"Психологизация" криминалистической тактики: от простейших наблюдений за внешними проявлениями индивида до научной "детекции лжи"

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Психологизация» криминалистической тактики: от простейших наблюдений за внешними проявлениями индивида до научной «детекции лжи»

Евгений Иванович Замылин

Аннотация

«Психологизация» криминалистической тактики нашла свое применение еще на заре цивилизации. Попытки выявления лжи на основе внешних признаков проявления психической деятельности известны с глубокой древности: это и визуальные наблюдения за индивидом, вовлеченным в процесс расследования, и метод психодиагностики, предложенный еще в средние века, и применение его в современных условиях на довольно примитивном уровне, и, наконец, научная «детекция лжи». Основные изменения физиологических параметров организма фигуранта по делу довольно часто находятся вне пределов восприятия органами чувств следователя; специальная аппаратура позволяет расширить диапазон фиксации и оценки психофизиологического состояния участника уголовного судопроизводства. Пол и- граф решает проблему измерения эмоционального напряжения под воздействием критических раздражителей, выявляя осведомленность лица об интересующем следствие факте; полученная информация может носить как оправдательный, так и обвинительный характер лишь при подтверждении ее иными доказательствами. Кроме того, использование полиграфа предопределено сведением к минимуму следственно-судебных ошибок.

Ключевые слова: расследование, доказательства, следователь, психодиагностика, нетрадиционные методы, полиграф, ориентирующая информация

Abstract

"PSYCHOLOGISATION" OF CRIMINALISTIC TACTICS: FROM THE SIMPLEST WATCHING THE EXTERNAL MANIFESTATIONS OF AN INDIVIDUAL TO THE SCIENTIFIC "LIE DETECTING"

Yevgeny Ivanovich Zamylin

"Psychologisation" of criminalistics tactics found its application at the dawn of civilization. Attempts to detect lies on the basis of external signs of mental activity are known since ancient times: they include a visual observing of an individual involved in the process of investigation, the method of psycho-diagnostics proposed in the Middle Ages, its rather primitive modern application and, finally, scientific "lie detecting" (a set of methods aimed at identifying deception). The main changes in the physiological parameters of the defendant's body are quite often beyond the perception of the investigator's senses; special equipment makes it possible to expand the range of fixation and assessment of the psychological and physiological state of a criminal proceedings participant. The polygraph solves the problem to measure emotional tension under the influence of critical stimuli by revealing the person's awareness of the fact of interest to the investigation; the information obtained can be either exculpatory or accusatory only if it is corroborated by other evidence. In addition, the use of polygraph is predetermined to minimize investigative and judicial errors.

Keywords: investigation, evidence, investigator, psycho-diagnostics, unconventional methods, polygraph, guiding information

У психологии длинное прошлое, но короткая история.

Герман Эббингхаус

Некоторые люди лишены дара говорить правду, зато какой искренностью дышит их ложь!

Станислав Ежи Лец

Проблема качественного раскрытия и расследования преступлений, привлечения виновных к ответственности и как итог -- установление истины по делу требует оснащения правоохранительных органов современными научно-техническими средствами на уровне мировых стандартов и эффективного их применения в рамках действующего законодательства. За более чем полуторавековой период развития и становления криминалистики как науки произошли колоссальные изменения в области открытия и внедрения в практику борьбы с преступностью и причинами, ее порождающими, различных технических приспособлений, средств и методик их применения: от простейших измерительных приборов, тех же графических способов фиксации (планов, чертежей и т. д.) до лазерных микроспектральных анализаторов, газовых и жидкостных хроматографов, компьютерного программирования, использования индивидуальных признаков, присущих «генетическим документам», и т. д.

Однако влияние научно-технической революции на криминалистику не ограничивается лишь сферой криминалистической техники. Не в меньшей мере ее воздействию подвержена и криминалистическая тактика; одним из таких направлений стала так называемая психологизация, а именно интенсивная разработка и совершенствование психологических основ тактики следователя, путей ее апробации и внедрения в правоприменительный процесс получения искомой информации, выяснения обстоятельств по делу.

Следует признать, что психология, ее знания, пусть и на зачаточном уровне, нашли свое применение в практике борьбы с противоправными проявлениями еще на заре цивилизации. В числе прочего здесь можно назвать попытки выявления и нейтрализация лжи в показаниях лиц на основе анализа внешних признаков проявления их психической деятельности. В качестве примера приведем древнейший памятник права Индии, сборник правовых и религиозно-нравственных предписаний «Законы Ману» (V в до н. э.) Законы Ману: Манавадхармашастра. , где имеются рекомендации относительно необходимости наблюдения за внешними проявлениями лиц, которые вовлечены в процесс выяснения обстоятельств по тому или иному делу (независимо от юрисдикции). В частности, в гл. VIII комментируемого правового источника определено, что внутреннее настроение людей надо узнавать по их внешним признакам: по звукам (голоса), цвету (лица), движениям, глазам и жестам, а по выражению лица, движениям, походке, жестам, речи, по изменению (выражения) глаз и лица улавливается сокровенная мысль. В то же время в качестве оснований для подозрения в лживости свидетельства выделены следующие проявления допрашиваемых: те переступают с одного места на другое, облизывают языком углы рта, лицо их покрывается потом и меняется в цвете, отвечают они медленно, голосом дрожащим и обрывающимся, шевелят губами и не отвечают ни голосом, ни взглядом и пр.

