Демографическая сфера и семья: современные процессы, происходящие в них

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Семья и брак в контексте воспроизводства населения

1.1 Динамика численности мирового населения

1.2 Современная семейная жизнь в контексте модернизации общества

2. Современные тенденции распространения сожительств и внебрачных рождений

2.1 Статистические факты и их анализ

2.2 Демографические тенденции и внебрачное материнство

3. Социальные аспекты отцовства

3.1 Отцовство в контексте модернизации брака и семьи

3.2 Мужчина в семье

Заключение

Библиографический список

ВВЕДЕНИЕ

Брак и семья на протяжении многих столетий являются неотъемлемыми элементами социальной структуры любого общества. Они считаются фундаментальными социальными институтами, обеспечивающими воспроизводство и устойчивость человеческого общества.

К середине ХХ века в России, в большинстве промышленно развитых европейских и североамериканских стран исторически сложился и стал наиболее распространенным тип нуклеарной семьи, основанной на моногамном браке, - это супруги, работающие вне дома, и их дети (зачастую один ребенок). Тип отношений между супругами в такой семье довольно демократичен, так же как и отношения между родителями и детьми.

Для тех обществ, где нуклеарная семья является преобладающим типом семейной жизни, свойственны и определенные характеристики демографических процессов, а именно: сравнительно позднее вступление в брак, невысокая рождаемость, относительно частые разводы, а во второй половине ХХ века статистикой все чаще стало фиксироваться снижение числа официально регистрируемых браков и рост внебрачной рождаемости. В социальном плане в таких странах существует, как правило, хорошо развитая система помогающих семье институтов: детских учреждений, здравоохранения, обслуживающих предприятий.

В данной работе рассматривается демографический «базис» процессов, изучаемых социологией семьи.

Так что основная цель работы - акцентировать внимание на двух взаимосвязанных компонентах общественного развития: демографической сфере и семье с точки зрения изучения и объяснения происходящих в них современных процессов.

Поэтому в работе приводятся только те основные положения, определения и результаты исследований, с помощью которых проясняются обсуждаемые проблемы.

В общем, работа является своеобразным конспектом изученного автором-составителем учебного пособия Михеева А.Р. «Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты», с выводами исследований, проводимых в г. Новосибирске. Работа состоит из трех частей. Логика структуры работы объясняется глубокими взаимосвязями демографических процессов в обществе с трансформацией социальных институтов брака и семьи. В современных обществах эта трансформация проявляется в распространении таких явлений, как неофициальные супружеские союзы и внебрачные рождения.

Поэтому в первом разделе изложены основные идеи, раскрывающие объективную историческую демографическую предопределенность современного этапа эволюции семьи и моногамного брака.

Второй раздел содержит материалы демографических и социологических исследований таких современных явлений, как распространение неофициальных супружеских союзов и внебрачных рождений.

Третий раздел - это основные положения и результаты, полученные в разведывательном исследовании «Социальные аспекты отцовства».

1. СЕМЬЯ И БРАК В КОНТЕКСТЕ ВОСПРОИЗВОДСТВА НАСЕЛЕНИЯ

1.1 Динамика численности мирового населения

История человечества на Земле насчитывает около 35-40 тыс. лет. За это время численность людей выросла от нескольких сот тысяч до 6 млрд. человек. Причем рост этот можно представить (если говорить о человечестве в целом) в виде крутой экспоненты.

По расчетам ООН, в конце 1999 г. на Земле родился шестимиллиардный житель. На фоне исторической динамики населения мира его прирост во второй половине ХХ в. выглядит беспрецедентным. К 2050 г. численность населения Земли приблизится к 9 млрд. (прогноз ООН) 1998 г. Рост населения мира продолжает замедляться. Прогнозы ООН 1996 г. по снижению годового прироста не оправдались. Замедление связано, как утверждается в документах ООН, с успешной пропагандой противозачаточных средств и прогрессом в области планирования семьи в тех странах, где совсем недавно рост численности населения был очень высок.

Главной особенностью демографических процессов в мире все еще остается сохранение двух очень разных типов населения - населения развитых и развивающихся (по классификации ООН) стран. Более трети прироста приходится всего лишь на две страны - Индию и Китай, еще на 8 стран приходится 25 % мирового прироста (Пакистан, Индонезия, Нигерия, США, Бразилия, Бангладеш, Мексика, Филиппины).

Численность же населения европейских стран в целом фактически снижается уже с 1996 г. Низкий и даже отрицательный естественный прирост не представляют собой ничего необычного в конце XX в. Об этом говорит, в частности, опыт многих европейских стран: даже в тех из них, где естественный прирост сохраняется, он невелик и, как правило, уменьшается. В некоторых западноевропейских странах: Дании, Бельгии, Германии (ФРГ, а потом и ГДР), Венгрии абсолютная убыль населения фиксировалась с середины 70-х годов. В 2000 г. отрицательным сальдо естественного прироста характеризовалось население следующих стран: Швеции, Эстонии, Латвии, Литвы, Беларусии, Болгарии, Чехии, Венгрии, Румынии, России, Украины, Хорватии, Италии, Словении.

Доля населения Европы сегодня составляет 12 % от всего мирового населения, тогда как в 1950 г. в Европе жило 22 % мирового населения. Цифры, характеризующие эти стороны жизни стран и континентов, нужно интерпретировать с большой осторожностью, поскольку в масштабах планеты связь между демографическим весом страны, а тем более континента, и экономическим и политическим весом весьма расплывчата. Например, в США проживает лишь 5% мирового населения.

