"Левиафан" Звягинцева – художественно-социальный образ современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Левиафан" Звягинцева - художественно-социальный образ современной России

Свечников Владимир Серафимович

Аннотация

В статье рассматриваются скрытые социальные планы взаимодействия персонажей фильма «Левиафан» режиссера Андрея Звягинцева.

Ключевые слова: Звягинцев, Левиафан, режиссер, священники, фильм «Левиафан», церковь

Я несколько раз посмотрел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» и прочитал уже много отзывов о нём. Содержание отзывов и отмеченные в них плюсы и минусы фильма примерно одинаковы во всех мнениях. Не буду на них останавливаться, вы можете найти сотни отзывов в Интернете. Однако во многих серьёзных произведениях искусства, а фильм «Левиафан» относится именно к таким, подчас присутствует некий скрытый план, который на поверку и оказывается самым главным. В картине много уровней художественного отражения реальности. На первом месте, разумеется, проблема власти и её отношения к простым людям. В картине подняты проблемы нравственности, которые напрямую смыкаются с церковными проблемами. звягинцев левиафан священник конфликт

Во многих рецензиях отмечается, что Андрей Звягинцев умело и правдиво показал сращивание церкви с властью. Да, это заметно и, пожалуй, первое, что особенно запоминается из фильма. Но, на мой взгляд, гораздо важнее то, что режиссер понял и очень чётко, но не директивно показал, подчас не замечаемый многими, колоссальный внутренний конфликт Русской Православной Церкви: конфликт между иерархами РПЦ и рядовыми священниками. И это тем более важно, поскольку ни в одной рецензии эта проблема не обсуждается. Не обсуждается потому, что от взгляда мирян этот социальный конфликт тщательно скрывается, и остается вне сферы внимания большинства граждан современной России. А, не имея знания и представления об этом, важнейшем в наше время, конфликте, немудрено и не заметить его в фильме.

Конфликт этот, а лучше, наверное, сказать безмолвное противостояние, заключается, на мой взгляд, во всё более разверзающейся пропасти между словами проповеди и делами священников. Причем эта пропасть разделяет слова и дела отнюдь не всех истинно верующих православных священников. Попробую пояснить свою точку зрения.

В фильме Звягинцева представлены два священника: архиерей, Владыка той епархии, где происходит действие, актер Валерий Гришко. И рядовой, можно сказать, сельский священник - отец Василий, актер Игорь Сергеев.

Владыка в фильме Андрея Звягинцева выглядит уверенно, моложаво, прекрасно образован, имеет великолепно поставленный голос, умеет доходчиво, грамотно, понятно для всех прихожан объяснить и истолковать слова Евангелия. Он величествен и полон внутреннего достоинства и понимания высоты и значения своего места, положения и роли в жизни епархии. Он чувствует свою силу и власть, которая подавляет своим величественным спокойствием даже мэра этой мурманской провинции. В фильме показаны две встречи архиерея с мэром один на один. И эти встречи выглядят совершенно разными, взаимоотношения действующих лиц развиваются и изменяются. Во второй встрече мэра с Владыкой, стол накрыт гораздо скромнее, чем в первой, только чай. И голос, и обращение к мэру уже не столь дружественны, как к равному, что было заметно акцентировано в их первой встрече, за богато накрытом столом. Во второй беседе Владыка несколькими незаметными, не директивными нюансами своего поведения, четко показывает, кто тут главный. Например, первым заканчивает встречу, и встает из-за стола. А чуть ранее строго спрашивает мэра, ходит ли тот на исповедь. Вопрос, заданный таким тоном, через мгновение доходит до мэра, как бы обрисовывая ему место и роль каждого в кабинете архиерея. И мэр тут же, как остро чувствующий обстановку политик, понимает эту, продемонстрированную как бы незаметно, власть архиерея над ним. Он напрягается и пытается противостоять. Это видно из мгновенно изменившейся интонации, из односложных ответов на довольно интимные вопросы архиерея о здоровье мэра, о его отношениях с женой. Эта сцена великолепно сыграна заслуженным артистом РФ, Романом Мадяновым. Замечу, попутно, что лично мне, мэр, в исполнении этого талантливого артиста, показался самым ярким и запоминающимся персонажем всего фильма. Но, в том эпизоде, вставший вслед за владыкой мэр, обиженно и резко, не прощаясь, направившийся к двери, в последний момент вспоминает, что должен подойти за благословением. Он смиренно целует руку владыки и получает его благословение. Эпизод психологически сыгран безупречно. Так и чувствуется ярость и гнев мэра, с которым вряд ли кто может говорить, как архиерей. Но Вадим Сергеевич вовремя одумался и внешне чётко обозначил своё смирение, вернувшись за благословением и поцеловав руку Владыки.

