Органы государственной безопасности как инструмент оперативной разработки и преследований монастырей (монашества) Украины в период "хрущевских гонений" на Православную Церковь (1954 — начало 1960-х годов)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Органы государственной безопасности как инструмент оперативной разработки и преследований монастырей (монашества) Украины в период «хрущевских гонений» на Православную Церковь (1954 -- начало 1960-х гг.)

Веденеев Д.В.

Преследование и репрессии в отношении монашества, закрытие монастырей с начала 1920-х гг. были одной из важнейших составляющих идеологии и агрессивно-атеистической политики правящей партии большевиков и Советского государства в целом (к 1917 г. в Российской империи насчитывалось 1256 православных монастырей со 107 тыс. монахов и послушников)1. Весьма продуктивным источником исследования государственно-церковных отношений в СССР являются документы органов госбезопасности, в структуре которых с 1919 г. существовали специализированные подразделения, деятельность которых была направлена на «борьбу с церковно-сектантской контрреволюцией».

Существование мощной государственной машины по преследованию религии и насаждению безверия (от сети кафедр «научного атеизма» и до подразделений одной из самых сильных в мире спецслужб) шокировала даже убежденных марксистов и верных союзников СССР. В этой связи показательно свидетельство одного из руководителей внешней разведки КГБ Николая Леонова Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАГООУ). Ф. 1. Оп. 23. Д. 1642. Л.14. Леонов Николай Сергеевич (род. 1928) -- генерал-лейтенант в отставке, доктор исторических наук, профессор. В разведывательной службе КГБ с 1958 г., работал личным переводчиком Фиделя Кастро во время его визита в СССР, состоял в дружеских отношениях с лидерами Кубинской революции. Начальник аналитического управления Первого главного управления (ПГУ внешняя разведка) КГБ СССР (с 1973), с 1983 г. -- заместитель начальника ПГУ КГБ СССР, начальник Аналитического управления КГБ СССР (1991). Ученый-латиноамериканист, автор ряда книг. Православный христианин., который тесно общался с лидером революционной Кубы Фиделем Кастро. «У Фиделя Кастро, воспитанника католических колледжей... спросил: как у тебя увязывается то и другое? Он говорит: знаешь, одна только партия, КПСС, в своих уставах писала, что член партии обязан быть научным атеистом, никто больше такого никогда в уставах не писал -- ни французы, ни итальянцы. ни кубинцы. Они говорят: наоборот, Иисус Христос в свое время был проповедником очень многих морально-нравственных ценностей, которые потом унаследовали партии» Нарочницкая Н. А. Россия и русские в современном мире. М.: «Алгоритм», 2009. С. 39..

Восстановление научной картины оперативной деятельности спецслужб по отношению к православным монастырям Украины требует привлечения широкого круга источников, прежде всего, материалов контрразведывательных, т. н. «секретно-политических» и собственно профильных, антирелигиозных подразделений органов госбезопасности, а также массива архивных уголовных (следственных) дел на репрессированных священнослужителей. К сожалению, безвозвратно утерян ряд обобщающих документальных подборок. Так, на основании приказа КГБ УССР № 00150 в 1990 г. был уничтожен значительный массив многотомных агентурно-оперативных дел по разработке религиозных конфессий Украины. Среди них, например, многотомное дело (1952-- 1961 гг.) по «антисоветской деятельности» монашества РПЦ в Советской Украине См.: Отраслевой государственный архив Службы безопасности Украины (ОГА СБУ). Ф. 13. Д. 511..

За десятилетия официальной атеистической политики православным жителям Украины был нанесен катастрофический удар целенаправленной богоборческой политикой советских властей, старт которой дал, в частности, печально известный декрет Совета народных комиссаров УССР от 17 мая 1919 г. «О передаче имущества монастырских и церковных, и других религиозных учреждений в ведение Народного комиссариата социального обеспечения» (в том же году, например, началось изъятие ценностей и имущества Киево-Печерской Лавры, на территории которой стали создавать «инвалидный городок»).

Свои особенности преследование монашества имело в разные периоды советской истории. Безусловно, особенно жестокими были гонения 1920-1930-х гг., сопровождавшиеся физическим истреблением монашествующих или осуждением их на длительные сроки заключения в лагерях. В начале 1930-х гг. в Киеве, где к 1917 г. было 130 храмов, богослужение велось лишь в 12-ти, закрыты были 8 монастырей (в Ни- кольско-Слупском монастыре, например, разместили швейную артель). Динамика была такова, что к 1932 г. в УССР закрыли свыше 1 000 храмов, а к 1936 г. из 12 380 церквей уцелело 4 487, причем лишь в 1 116 совершалось богослужение (т. е. действующих было 9%, при среднем показателе по СССР 28%). Началось уничтожение монастырских храмов, вопиющим примером чего стал снос в 1934-1936 гг. Михайловского Златоверхого собора (XII в.) в одноименном монастыре в центре Киева. Известно, что к 1939 г. в Украинской ССР были закрыты все монастыри. Киевская епархия, например, до 1917 г. имела 1 710 храмов, 1 435 священников, 277 диаконов, 23 монастыря и 5 193 монашествующих, а к 1939 г. в ней уцелело 2 прихода с 3 священниками и диаконом ОГА СБУ Ф. 9. Д. 74. Л. 87; Ф. 13. Д. 375. Л. 33; Каталог зруйнованих храмів і монастирів України. К.: Пріоритети, 2013. 512 с.; Даниленко В. М., Касьянов Г. В., Кульчиць- кий С. В. Сталінізм на Україні: 20-30-ті роки. К.: Либідь, 1991. С. 278; Конквест Р. Жнива скорботи. Радянська колективізація та голодомор / Перекл. з англ. К.: Либідь, 1993. С. 241..

