Психология семейной ментальности у молодежи

В параграфе 1.6. «Глубинный коллективный уровень семейной ментальности» раскрывается психологическое содержание указанного уровня. Обосновывается, что глубинный коллективный макроуровень, присущий групповому субъекту в широком социальном макроконтексте, определяет относительную стабильность и неизменяемость часто неосознаваемых представлений о семье в пространственно-временном (хронотопическом) измерении (Г.В. Акопов, А. Гуггенбель-Крейг, В.А. Медведев, Л.Б. Шнейдер). Основным содержанием глубинного уровня являются архетипы, проявляющиеся в символах и идеальных представлениях (К.-Г. Юнг). В нашей работе архетип понимается как ментальная матрица, формирующая типические стереотипы на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях. В работах Л.Э. Ванд, А.С. Муратовой, В.Н. Дружинина, Э. Ноймана, Т.Ю. Сорокиной проходит мысль о существовании архетипа семьи, представляющего собой идеальную бессознательную модель отношений в семье (нормативная модель). Указанная модель принимается обществом и находит свое отражение в коллективных представлениях и культуре, главным образом религиозной (В.Н. Дружинин). Архетип семьи содержит в себе общие представления о семейном образе жизни; в его структуру входят цивилизационная (культурно-историческая) и культурно-этническая (традиционная) составляющие (Т.Ю. Сорокина). Цивилизационная составляющая представляет собой каркас семейного бытия, свойственный для цивилизованных народов, в то время как культурно-этническая компонента обеспечивает специфическую окраску семейной ментальности благодаря механизму семейной памяти, обеспечивающему межпоколенную трансляцию прародительской культуры, традиций и фольклора, свойственных для определенных этнических групп. Архетипы семьи играют конструктивную, организующую роль, посредством которой обеспечивается смысловая связь между поколениями, эпохами и культурами.

В параграфе 1.7. «Социокультурный уровень семейной ментальности» раскрывается основное содержание указанного уровня. Социокультурный уровень семейной ментальности представляет собой относительно изменяемую и частично осознаваемую ее часть на мезоуровне. Особенностью уровня является меньшая степень охвата субъектов взаимодействия коллективного субъекта, которая может варьировать от отдельной семьи до нескольких поколений. Функциями социокультурного уровня являются: семиотическая, формирования семейного (микрогруппового) самосознания; самоидентификации и закрепления субъекта в микро и макромире. Основным содержанием социокультурного уровня семейной ментальности являются образы семьи, семейные мифы, когнитивные селективные сценарии, ритуалы, семейные представления, постулаты, ожидания, присущие семье как групповому субъекту, возникающие в типичных жизненных ситуациях в психологическом контексте времени и пространства. Социокультурный уровень обеспечивает формирование единства семьи как коллективного субъекта, которое может быть гармоничным в виде согласованного образа семьи (Т.М. Мишина) или дисгармоничным в виде «семейного мифа» (А.Я. Варга, Э.Г. Эйдемиллер).

В параграфе 1.8. «Индивидуальный уровень в структуре семейной ментальности» дается характеристика компонентов данного уровня. Подчеркивается, что индивидуальный микроуровень охватывает мир личности, включенный в поле групповой субъектности посредством внутрисемейного взаимодействия. Этот уровень является наиболее динамичной и осознанной составляющей семейной ментальности; он определяется статусом, позициями в общении, ролью, стилем взаимодействия в семейном пространстве. Основным содержанием микроуровня являются представления, социальные установки субъектов в семье, ценности, стереотипы, смыслы. Функциями индивидуального микроуровня являются: смыслообразующая, адаптационная (ориентировочная) и системообразующая. В параграфе акцентируется внимание на социально-психологическом смысле понятия «представление», которое понимается как процесс, продукт, эталон, уровень психического отражения, модель (К.А. Абульханова, Б.Г. Ананьев, Л.М. Веккер, С. Московичи, С.Л. Рубинштейн). В работе представление рассматривается как интегративное полифункциональное образование, основной целью которого является формирование вторичных образов как формы отражения реальной действительности. Представления субъекта о семье - это самостоятельный, сложный феномен, который необходим для успешного функционирования семьи.

В параграфе 1.9. «Интегративный концепт семейной ментальности» осуществляется суммирование всех координат феномена семейной ментальности в единую целостность, укладывающуюся в рамки концепта. В нашей работе концепт понимается как социопсихическое образование, характеризующееся ценностной значимостью, смысловой многомерностью и функцией текстопорождения (Е.Е. Сапогова). Концепты выступают как ментальные единицы, объединяющие в себе ценностный, понятийный и образный элементы. В параграфе акцентируется внимание на том, что концептом семейной ментальности выступает категоризация идеального, проявленного в пространстве семейного взаимодействия. На рисунке 1 приводится схематичное отображение составляющих и их взаимосвязей в рамках концепта семейной ментальности.

