Содержание

• Введение 3
• 1. Роль частной благотворительности в современном обществе 5
• 2. Традиции частной благотворительности 10
• 3. Тенденции частной благотворительности 13
• Заключение 19
• Список литературы 20
• Введение

В российском общественном мнении благотворительность, как правило, понимается как усовершенствованная и поставленная на поток раздача материальных благ (в первую очередь денег и оборудования, а также пищи и одежды). Необходимо усилие для того, чтобы увидеть благотворительность в бесплатном предоставлении услуг, передаче знаний и умений. Установка же благотворителя на то, что благотворительность может быть средством воздействия на социальную практику, воспринимается с глубоким подозрением и может встречаться общественным мнением в штыки.

Здесь возникает существенный вопрос о том, что такое филантропия и какими должны быть филантропические организации.

Что такое филантропия?

Филантропия (благотворительность) - это деятельность, посредством которой частные ресурсы добровольно распределяются их обладателями в целях содействия нуждающимся (в широком смысле слова1) людям, для решения общественных проблем, а также усовершенствования условий общественной жизни.

В качестве частных ресурсов могут быть финансовые и материальные средства, способности и энергия людей. Благотворительность нередко понимают как подачу милостыни. В мотивах и ценностных основаниях благотворительности и милостыни много общего. Но как определенного рода общественная практика благотворительность отличается от милостыни. Милостыня представляет собой индивидуальное и частное действие: в основном она дается просто нуждающимся даже без явной просьбы с их стороны. Она ориентирована на ослабление суровой и не терпящей промедлений нужды. Благотворительность же носит организованный и по преимуществу безличный характер. Даже в случаях обеспечения реализации индивидуальных начинаний (проектов) имеются в виду общественно значимые цели. Она осуществляется по плану, по специально разработанным программам. Вклады в университеты, музеи, больницы, храмы, экологические проекты, равно и в фонды, берущие на себя рациональное распределение собранных средств, - все это филантропия независимо от того, направляется ли помощь именно бедным или тем, кто нуждается в помощи. Милостыня - это помощь в насущно необходимом.

Роль частной благотворительности в западной истории XX столетия трудно переоценить. Именно активная деятельность филантропических фондов привела к снижению радикализма в политической борьбе, находившейся в зените в XIX веке. Было бы упрощением представлять дело таким образом, что фондам путем финансовых вливаний удалось задобрить политических активистов народной оппозиции и сбить накал политической борьбы. С самого начала фонды Н. Рокфеллера, Д. Карнеги, затем Г. Форда стремились к научной обоснованности своей активности. Эти крупные промышленные и финансовые магнаты приложили все усилия, чтобы организационная сторона филантропии была рационализирована не меньше, чем известная им экономическая деятельность. В ходе развития благотворительных фондов фактически произошла организационная революция, благодаря которой постепенно сформировалось новое пространство общественной практики, где в основе принятия решений и оценки их исполнения лежит экспертиза профессионалов, а не тех, кто осуществляет общее управление или исполняет решения.

Цель работы - охарактеризовать сущность и значение частной благотворительности в России.

Задачи работы:

1) рассмотреть роль частной благотворительности в современном обществе;

2) изучить традиции частной благотворительности в России;

3) обозначить тенденции частной благотворительности в России.

1. Роль частной благотворительности в современном обществе

Частные фонды могут играть в обществе особую роль. Нереалистично ожидать, что с их помощью будут решены все социальные проблемы, до которых у государства не доходят руки (из-за нехватки финансовых ресурсов, нерасторопности госструктур или чиновников). Но непременно следует ожидать, что фонды со всей полнотой и эффективно смогут реализовать то особое положение, которым они обладают в обществе.

В связи с этим представляет значительный интерес западный, в особенности, северо-американский опыт филантропии. Ее роль в истории западных обществ ХХ века трудно переоценить. Именно активная деятельность филантропических фондов привела к снижению радикализма в политической борьбе, находившейся в зените в ХIХ веке.

