Советская психология в годы Великой Отечественной войны: единство теории, эксперимента и практики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт психологии РАН

Московский гуманитарный университет

Советская психология в годы Великой Отечественной войны: единство теории, эксперимента и практики

В.А. Кольцова, Ю.Н. Олейник

г. Москва

Аннотация

В связи с развернувшейся в психологическом сообществе дискуссией о соотношении теоретической и практической психологии рассмотрены факторы актуали зации данной проблемы (идеи постмодернизма в психологии, формирование постне классического идеала научного знания, недооценка роли фундаментальных психологи ческих исследований, модернизация системы подготовки научных кадров). На примере деятельности психологов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. показана продуктивность реализации методологического принципа единства теории, эксперимен та и практики (работы по цветомаскировке, восстановление психических функций после боевых ранений). Сделан вывод о том, что учет опыта истории отечественной психоло гии является важным условием определения перспективных линий развития психологии и разрешения проблемных вопросов в ее методологии.

Ключевые слова: история психологии, Великая Отечественная война, теоретико экспериментальная психология, практическая психология, постмодернизм, идеал науч ности, цветомаскировка, восстановление психических функций.

Soviet Psychology during Great Patriotic War:

Cohesion of Theory, Experiment and Practice V. A. Koltsova

Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences, Moscow Y. N. Oleynik

Moscow Humanitarian University, Moscow

Abstract. Regarding the question of correlation between theoretical and practical psychology discussed in the psychological academic community factors putting it on a modern footing have been considered (ideas of postmodernism in psychology, developing a post-non-classical ideal of scientific knowledge, underestimation of fundamental psychological research, modern ization of the system of training scientists). Taking the activity of psychologists during 1941 1945 Great Patriotic War as an example the author showed efficiency of methodological prin ciple of cohesion of theory, experiment and practice (works on color camouflage, rehabilitation of mental functions after battle wounds). The author came to a conclusion that focus on the history of the Russian psychology is an important prerequisite to determine perspectives for developing psychology and solving problematic issues of its methodology.

Keywords: history of psychology, Great Patriotic War, theoretical and experimental psychol ogy, practical psychology, postmodernism, ideal of a scientific approach, color camouflage, rehabilitation of mental functions.

В современной психологии одним из активно обсуждаемых вопросов является вопрос о соотношении теоретической и прикладной психологии.

Пусть не покажется странным, однако существуют разные позиции в вариантах ее решения. Достаточно подробно эти позиции представлены в коллективной монографии «Взаимоотношения исследовательской и практи ческой психологии», изданной в 2015 г. Как отмечают в предисловии к ней А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков и А. В. Юревич, «...в 1990-е гг. начала созда ваться радикальная неклассическая картина соотношения фундаментальной психологии и психологической практики. Стали раздаваться голоса, свиде тельствующие о том, что практическая психология (речь шла преимуще- ственно о такой ее отрасли, как психотерапия) существует сама по себе, без опоры на экспериментальную науку» [Журавлев, Ушаков, Юревич, 2015, с. 9].

Как правило, речь идет о роли, значении и адекватности реальности классического, если так можно сказать, методологического принципа пси хологии - принципа единства теории, эксперимента и практики. В свое вре мя очень подробно и обстоятельно суть этого принципа выразил Б. Ф. Ломов. Он писал, что «общественная практика существенно определя ет проблематику психологии, подходы к ее разработке и используемые ме тоды. Психологическая практика развивается на базе тех данных, которые накапливаются в экспериментальных и прикладных исследованиях... Они служат и средством проверки ее истинности. Вместе с тем, развивающаяся теория направляет поиски решения задач, возникающих в эксперименте и практике» [Ломов, 1984, с. 51]. Этим и определяется, по мнению ученого, то обстоятельство, что диалектическое единство теории, эксперимента и прак тики - это не только «необходимое условие развития всей системы психоло гических наук», но и «важнейший принцип перспективного планирования развития психологической науки» [Там же, с. 51].