Тенденции снижения численности населения в европейских странах сопровождаются процессом демографического постарения. Если в 1950 г. доля населения в возрасте старше 60 лет составляла 12 %, то в начале 2000 г. она оценивалась уже в 20 %, причем, в Швеции, например, эта доля была равна 25 % уже в 1985 г., но сейчас снизилась в результате роста рождаемости в этой стране. Доля пожилого (старше 65 лет) населения в странах c высокой рождаемостью (Индия, Китай, Пакистан, Индонезия, Нигерия, Бразилия, Бангладеш, Мексика, Филиппины) составляет 5-6 %. В США этот показатель равен 13%.

Что касается России, то динамика численности ее населения и скорость демографического постарения схожи с теми, что наблюдается в европейских странах - здесь также происходит убыль населения, доля пожилых людей равна 19 %.

Рождаемость и смертность - две компоненты процесса воспроизводства населения, современное соотношение которых и проявляется как демографический взрыв. Однако значение характеристик этих компонент принципиально различается в развитых и развивающихся странах. В европейских странах рождаемость начиная с 1960-х годов была на уровне 1,9-2,0 (коэффициент суммарной рождаемости), в конце ХХ в. он снизился до 1,5. В странах Восточной Европы прирост населения был также очень низок в 90-х годах. В развивающихся странах коэффициент суммарной рождаемости сохраняется на уровне 3,2-3,8.

В показателях смертности, продолжительности предстоящей жизни также существует значительная дифференциация между развитыми и развивающимися странами. В целом же прогресс в деле сохранения жизней людей в ХХ в. огромный. Глобальный показатель продолжительности предстоящей жизни в мире составляет: 1950-1955 гг. - 46,0 лет; 1970-1975 гг. - 61,1 года (в африканских странах - 51,3 года); 2000 г. - 65 лет; 2025 г. - 70,5 лет.

Наибольшая продолжительность предстоящей жизни в Японии: 1990 г. - 78,8 года, но к 2025 г. она снизится до 77 лет из-за демографического постарения населения.

Важнейшим показателем демографического развития общества является коэффициент младенческой смертности (число умерших на 1 тыс. родившихся живыми). Динамика мирового уровня этого коэффициента такова (‰): 1950-1955 гг. - 156; 1985-1990 гг. - 71; 1999 г. - 57.

При этом в развитых странах данный коэффициент в конце ХХ в. равен 8 ‰, а в развивающихся - 68 ‰.

За период с 1950 г. произошло уменьшение коэффициента младенческой смертности (‰): развитые страны - с 56 до 8, развивающиеся страны - со 180 до 68, Африка - со 191 до 88, Азия - со 180 до 56, Китай - со 195 до 31 (!), Сев. Америка - с 29 до 7 (биологический предел).

Как видим, в демографии как науке о воспроизводстве населения применяются обширные статистические данные, позволяющие исследователям выявлять закономерности этого процесса. Однако полноценно объяснить многие аспекты поведения людей в семье, в жизненных ситуациях формирования брачного союза дает возможность подключение, с одной стороны, такого понятия, как «демографическое (брачное, репродуктивное, семейное) поведение», с другой - теорий, объясняющих закономерности развития демографической сферы общества. Такой универсальной концепцией можно считать теорию демографических переходов или исторических типов рождаемости по Вишневскому [Вишневский А.Г., 1982].

1.2 Современная семейная жизнь в контексте модернизации общества

В сходных процессах, происходящих в сфере семьи и брака во многих странах, отражается модернизация демографической сферы общества. Социокультурная модернизация частной, семейной сферы происходит на основе объективных процессов, описываемых в терминах теории демографических переходов.

Реально существует довольно мозаичная картина типов семей: и патриархальная, и модернистская, и детоцентристская, и супружеская, и материнская, и отцовская. Но на общем фоне не вызывает сомнения предпочтительность супружеского типа семьи Его главная характеристика - сочетание интимности и автономности. Достижение такого состояния - процесс сложный и многофазный, берущий начало еще до образования семьи, основанной на браке. Образно говоря, для таких семей необходимо прохождение через «сито» ухаживания и относительно рациональный выбор супруга. Но и это не гарантия стабильности будущих отношений, а скорее, ее потенциальная основа.

Новые формы семьи: Монородительская семья; «Сериальная моногамия»: повторные браки, новое распределение ролей, «разводные цепочки» («divorce chains»); «Коммуны» различного типа, нетрадиционные стили жизни - с 20-х годов - сожительство вне брака (добрачное или внебрачное). Новое то, что этот тип стал признаваться и в общественном мнении, и в литературе как имеющий право на существование. Более того, сожительство до брака стало считаться даже весьма желательным, рассматривается как гарантия прочного брака, а внебрачное сожительство перестало скрываться от супруга, и, как результат, возникла форма «брак втроем»; «Открытый брак» - супруги принципиально считают необходимым иметь внебрачные сексуальные связи - образуются союзы нескольких пар, обменивающихся сексуальными партнерами (swinging).

Нетрадиционные стили, формы семейной жизни стали признаваться и в общественном мнении, анализироваться в научной литературе. В ХХ в. изменение последовательности событий, формирующих семью, и, более того, лояльность общества к этим изменениям в сфере брака и семьи стала настолько очевидной, что американский антрополог М. Мид (1970) констатировала существование так называемого двухступенчатого брака.

Первая ступень - так называемый «индивидуальный брак», в который вступают с целью сексуального сожительства без рождения детей (этот брак часто не регистрируют). Вторая ступень - «родительский брак» заключается обычно с целью рождения детей. «Родительский» брак более прочный, «индивидуальный» может служить подготовкой ко второй ступени. Статистика подтверждает правоту наблюдений М. Мид.

Стало быть, именно репродуктивные намерения брачной пары, реальное поведение, направленное на рождение детей, являются наиболее актуальным основанием для перехода от неофициального союза к «законному». В этом, казалось бы «формальном», переходе содержится, по-видимому, глубинная сущность моногамной семьи как социального института, эволюция которого происходит на протяжении всей истории человечества, который и на рубеже третьего тысячелетия характеризуется относительной стабильностью.