Благодаря своей многопрофильности, фонды Америки первой трети двадцатого столетия стали выполнять по отношению к образованию, науки и культуре те функции, которые в Европе традиционно выполняло государство. Более того, в политическом плане широкое развитие филантропических фондов в Америке можно рассматривать как демократическую реакцию на закрытость для общества государства, в котором ключевые роли принадлежат судам и партиям. Основание фондов открывало новый путь - в обход государства - к власти: к власти как способности воздействовать на социальные процессы, влиять на общественное мнение, определять движение социальных благ.

Конечно, развитие фондов в США (а история американских негосударственных филантропических фондов представляет в этом отношении наилучший пример) было обусловлено не столько политическими и не только филантропическими мотивами. Только на первый взгляд это развитие может показаться спонтанным. Так, особый рост количества негосударственных фондов в США - более, чем в два раза - наблюдается после Второй мировой войны и до середины 50-х годов, что объясняется общим экономическим ростом и налоговыми привилегиями.

Однако Г.Форд и его сын Идел, основывая свой фонд в 1936 году, прямо исходили из того, что филантропические вложения освобождали от налогов и позволяли сохранять контроль над семейным капиталом. Спустя тридцать лет, новым налоговым законодательством США предполагалось, что доноры филантропических средств освобождаются от налогов на суммы пожертвования плюс 60% от этих сумм. Через двадцать лет, в 1987 году новыми изменениями налогового законодательства привилегии филантропам стали еще меньше: освобождения касались только сумм пожертвований. И, тем не менее этот фактор является существенным для государственного стимулирования филантропии.

Особенное развитие дискуссии относительно социальной значимости частной филантропии получили на рубеже семидесятых годов. К этому времени в полной мере проявились как положительные, так и отрицательные тенденции социально и социально-политически ориентированной филантропии. Начиная с Карнеги и Форда, филантропические фонды использовали свою огромную мощь для развития здравоохранения, образования, искусства. Широкие гражданские движения за равные политические и социальные права в Америке второй половины 50-х-60-х годов привели к тому, что в деятельности крупнейших фондов - Форда, Рокфеллера, Карнеги, - приоритеты политики которых стали определять леволиберальные интеллектуалы, возобладали идеи коренного реформирования общества, основанного на благополучии, как одним из обязательных прав человека. Наряду с этим в США (как затем и в других странах Запада) были развернуты программы социальной помощи.

В результате в индустриально развитых странах Запада выросло несколько поколений людей, привыкших к зависимости и не желающих социальной самостоятельности. Фонды всячески стремились к расширению размеров материальной компенсации неимущим, в этом проводимая ими линия немногим отличалась от социальной политики государства, провозгласившего курс на создание "общества всеобщего благоденствия". Одновременно, проводимые этими фондами просветительские и образовательные программы для этнокультурных меньшинств, внешне вполне прогрессивные, реально способствовали размыванию традиционных для этих меньшинств ценностей и обострению свойственных им социально-экономических и социально-психологических проблем. В какой-то момент фонды - эти могущественные институты гражданского общества - оказались в роли политических тараканов, способных изнутри расшатать американскую систему.

Осознание пагубности такой фондовой политики заставило по-новому взглянуть на роль филантропических фондов в обществе - с точки зрения не доноров и не реципиентов филантропической помощи, а именно общества.

Переосмысление роли филантропии в жизни общества подготовило интеллектуальную почву для смены принципиальных и прагматических приоритетов филантропии, для изменения взгляда на нее как элемента и фактора общественной жизни. В отличие от старой филантропии, несшей в себе дух патернализма, новая филантропия должна стать деятельностью, имеющей в виду планомерное развитие общества и широкомасштабное улучшение жизни людей.

