Основы социологии как науки

24. Взгляды Т. Парсонса на социальную иерархию

СОЦИАЛЬНАЯ ИЕРАРХИЯ (греч. hierarhia, hieros - святой, arche - власть, правление) - система последовательно подчиненных элементов, расположенных от низшего к высшему и характеризующая многоуровневость социального целого. В социальных теориях понятие "иерархии" используется для обозначения: 1) любой системы социальных агентов и/или их отношений, ранжированных один в отношении другого (иерархия отражает их различия во власти, авторитете, материальном положении, социальном статусе и т.д.); 2) организации или классификации восходящих или нисходящих обобщений - уровней сложности. То есть, это система уровней, в соответствии с которыми организуются социальные и другие процессы. СИ. широко используется в рамках структурно-функционального направления. В частности, в концепции Парсонса постулируется наличие иерархии необходимых условий (нормативных и условий окружения) для объяснения функции кибернетического контроля. Т. Парсонс попытался рассмотреть структуру общества как некую иерархию систем действия, взаимодействующих друг с другом. По мнению Т. Парсонса, заложившего основы теоретического анализа социальной стратификации, многообразие существующих в обществе социально-дифференцирующих признаков может быть классифицировано по трем основным группам. Первую образуют «качественные характеристики» людей, которыми они обладают от рождения, такие, например, как этническая принадлежность, половозрастные особенности, родственные связи, различные физические и интеллектуальные особенности личности. Вторая группа включает социально-дифференцирующие признаки, связанные с «исполнением роли», куда относятся различные виды профессионально-трудовой деятельности. И, наконец, третью группу образуют, как их называет Т. Парсонс, «обладания», сюда включаются собственность, материальные и духовные ценности, привилегии, товары и др.
Не трудно заметить, что на различных ступенях общественного развития в качестве социально-дифференцирующих признаков выдвигались различные критерии. Так, на ранних ступенях общества социальное неравенство в значительной мере определялось «качественными характеристиками». В условиях современного промышленно развитого общества критерии социальной дифференциации перемещаются в область производственно-трудовой деятельности, хотя определенную роль продолжают играть и «качественные признаки», не говоря уже о значении критериев третьей группы, роль которых в истории всегда была значительной. С точки зрения социологического подхода принципиально важно зафиксировать, что господствующие в обществе культурные стандарты и ценности, идеологические нормативы определяют объекты и критерии социальной дифференциации, их социальную значимость

25. Стратификационные исследования 1930-60-ых. гг. (работы Р. Линда, исследования У.Л. Уорнера, концепция К. Дэвиса и У. Мура, взгляды П. Блау)

От общих суждений о природе и характере социального неравенства социологи постепенно перешли к эмпирическим изысканиям, раскрывающим реальную картину социальной жизни. Работы подобного рода проводились и в XIX - начале XX века. Однако систематические исследования начались в 30-е годы, и их широкое развитие связано, прежде всего, с деятельностью американских социологов. Среди выдающихся исследователей стратификации нужно упомянуть прежде всего Роберта Линда с его знаменитой книгой "Middletown" (1930 г.). Это первая крупная работа в американской социологии, в которой анализировалась типичная американская общность в терминах влияния экономической власти на политические, социальные, образовательные и религиозные институты общности. При этом Линд одновременно опирался на марксистскую и веберовскую традиции. Другое имя, заслуживающее особого внимания, - Ллойд Уорнер. Он провел серию исследований социальной структуры и функций северо-восточной общности (Yankee City), первое масштабное эмпирическое изучение социальной стратификации в США. Уорнер следовал веберовской традиции относительно статусных групп. Он предпринял попытку разработать стандартный индекс статусных характеристик, отправляясь от таких моментов как образование, место жительства, доход и происхождение. Все эти факторы, с точки зрения Уорнера, используются американцами при оценке их социальной стоимости, при выборе друзей для себя и для своих детей. В противоположность Марксу Уорнер в большей степени полагался на "субъективные" критерии стратификации, т.е. на то, как члены той или иной общины (общности) оценивают социальное положение друг друга, чем на такие "объективные" различия, как например, доход. Основная заслуга Уорнера заключается в разделении американского общества на классы, состоящие из индивидов с одинаковым престижным рангом. Именно Уорнер выдвинул идею существования шестиклассовой структуры вместо обычной двух или трехклассовой. Уорнер определил классы как группы, в существование которых верят члены общества и которые размещаются соответственно на высших или низших уровнях. Другой американский социолог Ричард Сентерс писал, что общественный класс является тем, чем люди его коллективно считают. Он определял классовое разделение американского общества, опрашивая выборочно людей, к какому социальному классу они себя причисляют. Таково первое направление в западной литературе по стратификации, представители которого в качестве ведущего критерия выдвигают престиж, воплощающийся в определенном коллективном мнении о "высшем-низшем" положении индивидов или групп. Авторы, примыкающие ко второму направлению, утверждают, что в определении классовых позиций человека следует руководствоваться тем, к какому классу он сам себя причисляет. Однако в целом преобладают непсихологические трактовки классом. Среди них особое распространение получила концепция, по которой и основе классовых членений лежат профессиональные различия. В американской социологии одним из первых эту концепцию разрабатывал Элба М. Эдвардс, который выступил с нею в 1933 г. Таким образом, по мнению автора, представлена функциональная классификация населения, которая может быть применена для социального статуса или использована как экономический индекс.

