Особенности социальной модернизации в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

АКАДЕМИЯ ТРУДА И СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Ярославский филиал

ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО СОЦИОЛОГИИ

НА ТЕМУ: Особенности социальной модернизации в современной России

Выполнила студентка: Голубева М.А.

Проверила: Зацепина О.И.

Ярославль, 2010

Актуальность темы исследования, заключается в том, что современная западная цивилизация - это сложное и динамично развивающееся образование. Длительный процесс ее эволюции сопровождался усложнением форм социальной организации, формированием новых общественных институтов, ростом инструментально-преобразовательных возможностей человеческого сообщества. Большинство исследователей признает фактор технологических инноваций важнейшим в процессе развития. Как следствие, для характеристики современной западной цивилизации используется определение «техногенная». Целенаправленно преобразуя природу, совершенствуя технические средства и углубляя научные знания, техногенная цивилизация, развиваясь, создавала искусственные условия своего бытия.

В эволюции техногенной цивилизации выделяется несколько этапов, среди которых современность или модерн, составляющий своеобразный «архетип» представлений о модернизации как о социально-культурном процессе, имеет особое значение. Модерн - это комплексное определение, предполагающее интенсификацию общественных производительных сил, приверженность рационализму и научному знанию, стремление общественного сознания к комфорту и к благосостоянию как высшим ценностям социального бытия. Существует немало теорий, в которых модерн рассматривается как продукт индустриальной системы - основы буржуазно-демократического государства, отличающегося централизацией политической власти, дифференциацией общественных институтов и социально-классовой структуры общества.

Возникнув в Европе, техногенная западная цивилизация продемонстрировала невиданные прежде в истории темпы роста, динамизм и стремление к экспансионизму. В эпоху модерна деятельно-активный идеал отношения человека к природе распространился и на сферу общественных отношений, которая стала рассматриваться как объект целенаправленной деятельности человека, преобразующего эти отношения в соответствии с определенными целями и идеалами.

Одним из важнейших понятий, описывающих социальную динамику индустриального и постиндустриального общества, является понятие «социальная модернизация». Нередко она изображается как естественный способ освоения «жизненного пространства» и укрепления системных устоев капитализма, процесса их распространения в результате взаимодействия различных государств и становления техногенной западной цивилизации как целостного субъекта всемирной истории. Законы модернизации, описывающие это превращение, предусматривают тиражирование социального опыта и стандартов государств-эталонов, в чем заключается философский смысл термина «модернизация» и содержание этой проблемы.

На пути этого превращения лежит комплекс взаимосвязанных противоречий, неразрешимых на данном этапе развития социальной культуры, обществознания, социально-философской и социологической мысли. Среди них, прежде всего, противоречие традиционного и современного обществ, порожденное феноменом «модернити», явившимся закономерным результатом эволюции индустриального «генотипа». Западные теоретики модернизации ставили своей целью превратить «традиционные» общества в «современные» путем активного перенятая культуры modernity, что представляло собой попытку прикладного освоения индустриальной парадигмы. Все эти рекомендации исходили из презумпции разделения наций на передовые и отсталые, причем первые являлись образцом - объектом направленного изменения по эталону модернизации, который необходимо «догнать» путем расширения промышленного сектора, формирования рыночной инфраструктуры и внедрения в политическую систему элементов западной демократии.

В результате противоречия процессов модернизации оказались противоречиями имитации и подражания опыту Запада. Вместо модернизированности наблюдался распад прежней традиционной культуры и неспособность сформировать новую, процесс модернизации аграрных обществ имел поверхностный и анклавный характер. Заявленные цели не были достигнуты, а стратегия догоняющей модернизации оказалась не эффективной во многом из-за того, что сущность этого процесса осталась за пределами теоретической рефлексии, уступив место редукционизму. Более того, завершив индустриализацию, западное общество оказалось далеко впереди «догоняющих» стран, сформулировало новые цели модернизации, связанные с постиндустриальной фазой развития.

