Проблемы и перспективы применения социально-коммуникативных технологий в деятельности православных общин

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ухтинский государственный технический университет

Проблемы и перспективы применения социально-коммуникативных технологий в деятельности православных общин

Безгодов Дмитрий Николаевич

Представлен теоретический подход к решению вопроса о применимости социально-коммуникативных технологий (СКТ) в миссионерской практике православных общин. Релевантность отдельных типов СКТ православному вероучению и практике обоснованы в ходе логического анализа типов СКТ, а также и посредством дескриптивного моделирования их реализации.

Похожие материалы

· Феномен качества и образовательный стандарт в платоновском проекте идеального государства

· Опыт концептуализации воспитательной работы в вузе с позиций православной антропологии

· Два фактора Ф. Герцберга в студенческой среде: типологический анализ

· Религия как парадигма духовности

· Жанр делового письма в контексте организационной культуры вуза

Возможность применения в деятельности религиозных организаций пиар-технологий и -- шире -- социально-коммуникативных технологий и даже социальных технологий в целом остается дискуссионной, несмотря на то, что, по крайней мере, на западе отдельными религиозными организациями названные технологии используются достаточно давно -- со второй половины двадцатого века, как минимум, -- и, по видимости, вполне успешно. [1, 2, 3]. Однако названная «успешность» как аргумент «за» немедленно локализуется оппонентами технологизации в религии указанием на существенные различия между множеством религиозных конфессий и деноминаций, действующих в современном мире. Ведь именно активное использование социальных (как и индивидуально-психологических) технологий вменяется в вину -- как радикальный духовный и нравственный порок -- отдельным религиозным общностям их критиками, причем как адептами иных религиозных общностей, так и вполне светскими [4, 1, 5, 3]. Собственно, активно применяемая в межрелигиозной полемике последних десятилетий квалификация и негативная оценка отдельных религиозных общностей как «деструктивных» и «тоталитарных» сект основывается, как правило, не только на указании плачевных гуманитарных последствий деятельности этих сект, но и на уличении их в применении ряда социальных и иных технологий, приводящих, по убеждению критиков, к таким плачевным последствиям [3].

С другой стороны, феномен агрессивной сектантской деятельности не может полностью дискредитировать идею применения социальных и социально-коммуникативных технологий в религиозной сфере, хотя бы потому, что сектами используется отнюдь не весь возможный набор названных технологий. И, во-вторых, сама религиозная сфера является исключительно сложноорганизованной, и если отдельные ее сегменты, очевидно, не могут выступать объектами СК-технологизации, то другие -- неосновные, вспомогательные, связанные, например, со строительством культовых сооружений, -- в первом приближении не кажутся настолько нерелевантными социально-коммуникативным технологиям.

Здесь следует сразу дезавуировать еще одно общее соображение, нередко приводимое защитниками применения СК-технологий в религиозной сфере. Характерную формулировку данного соображения находим в монографии Г.Г. Почепцова «Коммуникативные технологии ХХ века» [6], а убедительный контрдовод -- в статье Д.П. Гавры «Социально-коммуникативные технологии: сущность, структура, функции» [7]. Г.Г. Почепцов утверждает, что «коммуникативные технологии не являются исключительно сегодняшним изобретением, ведь, например, и проповедь, и книга, и шаманское пение -- все это является коммуникативной технологией разной степени интенсивности» [6, с. 20]. Однако если проповедь с амвона относить к СК-технологиям, то логически необходимым окажется объединение ее в одно родовое понятие с такими, например, коммуникативными технологиями (индивидуально-межличностными и социальными), как «нога в дверях» или сетевой маркетинг по схеме «уговори друга», информационная кампания в СМИ или просто реклама. Ложность такого отождествления представляется интуитивно очевидной. Анализ же названных выше форм коммуникации на соответствие критериям СК-технологий, обоснованно выдвинутых Д.П. Гаврой [7], однозначно подтверждает их существенное различие. Д.П. Гавра концептуализирует это различие в дистинкции социально-коммуникативной технологии и технологии социальной коммуникации [7].

В определении существа проблем применения социально-коммуникативных технологий (СКТ) в деятельности православных общин ключевые понятия -- технология и технологизация. Нельзя не согласиться с тем, что «смысл и назначение любой технологии -- оптимизировать в широком плане понимаемый производственный процесс» [10]. Сам феномен оптимизации в цитируемой работе рассматривается именно как результат технологизации и определяется как минимизация затрачиваемых ресурсов при заданном эффекте либо как максимизация эффекта при заданных ресурсах. И последнее положение контекстуально понимается как априорно желательное, выгодное, ценное для человека. Надо признать, что это априорная предпосылка восприятия технологий в современном обществе вообще. И потребности человека в самом широком смысле выступают своеобразной парадигмой, объясняющей безудержное стремление современного общества к технологизации.

