Сравнительное исследование интернальности личности взрослых тувинцев и русских (в контексте семейной эмоциональной коммуникации)

Таблица 4

Примечания: * - различия статистически значимы (Р< 0,05); ** - различия статистически значимы (Р < 0,01).

Таблица 5 Характеристики распределения показателей семейных эмоциональных коммуникаций родительских семей тувинцев и русских (в баллах опросника СЭК)

В частности, возможно, именно девочкам мамы-тувинки склонны чаще указывать на промахи и вспоминать их «при всяком удобном случае», о чем свидетельствует значимость гендерных различий (хи-квадрат = 50,784, V = 2) распределения уровней по соответствующей шкале опросника. 83% испытуемых тувинок показали средний, 17% - высокий уровень фиксации на негативных переживаниях. Среди мужчин- тувинцев высокий уровень по этому показателю лишь у 7%, средний - у 53%, а 40% отмечают низкий уровень фиксации на негативных переживаниях в своих родительских семьях.

Значимые гендерные различия (хи-квадрат = 27,542, V = 2) выявились и в распределениях уровней выраженности элиминирования эмоций: о высоком уровне этой коммуникативной характеристики своей родительской семьи свидетельствуют результаты 33% мужчин тувинцев (против 7% женщин тувинок). Традиционно в тувинских семьях воспитание девочек считалось делом и ответственностью матерей, а воспитание сыновей - отцов. Также существовал запрет «в

глаза хвалить или ласкать детейСдержанность чувств, особенно отец, проявлял по отношению

к сыновьям. Для сына было достаточно того, что отец погладил его по голове» [8]. Такие устои семейного воспитания тувинцев вполне могут объяснить полученные нами результаты: родители в тувинских семьях и сами, видимо, не слишком сильно выражали эмоции, и детей рано приучали сдерживать отрицательные эмоции. Скажем, традиционно раскричавшегося (особенно на закате) младенца следовало как можно быстрее успокоить, а уже от трех-четырехлетних детей жестко требовалось прекратить крик и справляться со своими переживаниями молча.

Таблица 6 Процентное соотношение уровней сверхвключенности родителей испытуемых

Примечание: ** - различия статистически значимы (Р< 0,01).

Интересно, что и в русских, и в тувинских семьях существуют гендерные различия по параметру сверхвключенности: родители больше склонны принимать излишнее участие в жизни сыновей, чем дочерей (табл. 6). Такая сверхвключенность родителей создает трудности сепарации подросшего ребенка и, согласно данным наших исследований [9; 10], препятствует формированию интернальности личности. В целом исследование интернальности личности взрослых как членов своих родительских семей (в русских семьях) показало, что наибольшие шансы вырасти интерналом есть у младшего ребенка «.. .из неполной семьи с двумя детьми, родитель которого при воспитании не склонен продуцировать тревогу, излишне критиковать и фиксироваться на неудачах ребенка; не склонен чрезмерно включаться в решение проблем и задач, стоящих перед ребенком, тем самым предоставляя ему свободу выбора, являющуюся условием развития ответственности; проявляет средний (не низкий и не высокий) уровень перфекционизма и стремится "не выносить сор из избы", а решать все семейные проблемы самостоятельно, без помощи социума» [10, с. 140].

Посмотрим, будут ли наблюдаться такие же закономерности между уровнем интервальности личности тувинцев и структурными и коммуникативными параметрами их родительских семей.

При анализе интернальности русских из разных по составу семей была обнаружена следующая закономерность: чем меньше взрослых в семье, тем чаще вырастают в такой семье интерналы (рис. 1). Поскольку подавляющее большинство (64%) участвовавших в исследовании родительских семей тувинцев было полными нуклеарными семьями, нам не удалось получить достаточное число данных по семьям другого типа. Однако результаты этого исследования не позволяют предполагать, что интернальность взрослых тувинцев может зависеть от состава семей, в которых они росли, либо эта тенденция противоположна обнаруженной у русских испытуемых: общую интернальность личности проявили 30% тувинцев, выросших в полных семьях, и 20% тувинцев, выросших в неполных семьях. Аналогичные данные русских испытуемых - 23% и 39% соответственно.

Что касается интернальности личности испытуемых в зависимости от занимаемого ими места в сиблинговой подсистеме (в детстве), мы можем сказать следующее. Если среди русских отчетливо выделяются те испытуемые, которые росли в своих родительских семьях в позиции младшего ребенка (50% из них проявили общую интернальность личности), то у тувинцев мы наблюдаем иную картину (рис. 2). Число тувинцев, проявивших общую интернальность личности, среди тех, кто рос как единственный, как старший или младший ребенок, практически одинаково. Выделяются только средние дети из многодетных семей, среди которых интернальность во взрослом возрасте проявили только 8%.

