Христианские миссии в Китае

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Интеграционные процессы, характеризующие развитие мирового сообщества на рубеже XX-XXI вв. позволяют говорить не только о факторах, обуславливающих «сближение» различных государств, народов, культур, но и актуализируют проблему поиска уникальных особенностей каждой цивилизации. Процесс сближения культур начинается в колониальную эпоху, период, содержавший значительное количество противоречий, приводивших и к столкновениям между западным миром и другими народами.

На протяжении многих десятилетий исследователи рассматривали в основном социально - экономическую и политическую природу контактов европейцев с другими народами, а также методы и формы колониальной экспансии западных держав. В настоящее время основное внимание ученых приковано к изучению контактов цивилизаций и культур. Многие проблемы колониализма рассматриваются теперь в рамках трансляции культур и взаимодействия цивилизаций.

В связи с этим возрос интерес к деятельности миссионеров, поскольку их называли духовными агентами Запада, и именно они определили специфику культурных контактов, прежде всего процессов христианизации неевропейских народов. Одной из наиболее актуальных сторон данного вопроса является исследование взаимодействия религиозных систем и возможностей построения конструктивного диалога между ними.

Цель христианских миссий заключалась в основании церквей и сближений местных культур с христианством. «Индуизм, буддизм и магометанство находились в относительно статическом состоянии в XIX в. - писал миссионер Мартин Марти, - и христиане чувствовали, что они смогут заполнить образовавшийся вакуум».

Христианство получило распространение во всем мире. Китай привлекал западные страны не только своим экономическим и политическим потенциалом, но религиозными и культурными особенностями. Кроме того, географическая близость этой страны и России способствовала активному проникновению православных миссий в Китай. Католики и протестанты также проявляли интерес к китайской цивилизации.

Всё вышесказанное обуславливает актуальность настоящего исследования.

Целью данной работы является изучение взаимодействия культур в процессе христианизации Китая. Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:

1) рассмотреть историю создания католической и православной миссии в Китае;

2) проанализировать цели, структуру, источники финансирования европейских миссий;

3) определить основные направления деятельности миссионеров, выявить факторы, обусловившие успехи и неудачи европейских миссионеров;

4) изучить особенности китайского традиционного общества и религии и определить, какие элементы цивилизаций китайцы и европейцы могли заимствовать друг у друга;

5) раскрыть причины религиозных движений в Китае в начале XX в., определив, являлись ли они реакцией традиционного общества на западное общество.

6) проанализировать идеологию тайпинов и выявить черты сходства и различия с христианством.

Хронологические рамки охватывают период со второй половины XVII до начала XX века. Начальный временной этап связан с активным распространения миссионерской деятельности в Китае; конечный временной рубеж обусловлен кризисом миссионерского движения и падением престижа миссий как у себя на родине, так и заграницей.

В исследовании были использованы работы Палладия Кафарова, Алексея Виноградова и Николая Адоратского, содержащие отчеты миссий, относящиеся ко времени восстания ихэтуаней. Архимандрит Палладий Кафаров в своей работе «Некоторые соображения по поводу предполагаемого учреждения православной проповеднической Миссии в Китае» высказывает доводы по поводу необходимости и целесообразности создания православной миссии в Китае. Часть источников мы нашли на сайте. Среди них наиболее обширная работа Дионисия Поздняева «Православие в Китае», где содержится история православной миссии в Китае с момента ее появления до истории наших дней. Помимо этого исследования уже упоминавшихся А. Виноградова, Н. Адоратского, И Бичурина.

На сайтах «Слухи о боксерах», «Христианство тайпинов», «Восстание тайпинов» содержится информация, посвященная антихристианским выступлениям китайцев.

Николай Адоратский в работе «Православная миссия в Китае за 200 лет её существования» описал историю создания и состав первых восьми миссий, привел краткие биографии миссионеров, перечислил их занятия и труды. Впервые были обобщены и проанализированы опубликованные и найденные архивные источники. Им была предложена первая периодизация деятельности духовной миссии. В основу деления на периоды Николай Адоратский положил два критерия: национальный состав (XVIII век малороссийский состав миссии, XIX век великорусский) и задачи, возложенные на миссию (1685-1745 гг. и 1745-1808 гг.). Гранью между двумя периодами автор поставил 1745 г. С этого времени, по его мнению, изменились отношения между Россией и Китаем, началась правильная отчетность миссии, добавились дипломатическая и научная функции. Он высоко оценил усилия миссионеров в деле урегулирования русско-китайских отношений. Все последующие поколения исследователей при характеристике миссий ссылались на него. В работе «История Библии на Востоке» Алексея Виноградова содержатся исследования истории несторианства, иудаизма и мусульманства.

Во второй половине XX в. проблема христианской «адаптации» в Китае становится достаточно актуальной. Значительный интерес был проявлен не только к позитивному восприятию христианства, но и к культурно-мировоззренческим истокам китайских антихристианских движений.

Например, в «Богословской энциклопедии» под редакцией Глубоковского Н.Н. содержатся сведения о первых миссиях, организованных в далекий Китай, об их составе и представителях. Приводятся ценные статистические данные.

Среди исследований по этой теме можно выделить монографию Ломанова А.В «Христианство и китайская культура», где рассматривается проблема взаимодействия христианства и китайской цивилизации с VII в. (время появления несториан в Китае) до конца XIX в. Автор исследует особенности диалога двух цивилизаций, опирающегося на устойчивость библейского учения и основы китайской духовной традиции. В центре внимания изучение и сопоставление способов адаптации христианства к китайской цивилизации, избиравшихся миссионерами и китайскими христианами.

Автономов А.С. в работе «Дипломатическая деятельность русской православной миссии в Пекине в 18-19 в., исследует особенности дипломатической и религиозной деятельности православных миссионеров.

