Этносы

Этносы

Слово «этнос» по-гречески означает «народ». Его используют как общее наименование таких видов социальной общности, как племя, народность, национальность, нация и т.п. Людей, принадлежащих к одному этносу, объединяет этническое самосознание - сознание своей этнической принадлежности (или, как еще говорят, идентичности). Но чем определяется этническое самосознание? Что заставляет человека сознавать себя представителем определенного этноса?

Попытки решить в общем виде вопрос, чем определятся принадлежность людей к тому или иному народу, что сплачивает народ в одно целое, наталкиваются на немалые трудности.

В качестве условий, объединяющих людей в народ как целостную социальную общность, чаще всего упоминают единство происхождения, места проживания, хозяйственно-экономической жизни, языка, культуры. Однако исторические факты свидетельствуют, что ни одно из указанных условий само по себе не является обязательным.

Единство происхождения? Но как нет человека, у которого был только отец или только мать, так нет и народа, у которого был бы только один народ-прародитель. Так, русский народ возник из смешения славян с балтами, финнами, уграми, монголами, татарами. Да и после возникновения любой народ постоянно пополняется людьми иного, «иноземного» происхождения. Среди самых известных русских писателей и художников - потомки иноземцев (Фонвизин, Пушкин, Лермонтов, Блок, Брюсов, Кваренги, Брюлловы, семья Бенуа и др.). «В настоящее время чистота крови сохраняется только на конских заводах, выводящих «чистокровных» жеребцов, да в хлевах йоркширских свиней… В мире же людей указываемый признак единства крови и единства расы как критерий национальности решительно не годен». Пушкин был русским, хотя и любил упомянуть о своем замечательном прадеде - «арапе Петра Великого». А потомки Пушкина расселились по многим странам мира, и живущие ныне в Марокко или на Гавайских островах его правнуки, может быть, гордятся своим предком, но не знают русского языка и вряд ли чувствуют себя русскими.

Единство места проживания? Действительно, всякий народ возникает на определенной территории. Но в дальнейшем его представители могут менять место своего обитания. В истории происходили переселения народов, сейчас есть народы, не имеющие своей постоянной территории (цыгане). Множество людей в наше время живет не там, где жили их предки. В диаспорах (за пределами исторической родины) находятся немало англичан, ирландцев, немцев, русских, евреев, итальянцев и др. Распад СССР привел к тому, что многие из его граждан оказались «на чужбине». Однако люди, проживающие в разных местах земного шара, могут тем не менее сознавать себя принадлежащими к одному и тому же народу.

Единство хозяйственно-экономической жизни? Однако многие этнические общности существуют при отсутствии этого условия. Русские крестьяне степных и лесных губерний, сибирские охотники, палехские умельцы долгое время имели мало общего в хозяйственно-экономическом отношении, но все же составляли один этнос. Между армянами в Армении и армянами в Нагорном Карабахе уже несколько десятилетий нет хозяйственно-экономического единства, но этническое единство сохранилось.

Единство языка? Да, как правило, у каждого народа свой язык. Но из этого правила есть масса исключений. Испанцы, аргентинцы, кубинцы говорят на одном языке, но являются разными народами. А существование во Франции кроме французского еще четырех языков - бретонского, гасконского, провансальского и немецкого (в Эльзасе) не помешало образованию единого французского народа. Два языка в ходу у ирландцев (ирландский и английский), у мордвы (мокшанский и эрзянский, не считая русского). Кроме того, историческое изменение языков ведет к тому, что потомки говорят на ином языке, чем их предки. Итальянский сильно отличается от латыни, на которой говорили древние римляне. Современный русский плохо понимал бы своего предка, изъяснявшегося по старославянски, а ведь они оба относятся к одному народу. Общее количество различных языков и диалектов на Земле доходит до 30 тысяч. А разных народов, по данным на 1983 г., - лишь около 1 тысячи.