Английский социолог С. Прейс предложил следующую схему социального разделения населения Англии. 1. Высшая социальная группа. а) высшая и профессиональная администрация; б) управляющие. 2. Средняя социальная группа: а) контролеры высшего ранга, равные им лица, не занимающиеся физическим трудом; б) контролеры низшего ранга или равные им лица, не занимающиеся физическим трудом; в) кодифицированные рабочие и равные им лица, не занимающиеся физическим трудом. 3. Низшая социальная группа: а) полуквалифицированные рабочие; б) неквалифицированные рабочие.

Данная группировка не является ни чисто профессиональной, ни классовой или функциональной. Группировки Эдвардса, Прейса и многих других авторов представляют собой смесь, в которой уже действительно трудно выделить классы с их интересами, с их разным местом в экономической жизни общества. На самом деле профессиональное и классовое разделение индивидов не совпадают. Заметим, что отождествление класса с профессией давно уже подвергается критике с позиции многомерной стратификации. Так, П. Сброкин отмечал, что профессия должна выполнять одну функцию, тогда как класс выполняет много функций. При приравнивании класса к профессии многофункциональная группировка заменяется одно-функциональной, тем самым серьезно обедняя действительное положение класса. В 50-60-е годы имела хождение в кругах западных социологов и распределительная теория классов. Эту теорию поддерживал американский социолог Бернард Барбер, чьи работы занимают заметное место и американской социологии.

Особое место занимает Райт Миллс - автор знаменитой книги "Властвующая элита" Среди теорий одномерной стратификации, когда классы выделяются по одному доминирующему признаку, необходимо отметить организационную теорию классов. Впервые эту теорию выдвинул А.А. Богданов. Он утверждал, что суть классовых отношений состоит в отношениях между организаторами производства и организуемыми. При этом Богданов давал высокую оценку роли организаторов. Эта концепция получила развитие в западной социологии. Автором, который ее активно разрабатывал, являлся Джеймс Бернхэм, основоположник технократического направления в социологии классов. Бернхэм считал, что в XX веке управление экономикой шаг за шагом ускользает из рук капиталистов, которые теряют спой статус правящего класса. Ведь на ранних стадиях капитализма типичный буржуа был одновременно и управляющим. Возникновение и широкое распространение акционерного капитала означало переход власти к менеджерам, поскольку тот, кто контролирует, тот и обладает собственностью. СССР он рассматривал как первое в мире государство менеджеров. Россией, по мнению Бернхэма, правят руководители предприятий, средств массовой информации, общественных организаций. Подобным же образом он оценивал приход к власти в Германии нацистов. Однако в современной социологии преобладают сторонники теорий классов и стратов, основывающихся на множественных критериях. Они опираются преимущественно на традицию, идущую от М. Вебера. По стимулом для широкого распространения многокритериальной стратификации послужили и труды П. Сорокина. Еще в одной из ранних работ он отмечал, что класс является кумулятивной, нормальной, солидарной, полузакрытой, но с приближением к открытой, типичной для нашего времени группой, составленной из кумуляции трех основных группировок - профессиональной, имущественной, объемно-правовой. Класс, по мнению П. Сорокина, - совокупность лиц, сходных но профессии, но имущественному положению, по объему прав, а, следовательно, имеющих тождественные социально-правовые интересы. Здесь предлагается плюралистский, многофакторный подход к общественным классам. Сторонником многофакторных критериев П. Сорокин остался и в позднейших своих работах. Американский социолог Милтон М. Гордон, тоже сторонник множественности критериев, писал, что термин "социальные классы" применяется к делениям главных статусов, которые стратифицируют общину; термин "экономические классы" следует использовать, чтобы определить интенсивность экономической силы; термин "политические классы" можно употреблять, чтобы определить устойчивые сегменты продолжительности политической силы; наконец, термин "профессиональные классы" может быть применен к группам в профессиональной классификации, Он отмечал, что в динамическом взаимовлиянии всех стратификационных разнообразий экономические и профессиональные факторы играют самую значительную роль, но добавлял, что другие факторы также существенно проявляются в классификации населения. Как вывод он подчеркивает, что социальный статус, экономическая сила и структура политико-общинной силы должны рассматриваться концептуально как определенные сущности, динамическое и структуральное взаимовлияние которых должны изучаться эмпирически. В послевоенные годы основополагающим принципом стратификационных концепций являлся функционализм. Т. Парсонс, Л. Уорнер, Б. Барбер и другие авторы этого направления истолковывали социальное неравенство как "функционально необходимое для сохранения общества, части которого рассматривались как объединенные и взаимозависимые в системе, находящейся в равновесии". Большой интерес представляет собой личный вклад Т. Парсонса в проблему стратификации, Хотя он не занимался ею специально, тем не менее ему принадлежит заслуга формулирования ряда положений о социальной стратификации на самом высоком уровне обобщения, Парсонс считал, что сущностью стратификации в любом обществе является относительная моральная оценка, система ценностей, в терминах которой оцениваются различные социальные единицы, Что же касается такой оценки, то Парсонс находится здесь под влиянием уорнеровской традиции и его системы субъективных оценок. Далее Парсонс разрабатывает классификацию условий, в соответствии с которыми тот или иной вид деятельности или те или иные человеческие качества оцениваются больше, чем другие. Эти условия зависят от главной тенденции данного общества, которая может заключаться в том, что общество стремится к достижению поставленных целей или же акцент делается на сплочение и интеграцию. Одним из основных вариантов приложения общей теории функционализма к проблемам социальной стратификации является концепция К. Дэвиса и У. Мура, которые так же как и Т. Парсонс утверждали, что их теория объясняет функциональную необходимость и универсальное наличие стратификации в каждом обществе, Под стратификацией ими понималось неравномерное распределение материальных благ и общественного престижа. Это неравномерное распределение определяется функциональной важностью (значимостью) позиции. Важность позиции может быть, по их работам, истолкована двояко. В субъективном значении позиция важна потому, что люди признают ее таковой. В объективном значении позиция важна вне зависимости от того, что считают люди; в этом смысле важность позиции суть отражения власти, место в иерархичных структурах социальной организации.

