Размещено на http://www.allbest.ru/

Факторы социального и психологического неблагополучия подростков в показателях методик стандартизованного интервью и листов наблюдения

Корнилова Т.В.

Григоренко Е.Л.

Смирнов С.Д.

Постановка проблемы

В прошедшее десятилетие изучение психологических проблем подростка в изменившихся социальных условиях стало новым аспектом, усилившим традиционный контекст анализа таких факторов социального окружения, которые влияют на социальную и школьную дезадаптацию, усиливают криминализацию в среде подростков. Основными задачами нашего исследования стали: оценка внутреннего - психологического - неблагополучия подростков, разведение в нем непатологической и патопсихологической (психотически обусловленной) симптоматики, различным образом связанных с риском отклоняющегося поведения - расстройств поведения, переходящих границу возрастных девиаций, - и внешних факторов, влияющих на риск делинквентного поведения.

Проведенное обследование российских подростков Исследование выполнено при поддержке фонда CRDF, RN1-421. позволяло осветить ряд следующих проблем. Во-первых, это проблема влияния социальных условий жизни ребенка на психологические особенности, проявляющиеся в тех или иных формах поведенческих расстройств. Среди этих расстройств важно различать возрастные девиации, связанные с личностным развитием в подростковый период и девиантное поведение, когда оно противоречит социокультурным нормам, но не выходит за рамки семейных взаимодействий или школьной дезадаптации, т.е. не имеет асоциальной направленности. При углублении девиаций, а также когда поведенческие расстройства начинают принимать антиобщественный характер и характеризоваться активной деструктивной направленностью, представляя угрозу другим людям и нарушения правовых норм, говорят о делинквентном поведении [Подростковая судебная..., 1998].

Далее мы не будем различать риск совершения правонарушений и риск делинквентного поведения, акцентируя внимание на втором аспекте и учитывая, что в обследованные нами группы «риска», выбранные по внешнему критерию поведенческих расстройств, попадали и правонарушители и подростки, не совершившие противоправных действий, но оказавшиеся в ситуации детского распределителя (например, за бродяжничество) или закрытого спецучреждения для детей с поведенческими расстройствами.

Во-вторых, это проблема соотношения переменных внутренних условий, с одной стороны, раскрывающих психологические проблемы ребенка - эмоциональные, коммуникативные, когнитивные, - а с другой, поведенческих расстройств, представляющих симптоматику психологического неблагополучия, которая переходит диапазоны нормативных вариаций и даже может быть квалифицирована как психотическая, свидетельствующая о диагностически значимых признаках психического заболевания. Делинквентное поведение в ряде работ предстает как внешнее выражение психиатрического статуса подростка, в других - как выражение его внутренних психологических проблем, связанных с неблагоприятными условиями социализации, но не выражением фактора болезни.

В-третьих, это проблема конкретизации психологических переменных, сопутствующих или каузально связанных с развитием отклоняющегося поведения, как внутренних условий развития психического дизонтогенеза. Раскрытие взаимодействий внешних и внутренних условий развития ребенка в подростковый период, эффектов влияний социальных и психологических факторов на появление и рост показателей поведенческих расстройств выступили для нас первым аспектом изложения исследования в данной статье. Вторым ее аспектом стало представление результатов апробации на отечественных выборках трех методик, разработанных американскими авторами для диагностики отклоняющегося поведения, психопатии и эмоциональных расстройств.

А.Е. Личко проанализировала различия в подходах к диагностики психопатий у подростков в отечественной и американской психиатрии [1987]. Однако за последующее десятилетие произошла более подробная дифференциация связей между поведенческими расстройствами и эмоционально-личностными девиациями в подростковый период как в отечественной литературе, так и в зарубежной. В частности, последние методики диагностики ориентированы на ДСМ-IV (Diagnostic and Statistic Manual of Mental Disorders) [K-SADS] и те показатели психопатии, которые интегрируют психологические и поведенческие расстройства, причем учитывая их коморбидные связи с личностными особенностями подростков [Frick, 1999].

