20

Содержание

• Введение
• 1. Проблема антропосоциогенеза
• 2. Социологические и биологические подходы к проблеме сущности человека
• 3. Социобиология или биосоциология
• Заключение
• Список литературы
• Введение

Рассматривая проблему антропосоциогенеза (происхождения и развития человека), не миновать проблемы соотношения в человеке биологического и социального начал.

Носитель генетических свойств-молекула ДНК; носитель социальной программы - опыт человечества, передается путем обучения и воспитания. Естественный отбор уже не имеет решающего значения в жизнедеятельности людей. А социальные условия существования стали все более определять развитие людей и развитие общества.[5]

Включенность человека сразу в 2 мира - в мир общества и в мир органической природы - порождает немало проблем, как касающихся актуального существования людей, так и связанных с объяснением самой природы человека. Какое из этих начал является доминирующим, определяющим в формировании способностей, чувств, поведения, действий и как осуществляется взаимосвязь биологического и социального в человеке. Какое значение в жизни общества имеют биологически обусловленные различия между людьми и группами людей.

1. Проблема антропосоциогенеза

Со второй половины Х1Х века, когда стало общепризнанным, что человек - продукт биологический, центральным для всей антропологической проблематики сделался вопрос об основном отличии людей от высокоорганизованных животных и о научном объяснении этого отличия.

Поведение животного представляет собой одну из форм функционирования его организма. Именно структура организма детерминирует потребности животных и программы их поведения. Всякое животное рождается на свет, уже будучи наделенным богатым набором инстинктов, которые заранее обеспечивают его приспособленность к известным условиям обитания, но именно поэтому ограничивают индивидуальные варианты поведения. Животные генетически приучены к видовым “поведенческим амплуа” и никакая нужда не научит, например, рысь вести себя так, как ведут себя волк или лиса.

Иначе обстоит дело с человеком. Все люди, живущие на земле в течение по крайней мере 50 тыс. лет, относятся к одному и тому же виду - биологическому (человек разумный). Этот факт общепризнан. Но вот пока никому не удалось отыскать врожденные “поведенческие амплуа” этого вида.[8]

В большинстве современных антропологических, этнографических и социальных теорий специфичное для человека нормативно-приемлемое программирование поведения называется культурой. Ученые разных направлений сходятся в признании того, что именно культура, которая с детства осваивается человеческим индивидом, будучи заданный ему другими (взрослыми) представителями человеческого рода, играет решающую роль в определении человеческих поступков. Культура же признается исходным отличительным признаком и самого типа сообщества, характерного для homo sapiens. Чем же общество отличается от естественных псевдосоциальных объединений животных особей? Прежде всего, тем, что это целостность надбиологическая. Она покоится не на функциональной дифференциации их потребностей и стимулов и даже не на дифференциации организмов, а на единстве культурных норм.

Общества в точном смысле слова нет там, где нет культуры, то есть “сверхприродной” нормативно-ценностной системы, регулирующей индивидуальное поведение. Таков один из важных выводов современной антропологии.

Итак, наличие культуры отличает человеческое общество от любого объединения животных особей. Однако оно еще не объясняет ни того, как общество возможно, ни того, как оно на деле возникло. Выражаясь философским языком, культура - это форма, в которой развиваются и передаются из поколения в поколение взаимосвязи человеческих индивидов, но вовсе не причина, в силу которой они образуются и воспроизводятся. Стремление объяснить общество как следствие культуры - характерная черта идеалистического истолкования общественной жизни. Приверженцы последнего издавна тяготели к отождествлению надбиологического с духовным и идеально-осознанным.

Вне поля зрения при этом оставались две важнейшие теоретические задачи. Во-первых, выявление материальных надбиологических отношений, во-вторых, объяснение того, как посредством какого простейшего акта люди сами отличили и продолжают отличать себя от животных. Давно признано, что превращение животных в людей не могло быть неким мгновенным, одноаспектным событием. С неизбежностью должен был существовать длительный период становления человека и становления общества (социогенеза). Как показывают современные исследования, они представляют собой две неразрывно связанные стороны единого по своей природе процесса - антропосоциогенеза, длившегося в течение 3-3, 5 млн. лет, т.е. в тысячу раз дольше, чем вся “писанная история”.

