Философия

22

Министерство Российской Федерации

компьютерных технологий и информатизации

Сибирский государственный университет

телекоммуникаций и информатики

СМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКА, КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ

Новосибирск - 2007

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

1.Трансформация феномена смерти в современной культуре 5

2.Отношение к смерти в различных религиях мира 10

2.1. С точки зрения буддизма 10

2.2. С точки зрения христианства 11

2.3. С точки зрения ислама 12

3.Жизнь после смерти 14

Заключение 21

Список литературы 22

Введение

Феномен смерти - великая тайна. Попытки приоткрыть завесу этой тайны составляют основу всей культуры и социальной нравственности. Если осознание собственной смертности является первой предпосылкой антропогенеза, то в основе социо - и культурогенеза лежит смерть “другого”: осмысление феномена смерти выступает стержнем процесса формирования социокультурной среды, а различное смысловое наполнение этого феномена продуцирует разнообразие ценностных систем.

Переживание смерти, соответствующие символы, ритуалы и мифы - непременные “образующие” ингредиенты социально-культурной системы. Ценностные ориентации и психологические установки людей в отношении этого биологического и общественного феномена обусловлены сложным комплексом социальных, экономических, демографических отношений, преломленных общественной психологией, идеологией, религией и культурой.

Можно с полной уверенностью утверждать, что смерть является одним из коренных параметров коллективного сознания социума, которое не остается в ходе истории неподвижным.

Коллективное сознание социума и субъективное восприятие феномена смерти активно взаимодействуют между собой, так что изменения коллективного сознания (например, его переход в другую стадию социального развития) не могут не выразиться и в сдвигах в отношении людей к смерти. “Смерть - компонент картины мира, существующий в сознании членов данного общества в данный период”, - пишет А.Я. Гуревич.

В любой культуре существует страх смерти, на преодоление которого направлены ее явные или неявные усилия. Общество желает победить смерть, но такая победа всегда мнимая. Поэтому, уже в архаических обществах было выработано позитивное отношение к смерти. Страх смерти усиливает радость жизни, перед лицом смерти жизнь и любовь приобретают свой смысл.

В истории философской мысли эта тема представлена очень широко и глубоко. Достаточно перечислить всех великих мыслителей: Соломон, Сократ, Платон, Сенека, Марк Аврелий, Бл. Августин, И. Кант, А. Шопенгауэр, Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю, К. Юнг, К.А. Фрейд.

Актуальность проблемы становится очевидной в результате осмысления тенденций развития современной цивилизации в целом и российского общества в частности. Потеря человеком духовных ориентиров и смысла жизни, направленных, в первую очередь, на удовлетворение физиологических потребностей, на достижение известности, славы и богатства, а также незащищенность и одиночество человека, как в обществе, так и в семье, способствуют увеличению количества людей, не ценящих жизнь, появлению целых социальных слоев и групп, в среде которых наблюдается тяга к отчуждению от общества, семьи и самого себя, суицидальное поведение, тенденции дегуманизации и нелюбви к жизни. В связи с этими процессами, а также с тем, что современное общество встало на путь развития биотехнологий, вопросы, связанные с осмыслением феномена смерти в широком социальном контексте, представляют не только теоретический интерес, но также имеют большое практическое значение.

Актуальность изучения феномена смерти и его осмысления выводится также из интереса к ней людей из разных сфер бытия: она животрепещуща и для политиков, и для теоретиков - гуманитариев (юристов, философов, психологов, теологов, историков), и для военных, и для служителей церкви, и для врачей в свете их биоэтических размышлений и угрозы клонирования человека.

1.Трансформация феномена смерти в современной культуре

Феномен смерти занимает в современной культуре широкое пространство, структурными элементами которого являются: философское понятие смерти, медицинские и юридические критерии смерти, биохимические процессы старения и умирания, психология восприятия и отношения к смерти, разнообразные обряды похоронной культуры и многое другое. Главное, что отличает современные исследования феномена смерти - это междисциплинарный подход. Сегодня невозможно ограничиться историческим исследованием похоронных обрядов в ту или иную эпоху, или рассмотреть “идею смерти” в истории философии и культуры, и, на основании изучения отдельной сферы человеческой деятельности, делать обобщения, претендующие на некую универсальную значимость, как это происходило, например, в философии XIX века. Проблемное поле феномена смерти располагается на пересечении десятков различных направлений современной науки от изучения биологических процессов, которые завершаются биологической смертью до философско-теологических споров о смысле и месте смерти в жизни человека и общества.