Однако экспликация человека в контексте размышлений о технологии открывает возможность поставить вопрос об антропологическом измерении технологии не только в отношении целей, отвечающих человеческой потребности, но и в отношении требований, предъявляемых технологией к человеку. Эти требования в целом можно разделить на позитивные -- побуждающие к определенной активности, задействованию определенных компетенций, выбору определенных направлений и режимов активности; и негативные -- запрещающие определенные формы, направления и режимы активности.

Показательным примером позитивных требований могут выступить признаки и критерии СКТ, сформулированные Д.П. Гаврой. Это: искусственность и сознательное управление коммуникационными ресурсами; наличие социально значимой цели, целенаправленность и целесообразность; социальный характер процесса, подвергающегося СК-технологизации; системность; планомерность; технологичность (структура, номенклатура и последовательность процедур и операций); формальная организация и функциональное разделение труда; оптимизация и обратная связь; дискретность, наличие начала и конца; креативность и стандартизация; цикличность и возможность тиражирования [10].

Понятно, что приведенные критерии в своей совокупности определяют специфический вид технологий, а именно социально-коммуникативный. Но очевидно, что в их числе есть такие, которые общеобязательны, универсальны для феномена технологии, например, планомерность или возможность тиражирования. Но и в своей совокупности эти критерии -- действительно показательный пример позитивных требований, предъявляемых технологией к человеку. А каковы же негативные?

Представляется, что задача технологизации любого объекта с необходимостью требует от человека отключения ценностных ориентаций, вынесения за скобки фундаментальной мировоззренческой диспозиции личности. Конечно, цель технологизации, цель применения технологии может определяться в границах личностных ориентаций. Но далее, после запуска технологического процесса, сам процесс -- жестко и однозначно -- диктует набор, последовательность, длительность, содержание -- и т.д. и т.д. -- процедур и операций. И, более того, технология, при ее соблюдении, гарантирует достижение запланированного результата, независимо от ценностных ориентаций и мировоззрения человека.

И именно это негативное требование технологии является главной причиной сдержанного отношения к технике и технологии в Православной церкви. Интересно отметить, что это же требование или свойство техники и технологии объявляется их экзистенциальным пороком со стороны антисциентистких, гуманистических направлений философии: экзистенциализма, персонализма, неофрейдизма.

Однако, как уже было отмечено выше, религия -- феномен чрезвычайно сложный. Помимо основных форм религиозной жизни, очевидно, есть формы вспомогательные. И если в отношении основных -- например, исповедь, огласительная беседа -- форм технологизация представляется однозначно неприемлемой, то в отношении вспомогательных, напротив, зачастую необходимой. Понятно, например, что строительство храмов ведется в точном соответствии с различными технологиями. Если в ситуации строительства принятие стратегических решений -- разработка проекта, выбор организации-заказчика и подрядчика -- православные общины стараются доверять единоверцам, в надежде, что решения будут приниматься с молитвой и во славу Божию, то многие частные вопросы с необходимостью остаются в ведении самых разных людей -- православных, инославных, атеистов: представителей поставщиков, субподрядных организаций, различных надзорных органов и т.п. Конечно, сфера деятельности смежников строительных организаций в общем-то напрямую не предполагает применения именно СКТ. Стройка -- это крайне упрощенный пример. Но в деятельности православных общин можно предположить иные пространства для применения собственно СКТ.

Допустим, в средненаселенный провинциальный город привезли очень известную, почитаемую как чудотворную, православную святыню: икону или мощи святого. Привезли на несколько дней и выставили для поклонения в одном из храмов. Вместимость храма -- 300-400 человек. Поклонение святыне -- акт индивидуализированный, предполагающий поочередные поклоны и целования. При заданных условиях нетрудно предположить ажиотаж, большие очереди и давку. Допустим, приходскому совету и собранию о предстоящем событии стало известно заранее. Значит, есть время для продумывания не только технических вопросов: где и как разместить реликвию, как организовать охрану. Можно продумать способ оптимального распределения людских потоков, и не только посредством турникетов и милиции.