Надо признать, что процесс «автономизации» практической психологии от экспериментально-теоретической психологии имеет под собой достаточно по нятные и даже очевидные основания. С нашей точки зрения, в числе факторов, обусловивших подобные тенденции, лежат несколько обстоятельств.

Во-первых, применение и расширение постмодернистских тенденций в сфере науки, и психологии в частности. Как писал еще в 2003 г. В. А. Янчук в своей статье «Психология постмодерна», «именно в эпоху постмодерна происходит осознание психологами самого факта, что психологическая наука слишком далеко оторвалась от своего непосредственного объекта и предмета исследования. Точно так же как начинает все больше осознаваться неадекватность использования к изучению живой человеческой сущности препарирующего свойства методов естествознания» [Янчук, 2003, с. 176]. Можно предположить, что логическим следствием этой «неадекватности» является ограниченность данных, получаемых на основе эксперименталь ных, препарирующих, методов.

Во-вторых, утверждение в науке новых идеалов познания (вероятнее всего, именно как реализация постмодернистских установок). В частности, М. С. Гусельцева указывает в этой связи: «...Постнеклассический идеал ра циональности перестал быть предметом эпистемологических дискуссий, сделавшись явной или неявной исследовательской практикой» [Гусельцева, 2015, с. 179]. Тем самым «постнеклассическая наука совершила модерниза цию методологической оптики: переход от индустриальной картины мира и способов мышления о мире - к постиндустриальному исследовательскому сознанию» [Там же, с.189]. Соответственно, таким образом неявно постули руется разрыв между методологией традиционной академической психоло гии, отражающей первую точку зрения, и реальной исследовательской дея тельностью, в том числе лежащей в основе практической психологии.

В-третьих, активная востребованность практических психологических знаний в интересах развития современного российского общества при одно временной коммерциализации науки, когда «научные достижения рассмат риваются как продукт, прежде всего, имеющий экономический эквивалент, характеризующийся конкурентностью и подлежащий продаже на рынке услуг» [Журавлев, Кольцова, Олейник, 2016, с. 11]. Подобное обстоятель ство приводит к тому, что «в наиболее сложном положении оказывается фундаментальная наука, ориентированная на получение знаний с отсрочен ной перспективой внедрения и экономической валидизации» [Там же, с. 11]. Понятно, что исследовательский цикл «теория - эксперимент - практика - новая теория» может реализоваться в этих условиях лишь в свернутом или даже усеченном виде.

В-четвертых, модернизация системы высшего образования и системы подготовки научных кадров. Сегодня подготовка аспирантов как основного и перспективного звена восполнения научных работников рассматривается не как подготовка специалистов высшей квалификации, а лишь как очеред ной, хотя и высший, уровень высшего образования. Ввиду этого часто воз никает ситуация, когда, закончив аспирантуру, молодой ученый не в полной мере осваивает методологию и практику самостоятельной исследователь ской деятельности. И связано это не с качеством обучения в аспирантуре конкретного вуза, а с тем, что значительная часть времени его аспирантско го обучения посвящена учебе в классическом понимании этого слова (изу чение учебных дисциплин, выполнение практик, подготовка к зачетам, эк заменам). В такой ситуации времени на формирование научного мировоз зрения аспиранта с опорой на присвоение им опыта методологической ре флексии и понимания адекватного соотношения теории-эксперимента и практики порой просто не хватает. Тем более что аспирантура завершается не защитой кандидатской диссертации (как было раньше), а выдачей дипло ма об освоении ступени высшего образования.

Не останавливаясь детально на возможных других факторах и обстоя тельствах, приводящих к спорному, с нашей точки зрения, представлению о том, что практическая психология и экспериментально-теоретическая пси хология могут развиваться относительно независимо друг от друга, приве дем примеры из недавнего прошлого нашей науки, которые свидетельству ют о необходимом и более чем конструктивном взаимодействии теории, эксперимента и практики.

