Социальные системы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Основные положения феноменологической социологии (социологические теории А. Шюца и Г. Гарфинкеля)

2. Теория символического интеракционизма Дж.Г. Мида

3. Социологическая теория Н. Лумана

Заключение

Список используемых источников

Введение

Знакомство с любой наукой начинается с ее ключевых понятий, категорий, методов, основных законов. Социология - молодая наука, которая активно развивается, в ней появляются все новые направления. Социология - слово, состоящее из латинского «социо» и греческого «логос», то есть наука или учение об обществе. Конечно, есть и другие науки об обществе, но у социологии свой предмет исследований. Термин «социология» ввел в научный оборот Огюст Конт в работе «Курс позитивной философии» в 1842 г. О. Конт считал, что новая наука должна рассматривать общество как структурный организм, в котором каждую клеточку нужно исследовать с точки зрения общественного блага. В связи с этим всю социологию он разделил на социальную статику и социальную динамику. О. Конт полагал, что законы механики можно использовать в изучении общества. Для него был характерен эмпирический подход к социологическому знанию. Большого научного следа в социологии О. Конт не оставил, но чрезвычайно важна его мысль о том, что наука об обществе должна основываться на позитивных фактах, строиться по примеру наук естественных. Не случайно социологию вначале называли социальной физикой. В настоящее время социология - одна из самых быстроразвивающихся наук. Ее методы, инструментарий берут на вооружение другие науки об обществе: экономика, право, демография. Среди них социология начинает играть примерно ту же роль, которую выполняет математика в естественных науках, так как социологические методы позволяют давать точные количественные оценки многих процессов общественного развития. Основная задача данной контрольной работы рассмотреть современные социологические теории А. Шюца и Г. Гарфинкеля, Дж.Г. Мида и Н. Лумана. Также постараться раскрыть их особенности и отличие от других социологических теорий.

1. Основные положения феноменологической социологии (социологические теории А. Шюца и Г. Гарфинкеля)

Феноменология - социологическая парадигма, основанная на философии Э. Гуссерля (1859-1938), согласно которой индивиды воспринимают окружающий мир через призму субъективных значений, приобретенных в процессе социализации. Отсюда следует, что общество - часть человеческого творения. Основателем этого соц. направления был австро-американский философ и социолог Альфред Щюц (1899 - 1959), разработавший своеобразную разновидность "понимающей социологии". Его основные труды:

- “Феноменология соц. мира” (1932),

- "Возвращающийся домой".

Считая, что позитивизм искажал природу социальных явлений, отождествляя их с явлениями природы, Щюц разработал концепцию интерсубъективного мира. Суть этих представлений в том, что позиции, взгляды на социальной реалии одного индивида и другого несовместимы, ибо каждый человек оказывается в своем особом мире повседневной жизни. Шюц считал, что адекватная коммуникация возникает благодаря появлению общего для взаимодействующих интерсубъективного мира, т.е. привычного соц. мира, который в конечном счете обусловлен интеракциями между людьми, принадлежащими к одной весьма узкой соц. группе, которую социолог называет "домашней" группой.

Концепция дома. Особый интерес для Шюца вызывает проблема реадаптации индивида к своей "домашней" группе после того, как они ее покинули по тем или иным причинам и какое-то время жили в иных соц. группах, неизбежно усваивая новые знания и новые измерительные линейки ценностей, типичные для этих групп. Здесь положение возвращающегося отлично от положения чужестранца, поскольку последний готов к тому, что этот мир организован иначе, чем тот, из которого он прибыл. Возвращающийся же ожидает встретить то, что ему хорошо знакомо, но ситуация полностью меняется для возвращающегося домой индивида (пример с солдатом). Шюц приходит к выводу, что "поначалу не только родина покажет возвращающемуся незнакомое лицо, но и он покажется странным тем, кто его ждет".

Наиболее своеобразно положения феноменологической социологии Шюца были восприняты двумя различными школами. Первую из них - школу феноменологической социологии знания - возглавили Питер Бергер (г.р.1929) и Томас Лукман (г.р.1927); вторую, получившую название “этнометодология” (термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином “этнонаука” - зачаточные знания в примитивных обществах),- Гарольд Гарфинкель (г.р.1917).

П. Бергера и Т. Лукмана отличает от Шюца стремление обосновать необходимость “узаконения” символических универсалий общества. Развиваемая этими американскими социологами теория “легитимизации” исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого организма требует “создания самим человеком устойчивой жизненной среды”. Поэтому они говорят об институациализации значений и моделей действия человека в “обыденном мире”. Символические значения рассматриваются как основа социальной организации и большее внимание уделяется значениям, вырабатываемым членами общества совместно и стоящим как бы “над” индивидом. Реальная основа этих значений - в религиозных верованиях, разделяющихся каждым. Следовательно, общество оказывается таким социальным окружением индивида, которое он сам создает, внося в него определенные “настоящие” ценности и значения, которых впоследствии и придерживается. Эти значения развиваются и объективируются в социальных институтах, позволяя индоктринировать новых членов общества, вынужденных подчиняться этим “вне-меня-надо-мной” ценностям.

Этнометодология Г. Гарфинкеля.

Г. Гарфинкель, будучи одним из самых ярких и последовательных представителей этнометодологии, сформулировал ее программное положение: «Черты рациональности поведения должны быть выявлены в самом поведении». В соответствии с этим основная задача социологии - выявление рациональности обыденной жизни, которая противопоставляется научной рациональности. По его мнению, нужно концентрировать внимание на исследовании единичных актов социального взаимодействия, отождествляя его с речевой коммуникацией.

