Особенности психологии общения в курсантских подразделениях

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Вольский военный институт материального обеспечения Вольск, Россия

Volsk military institute of material support Volsk, Russia

Особенности психологии общения в курсантских подразделениях

Peculiarities of psychology of communication in kursantsk departments

Шишерин А.И., Наумлюк А.Г.

Shisherin A.I., Naumlyuk A.G.



Введение

Одной из главных граней проявления культуры личности военнослужащего является его поведение в различных ситуациях воинской службы. Оно является сердцевиной общей культуры взаимоотношений воинов армии и флота и играет важную роль в жизни и деятельности вооруженных сил современной России от уровня культуры взаимоотношений зависят сплоченность воинских коллективов, поддержание в них уставного порядка, соблюдение требований воинской дисциплины, единоначалия и субординации, поэтому вопросам воинского этикета и культуры поведения военнослужащих уделяется много внимания в современной армии и на флоте.

Актуальность исследования. За последние десятилетия в социальном пространстве и во всех видах жизнедеятельности произошли существенные изменения в содержании и структуре общения, взаимодействии людей. Эти изменения происходят и в воинском коллективе, В силу особого характера совместной образовательной, военно-служебной и культурно-досуговой деятельности проблема формирования культуры общения приобретает особую значимость и актуальность. Культура общения органически входит в образ жизни современного военного * специалиста, становится все более действенным фактором формирования здорового нравственного климата в коллективах, что, в конечном счете, позволит каждому военнослужащему более эффективно использовать имеющийся потенциал в соответствии со своими интересами и склонностями.

Проблема формирования культуры общения в воинском коллективе имеет и более глобальное значение, поскольку человеческая жизнедеятельность немыслима без общения людей друг с другом, и ее качество, сам результат определяются культурой отношений. Военный специалист, обладающий в достаточной степени культурой общения, коммуникативными умениями, ориентируется уверенно в самых различных ситуациях военно-профессиональной деятельности: в мирное время - в процессе караульной и внутренней служб, в ходе решения тактических задач, выполнения боевых стрельб, вождения боевых машин и др.; в военное время - в экстремальных условиях, при выполнении задач контртеррористического характера, миротворческих задач и др. От уровня культуры общения в значительной мере зависит не только организационный и технологический успех, развитие различных связей, но также, что не менее значимо, эмоционально-ценностное отношение военного специалиста к процессу и результату своей военно-профессиональной деятельности.

Культура общения становится сегодня одним из важнейших показателей социально-профессионального статуса военного специалиста. Все это актуализирует проблему формирования культуры общения в воинском коллективе.



1. Общение как взаимодействие

1.1 Интерактивная сторона общения

Место взаимодействия в структуре общения. Интерактивная сторона общения - это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов общения, которые связаны с взаимодействием людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности. Исследование проблемы взаимодействия имеет в социальной психологии давнюю традицию. Интуитивно легко допустить несомненную связь, которая существует между общением и взаимодействием людей, однако трудно развести эти понятия и тем самым сделать эксперименты более точно ориентированными.

Часть авторов просто отождествляют общение и взаимодействие, интерпретируя и то и другое как коммуникацию в узком смысле слова (т.е. как обмен информацией), другие рассматривают отношения между взаимодействием и общением как отношение формы некоторого процесса и его содержания. Иногда предпочитают говорить о связанном, но все же самостоятельном существовании общения как коммуникации и взаимодействия как интеракции. Часть этих разночтений порождена терминологическими трудностями, в частности тем, что понятие «общение» употребляется то в узком, то в широком смысле слова.

Если придерживаться предложенной при характеристике структуры общения схемы, т.е. полагать, что общение в широком смысле слова (как реальность межличностных и общественных отношений) включает в себя коммуникацию в узком смысле слова (как обмен информацией), то логично допустить такую интерпретацию взаимодействия, когда оно предстает как другая - по сравнению с коммуникативной - сторона общения. Какая «другая» - на этот вопрос еще надо ответить.

Если коммуникативный процесс рождается на основе некоторой совместной деятельности, то обмен знаниями и идеями по поводу этой деятельности неизбежно предполагает, что достигнутое взаимопонимание реализуется в новых совместных попытках развить далее деятельность, организовать ее. Участие одновременно многих людей в этой деятельности означает, что каждый должен внести свой особый вклад в нее, что и позволяет интерпретировать взаимодействие как организацию совместной деятельности,

В ходе ее для участников чрезвычайно важно не только обменяться информацией, но и организовать «обмен действиями», спланировать общую деятельность. При этом планировании возможна такая регуляция действий одного индивида «планами, созревшими в голове другого» (Ломов, 1975.С. 132), которая и делает деятельность действительно совместной, когда носителем ее будет выступать уже не отдельный индивид, а группа. Таким образом, на вопрос о том, какая же «другая» сторона общения раскрывается понятием «взаимодействие», можно теперь ответить: та сторона, которая фиксирует не только обмен информацией, но и организацию совместных действий, позволяющих партнерам реализовать некоторую общую для них деятельность.

Такое решение вопроса исключает отрыв взаимодействия от коммуникации, но исключает и отождествление их: коммуникация организуется в ходе совместной деятельности, «по поводу» ее, и именно в этом процессе людям необходимо обмениваться и информацией, и самой деятельностью, т.е. вырабатывать формы и нормы совместных действий.

В истории социальной психологии существовало несколько попыток описать структуру взаимодействий. Так, например, большое распространение получила так называемая теория действия, или теория социального действия, в которой в различных вариантах предлагалось описание индивидуального акта действия. К этой идее обращались и социологи: (М. Вебер, П. Сорокин, Т. Парсонс) и социальные психологи. Все фиксировали некоторые компоненты взаимодействия: люди, их связь, воздействие друг на друга и, как следствие этого, их изменения. Задача всегда формулировалась как поиск доминирующих факторов мотивации действий во взаимодействии.