В монографии Скачкова П.Е. «Очерки истории русского китаеведения» говорится о восприятии христианства китайцами. Кроме того, автором затронута деятельность православных миссионеров, в том числе рассмотрены их переводы вероучительных и богослужебных книг на китайский язык.

В работе Пейруза С. «Христианство в современной Центральной Азии» рассмотрены проблемы распространения христианства в Китае и рассказано о современном состоянии этой религии в КНР и на Тайване.

В дипломной работе предпринята попытка проследить взаимодействие традиционных институтов китайского общества и элементов западной цивилизации и христианства. В исследовании дается анализ действующих в Китае наиболее крупных католических и православных миссий, провозгласивших своей основной целью задачу христианизации азиатского мира.

В дипломной работе автор использовал принципы историзма и объективности. Сочетание проблемно-хронологического и сравнительно-исторического метода позволило проследить эволюцию христианских миссий в Китае, выделить особенности и основные тенденции развития.

православный финансирование тайпин христианство

1. Начало проникновения христианских миссионеров в Китай

1.1 Католические миссионеры и китайское общество

О раннем этапе проникновения христианства в Китай содержится мало информации, представленной в разрозненных источниках. В их числе следует отметить краткие заметки сирийских и армянских хронистов, отрывочные извлечения из китайских летописей, случайные сообщения путешественников. В некоторых преданиях распространения религиозного учения связывают с одним из Апостолов. Родоначальниками христианства в Китае считали Апостола Фому, Варфоломея, Фадея, или ученика его Аггея и даже Андрея. Например, свидетельства сирийских и греческих летописей о проповеди в Китае Варфоломея, Фадея или Аггея и Андрея обязаны своим возникновением старому географическому заблуждению, смешивавшему Китай с Индией или даже с Персией.

Существует предание, что христианство проповедовалось в Китае еще апостолом Фомой, известным как «Фома неверующий». Традиционно считается, что мученичество св. Фомы в Индии, в Мадрасе имело место в 53 г. Основываясь на положениях требника древней сирийской церкви из Малабара, основанной Фомой, работавший в Китае иезуитский миссионер Николя Триго в 1615 г. приписал происхождение китайского христианства проповеди апостола Фомы. В приводимом Н. Триго тексте упоминалось, что апостол Фома «обратил к истине китайцев и эфиопов», его усилиями «царство Божие пришло в Китай» и что в память о Фоме китайцы «поклоняются священному имени Бога».

Аббат Хук в своем исследовании ссылался как на приведенные выше слова из вечернего богослужения, так и на гимн для почитания святого Фомы: «Индийцы, китайцы, персы и другие островные народы поклоняются твоему святому имени в память о святом Фоме».

Доминиканец Гаспар да Круз, прибывший в Китай в 1556 г., также сообщал со ссылкой на армянского паломника, что армяне располагают свидетельствами, что до своего мученичества в Индии святой Фома побывал в Китае, проповедуя Евангелие. Однако, по их словам, побывав там несколько дней и увидев, что его деятельность не приносит плодов, Фома вернулся назад, оставив в Китае трех или четырех учеников. Тот же да Круз видел в кантоне в монастыре скульптуру женщины с ребенком на руках и горящую лампаду перед ней. «Служители идолов» так и не смогли пояснить да Крузу, был ли это образ, сделанный древними китайскими христианами времен святого Фомы, или же еще один «языческий идол».

Предание о деятельности в Китае святого Фомы утвердилось в ходе деятельности католических миссионеров, исходивших из того, что «человечество изначально было приготовлено к восприятию фундаментальных истин христианства».

Хук полагал, что самая ранняя подготовка Китая к принятию учения о Боге и ожидаемом Мессии могла быть проведена иудеями, побывавшими в Поднебесной, начиная с VII в. до нашей эры. Среди аргументов Хука в пользу раннего распространения христианства в Китае были ссылки на свидетельства жившего в III в. в Африке христианского апологета Арнобия, побывавшего в VI в. в Индии египетского путешественника, а также на сведущего в христианстве сирийского автора Эбедисуса. Последний сообщал о том, что митрополитская кафедра в Китае могла быть основана еще в V-VI вв. архиепископом Селевкийским Эхеусом (411-415) или несторианским патриархом Силасом (503-520). Важное место занимает свидетельство востоковеда Ассемани, указавшего на факт предшествования митрополитской кафедры в Китае кафедре в Индии в списке Амруса. Из списка епископов, видно, что в Герате уже в 430 г. был епископ, а в 588 г. митрополит, в 577 г. был епископ в Самарканде, в 553 г. был епископ в Мервуде.

Однако, по мнению некоторых современных исследователей, история о проповеди апостола Фомы в Китае родилась в XIII в. Именно тогда, возможно, был составлен требник, к которому обращался Н. Триго. Примечательно, что в составленном около 1615 г. латинском переводе дневников Риччи патер Триго при обсуждении истории христианства в Китае не упоминал ни о несторианах, ни о францисканцах во главе с Монтекорвино, хотя присутствие в Китае последних является неоспоримым фактом. Судя по всему, сведений об этом у него тогда вовсе не было. Католический миссионер Джованни да Монтекорвино писал из Китая в 1305 г., что в эти края не приходил никто из апостолов. Тем не менее, православные исследователи начала XX в. полагали, что после апостолов христианство легко продолжало насаждаться и утверждаться в Китае. В хронологических таблицах арабского писателя Амру, цитируемого у Ассемана кафедра митрополита китайского поставлена после кафедры митрополита индийского, древность которой с несомненной очевидностью доказана Лакрозом. Основываясь на ряде исторических свидетельств, ученые приходят к выводу, что христиан и церквей в Китае было много, особенно в V-м и VI-м веках.

К. Латурет писал, что если в этот период и было некоторое христианское воздействие, то «оно почти наверняка воспринималось под видом буддизма либо ограничивалась малыми общинами. Если последние и существовали, то, возможно, если судить об этом исходя из сравнения со сходными общинами при династии Тан (618-907) и Юань (1280-1368), они были в основном или полностью иностранными по составу и не оказывали ни масштабного, ни долговременного воздействия на Срединное Царство».