Несмотря на засилье религиозных постулатов и ортодоксальную трактовку мироздания, определенные достижения в области психологии можно проследить и в средние века. Считаем уместным поговорить о гениальном ученом, враче, философе Ибн-Сине (Авиценне) (980--1037 гг.), который среди прочего занимался исследованием человеческих эмоций и, в частности, аффектов. Эмоции, по его мнению, способны оказывать влияние на индивида, вызывая определенные изменения, а психические переживания зависят от внешних воздействий и отражаются на физической жизни индивида. психический расследование судебный полиграф

Есть письменные свидетельства, что именно Авиценна первым описал метод психодиагностики [1], характеризующийся учащением пульса при воздействии внешних факторов. Так, им были выявлены причины «заболевания» и предложены пути «лечения» одного знатного юноши, физическое состояние которого по непонятным причинам ухудшалось с каждым днем; известные на тот период лекарства и методы лечения светил медицины не помогали. В результате был выявлен «любовный недуг», а именно: перед юношей проводили девушек из его окружения, а Авиценна держал руку на пульсе испытуемого. При визуальном восприятии девушек он был безучастен, пока не зашла та, в которую был влюблен: несмотря на то что внешне юноша ничем своих чувств не проявлял, выдало его мгновенное учащение пульса и сердцебиение. Объявление его отца и отца «предмета его тайной страсти» о свадьбе практически мгновенно привело к благополучному выздоровлению.

В данном случае, по мнению советского и российского психолога профессора М. Г. Ярошевского, «это был первый в истории психологии случай психодиагностики, причем принцип, на котором она строилась, предвосхищает последующий ассоциативный эксперимент, „детектор лжи“ и другие сходные приемы поиска эмоционального комплекса по экспериментально вызванным изменениям в вегетативной сфере» [2, с. 87].

Даниель Дефо, один из самых известных английских романистов XVII--XVIII вв. и, по некоторым данным, глава разведслужбы Британии, в 1730 г. в трактате «Эффективные схемы предотвращения уличных грабежей и пресечения других ночных нарушений» констатировал, что «вина всегда сопровождается страхом: будучи измеренная толчком в крови вора, непременно выдаст его; если имеется подозреваемый, я бы измерил его пульс»; «...у вора существует дрожь (тремор) в крови, которая, если ею заняться, разоблачит его... Некоторые из них настолько закостенели в преступлении, что... даже смело встречают преследователя; но схватите за запястье, пощупайте пульс и вы обнаружите его виновность» Кабинет инструментальной детекции лжи. .

Применение метода психодиагностики, даже на довольно примитивном уровне, имеет место в ряде правоохранительных органов не только в исторически отдаленном временном периоде, но и в настоящее время. В качестве примера приведем практику деятельности полиции Республики Афганистан, надо признать, не лишенную «рационализаторства». Так, при проверке на наличие в поклаже проходящих контрольно-пропускной пункт запрещенных веществ, как правило героина, полицейский останавливает подозрительное лицо, прикладывает к левой стороне его груди ладонь и задает вопросы относительно наличия / отсутствия наркотиков. По сердцебиению фигуранта как ответной реакции на задаваемые вопросы полицейский приходит к выводу о степени достоверности ответов; в зависимости от этого им принимается решение о более тщательном досмотре поклажи и транспорта, в том числе гужевого. Полицейский, обладающий особыми навыками, психологическим чутьем и наблюдательностью, как правило, «бьет точно в цель».

Именно с этой позиции мы и намерены более конкретно поговорить о «психологизации» криминалистической тактики. Заметный успех здесь прослеживается в результате использования различных по техническим возможностям приборов, предопределяющих регистрацию инструментальной диагностики эмоциональной напряженности (ИДЭН), более известных как «полиграфы», «лай- детекторы», «детекторы лжи» и пр.

Полиграф прошел путь эволюции от простейшего прибора по измерению у испытуемого колебаний давления крови, которое было проведено в конце XIX в. Ч. Ломброзо, преследовавшего цель установить ложь в показаниях лиц, подозреваемых в совершении преступления, до современных электронных аппаратов, позволяющих одновременно и непрерывно измерять и фиксировать динамику физиологических изменений состояния человека, а именно: сердцебиение, частоту пульса и дыхания, электрическую проводимость кожного покрова, напряжение мышц, реакцию зрачков, температуру тела, биотоки мозга, непроизвольные колебательные движения тела или отдельных его частей и др. (в зависимости от аппарата), которые затем анализируются специалистом.

Появившись в 1920-х гг. и оформившись практически через десятилетие в прибор по регистрации ИДЭН, полиграф нашел широкое применение в правоприменительной деятельности за рубежом: количество стран, использующих его в практике борьбы с преступными проявлениями, в настоящее время, по самым скромным подсчетам, достигает более полусотни (это США, Канада, Великобритания, Япония, Израиль, Южная Корея, Индия, Турция, Австралия и др.). В своей основе полиграф применяется на стадии предварительного расследования как прибор, позволяющий отслеживать динамику психофизиологических реакций обследуемого лица (участника уголовного судопроизводства) в ответ на те или иные раздражители, в качестве которых выступают последовательно задаваемые вопросы, содержащие сведения об обстоятельствах уголовно наказуемого деяния. Результат рассчитан на то, что сведениями по делу может обладать лишь индивид, непосредственно имеющий отношение к уголовно наказуемому деянию; его статус -- подозреваемый (обвиняемый), потерпевший, свидетель-очевидец. Внедрение в следственную практику нетрадиционных методов получения искомой информации по делу обусловлено развитием науки и техники, в том числе достижениями в области психологии, психиатрии, криминалистики и др.

Одним из родоначальников полиграфа следует признать и нашего соотечественника, советского психолога, впоследствии -- академика, основателя нейропсихологии в СССР, профессора А. Р. Лурию, который в 20-х гг. прошлого столетия проводил психологические исследования в сфере диагностики причастности конкретного лица к преступлению. В своей работе «Природа человеческих конфликтов» (1930 г.), которая трижды переиздавалась за рубежом, а у нас в стране издана лишь в 2002 г. [3], он сформулировал один из основных принципов психофизиологических методов выявления скрываемой человеком информации, положенный в основу определения научной «детекции лжи». Психологические опыты, проводимые под руководством А. Р. Лурии, основывались на том, что воспоминания о совершенном преступлении, переживаемые при этом эмоции сохраняются в памяти индивида длительное время. Как следствие, в рамках проводимого исследования ученый пришел к заключению, что задаваемые вопросы (так называемые слова-раздражители) и / или демонстрация тех или иных материальных объектов или изображений, имеющих отношение к уголовно наказуемому деянию, «оживляют» эмоциональное состояние, пережитое ранее подследственным; его лишь нужно выявить и зафиксировать.