Кризис индустриализма и архетипа «модернити» является отражением более глубокого кризиса всей массовой культуры - источника модернизационных образцов. Он связан с дегуманизацией и влиянием на человека конвейерного производства с его унификацией и омассовлением, ибо это противоречит потребностям и законам развития постиндустриального общества, прежде всего, потребности в творчестве и свободном развитии личности. В этих условиях роль субъекта модернизации, обладающего правом выбора и ответственностью, возрастает, предопределяя успех модернизации. С этим стал несовместим одномерный каузализм «догоняющих» модернизационных стратегий, основанных на идее индустриализма.

Все это придает изучению модернизационного процесса и его отражению в социальных доктринах важное теоретическое, методологическое и практическое значение. Актуальность настоящего исследования также подтверждает практическая потребность современной России в философском осмыслении развернувшейся на рубеже XX и XXI вв. модернизации ее общественного строя, материально-экономической и политической жизни, организации науки и образования, всей материальной и духовной культуры с учетом более широкого контекста цивилизационных перемен, происходящих в современном мире. Отсутствие социально-философской теории, раскрывающей смысл, содержание и критерии эффективности социальной модернизации как объективного явления общественной практики современной России, препятствует решению актуальных задач государственной политики, сформулированных в Послании Президента Российской Федерации, в том числе задач модернизации структуры российской экономики.

Таким образом, актуальность и научный интерес к этой проблеме обусловлен не только внутренними потребностями развития философской и социальной мысли, но и требованиями общественно-исторической практики. В современную эпоху темпы и эффективность социального строительства во многом зависят от сознательной и организованной деятельности социального субъекта. И поскольку она отмечена глобальными конфликтами, межцивилизационными противоречиями и системным кризисом, без философского осмысления теории модернизации и ее последствий невозможны ни правильное понимание тенденций общественного развития, ни разработка конкретных методов и форм управления социальным процессом.

Степень изученности проблемы. Указанные обстоятельства не могут не вызывать потребности в системном анализе как самого процесса социальной модернизации и порождаемых им проблем, так и отражения этого процесса в отечественном и западном обществознании. Теория социальной модернизации является одним из распространенных концептов, доминирующей идеей парадигмы обществознания как на Западе, так и в России. С учетом общего состояния западных социально-гуманитарных наук теория социальной модернизации традиционно подчиняется логике развития социологических знаний. В результате в западных исследованиях социальной модернизации сформировалось несколько направлений:

1) медиально-социологическое, акцентирующие социологические (С. Эйзенештадт, 1978), экономические (Р. Нурксе, 1953; У. Ростоу, 1960; Хла Минт, 1964), политологические (Г. Алмонд, 1970; Л. Пай, 1972) и социально-психологические (Д. Лернер, 1958; Д. Макклелланд, 1961) аспекты модернизации;

2) макросоциологическое, имеющее своей целью разработку общих теорий социального изменения, функционирования социальных систем и преодоление господства эмпирической социологии (Д. Аптер, 1965; К. Блэк, 1966; М. Леви, 1966; Т. Парсонс, 1971; Н. Смелзер, 1959);

3) сравнительно-историческое или компаративное, придающие модер-низационной теории статус философии истории, объективной модели исторической эволюции в целом (Р. Бендикс, 1964; А. Грегор, 1974; Б. Мур, 1966; С. Хантингтон, 1969).

В отечественной литературе процессы модернизации развивающихся стран и их отражение в западном обществознании освещались с 1970-х гг. преимущественно в сфере экономики и культуры (Б. С. Ерасов, 1982; С. А. Кузьмин, 1972; Н. А. Лидлейн, 1978; В. Т. Хорос, 1978; Н. П. Шмелев, 1970), а собственно парадигма модернизации становилась предметом исследования лишь в исключительных случаях. Так, в 1981 г. была опубликована монография Б. С. Старостина, отражающая результаты диссертационного исследования, посвященного теории модернизации в западной социологии XX в. (1970).