Единство культуры, при всей его несомненной значимости, тоже не вполне может служить определяющим критерием объединения людей в народ как особую социальную общность. Какая культура тут подразумевается? Люди, скажем, христианской культуры не составляют единого народа. А культура одного народа может быть весьма неоднородной. Культуры (субкультуры) разных частей русского народа (например, северных поморов и донских казаков) очень несхожи. Огромная разница существует в культуре быта «простонародья» и знати: в России, скажем, у крестьян и дворян образ жизни, одежда, жилье, обычаи, нравы, манеры поведения и т.д. - все было различно (а ныне за какой-то десяток лет сложилось бросающееся в глаза отличие образа жизни «новых русских» от малоимущих). К тому же в ходе истории культура народа претерпевает существенные изменения. Много ли общего между культурой московских бояр времен Ивана Грозного и современных столичных чиновников? Допетровских стрельцов и современных солдат? А ведь все это - один народ!

Понять, что скрепляет этническую общность в одно целое, можно только на основе исторического подхода, т.е. рассматривая ее в историческом развитии. Любой ее признак может в процессе исторического развития измениться или даже утратиться. Но сам этот процесс исторического развития и обусловливает сохраняющееся единство этноса.

Что общего между стариком и тем ребенком, которым он когда-то был? И все же это один и тот же человек, а общее между ними - его биография, запечатленная в памяти. Она соединяет в единое целое все этапы и события жизни человека, несмотря на изменения в его поведении, характере, культурном кругозоре и т.д. Так же и с этносом.

Этнос цементируется в единое целое его историей, которая сохраняется в социальной памяти.

Социальная память связывает воедино различные исторические состояния этноса и дифференцировавшиеся в ходе истории формы его жизни. Все перемены в культуре, языке, формах хозяйствования, территориальном расселении и т.д. предстают в ней как изменения, происходящие с одним и тем же этносом.

Важным элементом социальной памяти является, в частности, самоназвание этноса (этноним). Наличие его - необходимое условие этнического самосознания. На протяжении всей истории этноса его самоназвание служит общим именем всех его представителей и маркером, который выделяет его среди других этносов.

Исторический подход приводит к необходимости выделить по крайней мере два различных значения, которые приобретает понятие «этнос» в разных контекстах: во-первых, этнос как этногенетическая общность (ее часто называют просто этнической) и, во-вторых, этнос как этносоциальная общность.

Этногенетическая общность - это социальная группа, членов которой объединяет сознание своей генетической связи с другими представителями этой группы (этническое самосознание).

Этническое самосознание индивида строится на его представлениях о своем происхождении. Он сознает себя принадлежащим к определенному этносу потому, что полагает себя потомком ряда предшествующих поколений предков, принадлежавших к этому этносу. Этническая принадлежность передается «по наследству» от предков к потомкам. В результате образуется историческая наследственность, которая и определяет целостность этноса.

Следует отметить, что здесь имеется в виду не столько действительная генетическая связь, сколько представление о ней. «Гены» (кровное родство) сами по себе еще не формируют этническое самосознание. Оно определяется не биологическим фактом происхождения от родителей, относящихся к данному этносу, а социально-психологическим фактом - тем, что индивид думает о своем происхождении. Иначе говоря, для этнического самосознания важно, чьим потомком считает себя человек, а не чьим потомком он является на самом деле.

Разумеется, люди обычно знают своих родителей и их представление о своем происхождении основано на этом. Но даже у потомственной аристократии генеалогия рода редко прослеживается с достаточной достоверностью более двух-трех столетий, а большинству людей известно всего лишь несколько поколений своих предков. И почти во всякой родословной, уходящей достаточно далеко в прошлое, обнаруживаются «иноземцы», выходцы из иных народов. Практически человек оказывается членом определенной этнической группы не из-за своей «крови», а из-за того, что думают люди - сам человек и его окружение - о его этническом происхождении.