В 1967 г. вышла книга профессора Калифорнийского университета

Г. Гарфинкеля "Исследования по этнометодологии", которая создала предпосылки для возникновения нового направления в социологии.

Г. Гарфинкель попытался универсализировать методы этнографии, применяемые ею для исследования примитивных культур, и на этой основе вести социологический анализ когнитивных и коммуникативных форм современной социальной жизни. При всей "экзотичности" как в определении своего предмета, так и в методах исследования, резко противопоставляемых предмету и методам традиционной социологии, этнометодология, безусловно, имеет свои идейные и методологические истоки, главными из которых являются феноменологическая социология и методы этнографии.

Предмет этнометодологии - процедуры интерпретации, скрытые, несознаваемые, нерефлексивные механизмы коммуникации между людьми. В основе этнометодологии лежит стремление понять процесс коммуникации как процесс обмена значениями.

Этнометодология принципиально не приемлет разрыва между субъектом и объектом описания, полагая, что подобное противопоставление характерно для позитивистской модели исследования, а действительное исследование необходимо строить на взаимосопряженности исследователя и исследуемого. Это направление социологии обращает внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, которая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, некие подразумеваемые смыслы, которые молчаливо принимаются участниками взаимодействия и которые объединяют их. Поэтому этнометодолог (и социолог, поскольку этнометодология претендует стать общей методологией социальных наук) не может занимать позицию отстраненного наблюдателя и всегда должен быть включен в контекст повседневного общения и разговора.

Г. Гарфинкель различает два уровня социального познания - повседневный опыт и социологическую теорию. Научное знание рассматривается Г. Гарфинкелем как объективация индексных выражений, т. е. как производное от повседневного опыта.

Г. Гарфинкель вводит понятие фонового ожидания, как социально одобряемого в сознании индивида образа действий. Фоновое ожидание приводит к стандартизации любого социального взаимодействия.

Развернувшаяся в зарубежной социологии полемика с этнометодологией выявила слабые стороны этого течения и необоснованность его притязаний на всеобщую методологию, в частности его субъективизм, доходящий до солипсизма, одностороннюю ориентацию на лингвистические методы, негативное отношение к достижениям науки, пренебрежение ее теоретическими и методологическими средствами. Так, У.Р. Кеттон - профессор университета в штате Висконсин (США) отметил антропоцентричность этнометодологии, абсолютизацию в ней социальной конструируемости реальности. Преподаватель Кембриджского университета Э. Гидденс обратил внимание на то, что этнометодология преувеличивает конструирующую роль субъекта в социальной жизни, упуская из виду воспроизводство социальной структуры. Казалось бы, этнометодология никогда не сможет стать методологическим средством изучения научной жизни и научно-теоретического освоения мира. Однако уже на первых этапах развития этнометодологии ее представители пытались приложить свой теоретический и методологический аппарат к анализу науки.

Следует сказать, что в рамках этнографического исследования поставлен ряд новых проблем, которые до этого не ставились ни одной школой в западной социологии. Этнографическое направление в социологии науки, по сути дела, обратило внимание на сложный характер социально-функционирующих искусственных предметов-посредников, элиминировав, правда, из научного знания его направленность на постижение реального объекта и замкнув знание лишь на самое себя. Заслугой этнографического направления в социологии науки является и поворот от спекулятивных макросоциологических схем к микроанализу социальных групп внутри науки.

2. Теория символического интеракционизма Дж.Г. Мида.

Символический интеракционизм - социологическая парадигма, основывающаяся на том, что все формы взаимодействия людей в обществе подразумевают общение, базирующееся на определенных социальных символах, - языке, телодвижениях, жестах, культурных символах и т.д. Люди не реагируют на внешний мир и других людей непосредственно, а осмысливают реальность в неких символах и соответственно продуцируют эти символы в ходе общения. Символический интеракционизм целиком основывается на интерпретациях человеческого поведения, в котором “прочитываются” значимые символы, несущие социальную информацию.

Джордж Герберт Мид родился 27 февраля 1863 в семье священника. Образование получил в ряде учебных заведений Америки и Европы. После окончания колледжа поступил в Гарвардский университет, затем продолжил обучение в университетах Лейпцига и Берлина, однако ни в каком из них так и не получил ученой степени.

В 1894 г. Мид связывает свою преподавательскую карьеру с Чикагском университетом, в котором работает до последних своих дней. Идеи, высказанные ученым, объединили вокруг него большой круг учеников и последователей. Не случайно Чикагская социологическая школа после его смерти стала ассоциироваться с именем Мида и называться символическим интеракционизмом.

При жизни социолог не публиковал работы, которые бы в концентрированной форме излагали его идеи. То, что сегодня доступно читателю, - это редактированные версии его научных заметок, а также лекции, записанные учениками. Среди них: “Сознание, самость и общество”, “Философия поступка”, “Философия настоящего”.

В своих работах Мид особый акцент делал на важности символов, особенно символов языковых при объяснении поведения как отдельных индивидуумов, так и социальных групп. Поэтому часто его взгляды характеризуются как социальный бихевиоризм.

Ученый считал, что результаты социологии должны иметь практическое воплощение в решении социальных проблем. Свои воззрения Мид стремился претворить в жизнь, играя ключевую роль как в социальных исследованиях, так и в проводимом на их основе социальном реформировании.