Имеет смысл продумать отдельный вход или входы для больных, престарелых, беременных, с грудными и маленькими детьми, многодетных. Постоянным прихожанам имеет смысл договориться о «работе» с очередью и для очереди. Ведь в многочасовой очереди соберутся разные люди, и вести себя они будут по-разному. Функции милиции подменять не надо. А вот организовать несколько устойчивых групп по ходу очереди, объединенных пением акафиста, стоит. Стоит также организовать раздачу святой воды.

К такому важному событию имеет смысл выпустить серию простых буклетов о разных аспектах жизни прихода, можно -- приходскую газету. Имеет смысл организовать информационную, разъяснительно-увещательную кампанию в СМИ.

Целесообразно поговорить о смысле события, а также о несложных мерах предосторожности и элементарных правилах приличия при общенародном поклонении святыни со всеми своими родственниками, друзьями, коллегами, знакомыми. Меры предосторожности -- это, например, одеться и обуться тепло, если погода только кажется теплой, а от долгого стояния при этой погоде человек мерзнет (к стояниям современный горожанин просто непривычен). Или не забыть шляпу, если прогнозируется солнцепек. Важная мера -- не брать с собой ценные вещи, ибо возможна плотная очередь, а в ней бывают карманники.

В конечном итоге данная конкретная православная община могла бы поставить перед собой цель осуществить серию миссионерских мероприятий в городе, пока длится пребывание святыни в их храме. И, как кажется, наличие плана, цели, значительное количество формализованных процедур и операций, четкая организация отношений между участниками спланированной кампании, системность в их работе, тиражируемость описанной последовательности процедур, операций и требований -- вся эта совокупность свойств предложенной системы мероприятий позволяет говорить о ней как о примере СКТ. Правда, с целевыми индикаторами есть проблема. Вряд ли допустимо измерять успех предпринятых действий количеством горожан, поклонившихся святыне. Еще сложнее совместить с православным пониманием проповеди и обращения такой логически напрашивающийся индикатор, как количество обратившихся, уверовавших во Христа.

Впрочем, в современной православной среде нет недостатка в попытках и рекомендациях жесткой технологизации миссионерской деятельности -- вплоть до методов, ставящих их приверженцев в один ряд с тоталитарными, деструктивными и оккультными сектами [18, 19]. Разумеется, такие экстремальные попытки технологизации достаточно быстро дискредитируются внутри церкви, а их проводники до покаяния вытесняются за ее пределы.

Впрочем, иногда даже вполне «светлый», во всяком случае, открытый пиар со стороны православных общин вызывает по меньшей мере неприязненные чувства. Трудно отделаться от таких чувств, читая, например, следующий «радикально православный» текст -- «Памятка-рекомендация группам поддержки строительства православных храмов в Москве». Публикует памятку православный правозащитный центр «Территория Церкви». Памятка составлена Филиппом Гриллем, участником инициативной группы поддержки строительства храма в Войковском районе г. Москвы» [20].

Приведем несколько наиболее технологичных и «пламенных» наставлений автора памятки.

· «Тщательно готовьтесь к общественным слушаниям -- это первый и очень важный этап в подготовке к строительству храма! У вашего священника должен обязательно появиться общественный помощник... Он должен уметь хорошо и громко говорить. Общественный помощник будет набирать «ударную» и инициативную группы.

· К общественным слушаниям должна быть создана «ударная группа» из 10-15 человек. Не набирайте в «ударную группу» немощных и робких людей! Помните! Общественные слушания являются жесткой и психотравмирующей ситуацией! «Ударная группа» должна прийти в зал, где будут проводиться общественные слушания, значительно раньше их начала, чтобы занять первые ряды, близкие к районному начальству. Говорить четко и ясно.

· После слушаний следует послать как можно больше обычных и электронных писем мэру и префекту с просьбой ускорить процесс оформления участка и поскорее начать строительство.

· На слушаниях всегда помните: ваше дело правое! Никогда не забывайте, что при советской власти в Москве было уничтожено 1000 храмов, и сегодняшнее строительство -- это возвращение долгов Церкви. Православие -- это государство и культурообразующая религия России. Вы, православные люди, подлинные хозяева в своей стране и все требуете по праву! Светское государство не значит атеистическое. Колокольному звону в России около 1000 лет, и запрещался он лишь в самые лютые годы безбожия. Противники колокольного звона и противники строительства храмов есть прямые наследники воинствующих безбожников! Государственный атеизм канул в лету 20 лет назад, и православные люди сейчас имеют все гражданские права. Строительство храмов для Церкви есть проповедь православия. Человек, именующий себя православным, не может выступать против строительства храмов, если это происходит, то перед вами оборотень. Никогда не забывайте тех потерь, которые понесла Мать-Церковь в ХХ веке! Кровь Новомучеников и Исповедников российских стучит в наши сердца! Дорогие друзья, запомните эти тезисы и используйте их на слушаниях и в дискуссиях с вашими противниками.