Мы придерживались той позиции, заявленной в отечественной литературе, что нужно различать уровень расстройств и направленность поведенческих девиаций [Гиндикин, Гурьева, 1999]. В зарубежной литературе различают форму «оппозиционное» поведение, чему в нашей литературе соответствует термин «протестного» поведения. Они связаны именно с пассивно, а не активно-агрессивными девиациями [Подростковая судебная..., 1998; Frick, 1999]. Только при появлении деструктивной направленности, активной и асоциальной агрессии, а также определенной глубины (стойкости) поведенческих расстройств применяется термин делинквентного поведения. Критерий совершения правонарушений не является сам по себе показателем делинквентного развития подростка.

В отечественной литературе используется также термин «допреступного» поведения, когда собственно противоправных действий еще не было, но совершенные свидетельствуют не только об асоциальных намерениях, но и о готовности подростка перейти эту грань (уже не культуральных социальных норм, а норм закона). Подростки с таким поведением помещаются в так называемую группу «риска» [Шульга, Олиференко, 1997]. Эти группы выделяются именно по критерию внешнего проявления поведенческих расстройств. Эти расстройства у подростков в группах «риска» могут свидетельствовать о психологическом неблагополучии, иметь или не иметь патологическую составляющую психических девиаций, а также манифестировать разные уровни отклоняющегося (оппозиционного, девиантного или делинквентного) поведения. Решение этой дифференциальной задачи требует специальных усилий психолога и психиатра. Далее мы говорим о риске делинквентного поведения как психологической симптоматике, выявляемой различными методиками, включающими шкалы оценки поведенческих расстройств.

Именно на основе применения психологических методик мы стремились развести и диагносцировать разные уровни поведенческих расстройств, а также связи их с переменными, свидетельствующими о психологическом неблагополучии или о психотической симптоматике. Психопатические личностные черты как сопутствующие поведенческим расстройствам обсуждаются чаще всего, когда речь идет о подростках, совершивших противоправные действия и характеризующихся стойкими личностными девиациями. В то же время сам факт личностных изменений может быть связан с процессами личностного развития, в том числе и девиациями в период так называемого пубертатного криза. А исследование акцентуаций характера не обязательно предполагает диагностику поведенческих расстройств. Из ряда личностных переменных показатель «психопатия», заданный использованием методики Фрика, был выбран нами именно в ориентировке на его значимость как связанного с личностными изменениями, детерминируемыми социальными условиями жизни ребенка.

Семейное неблагополучие, школьная дезадаптация, такие травматические события как смерть одного из родителей, жестокое обращение с ребенком - в семье и вне семьи - эти факторы выступают на первый план при обсуждении нарушенной «социальной экологии» в условиях жизни подростка. Тенденции криминализации среды подростков рассматриваются в связи с такими факторами, как проживание ребенка в неполной семье, в связи с чем он лишается необходимых моделей поведения для множества ситуаций, распространением в среде подростков курения и злоупотребления наркотическими веществами, внедрением в сознание агрессивных моделей поведения благодаря специальному построению программ телепередач (и в частности, рекламы) [Собкин, Кузнецова, 1998]. Одной из наших задач стала конкретизация влияния ряда этих факторов внешних условий на психологическую симптоматику при горизонтальном сравнении групп детей - нормы и с установленным внешним критерием поведенческих расстройств.

Итак, целями нашего исследования стали: 1) сопоставление разноуровневой - психотической и непсихотической - симптоматики, свидетельствующей о нарушениях развития подростков в группах риска - делинквентного поведения - и подростков - пациентов психиатрической клиники, также проявивших синдромы поведенческих расстройств; 2) установление тех переменных социального окружения ребенка, которые значимо влияли на психологические особенности и выраженность поведенческих расстройств у подростков, относимых к группам нормы, риска и психиатрической выборки.

