Глобальные проблемы - совокупность насущных проблем человечества, от решения которых зависит социальный прогресс и сохранение цивилизации.

Глобализация - процесс обострения всего комплекса глобальных проблем и нарастания планетарной взаимозависимости различных стран и регионов мира.

Жить в эпоху "поздней современности" (late modernity) значит жить в мире случайности и риска - неизменных спутников системы, стремящейся к установлению господства над природой и рефлексивному творению истории. Весь мир будущих событий открыт для преобразования людьми - в тех пределах, которые, насколько это возможно, устанавливаются в результате оценки риска.

В литературе существуют два крупных направления интерпретации риска как социального феномена. Согласно реалистическому подходу, риск интерпретируется в научных и технических терминах. Это направление восходит к когнитивным наукам, базирующимся на психологии, и практикуется инженерными дисциплинами, экономикой, статистикой, психологией и эпидемиологией. Исходным моментом такого подхода является понятие опасности (вреда), а также утверждение о возможности вычисления его наступления и калькуляции последствий. В этом случае риск определяется как "продукт вероятности возникновения опасности и серьезности (масштаба) ее последствий". Иными словами, риск трактуется как объективный и познаваемый факт (потенциальная опасность или уже причиненный вред), который может быть измерен независимо от социальных процессов и культурной среды.

Характерной чертой постсовременного общества, по Луману, является не столько потребность создания условий стабильного существования, сколько интерес к крайним, даже невероятным альтернативам, которые разрушают условия для общественного консенсуса и подрывают основы коммуникации. Поведение, ориентированное на такие случайности, и принятие таких альтернатив являются противоречивыми. Принимаемые решения всегда связаны с рисковыми последствиями, по поводу которых принимаются дальнейшие решения, также порождающие риски. Возникает серия разветвленных решений, или "дерево решений", накапливающее риски. В процессах накопления эффектов принятия решений, в долговременных последствиях решений, не поддающихся вычислению, в сверхсложных и посему не просматриваемых причинных связях существуют условия, которые могут содержать значительные потери или опасности и без привязки к конкретным решениям. Таким образом, потенциальная опасность таится в трансформации цепи безличных решений в некоторый безличный, безответственный и опасный продукт. Современное риск-ориентированное общество - это продукт не только осознания последствий научных и технологических достижений. Его семена содержатся в расширении исследовательских возможностей и самого знания.

Современное общество рискогенно, хотим мы этого или нет; даже бездействие чревато риском. Анализируя собственно механику производства рисков, Гидденс подчеркивал, что современный мир структурируется главным образом рисками, созданными человеком. Эти риски имеют ряд отличительных признаков. Во-первых, современные риски обусловлены глобализацией в смысле их "дальнодействия" (ядерная война). Во-вторых, глобализация рисков, в свою очередь, является функцией возрастающего числа взаимозависимых событий (например, международного разделения труда). В-третьих, современный мир - это мир "институционализированных сред рисков", например, рынка инвестиций, от состояния которого зависит благополучие миллионов людей. Производство рисков динамично: осведомленность о риске есть риск, поскольку "разрывы" в познавательных процессах не могут быть, как прежде, конвертированы в "надежность" религиозного или магического знания. В-четвертых, современное общество перенасыщено знаниями о рисках, что уже само по себе является проблемой. В-пятых, Гидденс (так же, как Бек и Луман) указывал на ограниченность экспертного знания как инструмент элиминирования рисков в социетальных системах.

Наконец, Гидденс ввел чрезвычайно важное для наших последующих рассуждений понятие "среда риска" в современном обществе, выделив три ее компоненты: угрозы и опасности, порождаемые рефлективностью модернити; угроза насилия над человеком, исходящая от индустриализации войн, и угроза возникновения чувства бесцельности, бессмысленности человеческого существования, порождаемая попытками человека соотнести свое личное бытие с рефлективной модернизацией.