Творчество Дж. Мида основывалось на широком круге теоретических источников. Но наиболее значимым среди них был бихевиоризм. Но если классический бихевиоризм пытался интерпретировать поведение людей, как простую реакцию на символ, без учета социального опыта индивида, особенностей его ментальности, то Мида интересует прежде всего роль сознания в поведенческом действии, причем не только самого индивида, но и окружающих его людей. Мид также акцентирует роль жизненного опыта, считает, что он оказывает существенное значение на характер действия индивида в реакции на конкретный символ.

Другим источником был прагматизм. В прагматизме выражалось убеждение в безграничных возможностях науки, а также в превосходстве эмпирического знания над философией, которое могло бы быть использовано для совершенствования американского общества. В этой связи социология виделась не только наукой способной к сбору и анализу социальных фактов, но и к решению собственно социальных проблем. Сторонники прагматизма вообще не стремились к поиску и обоснованию окончательных истин. Скорее, их интересовали практические научные положения, которые могли бы активно изменять к лучшему сегодняшний мир и которые предполагалось заменить на новые научные приемы, «лучшие» в контексте их благотворного воздействия на мир завтрашний. Сам Мид подчеркивал, что его особо интересует практическая сторона того, как общество воздействует и контролирует умственные процессы индивидов и, соответственно, их поведение, а также то, как люди принимают, отвергают или изменяют нормы социального взаимодействия.

Наконец, ещё одним источником следует назвать гегелевскую диалектику, инструментарием которой ученый прекрасно овладел, обучаясь в Германии. Для Мида на характер взаимодействия людей оказывают влияние как общество, прежде всего, социальная группа, так и ментальность взаимодействующих. При этом действия социальной группы социолог считал новым качеством, не сводимым к простому количеству действий отдельных членов данной группы.

С точки зрения Мида, человеческая мысль и само поведение являются сугубо социальными. Будучи сторонником бихевиоризма, он рассматривает взаимодействие людей через призму стимулов, порожденных символами, и соответствующих на них реакций. Но для Мида стимул - лишь возможность действия, а не автоматический бездумный ответ. В этой связи Мид принципиально различает действие (предполагает акт одного индивида) и социальное действие (включает двух и более людей с учетом их ментальности). Во втором случае, в силу возникающего социального взаимодействия индивид может действовать по-разному: он может немедленно отреагировать на стимул, отложить реакцию на определенное время или вовсе не реагировать на него. Откладывание реакции предполагает интеллектуализацию действия, его обусловленность социальным опытом действующего. Мид, подчеркнем ещё раз, исследует именно социальные действия.

В качестве символов способны выступать жесты, которые по своему характеру могут быть незначимыми и значимыми.

К незначимым жестам Мид относил жесты, способные вызывать реакции, в которых практически отсутствует мысль. Это могут быть жесты, сопутствующие процессу ухаживания. Инстинктивный акт одного партнера способен стимулировать адекватный инстинктивный акт у другого. Или жесты, характерные для быстротечных видов спорта, - бокса, борьбы, хоккея и т.д. Жесты одного соперника способны вызвать бессознательные действия у другого.

Значимые жесты предполагают определенную мысль у действующего субъекта. К значимым жестам прежде всего относятся звуковые жесты, особенно в виде конкретных слов языка. Значимые жесты, ведущие к осмысленному взаимодействию, способствуют развитию человеческого общества, для которого характерны значимые символы.

По Миду, значимый символ представляет собой жест, свойственный только человеку. Значимые символы, способны вызывать вполне определенную, предсказуемую реакцию, у тех, кому они адресованы, благодаря чему возникает собственно человеческая коммуникация: «индивид откликается на свой собственный стимул точно так же, как откликаются другие люди. Когда это имеет место, тогда символ становится значимым, тогда начинают высказывать нечто». С прагматической точки зрения, значимый символ создает качественно новые возможности для взаимодействия людей, по сравнению с теми, которыми пользуются животные.

Люди обретают свою человеческую природу благодаря осмысленной коммуникации - они взаимодействуют с помощью значимых символов, важнейшие из которых содержатся в языке. Значимый символ обозначает предмет или событие. Он также определяет их особым образом, предполагая

определенную реакцию на него, выражающуюся в соответствующих социальных действиях. Так, символ “ручка” не только представляет класс предметов ему подобных, но и предполагает линию поведения - возможность писать. Символ “студент” означает не только представительство человека в определенной социальной группе, но и то, что данный индивид может действовать определенным образом, сообразно накопленному опыту, становясь тем самым стимулом для осознанного, адекватного поведения окружающих его других людей. Кроме того, значимые символы делают возможной символическую интеракцию - они обеспечивают средства, с помощью которых люди могут значимо общаться в своей естественной и социальной среде. Без символов не будет ни собственно человеческого общения, ни человеческого общества. Символическая интеракция необходима, так как у людей нет инстинктов поведения в социальной среде. Чтобы существовать люди должны жить в мире осознанных значений. Наконец, в отличие от животных, реагирующих на первый или наиболее сильный стимул, люди обладают способностью выбирать символы из целого набора символов и тем самым осмысленно совершать конкретные действия.

Социальная жизнь может продолжаться, если значения символов в значительной степени воспринимаются и разделяются другими членами общества. Символы обеспечивают лишь средства интеракции. Чтобы она продолжалась, каждый вовлеченный в нее, должен еще интерпретировать значения и намерения других. Это осуществляется с помощью процесса, который Мид определил, как принятие роли.

