Трактовки корпорации в классической социологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Трактовки корпорации в классической социологии

Автор В.А. Луков

Введение

корпорация социальный спенсер парето

В основу социологической концепции корпоративного предпринимательства должно быть положено социологическое понятие корпорации. Это очевидное утверждение, тем не менее, не просто реализовать по крайней мере по трем причинам. Первая состоит в известном несходстве социологических теорий. Можно a priori утверждать, что какого-либо согласованного понимания корпорации в социологии нет. Вторая причина -- для социологии понятие корпорации не является фундаментальным, его трактовки в социологическом ключе находятся на периферии теоретических систем. Наконец, третья причина -- отсутствие ясной терминологической границы между обобщенным понятием корпорации как методологическим средством анализа социальной реальности и понятием корпорации для обозначения исторических реалий -- корпораций, действовавших в реальных обществах в разные хронологические периоды и, среди прочего, носившие (и носящие) это имя не в результате отнесения к номинальной группе, а в качестве реального названия или реально применяемого обозначения (например, применяемое в правовой системе США понятие публичных корпораций, к которым, в частности, относятся муниципалитеты, и т.д.). С учетом этих обстоятельств мы и рассмотрим трактовки корпорации в классической социологии.

1. Корпорации как социальная реальность

Источник социологического понятия корпорации следует видеть в реальном бытовании корпорации как формы социальной организации людей.

Зачатки корпоративной формы организации можно обнаружить в Древней Греции в период правления диадохов (после смерти Александра Македонского в 323 г. до н.э.), позже -- в Древнем Риме, в период империи. Возникавшие как небольшие союзы сословного и профессионального характера, корпорации того времени имели разные цели, нередко неясные современным исследователям. (См.: The Corporate State: Corporatism and the state tradition in Western Europe. Aldershot: Brookfield, 1988).

В Древней Греции имелись корпорации, образованные по возрастному признаку (Neoi, Gerontes) и предусматривавшие не только общую цель, но и общее имущество. Вхождение в такие корпорации было добровольным, а сам союз представлял собой более или менее свободное сообщество.

Иной тип корпорации составляли известные еще со времен государства Птолемеев союзы, учреждаемые по распоряжению властей и наделяемые правами юридического лица. Так строилась практика коллективной аренды государственных земель. В Римской империи корпоративными союзами данного типа были конвенты граждан провинциальных городов. Кроме того, не имевшие римского гражданства или гражданства провинциальных городов империи представители племен со статусом проживания на данной территории образовывали корпорации, в которых совмещались функции сельскохозяйственной организации и культового союза (Cultores).

Как подчеркивают исследователи этих корпораций, их члены именовали друг друга подчеркнуто доверительно («друг», «брат», «товарищ»). «Для поддержания взаимного общения они называли друг друга также «сотрапезниками» или «пайщиками» (Convictores, Comestores, Conlatores); особенно это было принято в тех корпорациях, где имелась общая усыпальница». Эта эмоциональная связь членов корпоративных сообществ в определенной мере преодолевала барьеры социальной дифференциации. Известно, что в корпорациях не исключалось участие рабов и женщин, а в некоторых культовых корпорациях, напротив, не могли участвовать мужчины. Корпорации античного периода «нигде не приобрели политический или экономической значимости, поскольку число их членов было невелико». (Словарь античности: Пер. с нем. М.: Прогресс, 1989. С. 287).

Однако уже в средневековой сословно-цеховой организации общества корпоративность приобретает и экономические, и политические функции. Фактически корпоративными чертами обладали не только цехи ремесленников и гильдии купцов, но и объединения высших сословий, такие, в частности, как монашеские и рыцарские ордена. (См.: The Corporate State. Op. cit). Но в рамках нашего исследования особое значение имеет то, что полифункциональными становились и собственно экономические объединения, по происхождению не предусматривавшие какое-либо влияние на социальную жизнь в широком смысле слова.