Наиболее завершенная концепция общества риска принадлежит У. Беку. Согласно Беку, риск - это не исключительный случай, не "последствие" и не "побочный продукт" общественной жизни. Риски постоянно производятся обществом, причем это производство легитимное, осуществляемое во всех сферах жизнедеятельности общества - экономической, политической, социальной. Риски - неизбежные продукты той машины, которая называется принятием решений.

Риск, полагает Бек, может быть определен как систематическое взаимодействие общества с угрозами и опасностями, индуцируемыми и производимыми модернизацией как таковой. Риски в отличие от опасностей прошлых эпох - следствия угрожающей мощи модернизации и порождаемых ею неуверенности и страха. "Общество риска" - это фактически новая парадигма общественного развития. Ее суть состоит в том, что господствовавшая в индустриальном обществе "позитивная" логика общественного производства, заключавшаяся в накоплении и распределении богатства, все более перекрывается (вытесняется)"негативной" логикой производства и распространения рисков. В конечном счете, расширяющееся производство рисков подрывает сам принцип рыночного хозяйства и частной собственности, поскольку систематически обесценивается и экспроприируется (превращается в отходы, загрязняется, омертвляется и т.д.) произведенное общественное богатство. Расширяющееся производство рисков угрожает также фундаментальным основам рационального поведения общества и индивида - науке и демократии.

Не менее важно, что одни страны, общности или социальные группы, согласно данной теории, только извлекают прибыль из производства рисков и пользуются производимыми благами, другие же подвергаются воздействию рисков.

Однако, замечает Бек, производство рисков весьма "демократично": оно порождает эффект бумеранга, в конечном счете настигая и поражая тех, кто наживался на производстве рисков или же считал себя застрахованным от них. Отсюда другой вывод: производство рисков - мощный фактор изменения социальной структуры общества, перестройки его по критерию степени подверженности рискам. Это, в свою очередь, означает, что в обществе складывается новая расстановка политических сил, в основе которой лежит борьба за определение, что рискогенно (опасно) а что нет.

Теория "общества риска" утверждает, что с расширением производства рисков, особенно мегарисков, роль науки в общественной жизни и политике существенно изменяется. Ведь большинство рисков, порождаемых успехами научно-технической модернизации, причем наиболее опасных (радиоактивное и химическое загрязнение, неконтролируемые последствия генной инженерии), не воспринимаются непосредственно органами чувств человека. Эти риски существуют лишь в форме знания о них. Отсюда специалисты, ответственные за определение степени рискогенности новых технологий и технических систем, а также средства массовой информации, распространяющие знания о них, "приобретают ключевые социальные и политические позиции".

Некоторые исследователи, чтобы избежать негативного отношения в определении общества риска (катастрофы, опасности, беды), говорят, что риск - это просто вероятность наступления некоторого события, затрагивающего жизненные интересы человека и общества. Как утверждает, один из ведущих теоретиков-рискологов США Ю. Роза, что риск может быть определен, как "событие или ситуация, в которых нечто ценное для человека, включая его собственную жизнь, поставлено на карту, и последствия этого события (ситуации) являются неопределенными". Основной смысл понятия риска в самом общем виде заключен, таким образом, в терминах "ценность" и "вероятность" ("неопределенность") последствий.

Важнейшим свойством современной эпохи становится неопределенность. Общество риска можно назвать обществом неопределенности и двойственности (З. Бауман). Это означает, что риск - это всегда событие или явление с неопределенными последствиями. Двойственность любого решения, сопряженность любого блага с возможно еще большим ущербом, выходит в "обществе риска" на первый план. Риски модернизации вносят неопределенность в каждую клетку общества, в каждую ситуацию и событие. Кроме того, неопределенность и двойственность "общества риска" обусловлены рефлективностью этого общества, т.е. разрушением традиционных оснований (индустриального общества) и перестройкой общества на новых основах. Это подразумевает постоянное определение и переопределение основных социальных институтов и категорий, смену осей социальной системы координат. Индивиды освобождаются от определенностей и привычного образа жизни, характерных для индустриальной эпохи. Система координат, в которой протекали жизнь и мышление в эпоху индустриальной модернизации - оси пола, семьи и профессии, вера в науку и прогресс - начинает расшатываться.

