Средний класс – критерии принадлежности и проблемы становления

32

Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ

Факультет экономики и финансов

КАФЕДРА

СОЦИОЛОГИИ И СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине “Социология”

тема: “Средний класс - критерии принадлежности и проблемы становления”

студента II курса группы 2431

Артемьева Андрея Сергеевича

Научный руководитель

профессор, доктор философских наук

Клюев Анатолий Владимирович

Санкт-Петербург, 2007 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

1. К определению понятия

2. Критерии принадлежности

2.1 Методология

2.2 Основные критерии

3. Проблемы становления среднего класса в России

3.1 Идентификация общности

3.2 Проблемы и перспективы

Заключение

Список используемой литературы

ВВЕДЕНИЕ

Среднему классу в социологии посвящено множество публикаций. Всех их объединяет один тезис - средний класс как социальная общность необходим обществу. Эта необходимость выражается в ряде функций, которые не способны реализовать другие страты, либо способны в меньшей степени.

В полной мере понятие среднего класса экономически и социологически существует в развитых странах мира, во многом являясь конвенциальным конструктом. Отсутствует консенсус по поводу того, какое социальное образование считать средним классом. В любом обществе существует социальная стратификация - является ли верным отнести средний класс к механической прослойке, слою между наиболее и наименее обеспеченными?

К проблеме “среднего класса” лучше всего подходить со стороны его функциональности. Со времени классической социологической литературы конца XIX - начала ХХ века при всех различиях концепций исследователи и публицисты вкладывают в понятие “средний класс” следующий функциональный смысл:

· регулятор устойчивости социума, социальных и политических институтов, порядка и законности;

· служит социальной опорой и главной движущей силой реформ, устойчивого технологического и экономического прогресса;

· является создателем, носителем и распространителем экономических, эстетических, моральных, политических и т. д. норм;

· основа национальной культуры;

· осуществляет пополнение налоговой базы и внутреннее инвестирование;

· обеспечивает вертикальную мобильность и воспроизводство квалифицированной рабочей силы и т.д. [14, с.58].

Для осуществления заявленных функций “Средний человек” (если использовать термин Хосе Ортеги-и-Гассета для более унифицированного образования) должен обладать рядом социальных характеристик, которые и можно назвать критериями принадлежности. И если в развитых западных странах сложилась определённая методология, то наличие и объём среднего класса в России вызывает много споров, но, безусловно, становление такой многофункциональной общности необходимо российскому социуму. Формирование российского среднего класса по западному образцу, как и судьба России в конце XX - начале XXI века, не имеет себе аналогов в мировой истории и, следовательно, сопряжено с рядом аутентичных проблем.

1. К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ

Начинать анализ среднего класса лучше всего с того, какое же именно социальное образование следует им считать. Многие исследователи подходили к этой проблеме, вкладывая в неё разный смысл. Являясь аналитической категорией, средний класс не имеет четкого определения. Естественно, объединяющим фактором всех концепций служит то, что средний класс находится в середине социальной стратификационной лестницы, между богатыми и бедными.

Такую “среднюю страту” описывал в своих трудах ещё древнегреческий философ Аристотель. При делении общества на богатых, средних и бедных, Аристотель считал, что государству следует опираться именно на средних, ибо они наиболее разумно устраивают свою жизнь, обладая достаточной собственностью. К тому же средний класс имеет более устойчивые моральные нормы, для него не характерны такие пороки, как зависть и алчность, подчас присущие другим стратам. Формирование более многочисленного, по сравнению как с бедными, так и с богатыми, среднего класса удержит государство в устойчивом равновесии [15, с.77].

Сторонником формирования среднего сословия был Иммануил Кант, считавший, что это является необходимым условием гражданского общества и правового государства.

Карл Маркс, выделяя класс прежде всего по отношению к собственности, полагал, что средний класс создаёт буфер между антагонистическими отношениями собственников капитала и пролетариатом. В конце 50-х гг. XIX века Маркс выдвинул гипотезу о постоянном нарастании неравенства между богатыми и бедными в мире, особенно в Европе и Америке. В условиях капитализма богатые становятся богаче, бедные - беднее, следовательно, постепенно исчезает, “размывается” средний класс, общество распадается на два класса: тонкий слой сверхбогатых и подавляющее большинство бедных и нищих.

Макс Вебер ввёл в социетальную стратификацию, наряду с неравенством, также власть и престиж. Совокупность лиц, сходных по этим параметрам, и составляют класс. Средние классы, по М. Веберу, находится между двумя полюсами - “позитивно привилегированным” классом (собственники) и “негативно привилегированным” (без собственности и квалификации, которую можно предложить на рынке). Средние классы “включают все слои, получающие доход, обусловленный их собственностью или качествами, приобретёнными благодаря выучке” [13, с. 143].

Представитель теории циклического развития Альфред Тойнби утверждал, что только после создания многочисленного и компетентного среднего класса западное общество стало современным, современная западная цивилизация - это цивилизация среднего класса. Роль среднего класса Тойнби видел в следовании новаторству творческих личностей (“пассионариев” по терминологии Льва Гумилёва) и содействии прогрессу общества в растущих обществах [12, c. 131-132].

