Современные этносы после индустриализации и массового образования

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Стирание этнических черт наступает в основном с индустриализацией. Индустриализацию можно сравнить с мощным потоком, который вырвал деревья с корнем, после него этнические культуры остались без почвы, по сути, сейчас они представляют искусственный сад вместо природного леса. В индустриальном обществе, как метко заметила М. Оссовская [1], наступает эра пропаганды, а её тотальное влияние на культуру в свое время великолепно раскрыли Ж. Бодрийяр, Жак Ле Гофф и др. [2]. С наступлением эпохи печатного станка и когда постепенно СМИ превращаются в одно из доходных видов индустрии, в итоге мы уже имеем дело с установками массового порядка. В современном мире индустриальное общество прерогатива не только западного мира, оно наступает повсеместно благодаря массовому образованию и той экономической выгоде, которые приносят технические открытия. Технический прогресс абсолютно уничтожил прежние границы, с его наступлением не осталось как внешних, так и внутренних границ. С исчезновения традиционных укладов прошло достаточно времени, чтоб констатировать существенные изменения в результате произошедших преобразований. По сути, что есть унификация культур, это есть потеря этничности, а этничность есть связь со своей землей, языковая, культурная идентификация.

У доминирующего этноса быстрее слабеет этничность, но растет за счет этого политичность, хотя после распада СССР замечаем обратный процесс порой в не совсем адекватной форме внешней демонстрации внешних признаков. Замена этноса как системы исключительно на идеологию демоса чревата внутренней драмой для первого. Такие черты как политичность, гражданственность должны сочетаться с этничностью. Любая политичность есть только функция, а этничность есть питающая внутренние связи система. Этничность можно охарактеризовать как внутреннее состояние, имеющее корневую основу в культуре. Поскольку политичность всегда имеет источник во внешнем мире, она первоначально представляет сознательное реагирование на общественное обустройство, а с усилением более сильных государств больше как реакция на внешние вызовы. Связь с внешним миром, ответ на вызовы есть проявление политичности.

В современных этносах эти проявления причудливо переплетены. В то же время не только единая политическая система связывает этносы во внешнем мире, но и массовое образование, именно на его основе создано единое информационное поле, а современные скоростные телекоммуникационные связи ещё больше сжимают пространство и время, выдавая за долю секунды всем единую стандартизированную информацию. В связи с этим меняется внутренний мир этносов, смывается этничность. При этом наблюдающий иногда осознанно не берет в расчет, что в современном мире, как исследователь, так и представитель этноса, по сути, являются носителями единой унифицированной культуры, благодаря мощному потоку индустриализации и повсеместно распространяемым стандартам образования. В эпоху глобального наступления техногенной цивилизации особенно соблазнительно было для человека культуры Запада выставить себя в роли спасителя, миротворца, героя, учителя, покорителя миров, первооткрывателя диких мест.

Происходило это взаимодействие на фоне иногда мифологически представляемой нищеты, хаоса, обездоленности и попыткой представлять собой мир опять таки на противоположной мифологеме обустроенный, сытый, благополучный. В основном в такой оппозиции освещалась жизнь открываемых миров и народов, пусть и в работах исследователей. Оказалось, что не свободны от общих установок человеческого эго и научные сочинения. Такое видение совпало с государственным заказом открытия и покорения новых земель для нужд государства. Жажда открытий экзотического часто нередко кончалось тем, что писание должно было свидетельствовать о прогрессивности автора и регрессивности объекта. Этот тип социального поведения в Новое время в Западной Европе во многом был основан на образцах от ключевых идей христианства, уже модернизированных в свете протестантской этики в эпоху буржуа. Хотя индивидуальные и общественные пристрастия в исследователе сливаются в том случае, когда исследователь намеренно отчуждается от изучаемого этноса, что больше обусловлено чисто ментальными установками индивидуального характера.

Авторы, субъективно полагаясь стремлением к объективности, в самом деле, как не парадоксально могут потакать коллективистскому мнению, общим предпочтениям. Старые образы, как правило, очень устойчивы. В современном мире этносы находятся уже не только физически в одном времени и зачастую в едином пространстве, благодаря современным транспортным средствам, но также в одном эстетическом мировоззренческом пространстве, которое и представляет современная культура индустриального и постиндустриального общества.

В любом случае сама проблематика освещения в современном унифицированном мире этнически чужого для исследователя социального опыта требует внимания исследователей. Ещё Широкогоров С.М. писал об этой проблеме, что объект исследования у наблюдающего не должен вызывать удивление, этнограф максимально должен быть свободен от эмоций удивления, отторжения, мотивирован к принятию того мира, который открывается перед ним: ”Переход к пониманию этнографических явлений, вне зависимости от собственных привычек и вкусов, есть уже значительный шаг вперед, но наблюдателю приходится сделать много ещё выводов прежде, чем он дойдет до идеи изучения своей собственной культуры, как чуждой ему,- без симпатий, антипатий и удивления”.

Техническое средство везде выполняет универсальную функцию, технические средства тем хороши, что они предлагают только функции и ничего больше. Универсальность технических средств в всеобщем применении есть залог их распространения по всему миру. Техническое новшество везде одинаково по своему воздействию, поскольку только функциональность может оправдать его существование. Как показывает мировая практика освоения техники, чем мощнее техническое новшество по своему тотальному планетарного масштаба охвату как радио, телевидение, мобильная связь, тем оно абсолютно одинаково по степени своего воздействия и чем позднее по историческому времени его появление, тем следов указывающих на какое либо специфическое воздействие практически не обнаружено.