2. Ф. Бродель о становлении корпораций

Тенденции к развертыванию в экономических союзах функций политического и социокультурного характера показал в своем фундаментальном исследовании экономики капитализма выдающийся представитель исторической школы «Анналов» Фернан Бродель (1902-1985). Он обращается к анализу деятельности товариществ и компаний не самих по себе, а в качестве индикаторов экономической жизни и «капиталистической игры». Бродель показывает, что если коммерческие товарищества теснейшим образом связаны именно с экономикой капитализма, а их различные формы служат вехами капиталистической эволюции, то компании крупного масштаба (какими были Индийские компании) одновременно затрагивали интересы как капитала, так и государства, которое активно вмешивалось в таким образом организованный бизнес и формировало способность капиталистов противостоять государственному нажиму.

И товарищества, и компании как формы организации чрезвычайно интересны для понимания корпорации как социологической идеи. Бродель подчеркивает, что компания первоначально была семейным товариществом (с высокой устойчивостью -- в противовес первоначально возникшим societas maris -- морским товариществам, обычно создававшимися лишь на период плавания торгового судна), «и, как показывает его название (cum -- “вместе с”, и panis -- “хлеб”), то был тесный союз, где делилось все -- хлеб и каждодневный риск, капитал и труд». (Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 2: Игры обмена / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1988. С. 435). С изменением состава компании -- появления компаньонов-чужаков с их капиталом и деньгами депонентов, нередко во много раз большими, чем первоначальный капитал основателей компании -- меняется и правовое основание организации (от солидарной «безграничной» ответственности до ответственности, ограниченной размерами вклада), и ее воздействие на общественную жизнь: «В общем компания была не нечаянным открытием городов, расположенных посреди суши, но средством к действию, выработанным по воле необходимости».

В этом ключе следует посмотреть и на формирование акционерных обществ -- «товарищества только капиталов». По Броделю, первое из известных акционерных обществ -- Московская компания, образовавшаяся в Англии в 1553-1555 гг., хотя принципы акционирования обнаруживаются еще в XV в. в Венеции, Генуе, Марселе и даже в XIII в. в Дуэ, Кельне, Тулузе, и других городах Европы. Акционерное общество было средством добраться до более широкого круга лиц, предоставляющих капиталы, средством расширить в географическом и социальном плане сферы, откуда выкачивались деньги».

Тем не менее, исследование трех поколений товариществ (обычных, командитных товариществ и акционерных обществ) позволило Броделю сделать вывод, что хотя по крайней мере теоретически эволюция от одного типа к другому ясна, в действительности «товарищества, за некоторыми исключениями, сохраняли старомодный, незавершенный характер, вытекавший главным образом из незначительности их размеров». (Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 2: Игры обмена / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1988. С. 432-437). Таким положение было даже в странах, наиболее далеко продвинувшихся по пути капиталистического развития, по крайней мере еще в XVIII в., а следы семейной общины в компаниях были сильны еще и в XIX в.

Отметим, между прочим, что подобного рода корпоративность была характерна и для России, в том числе и в период, когда феодальная организация общества существенно изменилась под влиянием активно развивавшегося капитализма. Д.В. Гудименко, как представляется, справедливо подчеркивает, что условно к политическим корпорациям в России можно отнести и сельские общины, и дворянское собрание. (Гудименко Д.В. Корпоративность политическая // Политическая энциклопедия: В 2 т.Т.1. М.: Мысль, 1999. С. 584).

3. Тематика корпорации в ранней социологической классике

Короткий обзор исторических реалий (без обращения к корпорациям в современном экономическом пространстве -- транснациональным корпорациям и т. д., как явлению более позднему) был необходим нам для прояснения того обстоятельства, что в классической социологии понятие «корпорация» в ряде случаев применяется для обозначения не сложной организации с безличной системой отношений и правил действия, каковой ее видит современный экономист, а некой устойчивой системы межличностных отношений. Такого рода трактовка обнаруживается (в разных вариациях) в социологических системах Фердинанда Тенниса, Эмиля Дюркгейма и некоторых других выдающихся социологов. Но прежде чем перейти к их характеристике, обратим внимание на то обстоятельство, что в ранней социологической классике понятие «корпорация» употребляется крайне редко и, более того, сама проблематика корпоративности выявляется очень слабо.