1.2 Теория Т. Парсона

военнослужащий общение коллектив социальный

Примером того, как реализовалась эта идея, может служить теория Т. Парсона, в которой была предпринята попытка наметить общий категориальный аппарат для описания структуры социального действия. В основе социальной деятельности лежат межличностные взаимодействия, на них строится человеческая деятельность в ее широком проявлении, она результат единичных действий. Единичное действие есть некоторый элементарный акт; из них впоследствии складываются системы действий. Каждый акт берется сам по себе, изолированно, с точки зрения абстрактной схемы, в качестве элементов которой выступают:

а) деятель,

б) «другой» (объект, на который направлено действие);

в) нормы (по которым организуется взаимодействие),

г) ценности (которые принимает каждый участник),

д) ситуация (в которой совершается действие).

Деятель мотивирован тем, что его действие направлено на реализацию его установок (потребностей). В отношении «другого» деятель развивает систему ориентации и ожиданий, которые определены как стремлением к достижению цели, так и учетом вероятных реакций другого. Может быть выделено пять пар таких ориентации, которые дают классификацию возможных видов взаимодействий. Предполагается, что при помощи этих пяти пар можно описать все виды человеческой деятельности.

Эта попытка оказалась неудачной: схема действия, раскрывающая его «анатомию», была настолько абстрактной, что никакого значения для эмпирического анализа различных видов действий не имела. Несостоятельной она оказалась и для экспериментальной практики: на основе этой теоретической схемы было проведено одно-единственное исследование самим создателем концепции. Методологически некорректным здесь явился сам принцип - выделение некоторых абстрактных элементов структуры индивидуального действия.

При таком подходе вообще невозможно схватить содержательную сторону действий, ибо она задается содержанием социальной деятельности в целом. Поэтому логичнее начинать с характеристики социальной деятельности, а от нее идти к структуре отдельных индивидуальных действий, т.е. в прямо противоположном направлении (см., например: Леонтьев, 1972). Направление же, предложенное Парсонсом, неизбежно приводит к утрате социального контекста, поскольку в нем все богатство социальной деятельности (иными словами, всей совокупности общественных отношений) выводится из психологии индивида.

Другая попытка построить структуру взаимодействия связана с описанием ступеней его развития. При этом взаимодействие расчленяется не на элементарные акты, а на стадии, которое оно проходит. Такой подход предложен, в частности, польским социологом Я. Щепаньским. Для Щепаньского центральным понятием при описании социального поведения является понятие социальной связи. Она может быть представлена как последовательное осуществление:

а) пространственного контакта,

б) психического контакта (по Щепаньскому, это взаимная заинтересованность),

в) социального контакта (здесь это - совместная деятельность),

г) взаимодействия (что определяется, как «систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вызвать соответствующую реакцию со стороны партнера...»), наконец,

д) социального отношения (взаимно сопряженных систем действий)\ (Щепаньский)

Хотя все сказанное относится к характеристике «социальной связи», такой ее вид, как «взаимодействие», представлен наиболее полно. Выстраивание в ряд ступеней, предшествующих взаимодействию, не является слишком строгим: пространственный и психический контакты в этой схеме выступают в качестве предпосылок индивидуального акта взаимодействия, и потому схема не снимает погрешностей предшествующей попытки, Но включение в число предпосылок взаимодействия «социального контакта», понятого как совместная деятельность, во многом меняет картину: если взаимодействие возникает как реализация совместной деятельности, то дорога к изучению его содержательной стороны остается открытой. Довольно близкой к описанной схеме является схема, предложенная в отечественной социальной психологии В.Н. Панферовым.

Наконец, еще один подход к структурному описанию взаимодействия представлен в транзактном анализе - направлении, предлагающем регулирование действий участников взаимодействия через регулирование их позиций, а также учет характера ситуаций и стиля взаимодействия (Берн, 1988). С точки зрения транзактного анализа каждый участник взаимодействия в принципе может занимать одну из трех позиций, которые условно можно обозначить как Родитель, Взрослый, Ребенок. Эти позиции ни в коей мере не связаны обязательно с соответствующей социальной ролью: это лишь чисто психологическое описание определенной стратегии во взаимодействии (позиция Ребенка может быть определена как позиция «Хочу!», позиция Родителя как «Надо!», позиция Взрослого - объединение «Хочу» и «Надо»).

Взаимодействие эффективно тогда, когда транзакции носят «дополнительный» характер, т.е. совпадают: если партнер обращается к другому как Взрослый, то и тот отвечает с такой же позиции. Если же один из участников взаимодействия адресуется к другому с позиции Взрослого, а тот отвечает ему с позиции Родителя, то взаимодействие нарушается и может вообще прекратиться. В данном случае транзакции являются «пересекающимися».

Жена обращается к мужу с информацией: «Я порезала палец» (апелляция к Взрослому с позиции Взрослого). Если он отвечает: «Сейчас перевяжем», то это ответ также с позиции Взрослого (I). Если же следует сентенция: «Вечно у тебя что-то случается», то это ответ с позиции Родителя (II), а в случае: «Что же я теперь должен делать?», демонстрируется позиция Ребенка (III), В двух последних случаях эффективность взаимодействия невелика (Крижанская, Третьяков, 1990). Аналогичный подход предложен и П.Н. Ершовым, который, обозначая позиции, говорит о возможной «пристройке сверху» и «пристройке снизу» (Ершов, 1972).

