Иррациональность мышления как способ совладания с неопределенностью современного мира

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Российский государственный гуманитарный университет

Тилбургский университет

Иррациональность мышления как способ совладания с неопределенностью современного мира

В.Р. Орестова

Д.П. Ткаченко

М.А. Манчхашвили

Аннотация

Работа посвящена исследованию особенностей мировоззрения, в частности, иррациональных установок современных людей, оказавшихся в ситуации резких изменений. Анализируется их значимость для совладания с неопределенностью и поддержания чувства безопасности и контролируемости мира. Рассмотрены отечественные и зарубежные подходы к понимаю механизмов преодоления и переосмысления изменяющейся реальности, а также вклада иррациональных убеждений в стратегии, направленные на совладание с кризисом. Представлены результаты эмпирического исследования особенностей мировоззрения людей, столкнувшихся с пандемией COVID-19 и введенным режимом самоизоляции в марте 2020-го года. Проведен сравнительный анализ данных, полученных у 188 респондентов, по показателям базисных убеждений, веры в сверхъестественное и теории заговоров, склонности к псевдо-интенциональности, а также локуса контроля. Показаны вклады половых и возрастных факторов в выраженность базисных убеждений, иррациональных установок, веры в сверхъестественное и псевдо-интенциональность. Продемонстрирована связь базисных убеждений со склонностью к псевдо-интенциональным установкам, иррациональным верованиям и верой в теории заговоров. Сделан вывод о преобладающей значимости поддержания базисных установок личности при столкновении с резкими изменениями привычного мира. Отмечены ограничения экстраполяции результатов исследования в связи со специфичностью обследованной выборки.

Ключевые слова: пандемия, самоизоляция, иррациональность, базисные убеждения, кризис, транзитивность, неопределенность

Abstract

Irrationality of thinking as a way to cope with the uncertainty of the modern world

V.R. Orestova, D.P. Tkachenko, Russian State University for the Humanities; M.A. Manchkhashvili, Tilburg University

This work is devoted to the study of the peculiarities of the worldview, in particular, the irrational attitudes of modern people who find themselves in a situation of abrupt changes. Their significance for coping with uncertainty and maintaining a sense of security and control of the world is analyzed. The article considers domestic and foreign approaches to understanding the mechanisms of overcoming and rethinking the changing reality, as well as the contribution of irrational beliefs to strategies aimed at coping with the crisis. The results of an empirical study of the peculiarities of the worldview of people faced with the COVID-19 pandemic and the self-isolation regime introduced in March 2020 are presented. A comparative analysis of the data obtained from 188 respondents was carried out in terms of basic beliefs, belief in the supernatural and conspiracy theory, propensity to pseudo-intentionality, and locus of control. The contributions of gender and age factors to the expression of basic beliefs, irrational attitudes, belief in the supernatural and pseudo-intentionality are shown. The connection of basic beliefs with a tendency to pseudo-intentional attitudes, irrational beliefs and belief in conspiracy theory is demonstrated. The conclusion is made about the predominant importance of maintaining the basic attitudes of the personality when faced with abrupt changes in the familiar world. The limitations of extrapolation of research results due to the specificity of the surveyed sample are noted.

Keywords: pandemic, self-isolation, irrationality, basic beliefs, crisis, transitivity, uncertainty

Введение

Мощные социальные потрясения и катастрофы мирового масштаба вызывают резкие сдвиги в мировоззрении и мироощущении людей, оставляя их в растерянности и вызывая попытки переосмыслить изменившуюся реальность. Это приводит к появлению разнообразных по форме и содержанию психологических феноменов, которые, порой, изменяют качество жизни сильнее, чем материальные и социальные последствия катастроф. За последние годы одним из наиболее ярких событий современности такого масштаба стало неожиданное появление коронавирусной инфекции и ряда последовавших жестких и довольно резких мер (например, введение карантина), из-за которых под угрозой оказалось субъективно переживаемое чувство безопасности. Накопленные за это время данные Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), а также психологических исследований в странах, затронутых эпидемией, подтверждают, что в связи с этим произошло повышение уровня тревожности и дистресса среди населения по всему миру. Опираясь на современные отечественные подходы к пониманию переживания неопределенности и изменчивости мира [Федотова 2013; Дубовская, Киселева 2018], можно рассматривать данный социальный кризис с помощью модели жесткой (кризисной) и текучей (мягкой) транзитивности [Марцинковская 2018]. Обе фазы транзитивности характеризуются высоким уровнем неопределенности, однако различны именно по интенсивности субъективного ее переживания и тяжести последствий. Так, при текучей транзитивности индивид тяжело переносит ощущение неотвратимых перемен, а при кризисной транзитивности изменения происходят стремительно, а потому создают некую шоковую ситуацию для всего общества. И такой кардинальный и неотвратимый характер изменений неизбежно влечет за собой качественные сдвиги в мировосприятии и переосмыслении ценностей.

