Киевские паломники XVIII века: социоантропологическая характеристика

Размещено на http://www.allbest.ru/

Киевские паломники XVIII века: социоантропологическая характеристика

Шульга Яна Михайловна

Киевский национальный университет им. Тараса Шевченко

В статье рассматривается социоантропологическая характеристика киевских паломников XVIII в. Автор анализирует общественные условия, которые влияли на возможность и процесс осуществления паломничества в Киев. Отдельное внимание обращается на особенности паломничества духовенства, в частности монашества. На основе анализа комплекса архивных источников определяется ряд факторов, влияющих на киевских паломников, которые репрезентировали разные социальные группы.

Ключевые слова и фразы: киевское паломничество; богомольцы; монастырские помянники; монашество; киевские святыни.

Kiev pilgrims of the XVIIIth century: social-anthropological characteristic

Shul'ga Yana Mikhailovna

The author considers the social-anthropological characteristic of Kiev pilgrims of the XVIIIth century, analyzes social conditions that influenced the possibility and implementation of pilgrimage process to Kiev, pays particular attention to the features of clergy pilgrimage, in particular monks, and basing on the analysis of complex archival sources determines a number of factors, which influenced Kiev pilgrims, who represented different social groups.

Key words and phrases: Kiev pilgrimage; pilgrims; monastic death bills; monks; Kiev shrines.

Киев имеет важное религиозное значение в истории Украины, поскольку отсюда идут истоки христианства на Руси. В. П. Лаврик подчеркивает, что замена традиционных племенных верований на религию, предпочитавшую родству по крови родство «по духу» (единоверие), придала Древней Руси действительное единство [7, с. 105]. К тому же в Киеве находились святыни, которые способствовали формированию концепта Киева как второго Иерусалима. Поэтому именно в Киев устремляли свои взоры тысячи паломников, для которых неосуществимою была возможность совершить поклонение традиционным святыням Ближнего Востока. Город стал важным локальным центром внутреннего паломничества благодаря, в первую очередь, нетленным мощам угодников Киево-Печерской лавры, мощам Св. великомученицы Варвары, хранящимся в XVIII веке в стенах Михайловского Златоверхого монастыря, Николаевским чудотворным образам и реликвиям Софийского кафедрального монастыря. Эти святыни формировали сакральную топографию города.

Однако история паломничества для большинства исследователей ассоциировалась с изучением мемуаров, дневников и воспоминаний мирских паломников. А. Васильев определил, что особое внимание богомольцев к местным святыням обращается, начиная с XV в. как следствие действий арабов на Ближнем Востоке [1, с. 72-88]. Н. Верещагина объяснила дефиницию «внутреннее паломничество», противопоставляя его зарубежному [2, с. 40-44]. А. Макаров проанализировал жизнь богомольцев в Киеве в ХІХ в., реконструировав их путь в городе, бытовые условия проживания. Однако киевское паломничество XVIII в. до сих пор не являлось предметом самостоятельного исследования. Цель данного исследования состоит в формировании социоантропологической характеристики киевских паломников в XVIII в. Важно использовать такие источники, как синодики (помянники) киевских монастырей: Киево-Печерского, Пустынно-Николаевского, Софийского, Михайловского Златоверхого, а также материалы церковного и мирского происхождения. Для анализа их стоит применить микроисторический, историко-антропологический и компаративный методы.

Богомольцы посещали Киев круглый год, но преимущественно город наполнялся ими весною, особенно в преддверии пасхальных праздников. Число записанных в книгах Печерской Лавры в различные месяцы приблизительно следующее: в январе и феврале - до 3 000, в марте - до 2 500, в апреле - 15 000, в мае - 35 000, в июне - до 20 000, в августе - 25 000, в сентябре - 8 000, в октябре, ноябре и декабре - 7 000. Среднее число приходящих в год - 130 000 [6, д. 142, л. 1]. Аналогичные цифры называет А. Макаров, подчеркивая, что в 1859 г. только в лаврских гостиницах и приютах находилось около 80 500 человек [8, с. 53]. Народные бедствия, такие как эпидемия или война, несколько уменьшали число людей, голод увеличивал, но процент увеличения или уменьшения был незначителен [6, д. 142, л. 1].

Путь паломников к Киеву зависел от ряда общественно-политических факторов. Учитывая события XVII века, часть территории Украины оказалась под владением соседних государств. Речь идет о Вечном мире 1686 г., согласно которому Правобережная Украина вошла в состав Польши. Поэтому для того, чтобы попасть в Киев, паломнику нужно было пройти форпосты с предъявлением документов, удостоверяющих его личность. Например, в 1761 г. в Киевскую губернскую Канцелярию было подано письменное обращение жителей села Речицы, которых задержали на Добрянском форпосте, с просьбой их отпустить и выдать им паспорт: «З даннымь намь именованнымь оть стоящего форпоста киевского билеты пропущены [мы] вь Киевь для богомолия, а ныне изь Киева желаемь идти обратно заграницу чрезь Добрянский форпость до названного села Речицы. Того ради мы Киевскую губернскую Канцелярию покорнейше просимь освободити нась именованныхь до показанного села Речицы чрезь Добрянский форпост пропустити и дать Киевскою губернскою канцелярией пашпорть» [15, д. 3754, л. 2].