Схема исследования

Таблица 2. Результаты дисперсионного анализа: влияние фактора «принадлежность к группе» на показатели опросников П. Фрика и Т. Ахенбаха.

Только для переменной «тревожность» (по Ахенбаху) переход к многомерному критерию существенно изменил результаты: эффект стал незначимым. В остальном данные унивариативных статистик и многомерного F критерия взаимно подтверждают друг друга. Значимые различия между группами получены для переменных: психопатия, закрытость в общении, трудности социализации, проблемы с мышлением, проблемы с вниманием, делинквентность, агрессия, а также производные показатели экстернализации и общий балл по листу наблюдений Т. Ахенбаха.

В таблице 2 представлены результаты дисперсионного анализа, позволяющие говорить о значимых влияниях эффекта «принадлежности к группе» по большинству психологических шкал. Не значимыми были различия групп по первичному показателю «соматические проблемы» и вторичному - интернализации, свидетельствующему о внутренней симптоматике психологических проблем. То есть в целом опросные листы с точки зрения внешнего критерия подтвердили свою роль диагностических средств нарастания психологического неблагополучия при переходе от группы «нормы» к группе «риска» и далее - к группе пациентов психиатрической клиники. Напомним, что пункты шкал были ориентированы Т. Ахенбахом в расчете на признаки неблагополучия, наблюдаемые и в норме.

Таблица 3. Сводные данные о значимых влияниях факторов внутренних условий (как шкал методики K-SADS) на показатели опросников П. Фрика и Т. Ахенбаха

В таблице 3 представлены данные о влиянии переменных внутренних условий, продиагносцированных с помощью полустандартизованного интервью, на показатели опросников П. Фрика и Т. Ахенбаха. В отличие от специально оговоренного случая в первой нашей статье [Смирнов, Корнилова, Григоренко, 2000], здесь не отбрасывались какие-либо из 22 шкал поK-SADS; и в таблице опущены те шкалы, которые не предусматривали значимых эффектов. Взаимодействия переменных «принадлежность к группе» и шкал интервью было значимым только для двух зависимых переменных - «психопатия по Фрику (F=12,091; p=0,001) и «проблемы мышления» по Ахенбаху (F=3,975; p=0,047). Эффекты же воздействий оказались значимыми для 13 из 22 шкал интервью.

Внутренние условия, представленные шкалами K-SADS, были ориентированы на психиатрические критерии психического неблагополучия подростка. В них нас в первую очередь интересовали шкалы оппозиционного и делинквентного поведения, а также шкалы, отражающие сопутствующие, или коморбидные изменения личностных свойств. Переменные тревожности, СДВГ, делинквентного поведения входят в показатели как методики Кауфман, так и методики Ахенбаха. Свойство коморбидности, выявляемое обычно путем корреляционного анализа, в нашем варианте обработки результатов определялось как значимые эффекты влияния этих показателей друг на друга. Рассмотрим их по порядку следования индексов в таблице.

К коморбидным относят наличие тревожных расстройств (в наших данных по интервью Кауфман это сверхтревожность, социофобия, агорафобия и специфические страхи). В качестве факторов, которые могут рассматриваться как значимо сопутствующие показателям «делинквентности» выступили:

ѕ социофобия, агорафобия и специфические страхи (VI и VII), тики (XVII), но не сверхтревожность (VIII);

ѕ синдромы оппозиционного поведения (XV) и поведенческих отклонений (XVI);

ѕ злоупотребление курением (XVIII) и алкоголем (XIX).

Относительно последних двух переменных следует различать их вклад как сопутствующих общему радикалу расстройств поведения и как принципиально обуславливающих попадание подростков в группы риска. Специально мы обсудим связь делинквентности с указанными формами страхов и фобий. В остальном результат таков: методики K-SADS и Ахенбаха взаимно подтверждают друг друга, т.е. обладают конвергентной валидностью при диагностике поведенческих расстройств.