В отчете Народного комиссариата госбезопасности (НКГБ) УССР, датированном мартом 1944 г., отмечалось, что к началу войны в ряде областей Украины не осталось ни одного действующего храма. Священники либо публично отреклись от сана, либо «тихо отошли» и работали в народном хозяйстве. Монашествующие «разбрелись» из закрытых обителей, трудились в артелях. Однако при этом многие из них открывали домовые храмы, совершали требы и богослужение ОГА СБУ Ф. 9. Д. 74. Л. 87..

Пресс государственной политики, системные гонения и физические репрессии загнали каноническую Православную Церковь в подполье (что стимулировало, в том числе, рост «катакомбных» монашеских общин и подпольных монастырей, а также псевдоправославных мистических течений) хотя при этом в закрытых информационных материалах НКВД УССР констатировался высокий уровень религиозности населения и распространение вынужденных форм «нелегального» богослужения.

Как констатировалось в отчете об оперативно-служебной деятельности НКВД-НКГБ УССР за период Великой Отечественной войны, к 1941 г. «значительное количество попов, особенно монахов и монахинь, несмотря на свой формальный отход от церковной деятельности, а также сектантские авторитеты (протестантские пресвитеры и актив -- Авт.) продолжают свою нелегальную деятельность, группируют вокруг себя антисоветски настроенную часть верующих, оборудуют нелегальные церкви, отправляют богослужения и выполняют различные религиозные требы». Кроме собственно подпольных или полулегальных (на дому у мирян и пр.) монашеских общин, нелегальные монастыри создавали представители нонконформистских религиозных течений, прежде всего «Истинно-православной церкви» (ИПЦ) и «подгорнов- цев» («стефановцев») Там же. Ф. 13. Д. 375. Л. 32; О возникновении и развитии катакомбных течений в УССР см. также: Веденеев Д. В., Шкаровский М. В. Репрессивные акции органов государственной.

Возрождение религиозной жизни в стране и заметное смягчение официальных государственно-церковных отношений после 1943 г. привело к значительному росту сети храмов и монастырей православной Украины. К марту 1944 г. в освобожденных областях УССР действовало 2 113 приходов Русской Православной Церкви, более всего в Полтавской (326), в Киеве и области (213), 7 мужских (до 100 насельников) и 12 женских (1 020 насельниц) монастырей. Совокупно на оккупированной территории УССР (по данным НКГБ) за период войны открылось около 6 500 православных храмов и 45 монастырей. Со времени изгнания оккупантов на этих территориях Церковь, по неполным данным, собрала в фонд обороны 2 693 686 рублейбезопасности против общин Истинно-Православной Церкви в Украинской ССР (19441953 гг.) // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. История. История Русской Православной Церкви. 2016. Вып. II: 2. С. 65-82; Вып. 2: 3. С. 77-92; Вєдєнєєв Д. В. Релігійне підпілля «підгорнівців» Лівобережної України як об'єкт оперативної розробки органів державної безпеки (1945-1950 рр.) //Держава і Церква в новітній історії України. Полтава, 2015. С. 13-20; Шумило С. В. В катакомбах. Православное подполье в СССР. Конспект по истории Истинно-право славной церкви в СССР. Луцк: Терен, 2011. 272 с.; Логінов О. Ліквідація «іоаннітського» руху в 1920-1950-х рр. на Вінничині // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2007. № 2. С.18-38; Тригуб О. Переслідування антисергієвської опозиції в РПЦ: з історії «істинно-православної церкви» (1932-1941 рр.) // З архівів ВУЧК-ГПУ- НКВД-КГБ. 2007. № 2. С.39-61 и др..

Монашествующим даже отводилась спецслужбой определенная роль в противостоянии католицизму и унии на Западе Украины. Как отмечалось в директиве НКГБ УССР № 66/д от 20 июня 1945 г., Московская Патриархия создает во Львове, Луцке и Черновцах «православные миссионерские братства», ставящие «основной целью и первостепенной задачей борьбу с происками и влиянием Ватикана», «подрыв влияния католической церкви», миссионерскую и благотворительную деятельность, издание «церковно-патриотической литературы», «широкую агитационно-пропагандистскую работу против римо-католиков и униатов». Наркомат госбезопасности через аппараты уполномоченных Совета по делам РПЦ приступает к подбору лиц из числа «богословски подготовленных православных монахов, способных вести миссионерскую работу». Органы НКГБ обязывались подключиться к этой работе и до 25 июля подать на кандидатов в миссионеры справки во 2-е (контрразведывательное) Управление НКГБ. Начальникам УНКГБ соответствующих западных областей УССР предписывалось внедрить в братства «проверенную агентуру, работающую по церковникам»⁸ ОГА СБУ Ф. 9. Д. 74. Л. 105-106; Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 90.

⁹ Там же. Д. 88. Л. 203-204..