Следует рассмотреть более подробную структуру среднего класса через определение его положения в стратификационной иерархии. Американским социологом Ллойдом Уорнером в 40-ых годах XX века была предложена следующая теория стратификации для развитых обществ, состоящая из 6 классов:

· верхний-высший класс - богатейшие люди, большинство аристократического происхождения с соответствующим образом жизни;

· нижний-высший класс - люди с достатком, возможно, не меньшим, чем у высшего-высшого класса, но не принадлежащие к аристократам, так называемые “новые богатые”. Представлен главными управляющими транснациональных корпораций, высшими военными и государственными чинами, успешными поп-звёздами;

· верхний-средний класс - интеллектуальная элита, мелкая буржуазия, близкая по образу жизни к первым двум стратам: престижные юристы, газетные издатели, врачи, преподаватели университетов;

· нижний-средний класс - служащие низкого ранга и квалифицированные рабочие, занимающиеся в большей мере умственным трудом: полицейские, банковские кассиры;

· верхний-низший класс - рабочие, занятые на массовом производстве, по преимуществу физическим трудом: водитель такси, среднеквалифицированный рабочий;

· нижний-низший класс - лица, зачастую не имеющие никакого образования, занимающиеся неквалифицированным низкооплачиваемым трудом: садовники, домашняя прислуга, дворники.

У. Уотсон дополнил эту модель ещё одной стратой, а именно средним-средним классом, который и является опорой гражданского общества. Это среднеоплачиваемые профессионалы, менеджеры, бизнесмены, учителя (в основе этой типологии лежат критерии: образование, профессия, доход) [5, с. 149-150].

Помимо такого подхода, средний класс можно подразделить на две категории: 1. традиционный (старый) средний класс - мелкие и средние частные собственники (включая фермеров, ремесленников), наличие высшего образования не исключается; 2. новый средний класс - лица, у которых наличие интеллектуального капитала доминирует над материальным (исследователи, эксперты, врачи, преподаватели, интеллигенция, руководители, менеджеры и т.д.), что связано с переходом к постиндустриальному (информационному) обществу. “Новый средний класс” занят в информационной экономике, включающей и высокотехнологичные отрасли промышленности, и информационные технологии (создание, анализ, распространение и применение новой информации), обеспечивающей функционирование высокоэффективных современных национальных экономик. В ценностном отношении старый средний класс является ревнителем устоев, а новый - прогресса; дополняя друг друга, они образуют ось общества и обеспечивают возможность как для горизонтальной, так и вертикальной мобильности [16, с. 147]. В современном постиндустриальном мире в качестве признака благополучия общества рассматривается не динамика среднего класса вообще, а динамика именно “нового среднего класса”. Но при всех достоинствах нового среднего класса Гоулднер А. называл его элитарным и эгоистичным, использующим свои особые знания для достижения собственных интересов и власти, а также для контроля своего положения на рынке труда [16, с. 152].

М. Кивинен через автономию трудовой деятельности так охарактеризовал структуру среднего класса современного западного общества [16]. По его мнению, она состоит из “ядра” (полноценного среднего класса) и “маргинальной группы” (совмещающей в себе черты как “ядра”, так и рабочего класса).

Таким образом, резюмируя положения концепций, определим социальный класс как совокупность людей, обладающих наиболее значительными общими признаками, границы между классами не являются жестко очерченными. Соответственно, средний класс занимает промежуточное положение между рабочим классом и владельцами крупного капитала, способен на достаточно высокий уровень потребления и также обладает достаточно высоким социальным статусом и доходом. Но средний класс гораздо более сложное образование, чем просто экономическая середина иерархической лестницы. Можно сказать, что средний класс является “социальным актором”, движущим общество по пути прогресса. Только средний класс постиндустриального типа становится опорой и гарантом структурных прогрессивных изменений в экономике и обшестве. Гетерогенность социальных групп, входящих в средний класс, позволяет говорить как о собственно “среднем классе”, так и о “средних классах”.

Понятие “средний класс” можно разделить на “контекстный средний класс”, существующий в любом обществе и характеризующийся центризмом по всем социальным позициям (средний слой), и “современный западный средний класс”, обладающий заданным функциональным рядом и существующий в настоящее время в развитых странах (Северной Америке, Западной Европе и Японии) с сильной стабильной рыночной экономикой.

“Контекстный средний класс” некорректно рассматривать вне рамок общества, в котором он существует, и вне рамок времени (вне контекста). Причём он может даже не выполнять тех функций, которые были обозначены во Введении. Для социологических исследований представляется возможным использовать термин “контекстный средний класс” в значении, которое предложила Л.А. Беляева, то есть как социальную группу, состоящую из людей, имеющих близкие самооценки, стили жизни, уровень дохода, ценностные ориентации, психологические характеристики и образующих слой в социальной стратификации конкретного общества. Синонимом данному среднему классу служит термин “средний слой” (“средняя группа”).

“Современный западный средний класс”, полноценно существующий на Западе и выполняющий вышеизложенные функции в полном объёме, является самым развитым из всех “контекстных средних классов”, наличествующих на сегодняшний день в мире. Конечно, нельзя отрицать, что в “контекстных средних классах” многих развивающихся стран существует некоторый процент представителей, который критериально подходит под понятие “современного западного среднего класса”, но вопрос о его границах и численности, а, главное, функциональности, остаётся открытым.

В целях лапидарности будет оправданным, если в данной работе “контекстный средний класс” мы будем обозначать как “КСК”, а “современный западный средний класс” - просто как “средний класс (СК)”.

2. КРИТЕРИИ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ

2.1 МЕТОДОЛОГИЯ

Социальная стратификация - многокритериальное, относительно устойчивое деление общества на страты, иерархизированные по соответствующим критериям. Соответственно, для выделения СК нужны критерии, определяющие все четыре социетальные функции: жизнеобеспечивающую, духовно-интегративную, социально-статусную дифференциацию членов общества на управляющих и управляемых, властное регулирование.

