Социальная активность личности пожилых людей: исследование потребностно-мотивационной и рефлексивно-оценочной сферы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социальная активность личности пожилых людей: исследование потребностно-мотивационной и рефлексивно-оценочной сферы

Н.В. Остапчук, канд. пед. наук, доцент

О.Е. Сурнина, доктор биол. наук, профессор

кафедра теоретической и экспериментальной психологии

Е.В. Лебедева, канд. психол. наук, доцент

кафедра психологии профессионального развития

Российский государственный профессионально-педагогический университет, г. Екатеринбург, Россия

В статье приводятся данные эмпирических исследований, посвященные социальной активности личности пожилых людей, определены ведущие потребности в позднем возрасте и их взаимосвязь с деятельностью.

Ключевые слова: социальная активность, потребностно-мотивационная, рефлексивно-оценочная сфера, пожилой возраст, движущие факторы

пожилой социальный активность население

В последнее столетие в экономически развитых странах «седеющее население» стало объектом пристального внимания исследователей. Это обусловлено изменением структуры населения и увеличением числа людей пожилого и старческого возраста. Так, по данным Росстата на 1 января 2012 года, численность пенсионеров составляет 32 млн 433 тыс. человек, т. е. почти 23 % населения страны, и ежегодно их количество увеличивается на один миллион человек1.

Увеличение продолжительности жизни привело к появлению комплекса серьезных проблем, так или иначе связанных с удовлетворением потребностей пожилых людей. В первую очередь - это увеличение финансового бремени на работающую часть населения. Частичным решением этой проблемы может быть использование физического и интеллектуального потенциала людей пожилого возраста в общественной жизни. Именно поэтому феномен «активной старости» продолжает привлекать повышенное внимание отечественных и зарубежных исследователей.

Активное участие в жизни общества тесно связано с внутренним миром человека, его сложной структурой и динамикой. Эта структура характеризуется многоуровневым строением, где собственно сознанию представлены различные «миры» - мир человеческих ценностей, эмоций и смыслов; мир производительной, предметно-практической деятельности; мир образов, представлений, воображения, культурных символов и знаков2.

Деятельность, которая имеет определенные качественные и количественные характеристики в определенной взаимосвязи, будет являться социально активной. Такая деятельность не должна быть навязана извне, она должна быть внутренне необходимой человеку, и порождаться его потребностями.

Движущим фактором социальной активности являются лишь те потребности, удовлетворение которых имеет социальное значение, затрагивает общественные интересы. Традиционно выделяют такие виды социальной активности, как трудовая, общественно-политическая и познавательная.

Проблема измерения социальной активности и ее показателей является достаточно актуальной: во-первых, отсутствует общепринятая система измерения, а во-вторых, система показателей различна для разных видов деятельности и социальных групп.

Актуализация тех или иных интенций человека в практической деятельности и поведении, с одной стороны, ограничивается целым рядом социально-экономических условий. С другой стороны, социальная активность может быть реализована лишь при условии сохранности физического и психического здоровья. Возрастные структурно-функциональные изменения затрагивают все системы органов, что, в свою очередь, отражается на психическом здоровье человека. Под психическим здоровьем понимается такое состояние психики, которое обеспечивает гармоничное, успешное, устойчивое, гибкое функционирование в трудных ситуациях3. Оно является основой благополучия человека и эффективного функционирования сообщества.

Кроме того, в массовом сознании роль пожилого человека остается неясной. Социальная неопределенность лишает пожилых людей смысложизненных ориентиров, социальной идентичности и ведет к психологический нестабильности. Таким образом, изменившийся физический, психический и социальный статус приводит к осознанию того, что время не принадлежит человеку, неподвластно ему, что усугубляет чувство его быстротечности4.

Отсюда следует, если нельзя избавить человека от физических недомоганий, связанных со старением, то, по-видимому, можно изменить его отношение к себе и окружающему миру, активнее вовлекая в систему общественных отношений. Можно предположить, что социальная активность будет определять специфику жизни пожилого человека, личностную сферу, в частности его потребности, мотивации, его оценку окружающего и самого себя. Проверке этого предположения и посвящена данная работа.

