Гендерная лингвистика

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Прагматические особенности мужского и женского дискурса

дискурс гендерный вербальный коммуникация

Основные тактики и стратегии

Рассмотрим основные тактики и стратегии в смешанном типе вербального общения с точки зрения гендерных различий.

Основываясь на статистических данных, полученных в результате эмпирических исследований, П. Фишман утверждает, что хотя и в смешанном типе вербального взаимодействия большая часть попыток инициировать беседу (62%) принадлежит женщинам, обсуждается лишь 38% предложенных ими тем. По наблюдениям автора, и мужчины, и женщины считают темы, предложенные последними, как бы «пробными», и они часто игнорируются, тогда как темы, предлагаемые мужчинами, воспринимаются более серьезно и отвергаются значительно реже. И так как у женщин изначально меньше уверенности в том, что темы, предложенные ими, будут обсуждаться, то они прилагают намного больше усилий для поддержания разговора. Фишман отмечает, что трудно объяснить, почему темы, предлагаемые для обсуждения женщинами мужчинам, не принимаются или принимаются с трудом, поскольку зачастую лиц обоих полов интересуют те же темы: это газетная статья, события дня, друзья, работа. И темы, предлагаемые мужчинами, становятся предметом обсуждения не потому, что они более интересны, чем темы, предлагаемые женщинами, а, как было уже отмечено, благодаря усилиям женщин поддержать разговор. Факт принятия и чаще - непринятия темы предложенной женщинами, свидетельствует о превосходстве лиц мужского пола.

Более того, мужчины, в отличие от женщин, иногда не просто игнорируют, отвергают предложенную женщиной тему, но и превращают ее в объект насмешек. Например, Б. Сандлер приводит следующий пример: студентка поднимает «женский вопрос» для обсуждения в классе, и хотя предполагается, что все студенты могут свободно обсуждать любой вопрос на уроке, мужская половина класса поднимает ее на смех, освистывает ее, заставляя замолчать.

Женщины делают больше попыток продолжить разговор, но добиваются успехов реже, тогда как мужчины, наоборот, прилагают меньше усилий, но с большим результатом.

Мужчины в два раза чаще выдвигают утверждения, которые сами по себе могут не влиять на конечный успех разговора, однако, как правило, на них следуют ответы со стороны женщин, высказываниям же женщин мужчины отвечают редко; высказывания мужчин подробно комментируются женщинами, высказывания же женщин часто остаются без комментариев, игнорируются со стороны мужчин.

Конечный успех / неуспех вербальной коммуникации между лицами обоих полов, как отмечает П. Фишман, зависит именно от мужчины, от его выбора. Неудача женщины в коммуникации с мужчиной объясняется не ее неумением вести разговор, а нежеланием мужчины отвечать ей, поддерживать беседу, тогда как успех мужчин в коммуникации зависит от заинтересованной поддержки их со стороны женщин.

В своей работе В.Г. Гак с символичным названием «В поисках истины», рассматривая роль женщин в речевой деятельности мужчин, выдвигает следующий тезис: «Женщина, с одной стороны, всячески стимулирует речевую деятельность мужчины, с другой - постоянно стремится ее подавить». Он не без иронии пишет: «Создается впечатление, что стоит мужчине увидеть даму или только подумать о ней, как в нем мгновенно пробуждается речевая интенция. Это не зависит ничуть от качеств дамы. Более того, чем мужчина меньше знаком с дамой, тем великолепнее его речевой акт, и самые замечательные речевые акты мужчины нередко стимулируются неизвестной прекрасной дамой, «далекой принцессой»». Истина, по мнению В.Г. Гака, заключается в том, что «женщина вдохновляет мужчину на блистательные речевые акты даже не ради любви, но для того, чтобы обрести бессмертие».