Этот эпизод во многом проясняет скрытую сторону столь упорного желания мэра отобрать у Николая его дом и участок. Впрочем, это следует додумать, так как не лежит на поверхности, а нуждается в осмыслении.

В первом эпизоде, за трапезой с Владыкой, мэр выглядит практически на равных с ним: он по хозяйски подливает водочку в стопки, довольно требовательно обращается к архиерею, пытаясь получить подтверждение, что лично его власть в городе угодна Богу. При этом важно, что Вадим Сергеевич откровенно признаётся, что ему больше не у кого спросить об этом. И вот тут-то и возникает первая крамольная мыслишка о том, что именно Владыка является неким гарантом успеха будущих выборов мэра.

Только в последних кадрах фильма мы видим, что на том месте, где веками стоял дом Николая, теперь возведён новый храм. Вот и додумываем, что место это нужно было не мэру, который столь яро за него борется, а РПЦ в лице местного архиерея, для постройки новой церкви. И, умывающий руки, подобно Пилату, архиерей предлагает разобраться с Николаем мэру. Он сам хочет остаться в стороне, даже мэру он ясно предлагает, во втором эпизоде встречи с ним за чашкой чая, чтобы тот не делился с ним своими проблемами, мол, не на исповеди. И мэр изгоняет Николая и уничтожает его жизнь, теперь уже руками подвластных ему чиновников. В эпизоде совещания с главой местного МВД, с прокурором и судьей, Вадим Сергеевич ясно дает им понять, что всё их благосостояние целиков зависит от того, будет ли он избран мэром на следующий срок. И тут уже понимаешь, что его собственное благосостояние целиком зависит от его места во власти. А положением своим и властью своей он во многом, если не во всём, обязан Владыке, который снисходительно подтверждает, что его власть мэра Господу угодна. Трудно представить себе, чтобы архиерей не был в курсе всего происходящего с Николаем. Как и трудно представить себе, что этот весьма прозорливый и властный Владыка не видел подлинной сущности руководящих и правоохранительных структур своей епархии. Режиссёр фильма великолепно показал невидимую простым глазом, но крепко спаянную цепь, соединяющую сегодня в современной России все властные структуры.

В эпизоде чаепития с архиереем, тот недвусмысленно заявляет Вадиму, к которому обращается просто по имени, без отчества, что тот должен использовать свою власть на подвластной ему территории. Не гоже, дескать, тому обращаться к другим за помощью, чтобы не усомнились в силе его. И мэр отлично понимает, что его руки развязаны и употребляет власть, так, как он её понимает.

После всего, что нам показано в фильме, и того, что становится ясным в своей скрытой от глаз простоте взаимодействия всех персонажей, оторопь берёт от проникновенной проповеди архиерея на литургии в новом храме. Кощунственными воспринимаются в его устах цитируемые слова Александра Невского о том, что сила Бога в правде. Ужас берёт от того, как благопристойно и чинно покрывается, творимая сильными мира сего, мерзость их дел. Вся эта несправедливость по отношению к никчёмным мелким людишкам, которых мэр называет насекомыми. И эти дела прикрываются прекрасными словами из Евангелия. Мне, например, стало страшно от убедительной, правдивой речи Владыки, в которой каждое слово правильно и выверено. Но не из его уст это должно произноситься! Ведь в первых рядах внимающих слову пастыря мы видим руководство области, и мэра с женой и сыном. Страшно то, что вся неискренность, лживость слов, понятна и стороне, произносящей эту евангельскую проповедь, и стороне, делающей вид, что воспринимает всё произносимое, как правду по отношению к себе. Да ещё и транслирующую эту правду дитю малому! Мэр, склонившись к сыну, шепчет ему: вот, это наш Господь, он всё видит. И трудно понять, куда в этот момент направлены честные глаза этого мерзавца - на архиерея или на икону Христа.