Рис. 1. Интегративный концепт семейной ментальности

2. Семья как первичная микросреда формирования ментальности

Раскрывается основной смысл дефиниций «семья», «семейная микросреда»; с помощью метода типологического моделирования обосновываются модели семейной микросреды; дается характеристика понятия «личностная зрелость» в связи с особенностями ее формирования в условиях семейной микросреды, при этом делается акцент на возрастной категории «юноши и девушки»; дается содержательный анализ понятия «дезадаптивность», применительно к указанной выше возрастной группе.

В параграфе 2.1 «Теоретико-методологические подходы к изучению категории “семья”» представлен анализ основных подходов. Подчеркивается, что категория «семья» является сложносоставной, многокомпонентной, в связи с чем возникает необходимость ее междисциплинарного рассмотрения с позиции социологических и психологических подходов, создающих основу для всестороннего изучения семьи. В рамках социологической науки описываются эволюционный, функциональный, эмпирический и сциентистский подходы, которые складывались на разных исторических этапах. С позиции психологического анализа акцентируется внимание на трансгенерационном и системном подходах. В работе мы опираемся на социально-психологическое понимание категории «семья», в рамках которого она рассматривается как малая социальная группа, общность людей, ее членов, связанных узами супружества, родительства, родства, порождающая микросреду со специфическими свойствами (А.И. Антонов, В.М. Медков). Семья - это узловая категория, в которой происходит встречное движение личностного и социального; она вплетена в структуру общества, являясь его системоообразующим началом и, в тоже время, есть отдельная единица, обладающая уникальностью и своеобразием.

В параграфе 2.2. «Психологическое содержание понятия “семейная микросреда”» раскрывается его основной смысл. Мы исходим из того, что микросреда - это такое окружение, в котором личность находится в непосредственном, долговременном, систематическом контакте. Семья является первичной, наиболее существенной микросредой, т.к. ее влияние на человека первично как по времени, так и по содержанию. В психологической литературе в данном контексте семья рассматривается как «микросоциальная ситуация развития личности» (О.А. Карабанова); «первичная социальная микросреда» (В.Н. Дружинин); одна из «адекватных моделей мира» (В.А. Абраменкова); одна из «микросред, влияние которой на личность в процессе ее формирования оказывается часто неоднозначным и разноплановым» (Л.Н. Антилогова); «персональная микросреда развития ребенка» (Л.Б. Шнейдер); «наиболее существенная часть среды» (Т.Н. Тихомирова). Семейная микросреда обладает типичными функциями и включает в себя составляющие, как структурного, так и содержательного планов.

В параграфе 2.3. «Характеристика ведущих детерминант семейной микросреды» дается их содержательный анализ. Раскрывается специфика влияния структурных составляющих (подсистем) на психосоматическое состояние членов семьи с позиции системного подхода. Акцент в параграфе делается на характеристике составляющих содержательного плана: 1) системе главенства и ответственности (В.Н. Дружинин, Т.И. Дымнова, М. Мид, Л.Б. Шнейдер), посредством которой реализуется социальная ответственность лидера за действия членов семьи; 2) эмоциональной системе, проявляющейся эмоциональной близостью (сплоченностью) и эмоциональной вовлеченностью членов семьи (О.А. Карабанова, А.В. Петровский, Э.Г. Эйдемиллер, Д. Олсон); 3) трансгенерационной системе, обеспечивающей способность семейной микросреды к генерации и межпоколенной трансляции традиций и ценностей (А.Я. Варга, А.В. Черников, В.Д. Шадриков). Приоритетность выделения указанных детерминант определяется, во-первых, их неизменной представленностью (в различных вариантах и соотношениях) в любой семейной микросреде, а во-вторых, значимостью в плане влияния на становление личности подрастающего поколения. Подчеркивается, что различная выраженность детерминант, формирует соответствующие модели семейной микросреды (В.Н. Дружинин).

В параграфе 2.4. «Проблема типологизации семейной микросреды» акцентируется внимание на существовании полиморфизма оснований и констатируется отсутствие единой типологической модели семьи в современной психологической науке. В рамках диссертационного исследования мы используем метод типологического моделирования для обоснования трех выделенных моделей семейной микросреды (традициоцентрическая, социоцентрическая и эгоцентрическая). Метод типологического моделирования представляет собой общенаучный метод моделирования, конкретизированный до решения типологических задач (Т.О. Гордеева, Г. Литтл, Д. Тодд, Т.Н. Савченко). В модели фиксируются наиболее важные компоненты, признаки и свойства исследуемых параметров, что позволяет составить обобщенное представление о специфике выделенного типа. В контексте нашего исследования мы используем иерархическую модель, позволяющую констатировать типичные признаки в традициоцентрических, социоцентрических и эгоцентрических семьях на основании преобладающих функционально-ролевых признаков, доминирующих потребностей в семье и характера главенства в межличностном взаимодействии. При построении моделей мы опирались на типологические варианты брачно-семейных установок, описанные Т.Ю. Сорокиной.