Второй показатель эффективности - адекватное понимание ситуации (как и в случае обмена информацией) и адекватный стиль действия в ней. В социальной психологии существует много классификаций ситуаций взаимодействия. Уже упоминалась классификация, предложенная в отечественной социальной психологии А.А, Леонтьевым (социальноориентированные, предметно-ориентированные и личностно-ориентированные ситуации). Другие примеры приведены М. Аргайлом и Э. Берном. Аргайл называет официальные социальные события, случайные эпизодические встречи, формальные контакты на работе и в быту, асимметричные ситуации (в обучении, руководстве и пр.). Э. Берн уделяет особое внимание различным ритуалам, полуритуалам (имеющим место в развлечениях) и играм (понимаемым весьма широко, включая интимные, политические игры и т.п.) (Берн, 1988).

Каждая ситуация диктует свой стиль поведения и действий: в каждой из них человек по-разному «подает» себя, а если эта самоподача не адекватна, взаимодействие затруднено. Если стиль сформирован на основе действий в какой-то конкретной ситуации, а потом механически перенесен на другую ситуацию, то, естественно, успех не может быть гарантирован. Различают три основных стиля действий: ритуальный, манипулятивный и гуманистический. На примере использования ритуального стиля особенно легко показать необходимость соотнесения стиля с ситуацией.

Ритуальный стиль обычно задан некоторой культурой. Например, стиль приветствий, вопросов, задаваемых при встрече, характера ожидаемых ответов. Так, в американской культуре принято на вопрос: «Как дела?» отвечать «Прекрасно!», как бы дела ни обстояли на самом деле. Для нашей культуры свойственно отвечать «по существу», притом не стесняться негативных характеристик собственного бытия («Ой, жизни нет, цены растут, транспорт не работает» и т.д.). Человек, привыкший к другому ритуалу, получив такой ответ, будет озадачен, как взаимодействовать дальше. Что касается использования манипулятивного или гуманистического стиля взаимодействия, то это отдельная большая проблема, особенно в практической социальной психологии (Петровская, 1983).

Важно сделать общий вывод о том, что расчленение единого акта взаимодействия на такие компоненты, как позиции участников, ситуация и стиль действий, также способствует более тщательному психологическому анализу этой стороны общения, делая определенную попытку связать ее с содержанием деятельности.

1.3 Типы взаимодействий

Типы взаимодействий. Существует еще один описательный подход при анализе взаимодействия - построение классификаций различных его видов. Интуитивно ясно, что практически люди вступают в бесконечное количество различных видов взаимодействия. Для экспериментальных исследований крайне важно как минимум обозначить некоторые основные типы этих взаимодействий. Наиболее распространенным является дихотомическое деление всех возможных видов взаимодействий на два противоположных вида: кооперация и конкуренция.

Разные авторы обозначают эти два основных вида различными терминами. Кроме кооперации и конкуренции, говорят о согласии и конфликте, приспособлении и оппозиции, ассоциации и диссоциации и т.д. За всеми этими понятиями ясно виден принцип выделения различных видов взаимодействия. В первом случае анализируются такие его проявления, которые способствуют организации совместной деятельности, являются «позитивными» с этой точки зрения. Во вторую группу попадают взаимодействия, так или иначе «расшатывающие» совместную деятельность, представляющие собой определенного рода препятствия для нее.

Кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает координацию единичных сил участников (упорядочивание, комбинирование, суммирование этих сил). Кооперация - необходимый элемент совместной деятельности, порожденный ее особой природой. А.Н. Леонтьев называл две основные черты совместной деятельности:

а) разделение единого процесса деятельности между участниками;

б) изменение деятельности каждого, т.к. результат деятельности каждого не приводит к удовлетворению его потребности, что на общепсихологическом языке означает, что «предмет» и «мотив» деятельности не совпадают.

Каким же образом соединяется непосредственный результат деятельности каждого участника с конечным результатом совместной деятельности? Средством такого соединения являются развившиеся в ходе совместной деятельности отношения, которые реализованы прежде всего в кооперации. Важным показателем «тесноты» кооперативного взаимодействия является включенность в него всех участников процесса. Поэтому экспериментальные исследования кооперации чаще всего имеют дело с анализом вкладов участников взаимодействия и степени их включенности в него.

Что касается другого типа взаимодействий - конкуренции, то здесь чаще всего анализ сконцентрирован на наиболее яркой ее форме, а именно на конфликте, При изучении конфликта социальной психологией прежде всего необходимо определение собственного угла зрения в этой проблеме, поскольку конфликты выступают предметом исследования и в ряде других дисциплин: социологии, политологии и пр.

Социальная психология сосредоточивает свое внимание на двух вопросах: с одной стороны, на анализе вторичных социально-психологических аспектов в каждом конфликте (например, осознание конфликта его участниками); с другой - на выделении частного класса конфликтов, порождаемых специфическими социально-психологическими факторами. Обе эти задачи могут быть успешно решены лишь при наличии адекватной понятийной схемы исследования. Она должна охватить как минимум четыре основные характеристики конфликта: структуру, динамику, функцию и типологию конфликта.

Структура конфликта описывается по-разному разными авторами, но основные элементы практически принимаются всеми. Это - конфликтная ситуация, позиции участников (оппонентов), объект, «инцидент» (пусковой механизм), развитие и разрешение конфликта. Эти элементы ведут себя различно в зависимости от типа конфликта. Обыденное представление о том, что всякий конфликт обязательно имеет негативное значение, опровергнуто рядом специальных исследований. Так, в работах М. Дойча, одного из наиболее видных теоретиков конфликта, называются две разновидности конфликтов: деструктивные и продуктивные.