Исследование включало в себя две серии. В первой серии приняли участие 207 пожилых людей в возрасте от 60 до 80 лет: из них 115 человек, живущие в семьях, и 92 человека, находящиеся в домах-интернатах для престарелых г. Екатеринбурга. Ставилась задача исследования определить взаимосвязь социальной активности с потребностно-мотивационной и эмоционально-оценочной сферами пожилых людей.

В зависимости от степени выраженности трудовой активности респонденты были разделены на три группы: 1) работающие пожилые люди; 2) неработающие пожилые люди, живущие в семьях; 3) пожилые люди, находящиеся в домах-интернатах.

Все три группы сходны по половозрастным характеристикам и уровню образования, что обеспечивает репрезентативность выборки.

В работе использовался экспериментальный дизайн корреляционного исследования по типу сравнения характера значимых корреляций исследуемых параметров в трех неэквивалентных группах - работающих и неработающих пожилых людей, а также находящихся в разных социальных условиях (семьи и интерната).

В соответствии с целью исследования были использованы следующие методики: «Опросник самоотношения» В. В. Столина, С. Р. Пантелеева; методика диагностики самооценки Дембо-Рубинштейн; методика «Степень удовлетворенности основных потребностей» (модификация А. С. Большакова); методика смысло-жизненных ориентаций (Д. А. Леонтьев).

Всего анализировались 22 показателя. Анализ результатов осуществлялся по двум направлениям: 1) сравнительный анализ уровня выраженности компонентов социальной активности; 2) сравнительный анализ достоверности различий показателей социальной активности, а именно самооценочного, эмоционального и потребностного, целевого.

Во второй серии исследования ставилась задача определить отношение пожилых людей к своему прошлому и настоящему, их способность видеть перспективу и реализовывать планы на будущее.

В этой серии приняли участие две группы испытуемых в возрасте от 55 до 70 лет. В подгруппу «активных» испытуемых (43 человека) вошли пожилые люди, ежедневно выполняющие комплекс физических упражнений общеоздоровительной направленности, а также регулярно посещающие клуб пожилых людей или продолжающие профессиональную деятельность после выхода на пенсию; подгруппу «пассивных» (28 человек) составил контингент дома-интерната для престарелых.

На этом этапе использовалась методика «Определение содержания и протяженности временной перспективы». Испытуемым предлагалось изобразить свою жизнь в виде линии и разметить ее. Отметкам соответствуют наиболее важные события в жизни человека, причем важность событий испытуемые определяли для себя сами. В качестве событий рассматривались любые значимые изменения во всех сферах жизни.

Количество событий, которые требуется отобразить на «линии жизни», не оговаривалось. Точка отсчета («ноль») соответствовала рождению (в дальнейшем эта точка не учитывается, а за «начало» принимается дата первого указанного события).

Так же испытуемым предлагалось отметить и те события, которые произойдут в будущем и указать предполагаемую дату этих событий. Для того чтобы свести к минимуму «эффект защиты биографии», испытуемым сообщали, что раскрывать содержание событий необязательно, необходимо лишь как можно точней локализовать событие во времени. И в завершение участникам предлагалось обозначить точку, соответствующую настоящему моменту.

Анализировались протяженность временной перспективы (как разность между концом и хронологическим возрастом в настоящем), ее завершенность, событийное наполнение и эмоциональная окраска обозначенных событий.

Статистическая обработка полученных данных осуществлялась с помощью пакетов Excel и SPSS.

На первом этапе нашего исследования с целью проверки гипотезы был проведен корреляционный анализ взаимосвязи социальной активности и условий жизни по данным всей выборочной совокупности. Результаты корреляционного анализа показали, что между социальными потребностями и самооценкой, признанием и самооценкой существует статистически значимая отрицательная связь (r= -0,46, р<0,0001 и r= -0,44, р<0,0001 соответственно). Данный факт мы можем объяснить следующим образом: чем хуже социальные условия жизни (одиночество, сниженный уровень межличностных контактов, низкий уровень взаимопонимания и принятия с близкими и др.), тем больше степень рассогласования с самооценкой реальных возможностей.

Однофакторный дисперсионный анализ подтвердил, что условия жизни пожилых людей значимо влияют на социальную активность и жизненную перспективу (F= 31,91, p<0, 001; F = 20,19, p< 0,01 соответственно).