Феномен смерти начала ХХI века радикально отличается от вековых представлений человека о смертном существовании, поэтому, прежде всего, необходимо очертить структуру современного феномена, а также понять исторические особенности отношения человека начала ХХI века к смерти.

Традиционное понятие смерти, как мгновенного и необратимого прекращения жизнедеятельности организма и важнейших психофизиологических его функций, начало формироваться около 400 лет назад, но только в ХХ веке стало привычным научным термином - “биологическая смерть”. Необходимо подчеркнуть, что именно мгновение и необратимость, являлись основой медицинских критериев смерти. Вплоть до 60-х годов прошлого столетия, единственным критерием смерти человека являлась остановка дыхания и сердцебиения, так называемый кардио-пульмонологический критерий.

Только на первый взгляд, констатация смерти врачом - заурядный процесс. История ошибок и заблуждений, находок и открытий существует столько же, сколько существует человек, который открыл для себя неизбежность смерти и научился отличать мертвое от живого. В известной книге Лайеля Уотсона “Ошибка Ромео” приведено немало фактов, даже курьезов, когда “покойники” оживали и доставляли немало хлопот окружающим. К слову сказать, именно такой роковой ошибке обязана культура появлением прекрасных сонетов Петрарки, после удивительного “воскрешения” его из мертвых. Отметим также, что страх быть погребенным заживо преследовал человека не одно столетие, однако и сейчас, несмотря на невиданное развитие науки, и технологий, этот страх продолжает оставаться одним из “популярных” синдромов различных расстройств психики.

Представления о точечности и необратимости смерти просуществовали вплоть до прошлого столетия, и именно эти базовые константы феномена смерти подверглись радикальному пересмотру.

К середине ХХ века смерть из точечного и необратимого события превратилась в процесс, в который можно и нужно было вмешиваться.

В 1936 году в СССР по инициативе будущего академика В.А. Неговского была создана лаборатория “Восстановление жизненных процессов при явлениях, сходных со смертью”, из которой впоследствии развился первый в мире институт общей реаниматологии. Впервые в истории науки между жизнью и мгновением смерти были выделены особые пограничные, т.е. терминальные состояния: тяжелый шок, запредельная кома, коллапс, предагональное состояние, терминальная пауза, агония и клиническая смерть. Вслед за клинической смертью, согласно теории Неговского, через небольшой интервал времени наступает необратимая биологическая, или истинная смерть. Таким образом, советский академик был первым, кто разделил мгновение необратимого события на процессы, выделил клиническую смерть, как этап на пути к биологической и радикально оспорил необратимость естественного конца жизни. Реаниматология показала, что смерть - процесс, доступный врачебному вмешательству и, значит, процесс, который можно останавливать и возвращать человека к жизни.

Необходимо отметить, что кардио-пульмонологический критерий позволяет констатировать клиническую смерть. Именно благодаря обратимости клинической смерти ошибки в констатации смерти в прошлой истории были так часты.

Следующим важным шагом на пути пересмотра вековых представлений о смертной природе человека стала концепция критерия “смерти мозга”, с которой, собственно, и началось развитие современной трансплантологии. В российской культуре последнего десятилетия концепция “смерти мозга” оказалась невостребованной. За исключением редких статей в специальных журналах, история споров западной биоэтики о новых критериях смерти человека остается тайной для нашего читателя. Между тем в средствах массовой информации время от времени появляются публикации, посвященные “делу врачей” или этическим проблемам органного донорства в России. Но темы этих, в основном, газетных статей ограничены судебными разбирательствами по фактам “кражи” органов или детей из неблагополучных семей для нужд, как правило, западной трансплантологии.