В научной литературе с начала 1970-х гг. и по настоящее время появилось немало разрозненных ссылок на теорию модернизации в контексте различных западных социологических теорий (М. И. Ананьева, Г. И. Иконникова, 1983; И. И. Антонович, 1977; Р. Будон, 1998; Л. Б. Волков, 1984; О. А. Осипова, 1985; Б. С. Старостин, 1982; П. Штомпка, 1996). Однако, вплоть до 1990-х гг. монографических исследований этой проблемы не было, за исключением переводной работы Г. Розе (1985). Характер освещения теории модернизации в этой работе был в основном критическим, с очевидным идеологическим подтекстом.

Одним из парадоксальных явлений можно считать отсутствие в социально-философской и социологической литературе, в т. ч. посвященной теории модернизации индустриального общества (А. Г. Глинчикова, 2001; Г. И. Иконникова, 1975, 1986; В. И. Михеев, 1968; Г. Д. Чесноков, 1978), связи между идеей и парадигмой индустриализма и методологией модернизации общества.

Социальные изменения в конце XX в., связанные с кризисом социалистической системы, дали новый импульс развитию теорий модернизации. Под воздействием субъективных и объективных факторов происходит эволюция взглядов исследователей от резкого неприятия теории модернизации вплоть до принятия ее в качестве идеологии российских реформ (А. А. Кара-Мурза, А. С. Панарин, И. К. Пантин, 1995; А. В. Рябов, 1992). В отечественной научной литературе термин «модернизация» стал широко употребляться во многих отраслевых и прикладных исследованиях - политологических (А. П. Володин, 2000; В. К. Левашов, 2000; Э. М. Скакунов, 1999; Н. Б. Славина-Шкретова, 2001; А. В. Яхлов, 1998), социологических (М. С. Ельчанинов, 2000; Т. И. Заславская, 2001; Н. И. Лапин, 1996; В. О. Руковишников, 1995; М. Н. Рутцке-вич, 1997), социально-психологических (Н. Ф. Наумова, 1999), экономических (И. В. Морозов, 1999; Т. В. Наумова, 1998), юридических (И. В. Архипов, 2000; А. В. Белинков, 1999), исторических (В. Н. Зосимчук, 1998; В. И. Коро-таев, 2000; Г. Д. Шкарлупина, 1999) и др. Междисциплинарный характер этих многочисленных публикаций, к сожалению, не позволяет установить сущность и социально-философское значение модернизации как категории и методологии познания социальных явлений.

Кроме того, множество работ посвящено исследованию процессов модернизации отдельных стран и регионов (Я. М. Бергер, 1995; Л. С. Окунева, 1994; М. Е. Орлова, 1998; В. Н. Шевелев, 1997), в том числе и России (К. И. Баранов, 2001; Л. А. Беляева, 1997; Е. И. Гордеевцев, 1998; В. И. Евдокимов, 1997; С. И. Каспэ, 1999; Ф. М. Махнина, 1999; С. А. Панкратов, 1994; С. М. Поздяева, 1999), а также модернизации отдельных социальных сфер и институтов (А. Н. Гатвинский, 2000; Н. В. Горшунова, 1997).

В этих и других публикациях предпринимается также попытка типологии модернизационных процессов. Она либо воспроизводит традиционное деление на «первичные» - самобытные, «вторичные» и «третичные» - наведенные, «догоняющие» модернизации (В. А. Красильщиков, 1998), либо использует другие критерии, в частности, экономические (Г. Н. Соколова, 2001), ци-вилизационные (В. Г. Федотова, 1995, В. Г. Хорос, 1991), связанные с вестер-низацией и ее влиянием на национальную культуру (В. В. Согрин, 1994) и другие критерии. Интересна типология В. Г. Федотовой (2000), основанная на степени автономности различных сфер общества от «глобальной функции капитала» в процессе социальных изменений. Разнообразие используемых критериев подтверждает вывод об отсутствии общепризнанной классификации модернизационных теорий в исследованиях отечественных философов, социологов, политологов и других представителей обществознания.