Одновременно, в рамках расследования деятельности религиозных объединений в период оккупации, сотрудничества отдельных священнослужителей с оккупационной администрацией, органы НКГБ провели ряд акций по отношению к монашествующим и монастырям. Всего же до 1959 г., по данным КГБ УССР, удалось разоблачить свыше 100 агентов немецких спецслужб и репрессивных органов среди клира Русской Православной Церкви, Римско-Католической Церкви, Украинской Греко-Католической Церкви и Украинской Автокефальной Православной Церкви, активистов религиозного подполья ОГА СБУ Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 9. Кураев Андрей, диак. Церковь в мире людей. М.: Сретенский монастырь, 2009. С.526-527..

Активизации агентурно-оперативной работы по монастырям способствовало и новое наступление власти на православие с середины 1948 г. За 1949-1951 гг. количество православных священников в СССР уменьшилось с 13 483 до 12 254, монастырей -- со 104 до 6211. В целом, как отмечается в докладной записке КГБ при СМ УССР в КГБ СССР от 17 октября 1959 г. «О результатах агентурно-оперативной работы органов госбезопасности на Украине по борьбе с вражескими элементами из числа церковников и сектантов за период с 1944 по 1959 год», за указанный период (и до 1961 г. включительно -- в указанный документ позже внесли рукописные дополнения) органы госбезопасности арестовали 7 235 участников религиозных организаций, из них 462 представителя православного духовенства, 2 194 «церковника» (православные миряне, участники «церковно-монархического подполья») ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 1-29..

С созданием в 1954 г. КГБ при СМ УССР религиозную линию до 1960 г. вел 6-й отдел 4-го (секретно-политического) Управления КГБ. Первое отделение отдела (начальник, 5 оперативных работников) занималось разработкой РПЦ, ее духовных учебных заведений, старообрядцев, а также «церковно-монархического подполья» («ИстинноПравославная Церковь» (ИПЦ), «иоанниты», «стефановцы» и др.) Там же. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 46-47, 141.. Антирелигиозное подразделение работало весьма напряженно, как правило, на связи у оперработника находилось не менее 10-15 негласных источников. В основе оперативной работы лежало приобретение и использование агентов (добровольных негласных помощников, способных лично принимать участие в квалифицированных мероприятиях -- вербовках, оперативных комбинациях и т. д.), осведомителей (поставлявших первичную, «сигнальную» информацию и иные сведения об объектах разработки), резидентов (квалицированных агентов, посредников между оперработником и группой агентов или осведомителей) Там же. Ф. 3. Оп. 261. Д. 2. Л. 241..

Значительно больше конфидентов состояло в агентурном аппарате 4-х отделов областных УКГБ. Так, по состоянию на октябрь 1954 г., в ведении 4-го отдела УКГБ по Киевской области находилось 457 оперативных дел. 4-е отделение отдела «обслуживало» Лавру, 347 православных храмов, 4 монастыря (800 насельников) Киевской области. В Киево-Печерской Лавре пребывает немало «странников, проповедников, кли- куш, юродивых», использующих свое положение для «антисоветской работы», -- так объяснялся в служебных документах повышенный интерес чекистов к старейшему монастырю Руси.

Одной из целей «оперативного обслуживания» Лавры и монастырей столицы Украины было обеспечение визитов по линии церковной дипломатии. Под контролем контрразведки находились и внешние церковные связи Украинского Экзархата Русской Православной Церкви. Предписывалось перевести в Киево-Печерскую Лавру из монастырей Западной Украины «надежных» агентов-архимандритов для поставле- ния их смотрителями Дальних и Ближних пещер, контроля за паломниками, пресечения попыток общения их с членами зарубежных религиозных делегаций.

Под пристальным вниманием находилась основанная в ХШ в. По- чаевская Лавра, насчитывавшая в 1956 г. 85 монахов, и еще 30 -- в скиту. К счастью, власти не решились закрыть ее из-за опасения негативного резонанса за рубежом. По обители «работало» 10 агентов, органы КГБ беспокоило большое количество богомольцев, прибывающих со всех концов СССР и Украины (в дни Пасхи, Троицы -- до 10 тыс. человек). Пристально следили за духоносными старцами, прежде всего -- игуменом Кукшей, «известным своими враждебными антисоветскими взглядами» (отец Кукша был переведен в монастырь в Черновицкую область) ОГА СБУ Ф. 2. Оп. 27. Д.6. Л. 270-271. Прп. Кукша (Величко Косьма Кириллович, 18751964). Уроженец современной Кировградской области. Подвизался на Афоне, монах Киево-Печерской Лавры. В 1938 г. осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. С 1951 г. -- насельник Почаевской Лавры, с 1957 г. -- в Свято-Иоанно-Богословском монастыре Черновицкой области, в 1960 г. -- переведен в Одесский Свято-Успенский монастырь. Пользовался особым расположением и уважением Патриарха Алексия I. В 1994 г. причислен к лику святых. См.: Великие русские старцы: Жития, чудеса, духовные наставления. М., 2001. С. 783-796.. В 1961 г. в Почаевской Лавре было 140 монахов, через несколько лет их осталось лишь 35. Оперативные мероприятия и вербовки были произведены и по монастырю Глинская пустынь на Сумщине (в июле 1961 г. обитель закрыли).

