Характерные черты социологических взглядов Энтони Гидденса

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

социология гидденс взгляд

Введение

1. Теоретико-методологические основы социологии Э. Гидденса

1.1.Основные ветви научного творчества Э. Гидденса

1.2 Истоки становления социологии Э. Гидденса

2. Сущность социологических взглядов Э. Гидденса

2.1 Э. Гидденс и его концепция современности

2.2 Теория структуации Э. Гидденса

2.3 Значение творчества Э. Гидденса для современной социологической науки

ВВЕДЕНИЕ

Данная работа посвящена составлению характеристики и изучению социологических взглядов Энтони Гидденса.

Энтони Гидденс -- наиболее известный сегодня в мире британский социолог. Широкую известность Э. Гидденсу принесли его работы в области социальной теории, теории мотивации и рефлексии. Его концепция основывается на признании современного общества посттрадиционным, решительно порывающим с принципами индустриализма и возводящим человека на новую ступень личной свободы. Профессор Гидденс написал более двадцати книг, среди них такие, как «Новые законы социологических исследований» [1976], «Современная критика исторического материализма» [1981], «Устройство общества.

Кроме того, он является соавтором шести и редоктором восьми коллективных монографий. Он состоит почетным профессором одиннадцати европейских и пяти американских университетов.

Цель работы: выявление характерных черт социологических взглядов Энтони Гидденса и анализ его творчества.

Задачи:

1. Рассмореть биографию социолога;

2. Раскрыть основные этапы творчества профессора;

3. Дать характеристику социологическим взглядам Энтони Гидденса;

1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОЦИОЛОГИИ Э. ГИДДЕНСА

1.1 Основные ветви научного творчества Энтони Гидденса

Энтони Гидденс родился и вырос в Эдмонтоне (Лондон) в небогатой семье. Он был первым из членов его семьи, кто поступил в университет. Энтони Гидденс получил степень бакалавра социологии и психологии в университете Халл (1959), а затем степень магистра в Лондонской школе экономики. Позднее он получил докторскую степень в Королевском колледже в Кембридже. В 1961 году начал работать в Университете Лейчестера, где преподавал социальную психологию. В 1969 году получил должность в Кембриджском университете, где работал продолжительное время сотрудник Королевского колледжа и в конечном итоге получил звание профессора (1987). В период 1997-2003 г. был директором Лондонской школы экономики и членом Консультативного совета Института общественно-политических исследований. Энтони Гидденс - лауреат премии принца Астурийского (2002, социальные науки), один из основателей известного научного издательства Полити Пресс, был советником бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра. Постоянно принимает участие в деятельности мозгового центра полней Нетворк. В 2004 году Гидденс за научные достижения вручен титул пэра.

В научной карьере Гидденса можно выделить три отчетливые периода.

В 1970-е годы он занимается выработкой нового представления о социологии на основании критического анализа классиков.

В конце 70-х и в 80-е годы его главный интерес связан с созданием и развитием теории структурации.

С начала 1990-х годов Гидденс обращается к темам модерна, глобализации и политических проблем.

В своем видении социологии Гидденс отвергает социологический позитивизм Дюркгейма и противопоставляет ему близок к веберовской метод двойной герменевтики, в основе которого - убеждение в том, что социологи, в отличие от представителей естественных наук, должны интерпретировать социальный мир. В теории структурации Гидденс пытается создать монистическая представление о социальной реальности, в котором выводится оппозиция деятельную (субъективного) и структурного (объективного) аспектов. С этой целью он вводит концепцию дуальности структуры, согласно которому структура является одновременно средством осуществления деятельности и ее результатом. В последних работах Гидденс изучает различия между традиционной и посттр-адицийною культурами (предмодерна и модернизмом) с точки зрения их влияния на идентичность, интимные отношения и политические институты.

На теоретические воззрения Энтони Гидденса сильно повлияла философия Хайдеггера, в частности концепция интерпретации времени и бытия. Гидденс использует постулат Хайдеггера о том, что ни пространство, ни время не могут рассматриваться в современной философии и социальной теории в трактовке Канта как структура (рамки) социальных объектов и их деятельности. Понятие пространства и времени могут интерпретироваться только как постоянное наследственное смешение присутствия и отсутствия. Прежде Гидденс выступает против установившихся аксиоматических теорий функционализма и эволюционизма. По определению, функционализм является доктриной, которая: постулирует наличие потребностей социальных систем и обществ, обеспечивает определение путей, которыми общества удовлетворяющие эти потребности; возникает объяснением того, почему частные и конкретные социальные процессы происходят так, как они происходят. Подобная трактовка функционализма включает в себя как нормативный функционализм Парсонса, так и конфликтный функционализм Мертона.