Первая типология (первичная, вторичная, третичная модернизация), по сути, воспроизводит редукционистские дихотомии классической социологии XIX в., в которых, к сожалению, отсутствует идея морально-нравственного и этического опосредствования экономической и познавательной практики, актуальная в современных условиях информационного общества. Об этом свидетельствует увеличивающееся число работ, посвященных проблемам ценностной легитимации модернизационных процессов (Н. Н. Зарубина, 1998, 1997, 2001; В. Г. Федотова, 2001; К. М. Кантор, 1996; В. В. Козловский, 1995; А. П. Манченко, 2000).

Не демонстрирует единства и шкала модернизационных процессов (фаз и периодов модернизации). Для первоначальных теорий была характерна жесткая дихотомия «традиционное - современное» (Т. Парсонс, Н. Смелзер, 1956; Э. Шиллз, 1961). Это разделение основывается на комплексе социально-экономических и социально-культурных эмпирических признаков, возрастание или убывание которых определяет переход от традиционной стадии развития общества к современности. Другие авторы, например М. Леви и С. Айзенштадт, считают такую шкалу абстрактной и одномерной. Они вводят промежуточные этапы - «относительно модернизированное» и «относительно немодернизированное» общество (М. Леви, 1966), говорят о дополнительном транзитивном этапе развития - «посттрадиционном» обществе (С. Айзенштадт, 1973).

В отечественном обществознании активно употребляются понятия дескриптивной социологии «традиционное - модернистское - постмодернистское» или «современное - постсовременное» общества (А. Д. Богатуров, А. Д. Виноградов, 1999; В. А. Красильщиков, 1999; В. Г. Федотова, 1993). Иногда используются экономические признаки классификации «доэкономическое - экономическое - постэкономическое» общество (В. Л. Иноземцев, 1999; С. А. Ланцов, 2001). Однако смысл, вкладываемый во все эти понятия, весьма различен.

Какова сущность понятия «социальная модернизация» в комплексе современных социально-гуманитарных наук? Есть несколько точек зрения.

Во-первых, универсалистское определение модернизации характерно для социологии Н. Смелзера (1959), который подчеркивает дифференциацию форм социальной интеграции и возникающих в процессе модернизации новых социальных институтов. Подобный подход полагает модернизацию универсальным, прогрессивным, неизбежным и применимым к любым странам процессом (3. Т. Голенкова, 1998; П. Е. Кандель, 1995; И. И. Кравченко, 2002).

Во-вторых, эволюционистские определения приравнивают понятие модернизации к любым позитивным социальным изменениям, что, по сути, означает выход за пределы научного познания в сферу обыденных представлений (М. Е. Орлова, 1998; Е. А. Тиракьян, 1995). В частности, многие определения трактуют модернизацию буквально - как «движение к современному обществу» во всех его фазах и проявлениях, демонстративно противопоставляемому домодернистскому, традиционному обществу (Н. Аберкормби, С. Хилл, Б. С. Тернер, 2000; В. В. Козловский, А. И. Уткин, В. Г. Федотова, 1995; М. В. Рац, 2001).

В-третьих, бихевиористское толкование, свойственное Р. Бендиксу (1964) и Б. Муру (1966), рассматривает модернизацию как своеобразный категорический императив подражания Западу, который, ускоренно эволюционируя, предоставляет всему миру «вызовы», требующие адекватных «ответов».

Все эти определения приводят к евроцентризму. Данная интерпретация модернизационного процесса характерна и для отечественных авторов, рассматривающих модернизацию России со времен Петра как догоняющую, по сути отождествляя ее с вестернизацией (В. А. Красильщиков, 1999; В. В. Согрин, 2002). Имеющиеся попытки приравнять модернизацию к демократизации общественной жизни, к развитию рыночной экономики, индустриализации и т. д., девальвируют социально-философское содержание термина (П. Е. Кандель, 1995; Г. Н. Соколова, 2001). По нашему мнению, сохранить его позволяет акцент на социальных функциях целеполагания и творческой роли элиты (ВО. Руковишников, 1995), синергетической природе модернизационных процессов (Н. А. Маслов, 1994), на их многомерности и взаимодействии различных сфер общественного организма (В. И. Пантин, В. В. Лапин, 1998).