Скудная информация, поданная непрофессионалами, только препятствует развитию не только отечественной трансплантологии, но и в целом российской биоэтики, которая остается на правах приемной дочери в нашей стране. Дело, разумеется, не в нежелании знакомится с новейшими достижения биотехнологий, а с положением самой трансплантологии в России - до сих пор она остается мало доступной для нашего общества, как для пациентов, так и для изучения представителями нашей культуры. Ведь по сравнению, например, с США, где ежегодно проводятся десятки тысяч операций по пересадке органов, в нашей стране статистика оперирует сотнями, а то и просто десятками успешно проведенных операций.

Первые опыты по трансплантологии органов и тканей проводились уже в начале прошлого столетия, как в СССР, так и за рубежом. И, хотя история попыток замещения частей человеческого тела уходит своими корнями в Новое время, именно в первой половине ХХ века трансплантология начала обретать современный нам облик. Следует заметить, что отношение академической медицинской науки к попыткам пересадки органов было поначалу достаточно прохладным, - слишком уж дерзким и необычным выглядели эти планы. Единственные, кто сразу же ухватил революционную суть первых открытий, были писатели, научные фантасты, - “Собачье сердце” Михаила Булгакова появилось в период становления трансплантологии. В нашей стране всем знакомы романы Александра Беляева “Человек-амфибия” или “Голова профессора Доуэля”. Именно эти произведения и непростая судьба, тяжелая болезнь самого автора (юношей, Беляев прыгнул с крыши, раскинув руки, - он не сомневался, что обязательно полетит как птица) и вдохновили тогда еще молодого и энергичного ученого Неговского к исследованиям, и, в результате, в середине прошлого века появилась новая отрасль медицины - реаниматология.

Феномен смерти - не мгновенное событие, а процесс. В момент, который определяется как “биологическая смерть”, смерть человека не “происходит”, не “случается”, а завершается, иными словами, процесс смерти подходит к концу. Процесс этот не представляет собой некий унитарный феномен, неизменный для каждого человека в любую эпоху или период истории. Не только в том обыденном смысле, что каждый человек умирает “по-своему”.

Смерть как длительность, как процесс, обретаемый человеком, как особым существом на планете, различна. Иными словами, нет единой на все времена смерти. Речь идет не только о символах, метафорах смерти, различных ритуалах: похоронных обрядах или обрядах жертвоприношения. Да, феномен смерти - конструкция культуры, которую невозможно осмыслять, интерпретировать вне конкретного социально-экономического контекста. Но и само событие смерти (факт смерти) - различно.

Именно современное развитие биотехнологий, появление феномена смерти как длительности, не только социальной, но и биологической, множественность возможных критериев смерти, возможно, ставит последнюю точку в эклектическом блуждании современной культуры в попытках найти один единственный ответ на все смертные вопросы человека там, где этот ответ невозможен. Современные споры биоэтики о критериях смерти, попытки выделить феномен “социальной смерти”, пусть пока еще в сфере медицины, только приоткрывают направления принципиально нового осмысления человеком собственного бытия.

Смерть как исчезновение, как простая биологическая точка уравнивала всех и, как таковое мгновение, была недоступна человеку. Именно поэтому биологическая смерть выступала своего рода символом бессмертия для прежнего человека. Именно поэтому не отношение к смерти, а отношение к собственному бессмертию занимало, в действительности, континентальную философию индустриальной эпохи. “Бытие и время” Мартина Хайдеггера до сих пор является своего рода “библией” для исследователей феномена смерти.

2.Отношение к смерти в различных религиях мира

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значительно отличается от христианского и мусульманского. Сам Будда отказывался отвечать на вопросы: "Бессмертен ли познавший истину или смертен он?", а также: может ли познавший быть смертным и бессмертным одновременно? В сущности, признается только один вид "дивного бессмертия" - нирвана, как воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов.

Буддизм не стал опровергать развитое брахманизмом учение о переселении душ, т.е. веру в то, что после смерти любое живое существо снова возрождается в виде нового живого существа (человека, животного, божества, духа и т.д.). Однако буддизм внес в учение брахманизма существенные изменения. Если брахманы утверждали, что путем различных для каждого сословия ("Варны") обрядов, жертв и заклинаний модно достичь "хороших перерождений", т.е. стать раджей, брахманом, богатым купцом и т.д., то буддизм объявил всякое перевоплощение, все виды бытия неизбежным несчастьем и злом. Поэтому высшей целью буддиста должно быть полное прекращение перерождений и достижение нирваны, т.е. небытия.