Примечателен в этом плане ранний (относящийся к 1920-м годам) опыт известного промышленника и впоследствии одного из крупнейших в ХХ столетии филантропов Г.Форда. В духе своего времени он исходил из принципа, что действительная помощь нуждающимся заключается в том, чтобы предоставить им самим возможность зарабатывать себе на жизнь. Форд скептически относился к благотворительности: "Подавать легко, гораздо труднее сделать подачку излишней". Он не отрицал филантропию, но он решительно выступал против расточительности, с которой традиционная филантропия нередко оказывалась связанной: расточительно, оказывая организованную помощь, занимать физически и психически здоровыми работниками места, на которых допустимо использование частичного и неквалифицированного труда. Примером частного решения проблем в Дейтройте, где находились заводы Форда, была организация на коммерческой основе бесплатной профессиональной школы для детей и рабочей молодежи. Форд практически взялся реализовать совет, предложенный Конфуцием - учить ловить рыбу, а не раздавать ее.

Проблема не так проста. Как быть с организацией работ, например, в условиях экономического спада и роста безработицы? Стоит ли в таких условиях вкладывать благотворительно собранные деньги в обучение и создание рабочих мест, когда денег, как всегда, очень мало (скажем, хватает только на организацию краткого курса обучения, но не на предоставление работы по профессии) и надо выбирать между оказанием конкретной помощи конкретно нуждающемуся человеку и созданием условий для того, чтобы нуждающийся сегодня не нуждался завтра? Понятно, что первое требует несоизмеримо меньших материальных и организационных средств, чем второе. Но понятно и другое: при определении филантропических задач и предварительной оценки ожидаемого эффекта принцип полезности сплошь и рядом может приходить в противоречие с принципом справедливости.

Однако поворот в деле филантропии не следует трактовать односторонне: отказаться от раздачи не обеспеченных трудом благ и организовать обучение и переквалификацию нуждающегося населения. Сама проблема организованного оказания помощи неоднородна по своим задачам. Вопрос не стоит таким образом, что надо перестать раздавать продукты и деньги и начать раздавать знания и умения. Люди нуждаются в разном и в разной степени. Стало быть формы помощи должны быть различными как в плане объекта (кому помогают) и предмета (чем помогают)помощи, так и в плане социальных функций самой помощи (какие задачи решаются филантропией). Но помощь должна быть не расхолаживающей, а ободряющей, стимулирующей, и в этом смысле конструктивной - социально конструктивной.

Уже упомянутый выше рост филантропических фондов США после Второй мировой войны дал толчок специальным исследованиям в области филантропии и постепенной выработке четких, доводимых до уровня стандарта, критериев осуществления филантропической деятельности и ее оценки. Понятно, что с увеличением масштаба благотворительности важность прагматических критериев особенно возрастает Социальная работа / Под ред. И.М. Хронина. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. С. 69..

Кризис филантропических идей в США на рубеже семидесятых годов усилил интерес к проблематике филантропии, в частности, ее назначения в обществе. В ответ на этот общественный интерес появились новые исследования, фундаментальные и прикладные, благодаря которым, по сути дела, были выработаны социальные критерии рациональности, легитимности и корректности организованной филантропической деятельности. Так, филантропические организации должны руководствоваться законами, не браться за задачи, не отвечающие филантропическим целям, избегать слишком тесных и тем более непрозрачных связей с конкретным субъектом бизнеса, сводить к минимуму административно-операциональные расходы, быть полностью подотчетным государству и открытыми для общественности. Это вполне здравые требования. Во многом они аналогичны критериям, по которым оценивается любая негосударственная и некоммерческая организация.

Но они внешние по отношению собственно к содержанию филантропической деятельности. Более детальные требования специфицированы в отношении основных целей и содержания филантропической деятельности как таковой. В этом плане особенно важна эффективность функционирования фонда как социального института. Но критерий эффективности относится к фонду не только как социальному институту, но именно как к филантропическому фонду. Стало быть, точнее говорить об эффективности именно филантропических программ, и тогда речь должна идти о том, в какой степени эти программы действительно соответствуют увеличению общего блага. С этой точки зрения эффективность филантропической программы определяется не только успешностью субсидируемых в порядке осуществления проектов, но и более широкими критериями - не сводимыми к конкретному профессиональному или профильному содержанию.