3. Показатель «психопатии» испытывает значимые влияния со стороны факторов специфичных страхов (VII) и сверхтревожности (VIII), психосоматической шкалы - булимия (XIII) и шкалы оппозиционного поведения (XV). То есть синдром неуступчивого и оппозиционного поведения подростка связан с другими показателями внутренних проблем, чем делинкветное поведение. Это скорее показатели загоняемого внутрь, но не разрешаемого в деструктивных действиях конфликта. Показатель дистресса (XXI-XXII) здесь не проявляется, видимо потому, что он оказался незначимым для межобъектных эффектов.

4. Факторы оппозиционного поведения и поведенческих расстройств значимо определяют показатель «агрессии»; кроме того, на агрессию влияют факторы агорафобий (VII), злоупотребления курением (XVIII) и наркотиками (XX). Эта группа связанных с агрессией симптомов также, как и делинквентность, хорошо интерпретируема с точки зрения общего радикала риска внешних и деструктивных проявлений психологических проблем у ребенка.

5. Отличные от названных эффекты влияний проявляются в показателях «расстройств внимания» и «мышления». Сверхтревожность (VIII) и синдром навязчивых идей и поступков (IX), а также злоупотребление наркотиками (ХХ) значимо обусловливают выраженность проблем с мышлением. Фактор энкопреза (XI), значимо сопутствующий также нарушениям общения и тревожности, видимо отражает крайние проявления аутизации, фиксируемой переменной «замкнутость» по Ахенбаху». Переменная СДВГ - «проблемы внимания» подвержена воздействиям шкал фобий и страхов (VII), синдрома гиперактивности и расстройств внимания (XIV) и злоупотребления наркотиками (ХХ). Очевидно, что и в этом сопутствии переменных нарушений внимания проявляется конвергентная валидность методик.

6. «Замкнутость» как трудности в общении, избегание контактов, закрытость подростка испытывает воздействия со стороны таких факторов внутренних условий как страхи в связи с боязнью разлуки, социофобия, неспецифические страхи и сверхтревожность (VI-VIII), фактов энкопреза (XI), оппозиционного поведения (XV) и курения (XVIII). Если одной частью эти условия совпадают с ковариатами агрессии, то другой (фобии, страхи, энкопрез) частью демонстирируют иную направленность личностных реакций подростка - перевод их на уровень внутриличностных конфликтов. В отечественной подростковой психиатрии в оппозиционном, или протестном, поведении подразделяют два варианта - активные и пассивные реакции протеста. Энурез и энкопрез относят к пассивным проявлениям протестных реакций ребенка. То есть сопутствие этого симптома (X или XI) повышенным показателям по собственно опозиционному поведению (XV) выглядит вполне закономерным, поскольку имеет общий радикал проявления психогенных поведенческих реакций.

Влияние сверхтревожности (VIII) и синдрома навязчивых идей и поступков на показатель соматических проблем отражает более тесную связь этих внутренних условий развития.

II. Влияние факторов внешних условий.

Таблица 4. Влияние факторов внешних условий на показатели вербальных методик.

ПРИМЕЧАНИЕ: В таблице приведены уровни значимости эффектов переменной на показатели методики. Не приведены эффекты взаимодействий с «принадлежностью к группе». Они потребуют специального рассмотрения (в другом месте).

Как следует из таблицы 4, факторы семейного неблагополучия (состав семьи, отношения в семье) и нарушенной родительской практики (лишение родительских прав, проживание с другими взрослыми - не родителями) значимо влияют на показатель делинквентного поведения, измерен ли он путем полустандартизованного интервью или с помощью методики Ахенбаха. Эти же три качественные переменные внешних условий влияют и на большинство показателей отклонений от психического здоровья (по K-SADS)..

Социальная дезадаптация также закономерно усиливается под воздействием факторов жестокого обращения, нарушенных отношений в семье и смерти родителей.