Определение деструктивного конфликта в большей степени совпадает с обыденным представлением. Именно такого типа конфликт ведет к рассогласованию взаимодействия, к его расшатыванию. Деструктивный конфликт чаще становится не зависимым от причины, его породившей, и легче приводит к переходу «на личности», чем и порождает стрессы. Для него характерно специфическое развитие, а именно расширение количества вовлеченных участников, их конфликтных действий, умножение количества негативных установок в адрес друг друга и остроты высказываний («экспансия» конфликта). Другая черта - «эскалация» конфликта означает наращивание напряженности, включение все большего числа ложных восприятий как черт и качеств оппонента, так и самих ситуаций взаимодействия, рост предубежденности против партнера. Понятно, что разрешение такого типа конфликта особенно сложно, основной способ разрешения - компромисс - здесь реализуется с большими затруднениями.

Продуктивный конфликт чаще возникает в том случае, когда столкновение касается не несовместимости личностей, а порождено различием точек зрения на какую-либо проблему, на способы ее решения. В таком случае сам конфликт способствует формированию более всестороннего понимания проблемы, а также мотивации партнера, защищающего другую точку зрения - она становится более «легитимной». Сам факт другой аргументации, признания ее законности способствует развитию элементов кооперативного взаимодействия внутри конфликта и тем самым открывает возможности его регулирования и разрешения, а значит, и нахождения оптимального решения дискутируемой проблемы.

Представление о двух возможных разновидностях конфликтного взаимодействия дает основание для обсуждения важнейшей общетеоретической проблемы конфликта: пониманию его природы как психологического феномена. В самом деле: есть ли конфликт лишь форма психологического антагонизма (т.е. представленности противоречия в сознании) или это обязательно наличие конфликтных действий (Кудрявцев). Подробное описание различных конфликтов в их сложности и многообразии позволяет сделать вывод о том, что оба названные компоненты есть обязательные признаки конфликта.

Проблема исследования конфликта имеет много практических приложений в плане разработки различных форм отношения к нему (разрешение конфликта, предотвращение конфликта, профилактика его, ослабление и т.д.) и прежде всего в ситуациях делового общения: например в производстве (Бородкин, Каряк, 1983).

При анализе различных типов взаимодействия принципиально важна проблема содержания деятельности, в рамках которой даны те или иные виды взаимодействия. Так можно констатировать кооперативную форму взаимодействия не только в условиях производства, но, например, и при осуществлении каких-либо асоциальных, противоправных поступков совместного ограбления, кражи и т.д. Поэтому кооперация в социально-негативной деятельности не обязательно та форма, которую необходимо стимулировать: напротив, деятельность, конфликтная в условиях асоциальной деятельности, может оцениваться позитивно. Кооперация и конкуренция лишь формы «психологического рисунка» взаимодействия, содержание же и в том и в другом случае задается более широкой системой деятельности, куда кооперация или конкуренция включены. Поэтому при исследовании как кооперативных, так и конкурентных форм взаимодействия недопустимо рассматривать их обе вне общего контекста деятельности.

1.4 Экспериментальные схемы регистрации взаимодействий

Экспериментальные схемы регистрации взаимодействий. Выделение двух полярных типов взаимодействия играет определенную положительную роль в анализе интерактивной стороны общения. Однако только такое дихотомическое рассмотрение видов взаимодействия оказывается недостаточным для экспериментальной практики. Поэтому в социальной психологии существуют поиски и иного рода - выделить более «мелкие» типы взаимодействия, которые могли бы быть использованы в эксперименте в качестве единицы наблюдения.

Одна из наиболее известных попыток такого рода принадлежит Р. Бейлсу, который разработал схему, позволяющую по единому плану регистрировать различные виды взаимодействия в группе. Бейлс фиксировал при помощи метода наблюдения те реальные проявления взаимодействий, которые можно было увидеть в группе детей, выполняющих некоторую совместную деятельность. Первоначальный список таких видов взаимодействий оказался весьма обширным (насчитывал около 82 наименований) и потому был непригоден для построения эксперимента. Бейлс свел наблюдаемые образцы взаимодействий в категории, предположив, что в принципе каждая групповая деятельность может быть описана при помощи четырех категорий, в которых зафиксированы ее проявления: область позитивных эмоций, область негативных эмоций, область решения проблем и область постановки этих проблем.

Тогда все зафиксированные виды взаимодействий были разнесены по четырем рубрикам:

1) солидарность позитивных

2) снятие напряжения эмоций

3) согласие

4) предложение, указание решения

5) мнение проблем

6) ориентация других

7) просьба об информации постановки

8) просьба высказать мнение проблем

9) просьба об указании 10)несогласие негативности

11) создание напряженности эмоций

12) демонстрация антагонизма

Получившиеся 12 видов взаимодействия были оставлены Бейлсом, с одной стороны, как тот минимум, который необходим для учета всех возможных видов взаимодействия; с другой стороны, как тот максимум, который допустим в эксперименте.

Схема Бейлса получила довольно широкое распространение, несмотря на ряд существенных критических замечаний, высказанных в ее адрес. Самое элементарное возражение состоит в том, что никакого логического обоснования существования именно двенадцати возможных видов не приводится, равным образом как и определения именно четырех (а не трех, пяти и т.д.) категорий. Возникает естественный вопрос: почему именно этими двенадцатью характеристиками исчерпываются все возможные виды интеракций?

Второе возражение касается того, что в предложенном перечне взаимодействий нет единого основания, по которому они были бы выделены: в списке присутствуют вперемешку как чисто коммуникативные проявления индивидов (например, высказывание мнения), так и непосредственные проявления их в «действиях» (например, отталкивание другого при выполнении какого-то действия и т.д.). Главный аргумент, не позволяющий придавать этой схеме слишком большого значения, состоит в том, что в ней полностью опущена характеристика содержания общей групповой деятельности, т.е. схвачены лишь формальные моменты взаимодействия.