Проблема материнства. В 1953 г. Джон Баулби в работе «Материнство и психическое здоровье» сделал вывод о том, что разлука с матерью ведет к необратимым последствиям для психики ребенка. Это утверждение, а также созвучность его с трактовкой функционалистами патриархальных культурных стереотипов обусловило то, что отношения мать - ребенок стали рассматриваться как определяющие, другие же взаимодействия в семье, например отец - ребенок - как второстепенные. Впоследствии это положение (приоритетность материнства) подвергалось критике со стороны феминисток, рассуждавших о рабстве «кормящей» женщины. Но ведь всего лишь последние 100-150 лет женщина перестала заниматься одним уходом за детьми. Прежде ее жизненный цикл включал только беременность, роды, кормление. Исключалась возможность любой другой формы участия в общественной жизни. Что касается аспектов социализации, то недавние исследования свидетельствуют, что устойчивые отношения ребенка с несколькими взрослыми важнее для его развития, нежели отношения с одной лишь матерью.

Возникновение института отцовства, так же как и института детства, считаются явлениями более позднего времени. Их появление связывают с выделением четких ролевых предписаний мужчине, женщине и ребенку. Отцовство как социально-культурное явление возникло лишь на той стадии, когда появилась семья, основанная на моногамном браке. Институт отцовства претерпевает большие изменения. Отцовство не является обязательным компонентом семьи, оно скорее выражает принадлежность к определенному типу культуры, а не биологическую функцию.

Браки, заключаемые в наше время, значительно больше, чем раньше основаны на потребности мужчин иметь детей, т. к. эмоциональные и сексуальные отношения не требуют сегодня официального узаконивания. Установки и общественные нормы, регламентирующие сексуальное поведение, стали значительно либеральнее.

Институт детства также трансформируется в процессе демографических переходов. Ориентация на детей не является чем-то новым в истории, но принципиально новым является осознание этой ориентации. Рождение ребенка становится результатом свободного выбора супругов, а не фатальным последствием сексуальной связи. Появляется возможность иметь детей по желанию, удовлетворяя свою эмоциональную потребность в любви и заботе о ком-либо. Детоцентристская семья - наиболее распространенный тип современной семьи.

Детство - культурно-историческая категория. Исследователи детства М. Мид (1988), И. Кон (1988) пришли к выводу, что его период и содержание определяется типом коммуникационных и информационных структур. В свою очередь, тип системы воспитания детей обусловливает перспективу развития/стагнации общества.

Рождение ребенка - это не чисто биологический феномен, а социально-опосредованный поступок, основанный на установках и ценностях каждой конкретной семьи в современном обществе. Культурологический анализ обнаруживает существование двух тенденций отношения к детям в современных обществах: большая либерализация и расширение границ допустимости, все большая подконтрольность и специализация отдельных сторон жизни ребенка.

Детство как исторически обусловленный феномен имеет разные формы проявления в зависимости от конкретных условий: городские и сельские дети «проходят» через разные системы воспитания и, соответственно, «проживают» разные формы детства. Социальная принадлежность семьи, где растет ребенок, также предопределяет содержание и временные границы детства.

Итак, брак и семья как социальные институты различаются и в разные времена и в разных обществах, живущих одновременно. Но, будучи институтами воспроизводства и поддержки потомства, в разных обществах брак и семья принимают различные формы.

Объективным же базисом, «разрешающим» изменение форм, способов, практик семейной жизни, является состояние демографической сферы общества.

Ослабление многих традиционных норм, дуализма морали, этикета, брачных и семейных ритуалов, изменение обычаев и законов происходит в результате ослабления «демографического давления». Это происходит сейчас и происходило веками, на протяжении всей истории человечества, порождая и множество социальных проблем, и разное отношение к этим проблемам и процессам как обывателей, так и исследователей семьи и брака. В следующих главах исследуются процессы, происходящие в сфере семьи, материнства, отцовства, отраженные статистическими и социологическими данными.

2. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ СОЖИТЕЛЬСТВ И ВНЕБРАЧНЫХ РОЖДЕНИЙ

2.1 Статистические факты и их анализ

На исходе ХХ в. в большинстве европейских стран, а также в России происходят огромные изменения в самых интимных сферах человеческой жизни - семейных отношениях и продолжении рода. На протяжении тысячелетий общепринятыми считались нормы семейного поведения крестьянской семьи.

Сейчас такого типа семьи практически нет ни в России, ни в европейских странах. Изменения затронули все этапы формирования семьи, все стороны ее жизни.

В терминах демографической ситуации эти изменения состоят в следующем: новый круг снижения рождаемости, сокращение числа зарегистрированных браков и рост числа свободных союзов и других форм совместной жизни, увеличение числа внебрачных рождений и разводов. Причем хронологически изменения происходят следующим образом: сначала снижение рождаемости, затем рост числа разводов, затем распространение сожительств и наконец повышение рождаемости вне официального брака.

Наряду с уменьшением числа вступающих в брак женщин и мужчин повышается и средний возраст вступления в первый брак. В 1960 г. женщины впервые выходили замуж в среднем в 22-23 года, в 1990 г. - в 25 лет. Все это относится к официально зарегистрированным бракам, но отказ от них или откладывание их сроков сопровождается ростом числа «свободных союзов» - сожительств.

Сокращение доли состоящих в браке, рост значений показателей разводимости в средних и старших возрастах наряду с постепенным отказом от заключения повторных браков - показатели изменений, происходящих в брачно-семейных отношениях.

Феномен распространения официально незарегистрированных супружеских союзов и внебрачной рождаемости наряду с ростом разводимости, падением рождаемости относится к тем изменениям в демографической сфере, на основе которых уже с начала ХХ в. делаются выводы, например П. Сорокиным, о наступающем кризисе, дезинтеграции семьи и брака.