В параграфе 2.4.1. «Типологические особенности традициоцентрической модели семейной микросреды» дается характеристика указанной модели. Традициоцентрический вариант семьи в социальной психологии может быть соотнесен со следующими типами: централистическим (авторитарным) (И.В. Гребенников); патриархальным (А.И. Антонов, В.М. Медков); традиционным (Э. Арутюнянц). Базовыми основаниями традициоцентрической модели семьи являются: традиционная система распределения ролей; способность семьи к генерации и межпоколенной трансляции традиций; религиозно-духовные основания; потребность к духовной и эмоциональной общности; установка на многодетность. Потребность к общности может быть терминологически определена как «скорее «Мы» (Д. Олсон, Д. ДеФрайн), «сопричастность» (И.А. Ильин), «Быть для других» (Н.И. Сарджвеладзе). Традициоцентрическая семья выполняет мировоззренческие, культуро-транслирующие и смыслообразующие функции. Ее каркас составляет трансгенерационный механизм, осуществляющий межпоколенную трансляцию сложносоставного опыта, включающего религиозные, культурно-исторические и социально-психологические детерминанты, обеспечивающие структурирование внутрисемейного взаимодействия по вертикальному принципу иерархичности. Функционирование и устойчивость традициоцентрической модели семейных отношений поддерживаются благодаря бессознательным глубинным составляющим семейной ментальности.

В параграфе 2.4.2. «Типологические особенности социоцентрической модели семейной микросреды» раскрывается психологический смысл указанной модели. Социоцентрический тип в социальной психологии может быть соотнесен с эмоциональным (социальным) (С.В. Петрушин); поведенческим (нравственным) (Т.М. Трапезникова); социально-психологическим (Н.Н. Обозов Н.Н., А.Н. Обозова); социокультурным (И.Н. Мошкова); психосоциальным (К. Витакер); эгалитарным (О.А. Карабанова, В.Н. Дружинин, Э. Арутюнянц, Т.В. Андреева); демократическим (И.В. Гребенников, М.Ю. Арутюнян) типами. Базовыми основаниями социоцентрической модели семьи являются: эгалитарное распределение ролей; ориентация на ситуативный контекст отношений; доминирование потребностей супругов в самореализации, раскрытии личностного потенциала; относительная автономность супругов; установка на малодетность (1-2 ребенка в семье). Социоцентрические семьи стремятся преодолеть стереотипы семейной жизни, вывести их из-под контроля правил, задаваемых ролевыми предписаниями и нормами морали. Для социоцентрической семьи характерными являются центрация на внутреннем мире ее членов, выстраивающих контекст взаимодействия, исходя из субъективных представлений о должном; ролевой полиморфизм; размытость семейных границ; отсутствие четко заданных образцов для идентификации личности в семье (В.К. Шабельников).

В параграфе 2.4.3. «Типологические особенности эгоцентрической модели семейной микросреды» дается характеристика выделенной модели. Эгоцентрическая модель семьи может быть соотнесена с индивидуалистическим (М.С. Мацковский, Т.А. Гурко) и автономным (И.В. Гребенников) типами. Базовыми основаниями эгоцентрической модели являются: автономное и хаотичное распределение ролей; ситуативность взаимодействия без опоры на предшествующий опыт поколений; доминирование потребностей супругов в телесном, психофизиологическом комфорте; выраженная автономность супругов, отсутствие эмоциональной и духовной общности членов семьи; установка на малодетность или бездетность. Функционирование подобной семьи в целом характеризуется сиюминутностью, «полевым» поведением, несбалансированностью. Часто эгоцентрическая модель семьи включает в себя и деструктивные компоненты, обусловленные блокадой базовых потребностей, сочетающиеся с негативным эмоциональным фоном ее членов. Социоцентрические и эгоцентрические модели семейной микросреды являются альтернативными вариантами семейных взаимоотношений, обусловленными отходом от традиционного контекста семейного взаимодействия в связи с кризисными явлениями в современном обществе и способностью семейной системы к трансформации в историческом контексте.