Здесь мы вновь сталкиваемся с острым методологическим вопросом о том, может ли в принципе методика социально-психологического исследования фиксировать содержательную сторону деятельности?

В традиционных подходах подразумевается отрицательный ответ. Более того, в известном смысле эта неспособность рассматривается как отличительная особенность социальной психологии, т.е. включается в определение предмета этой дисциплины, которая, согласно такой точке зрения, и должна исследовать лишь формы взаимодействий, отвечать на вопрос «Как?», но не на вопрос «Что?» делается совместно.

Отрыв от содержания деятельности получает здесь свою легализацию. Все методики, построенные на основе таких исходных позиций, неизбежно будут апеллировать лишь к формальному аспекту взаимодействий. При отсутствии других методик в определенных границах они могут, естественно, использоваться, но надо помнить, что все они поставляют данные лишь относительно одного компонента взаимодействия - его формы.

Трудность фиксации в эксперименте содержательной стороны взаимодействия породила в истории социальной психологии тенденцию упростить ситуацию анализа и обратиться преимущественно к исследованию взаимодействия в диаде, т.е. к взаимодействию лишь двух людей. Такого рода исследования, проводимые в рамках теории «диадичесиого взаимодействия», являют собой еще один пример того, насколько даже самое тщательное изучение формы процесса мало дает для понимания его сущности.

При изучении «диадического взаимодействия», а наиболее подробно оно исследовано американскими социальными психологами Дж. Тибо и Г. Келли, используется предложенная на основе математической теории игр «дилемма узника» (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). В эксперименте задается некоторая диада: два узника, находящиеся в заточении и лишенные возможности общаться. Строится матрица, в которой фиксируются возможные стратегии их взаимодействия на допросе, когда каждый будет отвечать, не зная точно, как ведет себя другой. Если принять две крайние возможности их поведения: «сознаться» и «не сознаться», то, в принципе, каждый имеет именно эту альтернативу. Однако результат будет различен в зависимости от того, какой из вариантов ответа изберет каждый. Могут сложиться четыре ситуации из комбинаций различных стратегий «узников»: оба сознаются; первый сознается, второй не сознается; второй сознается, а первый - нет; оба не сознаются.

Матрица фиксирует эти четыре возможные комбинации. При этом рассчитывается выигрыш, который получится при различных комбинациях этих стратегий для каждого «игрока». Этот выигрыш и является «исходом» в каждой модели игровой ситуации. Применение в этом случае некоторых положений теории игр создает заманчивую перспективу не только описания, но и прогноза поведения каждого участника взаимодействия.

Однако сейчас же возникают многочисленные ограничения, которые влечет за собой применение этой методики к анализу реальных ситуаций человеческого взаимодействия. Прежде всего, как известно, в теории игр рассматриваются игры двух типов: с нулевой суммой и с ненулевой суммой. Первый случай предполагает, что в такой игре выигрыш одного точно равен проигрышу другого, т.е. ситуацию, крайне редко встречающуюся в реальном взаимодействии даже двух участников.

Что же касается игр с ненулевой суммой, аналогов которых можно найти значительно больше в реальных проявлениях человеческого взаимодействия, то аппарат их значительно сложнее и степень формализации значительно меньше. Не случайно, что их использование в социально-психологических работах встречается довольно редко. Применяемый же аппарат игр с нулевой суммой приводит к крайнему обеднению специфики социально-психологического взаимодействия людей.

В многочисленных ситуациях взаимодействия при разработке стратегий своего поведения люди чрезвычайно редко уподобляются узникам из дилеммы. Конечно, нельзя отказать этой методике в том, что в плане формального анализа стратегий взаимодействия она дает определенный материал, во всяком случае позволяет констатировать различные способы построения таких стратегий. Этим и объясняется возможность применения методики в некоторых специальных исследованиях.

1.5 Взаимодействие как организация совместной деятельности

Единственным условием, при котором этот содержательный момент может быть уловлен, является рассмотрение взаимодействия как формы организации какой-то конкретной деятельности людей. Общепсихологическая теория деятельности, принятая в отечественной психологической науке, задает и в данном случае некоторые принципы для социально-психологического исследования. Подобно тому как в индивидуальной деятельности ее цель раскрывается не на уровне отдельных действий, а лишь на уровне деятельности как таковой, в социальной психологии смысл взаимодействий раскрывается лишь при условии включенности их в некоторую общую деятельность. Конкретным содержанием различных форм совместной деятельности является определенное соотношение индивидуальных «вкладов», которые делаются участниками.

Так одна из схем предлагает выделить три возможные формы, или модели:

1) когда каждый участник делает свою часть общей работы независимо от других - «совместно-индивидуальная деятельность» (пример - некоторые производственные бригады, где у каждого члена свое задание);

2) когда общая задача выполняется последовательно каждым участником - «совместно-последовательная деятельность» (пример -конвейер);

3) когда имеет место одновременное взаимодействие каждого участника со всеми остальными - «совместно-взаимодействующая деятельность» (пример - спортивные команды, научные коллективы или конструкторские бюро) (Уманский, 1980. С. 131).

Психологический рисунок взаимодействия в каждой из этих моделей своеобразен, и дело экспериментальных исследований установить его в каждом конкретном случае.

Однако задача исследования взаимодействия этим не исчерпывается. Подобно тому, как в случае анализа коммуникативной стороны общения была установлена зависимость между характером коммуникации и отношениями, существующими между партнерами, здесь также необходимо проследить, как та или иная система взаимодействия сопряжена со сложившимися между участниками взаимодействия отношениями.