В ходе длительного переживания изменчивости и непредсказуемости мира человек начинает все острее испытывать потребность в стабилизации и нахождении опоры и постоянства в обыденной жизни [Орестова 2017]. Происходит активная выработка разнообразных способов совладания со стрессом как продуктивных, так и непродуктивных и даже вредоносных. Множественность и неоднозначность социальных контекстов и вариантов во многом исключает возможность использования рациональных стратегий, так как чаще всего в динамике современного мира рациональность приводит к личностному и когнитивному диссонансу «со временем, с нелинейностью и безмерностью настоящего» [Асмолов 2015]. В результате этого на первый план психических возможностей личности выходят бессознательные эмоционально-ориентированные стратегии совладания с кризисом [Марцинковская, Юрченко 2016]. В ответ на рост неопределенности, множественности и сложности человечество все более делится на людей, готовых принять неопределенность и сложность, и людей, склонных упрощать реальность. В условиях пространственно-временной запутанности копинг-стратегии могут иметь разные направления: неприятие изменений и опора на традиционные нормативные ценности; бегство от реальности к незыблемым идеалам культуры и искусства; поиск индивидуального смысла жизни; переконструирование картины мира. Все эти стратегии совладания направлены на гармонизацию внутреннего и внешнего пространства жизни личности [Марцинковская 2015].

Наиболее адаптивным вариантом в такой вариативной социокультурной среде представляется формирование гибких убеждений человека относительно мира и самого себя, включающих стабильность повседневной жизни и допускающих множественность контекстов. Однако чаще всего главенствуют бессознательные эмоционально-ориентированные стратегии совладания [Марцинковская, Юрченко 2016]. Охваченные тревогой перед неопределенностью люди стремятся наполнить мир порядком, а эмоции, которые индивид испытывает в ситуации неопределенности, в свою очередь, запускают процессы компенсаторного контроля [Whitson et al. 2015], ведь, прежде всего, люди имеют сильную мотивацию контролировать окружающую среду и результаты событий [Skinner 1996; Rothbaum et al. 1982].

В эпоху транзитивности пережить множественность и неопределенность помогают позитивные иллюзии (иллюзия неуязвимости, контроля и вера в справедливый мир), именно на них основаны привычные жизненные представления и схемы, при помощи которых индивид конструирует представления об окружающем мире и собственном «Я». Эти положения легли в основу концепции психолога Ронни Янофф-Бульман о базисных убеждениях личности - имплицитных внутренних убеждениях о доброжелательности-враждебности, справедливости и контролируемости мира, а также представления о собственном Я [Падун, Котельникова 2007]. Большинство людей понимают, что преступления, болезни и автомобильные аварии случаются постоянно, однако вместе с тем не верят, что «это может произойти с ними». Наша повседневная жизнь основана на «иллюзии неуязвимости» [Scheppele, Bart 1983], в целом имеющей адаптивный характер и защищающей нас от стресса и тревоги, связанных с предполагаемыми угрозами и несчастьями. Эта иллюзия основывается, отчасти, на фундаментальном убеждении, что происходящие в мире события закономерны и упорядочены [Antonovsky 1979]. Нам свойственно считать, что своим осторожным поведением мы сможем предотвратить несчастье [Scheppele, Bart 1983] и что наша «хорошесть» оберегает нас на фундаментальном уровне. Социальные психологи называют это проявлением «веры в справедливый мир». Она позволяет людям знать, чего ожидать, и находить причину негативных событий.