Неопределенность порождается растущей проницаемостью современных обществ. Эпоха территориальных границ и иных размежеваний сменилась эпохой сетей и потоков (ресурсных, информационных и иных). Социальные, ресурсные и иные сети обладают выраженным ядром и чрезвычайно размытой периферией. Социальные события, особенно катастрофы, имеют фиксированную дату начала, но цепь их последствий теряется во времени. То же можно сказать и о затратах на борьбу с ними и с другими опасностями. Не только о сроках, но и о самой возможности восстановления разрушенных экосистем ученые никогда не говорят определенно.

Как только исследователь задается целью определить риск для индивида или группы (и тем более социально приемлемый риск для всего общества), выясняется гигантская трудность задачи, поскольку любая система исчисления риска опосредуется личностными предпочтениями, культурой и политическим контекстом.

Современный анализ риска имеет три особенности. Первая состоит в том, что разногласия насчет этой проблемы глубоки и широко распространены в западном мире. Вторая в том, что разные люди беспокоятся о разных рисках - войне, загрязнении, занятости или инфляции. Третья заключается в том, что знание и действие не синхронны: какие бы программы для снижения риска ни принимались, им не удается очевидно следовать принципу максимума возможного, чтобы предотвратить наибольший ущерб.

Риск неустраним из социальной жизни. Пределы безопасности, как ни парадоксально, создаются самим обществом. Как мы уже отмечали, риск выгоден. Существование опасностей есть резон для создания могущественных защитных структур, постоянного расширения их сети, увеличения ассигнований на оборону, системы слежения и оповещения, купирование чрезвычайных ситуаций.

Могущественные современные социальные системы далеко не рациональны в своем поведении: многое в них делается наудачу или зависит от воли случая. Принимаемые ими решения часто амбициозны, а предпочтения и, значит, избираемые стратегии, непоследовательны и непостоянны. Конкуренция и амбиции лидеров конфликтующих институций и организаций сдвигают безопасность вниз по шкале национальных приоритетов. Демократические общества не склонны создавать высоко рискогенные организации как особые институции, т.е. как полностью изолированные от социального контекста (дилемма "открытость-закрытость"). Следовательно, эти организации могут быть указанным контекстом инфицированы. На атомных станциях всего мира персонал практически следует не только ведомственным инструкциям, но и нормам обыденной жизни, текущей за забором режимного предприятия. Однако, как давно показал И. Гоффман, полностью изолированные от общества организации не гарантия выполнения их членами всех требований безопасности: они тоже ориентированы на удовлетворение своих собственных интересов.

В современном открытом обществе риск всегда распространяется быстрее, чем "лечение" от него. Особенно это касается мутантов, т.е. еще неизвестных рисков, как биологических, так и социальных. Пока наука найдет, а общество опробует противоядие, мутант будет продолжать свою разрушительную работу. Это в равной мере справедливо для эпидемий и террора. Что касается замкнутых систем, то там проблема времени стоит еще острее: риск может распространяться лавинообразно (замыкание в кофеварке пассажирского авиалайнера способно поставить под угрозу все системы его жизнеобеспечения). Наконец, пределы безопасности заложены в средовом постулате: среда как природная система (биосфера) или как социальная сеть, пронизывающая общество, не застрахована от природных мутаций и социогенных опасностей.

Поскольку социальная жизнь обременена нарастающей чередой больших и малых рисков, опасность, рискозависимость становятся нормами повседневной жизни. Обществом овладевает апатия (астенический синдром) - привыкание к жизни в экстремальных условиях и чрезвычайно высокий уровень социально-приемлемого риска суть две стороны одной медали. Ответом на этот вызов является всемерное расширение силовых структур, призванных обеспечить безопасность общества и государства. Не развитие, а безопасность становится главным ориентиром деятельности социальных факторов и социальных институтов.