Критерии принадлежности к СК должны обладать рядом характеристик. В первую очередь, они должны быть всеобщими (должны быть присущи всем членам общества). Эти критерии должны общество каким-то образом делить. Разница в этих критериях должна влиять на положение человека в социуме. Критерии должны быть зависимыми от человека, он может сам их определять, в отличие от возраста или национальности.

Если вслед за Пьером Бурдье рассматривать общество как социальное пространство для деятельности индивидов и социальных групп, то оно будет состоять из реального статуса (позиции) индивида и представления этого индивида о своём положении (диспозиция), в соответствии с которым он организует и преобразует это пространство. Социальное пространство объединяет множество полей, в каждом из которых индивид занимает определённую позицию. Для идентификации места индивида или группы в социальной стратификации наиболее важными являются социально-экономическое, социально-политическое и социально-культурное поля. Они взаимно пересекаются, и на эти поля проецируется (как на эпюр Монжо) положение индивида или группы в социальной иерархии.

Для каждого поля можно выделить группу критериев, которые его репрезентируют. Так, социально-экономическое поле характеризуют: а) владение собственностью, в том числе производственной; б) управление собственностью; в) доходы; г) отраслевая занятость по секторам; д) профессиональная деятельность; е) территория проживания. Социально-политическое поле представляют: а) обладание властью; б) выполнение управленческих функций в государственной, политической и экономических сферах. Социально-культурное поле образуют: а) уровень образования; б) квалификация; в) самоидентификация; г) потребности; д) интересы; е) ценности; ж) престиж ; з) образ жизни и т.п. [12, с. 59].

Критерии выделения СК в социальной структуре общества можно организовать по другой структуре: объективные и субъективные. К объективным относятся уровень дохода, образование, власть, профессиональная принадлежность и т.п., так как в их основе лежат вполне объективные единицы измерения: деньги, годы, количество подчинённых. Субъективные показатели - самооценка индивидом своего общественного статуса, круг общения, образ жизни, престиж и т.д.

2.2 ОСНОВНЫЕ КРИТЕРИИ

Базовым критерием материально-имущественных характеристик является уровень условно средних текущих денежных доходов, полученных отдельным индивидом и позволяющий вести достойную жизнь (сумма денег, полученных в виде зарплаты, пенсии, пособий, алиментов, гонораров, отчислений от прибыли). Всемирным банком определен следующий общемировой критерий уровня доходов СК: нижний и верхний пределы ежемесячного дохода на члена семьи установлены соответственно в 3470 и 8000 долларов США. Но существует следующие проблемы при получении информации о доходах: 1) в выборку зачастую не попадают элитарные слои (верхняя децильная группа) и маргинальные (“социальное полукриминальное дно”); 2) когда в эмпирических исследованиях респонденту задаётся вопрос о доходах, ответ с большой вероятностью будет “нерепрезентативным”, искажённым; 3) в России велика доля теневой экономики, и, соответственно, скрытых доходов. В этой связи, по мнению многих авторов, очень полезной является методика косвенного определения доходов Ван Праага. Сравнению подвергаются различные способы определения доходов населения: 1) доход, указанный респондентами, 2) представление респондентов о том, какая денежная сумма соответствует низкому, среднему и т.д. доходу, 3) самопозиционирование респондентов на ту или иную ступень в иерархии по материальному положению. Первый способ носит название объективного, а второй и третий - субъективного. Проводится сравнение между объективной и субъективной стратификациями, и их результирующая позволяет выделить КСК. Однако большинство исследователей не опираются только на показатель дохода, необходимо взять коррелирующие характеристики.

Структура расходов (потребительские стандарты) гораздо репрезентативнее не только в отношении определения степени обеспеченности индивидуума, но и его потребительских предпочтений, являющихся отражением его самопозиционирования в социуме (в том числе наличие кредитов). Представитель СК может позволить себе платное лечение (инвестиции в собственное здоровье), платное обучение детей, отдых 1-2 раза в год на зарубежных курортах. Показательными являются поведение в сфере сбережений (есть ли у человека банковские вклады, инвестиции, ценные бумаги, страховые полисы), а также структура имущества (недвижимость и товары длительного пользования) - накопленные доходы в виде наличных или овеществлённых денег (материальные блага, обладание которыми является индикатором, по которому можно определить, что человек благополучен). Отличие высшего класса от среднего заключается в том, что главным достоянием высшего класса является не доход, а накопленное имущество. У СК, как и у низшего, главным источником существования является именно доход (у СК если и есть богатство, то оно невелико). Эти критерии в совокупности определяют уровень благосостояния индивида. Экономическая ценность СК в западном обществе заключается в том, что он, в силу своей многочисленности и обеспеченности, является основой налоговых поступлений и основным потребителем продукции, ибо он ориентирован на достойный образ жизни.

Уровень образования является свидетельством наличия профессиональной и культурной подготовки; измеряется числом лет обучения в государственной или частной школе, вузе, аспирантуре или докторантуре. Определяется стандартной шкалой: для представителя старого СК может быть достаточным наличие среднего специального образования, для нового СК необходимо незаконченное высшие или высшее образование (или выше).

Престиж - уважение, каким в общественном мнении пользуется та или иная профессия, должность, род занятий (статус). Все профессии и должности в данном обществе можно расположить иерархически. Если изучить общественное мнение, сравнить различные профессии, проанализировать статистику и т.д., то можно получить относительно точную шкалу престижа. Такие замеры регулярно проводятся в США, и вот как выглядит примерная шкала профессионального престижа в сокращённым варианте:

Шкала профессионального престижа

Источник: [9, с. 223] Таблица №1

Как видно, верхнюю часть шкалы занимают представители творческого, интеллектуального труда, а нижнюю - преимущественно физического малоквалифицированного, у них наименьшее статусное уважение. Представитель СК занимается нефизическим трудом или учится на дневном отделении в ВУЗе (или колледже).

