Взаимосвязь феноменов доверия и социального капитала

Размещено на http://www.allbest.ru/

Национальный технический университет Украины «Киевский политехнический институт»

Взаимосвязь феноменов доверия и социального капитала

Рябинчук М.В.

В последние годы понятие «социальный капитал», которое строится на основе того, что социальные связи и отношения могут выступать как полезный ресурс для индивидов и общества, активно приобретает позиции в общественных науках. Место феномена доверия в контексте исследовательской программы социального капитала различается в зависимости от разных теоретических трактовок. Доверие определяется феноменом тождественным социальному капиталу, или как часть содержательной составляющей социального капитала или вообще, как его побочный продукт. Исследование феномена доверия, который существуя на разных уровнях общественных отношений, может служить также задачам систематизации форм социального капитала. Вопрос определения характера взаимосвязи этих феноменов остается актуальным в исследовательской литературе.

Исследование феноменов доверия и социального капитала и их взаимосвязи основываются на работах П. Штомпки [6], Е. Гиденса [2], О. Уильямсона [5], М. Грановетера [8], П. Бурдье [7], Дж. Коулмана [3], Р. Патнама [4].

Целью данной статьи является выяснение характера взаимосвязи феноменов социального капитала и доверия.

Доверие как понятие может быть определено исходя из его функции. Функциональная необходимость доверия обусловлена принципиальной непредсказуемостью Другого. Если будущее взаимодействие не может быть рационально просчитано, то индивидам нужна уверенность или экспектации, относительного поведения Другого. Доверие является формой такой экпектации, уверенностью в том, что А. Шюц называет идеализацией «и так далее» или «я могу еще». Доверие - это необходимое условие преемственности и воспроизводства социальных отношений.

Доверие или недоверие, в соответствии с подходом П. Штомпки, является уверенностью относительно будущих действий других, ввиду неопределенности как Другого, так и будущего вообще. Таким образом, доверие существует вопреки неопределенности и риску, будучи всегда ориентированным на будущее. Для П. Штомпки доверие является ставкой, подобной ставке в азартной игре, в которой выигрыш не может быть полностью известным наперед, впрочем, это не останавливает игрока действовать.

Доверие П. Штомпка определяет как залог, принимаемый на будущие неуверенные действия других людей [6, с. 80]. Разновидности доверия за П. Штомпкой простираются в континууме от личных отношений к абстрактным отношениям к социальным объектам и включают: личное доверие, категориальное доверие (раса, пол, религия), позиционное доверие (доверие к социальным ролям); групповое доверие, институциональное доверие (включая процедурное доверие к институциональным практикам), коммерческое доверие, системное доверие (по отношению к социальным системам, режимам и порядкам). Формы доверия могут различаться в зависимости от его направленности. В основе принципов классификации доверия лежит его направленность на Другого как индивида или дальнейшее обобщение доверия как в сторону обезличивания, например, позиционное или доверие ко всем, независимо от персональных или позиционных характеристик, доверие институциональное - к реальным учреждениям или системам практик.

Доверие играет особое место при рассмотрении повседневных взаимодействий. Исследование доверия играют немаловажную роль в контексте микросоциологии. Доверие может быть выражено в форме доверия к миру повседневности, например в форме, предложенной А. Шюцом в идеализации «и так далее», «я всегда могу еще». По мнению Г. Гарфинкеля, доверие является одним из конститутов повседневной деятельности и может быть определено как «согласие с конститутивным порядком событий деятельности» [1, с. 10]. Поэтому, доверие может быть изображено как «нормальность», или типичность, которые могут быть разрушены неожиданным ходом событий и восстановлены ??через дальнейшую нормализацию. Доверие соответствует ситуации стабильности социальной структуры как нормальности, устойчивости, однообразия и преемственности, которое поддерживается членами группы.

