Г.В. Плеханов и ортодоксальный марксизм

Теоретиком ортодоксального марксизма был Георгий Валентинович ПЛЕХАНОВ (1856--1918) -- крупный мыслитель-марксист, деятель мирового революционного движения, один из основателей социал-демократической партии в России и первый продолжатель (после Энгельса) и пропагандист идей Маркса.

Плеханов первый в истории социологии теоретик-марксист, предпринявший серьезно аргументированную критику идеологии народничества.

Основные его работы: "Социализм и политическая борьба" (1883), "Наши разногласия" (1884), "Очерки по истории материализма" (1894), "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (1895), "К вопросу о роли личности в истории" (1898), "Французская драматическая литература и французская живопись XVIII века с точки зрения социологии" (1905), "Пролетарское движение и буржуазное искусство" (1905), "Основные вопросы марксизма" (1908), "Materialismus mieitans" (ответ г. Богданову) "О так называемых религиозных исканиях в России" (1909), "Искусство и общественная жизнь" (1912--1913), "История русской общественной мысли" (1914--1917) и др.

В его начальных работах была сделана первая попытка марксистского анализа русской экономики, указано на формирование капиталистических отношений в России, а также обоснована революционная роль формирующегося русского пролетариата.

Более поздние его работы направлены на систематическое изложение исторического материализма, в них рассматривались вопросы социальной психологии, социально-классовой структуры общества и другие проблемы.

В своих произведениях он дал глубокую и основательную критику методологических основ буржуазной и мелкобуржуазной социологии, противопоставил им марксистскую социологию -- исторический материализм.

Ему принадлежит первый в марксистской литературе глубокий критический разбор субъективного метода социологии. Он внес большой вклад в развитие марксистского направления социологии.

Плеханов писал, что совершенный Марксом и Энгельсом переворот в науке привел к тому, что теперь "нет ни одной отрасли социологии, которая не приобретала бы нового и чрезвычайно обширного поля зрения, усваивая их философско-исторические взгляды".

Он подчеркивал, что научный социализм изгоняет идеализм "из его последнего убежища -- социологии, в которой его принимали с таким радушием позитивисты". Исторический материализм, по его мнению, был марксистской социологией, его методологическим инструментом выступал диалектический метод.

Он стал родоначальником разработки на основе принципа материализма в истории проблем, которые были традиционны для всей мировой социологии. Это такие проблемы, как социология личности, социология искусства, социальная психология (социология на психологической основе), социология познания и другие.

Важное значение для развития теоретической социологии имело рассмотрение Плехановым вопросов методологии научного предвидения в социальном познании.

Под научным предвидением он понимал выработку представлений о направленности и тенденциях общественных процессов, а не составление точных прогнозов этих общественных процессов.

Плеханов указывал, что социология марксизма, в отличие от социологии буржуазных теоретиков, наука предвидящая.

При этом выступал против смешивания двух различных видов предвидения: первое -- это направление и общие результаты исторического развития, второе -- содержание отдельных исторических событий, из которых складывается реальный исторический процесс.

Он отмечал: "Социологическое предвидение отличается и всегда будет отличаться очень малой точностью во всем том, что касается предсказания отдельных событий, между тем как оно обладает уже значительной точностью там, где надо определить общий характер и направление общественных процессов".

Плеханов анализирует и конкретизирует важнейшие проблемы марксистской социологии, а некоторые даже творчески развивает.

При рассмотрении законов социологии он отмечает, что они всеобщи. Он утверждает, что общественные законы не фатальны. Плеханов писал: "Законы общественного развития также мало могут осуществляться без посредства людей, как законы природы без посредства материи.

Но это вовсе не значит, что "личность" может игнорировать законы общественного развития. В самом лучшем случае она будет наказана за это тем, что станет в положение смешного Дон-Кихота".

Плеханов доказывал несостоятельность теории фактов в социологии. "В истории развития общественной науки,-- писал Плеханов,-- эта теория играла такую же роль, как теория отдельных физических сил в естествознании.

Успехи естествознания привели к учению об единстве этих сил, к современному учению об энергии. Точно так же и успехи общественной науки должны были привести к замене теории факторов, этого плода общественного анализа, синтетическим взглядом на общественную жизнь".

Он обстоятельно критиковал эклектизм, теоретической основой которого выступала теория фактов. Поэтому критике была подвергнута субъективная социология народников, плюралистические взгляды Ковалевского и др.

Он критиковал политическую и теоретическую несостоятельность народников при решении вопроса о роли народа в истории. Плеханов указывал, что, революция -- это не заговор группы интеллигентов, а движение самих масс.

Историю делают народные массы, а не "критически мыслящие" личности по их произволу и фантазии. Учение о критически мыслящих личностях представляет собой идеализм, отрицание закономерности в истории и признание на деле господства случайности в общественном процессе.