Применялись изощренные приемы агентурной работы. Так, органы МГБ умело использовали духовный авторитет старцев среди верующих. Уникальным является пример агента «Степового», который по религиозной линии оказывал услуги спецслужбе с 1924 по 1956 г., жил на пособие, вел одинокий, бродячий, исполненный лишений образ жизни, потерял на фронте сына. Под видом «странника», «старца», маршру- тировался чекистами по различным регионам СССР, где существовало подполье ИПЦ, имел высокую репутацию «страдавшего за веру», доверие верующих. На территории Киево-Печерской Лавры вступал в беседы с паломниками, поставляя информацию в органы МГБ-КГБ. По сведениям агента «реализовали» ряд оперативных дел (т. е. лишили свободы десятки людей) ОГА СБУ Ф. 2. Оп. 27. Д. 4. Л. 227.. «Проверенная агентура» в рамках общесоюзных мероприятий направлялась КГБ УССР в другие регионы страны, в частности, для разработки нелегального монастыря ИПЦ «Сухумская пустынь» в Гульрипшском районе Абхазской АССР.

Новая волна преследований Церкви, невзирая на ощутимые результаты «оттепели» и реабилитацию значительной части незаконно репрессированных граждан, связана с приходом к власти Н. С. Хрущева. По-видимому, масштабное наступление на Церковь в этот период было связано с идеей форсированного построения коммунистического общества («при жизни нынешнего поколения советских людей», как декларировала принятая в 1961 г. новая Программа КПСС), с которым считалось несовместимым «религиозное мракобесие».

Выросло новое поколение амбициозных партийно-идеологических работников (которых нередко связывают с секретарем ЦК КПСС по идеологии М. Сусловым), руководствовавшихся «рафинированными» марксистскими догмами (губительные последствия идеологической прямолинейности Н. Хрущева во внутренней и внешней политике достаточно изучены) и примитивным атеизмом. Протест партаппарата и идеологических подразделений ВКП(б) против смягчения курса по отношению к религии и прагматизма И. Сталина в религиозной сфере проявился, как известно, еще в 1949 г. Раздув «дело о Саратовской купели» (освящение вод на Волге и омовение в них верующих в г. Саратове на Крещение), газета «Правда» (главный редактор М. Суслов) и Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) добились появления проекта Постановления ЦК «О мерах по усилению пропаганды научно-атеистических знаний», а также проекта нового «Положения о Совете по делам Русской Православной Церкви при СМ СССР». Резкой критике подвергся и председатель этого органа, генерал-майор госбезопасности Г. Карпов, чью роль в нормализации отношений с РПЦ, доброе общение с предстоятелями Церкви не стоит недооценивать. Реванш в религиозной сфере поддержали майский 1948 г. Пленум ЦК КП(б)У и XVI съезд КП(б)У, состоявшийся в январе 1949 г.

Нельзя исключать того, что для Н. Хрущева, на котором лежит прямая ответственность за незаконные репрессии в УССР, где он дважды возглавлял республиканскую парторганизацию, свертывание «сталинского конкордата» с Церковью служило одним из инструментов подтверждения нового курса, «самореабилитации» перед обществом. В этой связи интересна «Спецзаписка о враждебных проявлениях со стороны высшего духовенства», подготовленная в КГБ УССР заместителем начальника Одесского УКГБ полковником Юферовым (20 сентября 1954 г.). Как сообщалось в ней, 26 августа в Одессу из Москвы прибыли Патриарх Московский и всея Руси Алексий I, Патриарх Антиохийский и всего Востока Александр III и экзарх Гор Ливанских митрополит Илия Карам. В беседе с гостями патриарх Алексий рассказал о появлении в прессе антирелигиозных статей. Говоря о возрождении широкой антирелигиозной пропаганды, он отметил: «Если бы был Сталин, то он бы смог отклонить этот не вовремя поставленный вопрос». Местные же власти выслуживаются перед центром, ведут «грубую агитацию» против Церкви, применяют репрессии и увольняют верующих учителей. Мнение патриарха горячо поддержал и присутствовавший во время беседы академик В. П. Филатов ОГА СБУ Ф. 2. Оп. 20. Д. 8. Л. 188-193..

Первым распорядительным документом, давшем почин новой волне преследований православия стало постановление президиума ЦК КПСС от 10 ноября 1954 г. «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», приравнявшее наступление на религию к «идеологической борьбе». В дальнейшем ЦК КПСС и Совет Министров неоднократно выпускали соответствующие решения, ставшие печальными вехами на пути «хрущевских гонений», причем в немалой степени они основывались на «информировании» органов КГБ. В развитие решений союзного центра в августе 1957 г. ЦК Компартии Украины принял секретное постановление «О некоторых вопросах атеистической работы среди населения», на что все областные комитеты КПУ отреагировали соответствующими постановлениями об активизации атеистической работы.

Особое внимание директивные органы уделили монастырям. Руководствуясь указаниями ЦК КПСС, Совет Министров (СМ) СССР 16 октября 1958 г. принял постановление, предписавшее правительствам союзных республик сократить размер земельных угодий монастырей и в полугодичный срок подать в СМ СССР предложения по сокращению монастырей и скитов (при этом в Украине находилось 40 из 63 действовавших в стране монастырей) Законодавство про релігійні культи. К., 1973. С. 123..

23 ноября 1959 г. СМ СССР издал постановление «О сокращении численности монастырей и скитов на территории УССР» в двухгодичный срок, и к началу 1962 г. в республике осталось 13 действующих обителей (из них 2 мужские) с 1 474 насельниками и насельницами ЦГАВО Украины (Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины). Ф. 4648. Оп. 1. Д. 5407. Л. 18-19; Д. 5805. Л. 14..