Однако, несмотря на признанную мировым сообществом научность и практическую значимость исследований, их большой резонанс, достижения в этой области проводимых разработок А. Р. Лурии и его сотрудников у нас в стране были сведены на нет. Многие видные деятели науки и представители правоохранительных органов (в том числе на самом высоком уровне) того времени крайне негативно отнеслись к возможности внедрения подобного прибора в правоприменительную практику, оценивая его как выражение реакционной идеи; не только как абсурд, но и грубейшее нарушение прав человека; как способ принуждения и вымогательства показаний; как факт психического и физического насилия над личностью и пр. [4] При всем уважении к светлой памяти члена-корреспондента Академии наук СССР доктора юридических наук, профессора М. С. Строговича, думаем, нельзя обойтись и без его комментария в означенном ключе, где уважаемый ученый соотносил данный метод получения информации по делу с «инквизиционным процессом», считая проводимые исследования в интересующей нас сфере «научными гнусностями» [5, с. 114--115].

Уместным, думаем, здесь будет привести мнение П. Прукса, автора монографии по данной проблематике, где он заметил, что «...научная дискуссия вокруг полиграфа заменялась политической. Вместо того чтобы научной аргументацией опровергнуть использование подобных методик в расследовании преступлений, акцент ставился на реакционности полиграфа. ...Официальная точка зрения не допускала возможности использования данной идеи в практике расследования преступлений» [6, с. 63, 65].

Негативное отношение к полиграфу встречается и в настоящее время как в юридической литературе, так и в средствах массовой коммуникации: нередко достижения в указанной области исследований критикуются как несовместимые с профессиональной моралью следователя; одновременная запись различных функций организма при его комплексном исследовании не застрахована от ошибок ввиду ненадежности получаемого результата; иногда приводятся ничем не подтвержденные данные, на основе которых делаются соответствующие выводы [7]. Встречается и такое: «Если мы не хотим превратить научную экспертизу в невежественное гадание на „определителе лжи“, а судебный процесс в бизнес околосудебных гадателей, мы должны поставить заслон применению полиграфов в судебных процессах» [8]. (А мы и не ратуем за применение полиграфа в судебных процессах!!!)

Еще в середине 1990-х гг. (при подготовке диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук) автором статьи, помимо прочего, исследовался вопрос использования нетрадиционных методов получения дополнительной (ориентирующей) информации по уголовному делу в ходе расследования, в том числе посредством использования полиграфа. За что на защите подвергся критике специалистов в области конституционного и уголовно-процессуального права. При этом доклады на конференциях по результатам исследования всегда вызывали бурную дискуссию; и не только...: четко прослеживалась позиция неприятия каких-либо форм использования информации, полученной посредством нетрадиционных методов, опять же со стороны ученых-процессуалистов, несмотря на то, что приводились, по мнению соискателя, довольно убедительные доводы и положительные выкладки в деле раскрытия и расследования преступлений на тот период.

Среди прочего (как в ходе защиты диссертации, так и при апробации ее результатов), мы отчасти оперировали и эмпирическими данными: в процессе сбора материала нас интересовало мнение практических работников в отношении факта использования полиграфа в ходе предварительного следствия и дознания. За основу было взято мнение следователей, дознавателей и адвокатов; соотношение ответов на поставленные вопросы в зависимости от категорий интервьюируемых были кардинально полярными. Подавляющее большинство респондентов, представляющих сторону обвинения (более 80 %), высказалось положительно, «воспринимая» полученную подобным образом информацию в качестве ориентирующей; чуть больше 12 % -- отрицательное, и лишь 2 % из числа опрошенных затруднились высказать свое мнение в отношении предложенного вопроса, ссылаясь на смутное представление о принципах действия прибора. Доходило до того, что почти 5 % опрошенных предлагали использовать подобную информацию даже в качестве доказательств по уголовному делу. При том что представители стороны защиты -- адвокаты (почти 95 %) высказались категорически против какого-либо использования данного новшества в ходе производства по делу независимо от уровня «доказательственной значимости».

Признаем, что это извечное противостояние сторон защиты и обвинения (особенно по данному вопросу) обострено до крайности.

Не будем злоупотреблять множеством положительных примеров применения ИДЭН в практике раскрытия и расследования преступлений; для заинтересованных лиц они довольно широко представлены в свободном доступе. По данным ВНИИ МВД России, точность показателей современных полиграфов составляет не менее 96 %1, что вполне сопоставимо с точностью результатов традиционных видов криминалистических и многих других судебных экспертиз. Более того, при экспериментальной проверке на достоверность результатов применения полиграфа и результатов производства таких судебных экспертиз, как дактилоскопическая, портретная и почерковедческая, было установлено, что технология проверок на полиграфе обладает 1 К сведению: Американская ассоциация операторов полиграфа определяет достоверность испытаний примерно в том же процентном соотношении, в зависимости от обстоятельств получения искомой информации. степенью точности, сопоставимой и даже превосходящей большинство представляемых в настоящее время видов доказательств, которые фигурируют в судах по уголовным и гражданским делам [9].

Здесь, думаем, в противовес апологетам «реакционности» и «ненаучности» инструментальных методов исследования скрываемой человеком информации уместно озвучить мнение одного из основоположников отечественной юридической и криминальной психологии профессора А. Р. Ратинова: «Машина не может быть реакционной, прибор не бывает ненаучным. Он или работает, или не работает» [10, с. 257].