Говоря же в целом о стратегиях и тактиках в смешанном типе вербальной коммуникации, можно вслед за П. Фишман заключить, что имеет место неравное распределение ролей: женщины проявляют бо'льшую активность в инициировании разговора, они более активно и заинтересованно поддерживают беседу, больше задают вопросов и используют больше привлекающих и поддерживающих внимание маневров. Речевые стратегии лиц мужского и женского пола отражают их неравное положение.

2. Вопросы в смешанном типе дискурса

В смешанном типе дискурса (в вербальной коммуникации мужчин с женщинами) женщины больше, активнее и заинтересованнее задают вопросы, чем мужчины. О чем пишут Р. Кавард (Coward http:…html) и Р. Лакофф (Lakoff 1975). Основываясь на анализе эмпирического материала (записей дискурса смешанного типа), П. Фишман отмечает, что существует огромная разница в употреблении вопросов как источника речевого взаимодействия со стороны мужчин и женщин. По ее словам, «временами мне казалось, что все, что делали женщины - это задавание вопросов». Согласно статистическим данным автора, женщины задают вопросы в 2,5 раза чаще, чем мужчины. Интенсивное задавание вопросов со стороны женщин является выражением их неуверенности, языковым знаком их внутреннего психологического состояния, являющегося следствием их подавления. Они являются средством для обеспечения минимального взаимодействия, обеспечивают возможность услышать по крайней мере одно высказывание в ответ. И так как игнорирование вопроса, отсутствие ответа на него может по праву вызвать недовольство женщины, то она, задавая вопросы, тем самым увеличивает вероятность речевого взаимодействия.

П. Фишман выделяет и анализирует важный с точки зрения инициации речевого взаимодействия со стороны женщин тип вопроса. Это вопрос «D'ya know (what)?"(«Do you know?») («Знаешь (что)?»). Вопрос «D'ya know (what)?» ведет к ответному высказыванию, которое по сути является вопросом, за которым следует, в свою очередь, еще одно высказывание. Схематически это выглядит так: «D'ya know (what)?» - «What?» - «Blahblah (answer)».

Эта модель состоит из трех частей: «Вопрос - вопрос-ответ». Как отмечает П. Фишман, использование этой довольно хитроумной стратегии для инициации разговора и выражения своих мыслей свидетельствует, во-первых, о том, что использующим эту форму обеспечивается возможность речевой интеракции и, самое главное, о неравных правах участников диалогического дискурса. В эксперименте, проведенном П. Фишман, этот тип вопроса задавался женщинами в два раза чаще, чем мужчинами.

Женщины используют больше расчлененных вопросов, как бы ожидая подтверждения сказанному, что по мнению Р. Лакофф, говорит об их подчиненном положении, а также об их в определенной степени неуверенности в себе и вежливости. Целенаправленные наблюдения над речью студентов колледжа, которые принимали участие в дискуссионных группах, с одной стороны, и над супружескими парами в процессе вербального общения дома, с другой, - обнаружили, что женщины используют больше расчлененных вопросов, чем мужчины. Авторы со ссылкой на Baumann 1976 отмечают, что в аудитории, однако, лицами обоих полов используется приблизительно одинаковое количество расчлененных вопросов. A по наблюдениям Lapadat и Seesahai 977, в неформальном вербальном общении мужчины используют в два раза больше расчлененных вопросов, чем женщины. Исследование речи инженеров и дизайнеров одной из корпораций выявило, что большинство расчлененных вопросов пришлось на руководителя корпорации - мужчину. Dubois и Crouch 1977 выявили, что во время одной из конференций мужчины использовали 33 расчлененных вопроса, тогда как женщины - ни одного. Б. Горн, Ч. Крамарс и Н. Хенли замечают, что трудно сделать однозначные выводы, и утверждение о том, что женщинам принадлежит первенство в употреблении расчлененных вопросов, поскольку изучение гендерных различий и особенностей всегда необходимо помещать в контекст ситуации и учитывать разнообразнейшие социальные, психологические и другие факторы.