Поскольку личность понимается как сумма драхм, находящихся в постоянном потоке перевоплощения, то отсюда следует нелепость, бессмысленность цепи природных рождений. "Дхаммапада" утверждает, что "рождение вновь и вновь - горестно". Выходом является путь обретения нирваны, прорыв цепи бесконечных перерождений и достижение просветления, блаженного "острова", находящегося в глубине сердца человека, где ""ничем не владеют" и "ничего не жаждут". Известный символ нирваны - угашение вечно трепещущего огня жизни хорошо выражает сущность буддийского понимания смерти и бессмертия. Как говорил Будда: "Один день жизни человека, видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего существования человека, не видевшего высшей жизни".

Для большинства людей достичь нирваны сразу, в данном перерождении, невозможно. Следуя по пути спасения, указанному Буддой, живое существо обычно должно снова и снова перевоплощаться. Но это будет путь восхождения к "высшей мудрости", достигнув которой существо сможет выйти из "круговорота бытия", завершить цепь своих перерождений.

Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смерти и бессмертию, стремление к просветлению и освобождению от зла характерно и для других восточных религий и культов. В этой связи меняется отношение к самоубийству; оно считается не столь греховным, сколько бессмысленным, ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей, а только приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, "природа личности есть непрерывная смерть".

2.2. С точки зрения христианства

Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит из ветхозаветного положения: " День смерти лучше дня рождения" и новозаветной заповеди Христа "... я имею ключи от ада и смерти". Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие личности как целостного существа мыслимо только через воскресение. Путь к нему открыт искупительной жертвой Христа через крест и воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-космических сил и стихий и ставится как личность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность.

Таким образом, целью жизни человека является обожание, движение к жизни вечной. Без осознания этого, земная жизнь превращается в сон, пустую и праздную мечту, мыльный пузырь. В сущности, она есть только приготовление к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Поэтому и сказано в Евангелии: "Будьте готовы: ибо, в который час не думаете, придет сын Человеческий". Чтобы жизнь не превратилась, по словам М.Ю.Лермонтова, "в пустую и глупую шутку", необходимо всегда помнить о смертном часе. Это не трагедия, а переход в мир иной, где уже обитают мириады душ, добрых и злых и где каждая новая входит на радость или муку. По образному выражению одного из нравственных иерархов: "Умирающий человек - заходящее светило, заря которого уже блещет над другим миром". Смерть разрушает не тело, а тленность его и поэтому она - не конец, а начало жизни вечной.

Иное понимание бессмертия христианство связало с образом "Вечного жида" Агасфера. Когда изнемогающий под тяжестью креста Иисус шел на Голгофу и захотел отдохнуть, стоявший среди других Агасфер сказал: "Иди, иди", за что и был покаран - ему навсегда было отказано в покое могилы. Из века в век обречен он скитаться по миру, дожидаясь второго пришествия Христа, который один может лишить его постылого бессмертия.

Образ "горного" Иерусалима связан с отсутствием там болезни, смерти, голода, холода, нищеты, вражды, ненависти, злобы и прочих зол. Там жизнь без труда и радость без печали, здоровье без немощи и честь без опасности. Все в цветущей юности и возрасте Христа утешаются блаженством, вкушают плоды мира, любви, радости и веселья, причем "друг друга любят как себя". Евангелист Лука так определил суть христианского подхода к жизни и смерти: "Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у него все живы". Христианство категорически осуждает самоубийство, так как человек не принадлежит себе, его жизнь и смерть " в воле Божьей".

2.3. С точки зрения ислама

Другая мировая религия - ислам - исходит из факта сотворенности человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. На вопрос человека: "Разве, когда я умру, я буду известен живым?", Аллах дает ответ: "Разве не вспомнит человек, что мы сотворили его раньше, а был он ничем?". В отличие от христианства, земная жизнь в исламе расценивается высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь является необходимой, поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы.