Однако экстремально негативный опыт - эпидемия, карантин, экономический кризис - сильно контрастирует с данной концепцией. Если ей следовать, то человек осознает иллюзорность как своих представлений о собственной неуязвимости, так и о справедливости и закономерности окружающего мира. Убеждение, касающееся враждебности и опасности внешнего мира, и представление о собственном «Я» как слабом и некомпетентном часто являются следствием пережитой психологической травмы [Janoff-Bulman, Frieze 1983]. Негативный травматичный опыт - такой, как ситуация кризисной транзитивности, - часто приводит к серьезным проблемам в самовосприятии и негативно сказывается на образе «Я» [Horowitz et al. 1980]. Подобное состояние дисбаланса, безусловно, вызывает сильный стресс и беспокойство. Процесс продуктивного преодоления психологической травмы включает восстановление и перестроение системы базисных убеждений, когда человек сможет примириться с миром, где плохие вещи случаются с хорошими людьми и никто не застрахован от случайностей. Помимо этого, важным условием посттравматического роста является восстановление образа мира как наполненного смыслом, а также позитивной самооценки. Однако большинство людей прибегают к менее энергозатратным стратегиям совладания с кризисом: выносят локус контроля вовне и возлагают ответственность за произошедшее и дальнейшие последствия на высшие силы, «мировое правительство» и другие объекты социального и мистического мира, доказать существование которых невозможно. Таким образом, иррациональные верования и стратегии позволяют поддерживать иллюзию контроля за окружающим и осмысленности произошедшего, давая людям возможность сделать передышку и решать насущные проблемы их жизни.

Так, по данным социальных опросов, несмотря на фиксируемый рост научной грамотности населения, большая его часть верит в паранормальные явления и обращается за помощью к экстрасенсам, гадалкам и магам (данные ВЦИОМ за 2019 год). По-видимому, в индивидуальном сознании такие архаические структуры, как вера в магическую причинность, сосуществуют с рациональными структурами, появляющимися в процессе обучения и освоения научных знаний. Обыденное сознание соединяет в себе рациональное и иррациональное, являясь медиатором между мифологическим и научным отражением мира [Улыбина 2001]. В повседневной жизни доминирует так называемый «здравый смысл», состоящий из социальных представлений, позволяющих воспринимать, делать выводы, понимать, придавать смысл и объяснять ситуации [Московичи, Хьюстон 2007]. Свойственная современности утрата интеллектуальной независимости из-за постоянно усложняющейся среды, сосуществование в индивидуальном сознании рационального и иррационального, а также недоверие к науке приводит многих людей в лагерь эзотерики, лженауки и конспирологических теорий. Таким образом, можно утверждать, что иррациональность как вера в паранормальное, теории заговора и преднамеренность жизненных событий связана с поддержанием иллюзии контролируемости и справедливости мира в условиях неопределенности.

Исходя из этого, основной целью нашего исследования стало выявление и изучение особенностей мировосприятия разных возрастных групп в условиях текучей и кризисной транзитивности. Объектом исследования явились особенности мировосприятия в условиях неопределенности. В качестве предмета исследования рассматриваются особенности связи иррациональности, базисных убеждений, толерантности к неопределенности и локуса контроля у разных возрастных групп в ситуации текучей и кризисной транзитивности.

Общая гипотеза данного исследования выражается в предположении о том, что склонность к иррациональному мышлению проявляется у индивидов в ситуации неопределенности для поддержания позитивного образа мира, а также для совладания с потерей контроля над важными жизненными событиями. Поэтому в условиях социального кризиса будет наблюдаться повышенная иррациональность.

Данное предположение было конкретизировано в следующих эмпирических гипотезах:

1. В условиях жесткой транзитивности (условия самоизоляции в связи с пандемией Covid-19), вызванной социальным кризисом, люди в большей степени склонны верить в паранормальное, теории заговора и предначертанность жизненных событий.

2. Экстернальность локуса контроля, вера в справедливость и осмысленность мира положительно связаны со склонностью к вере в паранормальное, теории заговора и псевдо-интенциональностью.

Методы исследования. Операционализация исследуемых характеристик и верификация выдвинутых предположений осуществлена с помощью следующих психодиагностических методик: опросник «Шкала веры в паранормальное» Дж. Тобасика, адаптированный Д.С. Григорьевым; опросник «Шкала базисных убеждений» Р Янофф-Бульман в адаптации Кравцовой; опросник «Шкала толерантности к неопределенности» опросника С. Баднера в модификации и адаптации Т.В. Корниловой; методика «Локус контроля» Дж. Роттера; анкета о вере в теории заговора, заимствованная из зарубежных работ, посвященных данной проблематике [Brotherton, French 2014]; тест веры в псевдо-интенциональность [Lindeman et al. 2015].