Как интерпретатор классической социологической теории Энтони Гидденс известен благодаря работе Капитализм и современная социальная теория» (1971 p.). Начав с Новых правил социологического метода (1976 г.) и Центральных проблем социологической теории (1979 г.) и продолжив Конституцией общества (1984 г.), он разработал интерпретацию взаимосвязи структуры и свободы, в которой примат или отдельный статус не принадлежит ни одной из них. В работах Современный критический анализ исторического материализма (1981 p.), Нация, государство и насилие (1985 г.) и Последствия современности (1990 г.) эта концепция применялась для критического анализа ведущих эволюционных и связанных с развитием теорий, а также как средство оценки социального изменения с целью их замены. В последнем из упомянутых выкладок и в книге Современность и самоидентичность» (1991 г.) Гидденс касается теорий постмодерна и постмодернизма, вводя вместо них понятие недавняя современность и радикал изований модерн, в которых большинство изменений, представленных как постмодерн, рассматриваются как неявно присутствуют в модерне. В Последствия современности, современности и самоидентичности и Преображении близости (1992 г.) эти темы получают развитие в исследовании более широких значений радикализированной современности, изменяющие концепцию самоидентичности, новые возможности социального переустройства и демократизации.

Энтони Гидденс является автором более 34 книг и 200 статей, эссе и рецензий.

Основные работы:

Капитализм и современная социальная теория: анализ работ Маркса, Дюркгейма и Макса Вебера (1972), Классовая система развитых обществ (1973), Центральные проблемы социологической теории (1979), Современная критика исторического материализма (1981) , Социология (1982), Политика, социология и социальная теория: встреча с классической и современной социальной мыслью (1982), Классы, власть и конфликт (1982), Конституция общества (1984), Нация, государство и насилие (1985 ), Классовая структура развитых обществ (1986), Последствия современности (1990) и др.

1.2 Истоки становления социологии Э. Гидденса

Энтони Гидденс (1938 г.), профессор Кембриджского университета, член Совета его Королевского колледжа, является одним из наиболее известных и авторитетных современных социологов.

Многочисленные работы ученого свидетельствуют о его широких научных интересах в области социальной теории. В первую очередь следует отметить его труды, связанные с интерпретацией классической социологической теории: "Капитализм и современная социальная теория" (1971), "Политика и социология в учении Макса Вебера" (1972), "Э. Дюркгейм" (1978). Главным направлением в творчестве Гидденса на протяжении многих лет была и остается разработка теорий социального действия, социальной организации, социальной структуры и социальных институтов. Проблемам этих теорий были посвящены такие его работы, как "Новые правила социологического метода" (1976), "Изучение социальной и политической теории" (1977), "Центральные проблемы социальной теории" (1979), "Контуры и критика в социальной теории" (1983), "Конституирование общества: очерк теории структурации" (1984).

В 1980-х гг. Гидденс начал интенсивную критику теоретической ограниченности исторического материализма ("Современная критика исторического материализма", 1981). В последние полтора десятилетия английский социолог ратует за интеграцию социологии с другими науками, разрабатывающими проблемы государства и права, социальных конфликтов и глобализации, модернизма и постмодернизма (начало этим объединительным идеям было положено в книге "Национальное государство и насилие", 1985). Большое внимание он уделяет анализу понятия современности и ее актуальных проблем ("Последствия современности", 1990; "Современность и самоидентичность", 1991).

Особое место в творчестве ученого занимает написание учебников по социологии (1982,1989,1991,1993), которые по справедливости считаются одними из лучших в мире. На русский язык его учебники были переведены дважды: первый раз в виде реферированного издания [Гидденс. 1991], второй раз -- в полном варианте [Гидденс. 1999].

Специально следует сказать о новом учебнике Гидденса, изданном в Оксфорде в 2001 г. Его можно смело назвать учебником нового поколения. Будучи по объему намного меньше прежних (428 страниц вместо 815 страниц учебника 1989 г.), информационно он значительно более емкий за счет обращения к Интернету и использования его ресурсов. Учебник сопровождается вебсайтом, который обеспечивает его информационную поддержку. В книге отражены все серьезные социальные, политические и экономические преобразования, произошедшие в мире в конце XX в.

2. СУЩНОСТЬ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ Э,ГИДДЕНСА

2.1 Э. Гидденс и его концепция современности

Если "постмодерн" был ключевым понятием, содержащим радикальную диагностику времени и поэтому центрировавшим дискуссии по основным вопросам социогуманитарного знания в 80-е годы, то в 90-е годы на подобный статус по праву претендует "глобализация". Этот расхожий термин используется для обозначения различных и не всегда непосредственно связанных между собой явлений: сверхбыстрого развития электронной коммерции, скоординированности финансовых рынков, развития наднациональных организаций, глобального трансфера вкусов, а то и просто утверждения глобального доминирования США, ставших после краха Советского Союза единственной сверхдержавой. Речь идет о комплексе процессов, представляющем первостепенный теоретический интерес.