Разрушение всей Вселенной в день Справедливого суда предполагает творение совершенно нового мира. О каждом человеке будет представлена "запись" деяний и мыслей, даже самых тайных и вынесен соответствующий приговор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства законов морали и разума над физическими закономерностями. Морально чистый человек не может находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире. Ислам категорически запрещает самоубийство.

Описание рая и ада в Коране полны ярких подробностей, дабы праведники могли полностью удовлетвориться, а грешники получить по заслугам. Рай - это прекрасные "сады вечности, внизу которых текут реки из воды, молока и вина"; там же "чистые супруги", "полногрудые сверстницы", а также "черноокие и большеглазые, украшенные браслетами из золота и жемчуга". Сидящих на коврах и опирающихся на зеленые подушки обходят "мальчики вечно юные", предлагающие на блюдах из золота "мясо птиц". Ад для грешников - огонь и кипяток, гной и помои, плоды дерева "заккум", похожие на голову дьявола, а их удел - "вопли и рев". Спрашивать Аллаха о смертном часе нельзя, так как знание об этом только у него, а " что тебе дано знать, - может быть, час уже близок".

3.Жизнь после смерти

Интересен рассказ поэта Арсения Тарковского об его опыте внетелесного существования. Это случилось с Тарковским в январе 1944 года, после нескольких реампутаций ноги, когда он погибал во фронтовом госпитале от гангрены. Он лежал в маленькой, тесной палате с очень низким потолком. Лампочка, висевшая над кроватью, выключателя не имела, и приходилось вывинчивать ее рукой. Однажды, выкручивая лампочку, Тарковский почувствовал, что его душа (сознание) спиралеобразно выскользнула из тела - вывинтилась, подобно лампочке из патрона. Удивленный, он глянул вниз и увидел свое тело. Оно было совершенно недвижимо, как у человека, спящего мертвецким сном. Затем ему почему-то захотелось посмотреть, что делается в соседней палате. Он стал медленно "просачиваться" сквозь стену, но в какой-то момент почувствовал, что еще немного - и он уже никогда не сможет вернуться в свое тело. Это его испугало. Он снова завис над кроватью и каким-то странным усилием скользнул в тело, как в лодку.

Запад, последовательно отболевший в XX веке разными мировоззренческими модами, начиная от теософии и кончая дзен-буддизмом, в какой-то момент почувствовал потребность вернуться к классическому рационализму. При этом таинственные моменты бытия не отвергались, а объяснялись путем соединения трех компонентов: свидетельств чувственного опыта, рационалистического анализа (естествознание, помноженное на формальную логику), мистического (мифологического, религиозного) знания. В 1970-х годах западного читателя захлестнула волна литературы, посвященной тому, на что. прежде было наложено негласное табу. Особенно рьяно бросились писать о смерти медики. Пионером здесь стала доктор Элизабет Кюблер-Росс, автор книг "О смерти и умирании" (1969) и "Смерть не существует" (1977). Среди других серьезных работ выделю следующие: Дж. Мейерс "Голоса на краю вечности" (1973), Осис и Харальдсон "В час смерти" (1976), Бетти Мальц "Мои впечатления о вечности" (1977), Д. Р. Уиклер "Путешествие по ту сторону" (1977), М. Ровслинг "За дверью смерти" (1978), Тим Ле Хэй "Жизнь после жизни" (1980), И. Стивенсон "Двадцать случаев, заставляющих думать о перевоплощении" (1980), Серафим Роуз "Душа после смерти" (1982), Станислав и Кристина Гроф "Сияющие города и адские муки", Лайэлл Уотсон "Ошибка Ромео", Майкл Сабом "Призывы смерти" (1982), Кеннет Ринг "Трагедия ожидания" Петр Калиновский "Переход"(1991).

Но самое большое количество читательских взоров притянула книга Р. Моуди “Жизнь после жизни” (1976) и ее продолжение "Размышления о смерти после смерти" (1983).