В параграфе 2.5. «Психологический смысл понятия “личностная зрелость” в связи с особенностями ее становления в условиях семейной микросреды» подчеркивается, что семья тесно сопряжена с личностью, являясь первичной микросредой ее становления. Зрелость личности, ее существенные качества неизбежно формируется в рамках определенной семейной модели, которая создает базовые предпосылки для подобного влияния. В параграфе раскрывается смысл понятия «личностная зрелость», которая понимается как переход к самодетерминации (В.Н. Дружинин, Г. Олпорт, К. Муздыбаев, К. Роджерс, Дж. Роттер, В. Франкл, К. Хелкман). В работе мы опираемся на концепцию личностной зрелости, предложенную Г. Олпортом. Анализ основных отечественных и зарубежных концепций личностной зрелости позволил выделить ее базовые детерминанты, к которым можно отнести экзистенциальную (духовную), нравственную (социальную) и поведенческую составляющие зрелости, которые определяют траекторию личности по достижению ею вершины (акме) зрелости. Критериями экзистенциальной (духовной) зрелости являются творческий характер деятельности, альтруизм, служение, самопожертвование, трансцендирование, наличие экзистенциального идеала (М.Я. Дворецкая). Критериями нравственной (социальной) зрелости являются стремление к социальной адаптации, сформированное моральное сознание, позволяющее осуществлять нравственный выбор и строить гармоничные отношения с окружающими. Поведенческая зрелость определяется, прежде всего, как ответственность в совершении поступка, который является индикатором зрелости личности в целом. Личностная зрелость закладывается, прежде всего, в условиях семейной микросреды, являющейся первичным и необходимым условием ее становления.

В параграфе 2.6. «Психологические механизмы и условия становления зрелости личности в семейной микросреде» проводится соответствующий анализ. Раскрывается психологический смысл дефиниции «становление личности», под которой понимается культурно-историческое воспроизводство индивида как человека, являющегося носителем родовой сущности человечества (Д.И. Фельдштейн). Для того, чтобы личность стала зрелой, она должна воплотить в себе то общее, универсальное, что присуще человеческому роду homo sapiens. Становление зрелости личности понимается как процесс актуализации ее существенных детерминант, которые закладываются и раскрываются в семейной микросреде в процессе социализации и воспитания. Психологические механизмы становления зрелости личности различны на определенных этапах онтогенетического развития: в раннем возрасте ведущую роль играют интериоризация, импринтинг, идентификация с родителями; при этом семья выступает как первичный архаичный объект социальной идентификации. В более позднем возрасте приоритетную роль играют семейная социализация, персонализация и персонификация. В силу своей полимофности, многоплановости и некритичности в усвоении, включенная во внутренний опыт значимая для ребенка информация, впоследствии становится исходной базой, «почвой» для формирования зрелой или дисгармоничной, инфантильной личности. Характер организации внутрисемейных отношений, особенности семейной микросреды в рамках определенной модели, есть ведущий фактор становления зрелости личности и в тоже время условие, необходимое для этого становления.

В параграфе 2.7. «Психологические детерминанты личностной зрелости в юношеском возрасте» дается характеристика юношеского возраста и раскрывается специфика становления личностной зрелости в этот временной диапазон. Подчеркивается, что определение возрастных границ юношеского возраста до сих пор остается предметом научных дискуссий. В нашей работе мы придерживаемся типологизации Л.Д. Столяренко, выделившего «раннюю» и «позднюю» юность с соответствующими возрастными интервалами - 14-18 и 18-25 лет на основании ведущей деятельности и стороны социализации. Критериями зрелости личности в юношеском возрасте являются идентичность, генеративность, относительно сформированные самосознание и каркас ценностно-нравственных ориентаций, тенденция к самоопределению в ведущих сферах жизнедеятельности. В параграфе акцентируется внимание на том, что в настоящее время зрелость личности в юношеском возрасте формируется на фоне ослабления влияния семьи и ситуации кризисных явлений в обществе, когда на смену устоявшимся ценностям приходят новые, диссонирующие с прежними идеалами. Противоречивость ценностей дезорганизует личность и способствует порождению полиморфных дезадаптивных проявлений.

В параграфе 2.8. «Дезадаптивность как индикатор незрелости личности юношей и девушек» раскрывается основной смысл понятия «дезадаптивность». Дезадаптация определяется как нарушение процессов взаимодействия человека с окружающей средой (В.А. Ананьев). Дезадаптивный синдром, являющийся итогом сформированного общего девиантного синдрома адаптации, может канализироваться по трем направлениям: по пути невротизации, соматизации или формирования девиаций поведения (Т.Я. Мягер). Девиантное поведение является наиболее частой формой дезадаптаций; оно включает в себя нарушения поведения (делинквентность), раннюю алкоголизацию, эпизодическое употребление наркотических препаратов (аддиктивность). Возникновение дезадаптаций обусловлено комплексом факторов (биологических, социальных и экзистенциальных). В параграфе подчеркивается, что дезадаптивность личности представляет собой ответ на негативное влияние актуальной микро и макросреды и, в тоже время, является показателем ее незрелости.