В «хрущевский» период (1954-1964 гг.) органы КГБ стали ударным инструментом гонений на православие, хотя, безусловно, «высшая мера» и 25-летние сроки лагерей уже не применялись К 1 мая 1957 г. по православному духовенству КГБ УССР велось 257 дел-формуляров (из 857 по республике), работало 582 агента (из 1649), за этот же год было завербовано 127 агентов по линии «разработки» РПЦ. При этом чекисты признавали, что «данных об организованной подрывной деятельности враждебного элемента из числа православного духовенства не поступило» (ОГА СБУ Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 172).. Чекистов, как свидетельствуют их служебные записки в ЦК КПУ и КГБ СССР, тревожило то, например, что лишь за 1955-1956 гг. в Украине появилось свыше 200 новых монашествующих (из них 42 постриглись в Киевском Флоровском монастыре), количество учащихся духовных семинарий возросло на 140 человек, конкурс в Киевскую семинарию составлял 4 абитуриента на место.

Укрепились и материально-финансовые возможности Православной Церкви -- ее доход в Украине вырос за 1957 г. на 15 млн. руб. и составил около 140 млн. руб. Подчеркивалось, что на праздник Успения Пресвятой Богородицы в 1958 г. в Киево-Печерской Лавре собралось до 10 тыс. прихожан и паломников, не меньше -- в Почаевской Лавре, Мукачев- ском женском монастыре. Событиями для православных стали 14 случаев обновления икон (1956-1959 гг.). Как «сигнализировали» чекисты, нелояльность к советской власти проявляли отдельные архиереи, открывая у себя в епархиях нелегальные курсы для молодежи. Так, конфидент КГБ «Прогрессист» (епархиальный владыка) открыл у себя в области нелегальные курсы подготовки юношей к поступлению в духовные школы и принял на служение более десятка «попов-западников» ОГА СБУ. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 14, 111, 114, 130..

Особенно донимали идеологический аппарат и власть монастыри, именуемые в документах КГБ УССР «рассадниками религиозного фанатизма». В частности, указывалось, что обители способствуют «концентрации церковно-кликушеского элемента и приверженцев ИПЦ», «распространению фанатизма через схимников, затворников и сестер духовных», открытию нелегальных курсов для подготовки ко вступлению в семинарии.

В плане работы антирелигиозного отдела 4-го Управления КГБ УССР на июль -- сентябрь 1958 г. о деятельности Православной Церкви говорилось следующее: «...Духовенство и монашествующие монастырей русской православной церкви на Украине за последнее время проявляют особое стремление к расширению своего влияния среди населения и усилению миссионерской деятельности по обработке и привлечению к религии широких масс трудящихся», прежде всего молодежи. Ставилась прямая задача «парализации и предотвращения» миссионерской и проповеднической работы Православной Церкви, закрытия 1 448 ее «дочерних» приходов. Планировалось принять «авторитетных агентов из числа епископата и руководства монастырей православ-

ной церкви» (называлось 9 псевдонимов) для передачи им установки на «снижение активности попов и монашествующих в миссионерской деятельно сти».

Оперативным работникам предписывалось принять меры по пресечению «враждебной и миссионерской деятельности монахов... По- чаевской лавры, Киево-Печерской лавры и Глинской пустыни». В ЦК Компартии Украины предполагалось направить информационные материалы с обоснованием необходимости «ограничения деятельности религиозных организаций». В КГБ СССР готовилась справка о росте доходов православных епархий Украины и увеличении их ассигнований на миссионерскую деятельность. Отмечалось и возрастание материальных возможностей Православной Церкви в Украине, в казну которой в 1957 г. поступило 167 млн. руб., из них на миссионерскую работу и «расширение религиозной деятельности» потратили 78% ОГА СБУ Ф. 1. Оп. 12. Д. 2. Л. 5; Д. 3. Л. 55..

О циничных действиях спецслужбы по возбуждению нестроений в монастырской жизни в целях ликвидации обители дают представление материалы «контрольно-наблюдательного дела» Житомирского УМГБ-УКГБ на Овручский женский монастырь Обзор дан по: ОГА СБУ. Ф. 2. Оп. 27. Д. 1. Л. 1-66; Овручский Васильевский женский монастырь (получивший этот статус в 1910 г.) основан сестринской общиной, принимавшей участие в реставрации храма святого Василия Великого (1907-1911 гг.). К 1914 г. в нем проживало 45 насельниц. В 1929 г. монастырь был закрыт, инокини изгнаны. Возобновил существование в 1941 г., в 1947 г. получил 9 га земли, имел несколько голов скота, сестры занимались различным рукоделием. Налоговый пресс оставлял обитель практически без средств, что делало невозможным общежительное устройство монастыря. В 1959 г. монастырь был ликвидирован, его помещения передали под детский дом, затем -- под ПТУ Обитель возрождена в 1991 г..