В первой половине V в. несторианство, распространявшее учение о параллельном сосуществовании двух природ Христа - человеческой и божественной, было осуждено как ересь. Но, несмотря на это, последователи Нестория продолжили свое существование, хотя и были вытеснены монофизитами на окраины христианского мира. Несториане вели из Персии активную миссионерскую деятельность и путешествовали в самые удаленные уголки света, распространяя свое учение в Аравии, Индии, Средней и Центральной Азии. Их деятельность в Китае оставила для потомков память о чрезвычайно важной по своему историческому значению попытке культурной адаптации христианского вероучения и церковной практики к реалиям китайской цивилизации.

Первыми известными католическими миссионерами, прибывшими в Китай, стали члены Ордена Братьев Меньших. В 1234 г. францисканец Джованни де Монтекорвино основывает первую католическую миссию в Пекине. В китайском языке религия получает название еливэнь.

В 1242 г. монгольский хан Батый предпринимает Великий поход на Запад. Дойдя до самой Венгрии, он приводит в ужас всех европейских королей. С другой стороны, христианские правители в союзе с монголами видят единственную и последнюю возможность защитить от натиска мусульман завоевания крестоносцев на Ближнем Востоке. Важнейшую дипломатическую миссию возлагают на тех же францисканцев, лучших из них, способных силой слова привлечь на сторону европейцев или даже обратить в христианство кого-нибудь из Чингизидов. В 1245 г. Папа Иннокентий IV отправляет посольство во главе с Джованни дель Плано-Карпини к Гуюк-хану. В 1247 г. Гильом Рубрук с собратьями по ордену по поручению Людовика IX едет в стан Сартака и далее - к Батыю и самому Менгу-хану. Таким образом, усилия францисканцев были направлены преимущественно в дипломатическое русло.

Христианство в Китае распространялось и во время завоевания страны татарами под предводительством Кублая (1259-1302). Более того, монгольское завоевание способствовало активизации деятельности христиан в Китае. Это, прежде всего, связано с развитием торговых связей между Китаем и Центральной и Западной Азией. Сирийские летописи сообщают, что Кублай, имел в своей столице Хан-Балык митрополита, подчиненного несторианскому католикосу. Марко Поло, описавший путешествие в Хань-Балыку в 1280-1295 г., говорит, что в империи Кублая христиане составляли значительную часть населения.

Иоанн Монте-Корвино, прибывший в Хан-Балыку в 1291 г., писал, что монгольский император благосклонно относился к христианам. Каждый из них имел хотя бы маленький молитвенный дом.

Однако, ситуация изменилась в 1369 г., когда на смену монгольской династии пришла китайская династия Мин. Католические миссионеры были изгнаны. После этого христианство продолжало существовать в Китае тайно.

Тем не менее, к концу XIV века в Поднебесной насчитывается уже около 30 тысяч католиков. Вместе с тем, процесс христианизации коренного населения идет очень медленными темпами до второй половины XVI века.

Новый импульс в развитии католичества в Китае связан с деятельностью Общества Иисуса. В 1579 г. известный иезуит Алессандро Валиньяно основывает миссию ордена в стране. Однако наибольшего расцвета католическая миссия достигла при Матео Риччи, математике и астрономе, прибывшего в 1583 г. в Китай. Захватив подарки для императора, в 1601 г. христианский миссионер отправляется в Пекин. Там он поразил всех своей учёностью и снискал доверие императора. Он показал ему европейские часы и карту мира. Часы привели императора в восторг, а вот карта вызвала у него раздражение: ведь Срединная империя находилась на ней не в центре мира. При дворе М. Риччи выдержал диспут с придворными математиками и за это получил у императора разрешение проповедовать в Китае христианскую веру. Риччи стремился приспособить христианское вероучение к менталитету китайцев и вводил новшества в обряды. Проповедуемое им христианство мирилось и с культом предков и с почитанием Конфуция, требуя только почитания распятия, икон. Подобными методами пользовались преемники Риччи, ставшие нужными людьми для Китая своими техническими знаниями.

Особенно успешно деятельность иезуитов была после издания указа Кванги, позволившего принимать христиан своим подданным. В конце XVII в. в Китае было уже около 30 тысяч христиан. С 1630 г. появились многочисленные доминиканские и францисканские миссии, также усвоившие приспособительный метод. Преемник императора Канхи Юнг - Чинг, считая опасным вмешательство папы, запретил христианство. Уничтожение ордена иезуитов и ряд гонений на христиан совершенно подорвали дело католической миссии.

Оживление деятельности католических миссионеров начинается после заключения Нанкинского договора в 1842 г. Согласно одной из статей данного документа, работа миссии была легализована. А на основании пекинского мирного договора, подписанного в 1860 г., католикам возвращены были даже их прежние церковные владения.

Вместе с тем, католические религиозные деятели столкнулись с проблемой подготовки кадров для миссий. Работа среди низших слоев китайского общества ставила на первое место доступность проповедей и поддержание веры в Христа среди китайских прихожан. В середине XIX в. отмечалась попытка иезуитских и лазаритских миссий возродить былой интеллектуальный престиж католицизма в Китае посредством академической и научной деятельности. В 1872 г. иезуиты создали в Цзыкавэй свой исследовательский центр, у них появилась обсерватория, библиотека, успешно развернулась работа по переводу, составлению словарей и публикации синологических исследований.

Во время боксерского восстания 1900 г. католическая миссия очень сильно пострадала. Тысячи христиан и миссионеров были убиты, имущество миссии было разграблено. После подавления восстания убытки, причиненные миссии были возмещены и дело миссии вновь, было поставлено на прочную почву.