Общественные отношения «даны» во взаимодействии через ту реальную социальную деятельность, частью которой (или формой организации которой) взаимодействие является. Межличностные отношения также «даны» во взаимодействии: они определяют как тип взаимодействия, который возникает при данных конкретных условиях (будет ли это сотрудничество или соперничество), так и степень выраженности этого типа (будет ли это более успешное или менее успешное сотрудничество).

Присущая системе межличностных отношений эмоциональная основа, порождающая различные оценки, ориентации, установки партнеров, определенным образом «окрашивает» взаимодействие (Обозов, 1979). Но вместе с тем такая эмоциональная (положительная или отрицательная) окраска взаимодействия не может полностью определять факт его наличия или отсутствия: даже в условиях «плохих» межличностных отношений в группах, заданных определенной социальной деятельностью, взаимодействие обязательно существует. В какой мере оно определяется межличностными отношениями и, наоборот, в какой мере оно «подчинено» выполняемой группой деятельности, зависит как от уровня развития данной группы, так и от той системы социальных отношений, в которой эта группа существует. Поэтому рассмотрение вырванного из контекста деятельности взаимодействия лишено смысла.

Мотивация участников взаимодействия в каждом конкретном акте выявлена быть не может именно потому, что порождается более широкой системой деятельности, в условиях которой оно развертывается. Поскольку взаимодействия «одинаковы» по форме своего проявления, в истории социальных наук уже существовала попытка построить всю систему социального знания, опираясь только на анализ формы взаимодействия (так называемая формальная социология Г. Зиммеля). Убедительный пример недостаточности только формального анализа взаимодействия дает традиция, связанная с исследованием «альтруизма».

Альтруизм относится к такой области проявлений человеческой личности, которые приобретают смысл лишь в системе определенной социальной деятельности. Вопрос здесь упирается в содержание нравственных категорий, а оно не может быть понято лишь из «близлежащих» проявлений взаимодействия. Является ли альтруистическим поведение человека, помогающего бежать злостному преступнику? Только более широкий социальный контекст позволяет ответить на этот вопрос. При анализе взаимодействия имеет значение и тот факт, как осознается каждым участником его вклад в общую деятельность (Хараш, 1977.С. 29): именно это осознание помогает ему корректировать свою стратегию. Только при этом условии может быть вскрыт психологический механизм взаимодействия, возникающий на основе взаимопонимания между его участниками. Очевидно, что от меры понимания партнерами друг друга зависит успешность стратегии и тактики совместных действий, чтобы был возможен их «обмен». Причем, если стратегия взаимодействия определена характером тех общественных отношений, которые представлены выполняемой социальной деятельностью, то тактика взаимодействия определяется непосредственным представлением о партнере.

Таким образом, для познания механизма взаимодействия необходимо выяснить, как намерения, мотивы, установки одного индивида «накладываются» на представление о партнере, и как-то и другое проявляется в принятии совместного решения, Иными словами, дальнейший анализ проблемы общения требует более детального рассмотрения вопроса о том, как формируется образ партнера по общению, от точности которого зависит успех совместной деятельности.



2. Воинский этикет

2.1 Происхождение и истоки слова этикет

Слово «этикет» французского происхождения, вначале употреблялось в значении придворного церемониала, который предписывал до мелочей разработанные правила поведения аристократии при приемах во дворцах и салонах. Само слово «этикет» произошло от названия карточек - «этикеток», которые раздавали всем гостям во время приемов у французского короля Людовика XIV. На этих карточках были написаны правила поведения, которые были обязательны для гостей, Это позволяло свободно общаться людям неравных социальных статусов.

В современных условиях под этикетом понимается совокупность правил культуры поведения, касающихся внешнего отношения к людям, которые приобрели характер строго регламентированного церемониала и в соблюдении которых имеет особое значение определенная форма поведения.

Требования этикета не являются застывшими. Общечеловеческие нормы этикета хотя и варьируются в зависимости от конкретных условий, всегда сохраняют свое существенное содержание - быть формой цивилизованного человеческого поведения. Поэтому в основе их лежат уважение к человеку, его правим, интересам, желаниям, признание правомерности самого его существования, стремление помочь человеку или по крайней мере не помешать ему в осуществлении тех или иных действий, если они, конечно, не наносят вреда другим людям; стремление быть понятым, сохранить свое достоинство не в ущерб другим людям и не за счет ущемления их достоинства. Соблюдая эти положения, человек логично и закономерно найдет соответствующие правила этикета, формы своего поведения.

Существует придворный, дипломатический, воинский этикет и другие его разновидности.

Особенность воинского этикета состоит в том, что он носит нормативный характер, обязательный для всех участников процесса общения. Его основные правила закреплены в требованиях общевоинских уставов, имеют под собой юридическую основу. И если соблюдение военнослужащими общих правил культуры поведения является желательным, то соблюдение требований воинского этикета - обязательным. Это и обуславливает превращение правил воинского этикета в закон жизни военнослужащих и действенное воспитательное средство в условиях воинской деятельности.

Под воинским этикетом понимается свод правил поведения военнослужащих, основанных на принципах морали и традициях армии и флота, и закрепленный в требованиях Военной присяги и общевоинских уставов Вооруженных Сил.

Связь уставных требований и норм воинского этикета состоит в том, что уставы предписывают, что делать и каким должен быть моральный облик военнослужащего, а этикет рекомендует, советует, как делать, как выполнять нравственные предписания, как развивать у себя полезные привычки.

В структуре воинского этикета выделяются два основных элемента: система атрибутов и система норм.