· Если нужно, чтобы на запланированную встречу, собрание пришли по возможности свои люди, соблюдайте «интернет-молчание», оповещение проводите по мобильной связи или рассылкой на личные ящики электронной почты. Помните! Общедоступные интернет-объявления будут читать и ваши противники!» [20].

Вообще, эта «Памятка» воспринимается как провокация. В ней есть пять -- шесть дельных советов. Но они тонут в потоке тупо-агрессивных лозунгов и откровенно внеценностных, обезличенных приемов. Если автор памятки прав, то набирать «ударные группы» из прихожан совершенно ни к чему; надо по-тихому нанять бригаду клакеров и пару лоббистов. Возможно, у прихода нет денег? Но в том и дело, что это препятствие техническое, а не принципиальное. То есть, если какой-то благотворитель денег даст, то клакеры исполнят миссию гораздо лучше, чем консервативные прихожане. Здесь не место подробно анализировать плохую совместимость приведенных рекомендаций из «Памятки» с духовной жизнью православного христианина. Но рассмотренного достаточно, чтобы убедиться, что применимость СКТ, и в частности PR-технологий, в деятельности православной общины -- вопрос нетривиальный. религиозный сектантский православный церковь

Для дальнейшего разрешения сформулированной проблемы вспомним, что помимо особо акцентированной сложности религиозной сферы (предполагающей как основные, так и вспомогательные формы деятельности), была отмечена также и неоднородность СКТ, что побуждает исследователей этого феномена к построению и обоснованию различных типологий. Воспользуемся версией типологического анализа СКТ, предложенной Д. П. Гаврой. [10].

Но прежде чем обратиться к собственно типологии, приведем дефиницию СК-технологии того же автора, а также дефиниции социальной технологии и PR-технологии.

«Социальная технология в широком смысле -- это опирающаяся на определенный план (программу действий) целенаправленная системно организованная деятельность социального субъекта, направленная на решение какой-либо социально-значимой задачи и представляющая собой систему процедур и операций использования социальных ресурсов, обеспечивающую решение этой задачи» [7].

«Социально-коммуникативная технология -- это опирающаяся на определенный план (программу действий) целенаправленная системно организованная деятельность по управлению коммуникацией социального субъекта, направленная на решение какой-либо социально-значимой задачи.

Здесь необходимо также привести еще две модификации определений СКТ: в свете интернального и экстернального подходов, предложенных Д. П. Гаврой. Эти два подхода формируются благодаря установлению дистинкции социально-коммуникативных технологий и технологий социальной коммуникации. Полученные в результате анализа названных подходов дефиниции позволяют, как уже было показано, различать СКТ, выступающие подвидом технологии социальной коммуникации, и СКТ, объединяющие в себя как «интернальные» СКТ (СКТ в узком смысле), так и технологизированные вспомогательные (скорее даже контекстные для первого вида СКТ) процессы. И здесь, пожалуй, можно сформулировать одно из правил православного отношения к СКТ: с большей осторожностью следует относиться к экстернальному подходу к применению СКТ! Экстернальный подход можно было бы еще назвать «экспансионистским». Он провоцирует к технологизации всей потенциально бесконечной окрестности места применения «интернально- ориентированной» СКТ» [7].

Итак, интернальная концепция предполагает следующую дефиницию СКТ: «Социально-коммуникативная технология -- это такой вид технологии социальной коммуникации, который характеризуется сознательным управлением коммуникационными ресурсами; наличием социально значимой цели и социальным характером процесса, подвергающегося технологизации; системностью и планомерностью; технологичностью, формальной организацией и оптимизацией; дискретностью; креативностью и стандартизацией; цикличностью и возможностью тиражирования.

И тогда становится понятным, что СКТ -- это не любая совокупность средств и приемов, используемых в процессе коммуникации ее субъектами. А также понятно, что существуют технологии коммуникации, не являющиеся СКТ» [7].