Конституирующую роль доверия часто связывают с традиционными сообществами, где отношения между людьми часто лишены анонимности и являются отношениями «tet-a-tet». Впрочем, британский социолог Е. Гиденс отмечает важность доверия для современных обществ: в связи с высвобождением общественных отношений из-под локальных контекстов-сообществ, присущих традиционным обществам, возникает потребность в доверии к двум основным механизмам такого высвобождения: абстрактным символическим система и экспертным системам [2, с. 84]. То есть, доверие распространяется уже не на индивидов, а на абстрактные возможности.

Феномен доверия рассматривается в контексте сетевого анализа и проблемы слабых связей в трудах М. Грановетера [8, с. 1360]. Слабые связи в пределах сообществ могут преодолевать ограниченность «клик» и способствовать распространению доверия путем передачи информации о репутации. Соответственно, для возникновения слабых связей-мостов, преодолевающих фрагментированность сообщества необходимы определенные условия, в частности, наличие формальных организаций и среды, например, единой территориальной принадлежности, где бы пересекались индивиды. Поэтому, способность к эффективному коллективному действию зависит от наличия в сообществе слабых связей, которые одновременно являются мостами.

С точки зрения новой институциональной экономической теории, доверие может быть противопоставлено ??оппортунистическому поведению. С этой точки зрения оппортунизм является формой экономического поведения актера, направленного на достижение собственных установок полезности из-за введения в заблуждение партнера по взаимодействию, не оправдывая его доверия.

В соответствии с двумя наиболее распространенными в исследовательской литературе подходами, социальный капитал может быть определен как «совокупность фактических или потенциальных ресурсов, связанных с владением устойчивой сетью более или менее институционализированных отношений взаимного знакомства или признания» (П. Бурдье) [7, с. 248] или как «особенности социальной организации, такие как сети, нормы и социальное доверие, способствующие координации сотрудничества в интересах взаимной пользы» (Р. Патнам) [4, с. 204]. В первом случае первостепенное значение приобретает структурный аспект феномена - социальные сети, в другом - содержательный, а именно нормы, ценности и доверие.

Одна из общих установок в рассмотрении доверия в рамках исследовательской программы социального капитала - восприятие его как действенного средства снижения трансакционных издержек, то есть неэкономического ресурса в экономических взаимодействиях. При этом не имеет значения, на каком уровне будет существовать доверие, как механизм снижения издержек: персональном, безличном или институциональном. В соответствии с формой доверия можно классифицировать формы социального капитала. По крайней мере, четкую теоретическую связь можно определить между уровнями доверия: межличностным, надличностным, институциональным и уровнями функционирования социального капитала - микро-, мезо- и макроуровнях. Кроме того, доверие называют одним из эпифеноменов социального капитала, а уровень социального капитала в пределах определенной группы может определяться через уровень доверия между ее участниками.

Теории социального капитала, в пределах которых утверждается, что функция этого феномена заключается в снижении трансакционных издержек, утверждают также и о том, что наличие социального капитала сдерживает актеров от оппортунизма, ориентируя их на простое следования собственным интересам. Таким образом, оппортунизм противопоставляется доверию, а социальный капитал - силе властного принуждения. Если социальный капитал, как способность социальных структур поддерживать доверительные отношения, ориентирует актеров на открытое следование собственным интересам, то влияние властных структур склоняет их к послушанию, то есть к формам неэгоистического поведения. Известный теоретик направления новой институциональной экономики О. Уильямсон выделяет три уровня эгоистического, направленного на следование собственным интересам, поведения: сильная форма (оппортунизм), полусильная форма (простое следование), слабая форма, а фактически отсутствие следования собственному интересу (послушание) [5, с. 34].