В. Веселовский, известный польский социолог, в своей критике функциональной теории стратификации особое внимание обратил на механизм мотивации, побуждающей людей к профессиональной подготовке, являющейся условием высокого ранга позиции (по доходам, престижу и власти). Он считает, что теория Дэвиса и Мура прежде всего внеисторична. Она исходит из представления об устойчивости человеческой натуры и постоянства и универсальности существующих систем во всех человеческих общностях. Дэвис и Мур полагали, что образование и профессиональная квалификация являются ценностями - средствами, а доходы и престиж - ценностями-целями. Между тем образование и квалификация сами по себе в современных обществах являются ценностями-целями. Таким образом, делает вывод В. Веселовский, неравномерное распределение доходов и престижа не является само по себе "функциональной необходимостью" для общества. К этому следует добавить, что функционалисты стремились отделить социологические законы от экономических. Особенно странно это выглядит в стратификационных концепциях. Как метко выразился американский социолог Райт Миллс: "Трудно, например, вообразить более бесплодную процедуру, чем анализ... стратификации в Соединенных Штатах в терминах "господствующей системы ценностей", не принимающей во внимание известную статистику жизненных шансов, основанную на уровнях собственности и дохода". Далее он отметил, что при рассмотрении реальных ситуаций как у Т. Парсонса, так и у других функционалистов "внезапно возникает вся экономическая и профессиональная структура, понимаемая в чисто марксистских понятиях, а не в понятиях нормативной структуры, проектируемой высокой теорией. Это вызовет надежду, что высокие теоретики не полностью потеряли контакты с исторической реальностью". Сказанное не снимает позитивной оценки выдающегося вклада функционалистов в создание подлинно научного подхода к изучению проблем социального неравенства. Не случайно, что несмотря на многолетнюю критику (вполне справедливую) не сложилось и поныне равноценного функционализму научного направления, по иному и более глубоко объясняющего сущность социальной стратификации.

26. Современные стратификационные теории (неомарксисткие взгляды, Р. Дарендорф, многокритериальность как теоретический принцип У.Г. Рансимена, «Работники в черном пальто» Д. Локвуда и т.д.)

Власть, авторитет и конфликтные группы (Ральф Дарендорф) В своей классовой концепции Р. Дарендорф отталкивается от марксистской почвы. Но сразу же делает крутой поворот. Если К. Маркс выводил структуру экономической, а затем и политической, власти из отношений собственности, то Дарендорф ставит во главу угла именно распределение власти и авторитета. Собственность низводится в ранг одной из форм реализации власти. Причем отмечается падающее значение этой формы в виду массовой корпоратизации собственности и перехода контролирующих функций в руки менеджеров. А авторитет менеджера современной корпорации уже имеет принципиально иные источники - уровень образования, значение которого для распределения ролей непрерывно попытается, и должностные позиции в бюрократической иерархии. Наряду с "расползанием" собственности Дарендорф также спокойно допускает и происходящее уравнивание в сфере уровней и стилей жизни. Ибо все это не затрагивает главного - неравномерного распределения ресурсов власти и авторитета, существующего в любом без исключения индустриальном обществе. Дарендорф, таким образом, делает попытку освободить теорию классов от бремени частной собственности, довершая дело, начатое, по его мнению, Й. Шумпетером. Классы становятся аналитической категорией, отражающей распределение власти и авторитета между социальными группами. Отношения групп неизбежно принимают дихотомический характер господства и подчинения (в каждом отношении может быть только две противоположные стороны). Поскольку власть и авторитет остаются неизбывно дефицитным ресурсом, борьба за эти ресурсы принимает форму конфликта. Классы в результате оказываются ничем иным как конфликтными группами. Этим они собственно и отличаются от страт как описательной категории, обозначающей множественные ранговые позиции, занимаемые квази-группами на иерархических шкалах. Вот как в итоге он определяет классы: "Класс обозначает конфликтные группы, которые возникают в результате дифференцированного распределения авторитета в императивно координированных ассоциациях" Упомянутые в определении "императивно координированные ассоциации" (ИКА) - суть не слишком жестко определенные Дарендорфом организации ролей, в которых происходит распределение и перераспределение авторитета. Конфликтные группы (классы) как субъекты ИКА возникают из осознания квази-группами своих противоположных интересов. Конфликты, в свою очередь, становятся толчком к социальному изменению (в этих пунктах Дарендорф явно движется по марксистским рельсам), Однако понимание конфликта у него, конечно, совсем не революционное. Не случайно подчеркивается роль именно авторитета как формы легитимного господства. Дарендорф исходит из возможности (и необходимости) медиации и институционализации конфликтов, мирного перераспределения авторитета за столом переговоров. Нас могут спросить, не слишком ли произвольно отнесены позиции Р. Дарендорфа к неовеберианскому лагерю, ведь пропагандируемое им понятие класса с соответствующими веберовскими понятиями значительно расходится. Но использование Дарендорфом веберовских понятий власти и авторитета как универсального ключа к анализу социального действия групп в тех или иных ситуациях, думается, позволяет нам это сделать. Впрочем, без некоторой условности, неизбежной при любой классификации теорий, и здесь не обошлось. В целом же вся концепция Дарендорфа явно конструируется "в пику" функционалистам.