Бремя рисков прошлого и новые глобальные вызовы настолько масштабны, неотложны и структурно новы (сетевая организация криминальных и террористических организаций), что общество, не имея средств для поддержания систем своего жизнеобеспечения в безопасном состоянии, постепенно теряет контроль над их функционированием. Управление рисками превращается в "тушение пожаров", в деятельность по ликвидации череды катастроф и чрезвычайных ситуаций. Обратной стороной этого процесса является сокращение материальных и интеллектуальных ресурсов, прежде всего на научные исследования и разработки, необходимые для адекватной рефлексии по поводу собственной динамики.

2. Глобализация и глобальные проблемы

Как глобалистика соотносится с философией? Глобалистика, в отличие от философии, изучает наиболее общие закономерности развития человечества в количественном виде, и, чем вообще не занимается философия, конструирует количественные модели управляемого жизнеспособного мироустройства в условиях антропогенно перегруженной Земли. Глобалистика гармонично сочетает фундаментальные и прикладные исследования и разработки.

Важнейшую роль в возникновении феномена глобализации играют достижения науки и техники, прежде всего в области информатики и телекоммуникаций. Выделим основные направления их влияния на мирохозяйственное развитие. Благодаря научно-техническим достижениям существенно расширяется представление о ресурсной базе общества и возможностях эффективного использования тех ресурсов, которые доступны в данный исторический период. Так, если в начале XX в. основными ресурсами индустриализации считались сталь и уголь, то в середине века к ним добавились легкие металлы и сплавы, прежде всего алюминий. На первое же место вышла нефть как исходное сырье для производства большинства видов пластмасс и важнейший энергоноситель. К концу века, когда человечество вплотную подошло к лимитам исчерпаемости нефтегазовых запасов, наука предложила, в частности, технологии, позволяющие производить бензин из угля, а пластмассы - из растительного сырья.

Сегодня богатство общества определяется не объемом запасов разнообразных природных ресурсов, а умением максимально эффективно использовать имеющиеся. Это блестяще подтверждает опыт стран Западной Европы и Японии. Последняя первой осознала роль и значение знаний для трансформации ресурсной базы и развития и начиная с конца 60-х годов строила свою национальную экономическую политику исходя из этого.

Научно-технические достижения позволяют существенно расширить использование уже ставших транснациональными товаров и услуг и создавать новые. Иногда принципиально меняется первоначальное предназначение продукта. Так, диапазон применения компьютеров, разработанных для осуществления сложнейших расчетов, сегодня практически безграничен, а телевизионная камера, помимо использования по своему прямому назначению, - ныне привычный элемент систем контроля, безопасности и т.п. Благодаря технологическому прогрессу наметились тенденции, значительного уменьшения расходов на производство традиционных товаров длительного пользования, создания принципиально новых продуктов, удовлетворяющих уже сложившиеся потребности. Скажем, применительно к производству товаров длительного пользования снижаются объемы механической обработки при изготовлении, сокращается количество узлов, уменьшается вес, упрощаются процедуры использования и технического обслуживания.

Забота о сохранности окружающей среды выдвигает принципиально новые требования к производителям: необходимо не только разработать конструкцию нового товара и правила его безопасной эксплуатации, но и предложить схемы утилизации отслуживших свой срок изделий.