Любопытно в этом плане художественное изображение коллизии, в которую попадает герой повести А. Николаева «Тетка»: он, всю жизнь считавший себя чистокровным русским, неожиданно узнает, что его отец немец. Выпив поллитровку, он соображает, что не перестает быть русским человеком (но его отношение к немцам изменилось).

Поскольку любой этнос объединяет в себе генетически разнородные семьи, роды, племена (иногда даже из разных рас) и постоянно пополняется за счет межэтнических браков и ассимиляции пришельцев из других этносов, постольку расистские попытки делить людей по «чистоте крови», различать «чистых» и «нечистых» представителей этноса, «настоящих арийцев» и «неполноценных бастардов» и т.п. совершенно бессмысленны. Этническая общность основана не на «крови», а на существующих в сознании людей представлениях, а потому есть понятие не биологическое, а социальное (или, можно сказать, биосоциальное).

В ходе исторического развития человечества этносы, подобно людям, рождаются, живут и умирают, давая начало другим этносам. Процессы эволюции этносов переплетается с социально-экономическими и политическими процессами, происходящими в мировой истории. Сочетание и взаимодействие всех этих процессов приводит к своеобразию исторических судеб народов и стран.

Существует множество различных видов этнических общностей. Есть небольшие этносы, состоящие всего из нескольких сотен людей (например, алеуты, кризы, ливы), и очень многочисленные народы (самый большой - китайский: более миллиарда человек). Этносы могут включать в себя субэтносы, отличающиеся специфическими чертами быта, языка, религии (например, в составе русского народа - казаки, поморы, староверы). С другой стороны, разные этносы, вовлеченные в какой-либо общий социально-исторический процесс, образуют метаэтнические общности или суперэтносы (например, славянский суперэтнос, «христианский мир», «мусульманский мир»).

Исторические условия, в которых существуют этносы, порождают различного рода социальные связи, объединяющие людей не по этническим признакам, - политические, хозяйственные, торговые, религиозные и т.д. В результате над этногенетическими общностями надстраиваются этносоциальные общности. Объединяющую роль в их образовании могут выполнять и экономика, и государство, и религия, и язык, и многое другое.

Этносоциальной общностью называется этническая общность, обусловленная единством не только собственно этнических, но и социально-экономических признаков.

Самый древний тип этносоциальных общностей - это племенные общины. С развитием аграрно-ремесленной экономики, появлением городов, образованием княжеств и государств формируются более крупные этносоциальные общности, объединяющие множество общин, живущих на одной территории. В Новое время на основе преодоления феодальной раздробленности, развития индустриального общества, роста просвещения и складывается основной современный тип этносоциальных общностей - нации. Как правило, нация объединяет в себе несколько этносов и включает в себя людей разного этнического происхождения, поскольку факторы, обеспечивающие ее единство, не сводятся к представлению о генетическом родстве.

Основой сплочения национальной общности в одних случаях становится политический фактор (государство), в других - религия, в третьих - борьба с завоевателями, в-четвертых - культурная интеграция и т.д. Но каковы бы ни были исторические пути образования нации, необходимым условием ее существования является создание национальной культуры. Нация предстает как ее «коллективный носитель». Поскольку личность приобщается к культуре прежде всего в обстановке семейно-бытовой жизни, постольку возникает представление о неразрывной связи культурной принадлежности человека с его происхождением. Однако этнические корни уже не имеют определяющею значения. Наиболее важным признаком национальной принадлежности практически становится «родной язык». Современные нации - это главным образом «языковые нации», состоящие из людей, говорящих на одном языке. Язык открывает доступ в национальную культуру. Вместе с ее языковой «оболочкой» осваивается и ее смысловая «начинка» - культурные традиции, принятые в культуре ценностные установки, идеалы, нормы мышления и поведения и т.д. Национальная принадлежность человека - это принадлежность его к национальной культуре.

Однако следует подчеркнуть, что как этнические корни, так и язык, культура, гражданство, геополитические, экономические и другие факторы сами по себе не создают наций. Объективно существующие различия людей по этим признакам совсем не обязательно становятся национальными различиями, а объединение людей по ним еще не есть национальная общность.