И это - вопрос, который требует более предметного и специального обсуждения. Критерий общего блага, существенный при оценке филантропии является универсальным лишь на уровне принципиального предварительного условия. Его же конкретные приложения, не непременно универсализуемые, требуют соответствующей социальной локализации, возможно, в процессе всестороннего ситуационного анализа в каждом конкретном случае.

2. Традиции частной благотворительности

Традиции частной благотворительности берут своё начало ещё со времён Древней Руси, которая с принятием христианства приняла и заповедь о любви к ближнему. Благотворительность на Руси была не столько средством укреплении позиций в обществе, сколько необходимым условием личного нравственного здоровья. Жертвующий деньги меньше всего помышлял о том, чтобы добрым делом поднять уровень общественного благосостояния, а больше старался думать о собственном духовном совершенствовании. На Руси понималась и ценилась только личная, непосредственная благотворительность, подаваемая из руки в руку, втайне от постороннего взгляда. «В рай входят святой милостыней, - говорили в старину, - нищий богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается».

Милосердие, способность к состраданию, сопереживанию присущи нашему народу. Социальная помощь нуждающимся в России имеет давние традиции.

Первые попытки призрения бедных предпринимались еще в XIV-XV вв., нуждающихся поддерживали прежде всего церкви и монастыри. В XVII в. Начали формироваться основы государственной социальной политики: в соответствии с царскими указами за счет казны создавались дома призрения и богадельни для детей бедняков, где они могли получить знания и обучиться ремеслам; ассигновывались средства на выдачу пособий, пенсий, земельных наделов нуждающимся. В 1682 г. был принят "Приговор", или решение церковного Собора о призрении больных и нищих.

Важное значения для становления государственной системы социальной защиты имели указы Петра I "Об определении в домовыя Святейшего Патриарха богадельни нищих, больных и престарелых" (1701 г.) и "Об учреждении во всех Губерниях гошпиталей" (1712 г.), в котором, в частности, предписывалось "по всем губерниям учинить гошпитали для самых увечных, таких, которые ничем работать не смогут, ни стеречь, также и зело престарелым; также прием незазрительной и прокормление младенцам, которые не от законных жен рождены".

Благотворительностью активно занималась Лютеранская Церковь в России. Помимо чисто богослужебной практики, в ее ведении находились первоклассные учебные заведения, больницы, дома престарелых, культурные и образовательные общества. Следует подчеркнуть, что плодами деятельности этих учреждений пользовались люди различных концессий.

Особую роль в укреплении системы социальной поддержки сыграла Екатерина II. При ней были созданы дома призрения для бедных в Гатчине, богадельни для питомцев Воспитательного дома, повивальный институт с родильным отделением для неимущих женщин с присвоением им статуса государственных. В 1764 г. было создано одно из первых благотворительных обществ в России - Общество воспитания благородных девиц. В 1775 г. Впервые в истории России законодательным путем устанавливалась система общественного призрения "для всех гражданских сословий". На губернские органы управления возлагалась обязанность организовывать и содержать народные школы, сиротские дома, больницы, аптеки, богадельни, дома для неизлечимых больных, дома для умалишенных, работные смирительные дома. Поначалу эти учреждения финансировались из государственной казны. Позднее было принято решение об отчислении на их содержание части средств из доходов городов. Города, селения, общества и частные лица наделялись правом устраивать по своей инициативе дома призрения на общее благо.

В 1797 г. Павел I подписал Указ о назначении своей супруги, Марии Федоровны, руководителем всех социальных учреждений. С ее именем связан важный этап в развитии отечественного благотворения.