Власть (концентрация властных полномочий) - возможность навязывать свою волю или решения другим людям независимо от их желания. Измеряется количеством человек, на которых распространяется принимаемое представителем СК решение. Как правило, власть в обществе охраняется законом и традициями. Благодаря своему интеллектуальному потенциалу, высокому статусу и наличию власти (её можно понимать и как способность “быть услышанным”) СК в совокупности вольно или невольно формирует общественное сознание. Для характеристики масштаба располагаемых СК ресурсов власти, основанных на профессионализации, репрезентативным является уровень автономии трудовой деятельности Маркку Кивинена [16]. В эмпирических исследованиях автономия труда замеряется при помощи трёх различных вопросов, касающихся разработки продукта, формы исполнения трудовых заданий и разрешения проблем, возникающих в ходе трудового процесса. Эти отдельные шкалы интегрируются в одну посредством взвешивания первого и третьего показателей. Таким образом, профессиональные и управленческие группы, включаемые в “ядро” СК, обладают реальной автономией труда.

Образ жизни. Принадлежность к определённым социальным группам и наличие высокого социального статуса обязывает индивидуума на определённое поведение. Характерными являются формы проведения досуга и т.д., на обеспечение и удовлетворение которых, как и на их формирование, ориентированы СМИ, производители потребительских товаров, индустрия развлечений (соответственно, этот критерий коррелируется со структурой расходов). В структуре рекреации представителя СК преобладает не элитарная культура, а массовая, с соответствующими атрибутами: дискотеки, ночные клубы, кафе и рестораны. Этот тип досуга - активный, протекает вне дома (культурная, развлекательная, общественно-политическая и иная деятельность).

Ценности и стремления (мировоззренческие установки). Под эти понимается система жизненных интересов и целей, производной от которой является совокупность собственных доминантных стратегий повседневного поведения. Общая удовлетворённость своим материальным положением, стиль деловых отношений, круг общения и т.п. оказывают влияние на дифференциацию интересов и ценностных ориентаций индивида. Наиболее приоритетным интересом “среднего человека” является работа, её содержание, но не сам заработок. Предпочтение отдаётся престижной и интересной работе. Поэтому представитель СК стремится к непрерывному повышению уровня квалификации по основной специальности и получению новых знаний (например, освоение компьютера или нового языка). Для представителя СК характерны нацеленность на успех и социальную независимость, расчёт на собственные силы, приверженность политическим и экономическим правам и свободам. Не характерно желание патернализма со стороны государства. В самом СК существуют различия в мировоззренческих установках: представители верхнего-СК совершенно удовлетворены своей жизнью, их взгляды на будущее отличает социальный оптимизм; респонденты среднего-СК не столь оптимистичны, как представители верхнего-СК класса, однако большая часть рассчитывает на сохранение достаточно высоких статусных позиций. Нижний-СК неудовлетворён своей нынешней жизнью и пессимистичен в отношении будущего.

Политические ориентации СК выражаются в сочетании стремлений к демократическому устройству политической системы (свобода выбора профессии и форм заработка, перемещений, получения информации, политических взглядов, неприкосновенность личной жизни) и законности - балансу между рыночной экономикой и сильной ролью государства. СК поддерживает открытую внешнюю политику и отказ от революционного насилия в пользу поступательного реформирования. Представитель СК заинтересован в стабильном развитии экономики страны и её политической системы. Уже достигнутый уровень успеха и благосостояния подталкивает СК на путь политического центризма, умеренного политического консерватизма, заинтересованности в поддержании социального порядка и стабильности в обществе, что выражается в отрицательном отношении к радикальным решениям, которые могут предложить маргинальные партии [17, с. 117].

Адаптивность - готовность и умение жить в новых социально-экономических условиях конкурентной экономики, способность адаптироваться к принятым в ней правилам игры и возможным изменениям. Этот критерий в большей степени относится к современным российским реалиям, поскольку основным условием преодоления кризиса переходного периода является выработка достаточно большим числом людей успешных моделей поведения. Социально-экономическая адаптивность становится доминирующим макросоциальным процессом, определяющим тенденции общественного развития переходного периода. Её результатом должна стать модификация социальной структуры, включающая формирование достаточно широкого слоя экономически активных и самостоятельных людей - российского СК западного типа. Представитель СК адаптивен и адаптирован к складывающейся внешней среде, зарабатывает достаточно денег, он удовлетворен [11, с. 19].

Самоидентификация. Под этим критерием понимается отнесение людьми самих себя к определённому классу на основе своих представлений об этом классе. Соответственно, результаты зависят от уровня понимания людьми самого этого понятия. К основным факторам самоидентификации c определённым классом относятся:

1) оценка своего положения по сравнению с положением окружающих;

2) социально-политическое позиционирование;

3) представление о том, каким будет собственное положение по отношению к окружающим через 2-3 года.

Промежуточное положение на доходной шкале, по словам тех, кто себя относит к СК, служит одним из основных мотивов для идентифицирования себя со “средним классом”. Фигурируют также уровень образования и уважение окружающих. Следует заметить, что самоидентификация является показателем принадлежности именно к КСК (для обществ наиболее продвинутого типа это равнозначно принадлежности к СК).

Построим модель распределения самоидентификации: по оси OX отложим принадлежность человека к определённому классу по объективным критериям (например, доход, образование, и т.п.), по оси OY - количество “самопозиционирований” к определённому классу.

