Социальная мобильность

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Концепция социальной мобильности; её формы

Под социальной мобильностью понимается хоть какой переход индивида либо общественного объекта (ценности), то есть всего того, что создано либо модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существует два главных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, либо перемещением, предполагается переход индивидуума либо общественного объекта - из единой социальной группы в другую, расположенную. на одном и том же уровне. Перемещение некоего индивидуума из баптистской в методистскую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как супруга, так и супруги) в другую при разводе либо при повторном браке, с одной фабрики на другую, при сохранении при этом собственного профессионального статуса, - все это примеры горизонтальной социальной мобильности. Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, кара, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного общественного пласта, подобно перемещению из Айовы до Калифорнии либо с некоего места до хоть какого другого. Во всех этих вариантах «перемещение» может происходить без заметных конфигураций общественного положения индивидуума либо общественного объекта в вертикальном направлении. Под вертикальной социальной мобильностью предполагаются те отношения, которые появляются при перемещении индивидуума либо общественного объекта из одного общественного пласта в другой. В зависимости от направления перемещения, существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, то есть социальный подъем и социальный спуск. В согласовании с природой стратификации есть нисходящие и восходящие течения экономической, политической и профессиональной мобильности, не говоря уж о остальных менее принципиальных типах. Восходящие течения есть в двух главных формах: проникновение индивидуума из нижнего пласта в имеющийся более высокий пласт; либо создание таковыми индивидуумами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта. Соответственно и нисходящие течения также имеют две формы: первая заключается в падении индивидуума с более высокой социальной позиции на более низкую, не разрушая при этом исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма, проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении её ранга на фоне остальных групп либо в разрушении её общественного единства. В первом случае падение напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором - погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту либо крушение корабля, когда он разбивается вдребезги.

Случаи личного проникания в более высокие пласты либо падения с высокого общественного уровня на маленький привычны и понятны. Они не нуждаются в объяснении. Вторую форму общественного восхождения, опускания, подъема и падения групп следует разглядеть подробнее.

Следующие исторические примеры могут служить в качестве иллюстраций. Историки кастового общества Индии докладывают нам, что каста брахманов навсегда находилась в позиции неоспоримого превосходства, которую она занимает последние два тысячелетия. В далеком прошедшем касты воинов, правителей и кшатриев не размещались ниже брахманов, а, как оказывается, они стали высшей кастой лишь после долгой борьбы. Если эта гипотеза верна, то продвижение ранга касты брахманов через все остальные этажи является примером второго типа общественного восхождения. До принятия христианства Константином Великим статусы христианского епископа либо христианского служителя культа были низкими посреди остальных социальных рангов Римской империи. В следующие несколько веков социальная позиция и ранг христианской церкви в целом поднялись. Вследствие этого возвышения представители духовенства и, в особенности, высшие церковные сановники также поднялись до самых больших страт средневекового общества. И напротив, падение авторитета христианской церкви в последние два столетия привело к относительному понижению социальных рангов высшего духовенства посреди иных рангов современного общества. Престиж папы либо кардинала еще высок, но он, непременно, ниже, чем был в средние века. Другой пример - группа легистов во Франции. Появившись в XII веке, эта группа скоро росла по своему социальному значению и положению. Совсем скоро в форме судейской аристократии они вышли на позицию дворянства. В XVII и в особенности в XVIII веке группа в целом начала «опускаться» и наконец совсем исчезла в пожарище Великой французской революции. То же происходило и в процессе восхождения аграрной буржуазии в средние века, привилегированного Шестого корпуса, купеческих гильдий, аристократии многих королевских дворов. Занимать высокое положение при дворе Романовых, Габсбургов либо Гогенцоллернов до революции означало иметь самый высокий социальный ранг. «Падение» династий привело к «социальному падению» связанных с ними рангов. Большевики в России до революции не имели особо признанного высокого положения. Во время революции эта группа преодолела огромную социальную дистанцию и заняла самое высокое положение в российском обществе. В итоге все её члены в целом были подняты до статуса, занимаемого ранее царской аристократией. Подобные явления наблюдаются и в ракурсе незапятнанной экономической стратификации. Так, до пришествия эпохи «нефти» либо «кара» быть известным промышленником в этих областях не означало быть фабричным и денежным магнатом. Обширное распространение отраслей сделало их самыми необходимыми промышленными сферами. Соответственно, быть ведущим промышленником - нефтяником либо автомобилистом - означает быть одним из самых влиятельных фаворитов индустрии и денег. Все эти примеры иллюстрируют вторую коллективную форму восходящих и нисходящих течений в социальной мобильности.

