Некоторые проблемы маскулинности в современном обществе

Размещено на http://www.allbest.ru

Некоторые проблемы маскулинности в современном обществе

Е.П. Зборовская

Т.Г. Прохоренко

Г.А. Носырева

Крайне неравномерно распределение научной информации по странам и континентам. Хотя количество сравнительных кросс культурных исследований маскулинности быстро растет, большая часть теоретических обобщений делается на «западном» материале, что, конечно, неправомерно. По-прежнему велика междисциплинарная разобщенность. Опасение впасть в грех биологического редукционизма побуждает многих исследователей-гуманитариев практически игнорировать биологические данные, что сильно облегчает и упрощает их работу. А характерный для постструктурализма методологический гиперкритицизм, делает исследователя похожим на сороконожку, которую спросили, с какой ноги она ходит. Бедняжка задумалась и после этого вообще не могла сдвинуться с места.

В современном обществе рассматривается как научный факт феномен гетерогенности пола. Представления о маскулинности и фемининности, распространенные в литературе позволяют составить некий обобщенный портрет мужчины и женщины. Итак, современный мужчина «стремится сдержать свои эмоциональные проявления, не склонен к спонтанному самораскрытию, имеет «защитный панцирь» из норм и правил; ощущает себя «в порядке», будучи интегрированным в группу; деятельностно ориентирован, для него важно ощущение субъективности, собственной роли в достижении успеха; склонен к объективизму, опирается на факты; уважает себя, если соответствует социально желательным характеристикам». Женщина же, в отличие от мужчины: «...ориентирована на межличностное общение, ей органично присуща способность к эмоциональному, привлекающему внимание окружающих, выразительному самоопределению; выраженность этой способности говорит о ее психологическом благополучии и о хорошей социальной адаптации (ее отсутствие свидетельствует или о необщительности, или о тревожности и неуверенности в себе, или о чрезмерной мужественности); она несколько импульсивна, склонна к субъективизму, строгое следование социальной желательности воспринимается ею как насилие над собственным Я и ведет к самоотчуждению; ее самоотношение более целостно. Меньше зависит от социальной желательности и носит самопрезентационный характер» (Визигина, С. 99-100).

Вместе с тем, типичность «типичного мужчины» и «типичной женщины» носит условные границы: исследование процессов гендерной социализации позволяет утверждать о наличии по крайней мере четырех подгрупп «маскулинных мужчин и «фемининных» женщин, «фемининных» мужчин и «маскулинных» женщин в зависимости от соотношения факторных структур (2, 189). Гетерогенность пола как сочетание свойств личности, при котором на разных уровнях ее организации могут быть представлены признаки противоположных полов, проявляется в процессе социализации.

В гендерном подходе, который сегодня широко используется в исследованиях, подчеркивается не природная, а социальная причина половых различий. «Маскулинный от латинского masculinus мужской. В научном языке имеет примерно тот же смысл, что и патриархальный, но подчеркивает иерархический, с господствующим мужским положением, принцип современной культуры. Нередко встречается слово мачизм (от испанского macho самец). В современном контексте оно обозначает не только половую принадлежность, но также детерминирует все дополнительные определения, соотносящиеся с ним и считающиеся мужскими: агрессивность, наступательность, жесткость, мощность, крепость, грубость, сила, ассоциирующаяся с развитой мускулатурой, энергичностью, демонстраций волевого компонента, сексуальной мощью» (8, С. 73).

Подобно другим гендерным категориям, «маскулинность», как мы уже отмечали, не имеет пока однозначного определения. Кроме того, термин « маскулинность» употребляется как нормативный эталон «мужчинности», т. е. не для описания среднестатистических характеристик реальных мужчин, а для формирования образа настоящего мужчины. Социальное положение мужчин и женщин в современном обществе претерпевают значительного изменения, а, значит, меняются и базовые гендерные критерии. Исходным пунктом анализа этих изменений должны быть не психология и культурология, а гендерная стратификация. Последняя в современном социуме связана с изменением роли мужчин и женщин в производственных отношениях, семье, характера мужской и женской социализации. Эти изменения проявляются в культуре и массовом сознании, формируют индивидуально-психологические различия. Поэтому логика исследования процесса социализации в современном обществе требует разграничить объективные социально-структурные изменения, их отражение в массовом сознании, индивидуальнопсихологические различия, порождаемые первым и вторым. Предметом нашего анализа могут выступать как структурные изменения, так и их отражение в массовом сознании, а вот гендерные индивидуальнопсихологические различия интересуют нас только в качестве итога процесса социализации.

