Царство Фарзоя: полвека спустя

Размещено на http://www.allbest.ru/

Царство Фарзоя: полвека спустя

А. Н. Дзиговский

Немногим более полувека назад увидела свет статья П.О. Карышковского «З історії греко-скіфських відносин у Північно- Західному Причорномор'ї (про монети царів Фарзоя та Іненсімея, карбовані в Ольвії)», где автором был изложен целый ряд остроумных замечаний, касающихся характеристики данных монет, времени и исторических обстоятельств их чеканки, этнической принадлежности царей Фарзоя и Инисмея1. Несмотря на пересмотр исследователем несколько позднее своей же первоначальной хронологии эмиссий указанных монет2, его выводы о том, что сарматские басилевсы Фарзой и Инисмей чеканили в Ольвии, соответственно, свою золотую и серебряную монеты, начиная с середины 50-х и заканчивая самым началом 80-х гг. I в. н.э. стали, практически, общепринятыми. Последнее в полной мере касается и выводов П.О. Карышковского относительно границ «царства» Фарзоя, определявшихся автором к западу и северо-западу от Ольвии3, которые впоследствии были приняты и даже несколько конкретизированы М.Б. Щукиным и Ю.Г. Виноградовым .

По состоянию на сегодняшний день, накоплено вполне достаточно новых археологических материалов, позволяющих еще более конкретно говорить о границах подвластных Фарзою земель, в особенности когда речь заходит о юго-западных пределах последних. Среди артефактов, имеющих прямое отношение к занимающей нас проблеме, прежде всего, следует отметить находку у п. Тараклия (Молдова) антропоморфной стелы с изображением тамги схемы Фарзоя и материалы казаклийского погребального комплекса (к. 10, п. 1). Стела была установлена в древности на вершине самого высокого кургана (№10), входившего в состав курганной группы Тараклия II6, а казаклийский комплекс представлял собою основное сарматское (аланское) погребение, датирующееся 60-70-ми гг. I в. н. э.7 При этом, крайне важно подчеркнуть, что оба кургана входили в состав единой группы разновременных курганов, расположенных на плато левого берега р. Ялпуг Искренне признателен С.М. Агульникову за предоставленную информацию.. Состав инвентаря сарматского погребения у с. Казаклия хотя и определяет более широкую его датировку (середина - вторая половина I в. н. э.), тем не менее «нижняя» дата комплекса, хронологически, вполне сопоставима со временем правления этого сарматского царя9. Последнее обстоятельство, равно как и сам факт расположения упомянутых выше курганов в составе единой курганной группы, позволяют предполагать возможность прямой событийной связи между церемонией совершения указанного сарматского захоронения с процедурой установки, в древности, стелы с изображением тамги схемы Фарзоя на вершине самого высокого кургана в округе, когда данная стела могла быть своеобразным «репером», маркирующим границы владений Фарзоя на юго-западе его «царства», куда, вероятно, входила и какая-то часть Буджака. Причем, интересно отметить, что весьма подобное изображение тамги схемы Фарзоя имеется еще на одной каменной стеле, обнаруженной, однако, совершенно в противоположном направлении, которая, возможно, «маркировала» северо-западные пределы его владений.

Предположение о вхождении какой-то части Буджака в состав подвластных Фарзою территорий находит свое подтверждение среди нумизматических материалов, полученных в результате исследования античной Тиры. Так, здесь за период археологических работ с 1998 по 2005 гг. было выявлено более десятка ольвийских медных монет с изображением Зевса и орла, которые в ходе раскопок на памятнике в последнее время встречаются регулярно. Причем, наличие среди них экземпляров с клеймом в виде кадуцея, а также с изображением кадуцея, врезанным в основной штемпель, позволяют утверждать, что в