2. Интенсивность (либо скорость) и всеобщность вертикальной социальной мобильности

С количественной точки зрения следует разграничить интенсивность и всеобщность вертикальной мобильности. Под интенсивностью понимается вертикальная социальная дистанция либо количество слоев - экономических, профессиональных либо политических, - проходимых индивидом в его восходящем либо нисходящем движении за определенный период времени. Если, к примеру, некий индивидуум за год поднимается с позиции человека с годовым доходом в 500 баксов до позиции с доходом в 50000 баксов, а другой за тот же самый период с той же исходной позиции поднимается до уровня в 1000 баксов, то в первом случае интенсивность экономического подъема будет в 50 раз больше, чем во втором. Для соответствующего конфигурации интенсивность вертикальной мобильности может быть измерена и в области политической и профессиональной стратификации.

Под всеобщностью вертикальной мобильности предполагается число индивидов, которые изменили свое социальное положение в вертикальном направлении за определенный просвет времени. Абсолютное число таковых индивидов дает абсолютную всеобщность вертикальной мобильности в структуре данного населения страны; пропорция таковых индивидов ко всему популяции дает относительную всеобщность вертикальной мобильности.

Наконец, соединив интенсивность и относительную всеобщность вертикальной мобильности в определенной социальной сфере (скажем, в экономике), можно получить совокупный показатель вертикальной экономической мобильности данного общества. Сравнивая, таковым образом, одно общество с иным либо одно и то же общество в различные периоды собственного развития, можно найти, в каком из них либо в какой период совокупная мобильность выше. То же можно сказать и о совокупном показателе политической и профессиональной вертикальной мобильности.

3. Подвижные и неподвижные формы стратифицированных обществ

На основании вышесказанного просто заметить, что социальная стратификация одной и той же высоты, а также одного и того же профиля может иметь разную внутреннюю структуру, вызванную различиями в интенсивности и всеобщности горизонтальной и вертикальной мобильности. Теоретически может существовать стратифицированное общество, в котором вертикальная социальная мобильность равна нулю. Это означает, что внутри такового общества отсутствуют восхождения и нисхождения, не существует никакого перемещения членов этого общества, каждый индивидуум навсегда прикреплен к тому социальному слою, в котором он рожден. В таком обществе оболочки, отделяющие один слой от другого, полностью непроницаемы, в них нет никаких «отверстий» и нет никаких ступенек, через которые и по которым жильцы разных слоев могли бы переходить с одного этажа на другой. Таковой тип стратификации можно найти как полностью закрытый, устойчивый, непроницаемый либо как неподвижный. Теоретически противоположный тип внутренней структуры стратификации одной и той же высоты, а также одного и того же профиля - тот, в котором вертикальная мобильность очень интенсивна и носит всеобщий характер. Тут перепонка меж слоями совсем узкая, с большими отверстиями для перехода с одного этажа на другой. Поэтому, хотя социальное здание также стратифицировано, как и социальное здание неподвижного типа, жильцы разных слоев постоянно изменяются; они не остаются длительно на одном и том же «социальном этаже», а при помощи огромнейших лестниц они в целом передвигаются «вверх и вниз». таковой тип социальной стратификации может быть определен как открытый, пластичный, проницаемый либо мобильный. Меж этими основными типами может существовать множество средних либо промежуточных типов.