Можно предположить, что тувинцам свойственно возлагать ответственность на первенца (будь то старший или единственный ребенок), а также на младшего ребенка. Такую особенность позиции младшего ребенка можно было бы объяснить традицией оставлять его в семье для заботы о постаревших родителях. Такая традиция есть или существовала в истории некоторых народов. Однако ее нет у тувинцев, которые традиционно стремились оставлять в семье сыновей, «отдавая» выросших дочерей в другой род - род мужа.

У народа, который воспитывает подрастающее поколение в почтении к старшим (взрослым) и заботе о младших («Старших уважай, младших воспитывай», - гласит тувинская пословица), остается неясна выявленная нами интернальность росших младшими детьми, но вполне объяснимым выглядит иная закономерность (рис. 3). Над младшим ребенком в семье столько старших, которые его опекают и контролируют, обучают его правилам поведения, следят за тем, чтобы он неукоснительно эти правила соблюдал (не слушал разговоров взрослых; выходил, когда приходят гости к отцу и мн. др.), что он закономерно вырастает с ощущением, что в мире человеческих отношений от него мало что зависит.

Столь же интересно, на наш взгляд, распределение выраженных интерналов в области семейных отношений. Наибольшее их число - среди единственных в своей родительской семье детей (80% против 62,5% из старших, 37,5% из младших и 0% из средних детей). В тувинских семьях, где принято иметь много детей, где продолжение и почитание рода - один из самых значимых устоев, выросшие единственными дети как будто принимают всю ответственность за семью на себя как на единственных возможных продолжателей рода.

Если рассматривать интернальность личности в разных областях, то меньше всего тех, кто берет на себя ответственность за неудачи, поэтому особенно интересно рассмотреть локус контроля тувинцев и русских именно в этой области. Если среди русских выделяются в этом отношении испытуемые, росшие как младшие дети в своей родительской семье (интерналов среди них более половины - 60%, в отличие от занимавших другие места в сиблинговой подсистеме), то у тувинцев мы видим иную закономерность (рис. 4). Наибольший процент берущих ответственность за неудачи на себя - среди старших детей.

Это различие мы склонны объяснять именно описанными выше особенностями коммуникаций в русских и тувинских семьях. Старшие дети в русских семьях получают так мно - го критики своих действий и так часто родители склонны напоминать им ситуации, в которых они потерпели неудачу, что брать возлагаемую взрослыми на них ответственность (как за себя, так и за младших сиблингов) им совсем не хочется. По-иному, видимо, этот механизм работает в тувинских семьях, где родительская критика (как и индуцирование тревоги) значительно ниже, а в сочетании с социально принятым и одобряемым неярким выражением эмоций при воспитываемом непререкаемом авторитете старших, похоже, воспринимается детьми как норма. И в этих условиях именно старшие дети, в обязанности которых входит следить за младшими и воспитывать их, не пытаются «отречься» от этой ответственности, а, напротив, видят в ней повышение своей значимости, своего статуса как «старшего».

Нами были обнаружены не только различия, но и сходные тенденции во взаимосвязях интернальности личности и семейных эмоциональных коммуникаций у тувинцев и русских. В обоих этносах с выраженной интернальностью связываются высокие показатели по шкале «Внешнее благополучие» (враждебность и фасад) и низкие - по шкале «Сверхвключенность» (табл. 7).

Таблица 7 Количество интерналов (в %) среди испытуемых в зависимости от степени выраженности дисфункциональности семейной коммуникации их родительских семей

Высокие показатели по шкале «Внешнее благополучие» помимо того, что свидетельствуют о стремлении семьи выглядеть хорошей (успешной, благополучной) в глазах социума, являются, на наш взгляд, и характеристикой жесткости внешних границ семьи. Семья с жесткими внешними границами старается не обращаться за помощью к окружающим и все свои проблемы решать сама. Это как раз и является тем условием, в котором формируется привычка брать ответственность на себя: видя пример взрослых, ребенок в такой семье «взращивает» в себе внутренний локус контроля. Обратное влияние имеет такая характеристика родительского отношения, как сверхвключенность: чем больше родитель контролирует жизнь подрастающего ребенка, тем меньше у него возможности принимать самостоятельные решения и совершать самостоятельные поступки и, соответственно, нести ответственность за результаты и следствия своих действий.

Таким образом, мы представили результаты исследования интернальности взрослых тувинцев и русских в контексте структурных и коммуникативных параметров их родительских семей, выявили сходства и различия особенностей взаимосвязей рассматриваемых параметров, совершили попытку их осмысления. Конечно, представленное эмпирическое исследование представляется только одним маленьким шагом на пути выявления семейных условий формирования интернальности личности в разных культурных и этнических традициях.