Выше (в начале данного параграфа) уже приводились факты, подтверждающие это положение. В дополнение к ним можно еще указать, что границы, разделяющие близкие языки и культуры, не жестки. Во многих случаях их можно толковать и как границы, разделяющие разные языки и культуры, и как границы между диалектами одного и того же языка и субкультурами внутри одной и той же культуры. Выбор того или иного толкования часто оказывается зависящим от целей, преследуемых теми или иными политическими силами (примером могут служить дискуссии о соотношении молдавского и румынского языка).

Общность становится нацией лишь тогда и постольку, когда и поскольку люди осознают эту общность как национальное единство.

Осознание людьми своей национальной общности, т.е. национальное самосознание, является необходимым условием существования нации. Можно сказать, что наличие объективных различий по указанным признакам создает возможность выделения национальных общностей, а осознание этих различий как национальных и формирование на этой основе национального самосознания превращает эту возможность в действительность. Без единого национального самосознания национальных общностей не было бы.

Таким образом, нация представляет собою феномен, относящийся к сфере коллективных представлений (по Дюркгейму). При этом необходимо учесть, что национальное самосознание, как и другие коллективные представления, есть реальный социальный факт, элемент социальной действительности. Оно влияет на поведение и взаимоотношения людей, и вытекающие отсюда последствия являются вполне реальными обстоятельствами их жизни.

Для иллюстрации - пример из современной жизни российского общества: «Так, говорят, что в осетино-ингушском конфликте первостепенное значение имел такой объективный фактор, как территория. Конечно, сама территория Пригородного района вещь объективная в любом смысле и даже вполне материальная. Но конфликт состоит в том, что у осетин и ингушей расходятся представления об этой территории, представления о праве заселения и владения этой территорией. И именно эти представления и являются компонентами национального самосознания как с той, так и с другой стороны, т.е. эти представления являются социальным фактами».

От чего же зависит национальное самосознание, почему и как в нем те или иные факторы осознаются в качестве важнейших черт, определяющих нацию? Решение этого вопроса следует искать в конкретных обстоятельствах жизни общества.

Национальное самосознание рождается в сопоставлении своего народа с другими. Этот вывод является основным тезисом релятивистской теории наций.

А. Здравомыслов, автор этой теории, пишет: «Понятие нации относительно, а национальное самосознание того или иного народа существует лишь благодаря тому, что оно воспринимает не только самое себя, но и иные народы, нации, страны. Немцы - потому немцы, что есть русские, англичане, американцы, с которыми они вступали и вступают в контакт. Русские - потому русские, что есть немцы, американцы, евреи, украинцы, татары, башкиры и другие общности…».

Для каждой нации есть референтная группа наций, в сопоставлении с которыми формируется ее (и их) образ. Эта референтная группа складывается и изменяется в зависимости от конкретных географических и исторических условий, и соответственно в зависимости от этих условий складывается и изменяется образ нации. Культура, язык и другие факторы дают материал для сравнения наций, нахождения сходства и различия между ними. Но что из этого материала войдет в образ нации - это во многом определяется обстоятельствами и характером взаимоотношений с другими нациями.

В современном мире нации существуют во взаимодействии, и их нельзя рассматривать как обособленные сообщества, существующие «сами по себе», независимо друг от друга. С позиций релятивистской теории «нация может быть определена как составляющая часть современного человечества, специфика которой состоит в языке и культуре, в ареале исторического обитания, в реальном вкладе в становление современного сообщества народов, населяющих землю».

Как в обычной речи, так и в научной литературе этническая терминология используется неоднозначно.

Этносы, живущие в условиях до индустриальной экономики, обычно называют «народностями». Этим же словом именуют и просто малые по своей численности этнические группы.