Интенсивное использование расчлененных (и не только) вопросов женщинами объясняется тем, что они пытаются разговорить необщительного мужчину, услышать от него ответ, а также поддержать разговор и предвосхитить возражение.

3. Перебивание в вербальной коммуникации лиц обоих полов

Рассмотрим явление перебивания, прерывания в ходе вербальной коммуникации в свете гендерных различий. Мужчины в ходе разговора с женщинами чаще прерывают последних, чем наоборот, т.е. и в этом смысле имеет место асимметрия, неравенство взаимоотношений. Как указывается в Eakins и Eakins 1978, мужчины, работающие на факультете, прерывают на заседаниях факультета чаще, чем женщины; больше всего прерывали женщину - сотрудницу факультета, не имеющую научной степени, тогда как меньше всего прерывали мужчину - завкафедрой.

Результаты исследования данного вопроса нашли отражение и в статье с символичным названием «Small insults: a study of interruptions in cross-sex conversations between unacquainted persons» («Маленькие оскорбления: изучение перебивания в разговорах между незнакомыми лицами разных полов»).

Изучение авторами этого явления в естественной среде вербального взаимодействия как в смешанном, так и однородном типе дискурса показывает, что в разговоре между представителями одного и того же пола участники прерывают друг друга намного реже, чем когда имеет место коммуникация между лицами обоих полов. Из зафиксированных авторами 48-и случаев прерывания лишь в двух прерывали женщины. Результаты сопоставительного изучения речевого взаимодействия двух разных групп: детей и родителей (5 дискурсов, записанных в офисе врача), с одной стороны, и мужчин и женщин (11 дискурсов), - с другой, показывают, что из 14-и случаев перебивания 12 принадлежат родителям. Картина, фактически, аналогична описанной выше, и это приводит авторов к заключению, что к женщинам и детям относятся во время вербальной интеракции в некотором смысле одинаково, что, по мнению авторов, означает не только более низкий статус детей и женщин в глазах мужчин, но и поддержание этой дифференциации статусов со стороны последних.

По наблюдениям авторов, мужчины прерывают женщин чаще независимо от того, находятся ли они в близких отношениях или вообще не были знакомы раньше. Пытаясь найти ответ на вопрос, почему же все-таки мужчины намного чаще прерывают женщин во время разговора, а не наоборот, авторы в качестве одного из возможных объяснений отмечают, что женщины в глазах мужчин являются настолько болтливыми, что последние прерывают их лишь затем, чтобы «вставить словечко». К. Вест и Д. Циммерман заключают, что асимметрия в прерывании дискурса, которая постоянно имеет место при вербальном взаимодействии любого типа между лицами разных полов, является показателем мужского превосходства. Это является «способом создания власти во взаимодействии лицом к лицу, в той мере, в которой власть заключена в понятии «мужчина» в противовес понятию «женщина»; это также способ создания гендера».

4. Тематика мужского и женского дискурса

Хотя выше и указывалось на общность тем для лиц обоих полов, следует, тем не менее, говорить и о типично «женских» и сугубо «мужских» темах для разговора, как и о специальных женских и мужских передачах, программах, журналах и. т.д. В первом случае это может включать романтическую беллетристику, уход за детьми, воспитание, ведение хозяйства, моду и т.д., во втором - машины, бизнес, спорт, охоту и т.д., хотя надо заметить, что в наше время сильно изменились многие ценности, менталитет, а также понятия табу на ту или иную тему и в отношении полов. Так что, иными словами, границы этих тем сейчас довольно размыты.

В своем эссе «One man's kids» Д. Мейер описывает, как он проходил интервью на должность учителя начальных классов. На вопрос интервьюеров о том, почему он выбрал именно эту профессию, заданный с некоторым подозрением, автор ответил, что он хотел бы «содействовать интеллектуальному развитию растущих умов». И далее он уточняет, что на самом деле хотел бы сказать (но не сказал), что ему просто нравится помогать детям писать свое имя в первый раз, находить для них новых друзей и делить с ними радость чтения о Винни Пухе. Он отвечал на вопрос директоров, которые в основном были мужчинами, в соответствии с ожидаемым от него «мужским ответом», предполагающим разговор на интеллектуальные темы. Если бы. как замечает автор, он пошел бы по иному пути и рассказал правдиво о том, что ему просто интересно помогать детям, то это было бы расценено скорее как «женский ответ». И, как он добавляет, его тактика сработала: ответ нашел у всех одобрение.