Если есть чётко поставленные критериальные границы классов, то естественно предположить, что в “идеальном” обществе (в котором каждый человек абсолютно информирован об этих критериях и осознаёт свою принадлежность к определённому классу) график плотности распределения самоидентификации будет равномерным, площадь под отрезком ab равна массе КСК в обществе.

Можно предположить, что в обществе, отличном от идеального (с недостаточной информированностью и/или субъективным нежеланием части населения отождествлять себя с определённой стратификационной общностью), график самоидентификации с КСК будет выглядеть как функция плотности нормального (гуссовского) распределения (График №2). Часть слоёв КСК, близких к низам или верхам, может не отождествлять себя с КСК, а часть “верхних низших” и “нижних высших” (стр. 6-7) будут самопозиционироваться как КСК. В таком случае закономерно, что общая площадь подграфика будет равна реальной массе КСК и равна массе в “идеальноинформированном” обществе.

По самоидентификации в западных обществах с рыночной экономикой СК составляет в настоящее время 60-65%, похожие цифры наблюдаются в России [15, с. 82, 83]. Это показательно, ибо говорит о том, россияне при самоидентификации соизмеряют своё положение с согражданами (приравнивают себя к большинству, к тем, кто живёт не лучше всех, но и не хуже некоторых), без сравнения с более обеспеченным Западом, и, таким образом, самопозиционируются именно как представители КСК.

Функциональность. Стоящий особняком, этот критерий относится не к отдельным представителям, а к социальной общности в целом. Если выделенный в ходе эмпирических исследований КСК, или его часть, с точки зрения масштаба общества, выполняет весь функциональный ряд, в таком случае эту общность можно полноправно назвать СК.

Таким образом, СК может быть охарактеризован некой системой показателей, включающей как признаки, так и функции данного социального образования. Общемировые критерии выделения СК в западных странах - это доходы, имущество, образование, профессиональный статус и устойчивость всех перечисленных признаков. То есть для его представителя обязательно: наличие высшего образования и профессиональной квалификации, владение недвижимостью, определенным уровнем доходов, а также идентификация себя со своим классом. В Европейский странах одним из критериев является наличие сбережений, в США - кредитов. Исходя из принципа дополнительности Бора, анализируя КСК и СК через призму какого-либо одного критерия, проявятся разные численности и свойства. Именно подобное противоречие делает СК гетерогенным. Для избегания подобных неопределённостей следует применять все критерии единовременно, ни один не должен стать доминантой.

3. ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ СРЕДНЕГО КЛАССА В РОССИИ

3.1 ИДЕНТИФИКАЦИЯ ОБЩНОСТИ

Весьма показательно, что теории ранжированной стратификации разрабатывались для обществ с относительно предсказуемой и стабильной институциональной системой, в рамках которых позиционирование людей в социальной стратификации определялось устойчивыми нормативными принципами. Простой перенос западных моделей на ещё не сложившееся российское общество представляется затруднительным, так как сегодняшняя социальная стратификация отличается крайней нестабильностью, социальной дезинтеграцией и малым потенциалом развития. Но известно, что чем больше СК, тем меньше вероятность того, что общество будет подвержено социальным катаклизмам, межнациональным конфликтам. В этой связи представляет интерес, насколько российский КСК является “протосредним классом”, есть ли у него потенциальная возможность стать полноценным СК. Одной из наиболее актуальных проблем отечественных стратификационных исследований является анализ российского СК и определение его численности.

Социологические исследования фиксируют различный количественный состав российского СК. В соответствии с социально-профессиональным критерием численность СК в России составляет 50%. По уровню дохода (три средних доходных квантиля) эта цифра равна 44-48% [Авраамова]. По критерию адаптированности СК насчитывает до 25%. Но, как было сказано в пункте 2.2, необходимо применять все критерии, и в таком случае, по мнению директора НИСП Т. Малеевой, только 6,9% россиян обладают всеми признаками СК [19, с. 25]. Представляется, что ближе всех к точной цифре Людмила Александровна Беляева, выделяющая две различные “средние” группы, одна из них - “идеальный средний класс”, наиболее приближенный к СК западных стран и количественно составляющий 3,4% от всего российского населения. Для сравнения, численность китайского СК определяют в 5%. Но возникает затруднение с функциональной нагрузкой такого малочисленного образования, поэтому для реальных преобразований в социуме необходимо расширение этой общности за счёт остальной части КСК.

Российский КСК является весьма своеобразным, с принципиальной внутренней неоднородностью как по составу, уровню доходов и видам адаптационной активности, так и по ценностным ориентациям и социально-политическим установкам. Костяк КСК в современной России составляют представители малого и среднего бизнеса; менеджеры (руководители высшего и среднего звена); высокооплачиваемые банковские служащие, поп-звёзды, преуспевающие программисты, частично работники сферы торговли, услуг и транспорта; служащие (государственных и коммерческих структур). Близки к нему и те отряды инженерно-технических работников, которые имеют ключевые позиции в монополизированных отраслях и опираются на сильные профсоюзы (например, летчики и авиадиспетчеры гражданской авиации). Основная же масса специалистов находится в рядах “конторского пролетариата”, лишь некоторые их группы (например, банковские специалисты) входят в КСК.