Практически все рекомендации по тактике проведения отдельных следственных действий предусматривают необходимость наблюдения со стороны следователя за реакцией лица, дающего показания (за его речью, мимикой, осанкой и пр.), что, несомненно, позволяет выбрать наиболее оптимальный вариант тактики построения того или иного следственного действия; это никем не оспаривается. Действительно, простейшие физиологические проявления организма человека (например, подрагивание рук, бледность лица, жестикуляция, не вызванная необходимостью, изменение артикуляции и пр.) не представляет труда определить визуально и на слух. Но необходимо учитывать и то, что возможности следователя по их восприятию без определенных навыков ограничены, особенно в тех случаях, когда участник следственного действия, независимо от интереса в исходе дела, обладая сильной волей, способен сводить к минимуму внешние физиологические проявления организма.

Поэтому совершенно справедливо замечание профессора А. А. Закатова: «Возникает парадоксальное положение: с одной стороны, следователю рекомендуют визуально наблюдать за признаками волнения допрашиваемого, характером его реакций на вопросы, а с другой -- отказывают в более точной, объективной, беспристрастной регистрации тех же и иных проявлений человеческого организма с помощью приборов» [11, с. 115]. Нельзя при этом не учитывать и тот факт, что должностному лицу, проводящему следственное действие, нельзя ставить «во главу угла» обязанность наблюдения за реакцией фигуранта по делу на тот или иной вопрос, основная его задача -- получение и процессуально грамотное оформление искомой информации.

На практике мы нередко склонны верить лицу, которое уверенно ведет себя в ходе следственного действия, практически без обдумывания формулирует и дает четкие ответы на поставленные вопросы. В то же время у нас формируется предубеждение в отношении того, кто путается в ответах, не может подобрать нужных слов, чтобы выразить свою мысль, крайнее волнение «написано» на его лице: а это может быть всего лишь следствием нервного напряжения, вызванного неожиданным приглашением к следователю. Необходимо в каждом конкретном случае принимать во внимание, что лицо, вовлеченное в уголовный процесс, независимо от его заинтересованности в исходе дела, обладает индивидуальным, только ему присущим складом ума и внешними проявлениями психики.

Основная масса изменений физиологических параметров организма фигуранта по делу находится вне пределов досягаемости органов чувств следователя. Для этого необходима специальная аппаратура, позволяющая расширить диапазон фиксации и оценки психофизиологического состояния участника уголовного судопроизводства. Регистрируемые полиграфом психофизиологические изменения состояния человека, перечень которых указан выше, представляют собой ответную реакцию организма на внешние раздражители, каковыми служат разнообразные вопросы, исходящие от должностного лица, порой не связанные между собой.

Вполне закономерным является и тот факт, что далеко не все симптомы возникновения эмоциональной напряженности являются результатом неискренности допрашиваемого; в настоящее время не существует прибора, способного регистрировать саму ложь. В связи с этим нельзя согласиться с учеными, которые считают, что основным назначением полиграфа является установление доли истины и лжи в показаниях фигуранта по делу [12]. Любое психическое исследование в уголовном процессе не может проводиться для определения правдивости или ложности, достоверности или недостоверности показаний участников следственного действия, так как это прерогатива лица, ведущего расследование [13].

Полиграф, как технический инструментарий, предназначенный для регистрации проявлений эмоциональной напряженности испытуемого, не может осуществлять градацию получаемых показаний по сугубо этическим категориям, таким как «ложь», «истина», «обман» и др. Основная и, пожалуй, единственная его задача заключается в том, чтобы регистрировать наиболее полную и объективную информацию о динамике физиологических процессов организма ее обладателя в ответ на перечень задаваемых вопросов, в которых имеют место так называемые слова-раздражители, и демонстрацию объектов, связанных с преступлением. Полиграф решает проблему измерения и фиксации возрастания или спада эмоционального напряжения под воздействием критических раздражителей, предопределяя возможность выявления осведомленности лица об интересующем следствие факте.

Принцип действия полиграфа основан на том, что единожды воспринятая человеком информация не исчезает, а оставляет след в памяти, интенсивность которого зависит от значимости для него пережитого. Слова-раздражители, затрагивая эпизоды картины происшедшего, у лица, не обладающего информацией по делу, как правило, эмоциональной напряженности не вызывают. Этого нельзя сказать об участнике следственного действия, который, испытывая страх перед возможностью разоблачения тщательно скрываемых фактов (возможно, даже не в совершении конкретного преступления, а какого-либо неблаговидного поступка), «провоцирует» расстройство физиологических процессов своего организма.

Означенный процесс имеет место в связи с тем, что в обычном, спокойном состоянии нормальный, «среднестатистический» человек контролирует сознательную часть своей памяти и подавляет нежелательные для него воспоминания. Выдавая ложь за истину или ссылаясь на «необладание» той или иной информацией по делу, недобросовестный участник уголовного процесса испытывает внутреннее напряжение и дискомфорт, у него возникают негативные физиологические реакции на вопросы- раздражители: он не в состоянии контролировать физиологические процессы, происходящие в организме, те находят свое выражение автоматически, независимо от его сознания и воли.

Эффективность, законность и характер получаемой информации в ходе ИДЭН целиком и полностью зависят от профессионально грамотного построения теста, предлагаемого контролируемому лицу. Психологически хорошо продуманные тесты соответствуют определенному методу, положенному в основу их разработки. В специальной литературе выделяются несколько различных методов, которые в совокупности можно подразделить на две основные группы: прямой (непосредственный) и непрямой (опосредованный) метод.

Сущность прямого метода заключается в том, что у допрашиваемого при ответе на вопросы, связанные с преступлением, обнаруживаются более сильные реакции, чем при ответе на вопросы, носящие нейтральный характер, что позволяет сделать вывод о наличии лжи в его показаниях. Однако при этом указанные вопросы способны вызвать и у необоснованно подозреваемого лица повышение эмоционального напряжения, что, возможно, является последствием переживаний, стыда, страха.