Неоднозначно в современной литературе трактуются причины изменения гендерной социализации. Еще более сложным и неисследованным является вопрос о типологии маскулинной субкультуры в процессе социализации.

Изменение гендерной структуры современного общества, привычного порядка носит объективный характер. Инициатором этих глобальных изменений выступают женщины, так как их социальные роли меняются быстрее и радикальнее, чем мужские. Взаимоотношения полов в постиндустриальном обществе не исчерпываются традиционными темами сексуальности, семьи, брака, родительства, а включают в себя работу, профессию, политику и экономику. У. Бек, рассматривая процесс «высвобождения», прежде всего, женщин из традиционной роли, раскрывает пять основных условий этого (демографическое высвобождение, деквалификация домашнего труда, предупреждение беременности, развод, участие в образовании и профессиональной деятельности), показывает степень эмансипации женщин от заданностей их современной, сословной женской судьбы (1, С.166-168). Ситуация у мужчин совершенно иная, ибо их самостоятельное экономическое обеспечение и давняя ролевая идентичность совпадают. Отцовство никогда не являлось препятствием для профессионального образования, карьеры. Противоречия содержатся в самой профессиональной мужской роли: полная отдача профессии ради чего-то, чем потом невозможно заняться ввиду отсутствия свободного времени, трата времени, сил на профессиональные задачи, с которыми невозможно себя идентифицировать, т. п. Существенные импульсы для высвобождения из мужской роли не имманентны, а идут извне через изменение женской роли. Мужчины перестают быть единственными кормильцами, но при этом становится ненадежной семейная гармония. Мужчина начинает догадываться

о своей несамостоятельности в повседневной жизни и о своей эмоциональной зависимости. В этом и заложены важные импульсы расшатывания идентификации с заданностями мужской роли и опробования новых форм жизни (1, с 170).

Кризис «маскулинности» связан с изменением социальных условий, то есть его предпосылки следует искать не столько в индивидуальной психологии, сколько в социально-экономических процессах современного общества. То есть, сначала меняется социальное положение и характер деятельности мужчин и женщин, затем их базовые установки и ценности и только после этого более тонкие психологические свойства, которые, в свою очередь, влияют на социальную структуру. Другими словами, начинать надо не с психологии и культурологии, а с гендерной стратификации.

Таким образом, необходимо разграничить:

более или менее объективные и поддающиеся измерению социально-структурные сдвиги;

их преломление в культуре и массовом сознании, прежде всего в стереотипах и нормах маскулинности;

связанные с этим индивидуальнопсихологические различия.

Некоторые из этих сдвигов являются долгосрочными, глобальными и характерными в большей или меньшей степени для всех индустриально развитых и развивающихся стран. В сфере производственных отношений происходит постепенное и ускоряющееся разрушение традиционной системы гендерного разделения труда, ослабление дихотомизации и поляризации мужских и женских социально-производственных функций, ролей, занятий и сфер деятельности. В политической сфере параллельно этому, хотя с некоторым отставанием, меняются гендерные отношения власти. Мужчины постепенно утрачивают былую монополию на публичную власть. В этом же направлении, но с гораздо большим хронологическим отставанием и количеством вариаций, эволюционируют семейно-брачные отношения. В современном браке больше равенства, взаимоуважения. Понятие отцовская власть все чаще заменяется понятием родительского авторитета, а «справедливое» распределение домашних обязанностей становится одним из важнейших признаков семейного благополучия.