Выделив типы вертикальной мобильности и социальной стратификации, обратимся к анализу разных обществ и временным этапам их развития с точки зрения вертикальной мобильности и проницаемости их слоев.

4. Демократия и вертикальная социальная мобильность

Одна из самых ярких черт так называемых демократических обществ - крупная интенсивность вертикальной мобильности по сравнению с недемократическими обществами. В демократических структурах социальное положение индивидуума, по крайней мере, теоретически, не определяется происхождением; все они открыты каждому, кто желает занять их; в них нет юридических и религиозных препятствий к подъему либо спуску по социальной лестнице. А это все только способствует «большей вертикальной мобильности» («капиллярности» - по выражению Дюмона) в таковых обществах. Крупная социальная мобильность, возможно, одна из обстоятельств веры в то, что социальное здание демократических обществ не стратифицировано либо менее стратифицировано, чем здание автократических обществ. Ранее мы видели, что это мировоззрение не подтверждается фактами. Таковая вера суть собственного рода помрачение разума, случившееся с людьми по многим причинам, в том числе и оттого, что социальный слой в демократических группах более открыт, в нем больше отверстий и «лифтов» для спуска и подъема. Естественно, все это производит впечатление отсутствия слоев, хотя они естественно же есть.

Выделяя значительную мобильность демократических обществ, следует сделать оговорку, что не постоянно и не во всех «демократических» обществах вертикальная мобильность больше, чем в «автократических». В неких недемократических обществах мобильность была большей, чем в демократических. Это не постоянно заметно, так как «каналы» и способы подъема и спуска в таковых обществах не столь явные, как, скажем, «выборы» в демократических обществах, да и еще значительно от них различаются. В то время как «выборы» суть заметные характеристики мобильности, остальные выходы и каналы частенько упускаются из виду. Поэтому создается тотчас ложное впечатление устойчивого и неподвижного характера всех «невыборных» обществ. В дальнейшем будет показано, что этот стиль далек от действительности.

5. Общие принципы вертикальной мобильности

социальный мобильность стратифицированный демократия

Первое утверждение. Вряд ли когда-или существовали общества, социальные слои которых были полностью закрытыми либо в которых отсутствовала бы вертикальная мобильность в её трех главных ипостасях - экономической, политической и профессиональной. То, что внутренние слои первобытных племен были вполне проницаемыми, следует из того факта, что внутри многих из них наследование высокого положения отсутствует как таковое; вождей частенько избирали, а сами структуры были далеко не неизменными, и личные свойства индивидуума игрались решающую роль при подъеме либо спуске по социальной лестнице. Ближе всех приближается к полностью неподвижному обществу, то есть безо всякой вертикальной мобильности, так называемое кастовое общество. Его более ярко выраженный тип существует в Индии. Тут воистину вертикальная мобильность совсем слаба. Но даже в применении к этому обществу нельзя сказать, что она отсутствует в нем совсем. Исторические хроники показывают, что при сравнимо развитой кастовой системе случалось, что члены самой высокой касты брахманов, повелитель либо члены его семейства свергались либо осуждались за грех. Из-за нежелания прослыть благопристойными погибали многие правители совместно со всем, что им принадлежало. И напротив, даже лесные отшельники завоевывали королевства. Из-за скромности погибли повелители Нахуша, Шудас, Сумука, Неви. С другой стороны, изгнанники после подобающего покаяния восстанавливались в правах, а индивиды, рожденные в низших стратах общества, могли войти в касту брахманов - вершина социального конуса Индии. Благоразумием Приту и Ману добились суверенитета, Кубера - положения бога богатства, а отпрыск Гади - класса брахманов. Благодаря способности смешанных межкастовых браков сохранялся путь медленного продвижения вниз либо вверх из одной касты в другую даже в течение многих поколений. Приведу цитату из юридического текста, подтверждающую высказанную мысль. В «Гаутаме» читаем: «От брака брахмана с кшатрией рождается саварна, от брахмана с вайшьа рождается нишада, от брахмана и шудры рождается парасава». Таковым методом появлялись межкастовые подразделения. Но: «В седьмом поколении человек изменит свою принадлежность к той либо другой касте, поднимаясь либо опускаясь по социальной лестнице». «В силу способности сохранения и в зависимости от семени, из которого они произошли, смешанные расы в последующих поколениях достигают либо более высокого, либо более низкого ранга». Статьи, касающиеся деградации и исчезновения каст как примера нарушения кастового правила, практически пронизывают все священные книги Индии. Само собой очевидно, что поддерживается и процесс общественного восхождения. По крайней мере, в период буддизма мы встречаем много случаев, когда брахманы и князья делали физическую работу и занимались ремеслом. В средних классах родители, желающие наилучшей профессии для собственных отпрысков, молвят в основном о кастовых профессиях, но при этом занятия отца даже и не упоминаются. То есть социальная градация и экономические занятия далеко не совпадали друг с другом. Труд передавался по наследству, а мобильность и инициатива были всего только устойчивыми его проводниками. Более того, рожденные слугами повелители известны в истории, хотя и запрещены законом. Человек низкого происхождения у власти был нередким явлением в Индии. Так, Чандрагупта - низкого происхождения, отпрыск Маура, потом ставший основоположником могущественной Маурийской империи (321-297 гг. до н.э.) - один из самых ярких примеров схожей мобильности.