3. Результаты эмпирического исследования особенностей семейной ментальности и становления личностной зрелости юношей и девушек в условиях типологически различной семейной микросреды

Представлены данные, полученные с помощью проведенного эмпирического исследования.

В параграфе 3.1. «Обоснование выборки и задач экспериментального исследования» излагаются задачи эксперимента и предоставляются основные данные, характеризующие выборку.

В эксперименте приняли участие юноши и девушки в возрасте от 14 до 25 лет, общим количеством 787 человек из г.г. Самары, Нижневартовска, Йошкар-Олы, Оренбурга. Среди обследованных юношей было 270 (51 %), девушек - 259 (49 %).

Средний возраст респондентов составил 20,8 лет. В возрастной группе 14-18 лет (388 чел. - 49,3%) было 194 юноши и 194 девушки. В возрастной группе 19-25 лет (399 чел. - 40,3%) - 197 юношей и 202 девушки. Семьи обследованной молодежи по своему составу были как полные, так и неполные. Общее количество полных семей - 462 (58,7%), неполных - 325 (41,3%) от всей выборки. В число неполных семей не вошли семьи матерей-одиночек. Все неполные семьи были образованы или в результате смерти одного из родителей (30%), или в результате развода (70%) (% соотношение от количества неполных семей). Подобный полиморфизм выборки (наличие как полных, так и неполных семей) был допущен нами с учетом положения о том, что решающее значение для становления личности ребенка играет не сколько реально существующая семейная ситуация, сколько ее субъективное восприятие и переживание (А.Я. Спиваковская, О.В. Шапатина). Из всех выборки были составлены три группы: молодежь из традициоцентрических (206 чел.), социоцентрических (307 чел.) и эгоцентрических (274 чел.) типов семей.

Указанные типы семейной микросреды были выделены с помощью метода типологического моделирования на основании результатов, полученных с помощью использования сочинения-конструкта «Моя семья» (Т.Ю. Сорокина, модификация Е.А. Морозовой); проективного теста Э.Г. Эйдемиллера, И.В. Добрякова, И.М. Никольской «Семейная социограмма»; шкалы оценки семейной адаптации и сплоченности - FACES-3 и анкеты, позволяющей оценить наличие традиций в семьях.

В параграфе 3.2. «Методы исследования и их обоснование» раскрывается специфика использованного в работе методического инструментария, дается его обоснование. Для исследования особенностей проявления семейной ментальности и становления личностной зрелости юношей и девушек в условиях типологически различной семейной микросреды нами была разработана анкета, включающая в себя четыре блока вопросов, позволяющих получить следующую информацию: 1) общие сведения о семье респондентов; 2) сведения, касающиеся специфики представлений относительно идеальных и реальных внутрисемейных отношений респондентов; 3) информация, касающаяся особенностей их личности; 4) общие сведения о респондентах.

Общая модель проведенного исследования с указанием методик, обеспечивающих оценку изучаемых показателей, представлена в таблицах 1 и 2.

Таблица 1. Методики для исследования компонентов семейной ментальности (реальных и идеальных представлений о семье) юношей и девушек

Таким образом, некоторые методики (Шкала оценки семейной адаптации и сплоченности FACES-3, «Семейная социограмма», сочинение-конструкт «Идеальная семья», «Реальная семья»), позволяют получить информацию относительно реальных (соответствующих индивидуальному микроуровню в структуре семейной ментальности) и идеальных (соответствующих глубинному уровню в структуре семейной ментальности) представлений о семье, что значительно расширяет возможность проведения комплексного анализа феномена семейной ментальности с учетом специфики отдельных компонентов.

Для исследования личностной сферы юношей и девушек были использованы методики, общая характеристика которых представлена в таблице 2.

Таблица 2. Методики для исследования характеристик личностной сферы юношей и девушек

Таким образом, предложенный диагностический комплекс методик для изучения личностной сферы юношей и девушек позволил оценить и составляющие личностной зрелости (нравственные, социальные, поведенческие и экзистенциальные детерминанты), что явилось основой для изучения их специфики с учетом формирования в условиях типологически различной семейной микросреды.

Математико-статистическая обработка данных осуществлялась при помощи программы «SPSS - 13» с помощью методов Колмогорова-Смирнова, Краскала-Уоллиса, Манна-Уитни, корреляционного анализа Спирмена, факторного анализа полученных данных.