Принципиально новые технологические процессы радикально меняют не только производство, но и формы организации и управления. Благодаря использованию цифровых технологий происходит уменьшение материало - и энергоемкости отдельной единицы производимой продукции, уменьшаются трудозатраты, упрощается процесс производства: конечный продукт комплектуется из отдельных блоков. Современный производственный процесс максимально диверсифицирован, а сборка - приближена к конечным рынкам. Наглядная иллюстрация - производство компьютеров: отдельные блоки различных по своим выходным параметрам типоразмеров производятся в основном в странах Юго-Восточной Азии, а финальная сборка - на рынках стран-потребителей. Производство лесоперерабатывающей и лесозаготовительной техники, главными разработчиками которой являются Финляндия и Канада, сегодня организовано следующим образом: основные узлы и комплектующие производятся в различных странах Европы, а сборочные заводы находятся в Канаде, Латинской Америке и Юго-Восточной Азии, являющихся сегодня основными поставщиками древесины на мировой рынок. Современная информационная технология позволяет организовать такое сборочное производство, которое, во-первых, по своим мощностям будет соответствовать размерам локального рынка, во-вторых, позволит собирать различные типоразмеры продукции, максимально удовлетворяя разнообразные запросы клиента. Это стало возможным в первую очередь благодаря внедрению информационных технологий в управление материальными потоками и складскими запасами (область, где традиционно доминировал ручной труд, а эффективность была весьма низкой).

Компьютеризация и введение единой системы идентификации грузов позволили резко повысить скорость прохождения товаров по всему производственно-сбытовому циклу, увеличить их оборачиваемость, в конечном счете повысив качество предлагаемых обществу услуг. Это, прежде всего коснулось распределительной сети и торговли. Например, в Японии в магазинах американской франшизной сети "7 - одиннадцать" товары оборачиваются три раза в день, что позволяет значительно сократить площадь торговых залов, обслуживая при этом большее количество клиентов. В производстве скоропортящихся продуктов питания использование новых технологий позволило повысить требования к их качеству.

Таким образом, связь между спросом и предложением становится более четкой, исключаются ошибки при планировании. В результате технического прогресса создаются глобальные системы, подчиняющиеся собственным законам и влияющие на поведение потребителей. Технические системы, в которые воплощаются масштабные разработки, имеют свой жизненный цикл и обладают существенной инерционностью. Прежде всего имеются в виду нововведения, затрагивающие инфраструктурные системы - транспорт, энергетику, связь и т.п. Автомобиль, который является одним из символов XX в., претерпел в последние годы существенные изменения. Однако подавляющее число новых моделей в принципе мало чем отличается от автомобиля 70 - 80-х годов. По железным дорогам мира катятся миллионы вагонов, построенных до 1970 г. До сих пор активно используются "Боинги-707" - производство которых началось после войны. "Боинг-747" - воплощение прогресса мировой гражданской авиации конца XX в., впервые взлетел в 1969 г. и производится до сих пор. Инфраструктурные отрасли являются локомотивами экономического развития. Индивидуальные потребители связаны с ними товарами длительного пользования: через автомобили, катера, яхты и т.д. - с транспортными системами; через электробытовые приборы - с системами электрообеспечения; через телевизоры, аудио - и видеоаппаратуру - с системами теле - и радиовещания и т.п. Товары длительного пользования становятся более комфортными, способными выполнять большее количество функций и максимально удовлетворять желания потребителей, но по сути остаются прежними.

Исключение составляет компьютер, который как товар длительного пользования не существовал до середины 70-х годов. В эту категорию он перешел с появлением персональных машин. Дальнейшее развитие этой техники связано с новым типом инфраструктуры - компьютерными сетями и прежде всего Интернетом. И хотя компьютеры быстро совершенствуются, сети как часть инфраструктуры приобретают свою собственную инерцию. Основные решения, обеспечившие жизнеспособность Интернета, были разработаны в конце 60-х годов; сегодня услугами "всемирной паутины" пользуются сотни миллионов потребителей. С увеличением их числа возникают две проблемы: с одной стороны, все острее становится необходимость перемен, включая переход на новые информационные технологии; с другой - возрастает инерция накопленной массы потребителей, и уже не технические решения начинают определять направление модификации, а возможности изменений в потребительском поведении. В конце XX в. в США начались работы по созданию "Нового Интернета" с большими техническими возможностями, который планируется запустить параллельно с уже действующей сетью. По логике развития подобных систем "Новый Интернет" должен включать старый в качестве одной из подсистем.