Для обозначения этнического происхождения человека пользуются термином «национальность». Вместе с тем слово «нация» нередко считают синонимам слова «национальность». Нация в этом понимании совпадает с «паспортной» национальностью людей в нашей стране. В таком смысле говорится в средствах массовой информации, например, о «многонациональном Дагестане». Чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы определяют свою национальную принадлежность не столько по причастности к культуре, сколько «по крови», по этническим корням. Характерно, что многие представители этих народов плохо знают даже свой этнический язык (на своих антироссийских митингах чеченские сепаратисты провозглашали проклятия России… на русском языке: чеченский многим участникам этих митингов был малопонятен; арабский террорист Хоттаб, поселившись в Ичкерии, вынужден был научиться говорить по-русски - иначе он не мог бы объясняться с чеченцами). Это, однако, не мешает им считать себя принадлежащими к своей нации-этносу.

На Западе под словами «нация» и «национальность» чаще всего подразумевают население страны, т.е. всех ее граждан независимо от этнического происхождения. В Америке потомки выходцев из других стран считают себя в соответствии со своим гражданством американцами - «американцами русского (или итальянского, мексиканского, японского и т.д.) происхождения». «В Англии есть одна национальность - британцы. Считаете ли вы себя при этом шотландцем, ирландцем или валлийцем, подозреваете ли, что ваша бабушка была француженкой или дедушка - русским, были ли ваши родители беглецами из нацистской Германии по причине своего еврейского происхождения - все это не имеет значения». Сближение понятия нации с понятием государства страны отразилось в названии «Организация Объединенных Наций».

В национальных отношениях, особенно на бытовом уровне, образ нации обычно воплощается в этнокультурном стереотипе.

Этнокультурный стереотип - это обобщенное представление о типичных чертах, характеризующих какой-либо народ.

В слова «китаец», «русский», «немец» вольно или невольно вкладывают больше, чем просто название представителя определенного народа: имеют в виду еще какие-то особенности его поведения, речи, внешнего облика и т.д.

«Немецкая аккуратность», «французская галантность», «русский авось», «китайские церемонии», «африканский темперамент» - в этих расхожих выражениях воплощаются распространенные этнокультурные стереотипы. Стереотипными являются мнения о вспыльчивости итальянцев, холодности англичан, упрямстве финнов, гостеприимстве грузин, скрытности латышей, широте души, неорганизованности, доброте русских.

Этнокультурные стереотипы понимаются как характеристики народа в целом, но вместе с тем они обычно распространяются на любого представителя этого народа и предопределяют образ его личности.

Существуют автостереотипы, отражающие то, что думают люди о своем собственном народе, и гетеростереотипы, относящиеся к другому народу. Оба эти вида этнокультурных стереотипов складываются и укореняются в обществе в качестве общеизвестных традиционных взглядов.

Автостереотипы составляют важную часть национального самосознания. С их помощью формируются общие нормативы поведения, которым должен следовать человек как представитель своего народа («мы - такие», значит, и я должен быть «таким», поскольку мое «я» входит в это «мы»).

Гетеростереотипы гораздо более критичны, чем автостереотипы. Они нередко служат источником национальных предрассудков и предубеждений. Встречаясь с представителями иного народа, люди имеют естественную склонность воспринимать их поведение с позиций своей культуры, «мерить их на свой аршин». Непонимание их языка, символики жестов, мимики и других элементов их поведения при этом ведет к искаженному истолкованию смысла их действий, что легко может породить целый ряд негативных чувств - настороженность, презрение, враждебность. «Они не такие как мы» - они ведут себя не по-нашему, странно, непонятно, нелепо, т.е., короче говоря, плохо. Такое отношение к «инородцам» особенно легко возникало в прошлом, когда межэтнические контакты были сравнительно слабыми.

Так, европейцев, впервые вступавших в общение с японцами, шокировало (да и ныне шокирует), что японцы с веселой улыбкой говорят о самых печальных вещах, например, о тяжелой болезни дочери. Это дает почву для представления о бездушии, цинизме и жестокости японцев. Однако улыбку в подобных случаях надо понимать в том смысле, какой она имеет не в европейской, а в японской культуре поведения: она символизирует на самом деле лишь то, что японец не считает себя вправе беспокоить окружающих своими личными горестями.