В первой книге Моуди описал и проанализировал 150 случаев, когда люди, побывавшие в состоянии клинической смерти, хорошо помнили о том, что происходило с ними, имели опыт предсмертных видений, связанных с ощущением (или реальностью) внетелесного существования (обозначим его аббревиатурой ОВС). Для процесса ОВС характерны следующие стадии: остановка всех физиологических функций организма (причем умирающий еще успевает услышать слова врача, который констатирует летальный исход); нарастающие неприятные шумы; умирающий выходит из тела и с большой скоростью несется по тоннелю, в конце которого виден свет, иногда - светоносное существо; перед умирающим проходит вся его жизнь; он встречает умерших родственников и друзей; в какой-то момент возникает ощущение границы, из-за которой уже невозможно вернуться в тело; умирающий "усилием воли" или иногда против воли возвращается в тело. Согласно исследованиям Моуди, существует 11 четко различимых стадий процесса умирания и возвращения с того света (американский кардиолог Сейб насчитывает 10 таких фаз).

По данным американского психолога Кеннета Ринга, изучившего 102 случая "возвращения с того света", 60 % "возвращенцев" испытали непередаваемое чувство покоя, 37 % парили над собственным телом, 26 % запомнили всевозможные панорамные видения, 23 % входили в тоннель, колодец, погреб, шлюз или мешок, 16 % были очарованы удивительным светом, 8 % встречались с умершими родственниками. Встречаются у "возвращенцев" и описания ада - об этом свидетельствуют сообщения того же Р. Моуди, а также М. Сабома, Дж. Ритчи, Б. Мальц. Доктор Морис Ровслинг в книге "За дверью смерти" рассказывает о своем пациенте, "который во время остановки сердца попал в ад. В процессе оживления он несколько раз приходил в себя, но сердце снова останавливалось. Когда он был в нашем мире и обретал дар речи, он все еще видел ад, был в панике и просил врачей продолжать оживление. Эти процедуры болезненны, и обычно больные, возвращаясь к земной жизни, просят прекратить их. Спустя два дня у больного не осталось никаких воспоминаний о происходившем. Он все забыл, он никогда не был в аду и никакого ада не видел".

Стоит также отметить тяжелый опыт ОВС у самоубийц, возвращенных к жизни. Их видения мрачны, безрадостны, порой просто ужасны. По утверждению К. Ринга, показания "возвращенцев", различаясь в некоторых деталях, совпадают в главном, независимо от национальности, возраста, пола, места проживания и религиозной принадлежности исследуемых. Об этом же говорит и австралийский врач П. Калиновский, хотя отмечает, что "иногда люди видят то, что они ожидают увидеть. Христиане видят ангелов, Богоматерь, Иисуса Христа, патриархов. Индусы видят индусские храмы; неверующие видят фигуры в белом, юношей, иногда ничего не видят, но чувствуют "присутствие". Психологи видели в свете облик своего отца или понимали его как "коллективное сознание" и так далее".

По данным Э. Кюблер-Росс, только 10 % людей, находившихся на грани смерти или переживших клиническую смерть, могли ясно припомнить, что они переживали при этом. Другие исследователи называют более высокие цифры - от 15 до 35%.

Вот еще несколько историй в передаче исследователей или рассказанных самими "возвращенцами".

"Врач британских ВВС потерпел аварию при взлете с маленького сельского аэродрома. Он был выброшен из кабины, упал на спину и лежал без всяких признаков жизни. Из ложбины, в которой он оказался после аварии, здания аэродрома не видно, но тем не менее доктор ясно видел все этапы спасательной операции. Он вспоминает, что глядел на аварию с высоты около двухсот футов и видел свое тело, лежащее поблизости. Глядя, как бригадир и уцелевший пилот бежали к его телу, он недоумевал, зачем им это нужно, желая, чтоб его оставили в покое. Он видел, как из ангара выехала машина "скорой помощи" и сразу же заглохла. Он видел, как водитель вылез, завел машину ручкой, вскочил в кабину, проехал немного и притормозил, чтобы захватить на заднее сиденье санитара. Он наблюдал, как "скорая" остановилась возле госпиталя, где санитар что-то забрал, а затем двинулась к месту катастрофы. Тогда еще не пришедший в сознание доктор почувствовал, что удаляется от аэродрома, пролетает над островом Корнуолл и с огромной скоростью несется над Атлантикой. Внезапно путешествие окончилось, и он, очнувшись, увидел, как санитар льет ему в глотку раствор нюхательной соли. Позднейшее расследование обстоятельств аварии показало полное соответствие всех деталей рассказа действительным событиям".