3.2 ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Наличие подобного "протосреднего класса" предоставляет почву для изучения возможностей и вероятности превращения его в полноценный СК (для этого считаются необходимыми, например, модернизация и структурное преобразование экономики, изменение психологии, стереотипов поведения и т.п.). Из западных работ в данной области известно еще одно условие, обозначенное как процесс кристаллизации статуса (когда социальный статус находится в прямой корреляционной взаимосвязи с образованием, доходом и т.п., а если следовать методологии М. Кивинена: автоматизм между профессиональной принадлежностью и классовой идентификацией, когда наличие профессиональных или управленческих позиций совпадает с достаточной автономией труда или возможностью принятия решения). Естественно, диспропорция стратификационных признаков в России проявляется достаточно красноречиво.

КСК обладает культурным и деятельностным, а, главное, инновационным потенциалом, при удачном стечении обстоятельств из него может вырасти СК образца постиндустриального общества. Но успешное социально-экономическое поведение во многом зависит от качества институциональной среды. В России эта среда весьма нестабильна, что вызывает невозможность качественной адаптации к ней российского КСК.

Процессы, происходящие в социальной структуре современной России, носят весьма негативный характер. Деградация наиболее важных сфер жизнедеятельности общества, определяющих его будущее (наука, культура, образование), явилась следствием того, что в 90-ые многим весьма образованным согражданам пришлось поменять свои профессии, переквалифицироваться. Научные кадры, уходя из госсектора в более доходный частный, уносили с собой интеллектуальный потенциал. Явление, называемое “утечкой мозгов”, становится весьма серьёзной угрозой для становления СК и всего будущего России. К примеру, более 40% математиков США - выходцы из СССР или России, почти 60% программистов-компьютерщиков “Силиконовой долины” - наши соотечественники [9, с. 451]. Дальнейшее развитие этого процесса может вызвать необратимые деградационные изменения в российском обществе. Явствует острая необходимость ассигнования значительных средств на нужды образования, науки, здравоохранения.

Отсутствуют политические партии, ориентированные именно на КСК, и, следовательно, в России политическая активность КСК существенно ниже, чем СК на Западе. Наблюдается некоторый “гносеологический вакуум”, дефицит политических знаний. Высказываясь за свободный рынок или государственное регулирование, за западную модель или “свой собственный путь”, респонденты плохо представляют реалии, стоящие за подобными дефинициями. А ведь знание цели облегчает попадание, и вектор понимания может быть сформирован в головах сограждан весьма незатратными способами. В обществе совсем не сложилась система ценностей и установок: 1/3 российского КСК выступает за чистый либерализм (общество индивидуальной свободы), 1/3 - за общество социального равенства и 1/3 затрудняются в выборе [1, с.172].

Темпы вертикальной мобильности из малообеспеченных в КСК явно не достаточны, восходящая социальная мобильность имеет тенденцию к консервации, и получается, что вектор социальной мобильности практически направлен вниз. Это явилось результатом отсутствия адаптированной социальной политики по отношению к слабо защищенным социальным слоям, которая просто необходима для переходной экономики. Подобные изменения могут потенциально привести к опасности социального взрыва.

Российский КСК, постоянно сталкиваясь с материальными ограничениями, мешающими реализации осознанных потребностей, не говоря об иррациональных моделях потребительского и социального поведения, не в состоянии выполнять функции, свойственные СК развитых стран. Масштабы, темпы, и специфика структурной трансформации постсоветского общества определяются социальными издержками перехода к рынку: кризисными изменениями в системе занятости, снижением жизненного уровня населения, социальной аномией и пр. Результаты исследований свидетельствуют, что в социальном пространстве России преобладают дезинтеграционные тенденции, вследствие чего структура социума приобретает конфигурацию «придавленного к основанию треугольника», в котором особое значение приобретают не средние (как в развитых странах), а маргинальные слои. Отсюда идет рост напряженности и протестных настроений.

Ситуация в российской макроэкономической сфере тоже далека от идеальной: масштабы “теневой экономики” составляют 30 - 40% [Авраамова]. Соответственно, доходы, полученные за рамками легальной экономики, не только не позволяют КСК осуществлять традиционные для СК социальные функции, но и не дают возможности чувствовать уверенность в завтрашнем дне.

Существующая сейчас налоговая шкала, призванная вывести доходы из тени, на деле в большей степени наносит ущерб для нормального развития общества. Представляется вполне резонным ввести адекватный налог на обладающую повышенной рыночной стоимостью недвижимость, находящуюся в личном владении. Опыт развитых стран показывает, что отлаженная система налогообложения (с учётом ренты) способна предоставить государству огромные ресурсы для развития экономики и реализации социальных программ. Российский налог на дивиденды весьма низок и равен 6% (для сравнения, в США - 15%) [20, с. 50]. Бесспорным является тот факт, что необходима прогрессивная шкала налогообложения, способная уменьшить социальную дифференциацию доходов и снизить социальной напряжённости в обществе.

Медленный рост экономики, которая к тому же замкнута на сырьевые секторы, делает из России “великую энергетическую державу”. Когда в России заработает машиностроение, обеспечивающее выпуск наукоемкой продукции, которая, в свою очередь, повысит спрос на образование, тогда, как считают специалисты, наш КСК станет более похож на среднеевропейский. По мнению ряда исследователей [19, с. 26], российская экономика расслоилась на два пласта - экономика для богатых и экономика для бедных с соответствующими товарами, стандартами и уровнями потребления. Безусловно, это явление существует в каждой стране, но в странах с развитым СК основной массив товаров и услуг составляют “средние товары”, при этом в этот ассортиментный ряд включаются автомобили, бытовая техника и даже дома.

