(Лже)счастье или субъективное благополучие через призму социальных сетей

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

(Лже)счастье или субъективное благополучие через призму социальных сетей

М.В. Субботина

Аннотация

Счастье является одной из самых важных целей для людей на протяжении всей истории. Как правило, под счастьем подразумевается состояние благополучия и чувство удовлетворенности, которое состоит из позитивных событий во всех сферах жизни человека. Счастье можно рассматривать в качестве привилегии, к которой стремится любой человек, но, так как данная привилегия доступна далеко не всем, современные люди учатся создавать образ счастливой жизни в цифровом пространстве. Образ «счастливого человека» постепенно превращается в симулякр, заменяя собой ценности реальной жизни. Социологический анализ визуальных изображений, которые транслируются в социальных сетях, может внести вклад в изучение феномена счастья, а также ценностных ориентаций современных поколений.

Ключевые слова: счастье, цифровая идентичность, социальные сети, симулякр

Abstract

Happiness is one of the most important goals for people throughout history. Generally, happiness refers to a state of well-being and a sense of contentment, which consists of positive moments in all areas of a human's life. Happiness can be seen as a privilege that anyone aspires to, but since this privilege is not available to everyone, modern people are learning how to create an image of a happy life in the digital space. The image of a “happy person” gradually turns into a simulacrum, replacing the values of real life. Sociological analysis of visual images that are posted on social networks can help in the study of the phenomenon of happiness, as well as the value orientations of modern generations.

Keywords: happiness, digital identity, social networks, simulacrum.

Счастье - сложный, неоднозначный феномен, который нередко становится предметом интереса различных наук: философии, психологии, этики и даже биологии. Социология также не остается в стороне, как правило, акцентируя свое внимание на таких аспектах, как эмоциональный настрой людей, критерии счастья, способы оценки уровня удовлетворенности жизнью и т.д. С одной стороны, счастье может рассматриваться как потенциальная всеобщая ценность, с другой, счастье - это аналог субъективного благополучия или его гедонистический компонент (Булкина, 2020). В рамках данной статьи мы будем рассматривать феномен счастья именно с позиции субъективного благополучия и позиции гедонистического компонента.

Несмотря на то, что транслировать образ счастливого человека и быть счастливым человеком это далеко не одно и то же, люди нередко стремятся казаться более счастливыми, чем есть на самом деле. Данное стремление можно объяснить тем, что счастье расценивается как некая привилегия, как определенный индикатор успеха. Исследуя образы, транслируемые людьми в социальных сетях, необходимо для начала отметить, что образ - это состояние сознания, которое взаимодействует и связано с объектом (ощущения, абстракции, теории, картина мира) в процессе познания (Микешина, 2002). цифровой счастье ценностный симулякр жизнь

Образ не формируется моментально - это сложный многогранный процесс, постепенно развертывающийся во времени, в ходе которого отражение становится все более похоже на отражаемый объект. Кроме того, на всех этапах формирования образа человек выявляет все новые и новые свойства предмета, дополняет и уточняет те, что были выявлены ранее. Деятельность субъекта играет решающую роль в преодолении противоречий, которые возникают в процессе познания: будучи отражением предметов и явлений, образ все равно субъективен, что выражается в его зависимости от потребностей, мотивов, целей, установок, эмоций человека и т.д. Помимо этого, образ основывается на опыте, накопленном в ходе взаимодействия с другими людьми и внешним миром, в том числе с культурой и искусством.

Сегодня вопрос о конструировании своего собственного образа стоит намного острее, чем когда-либо за всю историю существования человечества. Развитие Интернета и социальных сетей внесло огромный вклад в эти изменения. Достаточно тривиальным кажется утверждение о том, что Интернет и социальные сети все более активно проникают в нашу повседневную жизнь, однако, на данный момент в полной мере исследованы далеко не все аспекты влияния Интернета на жизнь как отдельных индивидов, так и общества в целом. Согласно отчету по статистике интернета Global Digital 2022 к началу 2022 года численность пользователей Интернета достигла 4,95 млрд пользователей, что составляет 62,5% населения всего мира. Так, за последние 10 лет количество пользователей Интернета увеличилось на 2,77 млрд. Что касается социальных сетей, то на январь 2022 года по всему миру их численность составила 4,62 млрд (58,4% от всего населения планеты), при этом прирост только за 2021 год составил 424 млн человек Digital 2022: Global overview report 26 January 2022 [Электронный ресурс]. Активный рост числа пользователей лишний раз доказывает необходимость изучения того, какое влияние Интернет и социальные сети оказывают на мировое сообщество.