Этот феномен, требуя глубокого пересмотра целого ряда представлений о социальной жизни, казавшихся самоочевидными, бросает серьезный вызов современной социальной теории. Осмысление феномена глобализации также привело к дивергенции в социологии: одна версия, представленная, прежде всего, Гидденсом, изображает глобализацию, переживаемую в настоящее время, лишь как более интенсивную реализацию тех тенденций, которые были уже изначально заложены в самой природе модерна. Глобализация, таким образом, предстает как сегодняшняя фаза развертывания единого и универсального "проекта модерна". В рамках альтернативной версии, предложенной Р. Робертсоном, выдвигается тезис о формировании глобалистского измерения человеческого сознания, позволяющего рассматривать социальные процессы в глобальной системе координат и радикально меняющего образ модерна. По Р. Робертсону, не глобализация представляет собой одно из "следствий модерна", а само возникновение модерных обществ может быть правильно понято лишь на основе идеи глобального характера социальной жизни, уходящего своими корнями во времена, далеко предшествующие модерну. Иными словами, возникновение модерна на Западе должно рассматриваться, в первую очередь, не как продукт внутренней истории самого Запада (так или иначе трактуемого перехода от "общности" к "обществу"), а как результат взаимодействия (военно-политического, колонизаторского, торгово-технологического, культурно-религиозного и т.п.) Запада с остальным миром.

Рассматривая одну из версий теоретического описания современного социального мира, предложенную Э. Гидденсом можно сделать следующие выводы. В работах 70-80-х годов он развил оригинальную концепцию, названную им "теорией структурирования". Ее пафос состоял в "снятии" дилеммы структурного функционализма и "понимающей социологии" и построении систематической социальной теории на новых основаниях. В работах конца 80-90-х годов, в значительной мере представляющих собой полемическую реакцию на постмодернистскую диагностику времени, Э. Гидденс использует понятийный аппарат теории структурирования для переосмысления модерна. Он исходит из убеждения, что "переосмысление природы модерна должно быть тесно взаимосвязано с пересмотром фундаментальных предпосылок социологического анализа"; современное состояние западных обществ определяется им не как "постмодерн", а как "поздний (также: высокий или радикализированный) модерн", одной из основных характеристик которого является глобализация социальной жизни.

Таким образом, в концепции Гидденса интегрируются ключевые темы современных социально-теоретических дискуссий. В основу своего образа модерна Гидденс положил идею высокого динамизма социальной жизни, в связи с чем его концепция может служить образцовым примером социально-научной теории быстро меняющегося мира.

Осуществленное Гидденсом переосмысление модерна направляла теория структурирования, которая хронологически предшествовала концепции "позднего модерна" в качестве общетеоретического горизонта. Преодолевая рамки "сильного" понятия общества, Гидденс утверждает аналитическую первичность "социальных практик" относительно общественных систем: социальная жизнь должна концептуализироваться по своему существу как сплетение повседневных практик. На элементарном уровне она представляет собой непрерывность существования индивидуумов в конкретных контекстах. Большая часть жизнедеятельности людей состоит из привычных действий, рутинный характер которых позволяет объяснить практическую природу социальных структур. Упорядоченность практик является имманентной: она порождается не включенностью человеческого действия в макросоциальный порядок, а его рутинизацией в среде повседневности благодаря схемам практического сознания и наличному распределению ресурсов. Таким образом, Гидденс принципиально отказывается от идеи предположенного макросоциального институционального порядка и пытается теоретически реконструировать производство и воспроизводство множественных порядков социальными практиками в среде повседневности. Упорядоченные практики конституируют социальные системы и, в частности, общества, которые утрачивают у Гидденса свой фундаментальный характер и уподобляются барельефам, выступающим над бесконечно сложным сплетением практик.

По Гидденсу, социальные системы представляют собой общества или социетальные тотальности, если они удовлетворяют следующим критериям:

а) ассоциация социальной системы с определенной "территорией обитания";

б) наличие легитимированных прерогатив относительно занимаемого пространства (особенно на использование материальной окружающей среды для получения еды, питья и крова);

в) институциональная кластеризация практик среди участников в социальной системе;

г) общее сознание (как дискурсивное, так и непосредственно практическое) принадлежности к инклюзивному сообществу с определенной идентичностью.