И в последние десятилетия мы смотрим ту же картину. Слабое течение вертикальной мобильности проявляется по различному: или методом зачисления в одну из высокопоставленных каст тех, кто разбогател и сумел получить санкцию на то от брахманов, или методом сотворения новейших каст, или изменяя свой род занятий, или методом межкастовых браков, или методом передвижения и т. Д. Только не так давно огромную роль стало играться образование, религиозные и политические причины. Разумеется, 'этому, несмотря на тот факт, что кастовое общество Индии, возможно, самый броский пример непроницаемого и более устойчивого стратифицированного организма, тем не менее, даже внутри него существовали и есть слабые и медленные течения вертикальной мобильности. Если так обстоит дело с кастовым обществом Индии, то ясно, что в остальных социальных организмах в той либо другой степени обязана находиться вертикальная социальная мобильность. Это утверждение подтверждается фактами из истории Греции, Рима, Египта, Китая, средневековой Европы, где вертикальная социальная мобильность была еще более интенсивной, чем в кастовом обществе Индии. Полностью неподвижное общество есть миф, никогда не реализованный в истории. Второе утверждение. Никогда не было общества, в котором вертикальная социальная мобильность была бы полностью свободной, а переход из одного общественного слоя в другой осуществлялся бы безо всякого сопротивления. Это утверждение логично вытекает из приведенной выше посылки, что хоть какое организованное общество суть стратифицированный организм. Если бы мобильность была бы абсолютно свободной, то в обществе, которое вышло бы в результате, не было бы социальных страт. Оно напоминало бы здание, в котором не было бы потолка-пола, отделяющего один этаж от другого. Но все общества стратифицированы. Это означает, что внутри них работает собственного рода «сито», просеивающее индивидов, позволяющее неким подниматься наверх, оставляя остальных на нижних слоях, и напротив.

Лишь в периоды анархий и огромного беспорядка, когда вся социальная структура нарушена, а социальные слои в значимой степени дезинтегрированы, мы имеем нечто, напоминающее нам хаотическую я дезорганизованную вертикальную мобильность. Но даже в такие периоды есть препятствия для ничем не ограниченной социальной мобильности - частично в форме скоро развивающегося «нового сита», частично в форме остатков «сита» старого режима. Спустя маленький просвет времени если такое общество не погибнет в пожарище своей анархии, то новое «сито» скоро займет место старого и, меж иным, станет таковым же с трудом проницаемым, как в ему предшествующее. Что понимается под «ситом», будет объяснено позднее. Тут довольно сказать, что оно существует и действует в той либо другой форме в любом обществе. Утверждение это так очевидно, а в дальнейшем мы подкрепим его и фактами, что сейчас нет необходимости на этом задерживаться.

