Лютеранская икона: генезис феномена

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Лютеранская икона: генезис феномена

Корпелайнен Е.А.

Термина «лютеранская икона» не существует в научной среде, нет его и в лютеранской религиозной практике. Однако он как нельзя лучше отражает явление, возникшее в русской религиозной культуре первой половины XIX века. Вначале я остановлюсь на том, что обусловило её появление в России.

Уже с середины XVI века русская духовность и церковная культура начинают постепенно угасать. В правление Ивана Грозного Российское государство становится всё более сильным, а церковь слабеет. На первый план выходит обрядовость, а не духовность. Это влечёт изменения и в православной иконе. В это время, по образному выражению И.К. Языковой, эпоха уже «не вглядывается в лицо Бога, а потому теряет лицо человека». Из икон уходит свет, символ живого Богообщения, действия благодати Духа Святого. Закрытая дорогими ризами, украшенная золотом и драгоценными камнями, икона всё больше начинает восприниматься как материальная ценность.

XVII век, с его Смутным временем и Расколом, делает русскую культуру, а с ней и икону, ещё слабее и уязвимее. И именно тогда в Россию проникают западные религиозно-культурные веяния -- сначала с Украины и из Белоруссии, а затем из Польши и других стран Европы. «В этом контакте, -- пишет И.К. Языкова, -- были заведомо неравные положения: русская культура переживала затянувшийся кризис средневековья, европейская культура уже прочно стояла в Новом времени, поэтому диалог оказался весьма болезненным». Русь оказалась под влиянием культуры католических государств. Роскошь абсолютных монархий, которые сложились там в это время, вместе со стилем барокко вошли в русские храмы. Эстетика и богословие в XVII века «ещё стараются идти в одном русле, однако их размежевание уже неизбежно и уже вполне очевидно».

Последнюю точку в этом процессе ставит в начале XVIII века Пётр I, отменив патриаршество и назначив для управления Церковью светского чиновника -- обер-прокурора. Происходит окончательное размежевание между церковью и культурой, и начинается процесс стремительного упадка искусства традиционного иконописания. Традиционная икона и вся русская допетровская культура в сознании образованного общества оказывается простонародной традицией безграмотной крестьянской массы. В России формируется феномен двух культур: аристократической и народной. К концу XVIII века икона как профессиональное искусство окончательно умирает, сделавшись уделом крестьянских артелей. Ей на смену в образованной среде приходит живописная икона, написанная в академической манере.

Процесс перехода церкви полностью с иконописного языка на язык светской академической живописи в России можно было бы сравнить с тем процессом, который происходил в Западной Европе в эпоху Возрождения. Но подобного перехода не произошло. Иконы-картины, написанные даже самими талантливыми художниками того времени, такими как, например, Боровиковский, не выдерживают никакой критики. Можно предположить, что это связано в первую очередь с догматическими различиями в понимании иконы и иконопочитания в католичестве и Православии. В католической церкви исторически сформировалось отношение к иконе как к Библии для неграмотных. Только отдельные образы были поклонными, то есть предназначались именно для молитвы, для Богообщения. В основном изображения в храмах играли преимущественно иллюстративную роль.

Различалась и молитвенная практика, обращённая к иконе. В католической церкви развивалась душевная молитва, так как католическая антропология утверждает двусоставность человека: в человеке сочетаются тело и душа. Душевные переживания и сострадание Христу всегда рассматривались как высшая форма Богопознания. Православная же молитвенная практика предполагает не душевное, а духовное соединение в молитве с Богом. Все чувственные душевно-телесные начала в человеке в этот момент, напротив, должны пребывать в молчании. Православная антропология говорит о трисоставной природе человека: он состоит из тела, души и духа. Человеческий дух -- это начаток Божественной жизни, который человек получил вместе с дыханием Божиим, его призвание -- Богообщение. иконописный католический живопись