В группе работающих пенсионеров среднее значение показателя «самоотношение» равно 0,73, что указывает на высокую коррелированность их жизненных притязаний и возможностей. Для неработающих пенсионеров это значение уменьшается до 0,11, а в группе пожилых людей из домов-интернатов - до -0,76, что говорит о потере способности координировать трудность жизненных целей с возможностями их достижения (p<=0,05).

Индивидуальные данные, полученные с помощью указанных выше методик, были подвергнуты факторному анализу с последующим Varimax-вращением.

У представителей первой группы,в которую входят пожилые работающие люди, живущие в семьях, выявлены ценностно-смысловые показатели, которые обнаруживаются в содержании потребностной, рефлексивно-оценочной и мотивационно-целевой сферах.

Первый фактор позволяет утверждать, что пожилые люди, занятые профессиональной деятельностью, характеризуются отчетливой тенденцией усиления мотивационно-целевой сферы. Жизненные ценности проявляются в направленности на получение признания у ближайшего окружения, на обретение стабильной жизни, личного и семейного благополучия, увлечение любимым делом.

Отметим, однако, что востребованность, стабильность и благополучие, повышающие социальный статус пожилого человека и его самооценку, приводят к уменьшению потребности в межличностном общении и, по-видимому, препятствуют выстраиванию эффективного взаимодействия с другими людьми (r= -0,523).

Содержание второго фактора свидетельствует о том, что чем выше уровень материальных потребностей и направленность на результат деятельности (профессиональной), тем меньше человек ориентируется на прежнюю жизнь. Напротив, ориентация на прежнюю жизнь приводит к снижению материальных потребностей, ожиданию поддержки и положительного отношения от других. Но такая позиция приводит к результатам, не соответствующим ожиданию.

В третьем факторе сфера положительных семейных отношений является определяющей в данном случае, она сопряжена со сферой увлечений, с собственным престижем. Повидимому, только близкое окружение способно оценить по достоинству личностные качества человека, на этой основе снижена мотивация к риску. Человек стремится сохранять семейное благополучие, что поддержит его позитивное представление о себе и личное спокойствие.

Такое содержание потребностно-мотивационной и эмоционально-оценочной сферы связано с осознанием того, что жизненный успех составляет не только признание достижений человека, но и гарантированное высокое качество жизни, которое создает основу для жизненного благополучия. При этом акцентируется направленность именно на личный успех, что проявляется в стремлении получить признание в ближайшем окружении.

Вторую группу составили представители пожилого возраста, живущие в семьях, но неработающие.

Первый фактор свидетельствует о том, что содержание социальной активности характеризуется сдвигом (акцентом) на потребностную сферу. Пожилой человек ожидает заботы и признания со стороны близких людей, что создает атмосферу безопасности и способствует самовыражению пожилого человека.

Показатели, нагружающие второй фактор, свидетельствуют о том, что эмоционально-оценочная сфера характеризуется высокой концентрацией на межличностном общении и ориентацией на результат.

В целом пожилые люди этой группы отличаются большей зависимостью от окружающих, большей потребностью в признании, защите, межличностном общении.

Существенные отличия в потребностно-мотивационной и рефлексивной сферах обнаруживаются у представителей третьей группы, в которую входят пожилые люди, живущие в домах-интернатах.

Весьма характерным для них является стремление оказывать помощь, они более склонны к переживаниям, чаще по поводу своего здоровья. В то же время усиливается самоотторжение и падает потребность к материальному благополучию. Вполне возможно, это может выступать своеобразным механизмом защиты личности в реальных условиях жизни.

Действительно, в условиях интерната, где проживание не приносит удовлетворения его обитателям, ожидание позитивного отношения к себе становится особенно острым, тем больше ценится общение с людьми. Через активное общение и взаимодействие человек получает социальное признание и оценку себя как личности, определяет сферу своей общественной жизни, активно участвует в ней. При этом удовлетворенность жизнью противопоставляется всему остальному. Такое взаимодействие и определяет активность личности.