Стереотипы часто эмоционально окрашены симпатиями и антипатиями, в зависимости от которых одно и то же поведение получает разную оценку. То, в чем у своего народа видят проявление ума, у другого народа считают проявлением хитрости. То, что применительно к себе называют настойчивостью, для «чужака» расценивается как упрямство. И наоборот, для многих людей характерно критическое отношение к собственной национальной культуре и положительная оценка чужой.

К этнокультурным стереотипам можно относиться по-разному. Одни люди безоговорочно принимают их как самоочевидные истины. Другие полагают, что они, в общем, правильны, хотя и содержат, вероятно, какие-то отдельные ошибочные суждения. Третьи считают их недостоверными и видят в них проявление националистических предубеждений. Однако между всеми этими точками зрения есть нечто общее: высказывая их, обычно молчаливо предполагают, что у каждого народа есть свой национальный характер, и этнокультурный стереотип рассматривают как отражение этого характера - верное, не совсем верное или совсем неверное. Но тогда встает вопрос: что такое национальный характер?

Понятие характера употребляется в психологии для обозначения совокупности устойчивых индивидуальных черт личности, которые проявляются в ее деятельности и общении. Какой же смысл приобретает это понятие, когда к нему добавляется прилагательное «национальный», т.е. говорят о характере не отдельной личности, а целого народа?

Известны два подхода к ответу на этот вопрос.

ь Личностно-психологическая трактовка национального характера состоит в том, что он понимается как некоторый набор личностных психических и нравственных качеств, отличающих представителей данной нации.

Но любой народ имеет в своем составе людей с самыми разнообразными особенностями психики. И если итальянцев часто считают вспыльчивыми, а англичан холодными, финнов - упрямыми, а русских - покладистыми, то отсюда вовсе не следует, что это действительно так. Во всяком случае, тот, кто заранее настроен исходить из этих стереотипов в индивидуальных контактах с итальянцами, англичанами, финнами, русскими, рискует сильно ошибиться.

Нельзя не согласиться с Кавелиным, который писал: «Приписывать целому народу нравственные качества, особливо принадлежа к нему по рождению, воспитанию, всею жизнью и всеми симпатиями, - едва ли можно. Какой же народ не считает себя самым лучшим, самым нравственным в мире? С другой стороны, став раз на такую точку зрения, можно, вопреки истине и здравому смыслу, признать целые народы безнравственными… Вы будете превозносить простоту, кротость, смирение, незлобливость, сердечную доброту русского народа; а другой, не с меньшим основанием, укажет на его наклонность к воровству, обманам, плутовству, пьянству, на дикое и безобразное отношение к женщине; вам приведут множество примеров свирепой жестокости И бесчеловечия. Кто же прав: те ли, которые превозносят нравственные качества русского народа до небес, или те, которые смешивают его с грязью? Каждому не раз случалось останавливаться в раздумье перед этим вопросом. Да он и неразрешим!»

Когда национальный характер трактуется как совокупность «типичных» психических и нравственных свойств народа, то не поддается решению вопрос, каким образом он формируется. Обычно сторонники такой трактовки утверждают, что эти качества складываются под влиянием природных условий жизни народа и передаются по наследству от поколения к поколению. Наследование органических свойств нервной системы и психических задатков действительно происходит. Однако, во-первых, если бы национальный характер был производным от природных условий, то тогда надо было бы признать одинаковость национальных характеров у соседних народов, живущих в одной и той же географической зоне, например у греков, итальянцев, испанцев и др. Но ведь идея природной обусловленности национального характера выдвигается как раз для обоснования различии между национальными характерами, в том числе и у соседних народов! Во-вторых, наличие генетически наследуемых нервно-психических свойств личности не обеспечивает формирование единого, «общенародного» национального характера, ибо в любом народе переплетаются различные генетические линии, и едва ли найдутся родословные, в которых не было бы «иноземных» предков (особенно если учесть происходившие в прошлом переселения народов). Наконец, в-третьих, если национальный характер генетически наследуется, то придется допустить, что он не зависит от развития цивилизации и культуры. Но мало кто даже из самых горячих любителей порассуждать о национальном характере решается настаивать на том, что история народа не накладывает отпечаток на его характер. В результате получается порочный круг: с одной стороны, пытаются объяснить особенности культуры и истории народа его характером, а с другой - вывести черты его характера из особенностей его культуры и исторической судьбы.