Речь пойдет о развитии психологии в нашей стране в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Этот период в советской психологии получил достаточно подробное освещение в работах Б. Г. Ананьева, А. В. Барабанщикова, М. И. Дьяченко, Б. В. Зейгарник, Г. Караяни, Е. А. Климова, В. А. Кольцовой, О. Г. Носко вой, Ю. Н. Олейника, Н. А. Рыбникова, С. Л. Рубинштейна, С. Я. Рубин штейн, А. А. Смирнова, Н. Ф. Феденко и др. Отметим, что интерес к этому этапу отечественной психологии не ослабевает и в последние годы, библио графия проблематики пополнилась интересными трудами А. В. Белоусова, Е. П. Гусевой, И. Н. Елисеевой, А. Н. Ждан, О. Е. Серовой, Р. А. Талиповой, Ю. С. Шойгу и др. В настоящее время выявляются все новые вопросы, тре бующие своей дальнейшей и углубленной разработки, к их числу относится и вопрос о позитивном опыте интеграции исследовательской научной пси хологической мысли и практики решения конкретных психологических проблем военного времени.

Приведем лишь несколько примеров на эту тему.

1. В предвоенные годы ленинградские психологи в связи с проектом строительства ряда высотных зданий для государственных и правитель ственных учреждений и организации принимали активное участие в иссле довании цветовосприятия человеком высотных зданий. Была теоретически обоснована идея о том, что цвет объекта никогда не воспринимается изоли рованно от совокупности других факторов: расстояния до объекта, угла вос приятия, насыщенности цвета, различной вариативности восприятия того или иного цвета, а также от таких характеристик воспринимаемого объекта, как форма, фактура, величина, положение в структуре пространства и др. С опорой на эти теоретические положения были начаты соответствующие эксперименты.

С началом войны возникла совершенно конкретная и важная практиче ская задача проведения масштабных работ по маскировке крупномасштаб ных и высотных зданий Ленинграда, которую надо было решить в самые кратчайшие сроки. В августе 1941 г., опираясь на указанные теоретические разработки, психологи подготовили план экспериментов, а затем в очень ограниченный временной период провели соответствующие эксперимен тальные исследования. В итоге уже к осени 1941 г. появилась возможность приступить к маскировке города, а к зиме 1941/42 гг. полученные теорети ко-экспериментальные данные были уже в полном объеме реализованы в цветомаскировочных мероприятиях. Как отмечает непосредственный участ ник этих исследований и работ Р. А. Каничева, столь быстрый результат был получен в том числе благодаря творческому переосмыслению и исполь зованию довоенных теоретико-экспериментальных разработок [Каничева, Ярмоленко, 1985]. Представляется, что нет смысла задавать вопрос о том, удалось ли бы сохранить город на Неве практически не пострадавшим, не смотря на массированные бомбежки. Кстати, подобная же работа была про ведена и в Москве. В ночь на 22 июля 1941 г. немецкие бомбардировщики совершили первый налет на Москву. И даже несмотря на то что немецкие летчики имели достаточно точные карты столицы (часть из которых была получена в довоенный период в результате аэрофотосъемки и уточнена уже после начала войны), проведенные цветомаскировочные мероприятия свели разрушения в Москве к минимуму. А ведь задача, поставленная Гитлером перед военными, была более чем категорична. После совещания верховного главнокомандования германских вооруженных сил 8 июля 1941 г. началь ник штаба командования сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер отметил в своем дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кор мить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки» [Пыхалов, 2005, с. 304].