Середина XIX в. отмечена поисками нетрадиционных для нашей страны подходов к организации социальной помощи. Так, общество посещения бедных в Санкт-Петербурге, созданное в 1846 г. по инициативе князя В.Ф.Одоевского, привлекало людей к помощи нуждающимся, с одной стороны, на трудовых началах, с другой - обращаясь к чувству общественного долга. Вторая половина 60-х годов связана с расширением меценатства и благотворительности. Возникающие благотворительные общества и фонды пытались объединить вокруг себя людей, не согласных с существующим распределением материальных ценностей и социальным расслоением. Стали появляться организации, объединявшие людей по месту жительства, уровню образования, виду трудовой деятельности (Общество женского труда, Общество дешевых квартир и др.). Особое развитие получили воскресные народные школы, где обучение было бесплатным, а труд учителей - безвозмездным. Основной причиной бедности их организаторы считали невежество, неграмотность масс, поэтому социальную помощь ограничивали рамками просвещения. Однако их усилия не могли радикально изменить социальное самочувствие широких масс.

До 1912 г. государственное пенсионное обеспечение в России охватывало только военнослужащих и чиновников. С принятием же страхового закона оно распространилось и на 2,5 млн. рабочих и служащих, занятых в фабрично- заводской и горной промышленности.

Упомянем и о заботе об инвалидах. Уже при царе Федоре Алексеевиче (старшем брате будущего Петра Первого) в 1682 г. в Москве возникли две богадельни, к концу века их стало около десяти, а к 1718 г. при Петре уже 90 с 400 "призреваемыми". В их числе знаменитая Матросская Тишина на Яузе Социальная работа в России / Под ред. Ю.Б. Борисова. М.: ИНФРА-М, 2004. С. 82..

3. Тенденции частной благотворительности

В последние десятилетия (начиная с 60-х годов) сложилось устойчивое представление о филантропии не только как о денежных и имущественных пожертвованиях, но и как о безвозмездной, т.е. "общественной", деятельности в собственном смысле этого слова Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России. М. Институт социальной работы. 1995. С. 133-134.. Такую активность называют еще "добровольной", хотя иностранное слово "волонтерская", принятое в русском языке для обозначения иного рода вещей, здесь, может быть, более уместно Сорвина А.С., Фирсов М.В. Учебно-методические материалы по курсу "История социальной работы в России". М. МГСУ. 1995. С. 66..

Филантропия, как было сказано, направлена на общее благо. Точная квалификация этого понятия имеет важное значение не только с социологической, но и с юридической точки зрения в обществах, где благотворительность и благотворительные взносы освобождаются от налогов. По определению Д. Берлингема, к ней следует относить деятельность: а) цели которой выходят за рамки интересов семьи и непосредственных друзей; б) которая не предпринимается с целью получения прибыли; в) по административному распоряжению Ярская В.Н. Благотворительность и милосердие как социокультурные ценности// Российский журнал социальной работы. N 2. 1995. С. 18.. Очевидно, это неоплачиваемая активность. Сюда же относится деятельность групп взаимопомощи и разного рода гражданских инициатив в рамках профессионального и культурного развития, природо-и культуроохранных акций и кампаний.

Филантропической является и деятельность, в которой реализуются помимо общественных и личные интересы, в частности такая, которая предпринимается исключительно из личных интересов, но посредством которой достигаются и общественно значимые результаты. "Гордость и тщеславие построили больше больниц, чем все добродетели вместе взятые" - это заслуживающее внимание, не без сарказма высказанное Б. Мандевилем замечание как раз указывает на возможность такого парадоксального сопряжения частных и общих интересов, которое может смущать нравственное чувство, но должно быть тем не менее предметом разумного внимания законодателя, заинтересованного в стимулировании филантропии.

Безразличный для законодателя, но существенный в плане социальной стратификации и социальной мобильности момент заключается в том, что филантропия (в странах с давними ее традициями) является знаком социального статуса. Речь не идет об архаичных стереотипах, отражавших практику благотворительности и помощи (в средневековом обществе), когда благодеяние оказывал богатый бедному, но в социально определенной ситуации отношений старшего и младшего, когда сам факт благодеяния обозначал (а в более поздние времена устанавливал) положение включенных в ситуацию людей. В наше время элементы той практики в снятом виде сохраняются в рамках филантропии традиционных элит (разумеется, в странах со стабильными традициями филантропии).