Таким образом, история проникновения христианских миссионеров в Китай показывает, насколько трудна была проповедь на первоначальных её этапах. Миссионерам было сложно проповедовать Евангелие в закрытом традиционном обществе Китая, где господствовала языческая религия. Кроме того, христианская миссия в то время ещё не носила упорядоченного и организованного характера. Опора исключительно на придворные круги не позволила несторианскому христианству закрепиться в народе.

Однако католичество получило в Китае свое распространение, но утвердится в Китае как официальная религия, тоже не смогла. Причиной этому явилось стремление католиков насадить свою западную культуру в Китае с полной утратой китайцами их национального и культурного своеобразия. Католики также при осуществлении миссионерской деятельности, отдавали первостепенное значение политическим интересам, а потом уже религиозным. Именно это обстоятельство и оттолкнуло китайский народ от католической религии.

2.2 Деятельность русской православной миссии в Китае

Впервые русские появляются в Китае в XIII в., когда после сожжения монголами Киева несколько десятков тысяч пленных было уведено в глубинные районы Азии. Отношения России с Китаем становятся постоянными с середины XVII века. В завоеванном в 1681 г. русскими казаками г. Албазине была основана православная церковь. Однако, в результате восшествия на престол нового императора Канси (1662-1723 гг.) китайцы начали укреплять Северную Маньчжурию острогами и крепостями и теснить русских поселенцев. В соответствии с договором от 27 августа 1689 года Россия уступала амурские земли Китаю.

Часть семей казаков император поселил их в северо-восточной части Пекина. Находящуюся поблизости буддийскую кумирню Канси предоставил казакам в пользование, и они устроили в ней часовню в честь святителя Николая. Все они были причислены к потомственному военному сословию, которое по законам Китая находилось на втором месте после гражданских чиновников.

С этого времени казаки стали обучать китайских детей русскому языку, для чего в 1758 году китайское правительство организовало школу. До открытия богослужения в албазинской часовне и храме русские ходили к богослужению в один из католических храмов. По свидетельству российского посланника Спафария, бывшего в Пекине в 1676 г., католические миссионеры выпросили у него один православный образ и поставили у себя в храме, чтобы молящиеся русские могли взирать на него. После же пополнения русской сотни пленными казаками отправление службы легло на архимандрита Максима, которому за неимением помощников прислуживали сами албазинцы. Уже к 1699 году архимандрит Максим был, по одному свидетельству, стар и плохо видел, тем не менее, смены для него из России не присылалось. Правда, при караванах бывали, командированы священники, но ходить в албазинский храм с посольского двора китайцы разрешали русским лишь под стражей из трех человек.

В 1695 году Тобольский митрополит Игнатий (1692-1700 гг.) отправил в Пекин верхотурского священника Григория и тобольского диакона Лаврентия для освещения церкви в честь Софии Премудрости Божией, а также богослужебные книги, сосуды, миро и свою грамоту, в которой повелел молиться о китайском хане. Церковь была освещена в 1696 г. После чего архимандрит Максим начал неопустительное совершение Божественной Литургии. Приезжавшие в Пекин с караванами русские видели падение нравов среди казаков и их потомков, каковые известия доходили и до Тобольского митрополита Филофея (Феодора), написавшего к ним в 1711 году обличительное письмо, после которого они, по свидетельству архимандрита Максима в его ответе митрополиту Иоанну Максимовичу, пришли в сознание и снова стали слушаться своего престарелого пастыря. Император Петр I и Православный Синод высоко ценили и уважали архимандрита Максима за его успешную миссию в Пекине.

Албазинцы, получившие в жены китаянок из разбойничьего приказа, вскоре совсем забыли своего пастыря и церковь. Поэтому делу русской миссии грозила опасность. В тоже время торговые отношения России с Китаем увеличились, и русским гостям по Нерчинскому договору дозволено было торговать на особом подворье, в южной части города. Эти события скоро дошли до сведения Петра I, и он задумал расширить миссию. С этой целью, 18 июня 1700 г. царь издал указ, которым повелел митрополиту киевскому (Варлааму Ясинскому), найти для занятия митрополичьей кафедры в Тобольске человека доброго и ученого, который бы мог успешно вести дело, а митрополиту повелевалось избрать 2-3 молодых людей для изучения китайского и монгольского языков, чтобы они впоследствии могли распространять христианство в Китае, поддерживать его среди русских поселенцев и «своим благим житием хана китайского и ближних ему людей и весь их народ привести к тому святому делу». Этот указ определял задачи миссии. Во-первых, быть посредницею между Россией и Китаем. Во-вторых, поддерживать христианство среди русских поселенцев и, по возможности, привлекать к христианству китайцев.

Миссия была утверждена в 1712 г. Главой первой Духовной миссии был назначен архимандрит Илларион (Лежайский), кроме него в состав миссии входили еще семь священнослужителей. Все они отбыли в Пекин в 1715 г. вместе с направлявшимся в обратный путь цинским посланником с Тумешенем. В январе 1716 г. члены миссии прибыли в столицу Китая. Император Канси повелел принять миссию с почетом, пожаловал ее начальнику чиновничий чин 5 ранга с жалованием 428 р. 79 копеек в год на всех. Архимандрит Илларион сумел быстро заслужить уважение местного населения и самого императора Канси, который ежемесячно направлял к нему чиновника справляться о состоянии его здоровья и нуждах сотрудников миссии, что по нормам того времени свидетельствовало об особом расположении императора.

Пекинская Миссия была самой ранней по времени основания из зарубежных миссий Русской Православной Церкви. Вместе с тем, Российская Духовная Миссия в Пекине на протяжении 150 лет, с 1715 по 1864 год, выступала в качестве неофициального дипломатического представительства России в Китае.