Для общества, основанного на сырьевой экономике, не нужен СК, образующий большинство населения страны и занятый инновационно ориентированной деятельностью (новый СК). Сторонники оптимистической оценки проведённых в России реформ имеют мнение, что в России есть свой специфический средний класс, не такой, как на Западе. Однако, по мнению Овсея Ирмовича Шкаратана, большая часть этого “среднего класса” является действительно специфической, питаемой рентными доходами из теневых источников (это сами работники сырьевых отраслей, и обслуживающие руководство этих отраслей лица, и силовики, и т.д.). Это социальное образование по потребительским характеристикам можно отнести к СК, но с учетом его функциональных черт он может быть назван “паразитическим новым средним классом (средние слои компрадорского типа)”, служащее опорой консервации экономики [20, с. 45]. С таким СК Россия может лишь стагнировать, погружаясь во всё большую отсталость и оказываясь в полной зависимости от экономически развитых стран. Только жесткое государственное регулирование способно обеспечить общественно приемлемое распределение выгод от рыночной экономики и выправить сложившуюся ситуацию.

Интерес представляет роль приватизации в становлении утверждающейся структуры российской стратификации. В советском обществе пытались идеологически создать образ идеального строителя коммунизма, сегодня в российском - “среднего человека”. Но как не появился идеал строителя коммунизма, так и представитель СК постиндустриального типа пока не заявляет о своём существовании, ибо невозможно путём “блицкригной” приватизации создать класс собственников, который был бы уверен в том, что эта собственность будет принадлежать ему и завтра. В России номенклатура успешно превратила себя в имущий класс посредством спонтанной приватизации. В результате сформировался могущественный класс собственников, процветающий в ситуации слабых, недоразвитых или даже отсутствующих институтов капиталистического рынка (“капиталисты без капитализма”) [16, с. 160]. Но в 90-ые не только Россия проводила приватизацию. В то время как в России от приватизации на душу населения пришлось 54,6 $, в Австралии - 2560,3 $, Португалии - 2108,6 $, Венгрии - 1252,8, а в Италии и Англии более чем по 1100 $ [20, с.47]. Эти данные говорят о том, что желательно принимать обдуманные и стратегические решения, направленные на достижение заранее поставленных целей, не ограничиваясь скоропалительной политикой и одними лозунгами. Получается некоторый “культ СК”, его сакрализация (вроде философского камня), мешающая осознанию реальной классовой поляризации России, роста социальной дифференциации в российском кризисном обществе.

Тем не менее, сейчас можно наблюдать второе зарождение “нового СК” в России. Первое пришлось на середину - конец 90-х годов. Дефолт августа 1998 года ударил именно по нарождавшейся прослойке среднего достатка. Это неудивительно, ибо в капиталистическом обществе экономические кризисы обычно ведут к сокращению численности СК и пролетаризации “нижних средних”. В российском обществе формирование и развитие различных групп КСК к тому же существенно тормозится весьма неадекватной государственной политикой; в результате российское общество является нестабильным в социальном и политическом отношении. Эволюция российского КСК в полноценный субъект социальной и политической жизни уже началась, тем не менее остающийся низким уровень самоорганизации (если использовать терминологию синергетики Ильи Пригожина) не позволяет ему полноценно заявить о своих интересах, трансформировать их в масштабные общественные и политические проекты, ибо сейчас российский КСК не менее аполитичен, чем все остальное население (однако есть мнение некоторых социологов о том, что в России КСК более активен политически и электорально по сравнению с другими группами). Так или иначе, властные ресурсы российского КСК слишком слабы, поэтому социальная политика государства должна сдерживать выигравших во время приватизации и либерализации нуворишей от подрыва дальнейших, возможно, прогрессивных реформ, которые привнесли бы дисциплину и способствовали бы выходу новых участников на конкурентный рынок. Политика государства с самого начала реформ должна была взять курс не становление именно «нового СК», связанного с передовыми тенденциями информационной экономики, а не просто на абстрактный СК. Однако государство, по сути, самоустранилось от регулирования уровня жизни населения, что явилось причиной значительного усиления неравенства по уровню доходов за годы демократических реформ. Питирим Александрович Сорокин, сравнивая уровень жизни в различных странах и различных эпохах, установил, что в средневековой Германии соотношение высшего и низшего доходов составляло 10000:1, а в средневековой Англии - 600:1. В наше время весьма красноречивым показателем является децильный коэффициент: в РФ (по заниженным официальным данным) 10% самых богатых (исключая 100 миллиардеров) получают доходы в 20 раз выше, чем 10% самых низкооплачиваемых граждан РФ [9, с. 208], т.е значение коэффициента равно 20, к тому же постоянно возрастает. В Москве же это коэффициент лежит в пределах от 50 до 60! По некоторым оценкам, если значение децильного коэффициента хотя бы двузначно (а то и более, чем 7 [19, с. 27]), то можно говорить о назревающих катастрофических изменениях в обществе. Следствием может стать весьма негативный сценарий для России - превращение в развивающуюся страну. В таком случае буржуазия будет настолько сильна, что большинство прибавочного продукта станет уходить на частное потребление правящего класса. В этой связи примечательным является мнение Э. Муллера, что при введении демократического режима в стране со значительным неравенством в распределении доходов может установится авторитарное правление [1, с. 137], и это будет ещё одним неприглядным сценарием развития событий.