В отличие от них марксисты же отстаивали существование закономерностей в обществе. "Субъективный же социолог изгоняет законосообразность во имя "желательного", и потому для него не остается другого выхода, как уповать на случайность. На грех и из палки выстрелишь -- вот единственное утешительное соображение, на которое может опереться добрый субъективный социолог".

Его статья "К вопросу о роли личности в истории" направлена против субъективистского и в то же время против фаталистского понимания роли личности в истории.

Он не придавал личности значение главной движущей силы истории, личность для него -- это элемент общественно-исторического процесса, который начинает играть в нем существенную роль "лишь тогда и постольку, где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отношения".

Он подчеркивал определяющее значение исторической необходимости в действиях личности, при этом не занижал роль исторической инициативы и активности личности в историческом процессе на определенном этапе развития общества. Рассматривал взаимосвязь перехода возможности в действительность. Подробно обсуждал тему героя (как происходит его выдвижение, кто он такой).

При определении значения влиятельных личностей в истории он писал, что "влиятельные личности благодаря особенностям своего ума и характера могут изменять индивидуальную физиономию событий и некоторые частные их последствия, но они не могут изменить их общее направление, которое определяется другими силами".

Проблема роли личности в истории рассматривалась Плехановым с разных сторон: личность и необходимость, личность и объективная закономерность исторического процесса, личность и историческая случайность, личность и развитие производительных сил и общественных отношений, активная роль личности в развитии исторических событий. Таким образом, им были разработаны основы теории личности.

Исторической заслугой Плеханова является также критика буржуазной философии: неокантианство, махизм в разных его проявлениях.

Неокантианцы выступали против материализма и диалектики. Они придерживались взгляда, что естествознание, хотя и накапливает и обобщает новые факты, все же каждый раз приводит к недоступной для научного исследования области, то есть люди заключены в тюрьму своих восприятий, они остаются как бы слепыми от рождения по отношению к тому, что лежит вне их.

В эпоху кризиса буржуазного естествознания агностицизм был свойственен некоторым естествоиспытателям. Неокантианцы использовали его для обоснования субъективного идеализма, заявляя, что мир заключен в мышлении, не стоит строить догадки по поводу "вещи в себе", а естествознание пусть исходит из единственно познаваемой реальности -- мышления.

Они выступали против материалистического понимания истории. Закономерности, присущие естественным наукам, не свойственны такой науке, как история.

Объектом истории в отличие от естествознания выступает индивидуальное, особенное, неповторимое. Так как исторический процесс индивидуален, абсолютно релятивен и изменчив, то она не способна установить закономерности. Отвергнув объективную закономерность в историческом процессе, неокантианцы тем самым упразднили и историю как науку.

Плеханов, уделив большое внимание критике априоризма неокантианцев, доказал, что их Субъективно-идеалистические представления приходят в конфликт с наукой.

Он подверг также критике тезис неокантианцев о несостоятельности социологии как науки. Плеханов подчеркивал, что основной недостаток неокантианцев заключается в том, что мышление у них всегда оторвано от бытия.

В ответе Штаммлеру, выступающему против материалистического понимания истории, на его противопоставление естественного явления общественному явлению и, обосновывая материалистическую позицию, он писал: "Восход солнца не связан с общественными отношениями людей ни как причина, ни как следствие.

Поэтому его можно противопоставлять, как явление природы, сознательным стремлениям людей, тоже не имеющим с ним никакой причинной связи. Не то с общественными явлениями -- с историей. Мы уже знаем, что история делается людьми; стало быть, человеческие стремления не могут не быть фактором исторического движения.

Но история делается людьми так, а не иначе вследствие известной необходимости, о которой мы уже достаточно распространялись выше. Раз дана эта необходимость, то даны, как ее следствие, и те стремления людей, которые являются неизбежным фактором общественного развития. Стремления людей не исключают необходимости, а сами определяются ею. Значит, и противопоставление их необходимости есть большой грех против логики".

Плеханов подчеркивает, что только понимание целесообразной деятельности человека во внутренней связи с исторической необходимостью дает возможность понять историю общества как объективный процесс. "Социология, -- указывает он, -- становится наукой лишь в той мере, в какой ей удается понять возникновение целей у общественного человека (общественную "телеологию") как необходимое следствие общественного процесса, обусловливаемого в последнем счете ходом экономического развития". К сожалению, вклад Плеханова в развитие социологии еще недостаточно полно изучен.

Во время первого этапа появление новой науки было встречено довольно настороженно правящей бюрократией. В России со стороны властей с самого начала к социологии сложилось однозначно негативное отношение. Так, например, термин "прогресс" до 1860 г. был официально запрещен правительством.

Слово "эволюционизм" также подвергалось гонениям, особенно со стороны теологов, так как они усматривали в нем материалистический смысл. Помещичье-буржуазное правительство России, испытав социологический опыт" народников, стало рассматривать социологию как "крамольную науку".