В свою очередь, под социальными сетями понимаются Интернет-площадки, с помощью которых (по первоначальной задумке) люди со схожими интересами могли бы собираться вместе, коммуницировать и обмениваться различным медиа-контентом: фотографиями, видео, аудио. Однако на данный момент существуют и такие социальные сети, которые были созданы для бизнес-структур, чтобы облегчить руководителям компаний коммуникацию с сотрудниками и их координацию. Основное отличие таких социальных сетей заключается в том, что пользователи вынуждены подчиняться определенной этике, корпоративной культуре и правилам ведения своих профилей. Для исследователей более информативными оказываются социальные сети, которые пользователи ведут для себя: создают личные профили и размещают в них контент на свое усмотрение, без каких-либо ограничений. Платформы социальных сетей задумывались для того, чтобы люди могли участвовать в различных формах онлайн-взаимодействия, однако сегодня социальные сети стали мощной силой, прокладывающей путь для развития цифровых культур и социальных движений. Социальные сети, безусловно, принесли как благо, так и ограничения в современную жизнь: от удобства покупок в Интернете до повсеместного распространения преднамеренной сетевой дезинформации. Социальные сети позволили людям постоянно быть на связи, несмотря на расстояние и другие физические ограничения. Однако это также положило начало формированию «цифровой идентичности» и непрерывному общению. Все прикованы к своим устройствам, и граница между онлайн и реальной жизнью предельно размыта. Социолог Мануэль Кастельс выдвигает термин гиперсоциальность для критического описания того, как взаимодействие формировалось в цифровую эпоху. Согласно Кастельсу, данный термин представляет собой трансформацию общительности.

Помимо этого, социолог отмечает, что сетевое общество - это гиперсоциальное общество, а не общество изоляции. Люди по большому счету не подделывают свою личность в Интернете, за исключением некоторых подростков, экспериментирующих со своей жизнью. Люди внедряют технологии в свою жизнь, связывают виртуальную реальность и реальную виртуальность, они живут в различных технологических формах коммуникации, формулируя их так, как им это нужно (Castells, 2005). Забегая вперед, следует сделать оговорку, что, несмотря на то что люди в основной массе не подделывают свою личность, зачастую они активно приукрашивают цифровой образ, транслируемый в сети для широкой общественности.

Нельзя отрицать, что культура изменилась с появлением цифровых онлайн-медиа. Также очевидно, что традиционные средства массовой информации в их многочисленных формах - особенно печатные и вещательные - столкнулись с сокращением доходов из-за появления цифровых онлайн-систем.

Однако культурные тенденции, наблюдаемые сейчас в Интернете и социальных сетях, начали проявляться еще в ХХ веке, в контексте использования электронных вещательных СМИ. Ж. Бодрийяр утверждал, что технологии коммуникации породили медийный мир, существующий параллельно реальности, нарушив традиционные языковые отношения знака и значения. Он говорит о том, что образ прошел через последовательные этапы своего развития в средствах массовой информации ХХ века:

• отражение глубокой реальности;

• маскировка и искажение глубокой реальности;

• маскировка отсутствия глубокой реальности;

• образ не имеет никакого отношения ни к какой реальности: это его собственный чистый симулякр.

Под симулякром Бодрийяр подразумевает знак с замещенным или опустошенным ценностным содержанием. Он утверждает, что наше время - эпоха симулякра, подобия и видимости: образы транслируют события, которые интерпретированы одним и тем же кодом, навязывающим тип дискурсивности, который нейтрализует многообразное, подвижное содержание посланий и заменяет их собственными серийными принуждениями к смыслу (Бодрийяр, 2017).

Отметим, что впервые упоминание симулякра встречается еще в философских воззрениях Платона. Мыслитель подразумевал под этим понятием «копии копий» и отмечал цикличную природу данного явления. Ж. Делез, осмысляя идеи Платона, указывал, что копирование идеи исходит непосредственно от самой идеи и претендует на нее по генеративному признаку, тогда как симулякр претендует на идею, не акцентируя внимание на каких-либо признаках (Делез, 1998).