Стремясь очистить социальную теорию от организмических интуиций, Гидденс отказывается от понятия общественной дифференциации, которое в социологической традиции имело фундаментальное значение как для анализа современных обществ, так и для реконструкции социально-исторического развития, представлявшегося как эволюция от "примитивных" к "развитым" (то есть дифференцированным) обществам. Именно концепция общественной дифференциации была одним из конститутивных элементов "сильного" понятия общества: благодаря ей "общество" в дескриптивном плане оказывалось абсолютной системой отсчета, отнесение к которой позволяло идентифицировать любой социальный феномен. Достигалось это при помощи понятий, представляющих собой производные "общества": "подсистема", "уровень", "слой", "класс", "субкультура" и т. п. Определить действительное социальное содержание того или иного явления значило определить его координаты в дифференцированной общественной системе.

Далее, воспроизводство общественного целого выступало в качестве основополагающего объяснительного принципа: определение функциональной нагрузки того или иного элемента в рамках общественной системы являлось способом объяснения как его существования, так и динамики; само же общество при этом понималось как causa sui. Гидденс предлагает в качестве замены понятия общественной дифференциации понятие пространственно-временной дистанциации (distanciation), введение которого, по его мнению, предполагает существенное расхождение с социологической традицией. Обычно время и пространство рассматривались в социальном анализе как "вместилища", в которых функционирует общественная система. Временные и пространственные характеристики социальной жизни не только не включались в теоретическое изображение общества, но и разделялись, относясь к областям дисциплинарной компетенции, соответственно, истории и географии. "Не существует никаких универсальных социологических законов, независимых от времени и места, -- замечает Гидденс, -- все социологические генерализации правомерны в пределах определенных исторических контекстов". Понятие пространственно-временной дистанциации позволяет по-новому концептуализировать феномен институциональных порядков: любая социальная система "растягивается" (stretches) в пространстве и времени, определенным образом связывая удаленных участников интеракции, и проблема порядка в социальной теории состоит в том, как социальные системы осваивают время и пространство. Отсюда следует, что общества различаются не степенью дифференциации, а формой и масштабом пространственно-временной дистанциации.

Вся проделанная Гидденсом теоретическая работа оказалась поставленной под вопрос постмодернистскими концепциями, в соответствии с которыми универсальные теории социальной жизни, являвшиеся одним из проявлений отличавшей модерный разум "тоталитарности", как таковые вообще становятся анахронизмом в постмодерные времена, вызывающие к жизни уже иные формы репрезентации. Соответственно, для того чтобы отстоять свое право на теоретическое существование, Гидденсу потребовалось так модифицировать образ модерна, чтобы в него можно было вписать и те феномены, которые послужили почвой для постмодернистской диагностики времени. В этом смысле концепция "позднего модерна" представляет собой форму дальнейшего развития и одновременно средство самообоснования "теории структурирования". Солидаризируясь с Хабермасом и Турэном, Гидденс считает постмодернистскую критику по существу некорректной, поскольку ее представители находятся во власти тех же унаследованных от Просвещения предрассудков, что и прежние модернисты. Отсюда следует, что основные постмодернистские констатации представляют собой лишь превратное выражение нового образа модерна, корректное построение которого требует пересмотра ряда идейных иллюзий Просвещения при сохранении его рационалистического духа.

Постмодернистская теория, констатируя растворение человеческой личности фрагментирующим характером сегодняшнего социального опыта, провозглашает "смерть субъекта". Однако данный тезис представляет собой лишь искаженное осознание того, что личностная идентичность не является естественной данностью, а имеет социальную конституцию. При этом не следует рассматривать личность лишь как точку пересечения внешних социальных воздействий и забывать о том, что процессы массового рефлексивного формирования людьми собственной идентичности стали возможны именно благодаря модерну. Таким образом, резюмирует Гидденс, разрыв с рядом иллюзий наивного Просвещения, превратным выражением которого была постмодернистская теория, вполне может восприниматься как дальнейшее самопрояснение модерной мысли. А это обстоятельство позволяет утверждать, что мы не только не вышли за пределы модерна, но, напротив, являемся свидетелями радикализации его принципов. Развернутой демонстрацией данного тезиса и является концепция модерна, развитая Гидденсом.

Действуя в горизонте теории структурирования, Гидденс осуществляет, прежде всего, институциональный анализ модерна в терминах пространственно-временной дистанциации; тем самым он осознанно помещает себя в методологическую оппозицию к постмодернистской теории, которой присущ культуралистский уклон. Принципиальной чертой предложенного Гидденсом концептуального образа является институциональная многомерность модерна: последний характеризуется четырьмя взаимосвязанными, но не сводимыми друг к другу "институциональными осями". Первая -- это индустриализм, который определяется Гидденсом как система социальных отношений, основанных на широкомасштабном использовании материальной силы и машинерии в производственных процессах. Вторым институциональным измерением модерна является капитализм, то есть система производства товаров, основанная на конкурентных рынках продукции и на коммодификации рабочей силы. Третью ось образуют институты надзора (surveillance), являющегося основой существенного роста организационной власти, отличающей модерный тип социальной жизни. Выделение этого аспекта вызвано тем, что некоторые существенные характеристики модерного государства должны объясняться независимо от природы капитализма и индустриализма. В частности, его административную систему следует рассматривать именно в терминах контроля над населением, осуществляемого на основе сбора и использования информации. Наконец, четвертое институциональное измерение охватывает формы монопольного контроля модерного государства над средствами насилия в пределах своих четко определенных территориальных границ.