Важную роль в объяснении общего смысла антропосоциогенеза играла и играет трудовая гипотеза, набросанная Ф.Энгельсом в работе “Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека” и детально обоснованная советскими антропологами и археологами. Гипотеза эта нашла признание и у многих антропологов - немарксистов, выступавших против идеалистических истолкований становления человека. Важнейшая черта антропосоциогенеза - это его комплексный характер. Поэтому принципиально неверно было бы утверждать, что скажем, сначала возник труд, потом - общество, а еще позднее - язык, мышление и сознание. Тезис об определяющем значении труда выделяет последний в качестве центрального (и именно в этом смысле первичного) антропогенетического фактора, в связи с которым формируются и общежитие, и членораздельная речь, и зачатки рационального мышления. Но труд и сам имеет генезис, превращаясь в полноценную предметно-практическую деятельность лишь во взаимодействии с такими факторами социализации, как язык, сознание, нравственность, мифология, ритуальная практика и т.д.[10]

2. Социологические и биологические подходы к проблеме сущности человека

В соответствии с характеристикой К. Маркса сущности человека как совокупности общественных отношений, он предстает существом социальным. Вместе с тем, речь шла и о том, что человек - часть природы. С этой точки зрения люди принадлежат к высшим млекопитающим, образуя особый вид, а следовательно, человек оказывается существом биологическим. Как и всякий биологический вид характеризуется определенной совокупностью видовых признаков. Подобно другим биологическим видам имеет устойчивые вариации (разновидности), которые обозначаются, когда речь идет о человеке, чаще всего понятием расы. Расовая дифференциация людей связана с тем, что группы, населяющие различные районы планеты, адаптировались к конкретным особенностям среды их обитания, что и выразилось в появлении специфических анатомических, физиологических и биологических признаков.

Биологически каждый из когда-либо живших или живущих ныне человеческих индивидов является уникальным, единственным, ибо неповторим набор генов, получаемых им от родителей. Уникальность каждого человека - факт первостепенной философско-мировоззренческой важности. Признание бесконечного многообразия рода человеческого, а следовательно, и бесконечного разнообразия способностей и дарований, которыми могут обладать люди, есть один из основополагающих принципов гуманизма.

В отношении биологического и социального в человеке высказывается широкий спектр мнений, заключенных между двумя полюсами: концепциями человека, которые принято называть биологизаторскими, или натуралистическими, сторонники которых абсолютизируют роль естественных, биологических начал в человеке, и социологизаторскими концепциями, в которых человек представлен как всего лишь слепок с окружающих его социальных отношений, их пассивное порождение.

К биологизаторским концепциям относится расизм, который, как уже говорилось, исходит из того, что в главном, существенном природа человека определяется его расовой принадлежностью. Вопрос о научной несостоятельности биологизаторских концепций должен рассматриваться в плане претензий не только на описание того, что есть человек, но и на обоснование определенной программы социальных действий - будь то оправдание и защита существующих в данном обществе порядков, либо подчинении и даже истребление “менее приспособленных” представителей человечества и т.п.

В полной мере это требование относится и к концепциям, тяготеющим к другому полюсу, то есть концепциям социологизаторским. Все то, что относится к биологии человека, к естественным предпосылкам его существования, наконец, к человеческой индивидуальности в ее многообразнейших проявлениях в рамках этих концепций, воспринимается как нечто второстепенное, от чего можно отвлекаться при изучении человека, и более того, как сырой материал, обладающий бесконечной пластичностью, коим можно безгранично манипулировать во имя достижения того или иного социального идеала.

Характерное для социологизаторских трактовок пренебрежение к биологическому в человеке отчасти коренится в христианской традиции, в которой духовное противопоставлялось телесному, плотскому как возвышенное - низменному. И хотя в целом различия социального и биологического, с одной стороны, духовного и телесного - с другой, не совпадают, однако между ними есть и определенные пересечения.[8]

Марксистско-ленинская философия не просто показала значение социальных факторов наряду с биологическими - те и другие играют качественно различные роли в определении человеческой сущности и природы.

3. Социобиология или биосоциология

В западной, прежде всего англоязычной, литературе социобиология -- это, пожалуй, последнее слово в науке о человеке. Возникнув сравнительно недавно -- во второй половине 70-х го-годов, новое междисциплинарное направление сразу же оказалось в центре острой полемики как ученых-естествоиспытателей, так и философов, социологов, культурологов.