Непрямой метод находит свое применение в тех случаях, когда есть основания предполагать, что допрашиваемый, обладая информацией об обстоятельствах совершенного преступления, настоятельно это отрицает, а о деталях расследуемого преступления осведомлено лишь лицо, его совершившее или непосредственно его воспринимавшее в качестве жертвы или очевидца-свидетеля.

В подобной ситуации (определяющей применение непрямого метода) необходимо выяснить степень осведомленности испытуемого лица об интересующем следствие факте, учитывая то обстоятельство, что допрашиваемый, сам непосредственно не наблюдая деяние и не участвуя в нем, может быть осведомлен о происшедшем из иных источников. Следователь, осуществляющий допрос перед проведением ИДЭН, должен крайне осторожно распоряжаться информацией, которой он располагает, чтобы испытуемое лицо не было проинформировано о деталях преступления, ему до этого неизвестных. В противном случае при проведении теста зарегистрированные реакции посторонних лиц могут быть схожими с реакциями лиц, непосредственно воспринимавших противоправное деяние.

Важно, чтобы лицо, непричастное к уголовно наказуемому деянию и / или не обладающее искомой информацией по делу, реагировало на все вопросы-раздражители одинаково. Поэтому критические раздражители чередуются с нейтральными, не имеющими отношения к существу дела.

Внедрение в следственную практику ИДЭН и дальнейшее ее совершенствование предопределено необходимостью решения проблем предварительного расследования, нуждающегося в новых направлениях поиска истины по делу. Вряд ли можно согласиться с мнением противников использования полиграфа, которые исключают его из числа правомерных средств ведения допроса, где, по их мнению, права обвиняемого на дачу показаний будут заменяться обязанностью [14], а отказ от испытания создаст презумпцию его виновности, и дальнейшее расследование будет еще более односторонним и необъективным [15, с. 214].

С нашей точки зрения, речь не идет об ущемлении прав участников уголовного судопроизводства, унижении их чести и достоинства. Права подозреваемого и обвиняемого, предусмотренные ст. 46 и 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ, подлежат их строгому и неуклонному соблюдению и на момент решения вопроса об использовании нетрадиционных методов получения искомой информации. А это значит, что отказ от участия в проверке на полиграфе, как и отказ от дачи показаний, не может быть дополнительной уликой в отношении подследственного. Применение же полиграфа в ходе получения показаний от лица, необоснованно подозреваемого в совершении преступления, предоставляет возможность рассеять в отношении его подозрения. Так, в США человек, успешно выдержавший проверку на полиграфе, как правило, автоматически исключается из числа подозреваемых.

Подобная процедура должна осуществляться строго на добровольной основе, допуская испытание лишь с письменного согласия лица, вовлеченного в уголовный процесс, независимо от его процессуального статуса. Проведение испытания на полиграфе должно входить в перечень именно прав, а не обязанностей участника уголовного процесса; хотя надо признать, что потерпевших и свидетелей закон понуждает к даче показаний под угрозой уголовного преследования.

Нельзя не признать, что в специальной литературе встречается и кардинально противоположное мнение. В частности, П. Прукс исходит из постулата о том, что у потерпевших и свидетелей как участников уголовного процесса, которые «обязаны давать показания и несут за отказ их дачи уголовную ответственность... согласия вообще не требуется» [6, с. 152]. Более того, имеет место и такое: «Для практической реализации... предлагаются следующие мероприятия: ...3) внести в законодательные инстанции предложения о закреплении права проведения проверок в отношении лиц... обвиняемых в совершении тяжких преступлений -- без их согласия» [16, с. 61].

Наша позиция находит свое обоснование в следующем:

в случае принудительного обследования на полиграфе происходит явное психическое насилие над личностью, что законом и моралью запрещено;

принудительное обследование способствует непроизвольному повышению (без слов-раздражителей) эмоционального напряжения, что не гарантирует объективности регистрации отправлений функций организма;

обследование на полиграфе против воли обладателя искомой информации лишает следователя возможности установить с ним деловой контакт и взаимопонимание;

при нежелании подвергаться обследованию испытуемое лицо, знакомое в самых общих чертах с принципами действия полиграфа, может избежать проверки, предварительно употребив спиртное, сильнодействующие лекарственные средства или наркотикосодержащие вещества.

Не случайно рассматриваемая проблема на протяжении столь длительного периода не утрачивает актуальности и в научных кругах, и среди практических работников, где ведется активная полемика, публикуются научные работы, касающиеся специфики внедрения и использования полиграфа в деятельности правоохранительных органов, в которых раскрываются достоинства и указывается на недостатки указанного аппарата с учетом отечественного и зарубежного опыта. Так, касаясь доказательственной ценности информации, получаемой в результате ИДЭН, необходимо отметить, что даже в странах, где полиграф нашел широкое применение в рамках предварительного расследования (США, Японии, Австралии), не прекращается дискуссия о допуске результатов допроса с использованием полиграфа в качестве судебных доказательств. В числе основных аргументов против называются следующие:

техника полиграфа еще не стандартизирована в отношении процедуры испытаний, квалификации операторов;

если бы результаты испытаний допрашиваемых с помощью полиграфа были допущены в качестве судебных доказательств, их стали бы представлять как решающее доказательство по уголовным делам;

поскольку не существует точно установленных стандартов оценки результатов испытаний с помощью полиграфа, суды не будут в состоянии с достаточной обоснованностью определять, следует ли допускать в качестве доказательств результаты того или иного испытания;

заключение о результатах проведенных испытаний, что являются по своему характеру такими, лишают судей возможности разобраться в основаниях, из которых исходят эксперты [17].