Следует ли этому удивляться, если учесть, что всего лишь за три с половиной десятилетия до первых публикаций Огюста Конта во Франции были революционным декретом упразднены сословия, а с ними основные формы корпоративных организаций -- гильдии и цехи? Дело, разумеется, не в формальном решении, а в общественном умонастроении. Потому мы не видим в трудах социологов первых поколений ясности относительно организованных форм человеческой деятельности. Так, у основоположника позитивистской социологии Огюста Конта (1798-1857) и его последователей проблематика организации почти не проглядывает сквозь дилемму «общество -- индивид».

4. Тематика корпорации в «Капитале» К. Маркса

Известное исключение составляет марксизм, но нельзя не заметить, что широкое обращение Карла Маркса (1818-1883) к исследованию корпоративных форм организации (прежде всего ремесленных цехов, которым в первом томе «Капитала» уделено немалое внимание) исходит не столько из социологических, сколько из историко-экономических исследовательских задач. Маркс рассматривает такие вопросы, как: разложение в Англии начала XVIII века пекарного промысла; средневековые цехи и превращение ремесленного мастера в капиталиста; цеховое ремесленное производство в сопоставлении с мануфактурой; ремесленное производство и наличие цеховой формы; операции, выполняемые немецким цеховым мастером бумажного производства; нюрнбергский цеховой мастер и английская игольная мануфактура; стремление прежних обществ придать ремеслам формы каст или цехов; цеховая форма ремесла как продукт определенных исторических условий; естественный закон возникновения цехов; декретирование исключительности цехов в качестве общественного закона; цех и купеческий капитал; цеховая организация и мануфактурный период; цеховая организация и мануфактурное разделение труда; борьба цеховых мастеров против образования мануфактур; освобождение рабочего от цеховых ограничений; вытеснение цеховых мастеров промышленными капиталистами; цех и свободное развитие производства; цех и свободная эксплуатация человека человеком; цеховая организация в городах и класс наемных рабочих в XVI в.; цеховые отношения и пролетарии; превращение мелких цеховых мастеров в капиталистов; цеховой строй в городе и превращение денежного капитала в промышленный. (Реуэль А. Предметный и именной указатель к первому тому «Капитала» К. Маркса. М.: Соцэкгиз, 1959. С. 278-279).

В этом многообразии рассмотренных вопросов многое имеет социологический подтекст. Так, при рассмотрении кооперации Маркс показывает, что «капиталистическое производство начинается на деле с того момента, когда один и тот же индивидуальный капитал занимает одновременно многих рабочих, следовательно, процесс труда расширяет свои размеры и доставляет продукт в большом количестве. Действие многих рабочие в одно и то же время, в одном и том же месте (или, если хотите, на одном и том же поле труда) для производства одного и того же вида товаров, под командой одного и того же капиталиста составляет исторически и логически исходный пункт капиталистического производства. В том, что касается самого способа производства, мануфактура, например, отличается в своем зачаточном виде от цехового ремесленного производства едва ли чем другим, кроме большего числа одновременно занятых одним и тем же капиталом рабочих. Мастерская цехового мастера только расширена». Таким образом, утверждает Маркс, сначала разница между цехом и мануфактурой имеет чисто количественный характер.