Острота споров вокруг социобиологии обусловлена тем, что ее представители выступили с многообещающей программой: рассмотреть человека через призму новейших данных различных, но прежде всего биологических дисциплин (эволюционной теории, популяционной генетики, этологии, экологии и др.). В рамках этой программы была поставлена задача по-новому подойти к вопросам, которые до этого были в ведении гуманитарных наук, -- проблемам морали, свободы и детерминизма, рациональности и культуры, социальной агрессивности и миролюбия, альтруизма и эгоизма и др.

Строго говоря, социобиологические идеи -- не новое явление в западной мысли. Начиная с открытия Ч. Дарвина каждый новый крупный шаг в развитии биологии сопровождался появлением различного рода биологицистских концепций, распространявших биологические закономерности на сферу социального. В XIX в. воззрения социобиологического характера развивались главным образом в форме социал-дарвинизма (Г. Спенсер), бывшего в значительной своей части спекулятивной системой. Отличительная черта нынешних социобиологических концепций состоит в том, что их авторы -- в основном ученые-биологи, внесшие значительные вклады в развитие своих отраслей знания.[9]

Хотя социобиологические идеи высказывались задолго до оформления социобиологии как самостоятельного направления научного поиска, однако в качестве оформленной системы воззрений социобиология впервые предстала в трудах профессора Гарвардского университета Э.О. Уилсона (р. 1929 г.). Основная идея Уилсона: у человека, включая его мораль, культуру, социальные институты, не может быть никаких проявлений, которые противоречили бы его биологической природе. Биологическая эволюция является фундаментом и сопутствующим процессом социальной и культурной эволюции.

У социобиологии есть немало оппонентов, которые указывают на ряд ее ошибочных или бездоказательных тезисов. В частности, отмечалось, что, претендуя на открытие “конечных” мотивов многих человеческих поступков, социобиология без достаточных на то оснований предрешает некоторые из животрепещущих научных, социальных и философских проблем.

Социобиология неоднозначно была воспринята и широким общественным мнением на Западе. На характер его восприятия значительное влияние оказала негативная реакция либеральной интеллигенции на биологицистские спекуляции реакционных евгеников, расистов и нацистов. Сегодня к этим спекуляциям прибегают неонацисты в Западной Германии, “новые правые” во Франции, “бойцы Национального фронта” в Англии и другие представители наиболее реакционных сил.

В чем, коротко говоря, состоит новизна предлагаемых социо-биологией идей? По определению Э. Уилсона, социобиология представляет собой “распространение принципов популяционной биологии и эволюционной теории на социальную организацию”. В пределах очерченного поля исследования ученый формулирует два основных постулата. Первый -- у вида (включая человека) не может быть “трансцендентальных” целей, возникших вне его собственной биологической природы. Человека нельзя считать биологической машиной, но в нем есть биологические механизмы, не допускающие целей и социальных действий, противных его биологической природе. Второй -- особенности природы человека лишь малая часть свойства природы других видов, большинство стереотипных форм поведения человека свойственны другим живым существам, а во многих отношениях (например, в кооперации, разделении труда, альтруистическом поведении) люди уступают сообществам насекомых. Поэтому определить ценность или вред детерминирующих человеческое поведение врожденных характеристик можно, лишь проникнув “в самую сердцевину нашей гуманности”, глубоко изучив эволюцию социального поведения всех живых существ.

В биологическом плане социобиология возникла на базе эволюционной теории Ч. Дарвина, а также современных биологических дисциплин. Из числа выдающихся современных генетиков, заложивших, по словам социобиологов, основы направления, прежде всего называют имя англичанина У.Д. Гамильтона. Стремясь дать объяснение тому факту, что у перепончатокрылых общественный образ жизни возникал по меньшей мере одиннадцать раз, но закрепился лишь у термитов, муравьев, пчел и ос, Гамильтон исследовал свойственную этим сообществам редко встречающуюся детерминацию -- гаплодиплоидию. Им было проанализировано ее влияние на генетические взаимоотношения особей и отмечено, что в среднем каждый индивид содержит 50 % одинаковых генов не только с родителями, но и с братьями и сестрами.