По некоторым данным, в нашей стране решение об использовании полиграфа было принято в середине 1970-х гг.; эти исследования проводились в целях обеспечения государственной безопасности. С 1989 г. проводятся работы по внедрению полиграфа в деятельность органов внутренних дел (далее -- ОВД), главным образом для сбора данных по конкретным преступлениям в рамках оперативно-разыскной деятельности; тогда же в ВНИИ МВД СССР и ГУУР МВД СССР были созданы группы специалистов, занимавшихся изучением состояния проблемы и подготовкой предложений по практическому использованию полиграфа. А в 1992 г. уже на базе ВНИИ МВД России был образован Отдел психофизиологических проблем раскрытия преступлений и анализа преступного поведения, на который возлагалась разработка научно-методического обеспечения использования полиграфа в деятельности ОВД. На тот период полиграф успешно применялся не только при раскрытии целого ряда тяжких резонансных преступлений, имели место и случаи установления непричастности к преступлению подозреваемых; об этом свидетельствуют научные публикации того времени [18]. Надо признать, что полиграф применялся исключительно с согласия подозреваемых лиц.

Касаясь правовых оснований применения полиграфа, следует заметить, что Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ наделяет правоохранительные органы правом при проведении оперативно-разыскных мероприятий применять среди прочих технические средства, не наносящие ущерба жизни и здоровью граждан, не причиняющие вред окружающей среде. Об этом же говорится и в целом ряде инструкций об основах организации и тактики проведения оперативно-технических мероприятий и регулирующих порядок использования полиграфа при опросе граждан, которые были утвержд ены в 1990-е гг. соответствующими приказами МВД России под грифом «ДСП».

Мы не ставим перед собой задачи по освещению всех подзаконных нормативных актов, регулирующих данный процесс на базе МВД России, но не можем не обратить внимания на приказ, регулирующий производство судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях. Именно здесь в п. 19.1 Перечня родов (видов) судебных экспертиз, производимых в экспертнокриминалистических подразделениях ОВД, определено психофизиологическое исследование в отношении лица с применением полиграфа, т. е. в Перечень включена психофизиологическая экспертиза Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации: приказ МВД России от 29 июня 2005 г. № 511 (с изм. на 27.09.2023) // Справ.-правовая система «Консультант- Плюс». .

В 2006--2008 гг. по инициативе руководства МВД по Республике Татарстан (по согласованию с ЭКЦ МВД России) в республиканском экспертнокриминалистическом центре успешно прошел эксперимент по внедрению в практику комплексных психолого-психофизиологических экспертиз. Были решены организационные, методические и материально-технические вопросы, проведено 80 судебных экспертиз с применением полиграфа: 22 заключения эксперта в ходе судебного разбирательства стали одним из оснований для вынесения обвинительного приговора, девять -- для прекращения уголовного преследования, остальные послужили убедительной основой для выдвижения новых следственных версий. Проделанная работа стала передовым опытом производства психофизиологических экспертиз с применением полиграфа не только в органах внутренних дел, но в целом в системе отечественных государственных судебно-экспертных учреждений. С августа 2016 г. в ЭКЦ МВД России функционирует отделение психофизиологических исследований1. Нуманов Т. Бессмертный Авиценна, или Чем знаменит «метод Сина»?

2. Ярошевский М. Г. История психологии. Москва: Мысль, 1966. 564 с.

3. Лурия А. Р. Природа человеческих конфликтов. Объективное изучение дезорганизации поведения человека / под общ. ред. В. И. Белопольского. Москва: Когито-Центр, 2002. 527 с.

4. См.: Вышинский А. Я. Проблемы оценки доказательств в советском уголовном процессе // Проблемы уголовной политики. Москва: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1937. Кн. 4. С. 29; Полянский Н. Проблемы «механизации» уголовного процесса в США // Советское государство и право. 1941. № 1. С. 118; Розенблит С. Инквизиционные методы допроса подозреваемых в США // Социалистическая законность. 1954. № 4. С. 89; и др.

5. Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. Москва; Ленин-.

Соответственно, результаты психофизиологических экспертиз, как любое исследование, проводимое компетентным лицом, привлеченным по поручению заинтересованных лиц, в целях получения ответов на вопросы, требующих определенных специальных познаний, суды первых инстанций стали принимать практически повсеместно в качестве доказательства по уголовным делам. По свидетельству Н. А. Колоколова, судьи Верховного Суда РФ в отставке, и в кассационной практике Верховного Суда РФ имеют место ссылки на заключение психофизиологической экспертизы. Он при этом не скрывает иронии, за которой просматривается отношение к нетрадиционному методу получения дополнительной информации по делу, а именно: «...информация, получаемая с помощью данного чуда техники, долгое время носила статус оперативной. Затем появились умельцы, трансформирующие ее в конкретные доказательства -- заключения экспертов, полученные по результатам проведения психофизиологической экспертизы, достоверность которых с недавних пор признается судами различных уровней» [19, с. 5].

Ирония профессора Н. А. Колоколова понятна: даже такие признанные специалисты в области полиграфологии, как профессор Ю. К. Орлов и профессор Ю. Н. Холодный, отмечают, что следователи, адвокаты и судьи, сталкиваясь в своей служебной деятельности с новым видом экспертизы, испытывают затруднения в оценке их результатов и качества исполнения. Сложность их положения состоит еще и в том, что сама технология производства судебно-психофизиологической экспертизы находится только в стадии становления и многие вопросы методического, организационного, технического и иного характера продолжают оставаться неурегулированными. Нередко оставляет желать лучшего профессиональный уровень экспертов- полиграфологов [20].

Нетрадиционные методы не могут противопоставляться традиционным или обладать правом приоритета, они должны оцениваться в совокупности с иными доказательствами по делу. Например, рассматривая кассационную жалобу осужденного за убийство С., Верховный Суд Российской Федерации в определении признал заключение психофизиологический экспертизы, наряду с иными материалами (заключениями ситуационной, медицинской и биологической судебных экспертиз, показаниям свидетелей обвинения и пр.), доказательством по делу. «Все эти доказательства согласуются между собой по фактическим обстоятельствам, не содержат существенных прот иво- речий, а по основным вопросам совпадают в деталях, в связи с чем, как не вызывающие сомнений в своей достоверности, правильно взяты судом за основу при постановлении приговора»1. Numanov T. Immortal Avicenna, or What is the "method of Sine" famous for?