Процесс принятие роли предполагает, что индивид путем воображения ставит себя на место человека, с которым осуществляется общение. Например, если индивид видит, что его компаньон по общению улыбается, плачет или размахивает рукой, он должен поставить себя на его место, чтобы понять его намерения. На основе этой интерпретации последует соответствующий ответ - жест, реплика, шутка и т.п., которые в свою очередь будут интерпретированы путем воображаемой постановки одного из общающихся на место человека, давшего тот или иной ответ.

В этом ракурсе человеческое общение может рассматриваться как постоянный процесс интерпретации путем принятия каждым общающимся роли другого. Чем исторически более развито общество, тем более универсальным становится процесс принятия индивидами роли другого. Собственность, например, является абстрактным понятием, обозначающее нечто, чем владеет и распоряжается индивид. Как определенный значимый символ, она детерминирует и линию поведения собственника, и поведение других членов социальной группы. Этот символ вызывает набор откликов в виде социальных действий, которые должны быть одинаковыми в обществе, признающем право собственности. Так, благодаря принятию ролей других и их интерпретации становится возможным постоянный процесс общения индивидов друг с другом.

Гипотеза Сапира-Уорфа.

Значимые символы содержатся прежде всего в языке. Но язык не просто описывает реалии окружающего мира, а передает их специфику, оттенки, что детерминировано конкретной культурой: чем более значимо явление в конкретной культуре, тем больше оно имеет оттенков выражения в соответствующем языке. Так, например, у эскимосов существует огромное множество вербальных значений снега и льда.

В связи с этой тенденцией американский антрополог Э. Сапир и его студент Б. Уорф высказали положение, получившее название гипотезы Сапира-Уорфа, согласно которому значимые символы языка определяют характер ментальности людей, говорящих на нем. Используя эту гипотезу, социологи в частности отмечают в современном английском языке корреляцию между множеством агрессивных вербальных значений, равно как и мужских терминов, обозначающих социально престижные профессии (хотя ныне многие женщины овладели ими), и его сексистским характером. Это, по мнению некоторых исследователей, сказывается на характере ментальности говорящих и, соответственно, на отношениях между мужчинами и женщинами вообще. Исследования в этом направлении продолжаются.

Самость.

Дословно слово «самость» (self) можно перевести как «я сам». В парадигме символического интеракционизма данный термин имеет несколько иной смысл. Как утверждает Мид, через процесс принятия роли индивиды развивают самость - способность людей представлять себя в качестве объектов своей собственной мысли. По Миду, именно самость отличает человеческое общество от остального живого мира, делая само человеческое общество возможным.

Самость формируется только на основе социального опыта и поддерживается благодаря социальным контактам, прежде всего, языковой коммуникации. Говоря о сути формирования самости, социолог отмечает: «Мы постоянно, особенно благодаря использованию голосовых жестов, пробуждаем в себе те отклики, которые мы вызываем в других, так что мы перенимаем установки других, включая их в свое собственное поведение. Решающее значение языка для развития человеческого сознания заключается в том, что этот стимул обладает способностью воздействовать на говорящего индивида так, как он воздействует на другого».

Происхождение и развитие самости своими корнями уходит в принятие роли другого. При этом социолог различает два аспекта формирования самости. Первый - Я (соответствует английскому “I”) - спонтанное, внутреннее, субъективное представление индивидом себя. Второй аспект - Я (соответствует английскому “Me”) - обобщенные представления других, которые усваиваются индивидом. Я в смысле “Me” - это то, как люди видят себя, но глазами других. “Me” - результат влияния социальных групп в виде норм и стандартов на личность. Характер самовосприятия индивида, а также то, как он интерпретирует реакции окружающих на себя оказывает существенное влияние на сознание и все поведение человека. Так, если он на основе сложившегося самопредставления считает себя лидером социальной группы, то такой человек во всех ситуациях будет претендовать на управленческие роли. Даже если человек по тем или иным причинам лишается институциональных постов, его поведение определенное время будет детерминировано прежней самостью - в нем так или иначе сохраниться властная направленность. И напротив, если человек считает себя трусливым (в этом представлении неизбежно присутствуют и представления других), то он вряд ли будет вести себя смело в опасных ситуациях.

По Миду, личность индивида имеет двойственную природу: самость = “I” + “Me”. Иными словами, имеется в виду следующее: 1) внутренний стержень личности, с позиций которого в конечном счете формируются социальные требования, и 2) совокупность установок других, которые, будучи усвоенными, образуют личностные ценностные ориентации.

Общим механизмом формирования и развития самости является рефлексивность - способность индивида бессознательно ставить себя на место и других и действовать так, как ведут себя окружающие. В результате люди обретают способность оценивать себя, как если бы это делали другие.

Мид выделяет две главные стадии в развитии самости. Первая известна как стадия игры (play stage): ребенок играет роли, которые не являются собственно его. Социолог отмечает: «Ребенок играет в то, что он - мать, учитель, полицейский, т.е., как мы говорим, здесь имеет место принятие различных ролей». Это процесс игрового взаимодействия ребенка с воображаемым партнером, который позволяет ему осознать различие между ним самим и другими людьми. Достигается это благодаря тому, что ребенок играет обе роли: свою и роль партнера. При этом ребенок, принимая какую-то роль, имеет в себе самом стимулы, вызывающие адекватные отклики, которые соответствуют, например, “доктору” или “продавцу”: назначает себе лечение и его выполняет, предлагает себе вещь и покупает её и т.д. Ребенок говорит нечто в каком-то одном лице (как доктор), отвечает в другом, затем этот отклик в другом лице становится стимулом для него, и таким образом, благодаря рефлексивности продолжается общение, которое и формирует самость ребенка.

