Мультикультурализм как модель поликультурного общества и его применимость в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мультикультурализм как модель поликультурного общества и его применимость в современной России

Головачева Ольга Сергеевна,

аспирант Ставропольского государственного университета.

Парадигма мультикультурализма применяется при анализе межэтнических отношений в исследованиях поликультурных обществ и известна науке уже более трех тысячелетий. В последние годы мультикультурализм часто подвергается острой критике, что, однако, не снижается интереса ученых и политиков к этому явлению. Актуализация этой проблематики, связана с культурным плюрализмом, мультикультурным обществом, и, в особенности, с ситуацией непрекращающейся миграции из стран СНГ, неопределенной миграционной политикой в Российской Федерации, а также возникновением новых конфликтных ситуаций между принимающим обществом и мигрантами.

Для более глубоко понимания тенденций развития мультикультурной политики в России, обратимся к истокам возникновения понятия «мультикультурализм».

Понятия «мультикультурное общество» и «мультикультурализм» возникли в Канаде в 60-е годах 20-го века, но обозначаемый ими феномен известен с глубокой древности. Термин «мультикультурализм» («мультикультурный») употребляется в трех различных контекстах: в политическом, относящемся к политике и политическим институтам; эмпирическом, описывающем различные общества; и, наконец, в политической и социальной теории и философии. При этом данная терминология применяется как сторонниками, так и противниками рассматриваемого явления [1].

«Мультикультурализм», выражаясь словами американского мыслителя Ричарда Бернстайна, «определенно - понятие неопределенное [2]». Многие исследователи используют это понятие в различных значениях и придают ему соответствующие особые коннотации. Видный американский этнополитолог, пионер в изучении мультикультурализма в его североамериканском варианте, Натан Глэйзер определил «мультикультурализм» как «комплекс разнообразных процессов развития, в ходе которых раскрываются многие культуры в противовес единой национальной культуре»[3]. Это наиболее широкая трактовка мультикультурализма. С ней, в целом, солидарен и Р. Бернстайн [3].

В рамках политической науки Борисов А.А. в своей статье: «Американский опыт и Россия» дает следующее определение: мультикультурализм - это, прежде всего, идеология, ратующая за примат «культурного разнообразия», над культурной гомогенностью той или иной страны, когда идеалы нации-государства подвергаются сомнению, и соответствующая ей практика[3].

Исторически сложились четыре основных типа мультикультурных обществ, у каждого из которых свое историческое происхождение и своя динамика. Это империи, существовавшие до эпохи современности; поселения в Новом Свете; колониальные и бывшие колониальные общества; наконец, постнациональное мультикультурное общество, характерное для современной Северной Америки, Океании и Западной Европы. До самого недавнего времени большая часть Западной Европы была областью специфического культурного единообразия.

Среди российских исследователей интерес к феномену мультикультурализма был стимулирован событиями 90-х годов, повлекшими всплеск этнического самосознания, заметно поколебавший монолит советской идентичности. В.А. Тишков акцентировал внимание на том, что мультикультурализм - это не только момент фиксации и признания в обществе/государстве наличия культурных различий, но и «концептуальная позиция в сфере политической философии и этики», находящая свое выражение в правовых нормах, общественных институтах, повседневной жизни людей. Согласно предположению А.А. Борисова, мультикултьтурализм следует понимать как идеологию и политику, надстраивающую над этническими ценностями общенациональные - во-первых: во-вторых, как феномен этнической фрагментации социума, который синонимичен «многокультурности» и выступает, таким образом, против культуры как общенационального движения. Здесь отчетливо прослеживается существующее расхождение между мультикультурализмом как идеологией, политикой и мультикультурализмом как культурной многосоставности общества, актуализирующей в социуме горизонтальные связи, т.е. мультикультурализмом как живой реальностью [3].

Новый, сознательный мультикультурализм возник благодаря новому всплеску неоднородной по своему составу иммиграции, росту процессов самоутверждения и самосознания коренных народов Нового Света и американских негров, а также благодаря новым культурным движениям феминизма в США. Канада и Австралия приняли мультикультурную политику и соответствующие институты открыто и безоговорочно, а США и Западная Европа лишь неявно и частично. Как правило, мультикультурализм и его эквиваленты всегда были и остаются политически противоречивыми и часто порождают направленные против них движения, ставящие своей целью защиту единой культуры.