2. Yaroshevsky M. G. History of Psychology. Moscow: Mind; 1966: 564. (In Russ.).

3. Luria A. R. Nature of human conflicts. Objective examination of human behaviour disorganization. Ed. by V. I. Belopolsky. Moscow: Cogito- Centre; 2002: 527. (In Russ.).

4. Refer to: Vyshinsky A. Ya. Problems of evidence evaluation in the Soviet criminal procedure. In: Problems of criminal policy. Book 4. Moscow: Judicial Publishing house of JPC of the USSR; 1937: 29. (In Russ.); Polyansky N. Problems of "mechanization" of the criminal procedure in the USA. Soviet state and law, 118, 1941. (In Russ.); Rosenblit S. Inquisitorial methods of suspects' interrogation in the USA. Socialist legality, 89, 1954. (In Russ.); et al.

5. Strogovich M. S. The doctrine of material truth in the criminal procedure. Moscow; Leningrad: Publishing house and the 2^nd printing house.

Думаем, нет необходимости углубляться в полемику, практика использования нетрадиционных методов получения информации в ходе производства по делу все расставит по своим местам, приоритеты с течением времени, как правило, могут быть подвержены «корректировке», и порой самой неожиданной. Мы же, как и три десятилетия назад, склонны к использованию полученных в ходе ИДЭН данных в качестве ориентирующей, вспомогательной информации, которая имеет тактическое значение. Данную информацию следует принимать во внимание, а порой и за основу, при выдвижении следственных и разыскных версий, проведении подготовительных мероприятий к очередным следственным действиям, использовать ее для нужд оперативного аппарата и т. п.

Так, в частности, использование полиграфа при допросе по поводу сокрытия тех или иных предметов позволяет решить проблему предстоящего обыска, сужая круг поисков от квартиры до комнаты, где находится тайник, с точностью до паркетной дощечки в полу, которую необходимо вскрыть, чтобы обнаружить искомое, нередко являющееся решающим доказательством по делу [6]. В различных источниках встречается мнение -- надо признать, довольно спорное и неоднозначное, -- что именно посредством применения нетрадиционных методов получения информации специалистам из Федерального бюро расследований в конце 1950-х гг. удалось разоблачить (получить неопровержимые доказательства виновности) легендарного советского разведчика-нелегала Рудольфа Абеля, который был выдан властям США предателем-перебежчиком. А именно: в результате допроса Р. Абеля с использованием полиграфа были обнаружены места хранения объектов, имеющих отношение к шпионской деятельности, которые заблаговременно были им укрыты в надежном месте.

Профессор В. А. Семенцов, в свою очередь, обосновывает возможность проверки на полиграфе правдивости показаний, полученных не только в ходе допроса, но и при проведении иных следственных действий, направленных на получение вербальной информации, -- очной ставки, предъявления для опознания и проверки показаний на месте [21]. К слову, практике известны отдельные случаи успешного применения полиграфа в ходе проведения опознания, когда прибор зафиксировал резкое эмоциональное возбуждение подозреваемого, которому были предъявлены для обозрения вещи, забытые им на месте происшествия [22, с. 142].

Подводя итог сказанному, отметим следующее. Повсеместное применение полиграфа в нашей стране на стадии предварительного расследования -- дело времени. Не вызывает сомнений, что к исследованию достоверности своих показаний в основном будут прибегать участники уголовного процесса, уверенные в своей правоте. Вполне закономерно, что использование полиграфа должно определяться не столько функцией изобличения виновных (что, естественно, имеет немаловажное значение), сколько решать проблему сведения к минимуму следственно-судебных ошибок. Полученная в результате проверки на полиграфе информация должна подтверждаться иными материалами по делу, в том числе имеющими доказательственное значение.

Література

1. град: Изд-во и 2-я тип. Изд-ва Акад. наук СССР в М., 1947. 276 с.

2. Прукс П. Уголовный процесс: научная «детекция лжи». Инструментальная диагностика эмоциональной напряженности и возможности ее применения в уголовном процессе: монография. Тарту: Тартуский ун-т, 1992. 199 с.

3. См.: Детектор лжи -- большой обманщик // Интер. 1994. 22--27 мая; Ларин А. М. Криминалистика и паракриминалистика. Москва: Бек, 1996. С. 113--148; Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Москва: Юрлитинформ, 2000. С. 91--93; Колоколов Н. А. Чем объяснить авторитет Полиграфа Полиграфовича? // Уголовное судопроизводство. 2018. № 4. С. 3--5; Николаев А. Ю. Полиграф?! Не пора ли «притормозить»...

4. Тарло Е. Г. Полиграф! Ты не прав!

5. Букаев Н. М. Полиграф и гипноз: проблемы применения в уголовном процессе России // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: материалы Всерос. науч.-практ. конф. (26--27 окт. 2006 г.). Тюмень: Тюменский гос. ин-т, 2007. Вып. 3. С. 153; Вареникова С. П. Процессуальные возможности криминалистического исследования идеальных следов в уголовном судопроизводстве // Союз криминалистов и криминологов. 2016. № 1-4. С. 55; Использование полиграфа.

6. Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей: учеб. пособие. Москва: Юрлитин- форм, 2001.352 с.

7. Закатов А. А. Ложь и борьба с нею: монография. Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1984. 192 с.

8. Строгович М. С. Некоторые вопросы использования психологических знаний в юридической науке // Психологический журнал. 1980. Т. 1, № 6. С. 96--108.

9. Виноградова Т. Ю., Якушин С. Ю. Рецензия на работу Прукса П. «Уголовный процесс: научная „детекция лжи“. Инструментальная диагностика эмоциональной напряженности и возможности ее применения в уголовном процессе» // Государство и право. 1993. № 7. С. 155--158. of the Academy of Sciences of the USSR in Moscow; 1947: 276. (In Russ.).