Многокритериальность как теоретический принцип (У.Г. Рансимен) Веберовский плюралистический подход к анализу социальной структуры последовательно отстаивается У.Г. Рансименом, считающим, что класс, статус и политическая власть являются основой для трех отдельных общественных иерархий. Конечно, и некоторых (чаще всего доиндустриальных) обществах и в некоторых случаях (как, например, в случае с иерархией социально-профессиональных групп) классовое, статусное и властное членения могут сходиться очень близко, чуть ли не совпадать. Но в принципе они всегда остаются относительно самостоятельными стратификационными системами, а между их категориями нет даже особо тесной связи. Помимо узкого "партийно-политического" понимания "власти" Рансимен повсеместно использует это понятие в общесоциологическом значении - как основу любого структурного процесса, образования и класса, и статуса, и партии. Используя распределение власти как исходную основу для множества стратификационных критериев, он предлагает сначала "идеальные типы индустриального общества", построенные на базе различных стратификационных систем ("классовое", "элитное", "кастовое", "плюралистическое", "социалистическое" и "революционное"), а из этих "кубиков" складывает типологию "реальных обществ", включающую в себя: "неокапиталистический" тип (пример Великобритании), "социал-демократический" тип (пример Швеции), "государственный социализм" (пример Советского Союза), "революционный социализм" (Китай), и "этнократический" тип (Южно-Африканская республика). Рансимен воюет с однокритериальным членением общества и собственно в классовой теории, утверждая, что ни профессионально-должностное положение, ни размеры дохода не могут служить достаточным основанием для выделения классов, но только единство трех критериев наличия или отсутствия экономической власти: возможностей контроля (распоряжения экономическими ресурсами), размеров собственности (юридического владения ресурсами), рыночных позиций (обладания необходимыми способностями или квалификацией). Сравнивая между собой трех профессиональных инженеров с одинаковыми персональными данными - служащего крупной компании, владельца малого бизнеса и независимого консультанта, - Рансимен утверждает (и в атом суть его подхода), что: "Несмотря на всю разницу между ними как в уровнях дохода, так и в системе занятости, они находятся в одной классовой позиции. А происходит это потому, что каждый из них представляет один из функционально эквивалентных критериев экономической власти -- контроль в первом случае, собственность во втором случае и рыночные позиции - в третьем" Рансимен фиксирует на этой основе семь различных классов. Но нам здесь интересен сам подход - выделение классов в зависимости от масштабов реализуемой экономической власти, учитывающее позиции субъектов на рынке собственности, рынке труда и во внутрифирменной организации. Многокритериальный подход был реализован в целом ряде эмпирических исследований, посвященных разным социальным группам. К "классическим" образцам сегодня можно отнести исследование клерков (Д. Локвуд), рабочих ("Кембриджская группа" - Дж. Голторп и др.), мелкой городской буржуазии (Ф. Бичхофер и др.), сельских фермеров (Г. Ньюби и др.). Посмотрим, в чем состоит специфика их подходов.

"Работник в черном пальто" (Дэвид Локвуд) Опубликованное в конце 1950-х годов исследование Д. Локвуда, посвященное судьбам служащих-клерков, явно воплощает веберовскую традицию. Суть же подхода такова. Положение любой социальной группы раскрывается через характеристику ее трех ситуаций: рыночной, трудовой и статусной. Первые две формируют классовые, третья - стратификационные позиции группы. Именно совокупностью указанных позиций определяется структура группового самосознания и самоидентификации. Рыночная ситуация, по Локвуду, непременно включает отношения собственности. Но отличие от ортодоксальных марксистов весьма существенно. Последние считают, что само наличие или отсутствие собственности есть основание для классовой идентификации. Если же какая-то группа (те же клерки) не осознают своих "объективных" интересов, то это не иначе как результат "ложного самосознания". Локвуд же (помимо неприятия "ложности" или "истинности" сознания как социологических категорий) утверждает, что рыночная ситуация включает не только размеры собственности и получаемых доходов, но также социальную защищенность и шансы на социальное продвижение, зависящие, в свою очередь, во многом от квалификационного уровня работников. "Важно, что отнюдь не все те, кто лишен собственности и принадлежат к категории наемного труда, обязательно находятся в сходной рыночной ситуации" Так, клерки традиционно находились в более привилегированном материально и защищенном положении по сравнению с работниками физического труда. В середине данного столетия, впрочем, эти различия с квалифицированной частью рабочих сошли на нет. Все чаще служащие оказываются в менее защищенной от безработицы и экономически зависимой ситуации. Но сближения с рабочим классом, тем не менее, не происходит. Во-первых, потому, что мелкие служащие все же сохраняют иные карьерные ориентации и действительно имеют лучшие шансы на продвижение (одна треть вырастает до менеджерских постов). А во-вторых, одной только рыночной ситуации для характеристики недостаточно. Важны позиции в системе разделения труда, квалификационные различия, дифференциация внутрифирменных властных полномочий. "Несомненно, в современном индустриальном обществе, - подчеркивает Д. Локвуд, - наиболее значимые социальные условия, формирующие психологию индивида, вырастают из организации производства, управления и распределения. Другими словами, из "трудовой ситуации" "Помимо того, что условия работы служащих менее "пыльные", они физически отделены конторской стеной от "синих воротничков", что дополняется сохранением между ними и социальной отстраненности. Работа клерков скорее сближает их с менеджерами, их отношения более неформальны, чаще отдают явным патерналистским духом, клерки теснее привязаны к работе на конкретную фирму. В результате их позиции ассоциируются с властью, хотя реальной власти в их распоряжении вовсе и нет. Рутинизация и стандартизация конторских операций, часто ведущие одновременно к специализации и деквалификации их труда, делают их позиции несколько более противоречивыми и еще более привязывают к своей фирме. Вдобавок в каждой группе можно усмотреть весомые квалификационные различия. И у клерков была своя "аристократия" (скажем, банковские клерки) и свои "низы" (железнодорожные служащие). Но еще более двойственными оказываются статусные ситуации. Нигде, пожалуй, они не важны настолько как в отношении клерков с их извечным снобизмом и претензиями на статус "джентльмена". И это не случайно. До трех четвертей из них сами происходят и выбирают жен и мужей из различных средних слоев (включая квалифицированных рабочих). При этом замечается, что статусные претензии служащих другими группами признаются все меньше и меньше. Этому снижению престижа в немалой степени способствовало признание "женского" характера многих конторских профессий (еще до того как женщины действительно заняли в них большинство рабочих мест). Кроме того, наиболее квалифицированные группы рабочих сами покушаются на более престижные позиции, "обуржуазиваются" (не в марксистском смысле как получатели "рентного" дохода из части хозяйской прибыли, а через принятие культурных ценностей средних классов). И это статусное соперничество между обладателями "синих воротничков" и "черных пальто" еще более снижает шансы на их единую идентификацию. Служащие образуют свои отдельные профсоюзы (причем степень организованности зависит от рыночной и трудовой, но не от статусной ситуации тех или иных групп), но они менее воинственны и более полагаются на диспуты, нежели на забастовочную борьбу. И то, что клерки разбросаны по офисам и ступеням служебной иерархии, разумеется, не способствует их групповой консолидации и солидарности.