Вопреки большому количеству работ смежной проблематики, в разных контекстах упоминающих социальную модернизацию, для современного состояния теории модернизации характерно отсутствие стройной и общепризнанной методологии. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства.

Совмещение в определении модернизации существенных признаков, относящихся к качественно различным уровням познания. Их необоснованное соединение в границах одного исследования влечет за собой неизбежные трудности в операционализации системообразующих понятий теории. Неразграниченность понятий «социальное изменение», «модернизация», «индустриализация», «демократизация» приводит либо к неоправданно широкой трактовке модернизации, либо, напротив, к ее редукции до коррелята эмпирических и медиальных признаков.

О недостаточной степени изученности проблемы свидетельствует и тот факт, что генезис и эволюция теории и парадигмы модернизации рассматриваются в основном на уровне упоминания отдельных имен и концепций. В то же время, история практического модернизационного процесса в России и его отдельных этапов, начиная с петровских реформ и по сегодняшний день, в значительной степени реконструирована учеными (А. С. Ахиезер, 1991; В. А. Красильщиков, 1998; А. И. Уткин, 1996; А. С. Фурсов, 1996; В. Г. Хорос, 1996). Это демонстрирует разрыв между эмпирическим и теоретическим уровнями исследования.

Отсутствие единых критериев современности имеет следствием несогласованность различных типологий модернизации, ее фаз, что не позволяет установить их последовательность и место в историческом развитии техногенной цивилизации. Так, критерием современности часто выступают экономические факторы - уровень инвестиций (У. Ростоу, 1960), или технологические - переход к использованию энергии угля, нефти, газа и др. органических энергоносителей (М. Леви, 1966, Б. Мур, 1963). В работах отечественных ученых часто используется такой критерий, как уровень развития индустриальной системы (С. А. Ланцов, 2001; В. О. Руковишников, 1995; Г. Н. Соколова, 2001).

Таким образом, в современном российском обществознании господствуют отраслевые и дисциплинарные исследования модернизации. В них преобладает анализ изменений в экономической, социальной и социально-психологической сферах. Менее изучены эволюция, методология и сущность теории модернизации как целостного феномена в социальном познании, в его развитии и объективной динамике. Как правило, отсутствуют типологии модернизационных моделей, используются критерии их классификации, которые относятся к разным отраслям и уровням познания. Поэтому не социологический, а именно философский анализ модернизации имеет существенное познавательное и практическое значение для осмысления как самого процесса модернизации, так и его последствий. Он позволяет проводить политику, учитывающую объективные исторические условия и формирующую вектор самобытного, динамичного развития российского общества.

Объектом исследования является техногенная цивилизация в совокупности конкретно-исторических форм социальной детерминации, присущих ее фазам. Предмет исследования: теория социальной модернизации как форма рефлексии техногенной цивилизации и ее эволюция в обществознании.

С учетом указанных обстоятельств, автор ставит перед собой цель: социально-философский анализ теории модернизации общества, ее зарождения, эволюции и социальных последствий в контексте объективного развития техногенной цивилизации и потребностей общественной практики в условиях современных российских реформ.

Цель достигается решением комплекса основных задач.

1) выявить объективно-исторические условия становления теории социальной модернизации в социальной практике и в западном обществознании; модернизация техногенный общество реформа

2) проанализировать методологию этой теории, взятую как целостная социально-философская парадигма, определить ее место и значение в системе социально-гуманитарных наук;

3) установить закономерности эволюции идеи и парадигмы модернизации общества и причины ее кризиса на рубеже XX - XXI вв.;

4) определить границы и перспективы применения теории социальной модернизации в общественной практике современной России.

Теоретико-методологическая база исследования. Теоретико-методологическую основу проведенного исследования составляет, прежде всего, совокупность работ В. С. Степина, содержащих комплекс основополагающих выводов, в т. ч. вывод об органической связи генезиса техногенной цивилизации и становления модернизационных теорий, а также об обусловленности развития науки динамикой доминирующих в культуре мировоззренческих установок и ценностных ориентации, которые опосредствуют детерминистское влияние социально-культурных факторов на научное познание. На наш взгляд, это позволяет рассматривать теорию социальной модернизации как преломление комплекса идей классической социологии XIX в., лежащих в основании науки XX в.