Далее показывается, что правовое ограничение цехового мастера в отношении количества подмастерьев противоречит капиталистическому способу производства (Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Том первый. Кн.1 // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1960. Т. 23. С. 333, 371), и преодоление мануфактурой этого несоответствия все же опирается на ремесло. Способ возникновения, образования мануфактуры из ремесла, показывает Маркс, является двояким. С одной стороны, мануфактура возникает из комбинации разнородных самостоятельных ремесел, которые утрачивают свою самостоятельность и делаются односторонними в такой степени, что представляют собой лишь друг друга дополняющие частичные операции в процессе производства одного и того же товара. С другой стороны, мануфактура возникает из кооперации однородных ремесленников, разлагает данное индивидуальное ремесло на различные обособленные операции, изолирует эти последние и делает самостоятельными в такой степени, что каждая из них становится исключительной функцией особого рабочего. «Поэтому, с одной стороны, мануфактура вводит в процесс производства разделение труда или развивает его дальше, с другой стороны -- она комбинирует ремесла, бывшие ранее самостоятельными. Но, каков бы ни был ее исходный пункт в том или другом частном случае, ее конечная форма всегда одна и та же: производственный механизм, органами которого являются люди».

Развивая представления о разделении труда внутри мануфактуры, Маркс обращает внимание на то, что расчленение процесса производства на его особые фазы совершенно совпадает с разложением ремесленной деятельности на ее различные частичные операции. «Является ли каждая операция сложной или простой, ее исполнение во всяком случае сохраняет свой ремесленный характер… Базисом остается ремесло». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 350). Такая трактовка корпоративных форм, как видим, существенна для понимания капитализма, его экономической и социальной природы. Но очевидно, что Маркса занимает не корпоративность этих форм, а их связь с разделением труда и еще больше -- с кооперацией, которой немецкий теоретик придавал исключительное значение как важнейшей основе производства и в целом социальной жизни.

Подобным образом и Ф. Энгельс (1820-1895) в «Анти-Дюринге» усматривает историческое предназначение и, соответственно, ограниченность корпоративных форм, отмечая, в частности, что в больших мастерских и мануфактурах в период, когда началась концентрация средств производства, шел процесс «превращения их по сути дела в общественные средства производства». (Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 281).

5. Замечания Г. Спенсера

До некоторой степени разработка выдающимся английским социологом, одним из основоположников позитивистской социологии Г. Спенсером (1820-1903) проблематики социальных институтов позволяет говорить о его приближении к вопросам корпоративных отношений. Он, в частности, рассматривает вопрос о правящей роли цехов, которые трактует как один из видов местного самоуправления -- «вид, который, будучи некогда, по-видимому, тождественным с управлением, основанном на родственных связях, в конце концов отделился от него и пошел по другому направлению». Спенсер продолжает: «Наследственная передача занятий, ремесел и профессий на ранних ступенях общественного развития почти неизбежна… Значение цехов как правящей силы и вероятное развитие их из первобытной сложной семьи сделаются ясными после перечисления черт, общих обоим этим социальным явлениям: обязательство кровной мести; ответственность за проступки отдельных членов; обязанность поддерживать неспособных членов; регулировка личных привычек; наконец, применение таких наказаний, как отлучение и изгнание».(Спенсер Г. Философия Герберта Спенсера в сокращенном изложении Говарда Коллинса, с предисловием Герберта Спенсера / Пер. с англ. СПб.: Изд. Ф. Павленкова, 1892. С. 380). Для нас интересно то, что эти замечания относительно реальных корпораций английский социолог делает в связи с проводимым им обширным противопоставлением двух типов общества -- военного и индустриального, и рассмотренные отношения в цехе, гильдии он признает свойственными именно военному типу общества, что, как мы увидим ниже, окажется в теоретическом противоречии с современными теориями корпоратизма.

Проводя последовательную аналогию между индивидуальным и социальным организмами, Спенсер делает отдельные замечания и об организациях в целом, например, утверждает, что «с прогрессом организации каждая часть, делаясь более ограниченною в своих обязанностях, выполняет их с большим совершенством, и… при этом возрастает та общая сумма деятельности, которую мы зовем жизнью, как индивидуальной, так и социальной». (Спенсер Г. Философия Герберта Спенсера в сокращенном изложении Говарда Коллинса… С. 317). Но все же было бы большой натяжкой в таких замечаниях искать социологическое понимание корпорации. Напротив, в трактовке Спенсером социальных институтов угадываются дальнейшие пути социологического понимания специфических социальных связей, инструментом осуществления которых являются организации, в том числе и действующие в форме корпораций.