Мультикультурные общества и движения представляют собой серьезный вызов традиционной политической философии, социальной теории и политической идеологии Запада, занятых теперь проблемой значения культурной идентичности и функционирования культур, адекватным конструированием политической жизни, задачами сохранения существующего и действующими факторами изменений. Кое-что из этого уже стало предметом дискуссий.

«Мультикультурный», «мультикультурализм», «мультикультурные общества», «мультикультурность» - недавно сложившиеся обозначения феномена, имеющего древнее происхождение. Общества, которые в данный момент называются мультикультурными, ранее именовались «мультинациональными», «мультиэтничными», «мультирелигиозными», «мультирасовыми», «сегментарными». Они рассматривались как проявления «культурного плюрализма», «культурных различий» и «метисизации» (Латинская Америка). Сам термин «мультикультурализм» возник в Канаде в ходе поисков путей разрешения ситуации и управления бикультурной в то время (англо-французской) страной. Официальное политическое признание он получил в 1971 году.

Понятия «мультикультурность» и «мультикультурализм» употребляются обычно в трех контекстах. Один из них политический, в рамках которого приводятся аргументы «за» или «против» политики мультикультурализма и соответствующего способа управления. Именно в данном контексте в Канаде в 1960-е годы и зародилось это понятие. Другой контекст - эмпирический, дескриптивный либо аналитический. Он имеет место в научных трудах и в общественных дебатах, затрагивающих различные проявления культурной неоднородности общества, и наиболее тесно связан с появлением «мультикультурных обществ». Третий относится к социальной и политической философии, к вопросам социального и политического порядка и прав человека в условиях неоднородности культуры того или иного общества.

В наше время интерес к проблеме мультикультурализма, независимо от того, носит ли он теоретический или эмпирический характер, связан с тем, что культурные различия в обществе, организованном в форме государства, не только не исчезают или сглаживаются, но, напротив, проявляют явные тенденции к нарастанию. Этот факт подтверждается динамикой развития двух феноменов. В первую очередь речь идет о новой волне иммиграции. Небританская иммиграция в Канаду и Австралию поставила под вопрос бикультурность первой и британо-европейский монокультурализм второй.

Второй путь утверждения мультикультурализма был связан с культурной политикой идентичности, в которой центральную роль играют Соединенные Штаты. Начало было положено студенческим и молодежным движениями второй половины 1960-х годов, которые бросили вызов устоявшимся стереотипам и институтам. В США эти движения с самого начала имели сильный антирасистский оттенок, что было связано с выступлениями чернокожих за свои права. Однако, политика идентичности (или политика различия, как ее также называют) не была ни частью, ни легитимным наследием борьбы за гражданские права, которое ставило своей целью интеграцию и равные индивидуальные права независимо от цвета кожи. Скорее, она была следствием борьбы за институциональное равенство, когда-то, что отличается, утверждается как равно достойное. Таковы, например, движения «Черная Сила» («Black Power») и «Черное прекрасно» («Black is beautiful»). Аналогичные движения, выражающие гордость за свою культуру прежде дискриминированных, маргинализированных и часто презираемых этнических групп, получили распространение среди коренного населения стран, созданных переселенцами, в частности, в Канаде, Австралии и Новой Зеландии. От радикального молодежного движения отпочковалось также сильная феминистская ветвь.

В России, по мнению отечественного этнополитолога В. А. Тишкова, мультикультурализм очень напоминает австралийский, где разделение на этнокультурные группы прослеживается достаточно четко, и большее значение отводится межэтническим отношениям в рамках конкретного государства, а не противостоянию общей идентичности с идентичностями меньшинств, как это происходит в США [4].

Принятие мультикультурной интеграционной модели государством означает, что оно открыто для иноэтничных мигрантов и несет ответственность за создание условий для их интеграции. Однако в России в силу полиэтничности собственного населения правительство вынуждено думать не только о мигрантах, но и о тех народах, которые давно проживают на территории страны. Перед Россией стоят те же задачи, что и перед США в 1960-е годы, Австралией в 1970-е, Канадой в 1970-1980-е, а именно: интеграция этнически и культурно отличающихся народы, формирование массовых представлений о российской идентичности, консолидация этнически разнообразного населения вокруг общих ценностей и целей. На то, что эти задачи актуальны для современной России, указывает стабильный рост этнофобий, направленных, в первую очередь, против представителей народов Кавказа, многие из которых являются гражданами страны.