27. Особенности стратификационных процессов в СССР и современного российского общества (Т.А. Заславская, З. Голенкова)

Советское общество никогда не было социально однородным, в нем всегда существовала социальная стратификация, представляющая собой иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различались объемом власти, престижа, богатства. Поскольку отсутствовала частная собственность, то не было экономической базы для возникновения классов в западном понимании. Общество являлось не открытым, а закрытым, наподобие сословно-кастового. Сословий в привычном смысле в советском обществе не было, поскольку не было правового закрепления социального статуса. Вместе с тем в советском обществе реально существовали классоподобные и сословноподобные группы. В России же коренным образом изменился сам характер стратификационной системы. Если в советском обществе преобладали черты этактратической системы, построенной на властных иерархиях и формальных рангах, то в современном российском обществе формулирование стратификационной системы происходит на экономической основе, когда главными критериями становятся уровень доходов, владение собственностью и возможность осуществлять самостоятельную хозяйственную деятельность. Сложился довольно многочисленный предпринимательский слой, высшие представители которого не только составляют существенную часть хозяйственно-экономической элиты, но и в ряде случаев входят в политическую элиту страны. Можно по-разному оценивать сущность, состав и структуру этого слоя, но нельзя не видеть, что переход к рыночной экономике породил качественно новые статусные группы, обладающие экономической свободой и претендующие на самые высокие места в системе общественной иерархии. В ходе реформ появились новые престижные виды деятельности, что заметно изменило социально-профессиональную стратификационную систему. Наметилось полярное расслоение общества, что находит выражение в растущей дифференциации доходов населения. Несмотря на существенную социальную полярность общества, начинает формироваться средний класс, ядро которого образуют высокопродуктивные, инициативные и предприимчивые социальные категории (предприниматели, менеджеры, бизнесмены и др.). Наибольшее признание получила стратификационная модель, разработанная академиком Т.И. Заславской. В стратификационной структуре современного российского общества Т.И. Заславская выделила четыре слоя: верхний, средний, базовый и нижний. Верхний слой (6% занятого населения) образуют элитные и субэлитные группы, занимающие важные позиции в системе государственного управления, в экономических и силовых структурах. Это - политические лидеры, верхушка государственного аппарата, значительная часть генералитета, руководители промышленных корпораций и баков, преуспевающие предприниматели и бизнесмены, видные деятели науки и культуры.(мужчины ср. лет) Средний слой (18% занятого населения) состоит из мелких и средних предпринимателей, полупредпринимателей, менеджеров средних и небольших предприятий, представителей среднего государственного аппарата, администраторов непроизводственной сферы, старших офицеров, лиц интеллектуальных профессий, фермеров, наиболее квалифицированных рабочих и служащих. Почти 60% из них заняты в негосударственном секторе. Базовый слой (66% занятого населения) включает лиц, занятых преимущественно в государственном секторе экономики. К нему относятся рабочие индустриального типа, значительная часть интеллигенции (специалисты), полуинтеллигенция (помощники специалистов), служащие из технического персонала, основная масса военнослужащих, работники массовых профессий торговли и сервиса, а также большая часть крестьянства. Около 60% этого слоя составляют женщины, в основном среднего и старшего возраста. Нижний слой (10% занятого населения) обладает наименьшим профессионально-квалифицированным и трудовым потенциалом. К нему относятся работники, занятые простейшими видами труда, не требующими профессиональных знаний (уборщики, лифтеры, вахтеры, курьеры, подсобные рабочие, такелажники и т.д.). Наряду с этими основными слоями Т.И. Заславская отмечает также наличие «социального дна», которое образуют алкоголики, бомжи, бродяги, криминальные элементы и т.д.