6. Значение социальных групп

В целом в XIX в. понимание деятельности организаций как социальных субъектов в социологии было очень незначительно, противоречие между обществом и личностью прояснялось на философском уровне и в этом поиске первоосновы социального терялось значение реальных механизмов, обеспечивающих социальную связанность людей. Лишь в некоторых концепциях придавалось значение поиску переходных звеньев от личности к обществу, но в большинстве случаев такое звено виделось в социальной группе.

Такова, в частности, концепция Л. Гумпловича (1838-1909), польско-австрийского социолога и правоведа. По Гумпловичу, предметом социологии является исследование социальных групп и их взаимоотношений. Именно группа -- эта надындивидуальная реальность -- предопределяет поведение индивидов: «будучи от природы животным стадным, человек от своего стада или от своей группы получает не только физическую, но и инстинктивную природу. Бессознательные стремления, составляющие основу его психической жизни, -- не его индивидуальное создание, не его собственность; они -- интеллектуальное достояние его группы». (Цит. по: Ковалевский М.М. Соч. в 2 т. СПб.: Алетейя, 1997. Т. 2. Современные социологи. С. 95).. Борьба человеческих групп за существование предопределяет общественное развитие.

Сильный налет социал-дарвинистских идей характеризует эту теоретическую конструкцию. В ее критике выдающийся российский социолог М.М. Ковалевский (1851-1916) подчеркивает, что Гумплович игнорирует роль экономического фактора в образовании каст, сословий и классов и в этой связи прямо использует обращение к реальным корпорациям, показывая, что именно экономические причины сделали из касты «своего рода гильдию или цех с чертами искусственного рода, или нераздельной семьи с чертами, общими ремесленной корпорации, одинаково на востоке и на западе». (Ковалевский М.М. Соч. в 2 т. СПб.: Алетейя, 1997. Т. 2. Современные социологи. С. 109).

Внимание к проблематике группы обнаружили в своих социологических теориях Георг Зиммель (1858-1918), специально выделивший эту проблематику в монографии «О социальной дифференциации», Габриэль Тард (1843-1904), для которого групповые механизмы были существенны в свете его теории подражания, и некоторые другие социологи. Но в большинстве случаев тематика группы не пересеклась с проблематикой корпорации.

7. Корпорация в формальной социологии Ф. Тенниса

В формальной социологии Фердинанда Тенниса (1855-1936), где соотношение категорий имеет решающее значение для теоретической конструкции, не раз встречается понятие корпорации. Заметим, что в его работах термин «корпорация» иногда появляется в историко-культурном контексте для обозначения реальных объектов. Например, когда он говорит о той части феодального сословия, которую составляли высшие церковные иерархи («князья церкви»), он отмечает, что «она создавала себе органическую силу и преемственность знатных родов», опираясь на помощь монашеских орденов, «этих “неумирающих” корпораций».(Теннис Ф. Эволюция социального вопроса // Тексты по истории социологии XIX--XX веков: Хрестоматия / Сост. В.И. Добреньков, Л.П. Беленкова. М.: Наука,1994. С. 219). Однако в его социологической системе понятие корпорации приобретает концептуальное значение.

Чтобы выявить его смысл, рассмотрим связь группы категорий, основных для формальной социологии Тенниса.

Центральными понятиями, составляющими дихотомию, в социологии Тенниса являются понятия «община» (Gemeinschaft) и «общество» (Gesellschaft), в основе различения которых лежит разделение типов человеческой воли (сущностная воля и избирательная воля). Община и общество обозначают противоположные стратегии человеческих связей, которые приобретают специфические конфигурации в зависимости от того, какая из трех форм социальной жизни налагается на эту дихотомию: отношения, совокупности или корпорации (Verhдltnisse, Samtschaften, Kцrperschaften). Трактовка каждой из этих форм заслуживает внимания с точки зрения нашей темы.