Однако в колониях, например, пчел, где большую часть потомства матки составляют самки, родство сестер между собой выше, чем с маткой, и составляет 75 % генов. Именно это обстоятельство, по мнению Гамильтона, благоприятствовало развитию общественной жизни сообществ насекомых. Ведь если бы перед пчелой возникала дилемма: покинуть семью для обзаведения собственным потомством или остаться и помогать матке выращивать ее потомство, выбирать бы не пришлось -- она генетически предопределена ко второму. В силу этого приспособленность особи -- ее вклад в следующие поколения -- будет значительно выше, чем если бы она произвела собственное потомство. Такого рода приспособленность, когда особь жертвует собственными репродуктивными интересами ради интересов сообщества, получила название “совокупной приспособленности” (inclusive fitness) и была положена в основу его представлений о родственном альтруизме, развиваемом в социобиологии генетиком Р. Три-версом.[5]

Заслуга более глубокого исследования этого явления принадлежит английскому зоологу и специалисту по математическим моделям в биологии Дж. Мэйнарду Смиту. Согласно разработанной им концепции “эволюционно стабильной стратегии”, эволюционно устойчивым может считаться то, поведение, которое обеспечивает адаптацию максимального числа особей популяции. Приводится такой пример: популяция мелких птиц расположилась на земле, а в небе появился хищник. То, что птицы находятся на земле, плохо для них. Но то, что каждая из них находится в стае, хорошо. Если бы какая-нибудь птица взлетела, то возможность маневра для нее в воздушной среде -- хорошо, но то, что она была бы одна, -- плохо. Но вот подан сигнал тревоги, после которого вся стая поднимается в воздух. В этом случае все имеют больше возможностей ускользнуть от хищника и в то же время каждая не является единственным объектом атаки. Такое поведение будет устойчивым.

В социобиологии нашел применение и тезис В. Вэйн-Эдвардса о том, что стадные животные регулируют плотность своей популяции через обратную поведенческую связь: если плотность популяции увеличивается настолько, что среда перестает удовлетворять их потребности, они воздерживаются от совокуплений.

Присущая социобиологическим изысканиям мировоззренческая установка -- представить человека и социальные отношения через призму биологических взаимосвязей сообществ живых организмов -- требует от исследователей определенного понимания социальной реальности, имеющегося до акта сравнения. По Э. Уилсону, общество есть “группа индивидов, принадлежащих к одному и тому же виду и организованных на основе кооперации”. “Взаимная связь индивидов, обладающих единой природой, -- продолжает он далее, -- атрибут общества”.

Социобиология содержит в себе две взаимосвязанные сферы исследования. В первой изучаются типы поведенческих взаимодействий, которые имеют место внутри сообществ (доминантность и подчинение, стратегии самцов и самок в отношении родительского вклада и родственного отбора и т. д.). Во второй рассматривается связь форм социальной организации и поведения особей со средой.[7]

Зависимость от среды проявляется в нескольких чертах социальной организации животных. Первая из них -- стадность. Генетик Р. Александер отмечает в стадности как “издержки” (животное делается более заметным для хищника; наблюдается повышенная конкуренция между особями; ресурсы эксплуатируются более интенсивно; увеличивается возможность распространения болезней), так и несомненные преимущества (забота индивида об оптимальности своей взаимосвязи со средой сводится до минимума, а доля возможной выгоды от экологических условий максимально возрастает; улучшается взаимодействие и “социальная информированность” и др.). Вторая--территориальность. На ограниченной территории при недостатке ресурсов конкуренция между особями, сопровождающаяся агрессивным поведением, возрастает. На значительной территории при избытке ресурсов поведение будет более “миролюбивым”. Третья -- форма супружества. При определенных условиях часть самцов или самок популяции посредством контроля за ограниченными жизненными ресурсами и посредством поведения, увеличивающего их собственную привлекательность, могут контролировать ориентацию своих партнеров на других потенциальных супругов. В этих условиях возникает моногамия. Если же условия допускают более свободные “отношения”, а для успешного воспитания молодняка не требуется усилий обоих родителей, возможна полигамия.

В какой степени положения о связи между средой и социальной организацией животных сообществ могут быть применены к человеческому обществу? В сравнении с другими видами животных, признают социобиологи, человек демонстрирует превосходную поведенческую пластичность и предрасположенность к культурным изменениям. Оптимальными формами социальной организации оказываются, как правило, те, которые будут наиболее адаптивными.