Этапы анализа и интерпретации полученных данных отражены в таблице 3.

Таблица 3. Этапы анализа и интерпретации результатов эксперимента

В параграфе 3.3. «Общая характеристика компонентов семейной ментальности и особенностей личности юношей и девушек из разных типов семей» представлены данные, полученные с помощью метода Краскала-Уоллиса. Результаты исследования представлены в четырех конфигурациях: характеристика реальных представлений о семье (соответствующих индивидуальному уровню в структуре семейной ментальности); характеристика идеальных представлений о семье (соответствующих глубинному уровню в структуре семейной ментальности); оценка степени расхождения между реальными и идеальными показателями семейной ментальности; характеристика личностных особенностей молодежи.

В группе молодежи из традициоцентрических семей по показателям реальных представлений о семье (индивидуальный микроуровень) отмечается доминирование представлений о большей (по сравнению с другими группами) сплоченности (Хи-квадрат = 44,3; р<0,01) (FACES-3); значимости тесных эмоциональных связей (Хи-квадрат = 81,46; р<0,01) и главенстве отца (Хи-квадрат = 132,6; р<0,01) («Семейная социограмма»); позитивных отношениях к отцу (Хи-квадрат = 42,5; р<0,01); матери (Хи-квадрат = 43,39; р<0,01); семье (Хи-квадрат = 88,08; р<0,01); мужчине (Хи-квадрат = 84,19; р<0,01) и женщине (Хи-квадрат = 93,72; р<0,01) («Незаконченные предложения»); стремлении к позитивным значениям, характеризующим гендерные установки (Хи-квадрат = 55,28; р<0,01); аттитюд (Хи-квадрат = 17,62; р<0,05); общее отношение к противоположному полу (Хи-квадрат = 48,42; р<0,01); традиционность стереотипов (Хи-квадрат = 27,31; р<0,01) («Рисунок мужчины и женщины»). Обратное выражение эти показатели имеют у молодежи из эгоцентрических семей; значения показателей юношей и девушек из социоцентрических семей занимают промежуточное положение. Существуют значимые различия показателей, характеризующие идеальные компоненты (уровень коллективных представлений) в трех обследованных группах. Наиболее выраженные представления о значимости сплоченности (Хи-квадрат = 7,9; р<0,05) (FACES-3); главенстве отца (Хи-квадрат = 135,5; р<0,01) и эмоциональной близости (Хи-квадрат = 42,4; р<0,01) («Семейная социограмма»); идеальной модели семьи, тяготеющей к традиционной (Хи-квадрат = 65,5; р<0,01) («Идеальная семья») отмечены у юношей и девушек из традициоцентрических семей, далее по убывающей идеальные представления выражены в социоцентрических и эгоцентрических семьях.

Наиболее конфликтными (расхождение между реальными и идеальными представлениями) по показателям сплоченности (Хи-квадрат = 39,92; р<0,01) (FACES-3); главенства (Хи-квадрат = 46,39; р<0,01) и эмоциональной близости в семье (Хи-квадрат = 47,48; р<0,01) («Семейная социограмма»); моделей семьи (Хи-квадрат = 97,17; р<0,01) («Идеальная-реальная семья») являются представления у молодежи из эгоцентрических семей. Личностные особенности юношей и девушек из разных типов семей также имеют свою специфику. В большей степени показатели нравственной зрелости - индекс нравственности (Хи-квадрат = 48,53; р<0,01) («Друг-советчик-1»); поведенческой зрелости - преобладание альтруистической тенденции (Хи-квадрат = 118,8; р<0,01) («Альтруизм-эгоизм»); социальной зрелости - шкала социального одобрения (Хи-квадрат = 89,95; р<0,01) (Гиссенский опросник); эго-состояние «Родитель» (Хи-квадрат = 34,07; р<0,01) и «Взрослый» (Хи-квадрат = 47,93; р<0,01) («Определение ролевых позиций в межличностных отношениях»); экзистенциальной зрелости - экзистенциальные тенденции личности (Хи-квадрат = 15,7; р<0,01) («Тенденции личности») выражены у молодежи из традициоцентрических семей. В наименьшей степени значения этих показателей представлены в эгоцентрической группе; значения показателей молодежи из социоцентрической группы занимают промежуточное положение. Показатели, характеризующие незрелость личности: эго-состояние «Ребенок» (Хи-квадрат = 11,56; р<0,01) («Определение ролевых позиций в межличностных отношениях»); доминирование гедонистических потребностей личности (Хи-квадрат = 40,73; р<0,01) («Тенденции личности») представлены в группе молодежи из эгоцентрических семей. Полученные данные являются подтверждением второй гипотезы нашего исследования.