Далее, «СКТ в экстернальном понимании включает интернальные СКТ и дополнительно к этому социальные технологии, не связанные с непосредственным управлением коммуникационным процессом, но направленные на его обеспечение. Это означает, что понимаемые таким образом социально-коммуникативные технологии охватывают более широкий круг социальных технологий, чем технологии социальной коммуникации» [7].

Теперь обратимся к типологии СКТ. Нельзя не согласиться с тем, что сложная природа такого комплексного феномена, как СКТ, требует применения различных методологических подходов к построению их типологии [10].

Во-первых, предлагается взять за основание деления интенсивность воздействия. «По данному критерию выделяют низкоинтенсивные и высокоинтенсивные социально-коммуникационные технологии» [10, c. 276].

«Специфика высокоинтенсивных технологий заключается в том, что они позволяют за краткий период времени осуществлять перемены в сознании получателя и ориентируют его на ближайшие действия. Низкоинтенсивные технологии рассчитаны на более долговременный период. Их цель -- создание благоприятного контекста для возможных будущих действий» [10, c. 277].

«Низкоинтенсивные технологии имеют преимущество в том, что их цели известны коммуникатору, но неизвестны получателю, что дает возможность подавать информацию в качестве нейтральной. В случае использования высокоинтенсивных технологий цель коммуникации является явной и для отправителя, и для получателя, поэтому информационное воздействие может встречать сопротивление аудитории» [10, c. 278].

И поскольку для каждого из этих двух типов характерны свои преимущества, которые как бы уравновешиваются недостатками, то общая рекомендация по их применению приобретает следующий вид: «Наиболее удачной коммуникативной кампанией следует считать сочетание низкоинтенсивной с высокоинтенсивной технологией» [10, с. 279].

Принимая эту рекомендацию в отношении деятельности православных общин, следует иметь в виду, что в этой сфере ведущие достоинства названных типов СКТ превращаются в свою противоположность, а потому в чистом виде оба типа неприменимы, а значит, и их сочетание будет носить особый характер. О чем идет речь?

Высокоинтенсивные технологии предполагают краткосрочную мощную агрессивную атаку на целевые аудитории, поэтому в качестве примера автор [10] указывает на пропагандистские технологии. Очевидно, что такой способ воздействия в его, так сказать, чистом виде для православных коммуникационных кампаний неприемлем. Никакие коммуникационные действия православных не могут совершаться в режиме насаждения, вдалбливания, захвата эфира и удержания монополии в эфире. И в этом отношении православная коммуникационная практика склоняется к низкоинтенсивным технологиям. Однако главное достоинство последних -- сокрытость основного сообщения -- опять-таки категорически неприемлемо. Это свойство придает данному типу СКТ манипулятивный характер: коммуникатор работает с получателем втемную. И очевидно, что в таком исполнении данный тип для «православных коммуникаторов» также неприемлем. Открытое объявление основных целей -- это фундаментальный принцип православного миссионерства, в противном случае оно вырождается в иезуитство.

По-видимости, сочетание высокоинтенсивного и низкоинтенсивного типов СКТ в случае православной общины должно принимать иной вид, нежели предложенная двухступенчатая схема. Следует заранее признать, что полученная модификация окажется менее эффективной, но это, пожалуй, единственно возможная модификация в православной сфере. Низкоинтенсивный и высокоинтенсивный тип предлагается объединить в симбиоз, в котором нейтрализованы пропагандистские и манипулятивные достоинства данных типов. И, таким образом, схема реализации приобретет одноступенчатый вид. Ясно, что это будет означать минимизацию собственно технологичности соответствующей коммуникационной деятельности, но представляется, что минимум технологичности, заданный приведенной выше совокупностью критериев, будет все-таки сохранен. Последний тезис убедительно раскрывается при рассмотрении двух других подходов к типологизации СКТ.

Первая типология выстраивается по критерию наличия обратной связи между участниками коммуникационного взаимодействия (между источником и получателем сообщения). «Критерий наличия обратной связи подразделяет все возможные СКТ на такие технологии, которые предусматривают включение обратной связи между источником и получателем сообщения в технологический цикл коммуникации, и те, которые не предусматривают данной обратной связи в соответствующем технологическом цикле.

Таким образом, по критерию наличия обратной связи выделяются односторонние и двусторонние СКТ» [10, с. 279].