Не случайно один из выдающихся знатоков Китая Л.С. Васильев иронически замечает, что невозможно понять, конфуцианство ли соответствует национальному характеру китайцев или их национальный характер сформировался под влиянием конфуцианства.

А известный русский историк и общественный деятель П.Н. Милюков еще на рубеже XIX-XX вв. указывал, что попытки связать русский национальный характер с передаваемыми по наследству «природными» личностными качествами русских людей опираются на «недоразумения и предрассудки, теоретическое обоснование которых давным-давно сдано в архив». Он подчеркивал, что «объяснять особенности духовной жизни России из особенного склада народного духа, из русского национального характера… - это значит объяснять одно неизвестное посредством другого, еще более неизвестного… Прежде чем объяснять историю русской культуры народным характером, нужно объяснить самый народный характер историей культуры. Причем, само определение того, что надо считать русским народным характером, до сих пор остается спорным. Если исключить из этого определения, во-первых, общечеловеческие черты, монополизированные национальным самолюбием, во-вторых, те черты, которые принадлежат не нации вообще, а только известной ступени ее развития, в-третьих, наконец, все те, которые придала народному характеру любовь или ненависть, или вообще фантазия писателей, трактовавших об этом предмете, - то специфических и общепринятых черт останется очень немного в обычном изображении русского характера».

«Национального характера», если понимать под ним совокупность свойств личности, типичных для представителей какого-либо народа, не существует. Иначе говоря, нет каких-то неизменных на протяжении веков, генетически заданных - от «крови и почвы» - психических и нравственных черт нации.

ь Культурно-нормативная трактовка национального характера предполагает, что он воплощается не в каких-то личностных чертах всех или большинства отдельных членов нации, а в социокультурной деятельности народа. Он есть своего рода коллективный духовный настрой, который обусловливает ее и проявляется в ней. Для обозначения совокупности глубинных установок коллективного сознания, формирующих подобный духовный настрой, в научной терминологии используют иногда термины «ментальность», «менталитет» (от лат. mens - дух, ум). Национальный характер выступает как форма выражения ментальности народа. Он образует духовную атмосферу, которая царит в обществе и обнаруживает себя в образцах мышления и поведения, задаваемых культурой, в нормативах, ценностных ориентациях и продуктах культурного развития. Очевидно, что национальный характер в этом смысле есть общее достояние народа, а не комбинация индивидуальных качеств, свойственных его представителям.

«Характерные черты отдельных индивидов, особенно при нерепрезентативной выборке, никоим образом не являются идентичными с характерными чертами организованной группы (в данном случае - нации), и наоборот. Ведь свойства Н₂О отличаются от свойств водорода и кислорода, взятых в отдельности».

Конечно, ошибочными могут быть стереотипные представления как о личностных качествах индивидов, так и о культурных нормах, по которым живет народ в целом. Чтобы выявить господствующие в культуре убеждения, идеалы, принципы мышления, правила поведения, необходимо ее глубокое и тщательное исследование. Однако предметом исследования здесь являются процессы и результаты культурного развития парода, объективно проявляющиеся в его образе жизни. А стереотипные описания специфических личностных, психических или нравственных, качеств, которые будто бы «от природы» образуют национальный характер, лишены объективного основания. На самом деле они являются лишь неправомерным обобщением субъективных впечатлений и эмоций, возникновение которых может зависеть от различных факторов.