Научно-технический прогресс в широком смысле не сводится к линейному движению идей из сферы науки и техники в практику. Его неотъемлемая часть - динамика общественных потребностей. Основываясь на опыте предыдущего века, можно предположить, что основные открытия и разработки, которые окажут решающее влияние на жизнь человечества в первые десятилетия нового тысячелетия, в основном уже сделаны.

Логика развития технических систем такова, что они создаются для решения одних общественных задач, а затем для них находятся другие, более обширные области применения, где воздействие технических систем на развитие оказывается существенно большим. Технологии и системы, разработанные на рубеже XX - XXI в., не составят исключения и обязательно будут трансформированы для решения новых задач. Сегодня вопрос не в том, кто разработал ту или иную технологию, а в том, как быстро была найдена новая ниша, где использование этой новой технологии революционизирует жизнь современного общества.

Мировая практика свидетельствует: преимущество за теми странами, в которых существует ценностная установка на использование новых технологий, и отсутствуют барьеры их активному внедрению независимо от того, где они разработаны. Примером такого общества, ориентированного на нововведения, является Япония. Большинство европейских государств в этом смысле более консервативны. Что же касается России, то у нас все еще сохраняются многочисленные экономические, политические и организационные препятствия технологическому обновлению.

Наиболее очевидным и зримым результатом этого процесса является единство капитализма в его наивысшей современной стадии и техносферы как наиболее законченного материального результата всей предшествующей эволюции капитализма и начавшихся процессов функциональной стратификации государств в зависимости от того, какое место они занимают в системе обеспечения потребностей техносферы.

К началу ХХI века капитализм завершил формирование целостного мирового хозяйства, втянув в сферу своего действия всю планету и интересы его дальнейшей экспансии требуют необходимости политического оформления этих новых реалий. Колоссальных масштабов достигли концентрация и централизация капитала, повлекшие возникновение весьма сложных организационных структур, нужных для обеспечения жизнедеятельности капитала в современных условиях, для контроля государства и общества за ним - и с его стороны за обществом и государством в десятках стран мира.

Важнейшие особенности техносферы к началу XXI века состоят в следующем:

· в развитых странах население не имеет реальной возможности вернуться в случае социальной катастрофы к доиндустриальному образу жизни из-за риска физического вымирания значительного числа людей;

· центры техносферы, наиболее экономически развитые страны, способны сохранить свое могущество и обеспечить существование при условии освоения и использования планетарного пространственно-ресурсного потенциала, подчиняя целям, задачам, процессу этого освоения свои связи с экономиками других стран и регионов, во многом и сами эти системы хозяйства;

· техносфера (некоторые говорят о техногенозе) радикально изменила природные условия существования человека и устранила возможность возврата к доиндустриалъной глобальной экологии; техносфера служит материальной основой ускорения процессов глобализации.

В начале XXI века стремительно и непредсказуемо меняющийся мир вызывает противоречивые суждения исследователей. Одни видят в нем торжество либерально-демократической модели, веря в перспективу глобального мирового порядка, другие - знак надвигающейся угрозы этому порядку, предугадывают планетарные экологические, социоэкономические катастрофы и потенциальную вероятность "схватки цивилизаций". Увеличение численности населения и миграционные процессы, проблемы ограниченности ресурсов и охраны окружающей среды - эти, и другие глобальные проблемы и факторы предопределяют острые коллизии на международной арене.

Участие более 160 стран в Конференции ООН по окружающей среде и развитию (UNCED) в начале 90-х годов и в последующих мероприятиях показывает более или менее общее понимание того, что местные и региональные трудности в области охраны окружающей среды имеют глобальное значение. Продолжается дальнейшая политизация этой проблемы. В последнее десятилетие в мире широко признано: решение глобальных экологических проблем может быть найдено только на основе принципиально нового подхода к проблемам развития. В развитых странах информационные технологии, включая компьютер и новейшие средства коммуникаций, программное обеспечение и другие услуги, были главными источниками экономического роста в течение 90-х годов. Создавая миллионы новых рабочих мест и поднимая производительность труда, они во многом обеспечили экономический рост. Это даже вызвало некоторую экономическую эйфорию, которая отразилась на показателях экономической активности.