Этим объясняется то, что подавляющая часть социологов в этот период преследовалась в той или иной форме (ссылки, вынужденная эмиграция, тюрьма, увольнения, "грозные предупреждения" и т.п.) и не всегда только за антиправительственную деятельность. Публиковать свои работы они вынуждены были за границей.

Русские социологи в отличие от западных долгое время не имели своих исследовательских учреждений, кафедр, журналов, что также отрицательно сказывалось на положении социологии в России.

Но, несмотря на все эти препятствия, в России шло становление "русской социологической школы". По этому поводу Кареев писал следующее: "Каждый раз при ироническом отношении к "русской социологии" я стараюсь напомнить или поставить на вид одно обстоятельство, которое необходимо принимать в расчет и при оценке значения Михайловского как социолога.

Когда в конце шестидесятых годов писалась его первая социологическая работа, собственно говоря, социологической литературы почти не существовало. То громадное количество книг, брошюр, статей, которые на разных языках составляли эту литературу, целиком обязано своим происхождением последней трети XIX века.

Если в других областях знания, т.е. в более старых пауках, русским ученым и мыслителям приходилось всегда быть только пришедшими на общую работу в последний час, то в такой молодой науке, как социология, русские выступили одними из первых, одновременно с другими нациями, опередившими нас на пути культурного развития, а некоторые нации даже позже нас, напр., американцы, итальянцы, поляки.

Это раз, а во-вторых, у нас одним из самых первых начал работать в новой научной области Михайловский. Далее, если в настоящее время социология начинает входить в число предметов академического преподавания, то тридцать пять лет тому назад "кафедральная" наука или совсем игнорировала социологию, или относилась к ней недружелюбно, и честь введения у нас социологии в умственный обиход интеллигенции принадлежит как раз той передовой журналистике, наиболее влиятельный орган которой, "Отечественные Записки", сделался первой, если можно так выразиться, социологической кафедрой в России.

В названном журнале, в котором появились наиболее крупные социологические труды Михайловского, и в "Знании" за очень короткое время было напечатано такое большое количество статей социологического содержания, что уже тогда зашла речь об особой "русской социологической школе".

Систематическое социологическое образование во многих странах начало появляться в последней трети прошлого века. В это время в Европе, Америке и России предпринимаются первые попытки ввести преподавание социологии высших учебных заведениях.

Это был период самоопределения социологии как научной дисциплины и начало институциализации. В связи с этим появилась потребность в подготовке образованных специалистов по социологии.

В последней трети XIX века на Западе социология стал; занимать видное место в духовной жизни общества. С одно: стороны, она выступала как важная область научного познания социальных явлений, а, с другой стороны, это было новое утонченное средство идейной защиты интересов буржуазии и борьбы с материалистическим пониманием истории.

В России социология как учебная дисциплина эпизодически стала появляться в высших учебных заведениях уже в конце 70-х годов XIX века. Так, в конце 70-х -- начале 80-х годов Ковалевским были предприняты первые попытки чтения лекций по социологии.

В Московском университете на кафедре государственного права он начал читать курс лекций по эволюции общественных форм на основе сравнительного анализа. В это же время в Петроградском университете профессор Н.М. Коркунов свой курс по энциклопедии права стал все больше оснащать социологическим материалом.

Это привело к тому, что в 80-е годы студентам вместо "Энциклопедии права" уже читался курс пропедевтики обществоведения. Кареев писал, что для того, чтобы этот курс с полным на то основанием назвать курсом социологии, не хватало только экономического материала.

В начальный период звучали многочисленные возражения против социологии как новой самостоятельной науки общего характера. Социологию или сводили к какой-либо уже сложившейся конкретной науке, либо представлял как совокупность всех конкретных наук. Это было связано с рядом причин.

Одна из главных причин была связана с мнением о том, что социология не имеет своего специфического объекта, что социология не имеет своего объекта для проведения самостоятельного эмпирического изучения, а поэтому она способна только суммировать выводы, полученные другими науками.

В связи с этим Кистяковский отмечал, что "каждый из последующих социологов вкладывал в свою "социологию" свое собственное содержание, которое соответствовало его научным интересам и его запасу знаний" /55, с.6/.

С 80-х годов слова "социология" и "социологический" становятся очень популярными и появляется масса сборников статей, называющихся "Социологические очерки", или "этюды", хотя настоящее содержание статей было совершенно не связано с социологией.

Другой причиной было то, что русские социологи, в основном, не имели специальной социологической подготовки. Если проанализировать уровень их образования и род профессиональной деятельности, то можно заметить, что среди них много историков, юристов и политэкономов, имеются также выпускники военных учебных заведений, естественнонаучных факультетов, чиновников и даже лиц, не имеющих законченное высшее образование.

Следующая причина заключалась в том, что господствовал методологический редукционизм разных оттенков в социологии начального периода, согласно которому объявлялись ее главным союзником, а значит, и моделью для подражания, то биология, то психология и т.п.