Основной задачей миссионеров в Китае было изучение китайского и маньчжурского языков. Китайский язык изучался для ведения проповедей и исследования культуры Китая. За время существования Миссии было возведено тридцать семь храмов (в том числе, храмы в Пекине, Харбине, Тяньцзине, Шанхае, отличавшиеся самобытностью), создано более сорока проповеднических точек, пять больших епархий в Пекине, Тяньцзине, Урумчи, Шанхае, учреждена православная семинария, двадцать мужских и женских религиозных школ, распространялось религиозное учение, была открыта библиотека, основано издательство и выпускался на русском, английском и китайском языках журнал «Китайский благовестник» («Чжунго фуынь бао»), проводилась благотворительная деятельность. Одновременно с ведением проповедей миссионеры изучали китайскую астрономию, историю, географию, национальности, религию, народные обычаи и многое другое.

Состав миссии скоро распался: архимандрит через год умер, 4 члена вернулись в Россию, а в Пекине остался только один священник. Предложено было в противовес католикам основать епископию. Переговоры по этому делу были поручены капитану Измайлову, прибывшему в Пекин в 1720 г. вместе с новым архимандритом Антонием (Платковским). Но это посольство успеха не имело, и прибывший к границам Китая с грамотой от Сената пекинскому инородческому приказу Иннокентий, назначенный 5 марта 1721 г. на епископство в Пекин, не был допущен в Китай по проискам иезуитов. После вторичной неудачной попытки утвердить кафедру в 1725 г., пришлось назначить начальником миссии архимандрита Антония с тем, чтобы он взял с собою священника, диакона и трех учеников иркутской монгольской школы. Им был дан указ изучать быт и нравы Китая. Несмотря на то, что после смерти хана Канси, пропаганда была запрещена, по Кяхтинскому договору дозволено было жить одному русскому священнику и другим, которые могли прибыть из Росси, на посольском дворе, где и была устроена церковь во имя Сретения Господня. С этого времени было определено посылать через каждые 10 лет архимандрида, 2 иеромонаха, иеродьякона, 2 причетников и 4 учеников из средних духовных учебных заведений. Всем членам платилось жалованье, но никто из них не имел права уезжать из Пекина до окончания срока. Новая миссия (1729 г.) расположилась в посольском подворье, где с этого времени и жила по 1863 г., когда она вернулась на прежнее свое место. Так устроилась русская миссия в первое время, а потом она продолжала свою деятельность, руководствуясь сначала грамотами тобольских и иркутских архипастырей, затем - наказание министерства иностранных дел и, наконец, окончательно, отделившись от дипломатической миссии, перешла в ведение Святейшего Синода.

Неудачи Пекинской миссии были связаны с низким уровнем подготовки миссионеров. Правительство посылало далеко не лучших людей, да и сами миссионеры смотрели на свое пребывание в Пекине, как на ссылку или, как на переходную ступень к занятию высшей должности. Миссия часто бедствовала, получая от правительства жалованье на несколько лет «мягкою рухлядью». Правда, в миссию Амвросия Юматова, бывшего учителя пиитики в славяно-греколатинской академии, церкви и другие здания были ремонтированы, и ими было крещено 200 албазинцев, но скоро опять все пришло в упадок. Кроме того, миссионеры часто предпочитали заниматься дипломатической работой.

Для разрешения возникших проблем, Софроний Грибовский предлагал завести русские школы для обучения молодого китайского поколения, а в миссию присылать молодых лиц, окончивших, по крайней мере, духовную семинарию, чтобы они могли изучать китайский язык. Проект, однако, не был принят.

Русское правительство того времени решило предпринять очередную попытку установить постоянные дипломатические сношения с Китаем, который был «закрыт» для всех иностранцев. С этой целью вместе с девятой духовной миссией русское правительство в 1807 г. хотело добиться въезда в Китай и специальному посольству графа Головкина. Однако китайцы не пустили к себе членов посольства Головкина, и архимандрит Иакинф, назначенный главой девятой духовной русской миссии, один со своими немногочисленными сотрудниками прибыл 10 января 1808 года в Пекин.

Архимандрит Иакинф согласился отправиться в Китай, его влекло сюда не только исполнение возложенного на него дела православной миссии, но и присущая ему любознательность. Как он сам высказывался впоследствии, одна мысль, что в Китай нужно будет ехать через Монголию, которую немногие видели своими глазами, восхищала его. Конечно, еще больший научный интерес должен был представлять громадный и по населению, и по территории Китай, имеющий такую древнюю и своеобразную культуру. Прибыв в Китай, архимандрит Иакинф «нашел свое жизненное призвание» в научном изучении для своей родины и, вообще, европейцев Китая. История пекинской миссии связывает время управления миссией архимандритом Иакинфом с переходной эпохой в жизни пекинской миссии. «С этого времени миссия постепенно выходит из своего заброшенного и плачевного состояния, в каком находилась впервые 100 лет своего существования».

Если интеллектуальный уровень миссионеров, предшественников девятой миссии, в большинстве своем был таков, что «китайцы считали за великий стыд иметь своими учителями диких и неученых людей, не знавших ни их церемониальных обычаев, ни разговоров», то архимандрит Иакинф со всей энергией и страстностью старался выправить этот недостаток, отдавшись всецело изучению той страны и народа, куда он был послан своей Родиной. Прибыв в Китай, архимандрит Иакинф начал изучать жизнь, нравы, мировоззрение китайского народа, а для достижения этой цели должен был выучить, прежде всего, китайский язык. Он обратился к деятелям католической миссии в Китае, к иезуитам, крепко обосновавшимся в Пекине лет за сто до русских, близко познакомившись с иезуитами, архимандрит Иакинф через них же получил возможность изучать труды их предшественников - Семедо, Майла, Грозье и другие, находившиеся в богатой португальской библиотеке Пекина.