Несколько иную модель стратификационной системы современного российского общества предлагает социолог М.Н. Римашевская, которая выделяет следующие социально-классовые группы:

«общероссийские элитные группы», обладающие крупной собственностью и средствами властного влияния на федеральном уровне;

«региональные и корпоративные элиты», обладающие значительной собственностью и влиянием на уровне регионов и секторов экономики;

«верхний средний класс», имеющий собственность и доходы, обеспечивающие среднероссийские и более высокие стандарты потребления;

«динамичный средний класс», проявляющий социальную активность и имеющий доходы, обеспечивающие среднероссийские и более стандарты потребления;

«аутсайдеры», характеризующиеся низкой социальной активностью, невысоким уровнем доходов и ориентацией на легальные способы их получения;

«маргиналы», отличающиеся низкой степенью социальной адаптации, незначительными доходами и неустойчивостью социально-экономического положения;

«криминальные элементы», проявляющие высокую социальную активность, но противоречащую моральным и правовым нормам общества.

Приведенные концепции социальной стратификации современного российского общества не исчерпывают многообразия точек зрения по данной проблематике.

29 Тенденции изменений социальной структуры советского общества

За сотканной из идеологий внешней оболочкой скрывалось действительное социальное членение - во многом не совпадавшее с изображаемой картиной, но по ряду параметров все же адекватное ей. Структурная категория, именовавшаяся рабочим классом и составлявшая, согласно господствовавшей идеологии, основной элемент стратификационной сетки, объединяла в своей основе наемных работников физического труда. Дополнительно, для придания ей необходимого удельного веса и массовости, в нее включались пограничные социальные группы, главным образом за счет сферы обслуживания. Сельское население, за исключением наемных работников государственных сельскохозяйственных предприятий и бюджетников, занятых в сфере образования и здравоохранения, определялось как колхозное крестьянство. По профессиональному и образовательному показателю (профессии нефизического труда, высшее образование) выделялась социальная группа (прослойка) трудовой интеллигенции.

Очевидно, что такая стратификация советского общества была в значительной мере формальной. Она не имела прочной корневой системы: не опиралась на самостоятельные, независимые от государства группы социальных интересов. Рабочий класс, колхозное крестьянство, трудовая интеллигенция были элементами всеохватывающего государственно-патерналистского механизма. Их частные интересы подверглись "огосударствлению".

Социальное содержание интересов этих слоев было низведено до второстепенного уровня.

Общественная жизнь всех граждан протекала в такой системе, где государство выступило в качестве единственного собственника, единственного гаранта социального благополучия и даже единственного толкователя духовных ценностей. По этим главным параметрам все социальные слои находились в одинаковом положении и, следовательно, имели одинаковые интересы.

Вместе с тем под государственно-патерналистской оболочкой сохранялись вполне реальные частные интересы, имевшие свои "корешки" и в экономике, и в социальных отношениях, и в самих государственных структурах. Будучи нелегитимными в правовом и идеологическом смыслах, они существовали как бы в подполье. В годы брежневского застоя они стали бурно развиваться, приобретая уродливые формы и размывая устои государственно-бюрократического строя, его идеологии.

Таким образом, можно сколько угодно и в полной степени обоснованно критиковать существовавшее членение как с теоретической, так и с практико-прагматической точек зрения. Непреложным фактом является, однако, то, что оно не было до конца вымышленным и с течением времени стало (и остается поныне) важным составным элементом общественного сознания и формой самоидентификации значительной части населения.

За прошедшее десятилетие в процессе глубокой трансформации российского общества претерпели изменения и многие параметры его социальной организации. Эти изменения вызваны развитием рынка, дифференциацией собственности и связанных с этим гражданских отношений в хозяйственной сфере. Вокруг намечающихся полюсов формирующейся смешанной экономики постепенно складываются реальные группы интересов.

Наряду с дробными узкокорпоративными вычленяются и более укрупненные группы интересов: мелких и средних предпринимателей, банковского и промышленного, национального и компрадорского капиталов, традиционных наемных рабочих, работников наемного труда, связанных с современными технологиями, гуманитарной и технической интеллигенции, кооперированного крестьянства, мелкого и среднего фермерства.

Вместе с тем не следует преувеличивать реальные масштабы произошедших изменений.

Во-первых, не исчезли социальные протогруппы, выступавшие в мифологизированной форме, как рабочий класс, колхозное крестьянство и интеллигенция. Во-вторых, что не менее важно, проявило высокую устойчивость представление значительной части общества о том, как выглядит и что представляет собой социальное членение общества. В-третьих, процесс становления новых элементов социальной структуры оказался более сложным и противоречивым, чем это представлялось либеральным адептам ничем не ограниченных рыночных отношений. Границы между группами частных интересов остаются размытыми и неустойчивыми. По большей части они основываются на сходстве условий микробытия своих носителей и не достигают того уровня социальной определенности, которая побуждает к ясно выраженной солидарности. Каждая группа интересов дробится на слабо связанные между собой подгруппы.

Иными словами, общая композиция социальной структуры пока не устоялась. Не определились достаточно ясно удельные веса и соотношение различных групп социально-экономических интересов, мера их совместимости и антагонистичности, характер и механизмы взаимодействия.

31. Современные формы социального неравенства

Бедность как вид неравенства

Феномен бедности стал предметом исследования в современной отечественной социологии в начале 1990-х гг. В советский период понятие бедности применительно к советским людям в отечественной науке не использовалось. В социально-экономической литературе официальное признание получила категория малообеспеченности, которая раскрывалась в рамках теории благосостояния и социалистического распределения.

Сегодня важной характеристикой общества является его социальная поляризация, расслоение на бедных и богатых.

В социальной структуре бедных выделяют как традиционные (многодетные и неполные семьи, пенсионеры, инвалиды, безработные), так и нетрадиционные группы (семьи работников бюджетных отраслей народного хозяйства, имеющие двух и более детей, представители ряда профессий, которые не могут обеспечить себя необходимыми жизненными средствами за счет профессиональной деятельности, семьи, оказавшиеся в нужде из-за систематической задержки заработной платы). В основной своей массе - это работающие люди старше 28 лет, имеющие высшее или среднее специальное образование.