Догматическая разница в вероисповедании сказалась в развитии искусства. Процесс замены икон на живописные картины оказался в католической церкви не только безболезненным, но, напротив, стал началом блистательного развития душевного, эмоционально-чувственного искусства Ренессанса. В России же живописные картины-иконы никак не могли «приспособиться» к духовным нуждам православных верующих. Художники, православные по вероисповеданию, пытались написать поклонный образ, соответствующий русской молитвенной практике, русской духовности, но не могли. Западноевропейское искусство, служившее для них образцом, такой духовности не знало: оно было именно душевным. Русское же религиозное искусство до встречи с западной европейской культурой почти не знало душевности и психологизма. Удачными выходили только те работы, где художник совершенно отказывался от попытки создания поклонного образа и писал просто живописную картину. Такие религиозные картины и наполнили в XVIII веке русские храмы. Получaлось, что в храме человек находился среди живописных картин, которые воспринимал как часть высокой культуры, а молился перед древними иконам, или иконами, написанным деревенскими богомазами, которые почитал, как атрибуты своей религии.

С теми же проблемами столкнулось и теоретическое богословие, которое начало развиваться в России с XVII века взамен умирающей русской духовности. Теоретизирования в русской богословской науке XVIII века были бесконечно далеки от живой молитвенной практики Православия. Богословские трактаты этого времени похожи на реестры, в которых авторы стремятся систематизировать догматы, таинства, небесную иерархию. В такие же реестры заносились монастыри и храмы: было пересчитано с бухгалтерской скрупулёзностью количество монахов, земель, зданий, и в зависимости от состояния, разделено на категории.

На церковное искусство и богословие России XVIII века в большей степени оказывали влияние католические страны -- Италия и Франция, там находилась родина академического искусства, там складывалась мировая мода (несмотря на протестантский прозелитизм Петра I, реформировавшего Русскую Церковь именно по протестантскому образцу). Живая духовная молитвенная жизнь в XVIII веке в России замирает, скованная католической схоластикой и эмоциональным пафосом в искусстве. Справедливости ради следует сказать, что это происходило не только в России. Православная духовность находилась в это время под тяжёлым прессингом западной культурной экспансии повсюду.

Воспринятая высшим обществом западноевропейская культура с трудом приспосабливалась к живой православной духовности ещё и потому, что чувственность, которую она несла, была в принципе чужда Православию. Пафосное прославление героя-лидера, гордое воспевание человеческого ума находились в противоречии с идеалами православной аскетики, где высшей добродетелью считалось смирение, а гордыня самым тяжёлым грехом. Православный аскет избегал славы и зачастую юродствовал, то есть совсем отказывался от своего ума, полностью предаваясь Богу. Западная духовность предлагала ум и сердце отдать человеческому тщеславию и вспоминать о Боге лишь в церкви. В основе православной аскетической молитвы лежала умно-сердечная молитва -- молитвенное соединение ума и сердца, и постоянная память о Боге. В то время как в синодальной церкви культивировались новые представления о человеческом идеале, в народной среде, в противовес этому, расцветал культ юродства, появлялись и секты, адепты которых искали живой духовности без церковного формализма.

К концу XVIII века поиск подлинной духовности, живой веры становится важнейшей национальной идеей в России. Александр I, преп. Паисий Величковский, преп. Серафим Саровский -- все они искали и нашли живую духовность. Но в разных источниках. Александр I нашёл масонство, а русские святые -- идеи исихазма времён преп. Григория Синаита, свт. Григория Паламы и Добротолюбия.

Масонство, по мнению о. Георгия Флоровского, было одним из видов протестантской духовности. Через него русские образованные люди надеялись получить внутреннее исцеление от духовного кризиса, унаследованного от эпохи Петра. Посредством масонства они хотели вернуть себе утраченную духовную цельность. А преп. Паисий Величковский переводит аскетически творения святых старцев Афона. Эти переводы распространяются и приобретают большую популярность в народной среде России. Эпохa царствования Александра I стала одновременно пим русского западничества и началом возрождения исконно русской духовности.