Отношения трактуются как признаваемые участниками необходимыми и влекущими за собой определенные права и обязанности. Иначе говоря, подчеркивается неситуативная природа отношений. Совокупности трактуются как связь на основе определенной цели, это промежуточная ступень между отношениями и корпорациями. Наконец, корпорации, по Теннису, -- такие союзы людей, которые выступают как определенное единство для достижения цели (неважно какой), способное к волеизъявлению и к действию. Форма именуется корпорацией, если она обладает внутренней организацией, а это значит, что ее участники выполняют определенные функции и их действия являются действиями корпорации. (См.: История социологии в Западной Европе и США: Учебник для вузов / Отв. ред. Г.В.Осипов. М.: Издат. группа НОРМА-ИНФРА, 1999. С. 109)

Своего рода матрица социальных форм, где, кроме того, используется еще и дихотомия «товарищество-господство», дает целую серию формообразований. Пересечение «корпорации» с другими понятиями образует веер возможностей, «корпорация-Gemeinschaft предполагается существовавшей прежде своих членов. Дальше всего от рационального союза отстоит корпорация-сообщество городского типа, когда она развивается из естественных совокупностей, например, кланов или родов, и господин в таких союзах выступает в роли “отца”. При товарищеском типе связи участники союза могут предполагать, что у них есть общий предок и они, таким образом, “братья”. Помимо этого возможно появление такой корпорации на основе деревенской или городской общин». (История теоретической социологии: Социология XIX века (Профессионализация социально-научного знания) / Отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. М.: Магистр, 1998. С. 319).

Корпорация, таким образом, в теннисовской интерпретации, сблизилась с корпоративными образованиями, которые описывает Бродель. Но у Тенниса это -- идеальные типы форм социальной жизни, а не реальные организации, подобные современным участникам экономического взаимодействия.

8. Трактовка корпорации в теории «осадков» В. Парето

В классической работе Вильфредо Парето (1848-1923) «Трактат об общей социологии» была выдвинута теория «остатков» чувств, лежащих в основе всей жизнедеятельности людей и проявляющихся в различных деривациях (например, в форме идеологии) и в делении людей на элиту (лучших в своем деле) и неэлиту.

Парето дал классификацию «остатков», исходя из особого значения для социальной жизни двух из них -- класса «инстинкт комбинаций» и класса «устойчивость агрегатов», выражающих связь инновации и консерватизма в обществе. Другие «остатки» представляют классы, которые автор обозначил следующим образом: «потребность выражения чувств через внешние действия»; «остаток, связанный с социальной жизнью»; «соединение личности с тем, что ей принадлежит»; «остаток секса» (в смысле полового инстинкта). (Pareto V. Uczucia i dziaіania: Fragmenty socjol. Warszawa: PWN, 1994. S. 170-172).

В рамках дальнейшего анализа четвертого из выделенных Парето классов «остатков» -- «остатка, связанного с социальной жизнью» -- рассматривается и проблематика корпорации. Одна их форм данного «остатка» названа итальянским социологом «специфические сообщества», которые он характеризует следующим образом: «Множество людей демонстрирует потребность объединяться в специфичные товарищества. Есть большое число их типов; они могут иметь целью исключительно развлечения либо выполнение особых функций; могут иметь цели религиозные, политические, литературные и т.д.». Далее Парето показывает, что в рамках таких сообществ отношения строятся по типу семейных, кровных отношений в данном отношении и нет существенной разницы между организациями первых христиан и средневековыми корпорациями. «Средневековые корпорации напоминают древние собрания. То, что покровителем был христианский святой, а не языческое божество, не изменяло их характера. Следует также учитывать, что большинство проявлений деятельности членов была такая же самая, включая и пиры. Это -- один из многих случаев, когда изменяется форма, хотя сущность остается идентичной; подвергается изменению деривация, остаток же по-прежнему сохраняется». (Pareto V. Uczucia i dziaіania: Fragmenty socjol. Warszawa: PWN, 1994. S. 186-187).