В противоположность теоретикам нового институционализма представитель направления новой экономической социологии М. Грановетер справедливо утверждает, что успешность оппортунистического поведения (мошенничества) зависит от уровня доверия, которое обрамляет ситуацию взаимодействия актеров. Мошенничество является более вероятным в тех ситуациях, где существует доверие, как взаимность ожиданий между участниками взаимодействия. Проблема соотношения доверия и мошенничества (оппортунистического поведения) не может быть решена, по мнению М. Грановетера, только исходя из неоклассического представления о homo economicus. Преодоление этой проблемы через идеальный рынок и совершенную конкуренцию является, как мы видим, неудовлетворительным, поскольку предполагает сочетание концепций недосоциализаваного и сверхсоциализированная индивида.

Созданные институты, например, контракты в явной или неявной форме, пытающиеся противодействовать мошенничеству не порождают доверия, так как они призваны заместить его. При этом не учитываются межличностные контакты, иначе говоря, социальный капитал, способный противодействовать мошенничеству на рынках и сформировать доверие. Институциональные образования не слишком эффективны в этом случае, ведь, так или иначе, предусматривают схемы обхода и углубление мошенничества. доверие социальный капитал издержка

Доверие, прежде всего, возникает не из обезличенных институтов или с не менее обезличенной генерелизированной нравственности, а скорее, с действительной укорененности в конкретные межличностные отношения, то есть в сети отношений. В таких сетях репутации известны или же информация о них доступна, что упрощает взаимодействие, будучи формой социального капитала. В таком случае индивидам не нужно полагаться на условные институты или нравственность. Индивиды воздерживаются также от мошенничества и невыполнения обязательств, сохраняя собственную репутацию, информацию о которой другие индивиды получают через собственные сети. Такая информация имеет высокие степени надежности, недорогая в получении, и служит надежной опорой доверию и, следовательно, социальному капиталу. Отношения в рамках социальной сети создают необходимую уверенность в Другом, что упрощает следующие интеракции, в том числе и экономические, преодолевая трудности коллективного действия. Таким образом, позиция укорененности предусматривает прежде историческое рассмотрение предыдущих отношений между индивидами, участниками трансакций, и именно эти отношения производят доверие и социальный капитал, что упрощает следующие трансакции, продуцируя информацию о репутации.

Согласно концепции американского социолога Дж. Коулмана [3], доверие является вознаграждением за следование нормам и избегания санкций, целерационально направляющее индивидуальные действия. Плотные, сплоченные социальные структуры содержат значительное количество непогашенных обязательств, а, следовательно, и ожиданий их выполнения. Такие ожидания как потенциальные ресурсы являются одной из составляющих социального капитала по Дж. Коулману и составляют доверительность среды. Социальный капитал возникает как публичное благо и является объектом целерационального инвестирования со стороны актеров. Следование нормам, как образцам, формам взаимодействия, признается целерациональным. Конформное поведение, направленное на поддержку норм и избегания санкций, приносит материальные и символические выгоды, как для участников взаимодействий, так и для группы в целом. Следование нормам в таком случае приумножает, как индивидуальный социальный капитал агента, являющийся возможностью создания потенциальных ресурсов в форме обязательств, так и социальный капитал как публичный ресурс группы, то есть особенности социальной структуры, позволяющие существовать адекватным ожиданиям по выполнению обязательств. Подобный подход прекрасно иллюстрирует положительную роль конформизма для достижения сплоченности, но не учитывает аспекта борьбы между агентами за лучшие позиции, следовательно, является нечувствительным к проблеме неравенства и классообразования целом.

Существуя на разных уровнях, соответствующих уровням генерализации доверия, социальный капитал может быть распределен в соответствии с критериями действенности и доступности. Действенность социального капитала означает, прежде всего, его ликвидность в процессах трансформации форм капитала и относительное значение в таких трансформациях. Доступность социального капитала указывает на способ его распределения в рамках групп или более широких общностей.