Казалось бы, что общего между католической, протестантской экзальтированностью и исихастской аскезой? Как и где они могли пересечься? Но вместе с тем их встреча произошла в России, которая пережила в XIX веке золотой век своей культуры, необыкновенный расцвет музыки, литературы, театра. И немаловажную роль в этом сыграли идеи лютеранского пиетизма, одного из направления в немецком протестантизме конца XVII - начала XVIII вв. Для пиетизма, течения, подготовившего немецкий романтизм, характерен упор на эмоциональное личное переживание связи с Богом. Отсюда происходит культ чувства в пиетизме и внимание к человеческой психологии. Пиетизм призывал к практическому следованию принципам христианской морали и возвращению к раннему лютеровскому положению о «всеобщем священстве» в противовес резкому отделению духовенства от массы верующих.

Можно со всей определённостью утверждать, что пиетизм участвовал в возрождении православной духовности в России и в культурном воссоединении русского общества, которое началось в XIX веке. Одним из доказательств этого факта является появление и распространение во всех слоях русского общества особого типа иконописи, основанной на лютеранских традициях пиетизма.

Большинство русских философов и историков церкви отрицательно оценивают роль пиетизма в культуре России. Однако, не могу с ними согласиться. Детальное изучение произведений иконописи того времени рисует совсем иную картину.

Эмоциональная пафосность и героика академической религиозной картины, как мы показали, не соответствовала русской религиозной ментальности. Но сухая, давно превратившаяся в ремесло, традиционная икона -- тоже. Молитвенное соединение ума и сердца требовало нового образа. Сердечная молитва требовала образ, который бы возвышал и направлял человеческую душу к Богу, без пафоса, без назидания. Таким образом и оказался строгий, лишённый ненужных деталей и повествовательности, исполненный искренней религиозности, образ, написанный лютеранским пиетистом. В то время как для официальной живописи XVIII - XIX века было свойственно морализаторство, назидательность, которые уже утомили русского верующего, искреннее душевное движение к Богу и, вместе с тем, сдержанность, отсутствие католической экзальтации, наполнявшие пиетические образы, оказались на удивление созвучны русской душе. Они были восприняты как носители того живого религиозного чувства, необходимость которого так остро ощущалась.

Не удивительно ли, что именно в манере лютеранского пиетизма была написана келейная икона великого русского святого XIX века преп. Серафима Саровского -- Божия Матерь Серафимо-Дивеевская. Лютеране к началу XIX века уже более ста лет жили среди русских и воспринимались «своими», особенно в Петербурге. Здесь хорошо была известна и уважалась строгость их жизни, честность, порядочность, трудолюбие. В народе существовала вера в то, что благочестие может быть не только православным. Недаром в сказаниях о чудотворных иконах часто присутствуют чудеса, которые подаются по молитве лютеранам. Например, исцеление девочки-лютеранки от Тихвинской иконы в Исаакиевском соборе. Видимо поэтому в Петербурге легко были приняты иконописцы-лютеране.

Стиль, выработанный иконописцами-лютеранами, был подхвачен русскими живописцами. Вскоре русские храмы, и столичные, и деревенские, стали наполнять новые образы. Они были непохожи на традиционные иконы, но в них присутствовал ясно читаемый поклонный образ, и они вызывали сердечный ответ в молящемся. Появляются написанные в такой манере новые иконы, которые становятся чудотворными. Это Споручница грешных, Взыскание погибших, Державная (была написана в это время), Аз есмъ с вами и никтоже на вы.

Таким образом, лютеранская икона, это икона, написанная для православного храма, но в традициях религиозной картины под влиянием идей пиетизма. Первоначально авторами таких образов были художники - протестанты, но впоследствии в такой манере стали писать и русские художники. Вскоре возник стиль, в котором соединились черты канонической иконописи с лютеранской. Это мастерская петербуржских иконописцев Пешехоновых, работы которых оказали огромное влияние на формирование иконописного стиля XIX века во всей России, как в аристократической, так и в народной среде.

Рис. 1

Рис. 2

Рис. 3

Рис. 4

Размещено на Allbest.ru