Однако названные процессы раньше или позже происходят во многих развитых странах мира. В последние десятилетия такая форма семейной организации, как сожительство (cohabitation, consensual union, marriage de facto) становится во многих европейских странах статистически значимой альтернативой официальной семье (зарегистрированному браку).

По данным Христофера Принца доля сожительств среди всех брачных союзов к середине 80-х была в Швеции - 19,9 %, Финляндии - 11,4, Норвегии - 10,8, Франции - 8,8, Нидерландах - 7,7, Великобритании - 6,2, Германии - 4,7, Австрии - 2,9 %; в настоящий время происходит рост этой доли при еще большем снижении доли официально зарегистрированных семей. США в 1993 г. соответствующий показатель равнялся 6 % по сравнению с 1 % в 1970 г. [Barich and Bielby, 1996].

В России по данным микропереписи 1994 г., впервые зафиксировавшей процент свободных союзов, доля сожительств для городского населения составляла 6 %, для сельского - 9 % [Борисов, Синельников, 1995]. По Западной Сибири эти показатели были соответственно 8 и 12 %. Доля внебрачных среди всех рождений равнялась здесь 21% в 1995 г.

Как видно, степень распространенности данных явлений в России сопоставима с западноевропейской и определенно превосходит североамериканскую.

Большинство авторов, исследующих феномен свободных супружеских союзов, склоняются к мнению, что изменения в формах семьи происходят вследствие действия совокупности факторов: изменения социальных норм, экономической независимости женщин, роли контрацептивов и др.

Таким образом, сожительство чаще является не просто игнорированием официального брака, но следствием перехода от традиционных, патриархальных межгендерных отношений к современным, основанным на равенстве прав, партнерстве, конвергенции внутрисемейных гендерных ролей, да и вообще социальных ролей мужчин и женщин.

В целом же, как отмечается в исследованиях, в Северной и в меньшей степени Западной Европе добрачное сожительство охватывает большинство населения.

По данным Л. Русселя сейчас оно приобретает всеобщий характер в Швеции, охватывает 70 % пар во Франции. В этих странах супружеские союзы, как официальные, так и неофициальные, создаются так же рано, как и в прошлом и их окончательная частота остается более или менее постоянной. В Южной же Европе и в Северной Америке распространение сожительств пока не компенсирует снижения брачности.

В демографической сфере России происходят процессы, аналогичные тем, что и во многих экономически развитых странах. Кроме того, о сходных процессах свидетельствует динамика показателей заключаемых браков, разводов, рождаемости.

По высокой доле женщин всех возрастов, не состоящих в официальном браке, видно, что феномен сожительства в России - проблема, во-первых, не только молодежная, как, например, в Норвегии, Великобритании, Германии; во-вторых, это проблема, возникшая не в последнее время, возможно, и не в связи с социально-экономическим кризисом.

Кроме того, то, что данные по России по предыдущим переписям населения всегда фиксировали большее число женщин по сравнению с мужчинами, считающих себя состоящими в браке, говорит также о большой распространенности незарегистрированных супружеских союзов.

В большинстве случаев родители внебрачных детей в конечном счете вступают в брак, но в то же время растет и число детей, рожденных в союзах, которые распадаются, не дожив до брака. Значительная их часть не приводит к рождению ребенка, а заканчивается абортом - число абортов в России, как известно, исключительно велико. К абортам прибегают и женщины, официально состоящие в браке, но нет сомнения, что вклад в общее число абортов женщин, живущих в фактическом, но нерегистрируемом браке, также очень велик.

Другая часть внебрачных зачатий превращается в «добрачные», ибо значительная часть тех, кто живет в свободном союзе, после возникновения беременности оформляют его как «законный» брак.

Согласно исследованиям, проведенным в различных районах России в 70-80-е гг., уже тогда доля рождений в результате добрачных зачатий составляла 30-40 % от общего числа первых рождений в зарегистрированном браке (наличие добрачных зачатий устанавливается, если интервал между заключением брака и рождением ребенка не превышает 8 месяцев). Такие браки можно считать стимулированными предстоящим рождением ребенка.

Результаты проведенного Е. Ивановой анализа актов гражданского состояния о рождениях за 1995 г. в Москве говорят о том, что эта пропорция сохраняется и в 90-е гг. (В исследовании была использована сплошная разработка актов гражданского состояния о браках и рождениях за 1994 и 1995 гг. по г. Москве).

Доля рождений, стимулировавших брак, в общем числе первых рождений составляет 34 %. Наиболее высокая доля таких браков - до 50 % отмечается в самых молодых возрастах (15-19 лет) - здесь она более чем в пять раз выше, чем у женщин, вступивших в брак в возрасте 27 лет и старше.

Сейчас в Швеции и Исландии уже больше половины детей рождается вне официального брака; в Дании, Норвегии, Великобритании, Франции - от четверти до половины. Растет число внебрачных рождений и в других странах.

В Великобритании в начале 90-х гг. приблизительно каждый третий ребенок рождался вне брака, а 9 из 10 девушек становились беременными, будучи не замужем, при этом тех из них, кто до рождения ребенка успевает выйти замуж, становится все меньше: в 1992 г. это произошло лишь с одной из каждых 10 женщин.

Английские мамы стремительно взрослеют - в 1992 г. чаще всего рожали 28-летние. Этот возраст стал наиболее высоким за более чем 30 последних лет. Средний возраст женщин, родивших первого ребенка, составил 26 лет. Число детей, рожденных в браке, сокращается - на 3 % в 1992 г.