Любопытным является тот результат, что условия семьи влияют на показатель проблем мышления; скорее следовало бы ожидать нарушений внимания и гиперактивность, но именно этот показатель оказался вне значимых эффектов рассмотренных переменных, как и показатели агрессии, замкнутости, соматизации и тревожности по Ахенбаху.

Представим более подробно распределение показателей по первым двум качественным переменным.

Таблица 5. Распределение испытуемых по переменной «семье»

Частотная таблица оказывается достаточно репрезентативной, чтобы увидеть различия в условиях семейного окружения подростков в разных группах. Более 2/3 детей в группе нормы живут в условиях ненарушенного семейного окружения, в то время как в группах «риска» и «психиатрических» пациентов - менее 1/3. Так же прозрачны и результаты в таблице 5. Не сталкивались с жестоким обращением 96% подростков группы «нормы» (подгруппа 3). Испытывали жестокое обращение, причем в основном вне семьи, пятая часть подростков из группы риска и треть - из психиатрических пациентов.

Таблица 6. Распределение показателя «жестокое обращение»: 0-сведений нет, 1-в семье, 2-в другой среде, 3-нет

ПРИМЕЧАНИЕ: в группе 2 более чем в половине случаев сведений нет; это связано частью с тем, что в условиях опроса в детском приемнике-распределителе подростки опасались говорить на эту тему; в условиях же спецшколы для детей группы риска эта потеря информации была связана с тем, что проводящий тестирование психолог работал здесь на постоянной основе и, видимо, либо излишне положился на свое представление проблем ребенка, либо именно в этом пункте предварительного интервью еще не достаточно установил доверительное общение.

психологический неблагополучие подросток делинквентный

Обсуждение результатов

Наши результаты в целом подтверждают ряд эмпирических гипотез, обсуждаемых обычно при сопоставлении показателей поведенческих проблем и психологических свойств ребенка, свидетельствующих о его эмоциональных и внутриличностных проблемах или коморбидных изменениях. Однако полученные для российских выборок данные не вполне соответствуют описанным зарубежными авторами схемам.

Как отмечал П. Фрик, при увеличении показателя поведенческих проблем повышается и уровень тревожности ребенка [1999]. Это касалось клинических выборок, т.е. психиатрических пациентов. В нашем исследовании шкалы неспецифических страхов, социофобий и сверхтревожности значимо влияли в качестве факторов внутригрупповой вариабельности на показатель делинквентного поведения (по Ахенбаху) или психопатического поведения (по Фрику). Но, как мы это более подробно описали в первой статье [Смирнов, Корнилова, Григоренко, 2000], ряд индексов тревожности (YI, YIII) в целом понижались при переходе к группе психиатрических пациентов. По шкалам агорафобии и специфическим страхам (YII), а также свертревожности (YIII) показатели подростков из группы риска не отличались значимо от показателей в психиатрической выборке. Таким образом, коморбидные изменения тревожности не столь однозначно направлены и, как следует из наших результатов, в свою очередь могут рассматриваться как детерминанты поведенческих расстройств. Мы уже отметили, что именно снижение показателей сверхтревожности связано с нарастанием индексов делинквентного поведения.

Причем показатели делинквентного поведения по обеим примененным с этой шкалой методикам прямо отражали эффекты нарушений социальных условий развития или психического статуса подростка. Фактор жестокого обращения определял показатели по обеим шкалам. Но другие внешние влияния на показатели оппозиционного и делинквентного поведения отличались, как и отличались влияния со стороны внутренних условий психического здоровья или неблагополучия и со стороны коморбидных свойств. Это позволяет считать наши результаты свидетельствующими в пользу того, что разные каузальные связи психологических особенностей подростков определяют развитие этих двух форм поведенеческих расстройств.

Использованные нами методики в целом подтверждают необходимость разведения психологических показателей расстройств, имеющих более близкие - непосредственные - или более дальние - через ряд других переменных - связи с факторами внешних условий и внутренних переменных (как сложившихся на данный момент внутренних условий развития поведенческих отклонений).