К атрибутам воинского этикета относятся только те материальные предметы, которые строго предусмотрены правилами этикета и без которых их функционирование становится невозможным или затруднительным. В первую очередь это военная форма одежды. Во-вторых, оружие. Именно эти атрибуты отличают военного человека от гражданского. В то же время без наличия часов любому военнослужащему практически невозможно быть точным и пунктуальным, без расчески - иметь аккуратную прическу, без сапожной щетки - поддерживать в чистоте обувь и т.д.

Система норм воинского этикета охватывает такие сферы взаимодействия, как порядок отдачи и выполнения приказов, порядок обращения военнослужащих" друг к другу, воинское приветствие, порядок представления, воинскую вежливость и поведение, порядок применения поощрений и взысканий, подачи жалоб и заявлений и т.д. В основе норм воинского этикета лежат такие основополагающие принципы, как единоначалие, воинская дисциплина, воинская субординация, а также равенство, социальная справедливость уважение достоинства каждого и т.д.

2.2Функции воинского этикета

Воинский этикет выполняет ряд важных функций, играющих большую роль в жизни общества и Вооруженных Сил. Основными из них являются следующие.

Во-первых, военно-политическая функция. Армия и флот - важная составная часть государства. Их эффективное функционирование говорит о надежности защиты государственных интересов, о повседневном обеспечении национальной и военной безопасности страны. Обычные граждане не видят и не знают повседневной воинской службы, специфики ратного труда. Они во многом судят о состоянии Вооруженных Сил по внешнему виду и поведению военнослужащих при встрече с ними. Опрятный, молодцеватый, вежливый военнослужащий вызывает у них чувство симпатии и уважения к армии и флоту, уверенность в том, что личный состав Вооруженных Сил с честью выполнит свой долг.

Во-вторых, профессиональное выполнение требований воинского этикета свидетельствует о дисциплинированности военнослужащего, хорошем знании и четком выполнении требований общевоинских уставов. Оно помогает сплачивать общевоинские коллективы, поддерживать в них уставные взаимоотношения. Четкое соблюдение этих требований подчеркивает профессионализм, сознательное исполнение воинского долга, высокую ответственность за свое звание защитника Отечества.

В-третьих, служебно-регулятивная функция. Взаимоотношения военнослужащих четко регламентируются требованиями воинских уставов. Они определяют, как должны воины армии и флота обращаться друг к другу, выполнять воинское приветствие, отдавать и выполнять приказы, вести себя на службе и при увольнении из расположения воинской части. Соблюдение требований воинского этикета поддерживает единоначалие, воинскую субординацию, служит укреплению авторитета командного состава и в то же время подчеркивает уважительное отношение начальников к подчиненным, обеспечивает сохранение их чести и воинского достоинства.

В-четвертых, воспитательная функция. Требования воинского этикета ставят всех военнослужащих в равное положение с точки зрения уважения их прав и личного достоинства как защитников Отечества. Соблюдение уставных правил взаимоотношений военнослужащих старшими по воинскому званию, должности, сроку службы воспитывает молодых воинов в духе уважения к правопорядку, формирует у них такие качества, как дисциплинированность, аккуратность, исполнительность, уважение своего личного достоинства и достоинства других.

В-пятых, эстетическая функция. Ратный труд нелегок, связан с преодолением трудностей и опасностей. В условиях воинской службы от личного состава требуется проявление самых высоких морально психологических качеств вплоть до личного самопожертвования. Поэтому в повседневных условиях очень важно формировать у воинов чувство прекрасного, ибо в основе воинского долга и ответственности лежат самые высокие человеческие чувства. Красивая форма одежды, стройность, молодцеватость, хорошая строевая выправка способствуют воспитанию у военнослужащих уважения к ратному труду, сплачивают воинский коллектив в единое целое.

Основные правила воинского этикета. Соблюдение требований воинского этикета является важной уставной обязанностью воинов армии и флота. В общих обязанностях военнослужащих в статье 19 Устава внутренней службы ВС РФ записана необходимость соблюдать правила воинской вежливости, поведения и выполнения воинского приветствия, ношения военной формы одежды и знаков различия.

Важное значение в соблюдении правил воинского этикета отводится такому атрибуту, как военная форма одежды. Современная форма одежды личного состава армии и флота определена приказом министра обороны РФ. Правила ее ношения распространяются на военнослужащих, проходящих службу в Вооруженных Силах Российской Федерации по контракту и призыву, а также на военнослужащих, уволенных в запас или отставку с правом ношения военной формы одежды.

Форма одежды должна быть правильно подогнана, содержаться в чистом и аккуратном виде. Военнослужащим запрещается:

- ношение предметов военной формы одежды не установленных образцов;

- смешение предметов военной формы одежды с гражданской;

- ношение на военной форме одежды знаков различия и отличия, не предусмотренных соответствующим приказом.

Правила воинского этикета обязывают военнослужащего не только самому следить за своей формой одежды, но и помогать товарищам устранять замеченные недостатки.

Следующим важным атрибутом военнослужащих является оружие, право на хранение, ношение и применение которого определено в законодательном порядке. От неуклонного соблюдения правил обращения с оружием во многом зависят жизнь и здоровье как самого военнослужащего, так и окружающих. Хранится оружие в специально оборудованных местах, находящихся под постоянной охраной. Выдается только тем лицам, которым оно положено, и только в необходимых случаях. Каждая единица стрелкового оружия закрепляется за военнослужащим персонально, о чем делается отметка в соответствующих документах.

Уставом Внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации (ст. 13) определено, когда военнослужащий имеет право применить оружие лично или в составе подразделения.

Таковы основы воинского этикета. Их надо знать, чтобы активно использовать в ходе своей служебной деятельности. Незнание их может привести к нарушению уставов и даже законности, что повлечет за собой негативные последствия.