Учитывая сказанное о филантропии, насколько обоснованно предположение, что деятельность, в которой жертвуются материальные и личностные ресурсы, может осуществляться нецеленаправленно, без серьезного и ответственного планирования. призванного обеспечить ее максимальную эффективность? Ответ столь очевиден, что сам вопрос можно считать риторическим. Филантропические усилия могут быть и неэффективными. Но, по крайней мере в идеале, филантропия - это всегда целенаправленная, программно организованная, планомерная, сориентированная на позитивный практический результат деятельность. Также очевидно, что планированию подлежит не только исполнительская работа организации. Исходя из своих уставных задач, она принимает решения, формирует программы, разрабатывает или инициирует проекты. Через определение целевых задач и приоритетов, программирование и проектирование филантропическая организация в той мере, в какой ее деятельность имеет общественный резонанс и социальный эффект, осуществляет определенную политику, утверждает свою идеологию или философию. Необходим поворот в общественном мнении для осознания очевидности того, что организованная филантропия - это не повышенная в масштабах милостыня. Это один из механизмов, обеспечивающих стабильность развитого гражданского общества.

Как бы "филантропичны" ни были филантропы, общество заинтересовано в определенных ограничениях их деятельности, которые гарантирвали бы его независимость от частных благотворителей. Эти ограничения предполагаются уже самой квалификацией филантропического фонда, определяющей его правовой статус как негосударственной, некоммерческой, самоуправляющейся через попечителей или директоров организации, которая обладает безвозмездно предоставленным капиталом, распределяемым в виде грантов (субсидий/стипендий) или призов, призванных содействовать социальной, образовательной, благотворительной, религиозной и другой деятельности, направленной на общее благо www.bdm.ru.

Этой квалификацией задаются ограничения как на коммерческую деятельность, что, очевидно, не вызывает споров, так и на политическую деятельность. К определению филантропического фонда можно добавить, что это организация не только некоммерческая и негосударственная, но и не ставящая перед собой непосредственных политических целей: филантропические организации не должны быть ни машинами пропаганды", ни стимуляторами негативной по отношению к общественному status quo деятельности, будь то прямые действия граждан и гражданских организаций или лоббирование в законодательных органах новых законов, не говоря о поддержке политических партий и движений.

Но эти ограничения должны носить не только запретительный, но и стимулирующий характер. Частные фонды, если они действительно существуют (и существуют как частные), могут играть в обществе особую роль. Разумеется, нереалистично ожидать, что с их помощью будут решены все социальные проблемы, до которых у государства не доходят руки. Но непременно следует ожидать, что фонды полно и эффективно смогут реализовать то особое положение, которым они обладают в обществе. У фондов нет чудодейственных рецептур, но они имеют неповторимую для общественного института возможность быть независимыми от рыночных механизмов или давления избирателей, благодаря чему при решении сложных общественных проблем могут строить долгосрочные стратегии и аккумулировать значительные интеллектуальные и профессиональные ресурсы для их компетентного и неконъюнктурного практического воплощения.

Филантропические организации - это негосударственные организации. Последнее характеризует не только их юридический статус: они открыты обществу во многих отношениях. Их активность может и не быть совершенно публичной. Другое дело, что необходимо обсуждение того, что в деятельности филантропических фондов или отдельных благотворителей подлежит общественному и государственному контролю и каковы могут быть рациональные критерии для оценки, равно как и самооценки филантропической деятельности.