Существенным преимуществом нашего исследования стал его эпидемиологический статус, предполагающий достаточно большой состав групп при использовании внешнего критерия их различения. В других - зарубежных - исследованиях одними методиками охватывались большие нормативные выборки (исследования Т. Ахенбаха, цитированная в разделе «методика» работа трех авторов по сопоставлению результатов на американской и российской выборках), другими - меньшие по объему группы, характеризующие отдельные выборки (Баркет и Майерс применили стандартизованное интервью K-SADS-E было применено к 25 пациентам психиатрической клиники [Burket, Myers, 1995] ). На сопоставление нормы и поведенческих расстройств у психиатрических пациентов ориентирована книга П.Фрика [1999]. Сопоставление трех групп испытуемых позволило нам различать вклад в поведенческие расстройства разных психологических условий - непсихотического и психотического генеза и показать их разную податливость факторам, отражающим неблагополучие внешнего окружения.

Интересным является тот полученный нами результат, что переменные внутренних условий, диагносцируемые с помощью клинически ориентированного интервью (методики Кауфман), проявили значимые эффекты влияния только на три показателя ориентированной на нормативное распределение признаков методики Ахенбаха - проблемы социализации, мышления и делинквентного поведения. Это позволяет рассматривать названные симптомы как наиболее явные направления влияния психического неблагополучия на.

Показатель «проблем социализации» тесно связан с особенностями социального познания, обнаруживающим у подростков с расстройствами поведения то, что клиницистами называется «дефицитарностью». Это невозможность пошаговой, последовательной интерпретации подростками получаемой в социальных контактах информации, трудности раскодирования социальных намеков, продумывания возможных вариантов ответов при принятии решений, склонность к агрессивному реагированию и принятию в качестве агрессивных на самом деле нейтральных или неопределенных схем поведения партнеров [Frick, 1999; Matthis et al., 1995]. Ряд авторов связывают такую дефицитарность с семейным неблагополучием, когда угрожающая и оскорбительная семейная обстановка способствует формированию образа мира как в целом угрожающего (социального) окружения. И эта позиция переносится подростком из семьи на другие межличностные взаимодействия. Дети с «психопатическими» - бездушно-неэмоциональными чертами - склонны к другому механизму - инструментальной агрессии, когда нет дефицита понимания межличностной или иной социальной ситуации, а агрессия есть средство достижения определенной цели - материальной (деньги) или социальной (доминирование).

Обратим также внимание на тот факт, что показатель социальной дезадаптации подростка (в таблицах - «социализация» по Ахенбаху) испытывал большее влияние со стороны факторов внешних условий, чем переменных психического неблагополучия, из которых только сверхтревожность (шкала VIII) значимо влияла на показатель.

Итак, кроме способствования механизмам агрессии нарушения социализации связаны и с особенностями понимания, что закономерно выводит в качестве сопутствующих «проблемы мышления». Низкий интеллект называется в качестве диспозиционального фактора, и в зарубежной, и в отечественной литературе связываемого с риском антисоциального поведения. Но в эмпирических исследованиях это подтверждается только для некоторых групп «риска». Так, при подростковом начале поведенческих расстройств интеллект более высок, чем при детском начале [Frick, 1999]; и нарушения принимают формы оппозиционного поведения. Кроме того, подростки до 13 лет с делинквентным поведением, когда асоциальность принимает форму правонарушений, но без эмоциональной уплощенности и присутствия психопатических черт, могут демонстрировать даже более низкие показатели интеллекта, чем подростки из психиатрической выборки [Christian, Frick et al., 1997]. Сходная группа подростков группы риска с эмоциональными расстройствами и выраженностью психопатических черт, напротив, могла не отличаться по уровню интеллекта от контрольной группы нормы. Это согласуется с теми описаниями психопатических личностей, которые предполагают, что с интеллектом у них все в порядке, а разграничение психопатических и непсихопатических вариантов антисоциального поведения связано с оценкой личностных установок, но не трудностей осмысления подростком последствий тех или иных действий.