2. Большую работу в годы Великой Отечественной войны провели пси хологи по изучению теоретических подходов, разработке концептуальных путей и практических методик восстановления движений и высших психи ческих функций, нарушенных в результате ранений и контузий. Эта работа проводилась под руководством А. Н. Леонтьева, Б. Г. Ананьева, А. Р. Лурии, А. В. Запорожца и других психологов в восстановительных эвакогоспиталях Москвы, Казани, Урала, Горьковской области. Еще в довоенные годы в пси хофизиологических исследованиях были получены данные, позволяющие высказать теоретическое предположение о том, что любая сложная функция (речь, письмо, счет и т. д.) по своей сути являются сложной функциональ ной системой, основанной на совместной работе различных участков мозго вой коры. При этом каждый из участков мозга, являясь частью коркового представительства того или иного анализатора, вносит свой специфический вклад в осуществление деятельности всей этой функциональной системы. В силу этого поражение одного участка коры мозга приводит к нарушению всех процессов, которые опираются на участие данной корковой зоны. Эта функциональная системность строения мозга и осуществления сложных ви дов психической деятельности приводит к тому, что разрушение различных участков мозга имеет следствием нарушение одной и той же функциональ ной системы (например, произвольного действия, речи или письма). В то же время это нарушение каждый раз будет отличаться своеобразными особен ностями протекания и может быть нивелировано путем компенсационного включения в осуществление этой нарушенной деятельности новых сохран ных участков коры головного мозга. Таким образом, психологами был предложен новый, оригинальный и, главное, конструктивный путь восста новления утраченных функций - путь их функциональной перестройки.

И хотя в данном случае экспериментальная проверка теоретических идей осуществлялась уже непосредственно при практической восстанови тельной работе, тем не менее и в этом примере более чем очевидна тесная и продуктивная взаимосвязь теории, эксперимента и практики.

Такое подтверждение того, что только через диалектическое единство теории, эксперимента, практики возможно решение серьезных практических задач и постановка новых, уже теоретических вопросов для дальнейшей разработки на примере деятельности психологов в годы Великой Отече ственной войны можно многократно множить [Кольцова, Олейник, 2006]. И совершенно справедливо А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков и А. В. Юревич рас сматривают период Великой Отечественной войны как одну из ярких стра ниц оптимального взаимодействия теории и практики психологии, приходят к выводу, что нет необходимости «драматизировать проблему связи фунда ментальной психологии с практикой в целом», покольку «фундаментальная психология имеет немало практических приложений» [Журавлев, Ушаков, Юревич, 2015, с. 10]. знание постмодернизм психолог война

Таким образом, представляется, что история отечественной психологии даже данного периода показывает, что теоретико-экспериментальные разра ботки довоенного времени в кратчайшие сроки были реализованы в виде конкретных практических результатов в годы войны и послужили основой для дальнейших теоретических разработок уже на послевоенном этапе. Ука занный опыт взаимосвязи теоретико-экспериментальной и практической рабо ты свидетельствует о том, что невозможна абсолютизация какой-то одной фор мы научного знания. Требуется активное и согласованное развитие и научных теоретических взглядов, и научной экспериментатики, и практических прило жений первых двух. Это три кита, на которых основывается успешное разви тие психологии и определяются позитивные векторы ее будущего. И исто рия советской психологии неоднократно подтверждает этот тезис.

Список литературы

1. Гусельцева М. С. Культурно-деятельностная эпистемология как основание инте грации исследовательской и практической психологии // Взаимоотношения исследова тельской и практической психологии / под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича. М. : Ин-т психологии РАН, 2015. С. 179-213. Журавлев А. Л., Кольцова В. А, Олейник Ю. Н. Изучение отечественной и мировой психологической мысли: результаты и перспективы исследований // История отече ственной и мировой психологической мысли: судьбы ученых, динамика идей, содержа ние концепций : материалы Всерос. конф. по истории психологии «VI Московские встречи» (30 июня - 2 июля 2016 г.) / отв. ред. А. Л. Журавлев, В. А. Кольцова, Ю. Н. Олейник. М. : Ин-т психологии РАН, 2016. С. 7-15.