Характеристика выборки

В выборку вошли 188 респондентов, проживающих в Москве, в возрасте от 18 до 39 лет, среди них 143 девушки (ср. возраст 26; SD = 4,9) и 45 юношей (ср. возраст 26,6; SD = 5,6). Так как исследование проводилось в 2020-м году, первый его этап пришелся на январь-февраль - до начала пандемии COVID-19 и введения режима самоизолящии, а второй - в марте, когда режим самоизоляции был введен. Таким образом, респонденты были распределены на группы «Карантин» (N = 44) и «До Карантина» (N = 144). Вся выборка была выравнена по уровню образования, что соответствовало нашей цели - изучению особенностей иррационального мышления у образованных слоев населения.

Количественная обработка данных реализована при помощи пакета программ SPSS Statistics 26.0. Проверка показала несоответствие данных закону нормального распределения, в связи с чем мы использовали непараметрическую статистику для подсчетов: межгрупповые различия оценивали при помощи непараметрического критерия Манна-Уитни (Manna-Whitney U-test), для изучения связей между показателями применяли коэффициент ранговой корреляции Спирмена (Spearman rank R).

Результаты и их обсуждение

Прежде всего, был проведен анализ межполовых различий. При разделении групп по полу Ж (N = 143) и М (N = 45) удалось выявить следующие достоверные различия (Рис. 1).

Полученные данные по субшкале базисных убеждений о контролируемости мира (U = 3923,00; p = 0,026) показали, что мужчины в некоторой степени воспринимают действительность более контролируемой, чем женщины. Также полученные результаты указывают на то, что в области профессиональной деятельности мужчины менее склонны, чем женщины, воспринимать псевдо-интенциональность происходящего (U = 2667,50; p = 0,05).

Рис. 1. Результаты оценки межполовых различий с использованием критерия Манна-Уитни (Manna-Whitney U-test). Примечания. ПИ - псевдо-интенциональность

Далее был проведен анализ межвозрастных различий. При формировании групп мы воспользовались периодизаций Б.Г. Ананьева, разделив выборку на группу поздней юности - ранней взрослости (18-25 лет) и средней взрослости (26-35). На статистически значимом уровне удалось выявить следующие различия (Рис. 2).

Полученные данные свидетельствуют о том, что представители ранней взрослости несколько ниже оценивают благосклонность мира (U = 5195,00; p = 0,011) и окружающих людей к себе (U = 0,5132; p = 0,019), убеждение относительно собственной ценности (U = 5035,50; p = 0,037), а также демонстрируют большую убежденность в случайности (U = 3492,00; p = 0,031) происходящих с ними событий. Мы также наблюдаем более высокий уровень экстернальности локуса контроля у представителей ранней взрослости (U = 3474,50; p = 0,027) в то время, как в группе средней взрослости интернальность локуса контроля (U = 5079,50; p = 0,027) преобладает.

Рис. 2. Результаты оценки межвозрастных различий с использованием критерия Манна-Уитни (Manna-Whitney U-test)

мировоззрение убеждение люди неопределенность изменение

Примечания. БМ - благосклонность мира, СП - случайность происходящего, ОБМ - общее отношение к благосклонности мира, ЭЛК - экстернальный локус контроля, ИЛК - интернальный локус контроля

Респонденты, опрошенные после введения режима самоизоляции, демонстрировали более низкие баллы по шкалам: доброта людей (U = 4243,00; p = 0,00); общее отношение к благосклонности окружающего мира (U = 3856,00; p = 0,029); ценность собственного «Я» (U = 5095,00; p = 0,00); убеждение относительно собственной ценности (U = 4436,00; p = 0,00). Интересно, что у группы Карантин вера в Пси-способности оказалась выражена меньше, чем у группы «До карантина» (U = 3827,00; p = 0,036). Субшкала «Пси-способности» включала в себя такие пункты, как: «Психокинез - передвижение объектов силой мысли - действительно существует» и «Мысли человека могут влиять на движение физических объектов».