К наиболее типичным факторам, обусловливающим риск оказаться в той или иной группе бедных, относят: потерю здоровья, низкий уровень квалификации, вытеснение с рынка труда, высокую семейную “нагрузку” (многодетные, неполные семьи и др.); индивидуальные особенности, связанные с образом жизни, ценностными ориентациями (нежелание трудиться, вредные привычки и т.п.).

В настоящее время социологические исследования, проводимые различными научными коллективами, аналитическими центрами, дают пеструю картину масштабов бедности в России. Причем оценки доли бедных в составе населения колеблются от 50 до 80%. Это объясняется тем, что разные социологические группы опираются на различную теоретико-методологическую базу.

Депривация как вид неравенства.

Под депривацией следует понимать любое состояние, которое порождает или может породить у индивида или группы ощущение собственной обездоленности в сравнении с другими индивидами (или группами), или с интернализованным набором стандартов. [Ощущение депривации может быть осознанным, когда индивиды и группы, переживающие депривацию, могут понимать причины своего состояния. Но возможно и такое развитие ситуации, когда депривация переживается как что-то иное, т.е. индивиды и группы воспринимают свое состояние в превращенной форме, не сознавая его подлинных причин. В обоих случаях, однако, депривация сопровождается острым желанием ее преодолеть. Исключением могут быть только ситуации, когда депривация оправдывается системой ценностей данного общества, например, кастовая иерархия в Индии. Можно выделить пять типов депривации.

Экономическая депривация.

Проистекает из неравномерного распределения доходов в обществе и ограниченного удовлетворения потребностей некоторых индивидов и групп. Степень экономической депривации оценивается по объективным и субъективным критериям. Индивид, по объективным критериям экономически вполне благополучный и даже пользующийся привилегиями, может, тем не менее, испытывать субъективное ощущение депривации. Для возникновения религиозных движений субъективное ощущение депривации является наиболее важным фактором.

Социальная депривация.

Объясняется склонностью общества оценивать качества и способности некоторых индивидов и групп выше, чем других, выражая эту оценку в распределении таких социальных вознаграждений, как престиж, власть, высокий статус в обществе и соответствующие ему возможности участия в социальной жизни. Основания для такой неравной оценки могут быть самые разнообразные. В современном обществе молодых ценят выше, чем пожилых, мужчин-работников - выше, чем их коллег-женщин, талантливым людям предоставляют привилегии, недоступные для посредственных. Социальная депривация обычно дополняет экономическую: чем меньше человек имеет в материальном плане, тем ниже его социальный статус, и наоборот. В целом образованный человек стоит “выше” на социальной и экономической шкале, чем необразованный. Существует ещё такое понятие как организмическая депривация. Она связана с врожденными или приобретенными индивидуальными недостатками человека - физическими уродствами, инвалидностью, слабоумием и т.д.

Этическая депривация.

Она связана с ценностным конфликтом, возникающим при несовпадении с идеалами общества идеалов отдельных индивидов или групп. Такого рода конфликты могут возникать по многим причинам.[13] Некоторые люди могут ощущать внутреннюю противоречивость общепринятой системы ценностей, наличие негативных латентных функций установленных стандартов и правил, они могут страдать из-за несоответствия реальности идеалам и т.д. Часто ценностный конфликт возникает вследствие наличия противоречий в социальной организации. Известны такого рода конфликты между обществом и интеллектуалами, которые выработали свои критерии совершенства в искусстве, литературе и других областях творчества, не разделяемые широкой публикой. Многие религиозные реформаторы (например, Лютер), а также и политические деятели радикально-революционного направления (Маркс), видимо, испытывали ощущение депривации, вызванное этическим конфликтом с обществом - невозможностью вести образ жизни, соответствующий собственной системе ценностей.

Психическая депривация.

Возникает в результате образования у индивида или группы ценностного вакуума - отсутствия значимой системы ценностей, в соответствии с которой они могли бы строить свою жизнь. Это преимущественно бывает следствием острого и не разрешенного в течение долгого времени состояния социальной депривации, когда человек в порядке самопроизвольной психической компенсации своего состояния утрачивает приверженность ценностям не признающего его общества. Обычной реакцией на психическую депривацию является поиск новых ценностей, новой веры, смысла и цели существования. Личность, испытывающая состояние психической депривации, как правило, наиболее восприимчива к новым идеологиям, мифологиям, религиям. В противоположность этой категории, лица, переживающие этическую депривацию, демонстрируют глубокую приверженность к привычным для себя ценностям. Психическая депривация проявляется, прежде всего, в чувстве отчаяния, отчуждения, в состоянии аномии, проистекающих из объективных состояний депривации (социальной, экономической или организмической). Она зачастую выливается в действия, направленные на устранение объективных форм депривации.

Субъективное ощущение депривации является необходимой предпосылкой возникновения, какого бы то ни было организованного социального движения. Однако сама по себе депривация составляет лишь необходимое, но вовсе не достаточное условие этого. Для того чтобы сформировалось движение протеста, состояние депривации должно разделяться многими людьми; существующие в обществе институты должны быть неспособны его разрешить; наконец, должен появиться лидер с привлекательной для масс новой идеей.

32. Теоретическое осмысление бедности: взаимосвязь бедности и неравенства.

Неравенство и бедность - понятия, тесно связанные с социальной стратификацией. Неравенство характеризует неравномерное распределение дефицитных ресурсов общества - дохода, власти, образования и престижа - между различными стратами или слоями населения. Основным измерителем неравенства выступают количество ликвидных ценностей. Эту функцию обычно выполняют деньги (в примитивных обществах неравенство выражалось в количестве мелкого и крупного рогатого скота, ракушек и т.д.).