В этих условиях нередко забывалось, что этот рост идет таким образом, что подрываются природные основы такого развития, усиливаются неблагоприятные климатические изменения и происходит деградация природных ресурсов. Контраст между оптимистическими надеждами на блестящее будущее информационной экономики и быстрым процессом разрушения экосистем оставляет весьма гнетущее впечатление, поскольку это происходит в условиях нарастания зависимости современной цивилизации от состояния естественных систем и ресурсов. Глобализация экономики пока идет в такой форме и такими темпами, при которых ускоряется подрыв локальных экосистем, исчезают все новые виды растений и животных, фиксируется тенденция климатических изменений, усиливается таяние ледников, эрозия почв, исчезновение лесов и т.д. Все более чувствуются проблемы, связанные с нехваткой питьевой воды, недостатком продовольствия, с распространением эпидемий, возникновение внутренних этнических конфликтов или внешнеполитической напряженностью. Кризисный регион, где хронические заболевания опережают прогресс - Африка, район Сахары. В этой области сотни миллионов людей находятся в крайне тяжелом состоянии, нарастает эпидемия СПИДа. В нескольких странах больше чем 20 процентов от совершеннолетних инфицированы. 23 миллиона африканцев начинают новое столетие со смертельного приговора, вынесенного вирусом.

К сожалению, и многие другие тенденции ведут к сокращению продолжительности жизни и переводят тем самым стрелки социального и экономического прогресса назад. Между 1950 и 2000 гг. мировое население увеличилось с 2,5 миллиардов до 6,1 миллиарда. Так, если оправдаются надежды на некоторое снижение коэффициента рождаемости, то предполагается, что к 2050 г. мировое население вырастет до 8,9 миллиардов, увеличившись на 2,8 миллиардов человек в основном за счет населения развивающихся стран. Важная тенденция, которая воздействует на планетарное развитие - повышение температуры, следующее за увеличением атмосферных концентраций двуокиси углерода. С тех пор, когда промышленная революция более чем два столетия назад началась, его концентрация увеличилась к 1959 г. на 13%, а за последующие 39 лет возросла на 17%, при этом глобальная средняя температура также повысилась, особенно в течение последних трех десятилетий. При повышении средней температуры примерно на 10 С, уровень моря поднимается минимум на 17 сантиметров. Это изменит в конечном счете каждую экосистему на Земле. Среди экологических и ресурсных факторов, играющих важную роль в политике отдельных стран и регионов, растет значение тех природных ресурсов, которые в наибольшей степени могут способствовать развитию или зарождению в перспективе международных споров и конфликтов: нефть, природный газ, другие виды минерального сырья и полезных ископаемых, а также источники пресной воды, биологические ресурсы морей и океанов, урожайность сельскохозяйственной продукции.

После многих лет безразличия по отношению к проблемам нашей планеты, международное сообщество проснулось на заре XXI века. Воля наиболее промышленно развитых стран следовать иной модели экономического развития, чем-то, которому мир следовал на протяжении последних пятидесяти лет, была отмечена тремя важными встречами. Цель - уменьшить риск, которому подвергает жителей планеты человеческая деятельность: потепление климата, загрязнение окружающей среды, истощение природных ресурсов. Еще одна задача - не оставить беднейшие страны на обочине прогресса. В рамках ООН в сентябре 2000 г. прошел саммит в Нью-Йорке, где были намечены важные цели в области уменьшения бедности. Затем, в марте 2002 г. на конференции в Монтерре (Мексика) развитые страны взяли на себя обязательства увеличить государственную помощь развитию. И наконец, в сентябре 2002 г. в Йоханнесбурге прошел Всемирный саммит по долгосрочному развитию, который через десять лет после встречи в Рио-де-Жанейро поставил вопрос о необходимости движения в сторону экологически ответственного экономического развития. В Монтерре и в Йоханнесбурге международное сообщество признало, что одной щедростью и государственной помощью не решить всех проблем планеты. Требуется участие предприятий. Таков смысл инициатив "типа II", принятых в Йоханнесбурге.