Разрешение поехать на поклонение святыням давали разные учреждения, среди которых была Генеральная Войсковая Канцелярия. К примеру, 10 июня 1751 г. генеральному бунчужному Демьяну Оболенскому было разрешено поехать «…на прощу к чудотворнымь изображениямь. Пообещать его не останавливать нигде…» [12, д. 10935, л. 1]. В 1755 г. аналогичное разрешение Канцелярией выдано в ответ на письменную просьбу отпустить для богомолья нежинского полковника Петра Разумовского [14, д. 13134, л. 3].

В случае с паломниками-монахами, они должны были получить одобрение настоятеля монастыря на совершение путешествия, после чего им выдавали паспорт с указанием цели и сроков путешествия. Киевский митрополит Рафаил Заборовский в 1746 г. издал приказ игуменам монастырей: «безь пашпортовь вашого отпущентсва не отпускати, ибо впредь вь епархии вашого преосвященства монахь или монахиня безь пашпортовь вашего преосвященства будуть вь Киеве или где инде вь епархии моей Киевской пойманы, то онде монахи и монахини яко беглецы отосланы будуть вь епархию вашего преосвященства на кошть техь монастырей, сь которыхь будуть оные монахи и монахини» [15, д. 65, л. 1]. Как видим, монахи без документов приравнивались к беглецам и подвергались осуждению и наказанию: «Безь письменного свидетельства монахь поймань Варсонуфий…» [Там же, д. 796, л. 1]. Другой пример рассказывает, как в 1758 г. в Нежинскую полковую Канцелярию была отправлена черница Нежинского монастыря Антония, задержанная без паспорта в местечке Глухов, а вскоре - в Столинской сотне Черниговского полка [13, д. 1875, л. 1-3].

После благополучного прихода в Киев, где паломника также могли попросить показать документы, он получал возможность почитать святыни древнего города. Среди паломников были представители разных социальных групп и профессий. Крестьяне совершали богомолье в Киев, но в XVIII в. на такую возможность отрицательно влиял фактор личной феодальной зависимости. Поэтому религиозно «мобильными» были, в первую очередь, крестьяне-казаки и монастырские крестьяне. Популярным паломничество было среди ремесленников: плотников, портных, шапочников и др. Они почитали святыни Софийского, Киево-Печерского монастырей: «родь Матфея, слюсара з Олишевки» [10, д. 2080, л. 166 об.], «родь Ивановь ткачовь с Рогачина» [Там же, л. 101]. Культ Святого Николая был особо почитаемый среди портных: «родь Андрея шевця… из Бершади» [5, д. 1789, л. 212]; реликвии же Софии Киевской привлекали к себе богомольцев, занимающихся кузнеческим делом: «род Гавриила, кузнеца» [11, с. 221], «род Григория, коваля Кролевецкого» [Там же, с. 250].

Около 15% киевских богомольцев относились к купечеству, о чем свидетельствуют записи в киевских помянниках. Это объясняется, в первую очередь, особенностями их профессии, которая предусматривала совершение путешествий, участие в торгах и ярмарках. Купцы почитали все киевские святыни: киевопечерские («род Осаки Иванова, купца з Дону» [9, д. 858, л. 88]), николаевские: («родь Герасима, крамара Козелецкого, 1750 годь» [5, д. 1789, л. 216 об.], «родь Мини Андреевича Севастианова, купца Воронежскаго, 1762 годь» [Там же, л. 228]), софийские («род Даниила, купца Калужского, 1768» [11, с. 259], «р. Павла Федоровича Чоботарева, купца изь Херсона» [Там же, с. 262]). киевский паломник духовенство