Это замечание Парето знаменательно, поскольку показывает, как реальная корпорация приобретает специфику социологического понятия. Корпоративность в этом случае понимается как некое общее свойство человеческих поступков, не лежащее на поверхности, но выявляющее свое существо в различных формах, свойственных той или иной эпохе. Надо отметить, что такая трактовка приближается к концепции Эмиля Дюркгейма. Парето, безусловно, нашел бы у Дюркгейма серьезные аргументы для укрепления своей трактовки, но остается фактом, что классики социологии, каковыми справедливо называют и Парето, и Дюркгейма, в своем научном творчестве были изолированы друг от друга. (Дж. Бузино отмечает, что три великих социолога конца XIX - начала XX вв. М. Вебер, В. Парето и Э. Дюркгейм «не имели никакой интеллектуальной связи. Они взаимно друг друга игнорировали». (Busino G : La destinйe de la sociologie de Pareto en France // L'annйe sociologie. Paris, 1991. P. 206). Понимание корпорации Дюркгеймом как социального института позволяет нам, вслед за Ф. Стейнером, утверждать, что размышления Дюркгейма содержат не оцененные до сих пор по достоинству и исключительно интересные с современных позиций соображения об экономических фактах, «из которых вырастает экономическая социология».(Steiner Ph. Le fait social economique chez Durkheim // Rev. fr. de sociologie. Paris, 1992. A. 33, N 4. P. 641).

Выводы

Представленные теоретические конструкции небезынтересны для социологической концепции корпоративного предпринимательства прежде всего потому, что демонстрируют обширное поле смыслов, которое может извлечь из корпоративной социальной формы социология.

Нельзя не заметить, что в представленном обзоре мы имели дело с теориями европейского происхождения. Здесь, в Европе, естественными оставались взгляды на корпорацию, основывающиеся на старых типах корпорации, свойственных феодальному обществу, и еще не слишком определенно ощущались особенности корпорации как нового способа организации промышленного производства.

Характерно, что в США, где и первое, и второе были представлены в обратной пропорции, в теоретических концепциях о корпорации речь велась именно как о современных производственных гигантах. Такова, например, позиция Торстейна Веблена (1857-1929) -- американского социолога и экономиста, работавшего в университетах Чикаго, Стэнфорда и Миссури. Разрабатывая экономическую социологию капитализма, Веблен развернул социальную критику накопительства, хищнической конкуренции в американском обществе и власти корпораций, что составляет лейтмотив его известной книги «Теория праздного класса» (1899). Из этих черт капиталистического общества он выводит социальные характеристики господствующего класса как основанного на жизненном стиле показного потребления, демонстративных трат. (См.: Veblen T. The Theory of Leisure Class. N.-Y.: Mentor, 1953). Отделение фактора владения от фактора контроля как отличительная черта американского общества демонстрируется Вебленом в тесной связи с раскрытием особенностей олигопольной власти гигантских корпораций, что стало содержанием его работ «Теория предприятия» (1904) и «Предприятие в отсутствие хозяев» (1923). (См.: Veblen T. The Theory of Business Enterprise. N. Y.: Kelley, 1964; Idem. Absentee Ownership and Business Enterprise in Recent Times. Boston: Beacon Press, 1967).

Эта линия в большей мере реализовалась в современных концепциях корпорации. Но она представляется достаточно односторонней, что и показывает разбор понятийного применения корпорации в ряде классических социологических концепций.

Итак, кроме фиксации экономических и политических реалий различных эпох, понятие корпорации обладает высоким уровнем социологичности, поскольку отражает определенные формы связей людей, возникающих в процессе общественного производства и обеспечивающих целостность и устойчивость этого процесса. В этом аспекте понятие корпорации создает богатое поле смыслов, соответствующих теоретико-методологическим поискам оснований социальной жизни, которые ведет социология, начиная с первых шагов своего формирования как науки.

Размещено на Allbest.ru