Затем, как пишет автор, его спросили о том, как он видит свой карьерный рост. Спрашивающих интересовало, хотел бы он в дальнейшем заняться административной работой. И, хотя у него никогда не было цели стать деканом в университете или директором школы, от него, как от мужчины, явно ожидали подтверждения желания карьерного роста. Д. Мейер, понимая это, дал нужный ответ и опять попал в точку.

Автор далее задается вопросом: если бы интервью у него брали женщины, а не мужчины, были бы их вопросы и его ответы другими. Он совершенно справедливо полагает, что да - и вопросы и, соответственно, ответы были бы иными.

Д. Мейер отмечает также, что во время вечеринок, когда он говорит кому-нибудь о том, что преподает в младших классах, реакция мужчин и женщин на услышанное абсолютно разная. Большинство мужчин спрашивает о предметах, которые преподает учитель, и о том, что он изучал в университете. Спрашивают мужчины и о зарплате.

Большинство женщин ведет разговор более личного характера, затрагивающий уровень чувств и эмоций. Они например говорят: «Этим детишкам должно нравиться иметь учителя - мужчину» или «Этот возраст просто восхитительный, вам должно это нравиться». Довольно часто они затем начинают рассказывать о своих собственных детях или задавать ему вопросы как педагогу. Автор добавляет также, что его беседы с мужчинами могли бы быть дольше и разнообразнее, если бы его профессия была традиционно мужской. Однако поскольку род его занятий не предполагает премий, повышений, выпивок с коллегами после работы и т.д. - ничего такого, что ассоциируется с мужской профессией и интересами, то и нет, соответственно, тем для обсуждения с мужчинами.

В. Валян, описывая результаты исследований группы под ее руководством, изучающей процесс овладения языком двухлетними детьми, отмечает, что половые различия абсолютно не влияют на освоение языка. Разница между полом детей проявляется лишь в темах, которые их интересуют. Во время эксперимента, имеющего целью выявить возможные в этом смысле различия, двухлетним детям показывалась одна и та же картинка с изображением различных видов транспортных средств. Испытуемые-мальчики фокусировали свое внимание на самих машинах, тогда как девочки - на людях и животных в этих машинах.

5. Речевое поведение мужчин и женщин

Речевое поведение мужчин, отражающее дискриминацию и подчиненное положение женщин, проявляется и в использовании «сильным полом» особого юмора, шуток, направленных на женщину как на объект сексуального влечения. Такие шутки - для них существует даже термин «locker-room jokes» («шутки для раздевалки») - используются как завуалированная форма для обсуждения тем, являющихся табу. Б. Сандлер пишет, в частности, о сексуальнных «поползновениях», в том числе вербальных, выраженных в обсуждении физических достоинств лиц женского пола, грубости в их адрес, грязных намеках, иногда и прямых непристойностях, унижающих женщин и молодых девушек, рассматривающих их только как сексуальные объекты, но не как личности, что свидетельствует об их дискриминации. И хотя, как отмечает автор, эта картина меняется к лучшему, многие, тем не менее, считают такое поведение молодых людей нормальным, естественным. Разговоры на сексуальные темы в мужской компании, бравирование успехами, иногда вымышленными, на этом поприще, а также поддразнивания, подшучивания, особенно над молодыми девушками, хотя последние и испытывают от этого дискомфорт, свидетельствуют о господствующем положении лиц мужского пола.