Россия пока не относится к числу стран с самой высокой долей внебрачных рождений, но уже обогнала в этом отношении многие европейские страны, доля внебрачных рождений у россиян и в городе и в селе быстро растет. Сейчас она приближается к уровню послевоенного 1945 г., когда высокая доля таких рождений имела демографическое объяснение: ее причины коренились в огромной нехватке мужчин молодых и средних возрастов.

Исследования рождаемости сельского населения Западной Сибири также показывают, что сожительства, приводящие к рождению внебрачных детей, были довольно распространенным явлением здесь и 10, и 20, и 30 лет назад.

Доля самых молодых женщин - матерей внебрачных детей постепенно снижается, но все же эта группа по-прежнему остается модальной для внебрачных рождений.

Растет и процент первенцев и вторых по очередности детей. Так что средняя детность матерей, не состоящих в браке, заметно снижается, как и показатели рождаемости вообще.

Сегодня вполне уместна гипотеза и о высокой доле собственно внебрачных - неполных, материнских, монородительских семей в сельской местности, в которых живут и воспитываются дети, рожденные вне зарегистрированного брака.

Однако данные переписей о динамике числа и состава семей с детьми говорят как раз об обратном. Полные нуклеарные семьи, состоящие из супружеской пары с детьми до 18 лет, абсолютно преобладают среди всех семей с детьми, причем за 10 межпереписных лет их доля выросла на 10 процентных пунктов и равнялась 78 % в 1989 г.

В то же время доля неполных семей проявляет явную тенденцию к снижению и составляла 8 % от всех семей с несовершеннолетними детьми. Данные микропереписи 1994 г. не обнаружили изменения этой тенденции.

Несмотря на весьма высокие показатели внебрачной рождаемости в сельской местности Западной Сибири на всем протяжении рассматриваемого периода (1969-1994 гг.) здесь, стало быть, не происходит распространения внебрачной (монородительской) семьи как социального феномена.

В основе определенной части полных семей с детьми лежит повторный брак (официально зарегистрированный или нет) матери или отца, или узаконенное внебрачное рождение.

В большинстве западноевропейских стран доля неполных (монородительских) семей заметно ниже, чем в России: 6 % - в Нидерландах, 5 - в Швейцарии и Франции, 4 - в Швеции и Германии, 3 % - в Великобритании.

Причем фиксируется тенденция повышения доли «отцовских» монородительских семей. И, как показывают данные по Швеции и Дании, ситуация неполной семьи имеет часто временный характер, большинство детей (например, 85% в Германии в 1990 г.) до 18-летнего возраста растут в полной семье.

Поскольку распространение свободных супружеских союзов и внебрачных рождений происходит практически во всех индустриальных странах, а не только в России, то, видимо, это указывает не на конъюнктурные, кризисные причины, а на более глубокие, но пока не очень хорошо понятые изменения в организации самой семейной жизни людей.

Не до конца ясны и последствия этих изменений, хотя многие проблемы, касающиеся самых разных сторон жизни - и уровня рождаемости, и воспитания детей, и положения одиноких матерей, - более или менее очевидны. Все это заставляет внимательно изучать новый социальный феномен.

2.2 Демографические тенденции и внебрачное материнство

демографическая брак отцовство семья

Способно ли современное распространение таких явлений, как неофициальный (незарегистрированный) союз, внебрачное рождение подорвать многовековую стабильность социального института семьи? Ответ на этот вопрос определяется основными направлениями эволюции социальных институтов брака, семьи, моногамии на рубеже XX-XXI вв. Эволюция институтов брака и семьи зависит как от долговременных тенденций и закономерностей развития демографической сферы общества, так и от конкретных исторических обстоятельств проявления данных тенденций.

Поскольку в процессе трансформации распространяются разные модели семейного поведения, то представляется актуальным исследовать причины их распространения, социальное самочувствие людей - представителей типов семей, которые можно было бы отнести к «нетрадиционным». Одним из таких типов являются семьи (полные или неполные), образованные в результате рождения ребенка женщиной, не состоящей в браке.

В данном разделе работы содержатся результаты исследования феномена внебрачного материнства, проведенного автором в 1997 г. Конкретная задача этого исследования - попытаться понять природу, причины и следствия распространения сожительств и внебрачных рождений, а именно: выяснить ориентации, намерения и интересы в сфере брака и семьи женщин - матерей внебрачных детей, реализацию их жизненных устремлений и планов в семейной сфере.

Исследование проведено методом «life-story», т.е. посредством изучения конкретных случаев, жизненных историй женщин - матерей внебрачных детей. Выбор этой методики объясняется, прежде всего, интимностью, закрытостью темы для внешнего наблюдателя, а также «осторожностью» общественного мнения в этом вопросе. Поэтому методы традиционного формализованного подхода могли бы привести к большой потере значимой информации.

Было опрошено 30 городских женщин, имеющих 35 внебрачных детей, и 20 сельских, имеющих 29 внебрачных детей. Дети, рожденные вне зарегистрированного брака, - чаще всего первые и единственные дети уже немолодых женщин. Однако то, что не фиксируется статистикой, но существует как факт, - наличие полной супружеской семьи у 58 % опрошенных женщин, из них у 30 % неофициальный муж является отцом ребенка. Уровень образования опрошенных женщин довольно высок: 56 % имеют высшее и среднее специальное образование и только 20 % - восьмилетнее. Глубинные интервью дают основание утверждать, что главный мотив рождения ребенка этими женщинами - стремление к материнству, к семейной жизни. При этом невступление в брак, рождение ребенка без мужа вовсе не являются для них «демонстрацией независимости».

При анализе материнских историй стало понятно, что возможно выделение 3 типов причин появления внебрачного материнства. Первая, и самая большая, группа опрошенных женщин - это те, кто был вполне счастлив в партнерстве-сожительстве с отцом будущего ребенка. Кто хотел бы (и собирался) иметь полную семью, но по разным причинам союз распадался после рождения ребенка.