Таким образом, в исследованиях В. С. Степина заключается, по сути, организация и методология исследований социальной модернизации в целом, учитывающих специфику социально-философского подхода, т. к. они требуют изучать эволюцию теорий модернизации как результат комплексного действия эмпирических, теоретических и социально-культурных факторов. На практике это предполагает изучение универсалий культуры и их эволюции в качестве детерминант формирования и развития комплекса идей, составляющих парадигму модернизации, поскольку с трансформацией этого культурного кода как основы человеческой деятельности связаны возникновение техногенной цивилизации и ее эволюция, а также возникновение и эволюция всех описывающих эту цивилизацию социально-философских и социальных теорий. Подобные универсалии выделяются не только в социально-гуманитарном познании в целом, но и в структуре индустриальной парадигмы обществознания.

Универсалии индустриальной парадигмы как основа обществознания (элемент духовной культуры) техногенной цивилизации рассматриваются в монографиях Н. А. Маслова, посвященных объективно-историческому процессу формирования и последовательной смене фаз техногенной цивилизации и их отражению в социально-гуманитарном познании и философии.

Направленность и периодизация истории техногенной цивилизации, определяющая смысл и специфику модернизации, рассматриваются в работах Г. Г. Дилигенского, который подчеркивает изменение способов детерминации, присущих космогенной, техногенной и антропогенной цивилизациям. Изменяется и логика детерминационного «механизма» от всецелого подчинения природно-каузальным зависимостям, от доминирования техники и техногенной среды к свободному выбору человека, т. е. от внешнего к внутреннему способу детерминации.

Формально-логический анализ этих способов детерминации, разграничение превращенных трансгрессивных и объективных детерминаций содержится в работах Н. А. Маслова [80, 81], где также сформулировано определение техногенной цивилизации, показана связь «догоняющей» модернизации с кризисом индустриальной парадигмы, конкуренция доминирующих парадигм с прогрессивной и трансгрессивной эвристикой, пронизывающих социально-философский дискурс техногенной цивилизации и ее суть.

Помимо указанных положений, в работах указанных и других отечественных ученых рассматриваются основные проблемы генезиса и развития техногенной цивилизации, отдельных сфер жизнедеятельности социума, сущности и понимания современного западного общества.

В процессе решения задач также используется комплекс общенаучных методов и методологических принципов познания природных и социальных явлений, в том числе:

1) общефилософский принцип детерминизма, предполагающий универсальную взаимозависимость социальных явлений, наличие качественно несовпадающих уровней и форм отражения социальных явлений и их взаимосвязь;

2) общенаучный принцип историзма, предусматривающий рассмотрение предмета исследования в условиях его изменения во времени, позволяющего раскрыть законы его развития;

3) системный метод, предполагающий рассмотрение объекта исследования как сложноорганизованной системы с присущими ей элементами, подсистемами и связями между ними и окружающей средой;

4) сравнительный метод как средство выявления сходств и различий, генетического родства и качественного совершенствования модернизацион-ных процессов в воззрениях ученых различных эпох и направлений. Необходимость его использования усиливается также крайней неоднородностью теории социальной модернизации, ее междисциплинарным характером. Сравнительный метод позволяет установить в этом многообразии критерии, фазы и элементы парадигмы модернизации и реконструировать целостную систему категорий и закономерностей, придав теории модернизации статус социально-философской парадигмы.

Научная новизна результатов исследования заключается в том, что социальная модернизация изучается в единстве эмпирии, конкретно-научных теорий с присущими им методами и формами познания и социально-философской рефлексии, что позволило преодолеть доминирующий в социологии модернизации разрыв между эмпирией и теорией.