К марту 1951 г. монастырь имел 56 насельниц (38 из них были старше 50 лет). «Обслуживал» обитель Овручский райотдел МГБ, имевший там двух агентов и шесть осведомителей. С 1945 г. велись дела-формуляры на священника монастырского храма Елеазара Юзепчука и настоятельницу, игуменью Лукию (Наталию Дмитренко). При этом чекисты руководствовались директивой МГБ УССР № 55 об активизации агентурной работы среди «монашествующего элемента». Бдительно отслеживались и пресекались «нежелательные» контакты сестринской общины. Так, была задержана и арестована «бродячая монашка» Вера Рассказова (бывшая монахиня монастыря в селе Липки Межеричско- го района Ровенской области), у которой изъяли и признали антисоветской (по заключению Главлита) литературу. Как отмечалось, Рассказова после разгона общины стала разъезжать по населенным пунктам и «заниматься антисоветской агитацией». репрессия монашество атеистический партия

Чекисты попытались завербовать «на основе компрометирующих материалов» настоятельницу обители. Соответствующие задачи при этом ставились агентам «Гавриловой» и «Петровой». Последняя, в частности, характеризовалась оперработниками как особа, «по религиозным убеждениям не фанатичная, честная, откровенная, исполнительная, соблюдающая конспирацию, подробно информирующая о внутренней жизни монастыря, антисоветских высказываниях» сестер. Ее планировалось включить в группу отбираемых (по заданию разведки КГБ СССР) монахинь для направления их в общину Горненского женского монастыря в Иерусалиме.

Тревогу чекистов вызывал рост самой сестринской общины. Отмечалось, что иеромонах Савва (Остапенко) Савва, схиигумен (Остапенко Николай Михайлович, 1898-1980). Уроженец Кубани. Окончил Московский строительный институт (1932). После 1945 г. поступил в духовную семинарию и пострижен в братию Троице-Сергиевой Лавры, в 1954 г. переведен в Псково-Печерский монастырь. Претерпевал притеснения, неоднократно направлялся на восстановление приходов Псковской епархии. Его духовные наставления и беседы вошли в книгу «Схиигумен Савва (Остапенко). Составлено по трудам схиигумена Саввы» (М., 2010. 448 с.). направил туда из Псково-Печерского монастыря 18 своих духовных детей, в т. ч. пятерых «с видениями». К 1959 г. из 82 монахинь 40 пришли в обитель в течение последних 5 лет, в возрасте 19-38 лет. Среди них были и те, кто пришел в Овруч- скую общину по благословению отца Саввы, схиигумена Кукши (преподобного Кукши Одесского), иеромонаха Полихрония из Киево-Печерской Лавры, иеромонаха Макария из Троице-Сергиевой Лавры.

25 декабря 1958 г. начальник УКГБ по Житомирской области полковник В. Голик направил Председателю КГБ при СМ УССР генерал- майору В. Никитченко спецсообщение «о подготовке закрытия женского монастыря в городе Овруче». Монашеская община, по его словам, превратилась в «очаг распространения миссионерской деятельности и реакционного влияния монашествующих элементов на верующее население». Речь шла о напряженной морально-психологической обстановке в обители. Однако именно чекисты сделали всё, чтобы инспирировать и раздуть в ней внутренние разногласия и нестроения.

По агентурным данным, оперработники обратили внимание на присутствие среди сестер группы «старых монахинь» во главе с сестрой О., которые третировали молодых инокинь, называя их «коммунистками, слугами дьявола, колдуньями». Ухватившись за это, оперативники сделали ставку на «действенную работу среди сестер, направленную на раскол между старшими и рядовыми монахинями, а также между монахинями, духовенством и верующими». Агенты «Петрова», «Орлеанская» и «Лилия» выявляли противоречия между сестрами, старались обострить их, «порождали постоянные скандалы внутри монастыря», втягивая в них «наиболее вредных в политическом отношении монахинь».

Одновременно проводились «мероприятия по компрометации перед основной частью монашествующих и всеми верующими руководящего состава монастыря и наиболее фанатично настроенных монахинь путем разжигания склок». Вспыхнул «крупный скандал», сопровождавшийся рукоприкладством и хулиганством. Вынашивались планы организации судебного процесса над «хулиганствующими». В газетах «Комсомольская правда», «Молодь України», районных и областных газетах появились серии антирелигиозных статей, направленных на дискредитацию «основного ядра монашествующих». 25 прихожан направили письмо в Житомирский облисполком с жалобами на скандалы и «изуверство» в монастыре. Параллельно негласные помощники из числа священнослужителей «Майский», «Николаев», «Славин» «обострили взаимоотношения между монастырем и церковниками, провели важную работу по дальнейшей компрометации монашествующих».

Агентура отслеживала все процессы в монастыре. В рамках подготовки к «беспроблемному» закрытию обители оперработниками проводились профилактические беседы с монахинями, «воспитательную работу» вели партийно-советские работники. В результате психологически подавленные, запуганные сёстры в большинстве своем «безропотно и положительно восприняли решение о закрытии монастыря». 25 июня 1959 г. обитель закрыли, в течение дня были выселены сёстры и вывезено соответствующее имущество (сама «операция» проходила под контролем оперработников-«водителей» и агентуры).

Такая схема работы в арсенале чекистов была довольно типичной, что подтверждают и материалы по закрытию Тихвинского женского монастыря в Днепропетровске (до 1924 г. в обители было до 350 сестер, после возрождения в годы войны -- 67). По монашествующим велось 14 дел-формуляров, 17 предварительных агентурных разработок, имелось 7 негласных источников УМГБ-УКГБ. При подготовке закрытия монастыря в соответствии с постановлением Совета Министров УССР № 914-45 от 17 июня 1959 г. использовалось 15 агентов из числа сестер и духовенства. Активно велась атеистическая работа, план мероприятий утвердил обком КПСС, в день закрытия 5 агентов в ограде монастыря уговаривали сестер спокойно выехать, среди грузчиков работало два оперработника. Настоятельница монастыря игуменья Ксения (Романовская) и две монахини выехали в Браиловский монастырь Винницкой области ОГА СБУ Ф. 2. Оп. 27. Д. 2. Л. 3-50..