Ж. Бодрийяр был одним из первых исследователей, кто рассматривал симулякр в контексте медийной культуры. Но если изначально в центре внимания исследователей была медиареальность, представляющая собой (в основной массе) потоки рекламных изображений, то сейчас символическим значением наделяется вся информация, оказывающаяся в сети. Так, сегодня пространство симулякров начинает отображать не только образы, но и ценности, что кажется уже не таким безобидным, как те симулякры, о которых изначально рассуждал Платон.

Так, мы подходим к основной идее данной статьи о том, что сегодня образы, которые транслируют пользователи социальных сетей на страницах своих профилей, представляют собой не что иное, как симулякры. Но, прежде чем углубиться в эту мысль, необходимо более подробно рассмотреть феномен «цифровой идентичности», который был упомянут ранее. Цифровая идентичность - это совокупность всей информации о человеке в сети Интернет, к данной информации относится не только то, что сам человек указывает о себе в профилях социальных сетей, но и все действия, которые он совершает в Интернете, другими словами, его «цифровой след». С одной стороны, «цифровую идентичность» можно рассматривать как дополнение к нашей привычной личности, с другой - анализировать ее как отдельное самостоятельное образование. Цифровая идентичность воспринимается аудиторией как иллюзия реальности отдельного человека. Во многом этому способствовал тот факт, что мобильные устройства превратились в широковещательные средства массовой информации, благодаря чему любые участники медиатической публичной сферы теперь могут транслировать свой цифровой образ на самую широкую аудиторию, составляя конкуренцию знаменитостям. Цифровые идентичности, отличающиеся от реальной личности индивида, превращаются в дискурсивные индикаторы, отрываясь от реального времени и пространства, а также усиливая друг друга. Рассматривая каждый новый этап в технологическом развитии социальных сетей, можно увидеть, что с каждым новым дополнением цифровая культура укрепляется точно так же, как цифровая идентичность. Примером могут служить отношения в социальных сетях, селфи, прямые трансляции или видео.

Социальные медиа создали множество областей дискурса, и медиатическая публичная сфера является одной из них. Области дискурса значительно изменили систему коммуникации. Эта новая область больше не является медиатической публичной сферой, скорее, ее можно считать медиатическим кибер-миром. Это лишь один из многих миров, сформировавшихся в киберпространстве. Люди, которые не известны в повседневной жизни, то есть в реальном мире, могут иметь сотни тысяч подписчиков в мире социальных сетей. Социальные сети зарабатывают деньги для себя и для отдельных пользователей, размещая рекламу на видео людей, которые работают в мире социальных сетей и имеют много подписчиков (Нерр, 2015).

Пользователи социальных сетей регистрируют цифровые удостоверения личности, создавая свои собственные профили, обозначая себя в виртуальном мире с помощью этой идентификации. Идентификационные данные важны для людей, чтобы взаимодействовать с другими людьми, быть подписанными на других пользователей, получать лайки и просмотры и монетизировать свою популярность. Цифровые идентификаторы используются в качестве витрины, и люди выстраивают образ себя так, как они хотели бы, чтобы их воспринимали другие. Здесь кажется уместным упоминание концепции «зеркального Я» Чарльза Кули, которая заключается в том, что люди, выстраивая представления о самих себе, руководствуются реакциями общества на их поступки, другими словами, общество выступает для человека в качестве зеркала (Кули, 1994). Только зеркало в современных реалиях метафорично заменяется экраном смартфона.

Измеримым результатом цифровой идентификации является количественное превосходство благодаря числу «друзей» и количеству лайков. Цифровая идентичность - это реальная идентичность, и хотя при этом физическое «я» не имеет значения в киберпространстве, киберпространство имеет большое значение для физического «я» (Bauman, 1998). Цифровая идентичность - это искусственная идентичность, которую индивид создает для себя в отрыве от реального мира. В киберпространстве реальное является виртуальным, так что установленные отношения независимы и полностью отличаются от реального мира. Основой установленных отношений являются фотографии или посты, которые отображаются на витрине цифровой идентификации (социальные сети). Профили в социальных сетях также позволяют переносить отношения из реального мира в кибер-мир. Индивид участвует в виртуальных социальных группах, знакомится с новыми людьми, занимает определенное место в группе и чувствует свою принадлежность.

Возвращаясь к вопросу о симулякрах, отметим, что сегодня пользователи социальных сетей прикладывают немало усилий для того, чтобы сконструировать определенный образ себя в цифровом пространстве, но зачастую за этими образами нет реальных прототипов (и речь в данном случае идет даже не о фейковых аккаунтах, а о «приукрашенной»/измененной картине действительности). Пользователи транслируют изображения «идеальной» жизни, демонстрируя другим свое «счастье».