Вторая типология выстраивается по характеру взаимодействия между участниками коммуникативного взаимодействия. «Под характером взаимодействия в данном контексте понимается соотношение возможностей взаимного влияния участников коммуникативного акта. Если эти возможности носят равновеликий характер, то имеет место симметричная коммуникация и опирающаяся на нее симметричная коммуникативная технология. Если один из участников коммуникации имеет преимущественные возможности влияния на другого участника, то имеет место несимметричная коммуникация и соответственно несимметричная коммуникативная технология» [10, с. 280].

Обобщая два приведенных подхода, Д. П. Гавра модифицирует типологию коммуникативного воздействия Дж. Грюнинга.

«На пересечении критериев наличия обратной связи и характера взаимодействия субъектов коммуникации образуются четыре потенциально возможных типа коммуникативных технологий.

1. Модель жесткого манипулирования (пропагандистская модель) -- модель односторонней асимметричной коммуникации. В этой модели главная цель источника -- жесткое манипулирование сознанием аудитории (получателя) и трансформация его поведения в требуемом направлении.

2. Модель информирования (журналистская модель). Это также модель односторонней асимметричной коммуникации. В рамках этой модели целью источника является мягкое воздействие на сознание аудитории (получателя) через дозированную подачу информации.

3. Модель мягкого манипулирования -- ассиметричная двусторонняя модель, отличается от односторонних моделей включением механизма обратной связи между источником и получателем коммуникативного сообщения.

4. Двусторонняя симметричная коммуникативная технология -- это такой вид коммуникативного взаимодействия, при реализации которого каждый из его участников выступает в качестве полноправного субъекта, попеременно выполняя роли источника и получателя сообщения. [10].

В данной типологии приемлемыми для коммуникационной деятельности православной общины представляются второй и четвертый типы СКТ, то есть журналистская модель и последняя модель, которую можно было бы назвать пиаровской. Однако и здесь есть очень важный нюанс. Источник коммуникации -- православная община, конкретные ее коммуникаторы действительно открыты для обратного воздействия по очень многим параметрам, включая готовность «внести изменение в сознание и поведение», но все-таки не по всем. Есть сумма истин веры, сумма практических жизненных стратегий, отказ от которых или их существенное изменение означает личную катастрофу для православного христианина -- вероотступничество. Другое дело, что такой изначальный догматизм не скрывается в процессе коммуникации, это общеизвестная предпосылка, поэтому она кладет предел открытости не в смысле искренности, а в смысле готовности к изменениям. Если диалог понуждает христианина к неприемлемым изменениям, христианин открыто инициирует прекращение диалога.

Список литературы

1. Дворкин А.Л. Сектоведение. - Нижний Новгород.: Изд-во братства во имя князя Александра Невского, 2003. - 813 с.

2. Кунде Й. Корпоративная религия. - СПб.: «Стокгольмская школа экономики в Санкт- Петербурге», 2004. - 270с.

3. Чалдини Р. Психология влияния. - СПб.: Питер, 2000. - 272 с.

4. Геген Н. Психология манипуляции и подчинения. - СПб.: Питер, 2005. - 203 с.

5. Мартин У. Царство культов. - СП «ЛОГОС», 1992. - 351 с.

6. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. - М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер» 2000. - 353 с.

7. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. - М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 2001. - 565 с.

8. Международный пресс-клуб «Роль PR технологий РПЦ на современном этапе возрождения России (2012)».

9. Гавра Д.П. Основы теории коммуникации: Учебное пособие. - СПб.: Питер, 2011. - 288 с.

10. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сборник. - М.: Прогресс, 1991. - 736 с.

11. Зеньковский В.В. История русской философии. - СПб. : «ЭГО», 1991. - 221 с.

12. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. - М.: Айрис-пресс, Лагуна-Арт, 2004. - 688 с.

13. Кураев А., диакон. О нашем поражении. - СПб.: «Светлояр», 1999. - 541 с.

14. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. - М.: Academia, 2004. - 788 с.

15. Страгородский С. Архиепископ. Православное учение о спасении. - М.: Просветитель, 1991. - 264 с.

16. Основы социальной концепции русской православной церкви. - М.: LBL.Computers, 2001. - 127 с.

17. Берестов, иеромонах Анатолий, Печерская А. Под маской православия. - М.: Издание Душепопечительского центра во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского, 2006. - 448 с.

18. Кураев А., диакон. Оккультизм в православии. - М.: Фонд «Благовест», 1998. - 382 с.

19. Томачинский В. Свет Христов просвещает всех. - М.: «Правило веры», 1996. - 189 с.

Размещено на Allbest.ru