Тире представлены практически все выпуски этой группы ольвийской городской меди, начиная со второй и заканчивая последней, восьмой эмиссиями13. Как известно, монеты второй и третьей эмиссий этой группы ольвийской меди синхронны первой эмиссии золота Фарзоя (статеры без дат); четвертой, пятой, шестой эмиссий - также первой эмиссии золота Фарзоя (статеры с датами); седьмой эмиссии - второй эмиссии золота Фарзоя (тяжелые ауреусы) и, наконец, последней, восьмой эмиссии - третьей эмиссии золота Фарзоя (легкие ауреусы), что по времени соответствует периоду, начиная с середины 50-х и заканчивая самым концом 60-х годов I в. н.э.14, либо 55-56 - 69-70 гг. н.э.15 Однако факт затертости большинства монет данной группы ольвийской меди, найденной в Тире, может поставить под сомнение правомерность их такой жесткой хронологической привязки к эмиссиям золота Фарзоя при определении времени обращения этой меди в данном античном городе. С другой стороны, не следует также и забывать, что в частных коллекциях хранятся, по меньшей мере, две золотые монеты Фарзоя, происходящие из Тиры и представляющие собой, согласно классификации П.О.Карышковского, легкие ауреусы третьей эмиссии, которые чеканились в Ольвии вскоре после 64 г. н.э. и вплоть до начала правления Веспасиана16. В таком случае, эта жесткая связь вполне обоснована применительно и к Тире, хотя бы при определении времени обращения здесь упомянутых ауреусов третьей эмиссии, которые, опять таки, синхронны ольвийским медным монетам группы Зевса последней, восьмой эмиссии, находки которых в свою очередь как уже отмечалось, известны среди нумизматических материалов, обнаруженных в этом полисе. Кроме того, необходимо помнить и о том, что по всей вероятности из Бессарабии происходит золотая монета Фарзоя, датирующаяся 7 г. ольвийской эры, представляющая собой статер аттической системы первой эмиссии, а «в реке Прут» была найдена еще одна, представляющая собой тяжелыйауреус второй эмиссии , которые могли попасть в указанные районы именно из Тиры. И тогда, если данное предположение допустимо, а находки в Тире золота Фарзоя третьей эмиссии делают его вполне таковым, первая из них, т.е. статер первой эмиссии с датой, мог в хронологическом плане соответствовать ольвийским медным монетам группы Зевса пятой эмиссии, тогда как вторая (тяжелый ауреус) - седьмой, которые также известны среди тирасских нумизматических материалов.

Находки в Тире ольвийской меди группы Зевса второй - восьмой эмиссий и золотых монет Фарзоя третьей эмиссии позволяют, в полной мере, поставить вопрос о характере взаимоотношений этого сарматского царя и Тиры во второй половине 50-х - 60-е гг. I в. н.э. Данная проблема не нова и уже поднималась исследователями. Предполагается, что Фарзой был «римским клиентным правителем», который по подсказке и с согласия Рима был связан союзом - симмахией с греческими городами Северо-Западного Причерноморья, в нашем случае, с Ольвией и Тирой18. В то же время, также не лишена оснований и совершенно противоположная точка зрения на характер взаимоотношений Фарзоя и Ольвии с одной стороны, и Рима - с другой, в частности, предположение о возможности существования в середине - второй половине I в. н.э. антиримского союза Ольвии и объединения Фарзоя19.