Как было отмечено выше, счастье можно рассматривать с позиции благополучия или с позиции гедонистического компонента. Условно основную массу публикаций пользователей в личных профилях (самой показательной в данном случае будет социальная сеть Instagram) можно поделить на эти две категории: благополучие - изображение образцовой семьи, идеальных отношений, веселой компании друзей, успешной карьеры или хобби и т.д.; гедонизм - фотографии еды, развлечений, путешествий и т.д.

Лишь единицы среди создателей контента выкладывают в сеть изображения своей жизни без прикрас и попыток угнаться за идеальной картинкой, но зачастую и они делают это для привлечения внимания, якобы выбиваясь из всеобщего «идеального» мейнстрима (Feinstein et al., 2013).

И так как упомянутый выше кибер-мир тесно переплетается с реальным миром, зачастую становится очень сложно провести черту между реальностью и кибер-реальностью, именно из- за этого просмотр изображений чужой «идеальной» жизни вызывает у других искаженное представление о настоящей жизни, зависть и нежелание покидать социальные сети и возвращаться в «реальный» мир.

Однако, анализ изображений, которые выкладывают пользователи в своих профилях, может дать социологам интересные данные с точки зрения ценностных ориентаций современных поколений, их интересов, представлений о том, о какой жизни они мечтают и чего им не хватает для счастья. Помимо этого, анализ визуальной стороны социальных сетей крайне важен, ведь как было упомянуто ранее, сегодня симулякры начинают подменять не только образы, но и ценности и, если не иметь полного представления о данных процессах, можно упустить серьезные сдвиги в общественном сознании.

Список источников

1. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция/ Simulacres et simulation / пер. А. Качалова. М., 2017, 320 с.

2. Булкина Н.А. О феномене счастья: обзор зарубежных и отечественных исследований. // Мир науки. Педагогика и психология. 2020. №5. [Электронный ресурс]

3. Делез Ж. Платон и симулякр // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск, 1998. С. 225-241.

4. Кули Ч. Социальная самость // Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В.И. Добренькова. М.: 1994. С. 172-179.

5. Микешина Л.А. Философия познания: Полемические главы. М., 2002.

6. Bauman, Z. Globalization: The Human Consequences. Cambridge: Polity Press, 1998, 136 р.

7. Castells M. The networked society: From knowledge to policy. In M. Castells & G. Cardoso (Eds.), The Network Society: From Knowledge to Policy Washington, DC: Johns Hopkins Center for Transatlantic Relations, 2005, р. 3-22.

8. Feinstein B.A., Hershenberg R., Bhatia V., Latack J.A., Meuwly N., & Davila J. Negative social comparison on Facebook and depressive symptoms: Rumination as a mechanism. Psychology of Popular Media Culture,2013, 2 (3). P. 161-170.

9. Hepp A. Medyatikleen Kulturler. istanbul: Dipnot, 2015, 236 s.

References

1. Baudrillard J. (2017) Simulacres and simulation / per. A. Kachalova. Moscow. (In Russian).

2. Bauman, Z. (1998). Globalization: The Human Consequences. Cambridge: Polity Press.

3. Bulkina, N.A. (2020). About happiness: a review of foreign and domestic researches. World of Science. Pedagogy and psychology, [online] 5(8).

4. Castells, M. (2005). The networked society: From knowledge to policy. In M. Castells & G. Cardoso (Eds.), The Network Society: From Knowledge to Policy Washington, DC: Johns Hopkins Center for Transatlantic Relations, 3-22.

5. Deleuze, J. (1998) Plato and the Simulacrum // Intentionality and textuality. Philosophical thought of France of the XX century. Tomsk, 225-241 (in Russian).

6. Feinstein, B.A., Hershenberg, R., Bhatia, V., Latack, J.A., Meuwly, N., & Davila, J. (2013). Negative social comparison on Facebook and depressive symptoms: Rumination as a mechanism. Psychology of Popular Media Culture, 2 (3), 161-170.

7. Hepp, A. (2015). Medyatikleen Kulturler. istanbul: Dipnot.

8. Kuli, Ch. (1994) Social self // American sociological thought: texts / edited by V.I. Dobrenkov. Мoscow, 172-179 (in Russian). Mikeshina, L.A. (2002) Philosophy of cognition: Polemical chapters. Moscow. (In Russian).

Размещено на allbest.ru