Вторая группа - женщины, оставшиеся без женихов, партнеров из-за несчастных случаев (гибели жениха, отца будущего ребенка); даже в небольшой выборке (50 чел.) таких женщин оказалось шестеро. Еще одна группа женщин - те, кто после рождения ребенка, и второго, и третьего, и четвертого, продолжает оставаться в незарегистрированном союзе с отцом детей.

Жизненные, брачные, материнские выборы зачастую обусловлены (усложняются или облегчаются) поведением и отношением мужчин (мужей-партнеров), родителей, родных, подруг и врачей к женщинам, их поступкам, решению родить ребенка вне брака.

Во-первых, все типы женских историй рождений вне брака переплетаются и в большой степени обусловлены обстоятельствами жизни мужчин-отцов, их социетальными характеристиками.

Во-вторых, брачная судьба женщин складывается в определенном смысле под противоречивым влиянием родительской семьи; двойственность ситуации состоит в социокультурной автономности (возможно, даже антагонистичности) и одновременной материально-бытовой зависимости. Так что пересечения историй-причин с культурными и индивидуальными ценностями влияют на выбор женщин и показывают на данном материале, что выбор в пользу рождения ребенка (в 80% случаев первого и единственного) становится все более социально одобряемым поступком.

В России, в Сибири, как и в европейских странах, идет процесс модернизации семейной сферы. Внешне это проявляется в тенденциях снижения показателей брачности, рождаемости, разводимости. Но по существу это процесс утверждения ценности женщины-матери-личности, процесс расширения индивидуального выбора женщин в сфере семьи и брака. И облегчение этой ситуации состоит в ослаблении традиционных строгостей, запретов, осуждений. Поэтому нельзя согласиться с авторами, которые называет внебрачных детей «незаконнорожденными» и ставят неофициальные супружеские союзы (сожительства) в один ряд с алкоголизмом, наркоманией, насилием в семье. Такая оценка консервирует социальную дискриминацию.

3. СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ОТЦОВСТВА

3.1 Отцовство в контексте модернизации брака и семьи

Феномен отцовства - малоизученная область социологии и демографии семьи, брака. В последнее время наметилось повышение интереса исследователей к этой проблеме. В центре этих работ роль отца в социализации детей, проблемы социализации, адаптации и пр. На рубеже 60-70-х гг. внимание к этим проблемам возросло в связи с высокой разводимостью, появились работы о контактах разведенных отцов со своими детьми и связанных с этим проблемами.

Под отцовством понимается культурное явление, исторически возникшее в моногамной семье, сущность которого состоит в готовности мужчины взять на себя ответственность за содержание и воспитание своих детей. В данном параграфе рассматриваются некоторые методологические и методические аспекты исследования феномена современного отцовства с точки зрения реализации репродуктивных прав и ответственности мужчин.

Можно предположить, что в процессе модернизации семьи изменение традиционных стереотипов, связанных с отцовством, трансформация ценностной системы мужчин имеет противоречивый, «болезненный» характер, поскольку мужчины более, чем женщины консервативны в семейной сфере.

Большинство исследователей проблем отцовства и маскулинности приходят к выводу, что декларируемый в литературе стереотип мужчины-добытчика в конце ХХ в. не соответствует ни идеалам мужчин-отцов, ни их реальному поведению в семье. Кроме того, существует большое многообразие различных «практик» отцовства, но заметно проявляется тенденция большего участия молодых мужчин в проблемах своих детей по сравнению с поколениями их собственных отцов и дедов. В России изучение проблем отцовства - тема сравнительно новая.

Из результатов социологических исследований внебрачного материнства, проведенного автором, следует, что брачные, родительские ориентации, представления и реальное поведение мужчин (брачных партнеров, отцов внебрачных детей, отцов женщин-матерей) играют очень важную роль в жизненном, репродуктивном выборе женщин.

С другой стороны, существует много данных, давних и новых, свидетельствующих о том, что одиночество в значительно большей отрицательной степени влияет на здоровье, продолжительность жизни, благополучие мужчин, чем на чем на здоровье и благополучие женщин. Так, Кристофом Гуфелондом было установлено, что смертность холостых мужчин в возрасте 20-30 лет на 25 % превышала смертность их ровесников, состоявших в браке. В конце 1980-х гг. американскими исследователями подсчитано, что «холостяцкая жизнь мужчин» укорачивает их жизнь на 3500 суток, тогда как для женщин их «незамужняя жизнь» - на 1600. Важность семейной сферы для мужчин прослеживается и по их большей доле по сравнению с женщинами среди пациентов психиатрических больниц и обратившихся к врачам-психиатрам.

Следует заметить, что если раньше социологами констатировалась ценность семьи, брака исключительно для женщин, и семейная проблематика поднималась в контексте женских исследований, то сейчас становится понятно, что мужчинам брачные, отцовские, семейные отношения еще нужнее, чем женщинам. Неудовлетворенность одиночеством у мужчин более остра и длительна. Дихотомия работы и семьи как ролевое противопоставление феминности и маскулинности, мужчин и женщин теперь преодолевается и в рамках теории гендерной перспективы (в отличии от феминистских исследований).

Важным методологическим моментом изучения брака, семьи (включая материнство, отцовство, детство), их места в системе ценностей является то, что становление и развитие этих институтов имеет двойную детерминацию: биологическую и социальную. Исторически это складывалось в процессе возникновения человеческого общества, в начале социализации биологических связей между первобытными мужчинами и женщинами. Вводимые запреты (табу) были направлены на: устранение столкновений на почве ревности, повышение жизнеспособности потомства, наследование собственности.

В первых двух группах ограничений важным являлось биологическое отцовство - биологическое отношение мужчины к своим прямым потомкам. Роль социального отца, т.е. воспитание и содержание детей, выполняли братья матери (авункулат).