2. Журавлев А. Л., Ушаков Д. В., Юревич А. В. Академическая психология и практика: история отношений и современные проблемы (вместо предисловия) // Взаимоотношения исследовательской и практической психологии / под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича. М. : Ин-т психологии РАН, 2015. С. 7-17.

3. Каничева Р. А, Ярмоленко А. В. Ленинградские психологи в годы войны // Психол. журн. 1985. № 6. С. 3-12.

4. Кольцова, В. А., Олейник Ю. Н. Советская психологическая наука в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). М. : Моск. гуманит. ун-т : Ин-т психологии РАН, 2006. 360 с.

5. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М. : Наука, 1984. 444 с. Пыхалов И. Великая Оболганная война. М. : Яуза, Эксмо, 2005. 480 с.

6. Янчук В. А. Психология постмодерна // Время как фактор изменений личности. Сборник науч. трудов / под ред. А. Б. Брушлинского, В. А. Поликарпова. Минск : ЕГУ, 2003. С. 175-201.

References

1. Guseltceva M.S. Kul'turno-deyatel'nostnaya epistemologiya kak osnovanie integracii is- sledovatel'skoj i prakticheskjo psihologii [Cultural-activity epistemology as basis of integration of research and practical psychology]. Vzaimootnosheniya issledovatel'skoj i prakticheskoj psihologii [Research and practical psychology relationship]. Moscow, Institut psihologii RAS Publ., 2015, pp. 179-213. (in Russian)

2. Zhuravlev A.L., Koltsova V.A, Olejnik Yu.N. Izuchenie otechestvennoj i mirovoj psi- hologicheskoj mysli:rezul'taty i perspektivy issledovanij [Research of domestic and world psy chological thought: results and prospects of researches]. Istoriya otechestvennoj i mirovojpsi- hologicheskoj mysli: sud'by uchenyh, dinamika idej, soderzhanie koncepcij [History of domes tic and world psychological thought: fate of scientists, loudspeaker of ideas, contents of con cepts]. Materialy vserossijskoj konferenciipo istorii psihologii «VIMoskovskie vstrechi». Mos cow, Institut psihologii RAS Publ., pp. 7-15. (in Russian)

3. Zhuravlev A.L., Ushakov D.V., Yurevich A.V. Akademicheskaya psihologiya i praktika: istoriya otnoshenij i sovremennye problemy (vmesto predisloviya) [Academic psychology and practice: history of the relations and modern problems (instead of the preface)]. Vzaimoot- nosheniya issledovatel'skoj i prakticheskoj psihologii [Research and practical psychology rela tionship]. Moscow, Institut psihologii RAS Publ., 2015, pp. 7-17. (in Russian)

4. Kanicheva R.A, Yarmolenko A.V. Leningradskie psihologi v gody vojny [Leningrad psychologists in the years of war]. Psihologicheskij zhurnal, 1985, no. 6, pp. 3-12.

5. Koltcova V.A., Olejnik Yu.N. Sovetskaya psihologicheskaya nauka v gody Velikoj Otechestvennoj vojny (1941-1945) [Soviet psychological science in the years of the Great Pat riotic War (1941-1945)]. Moscow, Mosk. gumanit. Universitet, Institut psihologii RAS Publ., 2006, 360 p. (in Russian)

6. Lomov B.F. Metodologicheskie i teoreticheskie problemy psihologii [Methodological and theoretical problems of psychology]. Moscow, Nauka Publ., 1984, 444 p. (in Russian)

7. Pyhalov I. Velikaya Obolgannaya vojna [The Great slandered War]. Moscow, Yauza, Eksmo Publ., 2005, 480 p. (in Russian)

8. Yanchuk V.A. Psihologiya postmoderna [Psychology of postmodern]. Vremya kak faktor izmenenij lichnosti [Time as factor of changes of the personality]. Sbornik nauch. tru- dov. Minsk, EGU Publ., 2003, pp. 175-201. (in Russian)

Размещено на Allbest.ru