Первой задачей своей деятельности в Китае архимандрит Иакинф ставил изучение китайского языка. Ему нужен был хороший китайско-русский словарь. Когда архимандрит Иакинф обнаружил, что данный ему католическими миссионерами словарь с латинским переводом Базиля де-Глемона имеет существенные недостатки, то он для серьезного изучения китайского языка предложил свой, особый способ: параллельно с занятиями по словарям и литературным произведениям с китайскими начетчиками, архимандрит Иакинф постоянно посещал улицы, кварталы Пекина, где всегда было большое скопление народа, и происходила оживленная торговля. Также Иакинф был неутомимым посетителем всех, периодически устраивавшихся в больших монастырях Пекина ежемесячных ярмарках. Для лучшего достижения поставленной цели изучения китайского языка из уст и языковой практики самого творца его - китайского народа, Иакинф считал целесообразным не выделяться из народной толпы, а потому позволял себе ходить по улицам Пекина в китайской одежде. Так «с улицы», непосредственно из речи китайского народа собирал Иакинф китайские слова и учился их пониманию и обозначению, пока за первые четыре года пребывания в Китае не составил для себя небольшой энциклопедический словарь употребительнейших слов с русским переводом.

Научная деятельность поглотила Иакинфа, который считал себя русским синологом. Все время пребывание архимандрита Иакинфа в Китае (с 10 января 1808 года по 15 мая 1821 года) было посвящено изучению Китая. Начав с труда по составлению китайского словаря для нужд своей миссионерской деятельности, Иакинф за период своего пребывания в Китае стал ученым.

Всецелое погружение в науку китаеведения отвлекло Иакинфа от руководства пекинской православной миссией. Для миссионерской деятельности у начальника миссии, занятого исключительно научными интересами, просто не хватало ни времени, ни сил. С годами миссия пришла в упадок, а политические условия существования были причиной ее полной запущенности. И Министерство иностранных дел, и Святейший Синод получали тревожные донесения о состоянии китайской миссии, в силу которых миссия и была не только отозвана, но и о деятельности ее членов возникло судебное дело «девятой пекинской миссии».

На основании резких донесений сибирского губернатора и начальника десятой миссии архимандрита Петра, не симпатизировавшего архимандриту Иакинфу, девятая миссия предавалась духовному суду за неисправное поведение в Китае и допущение беспорядков в делах миссии. Главными пунктами обвинения о. Иакинфа как начальника миссии были: а) продажа части посольского двора, б) заклад некоторых оброчных статей, оказавшихся налицо при последующих миссиях, в) небрежное обращение с церковною утварью, часть которой была также заложена, и, наконец, г) допущение открытия игорного дома в здании, принадлежавшем миссии и отдававшемся в наем. Разбирательство дела в Святейшем Синоде в 1822 году «в противозаконных поступках архимандрита Иакинфа и других лиц бывшей пекинской миссии» окончилось осуждением привлеченных к делу лиц. Святейший Синод определил «архимандрита Иакинфа, как недостойного носить звание священнослужителя, лишив сана архимандрита, оставить под строжайшим надзором навсегда в Валаамском монастыре».

В миссию, организованную при Азиатском Департаменте в 1839 г., были приглашены и студенты Санкт - Петербургской Духовной Академии для изучения Китая. Деятельность этой миссии много сделала для науки, дав замечательных синологов. Тогда же астрономом Гошкевичем было положено начало астрономическим наблюдениям при русском подворье. На новый путь вступила русская миссия, когда начальником ее стал архимандрит Юрий Карпов, переведший на китайский язык Евангелие.

По Тянзинскому договору (1858 г.) была разрешена пропаганда во внутренней области Китая и миссионерам позволено выезжать когда и куда угодно. Пользуясь этим, русская миссия по новой инструкции отступила от обычной системы преувеличения числа христиан и поддержки христианства только среди албазинцев. Расходы по содержанию миссии были возложены всецело на русское правительство. Из ее ведения изъяты были все светские дела по дипломатической части, а затем и сама она была переведена на северное подворье. Все это благоприятно повлияло на деятельность пекинской миссии, тем более что она имела таких выдающихся членов как архимандрит Палладий Кафаров и иеромонах Исаия Пешкин. Архимандрит Паладий долгое время был занят обработкой китайско-русского словаря, а архимандрит Исаия работал над устройством миссии на новом ее месте и, в тоже время явился деятельным и убежденным проповедником. Он много сделал для успеха миссии, положив твердое начало переводу богослужебных книг на китайский язык, составлением двух словарей. Одного общего содержания, другого специально богословского и церковного. Он же положил начало распространению православия среди китайцев за пределами Пекина, окрестив несколько китайских семей в деревне Дунь-динь-ан, где потом была построена церковь во имя Иннокентия Иркутского. Перевод богослужебных книг и отдельных песнопений быстро продвигался вперед. До 1860 г. были сделаны переводы со славянского языка «молитвы Господней», «символа веры», утренних и вечерних молитв и последование к святому причащению. Теперь же, благодаря трудам архимандрита Палладия и, особенно архимандрита Исаии дело перевода богослужебных книг настолько было успешно, что в 1866 г. позволено открыть богослужение на китайском языке, хотя и с несколькими сокращениями. Следующая миссия, во главе с архимандритом Флавианом (Городецким), занята была учено- издательской деятельностью. Его помощники иеромонахи Алексей Виноградов и Николай Адоратский занялись собиранием и проверкою прежних переводов. Благодаря дружной работе, богослужебные книги были изданы в 1884 г. в 20 томах. Согласно инструкции 1863 г. русская миссия направила свою деятельность на поддержание православия среди албазинцев и обращенных китайцев и на улучшение церковного пения, проповеди и преподавания в школах. Однако все это мало способствовало распространению православия в Китае. Недостаток же средств препятствовал развитию более широкой деятельности. Впрочем, православное служение, кроме пекинских подворий и деревни Дунь-динь-дань, совершалось еще в Ханькоу, Тяньзине, Калгане и Урге. Школа при подворье состояла из мужского и женского отделения. В том и другом обучалось до 60 человек в возрасте от 6-16 лет.