Социобиологи и примыкающие к ним антропологи сходятся в том, что среда влияет на социальную организацию людей в случае определения “стратегии добычи продовольствия” при определенных типах непосредственной взаимосвязи с природой, на размеры групп постоянного общения и взаимодействия и в некоторых “патриархальных” обществах на системы супружества. При этом к адаптивным формам социальной организации ведут как генетические, так и в конечном счете обусловленные ими культурные изменения.

Основными формами общественного поведения человека и других живых существ социобиологи считают сексуальное, альтруистически-эгоистическое и агрессивное.

Разнообразие всего живого всегда осваивалось путем морфологического, функционального, эволюционного сравнения одних групп организмов с другими по аналогии и гомологии. Когда же объектом сравнения стало поведение животного, это привело к использованию антропоморфных и метафоричных понятий, так как поведенческая активность живого наиболее очевидна в области человеческого общения. Однако метафоричные понятия не могут быть положены в основу строгих научных построений, поскольку их образный характер указывает лишь на возможность обнаружения реальных связей. Сама процедура выделения инвариантов в разнокачественных сферах действительности никак не может быть изолирована от разнокачественности типов знания, посредством сопоставления которых мы только и можем сохранить корректность в определении инвариантов. Непосредственная апелляция к реальным системам, взятым вне их специфики и контекста знания, создает новый, более изощренный вариант натурфилософского подхода. Только сохранение этой специфики в “подтексте” позволит совершить движение мысли к созданию идеализированного инварианта и последующему его использованию для более детального изучения действительности.

Важной с точки зрения социобиологов формой общественного поведения живых существ является поведение альтруистического и эгоистического характера. Согласно Уилсону, альтруизм -- саморазрушительное поведение, осуществляемое ради пользы других. По дефиниции Триверса, альтруистическое поведение может быть определено как такое, которое приносит выгоду другому организму, в то время как организму, проявляющему альтруистическое поведение, наносится относительный вред. При этом прибыль и вред определяются в терминах вклада в “результирующую приспособленность”.

Альтруизм, по Уилсону, может носить неосознанный характер и в этом случае объект не ожидает за него никакой награды (“альтруизм с твердой сердцевиной”); он развился в эволюции живого посредством естественного отбора. Альтруизм может быть и осознанным (“альтруизм с мягкой сердцевиной”), т: е. в конечном счете эгоистическим. Такое альтруистическое поведение включает ожидание ответных благ для самого субъекта или его родственников (носителей части генов субъекта). Эта форма альтруизма существенно обусловлена культурной эволюцией и типична для человека, в то время как первая форма доминирует у всех иных живых существ.

Альтруизм, полагают социобиологи, играет важнейшую роль в эволюции и неизбежно преобладает над эгоизмом. Популяции, в которых индивиды проявляют самопожертвование ради пользы других, оказываются в более выгодных условиях, чем те, члены которых прежде всего заботятся о собственном благополучии. И хотя альтруистически настроенные особи нередко погибают, не оставив потомства, для их родителей и родственников создаются столь благоприятные условия, что “гены альтруизма” (как метафорически социобиологи называют тот комплекс наследственных детерминант, которые приводят к проявлениям альтруистического поведения) воспроизводятся более интенсивно. Согласно Уилсону, если отбор на уровне колонии животных может вызывать эволюцию альтруистического поведения у части индивидов -- членов колонии, то также мыслимо, что отбор на уровне целой популяции колоний может генерировать альтруистическое поведение некоторых колоний целиком.[10]

С точки зрения канадского философа М. Рьюза, понимание альтруизма у сторонников социобиологии вытекает из предпосылок их теории. Альтруистически настроенный и вообще моральный человек в эволюции имеет больше возможностей для выживания и репродукции, чем аморальный, поскольку он не только жертвует собой ради других, но и получает от других помощь. Поэтому весьма вероятно, что мы наследуем моральные чувства по биологическим каналам.

В изучении агрессивного поведения социобиология опирается на материал, накопленный в этологии К. Лоренцем и Н. Тинбергеном. По определению последнего, агрессивным следует называть такую форму общественного поведения живых существ, которая имеет в себе “тенденцию устранить оппонента или по крайней мере изменить его поведение таким образом, чтоб он не докучал своими нападками”. К. Лоренц считает, что агрессия есть состояние живого организма, свойственное ему постоянно. Даже если животное, насекомое или человек внешне не демонстрирует агрессии, она все равно коренится в нем. При этом наклонность к убийству свойственна людям в значительно большей степени, чем животным.