Лишь с третьей группой ограничений биологическое отцовство приобрело социальное значение. Стало быть, отцовство как социально-культурное явление возникло лишь на стадии появления семьи, основанной на моногамном браке. В отличие от биологического материнства биологическое отцовство не является очевидной связью; оно не поддается точному установлению даже современной наукой.

Связь отца с ребенком опосредуется его сексуальными отношениями с матерью этого ребенка. Чтобы реализовать преемственность имени, собственности, обществу пришлось найти более-менее достоверное средство для установления этой связи - институт брака. Гарантией того, что женщина рожает детей именно своего мужа, мог стать только запрет на добрачные и внебрачные ее сексуальные связи. На жесткость и даже жестокость этого запрета и были направлены раньше и сохраняются сейчас практически все нормативы традиционной (дуальной, двойной) морали. На мужчине лежала ответственность за то, чтобы его социальное отцовство совпадало с биологическим, т. е. требование от жены супружеской верности. Очевидно, в этом коренится источник ревности, которая неизбежно сопровождает любовь.

Строгость традиционных стереотипов менялась как в историческом времени, так и в разных странах. И, судя по специальным исследованиям, вряд ли можно утверждать, что в России, в российской культуре мужчина был слишком строг по отношению к поведению своей жены. В традиционной многопоколенной семье роль главы чаще выполняла старшая женщина, т. е. мать мужа (образ Кабанихи в известной пьесе А. Островского).

Традиционная роль мужчины-отца была иждивитель, т. е. кормилец, зарабатывающий хлеб вне дома. То, что в доме, в российской семье главенство женщины было традиционно и сохраняется теперь, подтверждается и результатами сравнительного исследования представлений российских и французских подростков о ролях отца и матери в семье.

Переход к нуклеарной малодетной модели семьи с двумя работающими родителями, а затем и к современным формам союзов мужчин и женщин происходил в условиях растущей независимости, эмансипации женщин. Российское «равноправие» мужа и жены в осуществлении роли «кормильца», «добытчика», по-видимому, еще больше снизило роль мужчины в семье, привело к ослаблению функции социального отцовства, ослаблению чувства ответственности за воспитание, социализацию своих потомков.

В процессе модернизации брака феномен отцовства постепенно приобретает все более социальные, опекунские характеристики, но ослабляются его кровно-родственные ограничения.

Однако трансформация в этом направлении ценностной системы и представлений мужчин имеет «болезненный» характер; мужские традиционные стереотипы, связанные с отцовством, имеют относительно более устойчивый, жесткий характер.

Ситуация перехода усугубляется «давлением общества»: слишком глубоко заложен у людей образ женщины как «хранительницы очага» и образ мужчины как «добытчика» средств к существованию. Но, возможно, в этом коренится иррациональность (биологичность) «репродуктивной стратегии» мужчин-отцов, состоящая во вступлении в официальный брак с целью рождения своего кровно-родственного потомства.

И наоборот, находит рациональное объяснение дуальная мораль (мужская - женская) с ее жесткостью и вековой устойчивостью, присущая моногамной культуре, которая исторически возникла в процессе борьбы за выживание человеческой популяции.

3.2 Мужчина в семье

Распространение новых практик семейного, родительского поведения мужчин может происходить (и происходит) на множестве уровней - поведенческом, формально-институциональном, идеологическом и т. п.

Сказывается ли на распространении современных семейных практик содержание гендерных норм мужской морали и ролевых стереотипов в области брака и отцовства? Если сказывается, то каким образом? Как это проявляется на поведенческом и идеологическом уровнях?

Пока у автора нет эмпирических данных для ответа на эти вопросы, приводятся предварительные результаты уже проведенных исследований: ценностных ориентаций городских мужчин в сфере семьи и работы, гендерных аспектов распределения домашнего труда в сельских семьях.

Было опрошено 200 чел. - мужчин старше 20 лет, представителей различных социальных групп, жителей Новосибирска; были сделаны следующие выводы:

- у респондентов-мужчин практически отсутствует ориентация на приоритетность профессиональных ролей над семейными: в целом 95 % их отметили, что и работа, и семья в равной степени необходимы мужчинам. Ситуация несколько варьируется в зависимости от возраста: молодые люди делают акцент на профессиональных достижениях, с повышением возраста мужчины чаще отмечают необходимость стабильной семейной жизни;

- ориентация на отцовство присутствует у опрошенных всех возрастов, мужчины нацелены иметь детей и заботиться о них. Желаемое число детей зачастую превышает то, что было в семье родителей. Главное условие отцовства - наличие стабильной семьи;

- позиция респондентов относительно семейных ролей оказалась довольно противоречивой: почти 80 % их считают, что и муж, и жена должны вносить свой вклад в доход семьи, но при этом большинство из них рассматривают профессиональную работу женщин как помеху семейной жизни;

- большую роль для всей последующей жизни мужчины играет авторитет отца. Модель взаимоотношений родителей во многом переносится опрошенными на собственную семью. Однако у опрошенных мужчин, воспитанных в семье с эгалитарной, демократической структурой, чаще проявляется ориентация на патриархальный тип семьи - с мужем во главе и традиционным распределением семейных ролей.

Таким образом, данные о ценностных ориентациях мужчин показали, что для респондентов одинаково важны и благополучная семейная жизнь (брак, дети), и профессиональная занятость. Вместе с тем, в исследовании не получен ответ на вопрос: совпадают ли эти ориентации с реальным поведением мужчин в семье? Насколько в их жизни реализуются представления о желаемом соотношении ролей, а также о предпочитаемом типе внутрисемейного взаимодействия?