Если неравенство представить в виде шкалы, то на одном ее полюсе окажутся те, кто владеет наибольшим (богатые), а на другом - наименьшим (бедные) количеством благ. Таким образом, бедность - это экономическое и социокультурное состояние людей, имеющих минимальное количество ликвидных ценностей и ограниченный доступ к социальным благам.

Бедность - это не только минимальный доход, но особый образ и стиль жизни, передающиеся из поколения в поколение нормы поведения, стереотипы восприятия и психология. Поэтому социологи говорят о бедности как особой субкультуре.

Самый распространенный и легкий в расчетах способ измерения неравенства - сравнение величин самого низкого и самого высокого доходов в данной стране. П. Сорокин сравнивал таким образом различные страны и различные исторические эпохи. Это явление называется масштабом неравенства. Другой способ - анализ доли семейного дохода, затрачиваемого на питание. Оказывается, богатые платят за продовольствие всего 5-7% своего дохода. Чем беднее индивид, тем больше у него затрат на питание, и наоборот.

Сущность социального неравенства заключается в неодинаковом доступе различных категорий населения к социально значимым благам, дефицитным ресурсам, ликвидным ценностям. Сущность экономического неравенства состоит в том, что меньшинство всегда владеет большей частью национального богатства, иными словами, получает самые высокие доходы. В то же время большинство населения страны имеет средние и очень маленькие доходы. И распределяются они по-разному.

Если неравенство характеризует общество в целом, то бедность касается только части населения. В зависимости от того, насколько высок уровень экономического развития страны, бедность охватывает значительную или незначительную часть населения. Как мы уже говорили, в 1992 г. в США к бедным относили 14% населения, а в России - 80%.

Масштабом бедности социологи называют долю населения страны (обычно выраженную в процентах), проживающего у официальной черты, или порога бедности. Для обозначения масштаба бедности применяются также термины «уровень бедности», «границы бедности» и «коэффициент бедности».

Порог бедности - это сумма денег (обычно выражается, например, в долларах или рублях), официально установленная в качестве минимального дохода, благодаря которому индивид или семья в состоянии приобрести продукты питания, одежду и жилье. Его также называют «уровнем бедности». В России он получил дополнительное название - прожиточный минимум.

В социологии различают абсолютную и относительную бедность.

33. Измерение социальной дифференциации. Порог и черта бедности. Абсолютная и относительная, хроническая и временная бедность. Углубленные показатели бедности

Феномен бедности стал предметом исследования в современной отечественной социологии в начале 1990-х гг. В советский период понятие бедности применительно к советским людям в отечественной науке не использовалось. В социально-экономической литературе официальное признание получила категория малообеспеченности, которая раскрывалась в рамках теории благосостояния и социалистического распределения.

Сегодня важной характеристикой общества является его социальная поляризация, расслоение на бедных и богатых.

По данным официальной статистики, численность безработных значительно увеличилась

Численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума составляет 30,7 млн. или 20,8% численности населения РФ. По подсчетам независимых ученых и общественных организаций, социально-экономическое положение в стране еще хуже, чем говорит статистика: за чертой бедности существуют более 50 млн. человек. При этом резко увеличилась неравномерность распределения населения по уровню дохода, что способствует усилению социально-политической напряженности в стране, является одним из конфликтогенных факторов. В 2007 г. на долю 10% наиболее обеспеченного населения приходилось 31,7% денежных доходов, тогда как на долю 10% наименее обеспеченного населения - всего 2,4%, т.е. в 13,2 раза меньше.

В социальной структуре бедных выделяют как традиционные (многодетные и неполные семьи, пенсионеры, инвалиды, безработные), так и нетрадиционные группы (семьи работников бюджетных отраслей народного хозяйства, имеющие двух и более детей, представители ряда профессий, которые не могут обеспечить себя необходимыми жизненными средствами за счет профессиональной деятельности, семьи, оказавшиеся в нужде из-за систематической задержки заработной платы). В основной своей массе - это работающие люди старше 28 лет, имеющие высшее или среднее специальное образование.

К наиболее типичным факторам, обусловливающим риск оказаться в той или иной группе бедных, относят: потерю здоровья, низкий уровень квалификации, вытеснение с рынка труда, высокую семейную “нагрузку” (многодетные, неполные семьи и др.); индивидуальные особенности, связанные с образом жизни, ценностными ориентациями (нежелание трудиться, вредные привычки и т.п.).

В настоящее время социологические исследования, проводимые различными научными коллективами, аналитическими центрами, дают пеструю картину масштабов бедности в России. Причем оценки доли бедных в составе населения колеблются от 50 до 80%. Это объясняется тем, что разные социологические группы опираются на различную теоретико-методологическую базу.

Депривация как вид неравенства.

Под депривацией следует понимать любое состояние, которое порождает или может породить у индивида или группы ощущение собственной обездоленности в сравнении с другими индивидами (или группами), или с интернализованным набором стандартов. [12]Ощущение депривации может быть осознанным, когда индивиды и группы, переживающие депривацию, могут понимать причины своего состояния. Но возможно и такое развитие ситуации, когда депривация переживается как что-то иное, т.е. индивиды и группы воспринимают свое состояние в превращенной форме, не сознавая его подлинных причин. В обоих случаях, однако, депривация сопровождается острым желанием ее преодолеть. Исключением могут быть только ситуации, когда депривация оправдывается системой ценностей данного общества, например, кастовая иерархия в Индии. Можно выделить пять типов депривации.