Специальных методик на измерение уровня интеллекта мы не использовали. Однако состав наших групп позволяет сделать косвенные выводы. То, что дети нашей группы риска в основном имели трудности в обучении и не смогли учиться в обычной школе, а состав психиатрической выборки был смешанным, но достаточно большое число случаев связаны с диагнозом умственной отсталости, означает несомненно более низкий уровень в группах 2 и 3. Учтем также направленность различий групп по показателю психопатии - он более высок именно для группы риска. Таким образом, на поведенческие расстройства в группе риска в большей степени влияли именно низкий интеллект и психопатические черты, в то время как в психиатрической выборке - психотические факторы.

По фактору же оппозиционного поведения группы 2 и 3, как это следует из данных нашей первой статьи, значимо не отличались. Это вновь подтверждает необходимость различать внутренние каузальные факторы развития протестного поведения, не направленного на деструктивные действия и вред другим, и делинквентное поведение, для которого обе направленности вполне характерны.

Так же не однозначно выглядят наши данные и по влиянию факторов внешних и внутренних условий на индекс агрессии. Что оказалось неожиданным, так это отсутствие влияния переменных внешних условий на показатель агрессии и тревожности, измеренные по методике Ахенбаха.

Тот факт, что на показатель психопатических свойств (по методике Фрика) влияли индексы тревожности и оппозиционного поведения (диагносцируемые с помощью полустандартизованного интервью), но не факторы внешних условий, также свидетельствует об опосредующем статусе личностных особенностей как внутренних условий развития подростка. Нарушения социальной экологии, факты жестокого обращения выступают дистрессорами, значимо сказывающимися на показателях психологического неблагополучия, построенных в ориентировке на критерии нарушений психического здоровья (методика А. Кауфман), но не проявляются столь явно в показателях методики, ориентированной на вариабельность соответствующих признаков (относимых к коморбидным изменениям личности) в норме (методика Т. Ахенбаха).

Литература

1. Гиндикин В.Я., Гурьева В.А. Личностная патология. М.: Триада-Х, 1999. 265 с.

2. Личко А.Е. О различиях в подходе к проблеме психопатий у подростков в современной советской и американской психиатрии. Сб. научн. тр. «Психопатические расстройства у подростков». Л.: Ин-т им. В.М. Бехтерева, 1987. С.109-119.

3. Подростковая судебная психиатрия/ Под ред. В.А. Гурьевой. М.: ГНЦ СиСП им. В.П. Сербского, 1998. 364 с.

4. Шульга Т.И., Олиференко Л.Я. Психологические основы работы с детьми «группы риска» в учреждениях социальной помощи и поддержки. М.: Изд-во УРАО, 1997. 99 с.

5. Burket R.C., Myers W.C. Axis I and personality comorbidity in adolescents with conduct disorder // Bull. Am. Acad. Psychiatry Law. 1995. V.23, № 1.

6. Christian R., Frick P.J., Hill N., Tyler L.A., Frazer D. Psychopathy and conduct problems in children: II. Subtyping children with conduct problems based on their interpersonal and affective style // J. of American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 1997. V. 36. P. 233-241.

7. Frick P.J. Conduct Disorders and Severe Antisocial Behavior. New York. Plenum Press. 1999.

8. Kiddie-SADS -- Schedule for Affective Disorders and Schizophrenia for School Aged Children (6-18 Years)

9. Matthys W., De Vries H., Hectors A., Veerbeek M., Heidemann W., Goud M., Van Hoof J.A.R.A.M., Van Engeland H. Differences between conduct disordered and normal control children in tendencies to escalate or neutralize conflicts when interacting with normal peers// Child Psychiatry and Human Development, 1995. V.26, N1. P. 29-41. Child Psychiatry and Human Development, 1995. V.26, N1. P.

Размещено на Allbest.ru