Нормы воинского этикета находят свое выражение в уставных требованиях, которые четко регламентируют основные правила взаимоотношений военнослужащих. Какие это нормы и правила?

Нормы, связанные с порядком обращения военнослужащих друг к другу, определяют, что по вопросам службы они должны обращаться друг к другу на «вы».

Подчиненные и младшие, обращаясь по службе к начальникам и старшим, называют их по воинскому званию, добавляя перед званием слово «товарищ». При обращении начальника или старшего к отдельному военнослужащему он, если не больной, принимает строевую стойку и называет свою должность, воинское звание и фамилию.

При рукопожатии старший подает руку первым. Если старший без перчаток, младший перед рукопожатием снимает перчатку с правой руки. Военнослужащие без головного убора сопровождают рукопожатие легким наклоном головы. При обращении к другому военнослужащему в присутствии командира (начальника) или старшего у него необходимо спросить на это разрешение.

Искажение воинских званий, употребление нецензурных слов, кличек и прозвищ, грубость и фамильярное обращение несовместимы с понятием воинской чести и достоинства военнослужащих.

Важными нормами, укрепляющими единоначалие и воинскую дисциплину, являются нормы воинского этикета, определяющие порядок отдачи и выполнения приказов. Уставы требуют, чтобы, отдавая приказ, командир (начальник) его ясно сформулировал, не допуская двоякого толкования, возникновения сомнений у подчиненного. Отдавший приказ должен предусмотреть меры по его выполнению.

Приказ командира (начальника) должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок. Военнослужащий, получив приказ, отвечает: «Есть» - затем выполняет его. При этом вне строя, отдавая или получая приказ, военнослужащий обязан, принять строевую стойку, а при надетом головном уборе приложить к нему руку и опустить ее. О выполнении полученного приказа военнослужащий обязан доложить начальнику, отдавшему приказ, и своему непосредственному начальнику. Военнослужащему не могут отдаваться приказы и распоряжения, ставиться задачи, не имеющие отношения к военной службе или направленные на нарушение закона.

Подробно регламентируются уставными положениями нормы воинского этикета, связанные с воинским приветствием.

Воинское приветствие является воплощением товарищеской сплоченности военнослужащих. Оно свидетельствует об их взаимном уважении и о проявлении общей культуры. Все военнослужащие обязаны при встрече (обгоне) приветствовать друг друга. Подчиненные и младшие по воинскому званию приветствуют первыми, а при равном положении первым приветствует тот, кто считает себя более вежливым и воспитанным.

При нахождении вне строя, как во время занятий, так и в свободное от занятий время, военнослужащие воинских частей (подразделений) приветствуют начальников по команде «Смирно!» или «Встать. Смирно!».

При проведении классных занятий команда «Смирно!», «Встать. Смирно!» подается перед каждым занятием и по его окончании. На приветствие начальника или старшего («Здравствуйте, товарищи!») все военнослужащие, находящиеся в строю или вне строя, отвечают: «Здравия желаем!», если начальник или старший прощается («До свидания, товарищи!»), то военнослужащие отвечают «До свидания!». В конце ответа добавляется слово «товарищ» или воинское звание без указания рода войск или службы.

При исполнении государственного гимна военнослужащие, находящиеся в строю, принимают строевую стойку без команды, а командиры подразделений от взвода и выше, кроме того, прикладывают руку к головному убору. Военнослужащие, находящиеся вне строя, при исполнении гимна принимают строевую стойку, а при надетом головном уборе прикладывают к нему руку.

На общих собраниях личного состава для воинского приветствия подается команда «Смирно!» или «Встать. Смирно!» и докладывается командиру (начальнику). Когда командир (начальник) в порядке службы поздравляет военнослужащего или благодарит его, то военнослужащий отвечает командиру (начальнику): «Служу Отечеству!»

Военнослужащие представляются своим непосредственным начальникам:

- при назначении на воинскую должность;

- при сдаче воинской должности;

- при присвоении воинского звания;

- при награждении орденом или медалью;

- при убытии в командировку, на лечение или в отпуск и по возвращении.

Представляясь своему непосредственному начальнику, военнослужащие называют свою воинскую должность, воинское звание, фамилию и причину представления.

Военнослужащие должны постоянно служить примером высокой культуры, скромности и выдержанности, свято блюсти воинскую честь, защищать свое достоинство и уважать достоинство других. Они должны помнить, что по их поведению судят не только о них, но и о чести Вооруженных Сил в целом.

В общественных местах, а также в трамвае, троллейбусе, автобусе, вагоне метро и пригородных поездах при отсутствии свободных мест военнослужащий обязан предложить свое место начальнику (старшему). Если при встрече нельзя свободно разойтись с начальником (старшим), то подчиненный (младший) обязан уступить дорогу. При необходимости обогнать начальника (старшего) подчиненный (младший) должен спросить на то разрешения.

2.3 Вежливость военнослужащих но отношению к гражданскому населению и правила поведения за пределами воинской части

Военнослужащие должны соблюдать вежливость по отношению к гражданскому населению, проявлять особое внимание к пожилым людям, женщинам и детям, способствовать защите чести и достоинства граждан, а также оказывать им помощь при несчастных случаях, пожарах и стихийных бедствиях.

Военнослужащим запрещается держать руки в карманах одежды, сидеть или курить в присутствии начальника (старшего) без его разрешения, а также курить на улице на ходу и в местах, не отведенных для этой цели. Трезвый образ жизни должен быть повседневной нормой поведения всех военнослужащих. Появление в нетрезвом виде на службе и в общественных местах является грубым дисциплинарным проступком, позорящим честь и достоинство военнослужащего.

Ряд норм воинского этикета связан с поддержанием воинской дисциплины и применением дисциплинарной практики.