Установлен комплекс объективных предпосылок становления модернизационной теории в общественной практике и в познании. В развитии философского и социально-гуманитарного знания к ним относятся, прежде всего, идея и парадигма индустриализма, а также комплекс идей классической социологии позитивизма XIX в., составивших макросоциологическое понятие модернизации: унитарная теория прогресса, универсальный рационализм, дескриптивно-эмпирический метод позитивизма, синергия понятия и метода модернизации как процесса, социальный гомеостазис как эманация «естественной гармонии» индустриальной системы, дифференциальная модель развития общества.

В общественном бытии XX в., в свою очередь, предпосылками теории модернизации стали, прежде всего, кризис мировой колониальной системы, экспорт западного капитала в новые независимые государства, создание региональных центров планирования политики и развития освободившихся государств, организация международных институтов для координации усилий Запада в отношении бывших колоний.

Новизна также состоит в том, что, во-первых, реконструировано определение понятия социальной модернизации в позитивистской социологии О. Конта - непрерывная связь конечного множества последовательных состояний социума, совокупность которых олицетворяет собой превращение воинственно-завоевательного прошлого в прогрессивное и безграничное индустриальное будущее;

во-вторых, установлена причинно-следственная корреляция модернизационной теории с индустриальной и информационной парадигмами обществознания как объективными формами философской рефлексии техногенной цивилизации в целом;

в-третьих, эксплицирована логика теории социальной модернизации, выражающаяся в преемственности двух доминирующих парадигм: классической («догоняющей») и парадигмы постмодернизации как формы ее отрицания;

в-четвертых, указаны элементы классической парадигмы модернизации, индустриальный «генотип» Запада как гомеостазис развития, редукция общественного прогресса к совокупности валовых макроэкономических индексов, индустриализация как необходимо-достаточный метод модернизации в общественной практике, стадиальность в сочетании с эволюционистским холизмом, господство внешнего причинения в социальном детерминизме, а также элементный состав парадигмы постмодернизации - символизм, релятивизм, субъективизм, саморефлексия и самосознание личности, интеракционизм, синергия традиций и инноваций, многолинейное развитие обществ;

в-пятых, установлено, что смена модернизационных парадигм обусловлена изменением способа социальной детерминации при переходе от одной фазы техногенной цивилизации к другой. Внешний тип социальной причинности, свойственный «догоняющей» модернизации, в условиях становления информационной цивилизации сменяется внутренней социальной активностью субъекта постмодернизации, его сознания, непрерывно осмысливающего взаимосвязь традиционных ценностей с изменяющейся социальной действительностью;

в-шестых, доказано детерминирующее влияние дискурса философии постмодернизма на развитие теории социальной модернизации на рубеже XX - XXI вв.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования определяется общетеоретической задачей познания процессов модернизации, а также насущными потребностями общественной практики в модернизации, происходящей в современной России с учетом результатов развития западного и российского обществознания. Теоретическое значение исследования состоит в том, что теория социальной модернизации определяется в качестве медиальной проекции идеи техногенной цивилизации и ее форм в социально-философском процессе: индустриализма, постиндустриализма и информационного общества, формирующих специфические парадигмы модернизации, формы и методы социальных реформ.

Исследование может использоваться для разработки стратегии государственной политики, отраслевых и прикладных программ модернизации российского общества. Результаты диссертации также могут применяться в практике образования, в учебном процессе и послужить основой для разработки спецкурсов по социальной философии, истории социологии, политологии и другим дисциплинам.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и политологии Марийского государственного университета.

Основные положения и выводы диссертационной работы изложены на круглом столе «Художественно-философское познание будущего», организованном региональным отделением Российского философского общества Республики Марий Эл (2001), III российско-американской региональной конференции «Пути развития образования в XXI веке» (2002), конференциях преподавателей и аспирантов Марийского государственного университета (2002, 2003) и научной конференции факультета международных отношений (2003) и отражено в публикациях (1,4 п. л.).

Список использованной литературы

1. Социология для экономистов: Учебное пособие. / Кравченко А. И. - М., 2001

2. Социология. Общий курс: Учебное пособие / Тощенко Ж. Т. - М., 2001

3. Бойков В. Э. «Серая» экономика: масштабы развития и влияние на массовое сознание. - Социс, 2001, № 11.

4. Интернет.

Размещено на Allbest.ru