Фонды располагают и распоряжаются огромными финансовыми ресурсами, подчас сопоставимыми с некоторыми статьями государственного бюджета. Очевидно, это обстоятельство неоднозначно: масштабы и возможные социальные последствия вызывают оправданный вопрос о соотношении фондов как института гражданского общества и государства. Этот вопрос касается даже не контроля, а власти: кому при таких значительных масштабах деятельности фондов в определенных сферах общественной жизни принадлежит приоритет и, стало быть, власть - негосударственным фондам или государству. Одновременно возникает вопрос и о подотчетности негосударственных фондов обществу. Этот вопрос актуален не только в бедных обществах, в которых действуют (напрямую или через слои филиалы) богатые заграничные фонды, подчас способные конкурировать с государством в реализации отдельных направлений социальной, научно-образовательной или культурной политики.

Проблеме соотношения правительственной (государственной) социальной помощи и частной благотворительности уделял специальное внимание Дж.С. Милль еще во времена, когда частная филантропия не получила полномасштабного на уровне общества в целом институционального развития. Между правительственной помощью и частной благотворительностью имеются существенные различия. Главное из них заключается в том, что правительственная помощь носит государственный характер, сориентирована на интересы государства, подчас именно конъюнктурные, и интересы конкретных людей при этом часто действительно не принимаются во внимание Ломов В.А. Социальная работа в России. М.: Издательство «Норма»Ю, 2005. С. 80.. В этом несомненное достоинство государственной помощи: она может быть безличной (и оттого восприниматься как бездушная), но она обязательна. Она должна быть непременной, поэтому обеспечение неимущих, настаивал Милль, должно зависеть от закона, а не от частной благотворительности. Про старую благотворительность, т.е. благотворительность, которую Милль наблюдал, он говорил, что у нее нет возможности для планомерности и систематичности: в одном месте много, в другом - мало. Но то же можно сказать и о современной благотворительности: она не претендует на всеохватность, хотя порой и способна на нее Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма//М.Вебер. Избранные произведения. М. 1990. С. 122..

Заключение

Филантропия также проявляется в ситуациях необходимой неотложной помощи (голодающим, терпящим бедствие и т.д.). Масштабные национальные и международные филантропические акции по оказанию гуманитарной помощи отдельным населенным пунктам или целым районам и даже народам, оказавшимся в острой нужде из-за стихийного бедствия, военного конфликта или экономической катастрофы, предпринимаются постоянно, особенно в последние десятилетия. Однако опыт показывает, что такого рода помощь наиболее эффективно осуществляется государственными организациями или при поддержке государственных служб (имеется в виду необходимость экстренной мобилизации ресурсов, привлечения дорогостоящих транспортных средств и т.д.). Более того, любая чрезвычайная или систематическая помощь остро нуждающимся, по-видимому, должна быть предметом государственного или государством организованного и субсидируемого попечения, поскольку филантропия добровольна. Чрезвычайная помощь или систематическая помощь остро нуждающимся должны быть непременными, иными словами, не зависящими от чьей-либо доброй воли. Филантропия же, помогая в насущно необходимом, также может поддерживать людей и организации просто в желаемом. В этом плане филантропия представляет собой дополнительный фактор автономии и свободы людей - индивидуальных лиц и организованных в сообщества Бадя Л.В. Подвиг сострадания (Из истории российского благотворения)// Российский журнал социальной работы. 1995. N 1. С. 33..

Список литературы

1. Бадя Л.В. Подвиг сострадания (Из истории российского благотворения)// Российский журнал социальной работы. 1995. N 1

2. Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма//М. Вебер. Избранные произведения. М. 1990.

3. Ломов В.А. Социальная работа в России. М.: Издательство «Норма»Ю, 2005.

4. Сорвина А.С., Фирсов М.В. Учебно-методические материалы по курсу "История социальной работы в России". М. МГСУ. 1995.

5. Социальная работа / Под ред. И.М. Хронина. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.

6. Социальная работа в России / Под ред. Р.А. Пронюшкина. М.: ПРИОР, 2004.

7. Социальная работа в России / Под ред. Ю.Б. Борисова. М.: ИНФРА-М, 2004.

8. Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России. М. Институт социальной работы. 1995.

9. Ярская В.Н. Благотворительность и милосердие как социокультурные ценности// Российский журнал социальной работы. N 2. 1995

10. www.bdm.ru