Таким образом, мы видим, что существуют значимые различия на уровне убеждений и иррациональных верований между людьми, оказавшими в условиях текучей (до пандемии Covid-19) и кризисной (в период самоизоляции) транзитивности. Кроме того, вклад в эти мировоззренческие аспекты личности вносят как половые, так и возрастные факторы.

Тем не менее, для выявления связей между показателями базисных убеждений и иррациональных верований мы разделили выборку на группы респондентов, опрошенных до самоизоляции и во время нее. Далее представлены данные (см. табл. 1) группы, прошедшей опрос в период «до самоизоляции».

Таблица 1

Результаты корреляционного анализа показателей иррационального мышления и базисных убеждений в группе «До карантина» по критерию ранговой корреляции Спирмена (Spearman rank R)

Примечания. На рисунке представлены значимые на уровне p<0,01 и p<0,05 коэффициенты (коэффициенты>0,3 помечены курсивом). Базисные убеждения: БМ - благосклонность мира, ДЛ - доброта людей, СМ - справедливость мира, КМ - контролируемость мира, СП - случайность происходящего, СУ - степень удачи, ОБМ - общее отношение к благосклонности мира, ООМ - общее отношение к осмысленности мира; ЛЖ - личная жизнь, Б - безопасность, МБ - материальное благополучие, ПИ - псевдо-интенциональность.

Так, традиционная вера, а также вера в предсказания на уровне тенденции (p<0,05) положительно коррелирует со степенью удачи. Кроме того, традиционная вера, вера в спиритизм, пси-способности, колдовство и предсказания положительно связана с убежденностью в благосклонности мира. Доброта людей и общее представление о благосклонности мира на уровне тенденции положительно коррелируют с традиционной верой. В то время, как традиционная вера, вера в колдовство и спиритизм на уровне тенденции связаны с убеждением в не случайности жизненных событий. Суеверность, в свою очередь, связана с восприятием мира как справедливого, а вера в теории заговора на уровне тенденции положительно связана с базисными убеждениями о контролируемости и справедливости мира, а также отрицательно коррелирует с убежденностью в случайности происходящего. Общий балл псевдо-интенциональности на уровне тенденции связан с базисными убеждениями о справедливости, осмысленности мира, а также отрицательно коррелирует с убеждением о случайности происходящего. Псевдо-интенциональность в сфере личной жизни на уровне тенденции положительно связана со справедливостью мира.

Корреляционный анализ данных, полученных в группе респондентов, проходивших опрос в период самоизоляции, показал, что в момент кризисной транзитивности иррациональные убеждения в меньшей степени связаны с базисными убеждениями (см. табл. 2).

Вера в осмысленный, справедливый мир оказалась положительно связанной с верой в теории заговора и предсказания. Переживание случайности мира отрицательно связано с верой в пси-способности и теории заговора. При этом ощущаемая преднамеренность событий в сфере материального благополучия отрицательно коррелирует с убеждением о собственной ценности.

Таблица 2

Результаты корреляционного анализа показателей иррационального мышления и базисных убеждений в группе «Карантин» по критерию ранговой корреляции Спирмена (Spearman rank R)

Примечания. На рисунке представлены значимые на уровне p<0,01 и p<0,05 коэффициенты. Базисные убеждения: БМ - благосклонность мира, ДЛ - доброта людей, СМ - справедливость мира, КМ - контролируемость мира, СП - случайность происходящего, У - степень удачи, ОБМ - общее отношение к благосклонности мира, ООМ - общее отношение к осмысленности мира; ПИ - псевдо-интенциональность.

Выводы

Можно говорить о том, что наши гипотезы получили частичное подтверждение в ходе эмпирической проверки. Интересным представляется тот факт, что ни в одной из групп вера в паранормальное, теории заговора и псевдо-интенциональность не была связана с экстернальным локусом контроля. Этот результат представляется достаточно неоднозначным. В многочисленных публикациях были найдены корреляции между экстернальным локусом контроля и верой в колдовство, суевериями, спиритизмом, реинкарнацией и необычными формами жизни, однако более современные исследования указывают на то, что иррациональные убеждения часто используются людьми в качестве компенсации потери контроля и позволяют восстановить позитивную картину мира и справиться с неопределенностью [Callaghan, Irwin 2003]. При этом стоит отметить, что, судя по всему, ключевыми аспектами личности, чувствительными к резким изменениям привычного уклада жизни, являются именно базисные убеждения, а не иррациональные верования. Вероятно, они являются фундаментом представлений о себе и о мире, изменение которого происходит на фоне самых резких и пиковых переживаний и столкновения с непреодолимыми обстоятельствами.