Вторая стадия в развитии самости - соревновательная стадия (game stage): принимая участие в соревновании, дети видят себя со стороны других участников (например, играя в футбол, волейбол или бейсбол ребенок становится осведомлен о своих отношениях с другими участниками), что требует от них представлять себя в роли других и тем самым оценить свою роль. В отличие от игры в соревновании ребенок должен быть готов реагировать как на жесты, так и на значимые символы любого другого участника, принимать роли всех, чтобы адекватно исполнять свою собственную роль.

И ещё весьма важный момент: если в игре ребенок может переходить от одной роли к другой так, как ему заблагорассудится, подчас неосознанно, то в соревновании его действия неизбежно основываются на выборе конкретных символов из множества, что предполагает мысль, а главное развивает социальную способность оценивать себя глазами других. «В соревнование, в которое вовлечено определенное число индивидов, ребенок, принимающий какую-нибудь роль, должен быть готов принять роль любого другого игрока. В бейсболе он встречает 9 ролей, и в его собственной позиции должны заключаться все остальные. Он должен знать, что собирается делать каждый другой игрок, чтобы исполнить свою собственную роль. Он должен принять все эти роли… Соревнование представляет собой переход в жизни ребенка от стадии принятия роли других в игре к стадии организованной роли, которая существенна для самосознания в полном смысле слова».

Таким образом, через соревнование формируется полноценная самость ребенка, позволяющая ему эффективно участвовать в процессе коммуникации с другими людьми.

Любое организованное сообщество (спортивная команда, семья, иная социальная группа), которое через выражение отношения всего сообщества к действиям индивида обеспечивает тем самым формирование его самости, Мид называет обобщенным другим. «Установка обобщенного другого есть установка всего сообщества».

Люди видят себя с точки зрения обобщенного другого. Это создает основу для мышления, которое становится постоянно идущим внутренним диалогом между обобщенным другим и индивидом. Человек постоянно спрашивает, что подумают люди, и постоянно ожидает отношения к себе со стороны социальных групп, к которым принадлежит. Мид считает, что в форме обобщенного другого социальный процесс оказывает влияние на поведение индивидов, а сообщество осуществляет контроль над их действиями. Точнее, через адоптацию обобщенного другого осуществляется непосредственное воздействие на компонент “Me” самости. Все это создает основу для коммуникаций и социального контроля: по существу, “Me” осуществляет контроль над самовыражением “I”.

Однако в обществе существует несколько обобщенных других. Естественно, не все обобщенные другие оказывают одинаковое воздействие на индивида. Среди множества людей, с которыми индивид осуществляет коммуникацию, он выделяет тех, чьи оценки являются для него гораздо более важными. Эти люди становятся для индивида значимым другим. Часто можно столкнуться с тем фактом, что целенаправленный воспитательный процесс, осуществляемый рядом обобщенных других, не совпадает с характером воздействия значимого другого. В таком случае ребенку приходится выбирать ценностные ориентиры и в конечном счете самому отвечать за свой выбор, за свои действия. Благодаря двойственной природе самости индивиды обладают способностью не только усваивать, но и отвергать определенные ценностные установки. В принципе “I” у здорового человека способно подвергать сомнению и выдерживать социальное давление со стороны “Ме”, разумеется, в пределах того, что у общества всегда сохраняется возможность устанавливать ценности и нормы, регламентирующие приемлемое поведение. Так в итоге возникает множество различных самостей.

Благодаря внутреннему взаимодействию “I” и “Ме”, люди становятся личностями, которые осведомлены, что ожидается от них в конкретных социальных и культурных условиях и действуют соответственно - ставят цели для себя, планируют будущее и просчитывают последствия от возможных альтернативных вариантов своего поведения. Благодаря “Ме” люди чувствуют себя «комфортно» в любом обществе. Однако самовыражение со стороны “I” ведет к постоянным изменениям структур и функций самого общества. По мнению Мида, в традиционных обществах доминируют “Ме”, в то время как в современных - “I” . Это позволяет социологу, работающему с теоретико-методологическим инструментарием символического интеракционизма исследовать взаимовлияние социального взаимодействия на микроуровне с изменениями структур и функций общества на макроуровне.

Как считают выдающиеся современные социологи П. Бергер и Т. Лукман, Мид предложил оригинальную диалектическую теорию соразвития индивидов и общества. Благодаря конфликтам между “Ме” и “I”, а также между самостями и обществом осуществляется развитие мира к свободной, открытой и совершенной коммуникации.