В свое время, мною было высказано предположение о возможности прямой событийной связи между переходом Фарзоя, в 6061 гг., на чеканку своего золота по римским весовым нормам, «волнениями сарматов и войной», имевших место в 62 г., о которых упоминается в ольвийском декрете, найденном под Мангупом в Крыму и подавлением наместником провинции Мёзия Тиберием Плавтием Сильваном в том же 62 г. этих «волнений»20. Тогда же был поставлен и вопрос не являются ли данные события следствием какого-то явления чрезвычайного порядка, знаменовавшего собою прямой вызов или непосредственную угрозу самому Риму и, в свою очередь, в качестве ответа на него был предложен тезис, что такой угрозой могло быть появление в Северо-Западном Причерноморье новой сарматской (аланской) орды, царь которой и чеканил в Ольвии свою золотую монету21. Представляется, что теперь, в этот ряд взаимосвязанных между собой событий, вполне правомерно будет включить и церемонию совершения аланского погребения у с. Казаклия, и процедуру установки на вершине кургана у п. Тараклия каменной стелы с изображением тамги схемы Фарзоя как событий, практически совпадающих по времени с вышеуказанными. Более того, крайне важно отметить, что и казаклийский комплекс, и курган, где была установлена стела с изображением тамги схемы Фарзоя, которые, вероятнее всего, «маркировали» собою юго-западную границу его «царства», располагались достаточно близко (менее 80 км к северу) от низовий Дуная, в частности, от современного с. Орловка (Картал), в районе которого в древности находились наиболее удобная в нижней части Дуная переправа и напротив, на противоположном правом берегу реки - римский Новиодунум. Как известно, в 46 г.н.э. Фракия была превращена в римскую провинцию, в результате чего Добруджа вошла в состав ранее образованной провинции Мёзия22. Таким образом югозападные пределы подвластных Фарзою земель расширялись в этом направлении практически до левого берега Дуная и едва ли не «стыковались» с северо-восточной границей провинции Мёзия, то есть частью границы самой Империи, проходившей здесь по правобережью Нижнего Дуная, что никак не могло не встревожить Рим. И тогда становится вполне очевидным, по какой причине Плавтий Сильван после своего вступления в должность мезийского наместника в качестве первого своего мероприятия по охране северной и северо- востой границ вверенной ему провинции в 60 или 61 г. провел акцию по переселению в пределы данной провинции более чем 100 тысяч задунайских варваров , вероятнее всего даков , у которых с ордой Фарзоя после ее появления в Северо-Западном Причерноморье возможно, сложились вассальные отношения25. Эта акция была отнюдь не мирной, о чем свидетельствует гибель в огне пожаров в это время ряда гето-дакийских поселений Мунтении, юга Запрутской Молдовы и даже Бессарабии26.

Вторым по порядку, в списке деяний Плавтия Сильвана в должности легата Мёзии, о которых повествует его эпитафия, значится подавление им в 62 г. «начинающегося движения сарматов»27, и под этим подавлением необходимо понимать активные военные действия мезийского наместника именно против сарматов орды Фарзоя28. Данные действия, как представляется, носили приоритетный характер, хотя и имели место, очевидно, в ходе комбинированной (сухопутноморской) «херсонесской экспедиции» Плавтия Сильвана29. В назидание другим варварам и в качестве показательной акции именно на правый, римский берег Дуная30 Плавтий Сильван и должен был привести «неизвестных раньше или враждебных народу римскому царей...., чтобы они почтили римские значки»31, среди которых, возможно, был и сам Фарзой.

Возвращаясь к вопросу о характере взаимоотношений Фарзоя и Тиры следует заметить, что, вероятнее всего, они мало чем отличались от тех протекторатных отношений, которые сложились у этого сарматского вождя с Ольвией, когда в обмен на номинальное ему подчинение, признание его «басилевсом» и выпуск его царских монет, город оставлял за собой право сохранить «традиционные органы полисного государственного аппарата»33. Наличие среди тирасских нумизматических материалов ольвийских медных монет группы Зевса второй, третьей, четвертой и пятой эмиссий, приходящихся на 55-56, 56-57, 57-58 и 58-59 гг., соответственно, а также наличие среди находок золотых монет Фарзоя статера первой эмиссии, датирующегося 7 г. ольвийской эры, отчеканенного в 58-59 гг.34, который, возможно, происходит из Тиры, позволяют, достаточно осторожно, предположить, что где-то между 55-56 и 58-59 гг. Фарзой мог подчинить своим интересам и Тиру. царство фарзой зевс

В отмеченный промежуток времени, хронологически «вписывается» и факт принятия этим городом особой эры, начало которой приходится на 56 или 57 гг.35 Введение в греческих городах в период Империи собственных эр как правило являлось указанием на изменения их политико-административного статуса. Поэтому данное весьма немаловажное событие в истории Тиры, как правило, связывалось с деятельностью Плавтия Сильвана, в период мезийского наместничества которого город, если даже и не вошел в состав провинции Мёзия, то, по меньшей мере, находился в зависимости от Империи. Однако следует заметить, что дата мезийского наместничества Плавтия Сильвана, определяемая 56-66 либо 5767 гг.38, весьма спорна. Так,к примеру, Ю.Г. Виноградов придерживался точки зрения о том, что назначение Плавтия Сильвана на должность легата Мёзии состоялось в 60 г., а М.Б. Щукин, в качестве даты мезийского наместничества Плавтия Сильвана, определял период 60-69 гг.40 Необходимо добавить, что и сам П.О. Карышковский, который, определял данное событие 57-67 гг., судя по всему, также полностью не был уверен в своей правоте, поскольку в одних своих исследованиях он определял эту дату 6067 гг., а в других, определяя ее все же 57-67 гг., отмечал при этом, что нельзя исключать в качестве даты вступления Плавтия Сильвана в должность наместника Мёзии и 60 г. Следовательно, главный аргумент сторонников прямой событийной связи между введением в Тире особой эры и деятельностью Плавтия Сильвана в должности легата Мёзии, как теперь представляется, становится менее основательным, в равной степени, как и становится очевидным явное несоответствие дат начала местной тирасской эры и вступления в должность мезийского наместника Плавтия Сильвана, которые разделены между собою, как минимум, тремя годами.