Нравственный уровень участников пекинской миссии, по свидетельству миссионеров. Часто не возвышается над нравственностью языческого большинства, вследствие постоянного влияния этого последнего. Женщины христиане выходят замуж за язычников и навсегда пропадают для православия. Мальчики, по выходе из школы, уподобляются своим отцам язычникам. Во время известного боксерского движения русская миссия спасалась в здании английского посольства. Мятежниками были сожжены: русские церкви в Калгане, деревне Дунь-динь - ан, в Пэйтахо, в Пекине северное подворье. Из имущества миссии, кроме церковной утвари, ничего почти спасти не удалось. Особенно важна была потеря типографии, где погибло до 30 тыс. вырезанных на дереве китайских значков и досок с текстом богослужебных книг, погибли вместе с архивом миссии некоторые ценные, неизданные труды архимандрита Палладия и о. Исаии. Папство потеряло из 1000 до 300 убитыми и, кроме того, многие отреклись от Христа. Но вскоре ситуация изменилась.

Начало XX века - краткий период расцвета Пекинской Миссии. 25 мая 1902 г. бывший начальник миссии архимандрит Иннокентий назначен был епископом в Китай с наименованием Переяславский. Затем 10 июня того же года утверждены были и новые штаты и оклады: во главе миссии должен быть епископ и при нем два иеромонаха, один иеродиакон и два причетника. Из сумм государственного казначейства на содержание их, поставлено, ежегодно, отпускать 10 тыс. руб. После возвращения миссии из Шанхая, куда она выезжала на время после своего освобождения международными войсками, ею восстановлен на месте разрушенного подворья первоклассный Успенский монастырь. Здесь же построены церковь Успения, трапеза, корпус для братского общежития, школа, церковь Всех Святых. В последнее время в подворье жили: настоятель монастыря, архимандрит, семь иеромонахов, один иеродиакон, три монаха, три рясофорных, десять послушников, два священника и два диакона из китайцев. За несколько десятилетий было сделано немало переводов Священного Писания на китайский язык, были переведены основные богослужебные тексты и некоторые труды святых отцов. В те годы Миссия издавала как ученые труды членов Пекинской Миссии, так и церковные книги. В Москве и Петербурге действовали Подворья Пекинской Миссии. По всему Китаю открывались миссионерские станы - к 1918 году Православие приняли около 10 000 китайцев. При миссии в 1902 г. учреждена женская община со школой для девочек, помещающаяся за зданием на особом монастырском дворе. А в своем ведении миссия имела, кроме того, Сретенскую церковь при дипломатической миссии, церкви в Урге, г. Ханькоу, Пэйтахо, на станции Манчжурия и в Харбине, затем - миссионерские отделения: Таинское, Хайларское, Тяньзинское с вагоном - церковью и школой для мальчиков, Шанхайское с церковью и школой для мальчиков, молитвенный дом и мужскую школу на 30-40 мальчиков в Пекине при кирпичном заводе и пекинское подворье с воскресной школой в Петербурге.

В Харбине в 1904 г., по инициативе епископа Иннокентия, было учреждено «Братство Православной церкви в Китае», от членов которого требовалось строгое соблюдение всех церковных постановлений истинно - христианская жизнь и постоянное общение в молитвах и собеседований. Братство имело свое отделение на ст. Хань - дао - хеуцзы, Манжурия, Пограничная и Цицикарь. С 25 марта 1904 г. братство издает «Известия Братства Православной Церкви в Китае», дающие все сведения о местной православной церкви. Наконец, с проведением Сибирской железной дороги на многих ее станциях были построены церкви-школы, которых в последнее время на территории Китая насчитывают до 10. Все они находятся в ведении миссии. В 1904 г. при них было семь школ, обучалось 330 мальчиков и до 200 девочек. Школы принадлежат министерству финансов. Свянослужители состояли при них, как законоучители, остальное преподавание велось учителем или учительницей.

Упомянутые церкви на станциях, равно как и церкви в Новом Харбине и в усадьбе Старого Харбина - приходские. Во время последней войны были упразднены церкви в г. Дальнем, Ляо - Яне и часовня в с. Юнь - цзи - коу. Предложено восстановить церковь в деревне Дунь-динь-ан, Калгане и вновь построить в Урулицах. Война нисколько не отразилась на успехе миссионерства, и в последний год было обращено до 65 язычников - китайцев. Изгнанничество русской полумиллионной эмиграции в Китае дало обильные плоды святости: чудотворцы нового времени - святитель Иона Ханькоуский и архиепископ Иоанн Шанхайский, благочестивые архипастыри, насельники Харбинских обителей, стяжавшие благодатные дары прозорливости, многие тайные подвижники благочестия, имена которых ведает один лишь Бог. Свое последнее пристанище и упокоение в Китае нашли убиенные в Алапаевске в 1918 г. родственники последнего Российского Государя - Императора Николая II. В Пекине до переезда в Иерусалим своими святыми мощами почивали преподобномученицы Елизавета Феодоровна и инокиня Варвара.

Таким образом, можно утверждать, что православная проповедь была более плодотворной по сравнению с другими. Несмотря на то, что православная Церковь выступила на поприще проповеди в Китае с большим опозданием, китайцы во многом отдавали предпочтение православной вере. Православные миссионеры, открывая школы, библиотеки, способствовали повышению образовательного уровня китайцев. Православными миссионерами были заложены основы отечественного востоковедения, благодаря их трудам Россия и Китай ни разу не воевали. Главная заслуга Пекинской русской миссии заключается в том, что, во-первых, своими переводами священных и богослужебных книг ответила религиозно-нравственным потребностям не только китайцев, но и родственных им корейцев, японцев, манчжуров и других. Во-вторых, она воспитала в своей среде лучших синологов и через них обогатила науку.