3. Социологическая теория Н. Лумана

феноменологический социология гарфинкель луман

Никлас Луман (1927-1998) - один из самых выдающихся социологов 20 столетия. В 1946-49 годах изучал юриспруденцию во Фрайбургском университете, затем до 1962 года работал в земельных органах государственной власти. В 1960-61 г., взяв отпуск, учился в Гарвардском университете у видного американского социолога Т. Парсонса. Иногда Лумана объявляют последователем структурного функционализма, сторонником Т. Парсонса. Однако следует отметить определенную преемственность ряда важнейших положений концепции немецкого ученого с неофункционализмом, а не их жесткую привязанность к теории Парсонса. Отличие функционализма Лумана от структурного функционализма, несмотря на частичную схожесть их теоретического дискурса, состоит в том, что он пытается реконструировать само ядро парсонской традиции. Об этом, в частности, свидетельствует признание немецким аналитиком следующего положения: акцент Парсонса на - доминирующей роли ценностей выглядит ортодоксальным, он представляет собой всего лишь один из аспектов процесса социальной дифференциации. Уже к началу 60-х годов Луман убеждается в том, что структурный функционализм Парсонса страдает существенными недостатками. Для Парсонса первичной и определяющей по отношению к "функции" является "структура". Сам Луман считает первичной функцию, а не структуру. Тем самым он пытается размежеваться с каузальностью структурного функционализма, где все элементы системы необходимы и полезны. Вместо этого он предлагает представить структуры в виде проблем, т.е. выяснять не каковы их функции, а какие структуры могли бы выполнить определенную функцию. Это означает, что каждая структура может быть заменена иной структурой, эквивалентной относительно данной функции. Таким образом, не структурный функционализм, а функциональный структурализм является основным методологическим требованием его концепции. Примечательно, однако, что с начала 70-х годов немецкий мыслитель перестает говорить о функциональном структурализме, хотя и сохраняет в своем научном арсенале многие его положения.

Становление лумановского функционализма происходит в контексте формирования общей теории систем (Людвиг фон Берталанфи). Поле общей теории систем лежит в сферах кибернетики, биологии, в поливалентной логике, теории машин, теории информации. В связи с этим Луман замечает: "Новое открытие кроется также в способе функционирования - в цикличности и самореферентности биологических систем. Таким образом, "субъект" должен отказаться от своих претензий на самореференцию. И напротив, это вовсе не означает, что психические и социальные системы должны интерпретироваться по образцу биологических систем". На этих утверждениях базируется системная парадигма Лумана.

Для Никласа Лумана кризис современной теоретической социологии очевиден. Постулирование этого кризиса является исходной посылкой и вместе с выше представленными выводами. Он считает, что «эмпирические исследования, в целом действительно успешные, увеличили наши знания, но не привели к образованию единой социологической теории». Задача такой теории, прежде всего, состоит в упрощении бесконечной сложности реального мира. Такое упрощение может быть достигнуто только тогда, когда социологическая теория, восприняв лучшие достижения других наук, сможет достаточно адекватно концептуализировать свои основные понятия. Социологическая теория не должна, по мнению Н. Лумана, заниматься «метафизическими» вопросами прогресса и эволюции; она должна разрабатывать теоретические инструменты, пригодные для познания социального мира. Именно поэтому основной своей целью он видит разработку понятия и теории общества.

Понятие общества, по мнению Н. Лумана, являясь центральным для социологического знания, в то же время выступает самым нечетким, размытым и неопределенным. Он выделяет три наиболее важных, на его взгляд, препятствия в определении этого понятия, с которыми сталкивается социологическая теория: «гуманистическое предубеждение», касающееся того, что общество состоит из людей и отношений между ними; допущение территориального многообразия обществ; разделение субъекта и объекта познания. Все три эти препятствия могут быть преодолены только в рамках новой парадигмы социологического знания. Такой парадигмой ему видится прежде всего системный подход: «Мое предложение: положить в основу понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы вместо понятия действия».

Теория общества как системы

Понятие «система» проникло в социологию в связи с необходимостью описать развитие социального мира как относительно самостоятельный процесс, в котором общество представляется некоторой целостностью, состоящей из взаимосвязанных и взаимозависимых частей. Подобная необходимость возникла из первоначальной интенции представить социологию естественной наукой, занимающейся проблемами, сходными с проблемами биологии и даже являющейся продолжением биологии, поскольку она занимается изучением развития и функционирования отдельного биологического вида - человека. Отсюда - широкое привлечение биологических аналогий, особенно на ранней стадии развития социологической мысли.

В развитии системного анализа в социологии можно выделить три этапа: на первом этапе общество воспринималось как некоторая данная целостность, аналогичная или даже равная биологическому организму. Основной акцент делался на том, что общество, как и организм, состоит из взаимосвязанных и взаимозависимых частей, и, следовательно, задачей социолога объявлялось изучение взаимосвязей и взаимозависимостей в этом целостном образовании. Развитие общей теории систем оказало на социологию огромное воздействие. Все четче обозначилась мысль о том, что если общество и является системой, то оно вовсе не аналогично, и уж тем более не подобно организму. Акцент стал делаться на различиях между обществом, как социальной системой и организмом, как системой биологической. Сам же системный подход, постулировавший вначале, что система должна быть закрытой, а потому энтропийной, то есть стремящейся к гомеостазу в пределе своего развития, пришел к тому, что системы могут быть не только закрытыми, но и открытыми (с нечеткими границами). Введение таких систем привело к появлению новой науки - кибернетики, призванной изучать развитие открытых систем с обратной связью, предопределяющей их негэнтропийный характер.

На втором этапе развития системного подхода в социологии понятие «система» стало применяться уже лишь как удобная абстракция, отражающая поведение сложных образований, состоящих из взаимосвязанных частей. Акцент в теоретической социологии теперь сместился с рассмотрения взаимозависимости этих частей, к рассмотрению взаимодействия и взаимозависимости различных систем и подсистем, что нашло наибольшее выражение в теоретических построениях Т. Парсонса. Развитие системного подхода в социологии на втором этапе привело к появлению ряда проблем, из которых наиболее значимыми оказались проблемы системных границ и эмерджентных свойств. Если система является открытой и, следовательно, обладает подвижными границами, то каким же образом система утверждает эти границы и как она поддерживает их? Кроме того, система - это не просто совокупность элементов и связей между ними (структуры системы), система есть новая целостность, отличная от элементов и связей (структуры) и имеющая свои собственные особые системные (эмерджентные) свойства, не сводимые и не объяснимые с точки зрения элементов и структуры.