Попытка ответить на эти вопросы была предпринята в следующем обследовании, где был сделан акцент на анализе хозяйственно-бытовых ролей в семье. Такое смещение акцента на домашние дела, справедливость их распределения между супругами, различие структуры на разных этапах жизненного цикла и в разных по составу семьях обусловлено тем, что здесь наиболее наглядно проявляются переходные процессы в семейной жизни. Причем под «домашними делами» подразумеваются и уход за детьми, и содержание жилища, и бытовые обязанности, и материально-хозяйственное обеспечение (для сельских жителей работа в личном подсобном хозяйстве).

В англоязычной литературе существуют термины fatherhood, motherhood, придающие теме более «родительский» (демографический, кровнородственный) смысл, и термины fathering, gatekeeping (maternal, paternal), больше характеризующие хозяйственно-бытовые, экономические заботы взрослых по отношению к детям, к семье. Так что изучение гендерных аспектов трансформации хозяйственно-бытовых ролей в семье (fathering, gatekeeping), соответствует логике неразрывности происходящих в семье преобразований.

Очевидно, что ограниченные возможности «встроенного» инструментария, специфика выборки бюджетного обследования и другие методические проблемы позволили ответить только на небольшой круг исследовательских вопросов. Однако ясно, что полученные данные показывают заметные сдвиги в семейном сознании и поведении сельских женщин и мужчин.

Стабильность института семьи независимо от форм супружеских союзов, укрепление норм мужской ответственности за детей (в контексте распространения постмодернистских ориентаций «на другого») может стать основой более спокойного отношения общества, а затем и законодателей к современным моделям брака, семьи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дискуссии о демографических проблемах, споры о семье, о браке продолжаются и, очевидно, будут продолжаться. К чему приведет низкая рождаемость? Как относиться ко все более частым «свободным» супружеским союзам? К каким последствиям приведет большое число внебрачных рождений? Почему растет число одиноких молодых людей?

Разные точки зрения на эти проблемы, на возможность и эффективность их решения получают отражение в мировоззрении, идеологии людей, обществ. Так или иначе они трансформируются в проводимую государствами политику - семейную, демографическую, социальную. На что нужно направить усилия общества и политики - на торможение или даже запрещение нового в семейном поведении людей и возврат к традиционным его нормам, или наоборот - на пересмотр социальных норм, на приспособление их к меняющемуся поведению людей?

Принципиальный момент политики в демографической, семейной сфере общества состоит в том, что такие процессы, как низкая рождаемость, распространение сожительств - это не региональное сибирское явление, не российское, а неотъемлемая часть долговременного общемирового процесса. В основе этих процессов важные социальные тенденции: повышение уровня образования людей, участие женщин в экономически активной жизни, равенство между полами, рост благосостояния. Следовательно, провозглашение цели повышения рождаемости, возврат к патриархальным нормам автоматически предполагает отказ от перечисленных тенденций или принципиальную переоценку социальных приоритетов.

В большинстве западноевропейских стран, в США, в Японии правительства отказались от формулирования политики в отношении рождаемости, численности населения, его структуры. Однако сформулирован принцип отношения к рождению детей как к частному делу граждан, которым предоставляется полная свобода выбора и принятия решений в этой области. В нескольких европейских странах (Швеции, Дании, Испании и др.) принцип невмешательства государства в частную жизнь граждан касается и форм супружеских союзов.

Семейная политика, очевидно, должна быть направлена на то, чтобы дать супругам возможность самим решать, когда и сколько они будут иметь детей, будет ли их брак при этом официально зарегистрирован. В то же время во всех странах оказывается помощь БЕДНОЙ семье - пособия на детей, налоговые и др. льготы семьям с детьми и т. д. Поэтому важным моментом социальной политики должна быть помощь семье в рамках «войны с бедностью», а не разговоры о пособиях на детей в контексте популистских демографических целей.

Следующий принципиальный момент: семью, как социальный феномен, надо перестать рассматривать как проблему, находящуюся в центре общественного внимания, и тем более с позиций федеральной власти. Проблемой являются бедность, высокая смертность, бездомность, болезни... Дебаты о поддержке семьи, широко использующие семантику «защитной» идеологии, ставят семью в положение слабой, нуждающейся в постоянных дотациях, компенсациях... Между тем семья представляет собой довольно автономный, самоценный и, очевидно, вполне стабильный социальный институт. И стабильность его не зависит от того, в каких формах и типах брачных союзов люди организуют свою семейную жизнь. Совершенно справедливо отметили Г. Андрап и его соавторы, что сейчас мы наблюдаем кризис законности: в процессе распада пребывает закон о семье, а не сама семья. Сказанные о Швеции, эти слова в полной мере отражают положение дел в российской семейной политике.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Антонов А.И. Социология семьи: Учебник / А.И. Антонов. - 2-е изд., - М.: 2005. - 640 с.

2. Антонов А.И. Микросоциология семьи / А.И. Антонов. М.:- 2005. - 368с.

3. Артамонова Е.И. Психология семейных отношений с основами семейного консультирования: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Е.И. Артамонова, Е.В. Екжанова, Е.В. Зырянова и др.; Под ред. Е.Г. Силяевой. - М.: Издательский центр «Академия»,- 2002. -192 с.

4. Михеева А.Р. Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты: Учеб. пособие / А.Р. Михеева. Новосибирск, 2001.

5. Семейный Кодекс Российской Федерации от 8 декабря 1995 года // Консультант Плюс: Высшая школа - Осень 2007 (CD-ROM).

6. Тюгашев Е.А. Семьеведение: Учебное пособие / Е.А. Тюгашев. - Новосибирск,- 2006. - 194 с.

7. Холостова Е.И. Социальная работа: теория и практика: Учеб. пособие / Холостова, д.и.н., проф. Сорвина. - М,- 2004. - 427 с.

8. Черняк Е.М. Социология семьи: Учебное пособие / Е.М. Черняк. - М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°»,- 2003. - 238 с.

Размещено на Allbest.ru