Если нельзя указать какие-либо личностные качества, отличающие «русский характер», то можно выделить установки и ориентации, которые, по более или менее единодушному признанию многих исследователей, характерны для русской культуры и выделяют ее среди других культур (табл. 1).

Таблица 1

Перечисленные в левом столбце таблицы установки несомненно играют в русской культуре весьма существенную роль. Это не значит, что противоположные установки полностью в ней отсутствуют. Но доминирующими в ней являются именно первые, хотя ими, конечно, не исчерпывается ее специфика. И конечно, не все русские следуют указанным установкам. Но дело не в том, какое число (или какой процент) им следует, а в том, что эти установки выступают как нормы, заданные традициями русской культуры, одобряются и поддерживаются ею.

Итак, на вопрос, существует ли национальный характер, можно ответить:

ь нет, если под ним понимается некая заданная «от природы» совокупность личностных, психических и нравственных качеств, отличающих представителей данной нации;

ь да, если понимать его как устойчивый комплекс специфических для данной культуры ценностей, установок, поведенческих норм.

Что же касается этнокультурных стереотипов, то в них находят выражение обыденные, поверхностные и в значительной части не соответствующие действительности представления о народах и национальных культурах. Они обычно строятся на личностно-психологической трактовке национального характера и нуждаются в критическом анализе и интерпретации с позиций его культурно-нормативного понимания. Однако эти стереотипы являются культурным феноменом, играющим существенную роль в общественном сознании и самосознании народов и оказывающим большое влияние на межэтнические отношения. Это особенно надо учитывать в наше время, когда многие люди очень остро реагируют на малейший намек, задевающий их национальное чувство. Поэтому этнокультурные стереотипы заслуживают внимательного отношения и изучения.

Сложность этнической структуры человечества в современном мире порождает множество проблем в межнациональных отношениях. Эти проблемы отчасти обусловлены объективными причинами, а отчасти - претензиями национальных лидеров, придающих своим амбициям облик «национальных интересов». Противоречия и конфликты возникают на почве территориальных споров, ущемления прав национальных меньшинств, неравенства в уровне жизни и в представительстве в органах власти, изменения национального состава населения из-за миграции и естественного прироста «некоренных» этнических групп и др. Во многих случаях корни межнациональной розни уходят в историческое прошлое.

Национальные предрассудки, разжигание националистических настроений и вражды между народами, предпринимаемые в разных странах, в том числе и в России, попытки возродить фашистскую идею господства одних наций над другими и уничтожения «неполноценных народов» несут с собой одну из самых опасных угроз для современной цивилизации. Поэтому они встречают решительное осуждение во всех цивилизованных странах.

Как показывают социально-психологические исследования, склонность к враждебному отношению к другим нациям часто свойственна так называемым «авторитарным личностям», для которых характерны догматизм, зависимость от господствующих в окружающей среде взглядов, низкий уровень общей культуры. Национализм - это своего рода духовная западня, куда попадают чаще всего люди ограниченные, недоброжелательные, завистливые. Он привлекает тех, кому «национальное чванство» служит способом самоутверждения (особенно когда другие способы для этого кажутся слишком трудными), кто отстаивает превосходство своей нации, чтобы компенсировать этим собственную ущербность, или видит в борьбе за национальные привилегии средство устранить соперников, имеющих другую национальность.

Решение национальных проблем возможно на путях демократии и гуманизма. Основой его должно быть равноправие наций, право на удовлетворение национально-культурных потребностей любой этнической группы, независимо от места ее проживания, запрет любых попыток разжигания национальной розни и ущемления прав людей из-за их этнической принадлежности. Немаловажную роль (особенно в нашей стране) в изживании «национального эгоизма» и национальной вражды играет повышение жизненного уровня народов, так как экономические трудности нередко вызывают попытки взвалить вину за них на другие нации.

Регулирование межнациональных конфликтов, их предотвращение и мирное разрешение остается одной из важнейших задач, которые XXI в. унаследовал от XX в.