На основании анализа результатов различных исследований можно было бы заключить, что общественное мнение в России отдает приоритет ассимиляционной модели, закладывая, таким образом, своеобразную мину замедленного действия, по данным ВЦИОМ, в 2002 г. среди тех, кто выразил крайнее неприятие лозунга «Россия для русских», подавляющее большинство составили представители других национальностей [5]. Но было бы неверно не учитывать и существующих предпосылок для мультикультурной модели. В России уже можно отметить элементы мультикультурализма и мультикультурных социальных практик. К ним, в первую очередь, необходимо отнести само существование многонациональной федерации, в которой некоторые субъекты, в силу исторической традиции, выделены по этническому признаку. Конституция РФ 1993 г. предусматривает право на «сохранение родного языка», права малочисленных народов. Статья 26 закрепляет свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества; статья 29 запрещает пропаганду социального, расового, национального или языкового превосходства [6]. В этот же ряд можно поставить и принятый в 2002 г. федеральный закон «О противодействии экстремизму». Однако, наиболее явным признаком мультикультурной политики являются национально-культурные автономии (НКА), действующие в соответствии с законом «О национально-культурной автономии», принятом в 1996 г.

Целью создания НКА ставилась добровольная самоорганизация этнических групп для решения вопросов сохранения их самобытности, развития языка, образования, национальной культуры. К 2002 г. были созданы и прошли регистрацию 14 национально-культурных автономий федерального уровня (украинская, немецкая, корейская, белорусская, татарская, сербская, лезгинская, еврейская, азербайджанская, татарская, казахская), более 100 НКА регионального и более 200 - местного уровня [7]. В 1998 г. в рамках действия закона о национально-культурных автономиях была создана Ассамблея народов России. Деятельность ее региональных органов также представляет собой пример мультикультурных социальных практик, осуществления активного взаимодействия с органами государственной власти. Так, в Татарстане коллективный орган Ассамблеи народов России - Ассоциация национально-культурных организаций Республики Татарстан - совместно с Министерством образования РФ открыла многонациональную воскресную школу, финансируемую из бюджета города Казани. Ею заключено соглашение с МВД РФ, по которому был создан Координационный совет работников МВД и руководителей национально-культурных общин Татарстана для решения конфликтных вопросов, в том числе вопросов регистрации [8]. Аналогичные примеры сотрудничества региональных органов власти и общественных организаций можно увидеть в Оренбуржье, в Поволжском федеральном округе, других регионах [9].

Нельзя не упомянуть и позицию по этому вопросу В.В. Путина. Так, на встрече с представителями III Всемирного конгресса татар в Казани в 2002 г. он отметил: «У нас многонациональное государство. И мы должны ясно понимать, если представители любой, не такой многочисленной национальной группы, как татары, а любой, даже самый маленький народ, представители любого, даже самого маленького этноса, не будут чувствовать здесь себя, как дома, мы не сохраним многонациональное государство. И это зависит не только от руководителей, это зависит от понимания этого ключевого слова для жизнедеятельности такой сложной страны, как Россия. От понимания этого всеми общественными организациями, каждым рядовым гражданином нашей многонациональной родины. И из этого мы должны исходить, в таком ключе воспитывать наших детей»[10]. В инаугурационной речи в мае 2004 г. В.В. Путин еще раз подчеркнул, что мы - нация россиян [11].

Мультикультуралистские тенденции в нашем отечестве, с одной стороны, были обусловлены многонациональным составом населения страны, наличием национально-территориальных субъектов Федерации. С другой - мультикультуралистский комплекс проблем актуален для России в связи с иммиграцией из стран СНГ. Проблемы иммиграции приобретают особое значение в контексте переживаемого Россией демографического спада. Вместе с тем российская социально-экономическая ситуация, в частности безработица, создает не очень благоприятную атмосферу для развития этнических отношений. Проблемы мультикультурализма связаны также и с процессом построения в России гражданского общества, которое немыслимо без толерантного отношения друг к другу отдельных граждан и всевозможных групп, их умение приходить к согласию и учитывать взаимные интересы. По логике вещей мультикультурализм должен способствовать формированию в России толерантной политической культуры.

Н.С. Скоробогатых в своей статье «Австралийский мультикультурализм: путь к гражданскому согласию или к расколу общества?», пишет: «Проведенный критический анализ австралийской модели политики культурной многоукладности, вроде бы, подводит к однозначному отрицательному ответу. Автор предлагает отказаться применять эту модель у нас в России, она пишет: «Практический опыт Австралии важен для нас, он демонстрирует, что политика поддержки культурного многообразия в нынешнем виде - весьма дорогостоящее начинание. Оно требует, помимо больших бюджетных ресурсов, стабильной государственности и развитого гражданского общества как предпосылок ее проведения. Вдобавок мультикультурализм рассчитан на долговременную перспективу: немедленно принести ощутимый положительный результат он не в состоянии [12].