Безусловно, крайне заманчиво было бы связать введение в Тире особого летоисчисления с установлением протектората Фарзоя над этим городом, на основании предположения о том, что ольвийская эра, возможно, была эрой Фарзоя. Но тогда, действительно, становится совершенно непонятно, почему эта особая тирасская эра продолжала применяться в официальных документах и в те времена, когда город уже «несомненно входил в состав провинции Мёзия»43. Впрочем, существует, заслуживающая очевидного внимания, точка зрения и о том, что Тире могли быть дарованы Римом какие-то важные для города права и привилегии еще до мезийского наместничества Плавтия Сильвана, что и ознаменовалось принятием здесь в 56 или 57 гг. новой эры44. И вполне возможно, что эти права действительно могли быть признаны и со стороны Фарзоя45, скажем в том же 58 или 59 гг., когда над Тирой, пускай и номинально, мог быть установлен протекторат этого сарматского царя.

Литература

Каришковський П.Й. З історії греко-скіфських відносин у Північно-Західному Причорномор'ї (Про монети царів Фарзоя та Іненсімея, карбовані в Ольвії) // АП УРСР. - 1962. - T.XI.

Карышковский П.О. Ольвия и Рим в I в. н.э. // Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. - К., 1982. - С. 628.

Карышковский П.О. О монетах царя Фарзоя // Археологические памятники Северо-Западного Причерноморья. - К., 1982. - С.76, 77; Карышковский П.О. Монеты Ольвии. - К., 1988. - С. 115.

Щукин М.Б. Сарматы на землях к западу от Днепра и некоторые события І в. в Центральной и Восточной Европе // СА. - 1989. - №1. - С. 74; Щукин М.Б.

На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий III в. до н.э. - I в. н.э. в Восточной и Центральной Европе. - СПб.,

1994. - С.213; Щукин М.Б. О военных контактах между сарматами и германцами в римское время // SP. - 2011. - №4. - С. 169, 170, рис. 2, II).

Виноградов Ю.Г. Очерк военно-политической истории сарматов в I в. н.э. // ВДИ. - 1994. - №2. - С.168, прим.98.

Агульников С.М., Бубулич В.Г. Антропоморфная стела с сарматским знаком из окрестностей п. Тараклия // ССПК. T. XV. - Запоріжжя, 2009. - С. 3-5.

Agulnicov S., Bubulici V. Tumul sarmatic din sec. I P. CHR. De la lдngд satul Cazaclia // THRACO-DACICA. - 1999. - T.XX, №1-2. - Р. 293.

Агульников С.М., Бубулич В.Г.Сарматский курган I в.н.э. у с. Казаклия // Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья (к 100- летию Б.Н. Гракова). - Запорожье, 1999. - С. 10-15; Агульников С., Бубулич В. Сарматская стела с тамгой из окрестностей п. Тараклия // Tyragetia. - 2010. - Vol. IV [XIX]. - nr.1. - C. 207.

Карышковский П.О. Ольвия и Рим...- С.23; Дзиговский А.Н. Очерки истории сарматов Карпато-Днепровских земель. - Одесса, 2003. - С.97-100;

Агульников С.М., Бубулич В.Г. Антропоморфная стела.- С. 4.

10Дзиговский А.Н. О юго-западной границе царства Фарзоя // Матеріали міжнародної наукової конференції «Сарматія від Алтаю до Дунаю» (до 30- річчя відкриття «царських» поховань біля с. Пороги Ямпільського р-ну). - Вінниця, 2014. - С. 12-13.

Драчук В.С. Стела со знаками из Теребовельщины // СА. - 1957. - №2. - С. 343-344.