Возможно, гипотеза Маркса, изложенная в 2.1., может быть применена именно к постсоциалистическому обществу, перешедшему на путь капитализма. Именно в России реализовывается модель вымывания большей части СК в более низкие страты. С другой стороны, идеальная модель, созданная в 60-70 гг. XX века, на Западе даёт сбой. В западном сообществе СК в значительной степени размывается. Весьма сомнительно, что 80% американцев являются СК. Есть социальные группы, входившие раньше в "нижние средние", но сегодня они стали "новыми бедными". На фоне этого “верхние средние” усилили свои позиции, увеличились количественно и стали получать больший доход [Разумнова]. Можно это отнести к расслоению общества, описанное К. Марксом. Но представляется интересным ввести гипотезу, суть которой состоит в том, что в капиталистическом обществе происходят периодические флуктуации структуры, при которых на первом этапе увеличивается численность, обеспеченность, и, соответственно, политический вес СК за счёт политики государства, направленной на развитие наукоёмкой экономики и доступности образования. Это увеличивает вертикальную мобильность и одновременно повышает конкурентоспособность экономики. Но постепенно из-за узкой специализации и “сытости” СК становится аполитичным и утрачивает позиции в управлении страной. И тогда начинается “олигархический тоталитаризм”, что является концом первого этапа и началом второго. На втором этапе происходит процесс пролетаризации нижней части СК и, соответственно, увеличение массовой доли нижнего класса. Такие изменения вызываю в обществе рост социальной напряжённости, что заставляет высший класс ради сохранения статуса пожертвовать частью богатства и власти. Эти два этапа могут идти циклично (если в обществе не будет катастрофических изменений), причём в такой модели верхний класс практически не изменяет своей численности.

Закончить работу я бы хотел весьма красочной и точной цитатой. Она иллюстрирует последствия предыдущих реформ, повлекшие за собой нарастание социальной поляризации между наиболее “позитивно и негативно привилегированными” с одновременным “вымыванием” ещё только нарождающегося СК (саудовизация по О.И. Шкаратану): “нам обещали капитализм, а вот что мы получили. Не только народные массы, но и управленцы разных уровней живут фантазиями о роскошных парижских магазинах и забывают о голодных и безработных в Лиме и Сан-Паулу, которые нам намного ближе. Самолёт взлетел, и некоторые из пассажиров до сих пор думают, что приземлятся в Париже или Стокгольме. Но фактически самолёт держит курс на Буркина-Фасо, потому что самолёты этой авиакомпании не летают на запад. Кто-нибудь в конечном итоге достигнет пункта своего назначения и будет жить в Москве так же, как в Париже. Но это произойдёт за счёт тех, кто живёт так, как если бы они жили в Буркина-Фасо” [16, с. 160].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Российский КСК отличается от западного СК не только по количественным параметрам материальных критериев, но и качественно, например, по параметру функциональности. Очевидно, что ни часть российского КСК, ни, тем более, весь, в данное время не способны на осуществление функций СК.

На протяжении всей своей истории, России приходилось, догоняя Запад, форсировать необходимые исторические этапы. Не сразу, но через некоторое время, это давало о себе знать, и Россия останавливалась в развитии, идя “своим собственным путём”, чтобы затем вновь начать гонку за лидером. В переходном обществе преждевременно говорить о сложившейся стратификационной системе, и, соответственно, об устоявшихся классовых структурах. Этап развития, на котором ведущая роль в развитых странах принадлежит СК, России приходится наверстывать, и делает она это очень неожиданно, увеличивая поляризацию в обществе. Как это ни странно, именно в постсоветском обществе в настоящее время в полной мере реализовывается марксистская поляризация на эксплуататоров и эксплуатируемых классового капиталистического общества.

Требуется время на выявление динамики и парадигмы превращения российского КСК в западный СК, но не следует и переоценивать возможности последнего. Естественно, согласно принципу консистентной каузальности, первоначально не СК формирует предпосылки для своего появления, а ситуация в обществе складывается так, что становится возможным появления вполне определённого СК. Таким образом, СК поддерживает и способствует прогрессу существующей экономики и культуры, но не создаёт их с нуля (не осуществляет революции, а реформирует общество). Аналогичным образом СК не создаёт стабильности в обществе, а поддерживает существующую. Соответственно, для появления СК постиндустриального типа необходимо переструктурировать общество и экономику в постиндустриальный тип. Следовательно, для создания в России полноценного СК “западного” типа государственной политике следует создать благоприятную почву в виде некоторой западной стабильности (но не советской консервации) в экономическом и политическом развитии общества. Законность, переориентация экономики c добывающих отраслей на наукоёмкие, пополнение рядов КСК представителями массовых профессий умственного труда (учителям, врачами, инженерно-техническими работниками и т.д.), находящимися сейчас зачастую на ступень ниже, будет способствовать формированию многочисленного и политически активного СК (его инновационной части, то есть нового СК), способного осуществлять теоретические функции.

Но пока можно сказать, что, как идеологи СССР пытались манкировать стадию капиталистического общества, так и современное российское общество пропустило западный этап многочисленного СК, перейдя сразу к высокой степени поляризации. За постперестроичное время Россия приблизилась не к существующей на Западе более или менее справедливой дифференциационной структуре, а к статусу развивающейся страны со всеми вытекающими. Только незамедлительное принятие конструктивных мер может спасти Россию от повторения закономерной катастрофы, случившейся практически сто лет назад.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Беляева Л.А. Социальная стратификация и средний класс в России: 10 лет постсоветского развития. М.: Academia, 2001.

2. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. Учебное пособие для ВУЗов. - СПб.: ООО “Издательство ДНК”, 2003.

3. Дилигенский Г.Г. Люди среднего класса. М.: - Институт Фонда «Общественное мнение», 2002.

4. История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов. Ответственный редактор - академик РАН Г.В. Осипов. - М.: Издательская группа НОРМА - ИНФРА - М, 1999.

5. Клюев А.В., Лукьянов В.Г., Урсу И.С. Социология: Учебное пособие / Под общей редакцией А.В. Клюева. - СПб.: Издательство СЗАГС, 2004.