Андрей Звягинцев пронзительно и ясно показал в лице Владыки тщательно скрываемый от мирян лик иерархов современной Русской Православной Церкви. И весьма символичным кажется мне, что у архиерея в этом фильме нет имени, просто «архиерей».

Но есть в фильме и ещё один образ священника - отца Василия. В отличие от Владыки, он имеет имя. По числу эпизодов и слов, им произносимых, этот образ занимает гораздо меньше места в картине, но мне именно он представляется носителем истины, что не в силе Бог, а в правде. Если бы не было в фильме этого простого, утомлённого жизнью, но продолжающего жить и поддерживать «всех нуждающихся и обременённых», русского настоящего Батюшки, то весь обличительный настрой картины по отношению к РПЦ был бы необъективным и неубедительным. Без отца Василия фильмом Андрея Звягинцева могли бы возмущаться все православные зрители.

Но только лишь увидев этого Батюшку, начинаешь понимать, что православие в России держится на них, простых сельских священниках, которые чтят Евангелие, и живут по-христиански. Люди со вниманием и почтением слушают проповеди архиереев, но прислушиваются к простым священникам, которые честно могут ответить на пронзительный вопрос - «не знаю». И становится всё понятней и проще: православная церковь России в лице таких вот простых батюшек не знает, как без насилия и крови сделать жизнь в нашей стране справедливой. И как жить безо лжи тоже не знает. В самых последних кадрах фильма мы вновь видим отца Василия среди прихожан нового храма, он смиренно стоит и, кажется, слушает Владыку без осуждения. Да и как осуждать?! Слова-то ведь правильные… Но взгляд отца Василия погружён внутрь себя, возможно, он взвешивает слова Евангелия, примеряет их на себя и на ту русскую жизнь, которую доподлинно знает. Несогласное смирение - вот та идея, которую несёт с экрана образ простого батюшки. Очень, кстати, похоже на финал «Бориса Годунова», «Народ безмолвствует». Но, как и у Пушкина, в этом безмолвии скрыта тайная ненависть к жестокой власти.

Возможно, я пишу об этом конфликте только потому, что знаю лично несколько примеров того, как оборачивалась судьба не просто сельских священников, но настоятелей храмов, протоиереев, рискнувших публично высказать несогласие с мнением руководства. Владыка имеет силу и власть исторгнуть их из сана. Все священники, их судьба и благоденствие, полностью зависят от Владыки той епархии, где они служат. Они должны безропотно подчиняться всем приказам сверху. Они не имеют никакого права на личное мнение, даже если оно подкреплено словами Евангелия. Они абсолютно бесправны перед своими Владыками, их не может защитить даже их паства. Всё, что они должны делать, это слово в слово повторять в проповедях, то, что приходит в храмы сверху от архиерея. Любая личная инициатива, если она даже в мелочах расходится с интерпретацией события, сделанной архиереем, наказывается очень строго. Поэтому большинство священников, которые прекрасно понимают всю ложь церковного бытия, вынуждены безмолвствовать, иного им не дано. И в этих возможностях иереев РПЦ скрыта неумолимая и непобедимая сила Левиафана.

Возможно, то, что я увидел и прочувствовал в фильме, является лишь плодом моего воображения, когда невольно ищешь доказательств своим предположениям там, где их нет. Во всяком случае, сам режиссёр нигде о такой интерпретации фильма не говорит, но несколько мистических историй, уже связанных с картиной, лишь подтверждают то, что в фильме гораздо больше скрытых уровней понимания реальности. Одно то, что штатив неизвестного фотографа был сто лет назад установлен на том же месте, которые режиссёр Андрей Звягинцев и оператор Михаил Кричман, не зная об этом, выбрали для своей камеры, явно мистично. И ведь фотография столетней давности, которую Николай в фильме показывает Дмитрию, была обнаружена в музее уже после съемок фильма.

Вот этот, не выделенный явно, а поэтому и незаметный многим, процесс непреодолимого разделения церкви на высшее руководство, интересы которого смыкаются с интересами неправедной власти в России, и «народных» священнослужителей, близких к своей православной пастве и ко всему несчастному народу России, и является, на мой взгляд, стержнем талантливого фильма. Фильма, сделанного талантливым коллективом, собранным талантливым режиссёром - Андреем Звягинцевым.

Размещено на Allbest.ru