Щукин М.Б. Сарматы на землях... - С. 74.

Bulatovich S., Samoilova T. New date on relationships between the ancient greek polis of the north-western Black Sea littoral (Tiras-Olbia) // BAR International Series 2240. - Oxford, 2011. - S. 24; Карышковский П.О. Ольвия и Рим...- С. 13; Монеты Ольвии. - С. 111.

Карышковский П.О. Ольвия и Рим.- С. 14-15, Табл.1; 17, Табл.2.

Дзиговский А.Н. Очерки.- С. 90, Рис.18; 91.

Алексеев В.П. Монеты царя Фарзоя из Тиры // SP. - 2000. - №6. - С. 174-177; Карышковский П.О. Ольвия и Рим.- С. 14-15, Табл.1; 15,16; 17, Табл.2.

Карышковский П.О. О монетах.- С. 77; Ольвия и Рим.- С. 16.

Сапрыкин С.Ю. Тира и фракийские цари // Археологія. - 1997. - №4. - С. 54, 55; Алексеев В.П. Монеты.- С. 177; Bulatovich S., Samoilova T. New date.- Р. 24; Носова Л.В. Тира середины I в.н.э.: политическая история по данным нумизматики // SP. - 2014. - №6. - С. 323.

Симоненко А.В., Лобай Б.И. Сарматы Северо-Западного Причерноморья в I в. н.э. - К., 1991. - С. 86.

См. об этом Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 166-167.

Дзиговский А.Н. Очерки.- С. 96-97, 98.

Златковская Т.Д. Мезия в I и II веках нашей эры (к истории Нижнего Дуная в римское время). - М., 1951. - С. 51; Карышковский П.О., Клейман И.Б.

Древний город Тира. - К., 1985. - С. 84.

Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 165, 166.

Златковская Т.Д. Мезия.- С. 58, 59; Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город.- С. 91.

Воронятов С.В. Локализация бастарнов и некоторые другие проблемы элогия Плавтия Сильвана Элиана // АСГЭ. - 2013. - №39. - С. 151, 152.

Bichir G. 1996. Date noi cu privire la patrunderea sarmatilor in territoriul geto- dacic (II) // SCIVA. - 1996. - №3. - T. 47. - Р. 302, 303, 304.

Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 166.

Дзиговский А.Н. Очерки.- С. 96-97, 98.

Щукин М.Б. На рубеже эр.- С. 216; Воронятов С.В. Локализация бастарнов. - С. 152-154, 158.

Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 166; Воронятов С.В. Локализация бастарнов. - С. 157.

31Dessau 1892: 214-215, 986; Кудрявцев О.В. Исследования по истории БалканоДунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории. - М., 1957. - С. 174, прим. 22;

Каришковський П.Й. З історії.- С. 121.

Карышковский П.О. О монетах.- С. 73, 74; Симоненко А.В., Лобай Б.И. Сарматы.- С. 86; Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 168.

Карышковский П.О. Ольвия и Рим.- С. 14, 15, Табл. 1; 22; Дзиговский А.Н. Очерки.- С. 90, Рис. 18; 91.

Беккер П.В. Гражданский быт тиритов при римских императорах. - Одесса, 1849. - С. 18; Карышковский П.О. Из истории Тиры в I-II вв. н.э. // МАСП. - 1971. - Вып. 7. - С. 153, 154, прим. 20.

Сапрыкин С.Ю. Тира и фракийские цари. - С. 53.

Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - С. 90-95.

Скржинская М.В. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. - К., 1977. - С. 10; Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. -

С. 91; Воронятов С.В. Локализация бастарнов...- С. 149

Виноградов Ю.Г. Очерк.- С. 166, см. библ. прим.80.

Щукин М.Б. Две реплики: о Фарзое и надписи из Мангупа, о царе Артавасде и погребении в Косике // ВДИ. - 1995. - №4. - С. 177.

Карышковский П.О. Из истории Тиры. - С. 155; Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - С. 91.

Карышковский П.О. О монетах.- С. 73.

Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - С. 92.

Сон Н.А. Тира римского времени. - К., 1993. - С. 26, 27, 28.

Сапрыкин С.Ю. Тира и фракийские цари. - С. 54.

Размещено на Allbest.ru