Б. Сандлер, на основе собранного ею в течение многих лет эмпирического материала, заключает, что шуток, унижающих мужчину как представителя целого класса, очень мало, в отличие от шуток с референцией к женщине. Автор указывает также на разницу между этими двумя группами шуток: шутки, принижающие и даже унижающие женщину, касаются всех сфер ее деятельности и поведения, тогда как шутки, относящиеся к лицам мужского пола, относятся в основном к области сексуальной деятельности.

О мужском превосходстве говорят многочисленные русские, армянские, а также английские анекдоты о женщинах, в частности, о свекровях и тещах - о свекрах и тестях анекдотов, практически, нет. Активно рекламируемые в последнее время на армянском телевидении вина «????? ??????», «????????? ??????Ёё «???? ??????» - из этого ряда. Описывая свое дискомфортное состояние перед предстоящей свадьбой дочери, Б. Сандлер объясняет его тем, что ей предстояло стать тещей (ведь над тещами обычно насмехаются), а не тем, что ей не нравился будущий зять (он ей как раз нравился). Б. Сандлер считает, что анекдоты о женщинах свидетельствуют о состоянии злости, тревоги и, возможно, даже страха у мужчин перед женщиной. По мнению автора, в анекдотах о тещах в завуалированной форме выражена накопленная злость против собственной матери, жены или всего рода женщин. С раннего возраста, как пишет она, мальчики начинают воспринимать девочек как «негативную референциальную группу». Они выигрышно сравнивают себя с девочками. Поддразнивая девочек, мальчики ощущают себя настоящими мужчинами и испытывают чувство собственного превосходства: они лучше девочек.

Добавим также, что тосты за женщин - за матерей, жен, сестер и дочерей провозглашаются в любой русской и армянской компании. Из «мужских» тостов можно выделить тост за мужскую дружбу.

Следует указать и на такой аспект речевого поведения мужчин, как хвастовство. Детальному изучению хвастливого поведения мужчин, работающих на одной из брокерских фирм, посвящена статья Л. Декапуа и Д. Боксер (Decapua and Boxer 1999). Показательно ее название: «Bragging, boasting and bravado: male banter in a brokerage house», представляющее собой целый ряд синонимов, означающих хвастовство: «bragging», «boasting», «bravado». Основная цель авторов - вскрыть особую разновидность юмора, характерную для многих мужчин. - хвастливый юмор («boastful humour»). Присущие вышеуказанному кругу лиц дух соперничества, хвастовство, как отмечают авторы статьи, проявляются как в рабочее время, так и вне его. Мужчины, работающие на брокерской фирме, пытаются поддерживать свой статус в постоянно меняющейся иерархии взаимоотношений с помощью хвастовства и подтрунивания, поддразнивания, подчеркивая свои сексуальные и спортивные достижения - чисто мужские области.

Хвастливое поведение, предполагающее соревновательный стиль общения, ассоциируется с маскулинностью. Как отмечается авторами, юмор, остроумие есть средство социального контроля. По этой причине он осуществляет 2 функции: является, с одной стороны, механизмом для установления иерархического порядка, и с другой - служит для связи членов внутри группы.

Разница в использовании юмора мужчинами и женщинами залючается в том, что последние используют его для создания «интимности», тогда как для мужчин юмор - это форма выражения агрессии и доминирования. А. Декапуа и Д. Боксер отмечают, что хвастовство, доходящее иногда до вранья, бравирование манифестируют мужское превосходство. Для мужчин рассматриваемой группы признаком превосходства, маскулинности являются физическая сила, сексуальные достижения, деньги, о чем они любят говорить в хвастливой форме. Для указанной группы лиц типично и «подавление» адресата, право «последнего слова», оскорбления. Для вербальной коммуникации брокеров характерно также обильное употребление ругательств. Г. Селнов, А. Декапуа и Д. Боксер отмечают, что сквернословие играет исключительную роль для обеспечения связи между членами внутри группы и исключения из нее других лиц. О том, что колоритные и обильные ругательства являются типичными для вербального взаимодействия между брокерами, пишут также М. Сиконолфи и Дж. Ауэрбах. Они утверждают, что в данной группе «ругательства являются частью языка». И в других группах мужчины, в отличие от женщин, «более склонны воспринимать использование ругательств как демонстрацию социальной силы». Как пишет Б. Минаев от имени мужской половины человечества, «мы ругаемся матом в книгах и песнях, чтобы создать вокруг себя защищенное пространство, куда женщины еще хоть некоторое время не сунутся вообще, создаем культ брутальности, культ денег как всеобщего эквивалента крутости и брутальности - и все тщетно».