Принципиальная установка Гидденса, заявленная уже в теории структурирования, состоит в том, что социальное исследование, которое начинается как институциональный анализ, завершается как теоретическое изображение повседневного социального опыта людей, имманентная упорядоченность которого воплощена в институциональных формах. Соответственно, анализ институциональных параметров модерна открывает дорогу реконструкции экзистенциальных характеристик модерного социального опыта, зафиксированных в структурах практического сознания.

Практическое сознание, вплетенное в рутины повседневности, в когнитивном и эмоциональном планах является основным генератором того чувства онтологической безопасности (ontological security), которое обычно испытывается людьми и антонимом которого является экзистенциальный ужас, рождаемый столкновением с хаосом (Angst в смысле Кьеркегора и Хайдеггера). Обладать чувством онтологической безопасности означает, указывает Гидденс, располагать на уровне непосредственного практического сознания "ответами" на основные экзистенциальные вопросы, неизбежно встающие перед каждым человеческим существом: о конечности человеческой жизни, о сосуществовании с другими, об обеспечении непрерывности личностной идентичности и др. Ядром этого чувства безопасности является "базисное доверие" (basic trust), обычно формирующееся у ребенка на основе отношений с воспитывающими его взрослыми: взаимность с воспитателями образует исходную бессознательную социальность, ту первичную связь, из которой впоследствии вырастают сложные эмоционально-когнитивные ориентации индивида в отношении других людей, вещного мира и самого себя. В дальнейшем переживание онтологической безопасности формируется и поддерживается механизмами рутинизации человеческого поведения в среде повседневности, благодаря чему индивиды от одной ситуации к другой несут на себе своеобразный "защитный кокон", который обеспечивает чувство "неуязвимости", блокирующее негативные возможности в пользу позиции надежды. Иными словами, чувство онтологической безопасности рождает уверенность в том, что на улице первый встречный не пырнет вас ножом, что водитель затормозит перед переходящим улицу пешеходом, что в проблемной ситуации в итоге все устроится благоприятным образом, хотя обратное в этих и всех других подобных случаях никоим образом не исключено.

2.2 Теория структуации Э. Гидденса

Теория структурации Э. Гидденса призвана сломить существующую полярность понимающей социологии и структурно-функционального подхода. Указанные направления проповедуют главенство предмета и социального объекта соответственно. Однако согласно теории Гидденса "предметом социальных наук являются не опыт индивидуального актора и не существование какой-либо формы социетальной тотальности, а социальные практики, упорядоченные в пространстве и времени" (с.40)

Иначе говоря, он стремится уйти от плоского объективизма (основной недостаток которого лежит в жесткости предлагаемой им структуры) и примитивного субъективизма (который отличается чрезмерным вниманием к конкретной личности).

По сути, это отказ от банальной оппозиции "форма - содержание", и обращение к гораздо более интересному аспекту - а именно проблеме формирования "содержания" в рамках "формы" и способам ее воспроизводства.

Данный подход таким образом концентрируется на анализе таких понятий как "деятель" (актор) и "деятельность" (социальные практики)

Гидденс предлагает два аспекта рассмотрения деятельности:

- рефлексивный мониторинг:

"Рефлексивный мониторинг деятельности является рутинной функцией повседневной жизни и предполагает контроль не только собственного поведения, но и действий окружающих"

- рационализация действия:

"Говоря о рационализации действия, мы подразумеваем, что факторы - в установленном порядке и, как правило, без лишней суеты - поддерживают целостное "теоретическое представление" о мотивах собственных действий"

Гидденс считает необходимым различать указанные два аспекта деятельности и мотивацию, которая, по его словам, не связана напрямую с последвательностью действий и скорее касается потенциальных возможностей, чем традиционного образа действий.

"Мотивы имеют прямое отношение к действию только в относительно необычных или нестандандартных условиях, в ситуациях, которые некоторым образом нарушают привычный (рутинный) ход событий. «Многие из наших обыденных поступков не являются мотивированными напрямую» (с.45)

В своих рассуждениях Гидденс затрагивает теорию Фрейда (ее положение о подсознательной мотивации); признавая подсознательную мотивацию как характеруню черту человеческого поведения, Гидденс во многом критикует положение Фрейда, отдавая главенство не подсознанию, а super-ego (практическое сознание в терминологии Гидденса)

"Понятие практического сознания представляет фундамент теории структурации. оно и есть та особенность или свойство социального деятеля или субъекта, которое было практически полностью упущено структурализмом" (с.45)

Традиционная психоаналитическая триада "ego (мое Я) - super-ego (сверх-Я) - id (оно)" заменяется на:

- практическое сознание

- дискурсивное сознание

- подсознательные мотивы/ познавательная способность

Ключевой характеристикой деятельности по Гидденсу оказывается не столько намерение человека, сколько способность его сделать действие.