В том, что мобильный телефон используется человеком в тундре или переполненном мегаполисе в функции использования ничего отличного по определению не может быть. В обоих случаях мобильная связь осуществляет постоянный контакт с родными, оперативное получение информации, но не выполняет особую функцию и его использование не тот индикатор, который может указать на отличие в непосредственном влиянии на специфическое проявление чувств. К примеру, нет ничего специфического в применении такого распространенного уже во всем мире новшества как мобильный телефон, которым обзавелись все люди планеты практически совсем недавно.

Пытаться найти иное воздействие кроме технической функции на сегодняшний день в этом тривиальном устройстве не совсем удачный ракурс, который может раскрыть что-то новое в этносе. Также в попытке увидеть в том же телевидении, которое якобы может нести какое-то различие и другую форму воздействия в зависимости от базисной культуры проглядывается тоже некая изначальная внутренняя удаленность исследователя. Например, абсолютно неуместна попытка сравнения возможности технической передачи разговора путем радиоволн по мобильной связи с возможностями шамана к иной виртуальной связи.

Уподобление сакрального характера связь шамана в статье Флориана М. Штамлер по признаку конфиденциальности с механической виртуальной связью, осуществляемой техническими средствами, что относится к повседневному быту, не имеет никакой связи с сакрального характера действием шамана и не может дать никаких прояснений в картине изменений в культуре оленеводов. Точно также искать в феномене распространения телевидения какие-то специфические проявления у того или этноса, абсолютно отличающиеся от других культур, что попытался сделать у ханты Золтан Надь тоже не совсем верный подход [5].

Телевидение и реакция северного жителя и любого другого жителя, как в Бразилии, так и в Швейцарии будут одинаковыми, потому как сериалы рассчитаны на самые общие человеческие установки, для любого человека характерна склонность в виде реакции на справедливость, поиск правды, материнство и так далее. К появлению телевидения все этносы уже были приобщены к радиовещанию и письменному тексту, поэтому текст пусть и визуальный как живой полнотекстовый озвученный абсолютно одинаков по своему воздействию для человека любой культуры. Театр, кино, телевидение универсальны по своему воздействию. В результате глобального охвата ими создаются благоприятные условия для вступления в свои права повсеместно эры массовой обезличенной унифицированной культуры. Можно даже говорить, что в современном мире визуальное воздействие настолько тотально, что исследователи вполне на достаточных основаниях могут придти к выводу, что “По всей видимости, современный человек является продуктом не столько литературы, сколько визуального творчества”[6, С.14].

Технический прогресс нуждается в иной передаче знаний добытых рациональным путем, благодаря заинтересованности государства в распространении технических знаний, было поддержано массовое образование, именно это явление положило конец старым культурам. Изменился способ передачи знаний, изменилось само содержание знания и самое главное язык трансляции.

Л.Н. Толстой, наблюдая тенденцию в перспективе переоценки возможностей науки в жизни и культуре в целом, высказался афористично по поводу отличия научного языка как языка, состоящего из несуществующих слов и повествующего о несуществующих понятиях. Действительно до массового образования особенно в нашей стране каждый этнос имел язык конкретный, живой, способный передать все краски и лики природы, человека не только в виде художественного описания, но и в повседневной речи. Человек до распространения через школьную сеть научного лексикона, мог остро проникать в суть предметов, применяя возможности родного языка. Хотя оно было только в самом обыкновенном житейском применении, но зато этнический язык в своей чистоте питал творческий дух этносов. В области гуманитарных наук этнография занимает ключевое место. Роль этнографии замечательно раскрыл Широкогоров С.М.:”… этнология, как и биология, открывает законы жизни человека,… является венцом знания человека” [7, С.33]. этничность индустриализация общественный

Этнография как наука, по сути, возникла в России в виде изучения Сибири. Её теоретические посылы оформлены были российскими исследователями, а одним из блестящих завершений интеллектуальной традиции в изучении этносов был фундаментальный труд С.М. Широкогорова. В его теории этноса привлекает именно установленный им принцип равновесия и мощи. Эти признаки могут быть изменены время от времени. Теория Широкогорова позволяет изнутри рассмотреть этнос, а не примерять только внешние измерители, находясь в позиции внутреннего противостояния, удаленности, непринятия, политических и культурных предубеждений. В современных этнических процессах наблюдается внутренняя драма борьбы с факторами, работающими на нивелирование этнических различий, одновременно поиск и нахождение смыслов в этнических концептах, чтоб удержать равновесие и сохранить свою мощь и природное обаяние отдельного этноса как специфического явления.

Литература

1. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследование по истории морали: Пер. с польск. / Общ. ред. А.А. Гусейнова; Вступ. ст. А.А. Гусейнова и К.А. Шварцман. -- М.: Прогресс, 1987 -- 528с.

2. Бодрийяр Жан Симулякры и симуляция.

3. Широкогоров С.М. Этнос: исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. - М., 2011. - 136с.

4. Штамлер Флориан М. Мобильные телефоны для мобильных животноводов Севера: революция в тундре? // Этнографическое обозрение.-2013. - №2. - С.6-23.

5. Надь Золтан Телевидение и проблемы интерпретации культурных явлений у васюганских хантов // Там же. - С. 24-36.

6. Вишленкова Елена Визуальное народоведение империи, или “Увидеть русского дано не каждому”. - М, 2011. - 384с.

7. Широкогоров С.М. Указ. соч. - С.33.

Размещено на Allbest.ru