Третий этап - теория самореферентных систем в развитии системных представлений о социальном мире. Под системой здесь понимается нечто, способное отличать себя от внешней среды и воспроизводить эту границу. Н. Луман считает, что общество как раз и является примером такой самовоспроизводящейся и самореферентной системы. Общество постоянно производит различение себя и внешней среды, различение, дающее ему право именоваться системой. Эта система является самовоспроизводящейся (аутопойетической), в том смысле, что акт воспроизводства не предполагает воссоздаваемости и воспроизводимости причин и условий производства. Система имеет как внешние, так и внутренние причины воспроизводить себя, она также способна задать эти причины таким образом, чтобы различение было воссоздано. Общество выступает не только аутопойетической, но и самореферентной системой, что означает не только его способность воспроизводить себя, но и способность описывать себя, воспроизводя в этом описании самого себя.

Такое рассмотрение общества, на первый взгляд, может показаться тавтологичным, если не принять во внимание кардинального отличия понятий элементов и структуры, вытекающих из определения системы. Элементами социальной системы при таком понимании оказываются коммуникации, а не люди или их действия. Коммуникации разлагаются на действия; действия возникают для упрощения системой самой себя, для преодоления собственной сложности. Термин коммуникация также приобретает иной смысл. Он означает различение информации, сообщения и понимания. Коммуникация есть не просто передача информации - это смысловой, самореферентный процесс. Таким образом, система состоит из различений (коммуникаций), приводящих к другим различениям. Коммуникации производят и воспроизводят себя посредством самих себя, то есть элементы системы и системные операции - это одно и то же. Отсюда вытекает оперативная закрытость социальной системы. Она воспроизводит сама себя посредством собственных операций; не имеющих никакого отношения к внешнему миру, что и является основой фундаментальной характеристики системы саморазличения.

Н. Луман полагает, что предложенное им понимание социальной системы помогает устранить те логические трудности, которые возникают при механическом переносе понятий системного подхода на объяснение общественных явлений. При этом понимании границы системы, оставаясь подвижными (нечеткими, размытыми), могут быть в то же время весьма определенными в силу оперативной закрытости системы и ее стремления воспроизводить свою границу. Люди, таким образом, не являются элементами общественной системы, они представляют собой лишь часть окружающей среды. Социальная система представляет собой в этой интерпретации своеобразную совокупность взаимоотношений, обладающих свойством самоописания, а действие - событие - это своеобразное проявление самой коммуникации.

По Луману, системой является не всякое взаимоотношение, а лишь то, которое вычленяется на фоне окружения. Впрочем, основной фактор в создании социальной системы кроется в ее функции - очертить определенный сектор комплексности в целях его последующего упрощения (редуцирования). Согласно Луману, невозможно, чтобы все занимались всем. Поэтому каждая подсистема (политика, право и т.п.) позволяет провести секторальный анализ и тем самым упрощает "свою часть комплексности". Другие подсистемы будут воспринимать данную часть комплексности уже как редуцированную. В результате генезис систем есть не что иное, как "функциональная специализация с целью редуцирования комплексности". Только таким способом общество может эволюционировать, и только таким образом оно может стать "более комплексным".

Итак, элементами сложной системы социального типа выступают не физические объекты (человек или человеческие объединения), а коммуникации, распадающиеся на действия, или события. Подобное понимание элементов системы приводит к реинтерпретации и понятия структуры. Последнее означает не отношение элементов, а некую внутреннюю программу, ограничивающую число допустимых в системе отношений. И предполагается, что только благодаря ограничивающему структурированию система получает столько «указаний», сколько необходимо ей для воспроизводства. Таковой выступает некий третий элемент (своего рода коммуникатор), который и регулирует отношения между данными элементами в процессе пищеварения и тем самым способствует обновлению организма. Вот этот-то коммуникатор и есть подлинная структура системы.

Проблема человека в концепции Лумана

Как уже говорилось, Луман делает шаг к тому, чтобы лишить понятие "субъект" значимого предметного основания ("гуманистическое предубеждение") и свести общество не к взаимодействию людей, а к "сети коммуникаций". В частности, одно из его определений общества дается через совокупность "самовоспроизводящихся коммуникаций". Возникает вопрос: могут ли существовать отношения (в случае коммуникации) без чего-то относимого, без того, что коммуницирует? Для Лумана ответ на такой вопрос очевиден. Поскольку функциональная онтология основывается на его социологической теории, то это означает: отношения могут существовать и без того, что является соотнесенным. По его мнению, в несвязанной сложности событий ("комплексность") ничто не мешает исследователю выбрать любое из них в качестве исходной точки отсчета. В итоге Луман не разделяет мнение М. Вебера и Парсонса о том, что социальность возникает лишь в том случае, когда имеет место "ориентация на другого". По Луману, "социально" лишь то, что обладает коммуникативной значимостью и допускает возможность действовать Alter ego.