"Однажды у меня был сердечный приступ. Я вдруг обнаружила, что я нахожусь в черном вакууме, и я поняла, что я покинула свое физическое тело. Я знала, что умираю, и я подумала: "Боже, я бы жила не так, если бы знала, что случится сейчас. Пожалуйста, помогите мне". И немедленно я стала выходить из этой черноты и увидела что-то бледно-серое, и я продолжала двигаться, скользить в этом пространстве. Потом я увидела серый тоннель и направилась к нему. Мне показалось, что я двигаюсь к нему не так быстро, как мне хотелось бы, потому что я поняла, что, продвигаясь ближе, я смогу что-то увидеть сквозь него. За этим тоннелем я увидела людей. Они выглядели так же, как и на земле. Там я увидела нечто такое, что можно было бы принять за картины настроения.

“Все было пронизано удивительным светом: живительным, золотисто-желтым, теплым и мягким, совсем непохожим на тот свет, который мы видим на земле. Когда я приблизилась, я почувствовала, что прохожу сквозь тоннель. Это было удивительное, радостное ощущение. На человеческом языке просто нет слов, которыми можно было бы это описать. Только моё время перейти за этот туман, вероятно, еще не пришло. Прямо перед собой я увидела моего дядю Карла, который умер много лет назад. Он преграждал мне путь, говори: "Иди назад, твое дело на земле еще не закончено. Сейчас возвращайся обратно". Я не хотела идти, но у меня не было выбора, поэтому я вернулась в свое тело. И вновь ощутила эту ужасную боль в груди и услышала, как мои маленький сын плакал и кричал: "Боже, верни мамочку!".

"Я видел, как они поднимали мое тело и вытаскивали его из-под рулевого управления, я чувствовал, что меня как будто тащат через какое-то ограниченное пространство, что-то вроде воронки. Там было темно и черно, и я быстро двигался через эту воронку обратно, к моему телу. Когда я был "влит" обратно, мне показалось, что это "вливание" началось с головы, будто я входил с головы. Я не чувствовал, что могу как-то рассуждать об этом, не было даже времени подумать. Перед этим я был в нескольких ярдах от моего тела, и все события вдруг приняли обратный ход. Я не успел даже сообразить, в чем дело, я был "вливаем" в мое тело".

"Я была взята в больницу в критическом состоянии. Они говорили, что я не выживу, пригласили моих родных, потому что я должна скоро умереть. Родные вошли и окружили мою кровать. В тот момент, когда врач решил, что я умерла, мои родные стали мне далекими, будто бы они стали удаляться от меня. Это в самом деле выглядело так, будто не я удаляюсь от них, а они начали удаляться все дальше и дальше от меня. Становилось все темнее, и, тем не менее, я видела их. Потом я потеряла сознание и не видела, что происходило в палате.

“Я находилась в узком Y-образном тоннеле, похожем на изогнутую спинку вот этого стула. Этот тоннель по форме соответствовал моему телу. Мои руки и ноги, казалось, были сложены по швам. Я стала входить в этот тоннель, продвигаясь вперед. Там было темно настолько, насколько вообще бывает темно. Я двигалась через это вниз. Потом я посмотрела вперед и увидела прекрасную полированную дверь без всяких ручек. Из-под краев двери я видела очень яркий свет. Лучи его выходили таким образом, что было ясно, что все там, за дверью, очень счастливы. Лучи эти все время двигались и вращалась. Казалось, что там, за дверью, все ужасно заняты. Я глядела на все это и говорила: "Господи, вот я. Если ты хочешь, возьми меня!" Но хозяин вернул меня обратно, и так быстро, что у меня захватило дух".