Женщины, как отмечают А. Декапуа и D. Boxer используют совершенно другие стратегии социализации, и очень многие чувствуют себя неуютно, неравноправными в атмосфере грубости и циничности мужчин, в атмосфере, которая воспринимается как недоброжелательная и даже враждебная.

Рассмотренные типичные аспекты речевого поведения мужчин, а именно: хвастовство, бравирование, поддразнивание, подшучивания, рассказы о сексуальных победах, грязные намеки, вербальные «дуэли» и т.д. - свидетельствуют о мужском превосходстве.

6. Директивы в мужском и женском дискурсе

Рассмотрим использование директивов в речи лиц обоих полов, взяв за основу специальные исследования по этому вопросу. Анализ записей разговоров, сделанных систематически в течение 1,5 лет в среде чернокожих мальчиков и девочек из рабочих семей в возрасте от 9-и до 14-и лет, имеющий целью установить, как эти ребята организуют свои действия во время игры, выявил, как указывает М. Гудвин, интересные особенности. Во-первых, мальчики и девочки используют абсолютно разные формы и способы для координирования своих действий. Мальчики во время игры используют директивы в форме императивов, в которых, в свою очередь, встречаются притяжательные местоимения «mine», «yours» («мой», «твой»). Вследствие использования этих форм, между мальчиками устанавливаются иерархические, асимметричные отношения. Девочки же, наоборот, используют такие директивы, при которых разница в статусе между участницами игры сводится к минимуму: это использование формы «Let's do» («Давай сделаем»), призывающей к совместным действиям, модальных глаголов и частиц «can», «could», «maybe». В этом случае имеются симметричные отношения. Автор уточняет также, что мальчики, помимо императивов, используемых при обращении к подчиненным по статусу ребятам, используют и директивы в виде просьб - при обращении к вышестоящим; девочки же используют «смягченные» формы директивов во всех ситуациях. На основании этого М. Гудвин заключает, что директивы используются детьми обоих полов, но очень по-разному: директивы, используемые мальчиками, указывают на разницу в статусе участников совместных действий и одновременно подчеркивают их личные права, тогда как директивы, используемые девочками, подчеркивают кооперацию между ними и их заботу друг о друге.

К. Вест, исследовав директивы, обращенные к больному со стороны врачей обоих полов, отмечает, что директивы врачей-мужчин обычно имеют форму императива. Приводимая автором статистика такова: из 156-и директивов врачей-лиц мужского пола 49, т.е. 31%, сформулированы в виде явных приказов. Директивы врачей, таким образом, подчеркивают разницу между ними и пациентами; используя императивы, мужчины-врачи косвенно подчеркивают свою власть, а также указывают на обязанности больных. И даже использование не столь крайних форм, а именно, «вкрапленных императивов» («imbedded imperatives») и «ложных форм сотрудничества» («false collaboratives»), подчеркивает разницу в статусе между говорящим и адресатом. Иными словами, мужчины-врачи устанавливают с помощью директивов асимметричные взаимоотношения с пациентами, подчеркивающие их права и обязанности последних (West 1990.98).