Находясь в социальном учреждении, человек, по сути, одинок, и чем больше осознание своего одиночества, тем больше потребность в стабильности и безопасности. Одиночество и здоровье человека отрицательно связаны между собой. Остается, однако, неясным, что здесь является причиной, а что следствием. Анализ индивидуальных данных выявил, что у большинства участвующих в исследовании имеются близкие родственники, и только 12 % опрошенных - по-настоящему одиноки.

Результаты факторного анализа свидетельствуют о том, что для пожилых людей очень важны цели, которые они ставят на сегодняшний день, при этом происходит ориентация и рефлексия на прошлое, по-видимому, большую долю в этом занимают и материальные ценности и потребности, что вполне объяснимо. Полученные данные позволяют связать содержание социальной активности с потребностной сферой, межличностными отношениями и целями.

Сравнительный анализ средних значений исследуемых показателей позволил установить, что у пожилых людей, живущих в домах-интернатах, уровень самооценки и потребностной сферы ниже, а уровень самообвинения выше по сравнению с работающими и неработающими пожилыми людьми, живущими в семьях.

'Результаты первой серии исследования подтверждают вдвинутое нами предположение: высокий уровень социальной активности, проявляющийся в продолжении профессиональной деятельности, позитивно отражается на потребностно-мотивационной и рефлексивно-оценочной сфере пожилого человека. Пенсионеры, продолжающие свою трудовую деятельность, чувствуют себя востребованными обществом, они уверены в себе, удовлетворены жизнью, но в то же время им не чужда материальная заинтересованность и потребность в самовыражении. Таким образом, их мотивационная и эмоциональная сфера не отличается от таковой у молодых людей5.

Задачей второго этапа работы было выяснить способность пожилых людей с разным уровнем двигательной и социальной активности выстраивать перспективу и их отношение ко времени. Полученные при этом результаты представлены в табл. 1.

Начиная с К. Левина, многие авторы считают временную перспективу важнейшей составляющей трансспективы человека6. Протяженность перспективы напрямую связывается с адаптационными возможностями человека. Вопреки ожиданиям, результаты проведенного нами исследования показали, что перспектива «пассивных» испытуемых отличается большей протяженностью (11,6 лет) по сравнению с группой «активных» пенсионеров (7,27). Это объясняется тем, что «активные» называют в качестве будущих события близкой перспективы (встреча с внуками, покупка квартиры и т. п.). «Пассивные» пенсионеры берут в качестве последнего события предполагаемую дату смерти, более отстоящую во времени от точки «настоящего», чем последнее предполагаемое событие у «активных» пенсионеров. Это и обусловило более длинную перспективу у «пассивных» респондентов. По-видимому, «активные» пенсионеры придерживаются стратегии «адаптивного самоограничения»7.

Однако анализ содержания временной перспективы позволяет полнее описать суть этих различий. Если «активные» испытуемые предпочитают выстраивать «открытую» перспективу (93 %), то более трети «пассивных» испытуемых (40 %, 11 человек) называют предполагаемую дату смерти, «закрывая» таким образом трансспективу. Их собственное «будущее» не содержит ни планов, доступных для реализации, ни отставленных во времени целей. Из предстоящих событий называется лишь предполагаемая дата собственной смерти и иногда одно-два события из жизни близких людей (причем по временной локализации эти события близки к «настоящему»).

У «активных» испытуемых перспектива «открытая». Она не содержит долгосрочных планов, но четко структурирована на протяжении ближайших четырех-пяти лет. В отличие от предыдущей группы, «активные» испытуемые склонны заполнять перспективу «своими» событиями - запланированными делами, встречами, семейными праздниками. Некоторые испытуемые предлагали различные варианты возможного будущего, что свидетельствует о гибкости временной перспективы людей, ведущих активный образ жизни.

После завершения работы по построению трансспективы респондентам задавался вопрос: «Какие события, на ваш взгляд, являются “лишними” на линии жизни? Есть ли события, которые Вы хотели бы убрать или заменить другими?» Если «активные» пожилые люди отказывались что-либо менять, сообщали о своей удовлетворенности прожитым, то пятеро из 28 «пассивных» испытуемых предпочли бы коренным образом изменить свою жизнь, а более половины выборки сообщили о своем желании «вычеркнуть» отдельные события как «лишние». Таким образом, у «активных» пожилых людей наблюдается большая удовлетворенность прожитым временем.