"Я слышал, как врачи оказали, что я умер. И тогда я почувствовал, как я начал падать или как бы плыть через какую-то черноту, некое замкнутое пространство. Словами это невозможно описать. Все было очень черным, и только вдалеке я мог видеть этот свет. Очень-очень яркий свет, но сначала небольшой. Он становился больше по мере того, как я приближался к нему. Я старался приблизиться к этому свету, потому что чувствовал, что это был Христос. Я стремился попасть туда. Это не было страшно. Было более или менее приятно. Как христианин, я тотчас связал этот свет с Христом, который сказал: "Я свет миру". Я сказал себе: "Если это так, если я должен умереть, я знаю, что ждет меня в конце, там, в этом свете".

"Я встал и пошел в другую комнату налить чего-нибудь выпить, и именно в этот момент, как мне потом сказали, у меня было прободение аппендицита, я почувствовал сильную слабость и упал. Потом все как будто сильно поплыло, и я почувствовал вибрацию моего существа, рвущегося из тела, и услышал прекрасную музыку. Я парил по комнате и затем через дверь перенесся на веранду. И там мне казалось, что вокруг меня стало собираться какое-то облачко сквозь розовый туман. И тогда я проплыл мимо через перегородку, как будто ее там и не было вовсе, по направлению к прозрачному ясному свету.

“Он был прекрасен, такой блестящий, такой лучезарный, но он совсем не ослеплял меня. Это был неземной свет. По-настоящему я не видал никого в этом свете, и все же в ней была заключена особая индивидуальность... Это был свет абсолютного понимания и совершенной любви. Мысленно я услышал: "Любишь ли ты меня?" Это не было сказано в форме определенного вопроса, но думаю, что смысл можно выразить так: "Если ты действительно любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал". И все это время я чувствовал себя окруженным всепоглощающей любовью и состраданием".

Феномена посмертных видений у людей, находившихся в состоянии клинической смерти, не отрицает никто. Вопрос в трактовке природы этих видений. Президент Французской танталогической ассоциации Луи-Венсен Тома считает, что не правы как фанатичные мистики, пытающиеся использовать феномен ОВС для пропаганды своих идей, так и те, кто упрощенно сводит феномен к галлюцинациям. Большинство пациентов, опрошенных Моуди,- люди верующие, как правило, христиане. Их экзистенциальный опыт как будто свидетельствует о безусловном существовании Бога и о том, что наша душа бессмертна. Доктор Карлис Озис, собравший данные о 3800 больных, находившихся на грани смерти, отмечает, что верующие имеют видения чаще, чем неверующие. При этом в христианский опыт "возвращенцев" вплетаются явные элементы буддизма.

Заключение

Во-первых, это ситуация глобального цивилизованного кризиса, который в принципе может привести к самоуничтожению человечества.

Во-вторых, значительно изменилось ценностное отношение к жизни и смерти человека в связи с общей ситуацией на Земле.

Почти полтора миллиарда жителей планеты живут в полной нищете и еще один миллиард приближается к отметке, полтора миллиарда землян лишены какой-либо медицинской помощи, миллиард людей не умеют читать и писать. В мире 700 миллионов безработных. Миллионы людей во всех уголках земного шара страдают от расизма, агрессивного национализма.

Это приводит к выраженному обесцениванию человеческой жизни, к презрению жизни как своей, так и другого человека. Вакханалия терроризма, рост числа немотивированных убийств и насилия, а также самоубийств - это симптомы глобальной патологии человечества на рубеже XX - XXI вв. В то же время на рубеже 60-х годов в странах Запада появилась биоэтика - комплексная дисциплина, находящаяся на стыке философии, этики, биологии, медицины и ряда других дисциплин. Она явилась своеобразной реакцией на новые проблемы жизни и смерти.

Это совпало с ростом интереса к правам человека, в том числе и по отношению к телесному собственному и духовному бытию и реакции общества на угрозу жизни на Земле, вследствие обострения глобальных проблем человечества. Если у человека есть нечто вроде инстинкта смерти (о чем писал З.Фрейд), то каждый имеет естественное, врожденное право не только жить, каким он родился, но и умереть в человеческих условиях. Одной из особенностей XX в. является то, что гуманизм и гуманные отношения между людьми являются основой и залогом выживания для человечества.

Список литературы