Повышение экономической эффективности использования природных ресурсов на принципах экологической безопасности - это, по нашему мнению, определяющий критерий устойчивого развития России в условиях рыночной экономики.

В новой экологической доктрине Российской Федерации к числу важнейших принципов отнесены:

· устойчивое развитие Российской Федерации, высокое качество жизни и здоровья ее населения, а также национальная безопасность могут быть обеспечены только при условии сохранения природных систем и поддержания соответствующего качества окружающей среды. Раскрывается этот принцип формулой: в поверженной окружающей среде человек не может быть здоровым;

· приоритетность жизнеобеспечивающих функций биосферы по отношению к прямому использованию ее ресурсов;

· признание невозможности развития человеческого общества при деградации природы;

· открытость экологической информации.

Усиливается значение фактора роста народонаселения в усложнении экологических проблем, потенциально ведущих к международным конфликтам. "Минеральная" причина войн и конфликтов хорошо прослеживается на истории неоднократной "передачи" угля Лотарингии - то Франции, то Германии. Япония вступила во вторую мировую войну в значительной степени в надежде на захват природных богатств континентальной Азии и Тихого океана.

"Минеральные" войны продолжают и сегодня оставаться причиной международных конфликтов, особенно из-за таких стратегических минералов, как хром, марганец, титан и др. Видимо, развивающиеся и некоторые другие страны, особенно те, у которых имеются значительные запасы таких видов сырья, как уран, нефть или газ, могут стать ареной новых вооруженных конфликтов и в XXI в. Мировой океан дает примерно 9% всего объема протеина, потребляемого человечеством ежегодно - это около 67 млн. т рыбных продуктов. Основной лов биоресурсов моря примерно на 90% осуществляется в пределах континентального шельфа. Две основные рыболовные державы мира - Япония и СССР - к началу 90-х годов вылавливали около 30% продукции Мирового океана. Многие страны в целях ограничения доступа к прибрежным ресурсам установили в одностороннем порядке национальную юрисдикцию в этих водах (от 11 до 370 км). Более половины прибрежных государств за последние 10 лет определили территориальный предел национальных рыбных вод (или исключительной экономической зоны) в пределах 370 км. США сделали это в 1976 г. (с незначительными поправками 1983 г.), закрепив за собой около 7,6 млн. км океанской территории; СССР - в 1984 г., закрепленная территория которого составляла 4,5 млн. км. Сегодня очевидно, что экологические проблемы превращаются во все более серьезную и трудноразрешимую задачу. Причем многие из вариантов решений таких экологических проблем на национальном уровне неминуемо затрагивают природно-экологический потенциал в других странах.

Путь решения экологических проблем, который ведет к снижению военной опасности, - это реализация концепции сохранения всего разнообразия природных ресурсов всемирного (общего) наследия человечества, в соответствии с которой земляне должны рационально и рачительно использовать эти ресурсы в интересах всех жителей планеты. Однако в глобальной экополитике по-прежнему ключевым вопросом остается классическая дилемма совместных действий. Взаимодействие различных участников экопроцесса должно быть каким-то образом целенаправленно оптимизировано. Конечно, следует иметь в виду эволюционное значение конфликта, в том числе конфликта глобального и экологического. В основном оно выражается в его энергетическом аспекте: конфликт дает потенциально конструктивную энергию (в случае благоприятного его разрешения) для следующей стадии. В этом смысле конфликт несет энергию, которую можно направить не на разрушение, а на созидание. Однако человечество пока не осознало, что в случае неправильного использования накопленная энергия конфликта "взорвется" и это становится все более вероятно в виде глобальной, уничтожающей планету катастрофы.