Настоящее время также оценивалось «активными» пенсионерами в основном положительно (75 %) или нейтрально (25 %). Оценка «пассивных» испытуемых оказалась более негативной. Половина из них квалифицировали настоящее время как «отрицательное», 8 человек затруднились дать оценку или выбрали категорию «амбивалентное» и только 6 испытуемых согласились с тем, что «настоящее» можно назвать «положительным» или «нейтральным».

Полученные во второй серии данные также подтверждают наше предположение о положительном влиянии социальной и физической активности человека на его рефлексивную и потребностно-мотивационную сферу.

Итак, старение как закономерный и неизбежный процесс, определяющий степень адаптации человека к окружающему миру, сопровождается многими деструктивными изменениями в организме. К этому присоединяется несоответствие собственных взглядов, убеждений, ценностей тем, что приняты в современном обществе. Оно диктует все новые идеалы - внешности, уровня образования и доходов, стиля жизни и сексуального поведения. Наиболее ценным качеством человека провозглашается не столько профессиональный опыт, сколько успешность, которая ассоциируют с молодостью и активностью. В этих условиях возраст ощущается особенно болезненно. И старость воспринимается как неизбежное несчастье или преступление, за которое наказывают исключением из общества. Такая ситуация негативно отражается на психике пожилого человека и приводит к деформации его потребностно-мотивационной и рефлексивной сферы.

Вместе с тем стремительно меняющаяся демографическая ситуация, сокращение численности населения, с одной стороны, и его старение - с другой, настоятельно требуют неотложного решения многих финансово-экономических и социальных задач. Одной из них является увеличение продолжительности трудовой деятельности. При этом весьма полезной была бы информация относительно того, каким образом трудовая деятельность и другая социальная активность влияют на физическое и психическое здоровье современного пенсионера. Нужно отметить, что в плане исследования физического здоровья пожилых людей сделано немало. Что касается сферы психического, то это в основном работы, касающиеся отдельных проявлений психики, безотносительно к уровню социальной активности.

Данная работа посвящена изучению потребностно-мотивационной и рефлексивно-оценочной сферы личности пожилых людей, занятых трудовой и иной общественно-полезной деятельностью. В качестве группы сравнения были взяты частично депривированные в социальном плане респонденты, проживающие в домах-интернатах. Результаты, полученные в исследовании, убедительно свидетельствуют о том, что социальная активность, в первую очередь, трудовая деятельность, обеспечивает чувство удовлетворения жизнью, уверенности в себе, независимости. Она способствует формированию открытой, четко структурированной перспективы с различными вариантами реализации своих планов. «Активные» пожилые люди положительно относятся к своему прошлому, к тем событиям, свидетелями или участниками которых они были.

У пожилых людей, проживающих в домах-интернатах, отмечаются негативные изменения как в потребностно-мотивационной сфере, так и в отношении к себе и окружающим.

Полученные нами результаты, а также данные других источников позволяют утверждать, что любая форма социальной активности и, в первую очередь, профессиональная деятельность, оказывает позитивное влияние на психику пожилого человека, способствуя, таким образом, повышению адаптационных возможностей и продлению плодотворного периода жизни.

Литература

1. См.: Шахматова Н. В. Социология поколений // Поколенческая организация современного российского общества / Под ред. А. Д. Крахмалевой. Саратов, 2000. 172 с.

2. Хомик В. С., Кроник А. А. Отношение ко времени: психологические проблемы ранней алкоголизации и отклоняющегося поведения // Вопросы психологии. 1988. № 1. С.98-106.

3. См.: Шахматова Н. В. Социология поколений // Поколенческая организация современного российского общества / Под ред. А. Д. Крахмалевой. Саратов, 2000. 172 с.

4. Manon E.N., Yarchevsky T.J., Yarchevsky A. Future time perspective and positive health practices among young adolescents: a further extension // PerceptualandMotorSkills. 2000. V.90. P.166-168.

5. Бороздина Л. В., Спиридонова И. А. Возрастные изменения трансспективы субъекта // Психологический журнал. 1998. № 2-3. С.40-50, С.34-47

Размещено на Allbest.ur