М. Волчкова в своей работе «Миграция и интеграция» утверждает, что обе западные модели: и ассимиляции, и мультикультурная, - уже не отвечают современным вызовам. Тем не менее, российские этносоциологи продолжают настойчиво обсуждать, к какой из этих моделей должна стремиться Россия [13].

Между тем, за неимением внятной модели отношений с иноэтническими группами мигрантов, в стране возникают своеобразные «низовые инициативы». В мае 2008 года сопредседатель Совета муфтиев России Нафигулла Аширов предложил создать в крупных городах гетто для этнических меньшинств. Гетто, по его мнению, должны обладать всей инфраструктурой - магазинами, школами, детскими садами (чтобы не надо было выходить за его пределами) - и хорошо охраняться собственной милицией.

Прежде всего, проблема мультикультурализма связана с построением гражданского общества в России, за что несет ответственность не только государство, но и многие общественные организации, оказывающие прямое влияние на общество в целом.

Всегда является важным помнить о поликультурном обществе в современной России, необходимо пытаться анализировать, объяснять и применять накопленный опыт с целью разрешения конфликтных ситуаций между коренным населением и прибывшими мигрантами, улучшения социально-политической ситуации в стране и т.д.

На основании изложенного можно сделать вывод, что идеи мультикультурализма, похоже, постепенно усваиваются российским интеллектуальным сообществом. В России, как и в большинстве европейских стран идеи мультикультурализма актуальны в первую очередь из-за большого количества мигрантов, проживающих в стране.

Но не следует забывать и о недостатках мультикультурализма как концепции. Обращаясь к недавнему прошлому в странах, где идеи мультикультурализма, казалась бы, уже прочно заняли свою нишу в социальной и политической сферах жизни, видны разногласия в трактовках их роли и значения. Конкретным примером этого служит ситуация в современной Германии и Франции, которые за последние десятилетия превратились в мультикультурные общества.

Сегодня, когда культуры все более тесно взаимодействуют друг с другом, а СМИ позволяют людям быть в курсе глобальных и местных событий, можно ожидать, что дискурс мультикультурализма скорее всего сохранится, но вероятно подвергнется серьезным изменениям. В любом случае, шансы для коммуникации, взаимного понимания и признания сегодня велики как никогда, что и позволяет надеяться на благоприятный сценарий будущего.

мультикультурализм поликультурный общество россия

Литература

1. Терборн Г. Мультикультурные общества / Социологическое обозрение Том 1, №1, 2001 С. 50.

2. Bernstein R Dictatorship of Virtue. Multiculturalism and The Battle for America is Future. NY, 1994, P. 4.

3. Борисов А.А. Мультикультурализм: Американский опыт и Россия/ Мультикультурализм и этнокультурные процессы в меняющемся мире. Изд-во Аспект-пресс, М., 2003 г. С.8-9.

4. Мамонов В.А. Мультикультурализм: разнообразие и множество // Журнальный клуб Интелрос. Credo New №2 2007. Код доступа: http://www.intelros.ru.

5. Мониторинг общественного мнения. М., 2002. С.60.

6. Конституция Российской Федерации. М.: Юридическаялитература, 1997.

7. Kymlike W/ Politics in the Vernacular: Nationalism, Multiculturalism and Citizenship. Oxford, 2001 Ch.5.

8. Зорин В.Ю. Национальная политика в России. История, проблемы, перспективы. М., 2003. С.233.

9. Народы и конфессии Поволжского федерального округа. Справочник для гос. служащих. М., 2002.

10. Стенограмма встречи Президента РФ с представителями III Всероссийского конгресса татар в г. Казани 30 августа 2002 г. С.3, 25. Текущий архив Министра РФ.

11. Стенограмма трансляции церемонии вступления В.В. Путина в должность Президента России. // Сайт Президента РФ.- Код доступа:http://president.ru/text/docs/2004/05/64177.shtml.

12. Скоробогатых Н.С. Австралийский мультикультурализм: путь к гражданскому согласию или к расколу общества? // Общественные науки и современность. Изд-во «Наука», М., 2004. С.145.

13. Волочкова М.В. Миграция и интеграция // Журнал Завтра. №3 (764) от 9 июля 2008 г.

Размещено на Allbest.ru