В ХХ ст. существенно изменился характер социализации мальчиков, мужчин, которая является доминирующим фактором формирования маскулинной культуры. К числу наиболее значимых факторов социализации новых поколений традиционно относят образование и семью. ХХ век стал не только временем всеобщего, но и совместного обучения девочек и мальчиков (сегодня оно практикуется даже в мусульманских странах). Совместное обучение мальчиков и девочек уменьшает половую сегрегацию, создает предпосылки для психологически комфортных последующих взаимоотношений мужчин и женщин во всех сферах общественных отношений. К числу наиболее значимых факторов социализации новых поколений традиционно относят образование и семью. Классический канон воспитания маскулинности сводился к формированию самообладания у мальчиков, нежность и нечувствительность считались проявлением слабости и женственности. Совместное обучение приводит к тому, что ожидания взаимопонимания и бережного отношения со стороны девочек, женщин влияет на формирование соотвествующих норм и стереотипов мужского поведения.

На изменение социализации мальчиков существенно влияет также более раннее и всеобщее школьное образование, ибо это, в конечном счете, повышает степень влияния на них общества сверстников по сравнению с влиянием родителей. Изменение характера взаимоотношений между мальчиками, мужчинами, в свою очередь, вызывает смещение структуры гендерных отношений в обществе. Мужские взаимоотношения традиционно строились как иерархические и соревновательные. Современное общество отвергает канон успешности сильного и агрессивнного мужчины, отдавая предпочтение умным и креативным представителям «сильного» пола. Их социальные достижения распространяются на потомство, а это означает, что именно такой тип мужчины наиболее привлекателен для современных мужчин.

Изменение в структуре гендерных ролей преломляются в социокультурных стереотипах маскулинности. На данный момент многие социально-значимые черты личности считаются гендерно-нейтральными или допускающими существенные социально-групповые вариации.

Данные социокультурные перемены распространяются на социальные представления о специфике мужского тела, критериях мужской красоты и границах мужской эмоциональной чувственности. Усложняются взаимоотношения между мужчинами.

Меняется характер мужской сексуальности. Понятие секса как завоевания и достижения меняются ценностями партнерского секса, основанного на взаимном согласии. Нормативные запреты классической маскулинности на однополую любовь постепенно ослабевают в современном обществе. Частный, но очень важный аспект этого процесса рост терпимости к гомосексуализму. По данным социологических исследований, наибольшую терпимость к гомосексуальности проявляют молодые и образованные люди.

В системе высшего профессионального образования, где учебный предмет прямо связан с уровнем научных достижений в данной области, особое значение приобретает гендерный аспект содержания образования. Анализ гносеологических оснований науки, исследование зависимости субъекта и объекта познания от гендерных стереотипов феминистского подхода рассматривают как изначальную «гендерную наружность» науки (4,С.112, 113, 118).

С нашей точки зрения, сводить причину изменения характера и темпов социализации и мальчиков, и мужчин только к институту образования было бы односторонне. Хотя, среди социологов существует точка зрения, утверждающая, что вся система образования построена на доминировании маскулинной культуры (10, С.102).

Как мы уже выше отмечали, существенно изменились в ХХ ст. взаимоотношения в семье: родители часто самоустраняются от процесса воспитания и социализации детей. Это происходит по разным причинам, но итог один ослабление влияния традиций, обычаев, норм семьи на молодое поколение. Особенно заметно ослабление влияния мужчин на социализацию мальчиков в семье. По социологическим данным 16 % украинских семей с несовершеннолетними детьми были неполными и 16 % детей рождены вне брака. Но даже физическое присутствие отца в семье не обеспечивает его решающего влияния на воспитание детей. Исследование украинских и западных социологов роли матери в семье показывают доминирующее материнское влияние на несовершеннолетних детей. Это, правда, не распространяется на сферу информации в области политики и спорта.

Вся система воспитания современного ребенка способствует его раннему знакомству с формальными и неформальными молодежными организациями, которые оказывают существенное влияние на него. В формальных детских организациях советских времен (пионерских, комсомольских) тон задавали девочки, три четверти школьных комсомольских организаций возглавляли они. Разрушение системы детских и подростковых организаций коммунистического типа не привело к доминированию мальчиков в новых структурах формальных общественных объединений. Лишь неформальные общественные объединения, «уличные» группы и компании позволяли мальчикам, юношам демонстрировать власть и подчеркнутую маскулинность. Особенно это четко проявляется при исследовании молодежных групп асоциальной направленности.

Выше перечисленные сдвиги и тенденции являются более-менее глобальными, всеобщими, закономерными, но процесс этот сложен, неравномерен и противоречив.