В параграфе 3.4. «Результаты исследования взаимосвязи компонентов семейной ментальности и качеств личности юношей и девушек с помощью корреляционного анализа Спирмена» приводятся результаты проведенного корреляционного анализа Спирмена, которые позволили выявить взаимосвязи между компонентами индивидуального уровня в структуре семейной ментальности (реальные представления о семье) и степенью нравственной зрелости личности респондентов. В частности, выявлены взаимосвязи между индексом нравственности («Друг-советчик-1») и представлениями: о главенстве отца в реальной семье («Семейная социограмма») (R = 0,534; р?0,01); об эмоциональной близости в реальной семье («Семейная социограмма») (R = 0,608; р?0,01); о существовании традиций в семье (анкета) (R = 0,560; р?0,01); о позитивных отношениях к отцу и семье («Незаконченные предложения») (R = -0,550; р?0,01; R = -0,544; р?0,01). Чем в большей степени выражены указанные показатели, тем выше индекс нравственности у респондентов. Обратные соотношения существуют между перечисленными характеристиками и степенью моральной неустойчивости («Друг-советчик-1»). Выявлены взаимосвязи между компонентами индивидуального уровня и проявлениями поведенческой зрелости (выраженность альтруистической тенденции), в частности, между выраженностью альтруизма («Альтруизм-эгоизм») и представлениями: о главенстве отца в реальной семье («Семейная социограмма») (R = 0,498; р?0,01); об эмоциональной близости в реальной семье («Семейная социограмма») (R = 0,513; р?0,01); о существовании традиций в семье (анкета) (R = 0,509; р?0,01); о позитивных отношениях к отцу и семье («Незаконченные предложения») (R = -0,530; р?0,01; R = -0,590; р?0,01). Чем в большей степени выражены указанные представления, тем выше уровень альтруизма у юношей и девушек. Выявлены взаимосвязи между компонентами индивидуального уровня семейной ментальности и проявлениями экзистенциальной зрелости, в частности, между степенью значимости экзистенциальных ценностей («Тенденции личности») и представлениями: о главенстве отца в семье («Семейная социограмма») (R = 0,210; р?0,01); об эмоциональной близости в семье («Семейная социограмма») (R = 0,310; р?0,01); о существовании традиций в семье (анкета) (R = 0,362; р?0,01); о позитивных отношениях к отцу и семье («Незаконченные предложения») (R = -0,620; р?0,01; R = -0,570; р?0,01). Чем в большей степени выражены указанные характеристики, тем более сформированы экзистенциальные тенденции личности у обследуемых юношей и девушек. Сходные взамосвязи выявлены и между компонентами глубинного уровня в структуре семейной ментальности (идеальные представления о семье) и рассмотренными выше параметрами личностной зрелости. Полученные данные являются подтверждением второй гипотезы нашего исследования и решением соответствующей эмпирической задачи.

Доказано, что детерминанты зрелости личности юношей и девушек в большей степени выражены в условиях незначительного расхождения между компонентами индивидуального и коллективного уровней в структуре семейной ментальности (идеальными и реальными представлениями о моделях семьи, эмоциональной близости, главенстве отца в семье, показателями по шкалам сплоченности и гибкости). По мере роста расхождения между указанными характеристиками, нарастают показатели дезадаптивности личности юношей и девушек, которые помимо поведенческих проявлений, находят свое выражение в низких значениях индекса нравственности, высоких значениях моральной неустойчивости, эгоистической личностной направленностью, что позволяет сделать вывод о том, что дезадаптивность является символическим выражением проблем, существующих в семейной системе. Полученные данные и их анализ позволили подтвердить третью гипотезу и решить соответствующие задачи нашего исследования.

В параграфе 3.5. «Факторная модель полученных данных» приводятся результаты проведенного факторного анализа, с помощью которого были выделены доминирующие факторы: «отношение к отцу» (,930); «отношение к семье» (,674); «гибкость реальная» (,754). Структура взаимосвязей в рамках первого и второго факторов позволила проанализировать соотношения между компонентами индивидуального уровня в структуре семейной ментальности и детерминантами зрелости-дезадаптивности личности. По мере роста значимости представлений о позитивных отношениях с отцом и позитивном отношении к семье, растут показатели, характеризующие нравственную, поведенческую и экзистенциальную зрелость личности. Структура взаимосвязей третьего фактора позволила выявить наличие сопряженности компонентов индивидуального и коллективного уровней в структуре семейной ментальности и значимости гибкости и сплоченности в формировании позитивных представлений о семье. Проанализирована структура личностной зрелости; выделен генеральный фактор - «индекс нравственности», который объединяет следующие характеристики: моральную неустойчивость, альтруизм, отношение к отцу и матери, экзистенциальные и витальные тенденции личности. Выявлено, что с ростом индекса нравственности снижается моральная неустойчивость, растет альтруизм, снижаются проблемные отношения с отцом и матерью, растет уровень экзистенциальных тенденций личности и снижается степень выраженности витальных. Таким образом, нравственная зрелость является первичным звеном формирования зрелости личности в целом.