Третье утверждение. Интенсивность и всеобщность вертикальной социальной мобильности меняется от общества к обществу, то есть в пространстве. Это утверждение представляется столь же естественным.

Лабы убедиться в этом, довольно сопоставить индийское кастовое общество и сегодняшнее американское. Если взять высшие рани в политическом, экономическом и профессиональном конусах в обоих обществах, то будет видно, что все они в Индии определены фактом рождения и есть лишь несколько «выскочек», которые достигли высокого положения, поднимаясь с самых низших слоев. Меж тем как в США посреди заправил индустрии и денег 38,8% в прошедшем и 19,6% в настоящем поколении начинали бедняками; 31,5% бывших и 27,7% сейчас живущих мультимиллионеров начинали свою карьеру, будучи людьми среднего достатка. Посреди 29 президентов США 14 (то есть 48,3%) вышли из бедных либо средних семей. Разница во всеобщности вертикальной мобильности обеих государств та же самая. В Индии подавляющее большая часть занятого населения наследует и сохраняет в течение жизни профессиональный статус собственных отцов; в США большая часть населения меняет свою профессию по крайней мере один раз в течение жизни. Исследование профессиональной мобильности доктора Л. Даблина показало, что посреди держателей страхового полиса гос. страховой компании 58,5% изменили свои профессии с момента выдачи полиса.

Четвертое утверждение. Интенсивность и всеобщность вертикальной мобильности - экономической, политической и профессиональной - колеблются в рамках одного и того же общества в различные периоды его истории. В ходе истории хоть какой страны либо социальной группы есть периоды, когда вертикальная мобильность возрастает как количественно, так и отменно, но есть и периоды, когда она чувствительно миниатюризируется.

Хотя чёткого статистического материала еще не достаточно и он тотчас сильно фрагментарен, тем не менее мне кажется, что таковых данных совместно с другими историческими свидетельствами довольно для подтверждения этого утверждения.

А). Первый ряд подтверждений дают крупные социальные потрясения и революции, которые тотчас единожды, но все же происходили в истории каждого общества. В периоды таковых потрясений вертикальная социальная мобильность по собственной интенсивности и всеобщности, естественно, намного выше, чем в периоды порядка и мира. Но так как в истории всех государств рано либо поздно наступали периоды социальных потрясений, то и вертикальная мобильность в них колебалась.

За один либо два года российской революции были уничтожены практически все представители самых богатых слоев; практически вся политическая аристократия была низвергнута на низшую ступень; крупная часть владельцев, предпринимателей и практически весь ранг высших профессионалов-профессионалов были низложены. С другой стороны, в течение пяти-шести лет большая часть людей, которые до революции были «ничем», стали «всем» - поднялись на вершину политической, экономической и профессиональной «аристократии». Революция напоминает мне крупное землетрясение, которое опрокидывает вверх дном все слои на местности геологического катаклизма. Никогда в обычные периоды российское общество не понимало столь сильной вертикальной мобильности.

Картина, которую дают Великая французская революция 1789 года, британская революция XVII века, крупные средневековые конфигурации либо социальные революции в старой Греции, Риме, Египте либо в хоть какой другой стране, подобна той, которую дает российская революция.

То, что было сказано о революциях, можно сказать и о бедствиях в форме иностранной интервенции, великих войнах и завоеваниях.

Литература

1. Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990.

2. Кравченко А.И. Общая социология. - М., 2001.

3. Левада Ю.А. Лекции по социологии. - М.: АН СССР, 1969.

4. Советский энциклопедический словарь. - М., 1979.

5. Социология. Учебник для вузов / В.Н. Лавриненко, Н.А. Нартов и др.; Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. - 407 с.

Размещено на Allbest.ru