Стоит отдельно отметить, что все респонденты из карантинной группы были опрошены в первые несколько недель после введения режима самоизоляции, когда неопределенность переживалась особенно остро: стремительный переход к новым условиям жизни еще не дал людям адаптироваться. Это можно рассматривать как некоторое ограничение распространения данных на более широкую популяцию и отличные контексты кризисных ситуаций. В нашем исследовании были зафиксированы первые реакции респондентов на пандемию и связанные с ней ограничения, поэтому неизвестно, что происходило с их мироощущением впоследствии. Однако тот факт, что на фоне острого кризиса не было выявлено повышенной иррациональности, позволяет говорить о позитивной тенденции среди людей с высшим образованием.

Литература

1. Асмолов 2015 - Асмолов А.Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия // Психологические исследования. 2015. Т. 8. №40. С. 1.

2. Дубовская, Киселева 2018 - Дубовская Е.М., Киселева М.А. Социальная транзитивность как фактор формирования ценностной структуры в юношеском возрасте // Психологические исследования. 2018. Т. 11. №60. С. 11.

3. Марцинковская 2015 - Марцинковская Т.Д. Современная психология - вызовы транзитивности / Психологические исследования. 2015. Т.8. 42. С. 1.

4. Марцинковская 2018 - Марцинковская Т.Д. Новая эстетика транзитивности // Психологические исследования. 2018. Т. 11. №61. С. 12.

5. Марцинковская, Юрченко 2016 - Марцинковская Т.Д., Юрченко Н.И. Проблема совладания в транзитивном обществе // Психологические исследования. 2016. Т. 9. №49. С. 9.

6. Московичи, Хьюстон 2007 - Московичи С., Хьюстон М. От науки к здравому смыслу // Социальная психология. 7-е изд. СПб.: Питер, 2007. С. 564-591.

7. Падун, Котельникова 2007 - Падун М.А., Котельникова А.В. Методика исследования базисных убеждений личности. M.: ИП РАН, 2007.

8. Улыбина 2001 - Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. М.: Смысл, 2001.

9. Федотова 2013 - Федотова М.Г. К вопросу о методологии исследования транзитивного общества // Теория и практика общественного развития. 2013. №6. С. 28-32.

10. Antonovsky 1979 - Antonovsky A. Health, stress, and coping. San Francisco, CA: Jossey- Bass, 1979.

11. Brotherton, French 2014 - Brotherton R., French C.C. Belief in conspiracy theories and susceptibility to the conjunction fallacy // Applied Cognitive Psychology. 2014. no. 28. P. 238-248.

12. Callaghan, Irwin 2003 - Callaghan A., Irwin HJ. Paranormal belief as a psychological coping mechanism // Journal of the American Psychiatric Association. 2003. Vol. 67. P. 200-207.

13. Horowitz et al. 1980 - Horowitz MJ, Wilner N., Marmar C, Krupnick J. Pathological grief and the activation of latent self-images // American Journal of Psychiatry. 1980. Vol. 137 (10). P. 1137-1162.

14. Janoff-Bulman, Frieze 1983 - Janoff-Bulman R., Frieze I.H. A Theoretical Perspective for Understanding Reactions to Victimization // Journal of Social Issues. 1983. Vol. 39 (2). P 117.

15. Lindeman et al. 2015 - Lindeman M., Svedholm-Hakkinen A.M., Lipsanen J. Ontological confusions but not mentalizing abilities predict religious belief, paranormal beliefs, and belief in supernatural purpose // Cognition. 2015. Vol. 134. P 63-76.

16. Rothbaum et al. 1982 - Rothbaum F., Weisz J.R., Snyder S.S. Changing the world and changing the self: A two-process model of perceived control // Journal of Personality and Social Psychology. 1982. Vol. 42. no. 1. P 5-37.

17. Scheppele, Bart 1983 - Scheppele K.L., Bart P.B. Through women's eyes: Defining danger in the wake of sexual assault // Journal of Social Issues. 1983. Vol. 39 (2). P 63-81.