«Деятельность - это непрерывный процесс, своего рода поток, в котором рефлексивный мониторинг или сознательное отслеживание деятелями своих действий и действий окружающих составляет основу контроля за телесными движениями, поддерживающего акторами в ходе их повседневной жизнедеятельности. Мы делаем множество вещей, которых не собирались, а может быть даже и не хотели делать. Но, тем не менее, все равно делаем» (с.49)

«Повседневная жизнь представляет собой поток преднамеренной деятельности. Однако действия имеют непреднамеренные последствия» (с.47)

Точка зрения, согласно которой событие получает статус действия лишь тогда, когда оно преднамеренно по тому или иному четко определенному основанию, признается им ошибочной. По мнению Гидденса следует разделять два понимания - «то, что субъект действительно «делает», и то, что им планируется (преднамеренные аспекты действия)» (с.51)

Именно поэтому для Гидденса связь между понятиями деятельности и власти является прямой и очевидной. Если в деятельности важна именно способность совершения того или иного акта, то деятель или актор прежде всего характеризуется тем объемом власти, которым он обладает - иначе говоря способностью изменять окружающий его мир, способностью воздействовать на него.

«Для того чтобы быть деятелем, необходимо реализовывать способность к использованию (постоянно, в повседневной жизни) всего спектра власти, включая и воздействие на использование власти другими» (с.56)

«Деятель перестает быть деятелем, если он теряет способность преобразовывать, т.е. реализовывать определенный вид власти» (с.56)

Также важно понимать, что по Гидденсу условия социальной ограниченности или принуждения не являются фактором исчезновения деятельности как таковой. Само существование условий вовсе не сводит деятельность к реакции на давление. Данное положение базируется на суждение о дуальной структуре власти (властных отношений).

Использование власти по Гидденсу проявляется во всякой деятельности вообще, и поэтому в рамках данной концепции власть не является ресурсом.

«Ресурсы - это средства, с помощью которых осуществляется власть как рутинная составляющая поведения в процессе социального воспроизводства» (с.57)

«Власть в рамках социальных систем, которые характеризуются некой протяженностью во времени и пространстве, предполагает регулярные отношения автономии и зависимости между индивидуальными акторами и коллективами в контексте социального взаимодействия. Однако все формы зависимости предполагают некоторые ресурсы, посредством которых «подчиненные» могут влиять на действия «подчиняющих»» (с.58)

Теория структурации Гидденса в анализе понятия "структура" предлагает отказаться от упрощенного механистического понимания структуры как скелета или каркаса здания - т.е. жесткой конструкции, выступающей чем-то внешним по отношению к человеческой деятельности.

Гидденс полагает, что «структура, по крайней мере, в элементарном ее значении, представляет собой генеративные (порождающие) правила (и ресурсы)».

То есть структура существует в виде структурирующих свойств социальных систем, благодаря которым обеспечивается связность времени и пространства, свойств, способствующих воспроизводству более или менее одинаковых социальных практик во времени и пространстве, что придает им "систематическую" форму.

Социальные системы как воспроизводимые социальные практики обладают не структурами, а структуральными свойствами.

Таким образом:

Структурные принципы - это глубоко укоренившиеся структуральные свойства, участвующие в воспроизводстве социетальных общностей.

Социальные институты - это практики, обладающие наибольшей пространственно-временной протяженностью в рамках тех или иных общностей.

«Согласно одному из главных положений теории структурации, правила и ресурсы, которыми индивилы руководствуются при взаимодействии, должны рассматриваться и как средства производства социальной жизни в качестве продолжающейся деятельности, и одновременно как продукты, производимые и воспроизводимые этой деятельностью» (с.62)

В этом положении также воплощается принцип дуальности, являющийся основополагающим в теории структурации.

2.3 Значение творчества Э. Гидденса для современной социологической науки

Итак, в творчестве Гидденса мы находим новую теоретическую попытку преодоления классических оппозиций в социальных науках, но нам представляется, что предложенные им решения далеко не полностью отвечают на поставленные вопросы. В такой эмпирико-теоретической науке, как социология, поставленные проблемы, несомненно, не могут быть разрешены одним лишь теоретическим путем. Хотя во Франции работы Гидденса были приняты достаточно благожелательно, они не получили широкого применения непосредственно в эмпирических исследованиях. Тем не менее Жан-Франсуа Байар использовал их при анализе политической социологии Африки.