Прежде всего, нужно отдать себе отчет в том, что главным субъектом и носителем социальных изменений, ломающих привычный гендерный порядок, являются не мужчины, а женщины, социальное положение, деятельность и психика которых изменяются сейчас значительно быстрее и радикальнее, чем мужская. Дело здесь, вероятно, не столько в более широкой адаптации женщин (по теории Геодакяна), сколько в общей логике социально-классовых отношений.

Степень и темпы изменения гендерного порядка и соответствующих ему образов маскулинности очень неравномерны:

в разных странах;

в разных социально-экономических слоях;

в разных социально-возрастных группах;

среди разных типов мужчин.

Поскольку ломка традиционного гендерного порядка тесно связана с общей социальноэкономической модернизацией общества и утверждением новых технологий, логично предположить, что изменение канона маскулинности будут сильнее в промышленно-развитых странах Запада, чем в странах третьего мира. В общем и целом, так оно и есть. Но такие количественные показатели как темп и уровень социально-экономического развития, определяют характер символической культуры общества, одним из элементов которой является маскулинность, только через ряд опосредований, включая особенности традиционной культуры и другие национальные свойства соответствующей страны или этноса.

Проблема типологии маскулинной субкультуры. формирующейся в процессе социализации, в нашей литературе еще недостаточно разработана. Это убедительно подтверждают многолетние кросскультурные исследования голландского антрополога Герта Хофстеда, эмпирически сравнивавшего типичные ценностные ориентации людей в разных культурах по нескольким признакам, включая маскулинность и фемининность. При сравнении, по методике Хофстеда, 50 разных стран и трех регионов, включающих каждый несколько стран (Арабские страны, Восточная Африка и Западная Африка) между ними обнаружились существенные различия, не совпадающие с уровнем их социально-экономического различия или богатства.

Помимо национально-культурных особенностей, нормативные каноны маскулинности и ориентированное на них поведение в зависимости от социального положения и образовательного уровня людей.

Еще один водораздел социально-возрастной. Многие как аскриптивные, так и реальные (поведенческие) свойства традиционной маскулинности, в частности, агрессивность и сексуальность, подразумевают подростков и молодых мужчин. Молодые мужчины представляют собой особую социально-демографическую группу, которая отличается как от женщин, так и старших мужчин.

Наконец, индивидуально-типологические различия. Хотя соционормативные образы и нормы маскулинности создаются и поддерживаются культурой, конкретные типы маскулинности импонируют разным группам мужчин (и женщин) и имеют свои психофизиологические, конституциональные основы.

Таким образом, как по социальным, так и по психологическим причинам существуют разные каноны маскулинности, элементы которых переплетаются в самых разных сочетаниях. Поэтому « новая» маскулинность отличается от «старой» не так уж сильно.

Осознанные установки, которые легче всего улавливают вербальные тесты, меняются быстрее и полнее, чем глубинные диспозиции, от которых зависит мужское поведение. Многие традиционные константы мужского самоутверждения и самооценки не исчезают, а скорее смягчаются и видоизменяются. Хотя традиционный канон (точнее каноны) маскулинности претерпевает существенные изменения, эта трансформация имеет объективные границы, детерминированные, с одной стороны, рамками полового диморфизма, а с другой индивидуальнотипологическими различиями.

Идея планомерного перевоспитания мужчин по единому образцу кажется такой же утопией, как задача создания «нового человека». Тем не менее, мир становится все более многоцветным и индивидуализация и плюрализация социального бытия влечет за собой неизбежность признания не только разных типов маскулинности/фемининности, но и таких индивидуальных стилей жизни, которые вообще не вписываются в дихотомии. Чем лучше мужчина и женщина будут знать сами себя и друг друга, тем меньше у них будет разочарований.

Рассмотрев некоторые аспекты данной проблематики можно сделать следующие выводы:

Причины «кризиса маскулинности» и возможные пути его преодоления трактуются поразному. Одни авторы усматривают проблему в том, что мужчины как гендерный класс или социальная группа отстают от требований времени. Другие же авторы, наоборот, в социальных процессах, расшатывающих мужскую гегемонию, видят угрозу вековечным «естественным» устоям человеческой цивилизации и призывают мужчин как традиционных защитников стабильности и порядка положить конец этой деградации.