Применялись и откровенно грубые, противозаконные приемы давления на монашествующих в целях запугивания и «добровольного» закрытия обителей. Множество насильственных действий пришлось выдержать братии Почаевской Лавры.

«Сначала решили брать измором и бюрократическими мытарствами, -- писали в жалобах монахи, -- вызывали то в один кабинет, то в другой, то в милицию, то в местный КГБ. На одного человека набрасывалось несколько человек, чаще всего сильно выпивших, с криком, матом, оскорблениями, угрозами, а иногда и с кулаками: мол, время вашего мракобесия кончилось, монастыря уже, считайте, нет, уходите, пока не посадили. Чуть кто опоздал (все вызовы, как правило, по утрам, во время богослужений), как уже раздается топот сапог по коридору, милиция врывается в келью, опечатывает, вешает замок или устраивает засаду прямо в келье. К игумену Иосифу, семидесятилетнему старцу, прожившему в Лавре более сорока лет и после всех угроз так и не пожелавшему из нее уйти, ворвались однажды 16 человек в милицейской форме и штатском, схватили за руки и за ноги и потащили. Отец Иосиф закричал, что из Лавры никуда не уйдет, ему зажали горло, так что он не мог ни кричать, ни дышать» Анисимов А. Как разгоняли монастырь // Интересный Киев [Электронный ресурс] / URL: https://www.interesniy.kiev.ua/kak-razgonyali-monastyir-lavra/.

Упомянутого о. Иосифа (в схиме -- Амфилохия, ныне прославленного в лике святых), известного духовника и целителя, неоднократно избивали, третировали, насильственно помещали в психиатрическую лечебницу, выселили из Лавры к родственникам См.: Преподобный Амфилохий Почаевский. Житие и поучения. Почаев, 2003. 123 с..

Усилилось давление спецслужбы на епископат, находившийся под тщательным агентурным наблюдением. Как сообщали, например, житомирские чекисты, епископ Житомирский и Овручский Венедикт «остался на враждебных позициях по отношению к советскому строю» Венедикт, архиеп. (Поляков Владимир Григорьевич, 1884-1963). С 1956 г. -- архиепископ Житомирский и Овручский. Занимал решительную позицию в деле защиты Церкви от атеистической политики властей. «Церковный амвон, -- писал он Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I, -- единственное место, где мы, духовенство, должны дать отпор наступающим на веру». 8 сентября 1958 г. был уволен на покой. В последние годы жил в Кишинёве, находился под домашним арестом.. При этом в качестве свидетельства неблагонадежности владыки приводились и такие слова: «Всю историю русский народ, его армия, побеждали с именем Бога за веру... не религия, а безбожие порождают хулиганство, воровство, жестокость, нечестность, продажность», война близка, и надо молиться о ее предотвращении. Органы КГБ старались приобрести агентуру в близком окружении епископа, вплоть до проникновения в его стол и снятия слепков с ключей от сейфа ОГА СБУ Ф. 2. Оп. 27. Д. 5. Т. 1. Л. 189-190..

Гонения на монастыри особенно активизировались после выхода 12 февраля 1959 г. постановления ЦК Компартии Украины «О недостатках в научно-атеистической пропаганде и мероприятиях по ее улуч- шению». В 1959 г. в Украинской ССР было закрыто 12 обителей (436 насельников), в 1960 г. -- 8 (425), в 1961 г. -- 7 (688), монастыри покинуло 242 насельника. Если к 1 января 1960 г. Православная Церковь на территории УССР имела 16 епископов, 8 207 приходов, 5 344 священника, 28 монастырей с 2 610 насельниками, 311 семинаристов, то к 1 января 1962 г. оставалось 6 463 прихода, 4 347 клириков, 13 монастырей (1 497 насельников), 126 семинаристов ОГА СБУ Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 31-32, 41..

Постепенно закрывали храмы, пещеры Киево-Печерской Лавры и притесняли жизнь братии: к 15 февраля 1961 г. в ней оставалось 11 насельников. 10 марта того же года последовало полное закрытие величайшей украинской православной святыни (до лета 1988 г.).

В июле 1961 г. председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР В. Куроедов инспирировал созыв Архиерейского Собора, на котором были одобрены поправки к «Положению об управлении Русской Православной Церкви» (от 1945 г.) для приведения его в соответствие с секретным постановлением правительства СССР от 16 марта 1961 г. и секретной инструкцией к нему «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах».

Согласно ряду постановлений ЦК КПСС, принятых в 1958-1962 гг., государственные органы (с участием КГБ, МВД, прокуратуры) подвергли административному закрытию значительное число храмов, религиозных общин, приходов, монастырей, духовных школ. К 1963 г. число православных приходов по сравнению с 1953 г. сократилось более чем вдвое. В Днепропетровской и Запорожской епархиях из 285 приходов к 1961 г. действовало лишь 49. Закрыли 5 семинарий, из 47 монастырей Украины (1959 г.) к середине 60-х гг. действовало 16. Число монашествующих сократилось с 3 000 до 1, 5 тысячи.

Наиболее сильный административный удар пришелся в тот период именно на восточные и центральные области Украины, по праву считавшейся оплотом православия (около 60% храмов (8 091), 46, 5% священников (5962) и 65% монастырей и скитов всей Русской Православной Церкви к 1958 г.), а также 418 учащихся духовных школ Там же. Оп. 12. Д. 2. Л. 1, 171, 174..