В вопросе об агрессивности большинство социобиологов придерживаются скорее “умеренного”, тинбергеновского, взгляда, чем “крайнего”, лоренцовского. Но то, что эта форма общественного поведения -- характернейшая черта природы человека, сомнению не подвергается. “Удивительно, -- пишет Э. Уилсон, -- что ни одно свойство вида не является столь распространенным и легко вызываемым, как агрессивное поведение, хотя открытую агрессивность нельзя назвать отличительной чертой всех или даже большинства человеческих культур”.

Отчего же агрессивность сделалась атрибутом человека? По мнению социобиологов, причина в том, что в эволюции агрессивность выполняет адаптивную, наследственно закрепленную функцию. Агрессия, по Уилсону, есть генетически детерминированные и отобранные в процессе развития живого образцы поведенческих реакций. Их характер таков, что каждая особь прежде всего делит остальных на своих и чужих. Согласно Р. Алек-сандеру, должен был также существовать отбор на способность отличения родственников и друзей от “чужаков”, по отношению к которым агрессивность была не только возможна, но и необходима. Д. Борджиа полагает, что в этом отношении люди подобны всем прочим организмам и даже превзошли их в способности координировать проявление внутривидовой агрессии -- планомерно ведя войну.

М. Рьюз разделяет позиции социобиологов по этому вопросу и заявляет, что в эволюции живого “ксенофобия” (страх перед чужими) становится все более политически опасной, о чем свидетельствуют две войны в Европе, борьба между католиками и протестантами в Северной Ирландии, а также угроза новой войны ^2е.

Заключения такого рода создают возможность использования социобиологии для обоснования политически неверных или антигуманных доктрин. Так, один из критиков социобиологии -- молекулярный биолог Д. Беквит, рассматривая апелляцию к социобиологии в концепциях “новых правых” во Франции, расистов из числа членов “Национального фронта” в Англии или реакционеров в ФРГ и самих США, справедливо указывает, что их человеконенавистнические доктрины зачастую логически включают в себя непродуманные, поспешно сформулированные тезисы из социобиологических концепций. Более того, по его мнению, присущие социобиологам неверные политические и мировоззренческие установки неосознанно привносятся ими в сферу научного поиска и тем самым влияют на характер получаемых научных результатов. Поэтому, делает вывод Беквит, реакционно мыслящим политикам и общественным деятелям часто легко приписать социобиологам свою собственную антигуманную ориентацию.

Экстраполяция “ксенофобии” из сферы биологической реальности в социум, которую приводит М. Рьюз, ничего общего не имеет с наукой. Писать так -- значит порочить тему исследования, давать реальные основания для отождествления ее с биологизаторством худшего толка.[7]

Феномен разделения людьми других на “своих” и “чужих” -- действительно фиксируемый наукой факт этнического самосознания индивидов. Каждая этническая группа имеет свое самоназвание, причем “представители каждой из таких одноименных совокупностей людей обычно отличают себя от членов всех иных подобных общностей. При этом особую роль играет антитеза „мы" -- „они"” ²⁸. Показать разность отношения особей любого “дочеловеческого” уровня к “своим” и “чужим” -- что и делается в некоторых исследованиях социобиологов -- значит выдвинуть предположение о биологических предпосылках социального феномена. Изучение этого явления в его целостности представляет реальную научную задачу.

Социобиологи колеблются от признания решающей роли генетических факторов в формировании определенных форм поведения до утверждения “равноценности вклада” социального и биологического, что свидетельствует об отсутствии у них цельной и последовательной мировоззренческо-методологической установки. В их исследованиях постоянно происходит смешение и подмена собственно научных и философских выводов.

Коэволюцию биологического и социального в человеке нужно прослеживать на трех уровнях: индивидуальном, когда речь идет о становлении в социуме биосоциальных (социализированных в истории) задатках способностей и потребностей человека; региональном, когда в развитие общества опосредованно включается географический фактор и популяционно-генетические процессы; биосферном (глобальном), когда предметом рассмотрения является развитие человека в связи с остальной природой. При этом термином “коэволюция” может обозначаться не только любое настоящее или прошлое взаимодействие биологического и социального. Ему может быть придан и нормативный смысл, фиксирующий гармоническое (органичное) взаимодействие биологического и социального. В этом значении коэволюция включается в содержание гуманистической интерпретации стратегии научного познания и преобразования мира.[6]

Исходя из признания диалектического характера взаимодействия биологических и социальных компонент в развитии человека при определяющем воздействии социальных факторов, первый вопрос, который должен заботить претендующего на теоретические обобщения ученого, касается проблемы взаимовлияния и границ биологического и социального. В чем именно и до какой степени имеет смысл говорить о биологической детерминации поведения человека? Правомерно ли вообще сопоставление поведения человека и животного и каковы его познавательные возможности и границы?