Как и другие гендерные категории, «маскулинность не имеет однозначного определения и имеет, по крайней мере, три разных значения:

а/ маскулинность как дескриптивная, описательная категория обозначает совокупность поведенческих и психологических черт, свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам, в отличие от женщин;

б/ маскулинность как аскриптивная категория обозначает один из элементов символической культуры общества, совокупность социальных представлений, установок и верований о том, чем является мужчина, какие качества ему приписываются;

в/ маскулинность как прескриптивная категория это система предписаний, имеющих в виду не среднестатистического, а идеального «настоящего» мужчину, это нормативный эталон мужчины.

В современной науке существуют 4 главные парадигмы маскулинности: биологическая, психоаналитическая, социально-психологическая и постмодернистская.

Становление новой парадигмы маскулинности тесно связано с общими тенденциями не только гендерных исследований, но и всего современного человековедения и предполагает:

во-первых, феминистский анализ гендера как структуры общественных отношений и особенно отношений власти;

о-вторых, социологические исследования субкультур и проблем, связанных с маргалищзацией и сопротивлением социалных меньшинств;

в-третьих, постструктуралистский анализ дискурсивной природы любых социальных отношений, включая половые и сексуальные идентичности. Маскулинность как и сами гендерные свойства, не является чем-то самодовлеющим, она органически переплетается с расовыми, сексуальными, классовыми и национальными отношениями. При этом она заведомо условна, связана с определенным контекстом, конвенциональна и может разыгрываться и представляться по-разному.

Разные парадигмы маскулинности не столько отрицают, сколько взаимно дополняют друг друга. Однако разрыв между теорией и эмпирическими данными в «мужских исследованиях» еще больше, чем в «женских исследованиях».

Очень велики предметные диспропорции. По одним аспектам научных фактов сравнительно много, по другим же нет ничего, кроме умозрительных рассуждений. Между тем, имагология, не подкрепленная социологическим анализом, не позволяет судить о долгосрочных тенденциях социального развития.

Соционормативные образы и нормы маскулинности создаются и поддерживаются культурой, конкретные типы маскулинности импонируют разным группам мужчин и женщин.

Существуют разные каноны маскулинности, их элементы переплетаются в самых разных сочетаниях. Поэтому «новая» маскулинность отличается от «старой» не так уж сильно.

Литература

маскулинность общество гендерный

Бек, У. Общество риска. На пути к модерну [Текст] / У. Бек; пер. с нем. М.,2000. С.235.

Бороденко, М.В. Феномен гетерогенности пола [Текст] / М.В. Бороденко, М.В. Колясникова, В.А. Петровский // Мир психологии. М., 2001. №4. С.185-192.

Визигина, А . В. Проявление личностных особенностей в самоописаниях мужчин и женщин [Текст] / А.В. Визигина, С.Р. Пантелеев // Вопросы психологии. М., 2001. №3. С.95-102.

Виноградова, Т. История науки: версия феминизма (обзор литературы) [Текст] / Т. Виноградова // Высшее образование в России. М., 2001. №6. С. 73-84.

Гаврилюк, В.В. Маскулинность в социализации городских подростков [Текст] / В.В. Гаврилюк // Социологические исследования. М., 2004. №3. С. 98-106.

Зборовська, О.П. Тендерний аспект насильства в сім'ї та суспільстві [Текст] / О.П. Зборовська , Т.Г. Прохоренко, Г.А. Носирєва // Вісник

Міжнародного Слов'янського університету. Серія «Соціологічні науки» 2006. Том 9, № 1. С. 7-13.

Соколов, В.М. Толерантность: состояние и тенденции [Текст] / В.М. Соколов // Социологические исследования. М., 2003. №8. С. 51-56.

Трофимова, Е. Словарь гендерных исследований [Текст] / Е. Трофимова // Высшее образование в России.М., 2001. № 3. С. 71-85.

Тощенко, Ж.Т. Парадоксальный человек [Текст] / Ж.Т. Тощенко. М., 2001. С.453.

Ярская-Смирнова, Е. Неравенство или мультикультуризм? [Текст] / Е. Ярская-Смирнова //Высшее образование в России. М., 221. №4. -С. 99108.

Размещено на Allbest.ru