Общедоступный социальный капитал является публичным благом и распределен равномерно между участниками сообщества. Социальный капитал, находящийся в эксклюзивном доступе предусматривает концентрацию в руках одного или группы актеров, имеющих привилегированное значение в рамках группы. Частным является социальный капитал, находящийся в областях сильных связей социальных сетей и может быть использован только участниками узких и закрытых кругов, соединенных этими связями. Чем более генерализованным будет доверие, тем более доступным будет социальный капитал для участников круга доверия. Впрочем, вместе с генерализацией доверия действенность социального капитала для отдельного актера уменьшается. На уровне частного доверия социальный капитал может приносить значительные выгоды и играет значительную роль в процессах конверсии капиталов.

Нарушение доверия всегда вызывает санкции со стороны группы. Тип санкций, налагаемых на нарушителя, зависит от уровня доверия, которым пренебрегли. Все санкции в таком контексте связанны с отказом в признании нарушителя как равноправного участника взаимодействия. Формы признания, таким образом, накладываются на разные уровни доверия, ведь включенность в круг доверия, по нашему мнению, предполагает признание. В зависимости от объема круга, а также механизма доверия, характер признания, или соответственно не признания в случае нарушения доверия, будет отличаться. При сильной сплоченности сетей актеров будет объединять личное доверие, а значит, признание будет иметь преимущественно эмоциональный характер. В то же время, уровню доверия к институтам будет отвечать правовое признание. Для обезличенного генерализованного доверия будет, соответственно, характерным тип социального признания.

Такой подход к определению связи между уровнями доверия и характеристиками социального капитала может быть обобщен в таблице (см. таблицу 1).

Таблица 1. Градации действенности и доступности социального капитала по отношению к типам доверия.

Градации действенности социального капитала здесь являются условными и зависят от конкретного исторического способа институционализации различных сфер взаимодействия. Действенность социального капитала не означает его моральной, юридической или эмоциональной позитивности. Действенный социальный капитал не является с необходимостью «хорошим», то есть таким, применение которого будет положительно коррелировать с устоявшейся системой моральных норм или иметь положительный характер для сообщества.

Выводы. Доверие, в контексте теорий социального капитала, рассматривается как неэкономический ресурс в экономических взаимодействиях, позволяющий снизить уровень транзакционных издержек. Феномены доверия и социального капитала связаны, сосуществуя на разных уровнях общественных отношений. Эту связь можно определить между уровнями доверия: межличностным, надличностным и институциональным, а также уровнями функционирования и рассмотрения социального капитала - микро-, мезо- и макроуровнях.

Литература

1. Гарфинкель Г. Концепция и экспериментальные исследования «доверия» какусловия стабильных согласованных действий // Социологическое обозрение. - 2009. - Том 8. № 1. - С. 10-51.

2. Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Асаdemia, 1999.

3. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий / Дж. Коулман // ОНС. - 2001. - № 3. - С. 122-139.

4. Патнам Р. Творення демократії. Традиції громадської активності в сучасній Італії / Р. Д. Патнам разом з Р. Леонарді та Р.Й. Нанетті. - К.: Основи, 2001. - 302 с.

5. Уильямсон О. И. Поведенческие предпосылки современного экономического анализа // THESIS. -- 1993. Вып. 3. -- С. 39?49, c. 43.

6. Штомпка П. Доверие - основа общества / Петр Штомпка. - М.: Логос, 2012 - 440 с.

7. Bourdieu, P. The forms of capital / P.Bourdieu // Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. - New York: Greenwood. - 1986. - pp. 241-258.

8. Granovetter M. The Strength of Weak Ties / M. Granovetter // American Journal of Sociology. -78/6. -1973. -P. 1360-1368.

Аннотация

Рассматриваются разные подходы к проблеме соотношения феноменов социального капитала и доверия. Предлагается систематизация типов доверия в соответствии с формами социального капитала.

Ключевые слова: социальный капитал, доверие.

Different approaches to the problem of correlation between phenomena of social capital and trust are discussed. Systematization of trust types in accordance with the forms of social capital is proposed.

Keywords: social capital, trust.

Размещено на Allbest.ru