Э. Гидденс поворачивает всю социологическую проблематику в сторону локального измерения, призывает также отказаться и от противопоставления индивида и структуры.

Э. Гидденс внес значительный вклад в интерпретацию классической социологической теории. Разработал собственную концепцию структурации, в таких трудах, как «Новые правила социологического метода»(1976), «Конструирование общества»(1984). Э. Гидденс подвергает критике постмодернизм как теорию общества в книге «Последствия современности»(1990), разрабатывая в качества альтернативы идею рефлективности в эпоху модерна и характеризуя «высокий модерн» как об определенную стадию развития общества. Классовые отношения для Э. Гидденса -- это лишь базис для формирования групп, «структурирующая основа» для определения групповой принадлежности. Используя термин «классовое осознание», он подчеркивает субъективные моменты социальных отношений, утверждает, что знание конституирует; социальные отношения.

Второй фундаментальной характеристикой, отличающей общество «модерна» от «домодернового» состояния, является «внутренне присущая модерну рефлексивность, т. е. самосознание. Отмечается значение языка, который в определенном смысле конституирует, т. е. порождает повседневную деятельность. В условиях «модерна» социально-научное знание является достоянием агентов (участников социального действия).

Э. Гидденс считает, что социальные институты являются объективными образованиями, возникающими из взаимодействия агентов. Социология может быть определена как наука о социальных институтах, возникших за последние 150-200 лет, то есть об институтах общества «модерна».

Книга «Новые правила социологического метода» наиболее важная из всех работ английского социолога. Здесь в полной мере проявляется подход Гидденса к трем темам, на которых были сфокусированы теоретические интересы Гидденса на протяжении всей его жизни: истоки социальной науки в XIX в.; темы, которые перешли в следующий век; отношение к современной социальной теории.

Кроме того, данная книга переходная от творчества раннего Гидденса как толкователя классической социальной теории к его поздним работам, пропагандирующим теорию структурации и синтетическое конструирование социальных традиций .

Сравнивая «правила социологического метода» у Э. Дюркгейма и Гидденса, можно прийти к выводу, что Гидденс по существу стремится противопоставить свои правила «старым» правилам Дюркгейма, несправедливо оценивая последнего как теоретика XIX в. Дело не только в том, что Дюркгейм жил и творил веком позже. Гидденс явно недостаточно учитывает воздействие на Дюркгейма культурной атмосферы конца XIX в., когда «теоретические результаты» уходящего столетия были подвергнуты критике.

Критики упрекают Гидденса за то, что, обратившись к вопросу о правилах социологического метода, он едва касается соответствующих позиций Дюркгейма и сосредотачивает свое внимание на некоторых воззрениях Мида, Уинча, Витгенштейна, Шютца, Гарфинкеля, Хабермаса и др., не обосновывая своего выбора и беря у них только то, что способно подкрепить его собственные взгляды.

Другими объектами критики являются забвение ряда классических теорий, недоучет значения культуры, а также интерпретация Гидденсом признаваемых им социальных теорий.

В книге не рассматривается такой важный вопрос, как различия между теорией структурации Гидденса и его теорией модерна. Автор ограничивается указанием на то, что теория структурации является модернистской, поскольку опирается на абстракцию, отстаивает индивида и его агентность; ей присущи те же посылки, противоречия, двусмысленности, что и остальному творчеству Гидденса. Конечно, в некоторых работах, например, «Конституирование общества», «Национальное государство и насилие» и «Последствия модерна» Гидденс дает достаточно резкую критику модерна. Так, он представляет модерн как «колесницу», отмечает кризис, проистекающий из чувства онтологической неуверенности, обусловленной усилением рефлексивности, указывает на усиление социального контроля и некоторые другие явления, присущие модерну. И все же Гидденс остается «модернистом».

Сопоставляя воззрения Парсонса и Гидденса, некоторые утверждают, что и тот, и другой не обращали внимания на «иррациональное социальное действие» как компонент агентности. Гидденсовская теория агентности является неполной, поскольку не учитывает эмоции и их контекст, не учитывает культуру.

Между тем более завершенная концептуализация должна сосредоточиться на процессе культурного и индивидуального конструирования агентности, на объяснении того, каким образом формируется «чувство агентности», как возможен рациональный контроль, несмотря на могучую силу человеческих страстей, человеческой воли. Эта сила концептуализируется посредством таких понятий, как «оно» (id) или «анализ». Объяснение должна получить и способность людей преодолевать свой эгоизм с тем, чтобы вступать в коммуникацию и образовывать общества.