В противовес мужчинам. женщины-врачи используют директивы в смягченной форме («permission directives», «permission to be directed» «разрешение быть руководимым»), а также «inverse imperatives» - «перевернутые императивы», тем самым минимизируя разницу между собой и пациентом и предлагая симметричные, партнерские взаимоотношения, подчеркивающие обязанности врачей и права больных. Женщины-врачи формулируют свои директивы в виде предложения совместных действий (например, «Let's do X»), которые явно отличаются от ложного сотрудничества, предлагаемого мужчинами-врачами. В дискурсе, обращенном к больному, женщины используют местоимение «we» («мы» - так называемое «врачебное» «мы» - Л.Б.), подчеркивая этим совместность их действий, и с помощью указанных форм они имплицитно устанавливают такие симметричные взаимоотношения со своими пациентами, при которых ответственность должны нести обе стороны. Использование тех или иных форм директивов как справедливо указывает автор, влияет на ответную реакцию пациентов: при резкой форме директива меньше вероятности добиться согласия на следование советам врача. Обобщая свое исследование, К. Вест приходит к выводу, что женщины - врачи, которые, в отличие от своих коллег-мужчин, используют умеренные директивы, устанавливая равноправные отношения с пациентами, легче добиваются своих целей.

7. Понятие вежливости в связи с гендером

Как отмечается во многих исследованиях, в вербальной интеракции женщины намного интенсивнее, чем мужчины, используют вежливые формы общения.

В. Валян пишет, что с точки зрения гендерных различий у мужчин и женщин разные стандарты вежливости и что у лиц обоих полов наблюдается экспектация вежливости со стороны женщин в любой ситуации. Как отмечает автор со ссылкой из Kemper 1984, студенты колледжа оценивают поведение женщин, которые не используют слово «please» («пожалуйста») во время акта просьбы, как менее уместное по сравнению со случаями, когда «please» употребляется. И не имеет значения, обращается ли женщина к лицу женского или мужского пола, является ли ее просьба нейтральной (например, просьба указать дорогу), относится ли она к области «женских дел» (например, просьба заварить чай) или чисто «мужских» (просьба дать молоток). - женщина всегда должна говорить «please». Те же студенты оценивают уместность речевого поведения лиц мужского пола с точки зрения употребления / неупотребления форм вежливости в зависимости от характера просьбы. Если мужчина обращается с нейтральной просьбой, то его поведение характеризуется как приемлемое в обоих случаях: и в случае употребления «please», и в случае, когда «please» не употреблено. Если мужчина обращается с «женской» просьбой, тогда от него скорее ожидают употребления «please». Если же он выражает «мужскую» просьбу, то в этом случае более приемлемым речевым поведением считается такое, когда «please» не употребляется. Таким образом, от лиц женского пола ожидается употребление вежливых форм просьбы в любой ситуации и независимо от характера просьбы, тогда как требования к вежливости для мужчин варьируются в зависимости от обстоятельств. Надо заметить, что есть культуры, где от женщин не ожидают большей по сравнению с мужчинами вежливости. Например, у народности Malagasy женщины более резкие, прямые и более склонны к конфронтации, а мужчины, напротив, мягче и не такие прямолинейные.

В. Валян описывает следующий случай из своей практики. Однажды она пошла в линкольновскнй центр в Нью-Йорке покупать билеты в театр Mitzi Newhouse и поскольку не помнила, где тот находится, подошла к театральной кассе Метрополитен-опера, чтобы спросить. У кассы стояла женщина лет на 20 старше нее. Пока та искала свой бумажник, чтобы расплатиться за билет, автор, перехватив взгляд служащего, спросила у него, как пройти к театру. Женщина, стоящая впереди, обернулась и сказала, где находится театр. Выходя из здания, автор услышала, что женщина охарактеризовала ее как невероятно грубую. Когда В. Валян, купив билет в театр, села в автобус, она обнаружила, что ее попутчицей оказалась та же женщина у театральной кассы Метрополитен-опера. Автор, не выдержав, спросила, почему ее назвали грубой. Причиной оказалось то, что В. Валян в своей просьбе не использовала слова «please».

Размещено на Allbest.ru