Натиск на монастыри и приходы (одновременно с «оттепелью» и реабилитацией незаконно осужденных) не замедлил вызвать оживление «катакомбников» с их резким неприятием канонической Церкви, стремительным ростом ряда неправославных конфессий. Лишь в 19551956 гг. досрочно вернулось в УССР из лагерей около 3 000 «церковносектантских авторитетов», что привело к активизации деятельности религиозных течений и подполья. В частности, численность евангельских христиан-баптистов и адвентистов седьмого дня выросла за два года на 17, 5 тыс., в т. ч. -- на 5 000 молодых людей. Всего же в 17 деноминациях (проходивших по документам КГБ УССР как «секты») в 1958 г. состояло 158 000 человек (включая 14 000 незарегистрированных пятидесятников, 7 500 иеговистов и др. «нелегалов») ОГА СБУ Ф. 1. Оп. 21. Д. 2. Л. 257..

Таким образом, разработка и накопление «материалов» для репрессий и административных мер по отношению к монашествующим и монастырям Русской Православной Церкви на протяжении советского периода истории оставалось одной из приоритетных задач подразделений органов госбезопасности Украинской ССР, специализировавшихся на оперативном контроле за религиозной сферой.

В основе «работы» по монастырям лежало создание агентурно-информационных позиций, включая привлечение к негласному сотрудничеству руководителей обителей и епископата. Подобную ситуацию нельзя рассматривать, не учитывая царившей в то время обстановки беззакония, физических репрессий, запугивания (по крайней мере, до 1943 г.), тотального давления на Церковь со стороны официально атеистического государства.

Отметим, что сами чекисты часто вынуждены были признавать «неискренность», «неработоспособность», «двурушничество» конфидентов, ставших ими вынужденно и старавшихся использовать этот «статус» для сохранения обителей, отстаивания интересов Церкви, пусть даже в минимально возможных формах. Конфидент «Павлов» (епархиальный архиерей), как показали данные «литерного мероприятия « Н » (негласного прослушивания покоев патриаршего экзарха Украины, 1953 г.), честно признался митрополиту Иоанну (Соколову) в вынужденном согласии на негласное сотрудничество с МГБ. Конфидент «Птицын» (привлеченный к сотрудничеству в 1935 г., в период массовых репрессий и физического истребления клира и верных РПЦ), по признанию лично державшего его на связи руководителя антирелигиозного отдела КГБ УССР (август 1955 г.), «тяготился связью с органами госбезопасности... не в состоянии выполнять серьезных заданий». Даже прибывавший на отдых в Одесскую резиденцию патриарх Алексий І немедленно попадал под «агентурное наблюдение за ним и сопровождавшими его лицами» со стороны местного Управления МГБ-КГБ, которое использовало и сообщения конфидентов из числа епископата Там же. Ф. 2. Оп. 20. Д. 10. Л. 30-32; Ф. 1. Оп. 12. Д. 1. Л. 299..

Правда, имелись и случаи вербовки монахов на основе компрометирующих материалов (как правило, выявленные и задокументированные милицией нарушения монашеских обетов, вынужденные контакты с оккупационной администрацией).

Приоритеты оперативно-служебной деятельности определялись содержанием текущей партийно-государственной политики, что ярко проявилось как во времена «сталинского конкордата» 1943-1953 гг., так и масштабных «хрущевских гонений» на РПЦ. Оперативные разработки нередко носили многолетний характер, «кураторы» старались использовать негласные источники для влияния на внутреннюю жизнь монастырей, управления «кадровыми» вопросами, обеспечения государственных мероприятий, а в послевоенный период -- и определенных внешнеполитических акций СССР. Особенно суровыми (даже в послевоенный период) оказались репрессии (на основании предшествующих агентурных наработок) по отношению к «нелегальным» монастырям и общинам нонконформистских течений, отколовшихся от Православия в рамках движения «непоминающих» («иосифлян»). Практиковалось лишение свободы от 10 до 25 лет лагерей по групповым делам.

Как сказал в одной из своих проповедей Святейший Патриарх Кирилл, «монашество в Церкви -- это оплот, это внутренняя сила. Выражаясь светским языком, это некий передовой отряд, который в первую очередь и должен принимать на себя удары». Поэтому неудивительно, что и в годы советского атеистического режима наиболее серьезный удар был нанесен монашеству. Советская власть, прекрасно понимая то значение, которое имеет монашество для Церкви, стремилась, прежде всего, разрушить этот важнейший церковный институт. Весьма показательно, что гонители, как мы видели, не только закрывали и разрушали монастыри, но и с особой циничностью пытались «разложить» монашество изнутри.

Однако власть не смогла сломить и уничтожить монашество. С конца 1980-х гг. после отказа советского руководства от агрессивной антицер- ковной политики наблюдается активное возрождение монашества. Так, если к середине 1960-х гг. на территории Украины действовали лишь 16 православных монастырей, то в 1991 г. их было уже 32, а к концу 2016 г. в Украинской Православной Церкви действовало 250 монастырей, в которых несут свой подвиг 4 118 монашествующих. Только в течение 2016 г. в монастырях Украинской Православной Церкви было совершено 200 монашеских постригов.

Развитие монастырей и монашества в годы независимости Украины стало зримым свидетельством духовной силы православия. Православные обители продолжают и сегодня нести свое служение Богу и украинскому народу.

Размещено на Allbest.ru