18. Skinner 1996 - Skinner E.A. A guide to constructs of control // Journal of Personality and Social Psychology. 1996. Vol. 71 (3). P. 549-570.

19. Whitson et al. 2015 - Whitson J.A., Galinsky A.D., Kay A. The emotional roots of conspiratorial perceptions, system justification, and belief in the paranormal // Journal of Experimental Social Psychology. 2015. Vol. 56. P 89-95.

References

1. Antonovsky, A. (1979), Health, stress, and coping, Jossey-Bass, San Francisco, CA, USA.

2. Asmolov; A.G. (2015), “Psychology of modernity: the challenges of uncertainty, complexity and diversity”, Psikhologicheskie Issledovaniya, vol. 8, no. 40, p. 1.

3. Brotherton, R., and French, C.C. (2014), “Belief in conspiracy theories and susceptibility to the conjunction fallacy”, Applied Cognitive Psychology, vol. 28, pp. 238-248.

4. Callaghan, A. and Irwin, H.J. (2003), “Paranormal belief as a psychological coping mechanism”, Journal of the American Psychiatric Association, vol. 67, pp. 200-207.

5. Dubovskaya, E.M. and Kiseleva, M.A. (2018), “Social transitivity as a factor in the formation of a value structure in adolescence”, Psikhologicheskie Issledovaniya, vol. 11, no. 60, p. 1.

6. Fedotova, M.G. (2013), “On the question of the research methodology of a transitive society”, Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya, no. 6, pp. 28-32.

7. Horowitz, M.J., Wilner, N., Marmar, C. and Krupnick, J. (1980), “Pathological grief and the activation of latent self-images”, American Journal of Psychiatry, vol. 137 (10), pp. 1137-1162.

8. Janoff-Bulman, R. and Frieze, I.H. (1983), “A Theoretical Perspective for Understanding Reactions to Victimization”, Journal of Social Issues, vol. 39 (2), p. 117.

9. Lindeman, M., Svedholm-Hakkinen, A.M. and Lipsanen, J. (2015), “Ontological confusions but not mentalizing abilities predict religious belief, paranormal beliefs, and belief in supernatural purpose”, Cognition, vol. 134, pp. 63-76.

10. Martsinkovskaya, T.D. (2015), “Modern psychology - challenges of transitivity”, Psikhologicheskie Issledovaniya, vol. 8, no. 42, p. 1.

11. Martsinkovskaya, T.D. (2018), “The new aesthetics of transitivity”, Psikhologicheskie Issledovaniya, vol. 11, no. 61, p. 12.

12. Martsinkovskaya, T.D. and Yurchenko, N.I. (2016), “Copping strategies in transitive society”, Psikhologicheskie Issledovaniya, vol. 9, no. 49, p. 9.

13. Moskovichi, S. and H'yuston, M. (2007), Ot nauki k zdravomu smyslu [From Science to Common Sense], 7nd ed., Piter, Saint Petersburg, Russia.

14. Padun, M.A. and Kotel'nikova, A.V. (2007), Metodika issledovanija bazisnyh ubezhdenij lichnosti [Methods of research of basic convictions of personality], IP RAN, Moscow, Russia.

15. Rothbaum, F., Weisz, J.R. and Snyder, S.S. (1982), “Changing the world and changing the self: A two-process model of perceived control”, Journal of Personality and Social Psychology, vol. 42, no. 1, pp. 5-37.

16. Scheppele, K.L. and Bart, P.B. (1983), “Through women's eyes: Defining danger in the wake of sexual assault”, Journal of Social Issues, vol. 39 (2), pp. 63-81.

17. Skinner, E.A. (1996), “A guide to constructs of control”, Journal of Personality and Social Psychology, vol. 71 (3), pp. 549-570.

18. Ulybina, E.V. (2001), Psihologiya obydennogo soznaniya [The psychology of everyday consciousness], Smysl, Moscow, Russia.

19. Whitson, J.A., Galinsky, A.D. and Kay, A. (2015), “The emotional roots of conspiratorial perceptions, system justification, and belief in the paranormal”, Journal of Experimental Social Psychology, vol. 56 (1), pp. 89-95.

Размещено на allbest.ru