Среди киевских богомольцев XVIII века особо выделялось казачество, для которого религиозные интересы стояли очень высоко. Важно отметить, что для казаков была характерна «религиозная дифференциация», которая проявлялась в посещении определенных киевских монастырей в зависимости от своей социальной группы. Так, святыни Софии Киевской почитались казаческой старшиной: сотниками («род сотника Опошнянского Василия Кириллова» [Там же, с. 207]), полковниками («род полковника Михаила Бороновича Гадяцкого» [Там же, с. 167], «род Михаила Матлашевича, полковника Стародубского» [Там же, с. 168]), а также судьями, полковыми обозными и осавулами. С другой стороны, киевский Пустынно-Николаевский монастырь был особо почитаемым среди простого «низового» казачества, в отличие от других киевских святынь. Ведь в синодике церкви Рождества Пресвятой Богородицы записано всего лишь четыре таких паломника («род запорожца Тихона» [9, д. 858, л. 64], «род Тимофея, козака запорожского» [Там же, л. 67], «род козаков Дмитра Носенка та Василя Рудого» [Там же, л. 75 об.]). Несколько больше подобных записей находится в помяннике церкви Воздвижения Христа и в Софийском синодике. Святой Николай был покровителем низового казачества, поскольку к нему обращались с молитвою во время походов, а также путешествий на воде [4, с. 367]. Именно этот святой считался покровителем странствующих и путешествующих людей.

К числу киевских паломников относилось и духовенство - как белое, так и монашество. Для них в помянниках создавались отдельные разделы, что свидетельствует о наличии традиций их паломничества. Монахипаломники жертвовали на монастыри в среднем от одного до десяти рублей. Самый большой размер денежного пожертвования, зафиксированный в помяннике Пустынно-Николаевского монастыря, был сделан именно монахом, что свидетельствует об аксиологических воззрениях духовенства XVIII века: «родь честнаго иеромонаха Гавреила Вецовського. Года 1750 дано рублей 300» [5, д. 1789, л. 218]. Из разных местностей приходили также и черницы: «родь инокини Марфы з Москвы» [Там же, л. 83], «родь з Батурина схимницы Памфилии» [Там же, л. 124 об.], «родь инокини Марфы Выговской из Луцка» [Там же, л. 84 об.]. Распространенным был коллективный способ паломничества монахинь, который, с одной стороны, делал путь к Киеву более безопасным, а с другой, - настоятельницы монастырей охотнее давали разрешение выйти из монастыря.

Паломничество белого духовенства было скорее исключительным, чем типичным явлением, что объясняется необходимостью для них развивать собственные церкви и проводить в них еженедельные литургии. Чаще встречаются упоминания о богомолье жен священников с конкретизацией их денежной платы: «родь Харьковской Троецкой попади Наталии. Дано рублей 2. 1743 года» [Там же, л. 203 об.], «родь попаде Анастасеи, старици. Року 1748. Дано рубля 1» [Там же, л. 216]. Мотивирующим фактором для богомольцев было индивидуальное отношение к смерти и вера в жизнь после смерти [3, с. 55]. Процесс паломничества способствовал духовному очищению и воспринимался как важное событие, влияющее на жизнь православного человека после смерти.

Таким образом, в XVIII столетии духовные реликвии Киева привлекали паломников из разных сословий и профессий. Прежде чем начать путь к Киеву, им нужно было преодолеть общественно-политические преграды, получив разрешения и письменные свидетельства на совершение паломничества. Паломнические группы имели свои религиозные убеждения, которые раскрывались в дифференциальных аспектах почитания киевских святынь.

Список литературы

1. Васильєв О. Аскетизм як результат паломницької діяльності в Києво-Печерській лаврі // Духовні традиції в українській культурі. Несторівські студії. К.: Фенікс, 2007.

2. Верещагіна Н. Куди бреде пілігрим: нотатки з історії паломництва // Людина і світ. 1990. № 4.

3. Дворников Э. П. Проблема смерти в древних источниках, истории философской мысли, русской литературе Нового времени: общий обзор // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 2 (8). Ч. 1. С. 54-56.

4. Еремина Т. С. Мир русских икон и монастырей: история, предания. М.: Наука, 1998. 598 с.

5. Институт рукописей Национальной библиотеки Украины имени В. И. Вернадского (ИР НБУВ). Ф. 1. Оп. 1.

6. ИР НБУВ. Ф. 71. Оп. 1.

7. Лаврик В. П. Церковь и государство: церковная реформа Петра І и ее влияние на становление нового качественного состояния русской государственности в XVIII в. // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2009. № 1 (20). С. 105-107.

8. Макаров А. Київське паломництво // Київська старовина. 2001. № 5. С. 46-58.

9. Национальный Киево-Печерский историко-культурный заповедник (НКПИКЗ). Кн. 858.

10. НКПИКЗ. Кн. 2080.

11. Поменник Софії Київської / упор. та вступна стат. О. Прокоп'юк. К.: Інститут української археографії і джерелознавства, 2004. 264 с.

12. Центральный государственный исторический архив Украины в городе Киеве (ЦГИАУК). Ф. 1. Оп. 3.

13. ЦГИАУК. Ф. 51. Оп. 1.

14. ЦГИАУК. Ф. 51. Оп. 3.

15. ЦГИАУК. Ф. 59. Оп. 1.

16. ЦГИАУК. Ф. 990. Оп. 1.

Размещено на Allbest.ru