Гидденс обращается к рассмотрению эмоций, когда речь идет о некоторых женских ролях, прежде всего тех, что связаны с интимной сферой. Но при этом Гидденс, как отмечает автор, ограничивается воспроизведением распространенных стереотипов относительно мужчин и женщин, считая, что женская эмансипация должна заключаться в отказе от эмоциональности и принятии стандартов мужской рациональности.

Современные социальные процессы не согласуются также и с «общим и поверхностным оптимизмом работ Гидденса». Эти процессы в своей негативности далеко выходят за рамки «рисков современной жизни», о которых говорит Гидденс. Речь идет, прежде всего, об этнических конфликтах, распространении социального бессилия и беспомощности, об осознании западными людьми того, что они не в состоянии изменить мир. Те, кто считает желательным завершение проекта Просвещения, например Хабермас, кажутся наивными. Столь же наивными представляются и те, кто считает этот проект уже завершенным, например Фукуяма. К числу наивных теоретиков относят и Гидденса.

Особенной это касается его ранних работ, посвященных политике. В некоторых поздних работах, прежде всего в «По ту сторону правой и левой» он приходит к осознанию проблем, сопряженных с проектом модерна. Рефлексивность, как выясняется, оказывается недостаточной для осуществления желанной демократизации.

Кроме того, творчество Гидденса включает в себя «зловещую» программу социальной инженерии применительно к человеческим эмоциям, программу, которую он обозначает как посттрадиционалистское конструирование синтетических традиций.

Степан Мештрович профессор социологии в Texas ALM University. считает, что модернистская манипуляция эмоциями несет в себе возможность новой формы тоталитаризма.

К числу теоретических недостатков воззрений Гидденса (точнее, присущих им противоречий) следует отнести и противоречие между, с одной стороны, изображением им консолидированного национального государства как носителя демократии и утверждениями о благотворности глобализации, а с другой . его отношением к интернационализации и космополизму.

Мировая нация не может всерьез принимать национальный суверенитет. В то же время национальное государство, каким его представляет Гидденс, не может допустить ущемления своего суверенитета посредством глобальной коммуникации, утверждения прав меньшинств и т.п.

Несмотря на заявленное неприятие постмодернизма, Гидденс разделяет многие его посылки. Вместе с тем такая неоднозначность позиции не влияет отрицательно на репутацию Гидденса, поскольку вполне соответствует общей неоднозначности, точнее, нежеланию принять какую-то одну определенную точку зрения, которая столь распространена в современном западном обществе.

Большинство других приверженцев модерна также не могут однозначно и четко определить свою позицию по многим вопросам. По мнению автора, такая интеллектуальная неоднозначность в значительной мере присуща современной социологии.

Успех Гидденса это «свершившийся факт», связанный с потребностью людей в порядке в мире, который постмодернисты характеризуют как бессмысленный и хаотичный. Имея традиционную социальную теорию, с одной стороны, и постмодернистов, с другой, приверженцы «главенствующей» (mainstream) социологии находят утешение в модернизме Гидденса, который мягче, чем строгий проект Просвещения, подвергшийся в последнее время суровой критике, и вместе с тем позволяет избежать постмодернистского хаоса.

«Гидденс в состоянии предстать и как критик модернизма, и как модернистский мыслитель» (с. 215).

В теории структурации Гидденса невелико «субстанциально ценное» содержание, он неверно интерпретирует Маркса, Дюркгейма и Вебера, практически игнорирует Зиммеля.

Мештрович указывает на то обстоятельство, что теорию Гидденса нельзя использовать в эмпирических исследованиях. Приводимые им аргументы носят скорее риторический, чем строго доказательный характер, и не всегда согласуются друг с другом. К примеру, тезисы о глобализации противоречат утверждениям о жизнеспособности национального государства, а рассуждения об эмансипации человека не соответствуют приверженности идее социального порядка.

Предметом веры, а не фактом является блаженная убежденность Гидденса в том, что люди . социальные агенты, а не культурные манекены, ведь люди не могут быть агентами в гидденсовском смысле все время, более того, многие в силу ряда социальных, психологических и иных причин демонстрируют очевидные признаки «не-агентности».

Модернистская теория Гидденса не воспринимает всерьез эмоции, культуру, привычки. Но ведь эти явления вовсе не исчезли из того мира, который он характеризует как высокий или радикальный модерн. Достаточно взглянуть на феномен национализма.

Неизвестно, как долго сохранятся модернистские установки социологического мышления, столь дорогие Гидденсу и очень многим представителям академической социологии. В какой-то момент наследие просвещения может исчерпать себя. Конечно, можно, как Гидденс, надеяться на перспективу создания его подобия, изобретения каких-то новых сообществ и традиций. Но это опасное дело. Нынешнее состояние общественной морали не позволяет быть уверенным, что социальные инженеры не создадут новый тоталитаризм.

Размещено на Allbest.ru