Таким образом, своеобразная попытка интегрирования полярных позиций по проблеме человека, индивидуальности воплощается у Лумана в оригинальную концепцию субъекта. Неверно было бы считать, что у него субъекты "исчезают", чтобы уступить место саморазворачиванию систем. В действительности у исследователя каждая система (подсистема) является субъектом для себя самой, в то время как субъекта социальных систем (в качестве индивидуального или коллективного сознания) в парадигме Лумана нет. Идея же индивидуального субъекта как центра любой системы затушевывается. В результате каждый индивид считается субъектом для себя и в какой-то мере для "психической системы", но всеохватывающая система индивидуальных субъектов в концепции Лумана отсутствует. Одновременно с этим он утверждает, что каждая функциональная система (подсистема) включает в себя всех индивидов. Луман подчеркивает, что из логики его рассуждений не следует, будто бы люди не важны для общества. Чтобы общество и его подсистемы могли существовать, наличие окружающей среды необходимо. Системы не могут функционировать в пустоте.

Такой взгляд на позицию человека в обществе вызывал явный протест со стороны, как его противников, так и сторонников. Среди последних предпринимались даже попытки рассматривать человека как аутопойетическую и самореферентную систему. Но это никак не повлияло на позицию Н. Лумана. Кроме того, он каждый раз искал новые аргументы для усиления своей позиции. Один из них состоял в том, что и человек как часть окружающего систему мира, и тем более сам этот мир представляет собой комплексные образования, которым самореферентная система уступает по сложности. Поэтому одна из задач социологии состоит в выявлении особенностей их взаимодействия.

Заключение

Социологическое знание стремится вобрать в себя все лучшее, что имеется в трудах предшествующих поколений социальных мыслителей. На каждом этапе исторических преобразований социология открывает пути для новых направлений, которые определяют ее движение вперед. Среди проблем, ставших ведущими для социологии, на современном этапе развития являются: социальное положение человека в обществе и группе, социальная структура, участие в управлении, «человеческие отношения», общественное мнение, социокультурные и межнациональные процессы, экологические проблемы, межличностное общение и другие вопросы, связанные с конкретной исторической и социально-экономической ситуацией в условиях перехода страны к рыночным отношениям. Однако предстоит еще многое сделать как для создания соответствующих учебных пособий, так и для изложения действительной теории развития социологической мысли, свободной от предубеждений, идеологических штампов и просто нелепостей, накопившихся за долгие годы пренебрежения этим направлением в науке.

Рассмотрев социологические теории А. Шюца и Г. Гарфинкеля, можно сказать, что Шюц считал, что адекватная коммуникация возникает благодаря появлению общего для взаимодействующих интерсубъективного мира, т.е. привычного соц. мира, который в конечном счете обусловлен интеракциями между людьми, принадлежащими к одной весьма узкой соц. группе, которую социолог называет "домашней" группой. Также Шюц приходит к выводу, что "поначалу не только родина покажет возвращающемуся незнакомое лицо, но и он покажется странным тем, кто его ждет".

Гарфинкель же, являясь последователем и представителем эндометологии, попытался универсализировать методы этнографии, применяемые ею для исследования примитивных культур, и на этой основе вести социологический анализ когнитивных и коммуникативных форм современной социальной жизни. При всей "экзотичности" как в определении своего предмета, так и в методах исследования, резко противопоставляемых предмету и методам традиционной социологии, этнометодология, безусловно, имеет свои идейные и методологические истоки, главными из которых являются феноменологическая социология и методы этнографии.

При рассмотрении теории символического интеракционизма следует иметь в виду, что Дж. Мид объявлял себя приверженцем, так называемого социального бихевиоризма. Однако вместе с тем Мид был против таких основополагающих принципов бихевиоризма, как индивидуализм и антиментализм. Используя понятие "социальный бихевиоризм", он, прежде всего, имел в виду необходимость изучения внешних проявлений поведения индивида в процессе социальной интеракции и объяснения внутренних психических процессов в терминах внешнее наблюдаемого поведения.

В отличие от необихевиристского подхода к человеку как к "психологической машине", бездумно реагирующей на стимулы внешней среды, интеракцционисты рассматривают его как активного участника взаимодействия, который сам выбирает, оценивает, регулирует и конструирует свое поведение посредством символической коммуникации.

Подробно рассмотрев концепцию Н. Лумана, можно сказать о том, что его концепция общества весьма отличается от его предшественников. Луман сумел объяснить устройство социальных систем в полноте их иерархии и взаимоотношений, показав сложную структуру общества со всеми входящими в него подструктурами.

Усложнив и расширив понятие коммуникации, Луман попытался объяснить неоднозначную позицию человека в обществе: с одной стороны, человек редуцируется до простого элемента коммуникаций и здесь речь идет только о действиях человека; с другой же стороны Луман отмечает чрезвычайную сложность человека, говоря о том, что даже самореферентная система уступает по сложности.

Луман оставил для последователей немалое поле размышлений, в частности прояснить тонкости функционирования коммуникаций между человеком и социальными системами.

Список используемых источников

1. Кукушкина Е.И. История социологии. М., 2009. Гл. 4.

2. Луман Н. Социальные системы. М., 2007.

3. Плахов В.Д. Западная социология XIX - XX. М., 2009.

4. Социология/Под ред. В.Н. Лавриненко. М., 2010. Гл. 6.

5. Социология/Под. ред. Н.Г. Скворцова. М., 2009. Гл. 2.

6. Симонова О.А. История социологии XX века. М., 2008.

7. Федеральный образовательный портал «Экономика. Социология. Менеджмент». (www.ecsocman.edu.ru).

Размещено на Allbest.ru