10. Pruks P. Criminal procedure: scientific "lie detecting". Instrumental diagnostics of emotional stress and possibilities of its application in criminal proceedings: Monograph. Tartu: Tartu University; 1992: 199. (In Russ.).

11. Refer to: Lie detector is a big deceiver. Inter. 1994. 22--27 May; Larin A. M. Criminalistics and para-criminalistics. Moscow: Beck; 1996: 113--148. (In Russ.); Shadrin V. S. Ensuring the rights of the individual in crimes investigation. Moscow: Yurlitin- form; 2000: 91--93. (In Russ.); Kolokolov N. A. How to explain the authority of Poligraf Poligra- fovich? Criminal Justice, 3--5, 2018. (In Russ.); Nickolayev A. Yu. Polygraph!? Isn't it time to "slow down"...

12. Tarlo Ye. G. Polygraph! You are not right!

13. Bukaev N. M. Polygraph and hypnosis: problems of application in the criminal procedure of Russia In: Improving the activities of law enforcement agencies to combat crime under modern conditions. Materials of All-Russian scientific- practical conference, 26--27 October 2006. Tyumen: Tyumen State Institute; 2007: 153. (In Russ.); Varenikova S. P. Procedural possibilities of criminalistics examination of ideal traces in criminal proceedings. Criminalists and criminologists union, 55, 2016. (In Russ.); Use of polygraph.

14. Ratinov A. R. Forensic psychology for investigators. Textbook. Moscow: Yurlitinform; 2001: 352. (In Russ.).

15. Zakatov A. A. Lie and the struggle against it. Monograph. Volgograd: Lower-Volga publishing house; 1984: 192. (In Russ.).

16. Strogovich M. S. Some issues to use psychological knowledge in legal science. Psychological journal, 96--108, 1980. (In Russ.).

17. Vinogradova T. Yu., Yakushin S. Yu. Review of the work of Pruks P. "Criminal procedure: scientific "lie detecting". Instrumental diagnostics of emotional tension and possibilities of its application in the criminal proceedings". State and law, 155--158, 1993. (In Russ.).

18. Elkind P. S. Goals and means of their achievement in Soviet criminal procedural law. Lenin-

19. Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976. 143 с.

20. Петрухин И. Л. Буржуазная юстиция: судебные ошибки и их причины // Проблемы государства и права. Москва: Изд-во ИГ иП АН СССР, 1975. Кн. 11. С. 204--214.

21. Корчагин М. Н. Использование полиграфа в криминалистической практике // Современные проблемы правоохранительной деятельности: межвуз. сб. науч. тр. / редкол.: Б. П. Смагорин- ский (отв. ред.) и др. Волгоград: ВСШ МВД России, 1995. С. 56--61.

22. Китченко В. Г., Соколова О. В. Некоторые вопросы использования полиграфа как средства квалифицированного наблюдения при расследовании преступлений // Деятельность органов внутренних дел по охране прав и законных интересов граждан в условиях перехода к рыночной экономике. Москва: ВЮЗШ МВД РФ, 1993. Вып. 4. С. 87--92.

23. См.: Варламов В. Измерение совести // Милиция. 1994. № 11. С. 38; Милушкин С. Е., Корчагин М. Н. Еще раз о полиграфе // Вестник МВД Российской Федерации. 1994. № 4. С. 96; Плотников А. А. Использование полиграфа в раскрытии преступлений: лекция. Хабаровск: Высш. шк., 1996. С. 19--20; и др.

24. Колоколов Н. А. Проблемы современного уголовного судопроизводства // Уголовное судопроизводство. 2011. № 4. С. 4--9.

25. Орлов Ю. К., Холодный Ю. И. Процессуальные вопросы применения полиграфа при расследовании уголовных дел // Уголовный процесс. 2013. № 3. С. 28--35.

26. Семенцов В. А. Проверка правдивости показаний на полиграфе // Семенцов В. А. Избранные статьи по уголовному процессу. Краснодар: Просвещение-Юг, 2013. 593 с.

27. Розовский Б. Г. Об использовании технических средств в допросе // Криминалистика и судебная экспертиза: республиканский межведомств. сб. науч. и науч.-метод. работ. Киев: РИО МООП УССР, 1967. Вып. 4. С. 139--144. grad: Leningrad University; 1976: 143. (In Russ.).

28. Petrukhin I. L. Bourgeois justice: judicial errors and their causes. In: Problems of state and law. Book 11. Moscow: Institute of State and Law of the Academy of Sciences of the USSR; 1975: 204--214. (In Russ.).

29. Korchagin M. N. The use of polygraph in criminalistics practice. In: Modern problems of law enforcement activity. Interuniversity collection of scientific articles. Ed. by B. P. Smagorinsky et al. Volgograd: Higher investigators' training college of the Ministry of the Interior of Russia; 1995: 56--61. (In Russ.).

30. Kitchenko V. G., Sokolova O. V. Some problems of polygraph using as a means of qualified observation in crimes investigation. In: Activity of internal affairs bodies to protect the rights and legitimate interests of citizens in the transition to market economy. Vol. 4. Moscow: Higher correspondence school of the Ministry of the Interior of Russia; 1993: 87--92. (In Russ.).

31. Refer to: Varlamov V. Dimension of conscience. Militia, 38, 1994. (In Russ.); Milushkin S. E., Korchagin M. N. Once again about polygraph. Journal of the Ministry of the Interior of Russia, 96, 1994. (In Russ.); Plotnikov A. A. Using of polygraph in crime detection. Lecture. Khabarovsk: Higher school; 1996: 19--20. (In Russ.); et al.

32. Kolokolov N. A. Problems of modern criminal proceedings. Criminal proceedings, 4--9, 2011. (In Russ.).