2. Рост национального самосознания и дальнейшая христианизация Китая

2.1 На стыке культур: взаимоотношения китайской и западной цивилизаций

Как уже было отмечено, миссионерство являлось наиболее эффективным источником распространения ценностей христианства и западной цивилизации. Взаимодействие европейской культуры и собственно традиционных элементов китайской цивилизации часто носило противоречивый характер. Однако большинство миссионеров осознавали, что для достижения эффективных результатов необходимо не только критиковать местные культурные ценности, но пытаться по возможности, приспосабливаться к некоторым из них, выстраивать диалог между двумя цивилизациями, как единый процесс межцивилизационного взаимодействия духовных традиции Китая и Запада. Первоначально, миссионерам было очень трудно объяснить китайцам отношения двух природ Христа. Но, можно предположить, что носитель традиционной китайской культуры, который смог бы разобраться в этих тонкостях, скорее всего, стал бы на сторону несториан. Причиной этому является проконфуцианская ориентация антиохийско-несторианского учения о присутствии у Христа помимо божественной еще и второй, человеческой природы. Несторианское учение о том, что Иисус был простым человеком, обретшим божественность благодаря образцовой жизни, отдаленно напоминает традиционное конфуцианское учение о самосовершенствовании «благородного мужа».

О сближения китайской и христианской традиций, свидетельствует китайско - сирийско - христианский памятник Памятник распространения сияющей религии из Да-цинь в Китае, открытый в 1625 г. в Синанфу, западной столице Китая. Стела была обнаружена во времена деятельности в Китае католических миссий, и содержала надпись, состоящую из трех разделов: доктринальный, исторический и евлогический. В начале надписи приводится краткое изложение основ вероисповедания, что представляет несомненный интерес для исследования проблем культурной адаптации. Вершина стелы увенчана небольшим и трудно различимым изображением креста - самым древним для китайского христианства. (Приложение 2). В целом среди многообразия форм изображения креста в христианской традиции можно выделить две основные. Это греческий крест с четырьмя равновеликими концами, или латинский крест, нижняя часть вертикали которого длиннее трех остальных сторон. Исходя из этой классификации, можно утверждать, что самое раннее китайское изображение креста со стелы относилось к греческой форме, принятой восточными церквами.

Изображение на стеле содержит разнообразную символику. Концы креста увенчивают цветы лилии, вокруг его подножия изображены облака, а под нижним его концом находится цветок лотоса. Этот симметричный крест, концы которого расширяются от центра к завершению, Саэки характеризует как мальтийский, отмечая его сходство с крестом на могиле святого Фомы в Индии, все четыре конца которого также украшены цветами лилии. Образ летящих облаков является характерным символом китайского даосизма, тогда как лотос обозначает буддизм - этот рисунок указывает на единство трех религий. Изучение несторианами китайских космологических и философских доктрин становится весьма заметным на фоне слов надписи со стелы о том, что Бог «активизировал изначальный ветер», «произвел две пневмы-энергии» и сотворил десять тысяч вещей. Более того, упоминание о доброте и гармоничности первых людей носит вполне конфуцианскую окраску.

В надписи кратко излагается история грехопадения человека под влиянием происков Сатаны и распространения идолопоклонства и ересей, приведших в смятение людские души.

Обращает на себя внимание параллельность путей культурной адаптации буддизма и несторианства в Китае. Оба пришедших с Запада учения поначалу предпочитали, чтобы из них рассматривали не как новацию, но как возвращение исконно китайского учения даосизма после длительных странствий на историческую родину. Из надписи на стеле можно узнать и то, что император Гао - цзун «почтительно наследовал предков, почитая подлинную религию». В результате чего несторианские сияющие монастыри были основаны в каждом округе, которых в Китае в то время было около трехсот.

Несторианские миссионеры несли в Китай несколько преувеличенные знания о других странах. Например, представляет интерес фрагмент с описанием нравов царства Дацинь, то есть восточной части Римской империи. Из необычных материальных вещей на Западе упомянуты «асбестовая одежда», «возвращающие душу благовония», «сияющие, как луна, жемчужины». О нравах сообщается, что там нет разбойников, люди живут в счастье и мире, практикуется только сияющая религия. Образ страны Дацинь служил в китайских источниках того времени своеобразной проекцией традиционных китайских представлений об идеальном государстве. Особенность надписи на стеле заключается в утверждении, что к достигшей идеальной жизни империи Дацинь практикуется только сияющая религия христианства. Это должно было послужить примером и подсказкой для китайцев, если те захотят воплотить свой идеал в реальности.

Заключительная часть надписи посвящена обращению к Истинному Господу, в ней говорится о спасении всего живого Иисусом и о возвращении в Китай сияющей религии. После восхваления всех перечисленных в историческом разделе танских императоров в заключении говорится о тайне сияющей религии.

О проблемах культурной адаптации несторианства в Китае можно узнать по письменным несторианским памятникам. К наиболее ранним текстам относятся писания епископа Алобэня «Канон Иисуса Мессии» и состоящая из трех частей работа «Единобожие».

Использование несторианами уже имевшейся в китайском языке буддистской терминологии наложило заметный отпечаток на облик текста. «Канон Иисуса Мессии» начинался с утверждений о величии и непознаваемости «подобного ветру» Бога, которого не видел никто из людей. Люди не видят Бога, как они не видят ветра, но несут чувство почитания Бога. Однако Бога могут узреть ангелы и святые. Сочетание чжуфо относится не ко «всем богам-буддам», но к ветхозаветному понятию об ангелах. Нельзя не заметить, что эти, по-видимому, справедливые разъяснения были бы попросту недоступны сознанию образованного китайца времен династии Тан, хорошо знакомого с буддизмом, но не имевшего представления о библейских иерархиях ангельских чинов. Надо полагать, что составители несторианского текста не имели в виду того, что будды и архаты религии Шакьямуни могли видеть Бога христианской Троицы. Однако широкое использование буддистской терминологии не только способствовало культурной ассимиляции несторианства, но и растворяло его в доминирующе буддистском религиозном окружении.

Буддистское влияние очень заметно. Об этом говорит, в частности, попавшее в текст «Канона» упоминание о том, что жизнь всех живых существ такова же, как и жизнь человека.