В соответствии с основными принципами диалектико-материалистической философии общий ответ всегда формулировался таким образом, что в качестве важнейшей научной задачи выдвигалось изучение эволюционной связи человека с остальными живыми существами, и прежде всего животными, живущими сообществами. “Наши обезьяноподобные предки. -- писал Ф. Энгельс, -- были общественными животными; вполне очевидно, что нельзя выводить происхождение человека, этого наиболее общественного из всех животных, от необщественных ближайших предков”. И в другой работе: “По моему мнению, общественный инстинкт был одним из важнейших рычагов развития человека из обезьяны”. Современные научные исследования, особенно в области этологии и экологии, убедительно демонстрируют сложные и многообразные пути формирования общественного инстинкта в животном царстве. К осознанию необходимости изучения этого явления приходят специалисты некоторых социальных дисциплин. Так, социальные психологи, изучающие такие феномены группового поведения, как подражаемость, внушаемость, заражаемость, лидерство, конфликтность, все отчетливее ставят вопросы об их эволюции, включая развитие в органическом мире.

В этой связи отметим, что признание биологических основ социальности человека, эволюционировавшей в живом по мере его прогрессивного развития (а не возникшей без естественной предыстории лишь на стадии антропосоциогенеза),-- важный мировоззренческий элемент позиции социобиологов.[7]

Заключение

Диалектика социального и биологического в человеке состоит в том, что биологическое, являясь более низкой формой движения материи, служит предпосылкой для развития социальной сущности человека, не входя в нее.

Человек - часть природы и он характеризуется рядом биологических признаков. Жизнь человека подчиняется биологическим законам. Биоорганизация человека есть результат развития длинного ряда его предков. Человек, в отличие от животных, имеет такие биологические структуры, которые служат материальными предпосылками для развития чисто человеческих особенностей. С другой стороны, человек - социальное существо. Человек обладает качественными надбиологическими образованиями, которые формируют социальную характеристику человека. На проявление многих биологических параметров могут влиять и социальные параметры, например продолжительность жизни.

Изучение комплекса поднятых социобиологами проблем в рамках темы “природа--общество” сегодня чрезвычайно актуально. Хотя вопрос о возможностях биологии человека реагировать на изменение природно-общественной среды возникал постоянно, однако современные (на грани экологической катастрофы) нарушения биосферного баланса заставляют осознать его по-иному. Научное знание об эволюции биотического субстрата человека, его социальности становится важной компонентой разработки путей управления эволюцией биосферы, сохранения и процветания человеческого рода.

Список литературы

1. Белоусов П.А. Диалектика биологического и социального в антиобщественных явлениях // Современные проблемы борьбы с отклоняющимся поведением.- Суздаль, 1987. - М.: Изд-во Ин-та социолог. исслед. АН СССР, 1987. - С. 30-33.

2. Дубинин Н.П. Что такое человек. - М.: Мысль, 1983.- 339с.

3. Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Самореализация человека. Учебное пособие. - СПб.: Изд. СПб университета, 2001.

4. Леонтьев А.Н. Биологическое и социальное в психике человека.- 4-е изд.- М., 1981.- 255с.

5. Макарова Н.Е. Человек.- Мн.: Современный литератор, 2001.- 411с.

6. Моисеев Н.Н. Коэволюция человека и биосферы (кибернетические аспекты). -- M., 1985.- 265 с.

7. Никольский С.А. Буржуазная философская антропология ХХ века.- М.: Наука, 1986.- 423с.

8. Смирнов И.Н. Диалектика взаимосвязи социального и биологического.- М.: Знание, 1984.- 164 с.

9. Специфика философского знания и проблема человека в истории философии.- М.,1989.- 316 с.

10. Фролов И.Т. Социология и этика познания жизни и человека // Природа.-1982.- № 9.- С. 37.