В параграфе 3.6. «Специфика компонентов семейной ментальности и особенностей личности юношей и девушек из полных и неполных семей» представлены данные, полученные в обследованных группах. Выявлено, что у молодежи из полных семей существует большее количество различий, как между показателями семейной ментальности, так и между личностными особенностями, что, возможно, обусловлено возможностью более полной идентификации в семье, включающей оба родителя. У юношей и девушек из неполных семей в структуре индивидуального уровня наиболее значимыми оказываются реальные представления об эмоциональной близости (Хи-квадрат = 9,43; р<0,01) («Семейная социограмма») и позитивном отношении к отцу (Хи-квадрат = 35,24; р<0,01) («Незаконченные предложения»), превышающие таковые в семьях с матерью и отцом. Наименьшее количество различий у молодежи из неполных семей обнаружено на уровне глубинных коллективных представлений. Во всех трех группах выявлено стремление идеальных представлений к традиционным (традиционной модели семьи, близким эмоциональным связям и главенству отца), что, возможно, отражает актуализацию архетипа традиционной семьи, вызванную фрустрацией значимых потребностей в ситуации неполной семьи. Особенности личности молодежи из неполных семей также имеют свою специфику. Индекс нравственности значимо выше у молодежи из традициоцентрических семей (Хи-квадрат = 44,81; р<0,01), («Друг-советчик-1») по сравнению с показателями юношей и девушек в социоцентрических и эгоцентрических семьях. Его значения превышают таковые у молодежи из полных традициоцентрических семей, что, возможно, обусловлено большей ответственностью за семью в связи с ситуацией отсутствия отца. Те же тенденции выявлены и в отношении показателей альтруизма: наиболее высокие его значения выявлены у молодежи из традициоцентрических семей (Хи-квадрат = 40,23; р<0,01), («Альтруизм-эгоизм»). По шкале социальных способностей (Хи-квадрат = 15,03; р<0,01) (Гиссенский опросник) выявлена тенденция нарастания критериев социальной зрелости также в большей степени у молодежи из традициоцентрических неполных семей.

В параграфе 3.7. «Возрастные и половые аспекты семейной ментальности и особенностей личности юношей и девушек из полных и неполных семей» представлены соответствующие данные, полученные с помощью метода Манна-Уитни. Выявлено, что спецификой пола является большая выраженность различий на уровне реальных представлений в структуре семейной ментальности у девушек из традициоцентрических семей, характеризующих систему отношений в семье, значимым объектам и противоположному полу, а также наличие признаков более выраженной экзистенциальной зрелости. У юношей этой же группы на первом плане выступает более сформированная поведенческая зрелость в виде выраженной альтруистической личностной тенденции (U = 424; р<0,05) («Альтруизм-эгоизм») и социальная зрелость, проявляющаяся высокими показателями по шкале «социальное одобрение» (U = 448,5; р<0,05) (Гиссенский опросник). У юношей 19-25 лет (по сравнению с группой 14-18 лет) из полных традициоцентрических семей отмечается тенденция к большей согласованности реальных и идеальных представлений о семье, а также стремление к большей эмоциональной близости во внутрисемейных отношениях. Подобные тенденции выявлены и у девушек более старшей возрастной группы, у которых также отмечается преобладание реальных представлений о главенстве отца (U = 520; р<0,05) («Семейная социограмма»), позитивных отношениях к семье (U = 422; р<0,01), матери (U = 269,5; р<0,01), мужчине (U = 372; р<0,01) («Незаконченные предложения») и к противоположному полу (U = 439; р<0,01) («Рисунок семьи»).

В полных социоцентрических семьях различия в большей степени выражены у девушек 19-25 лет, у которых выявлены более высокие значения аттитюда (по сравнению с младшей группой), отражающие тенденцию стремления к позитивности (U = 548; р<0,05) («Рисунок мужчины и женщины») и, в тоже время, более отрицательное отношение к семье (U = 507,5; р<0,01) («Незаконченные предложения»). С возрастом отмечается увеличение конфликтности в отношении реальных и идеальных моделей семьи (U = 568; р<0,05) («Идеальная семья»), что возможно, обусловлено сложностями в идентификации с родительской семьей в социоцентрической модели. У юношей из полных эгоцентрических семей также отмечается противоречивость показателей, характеризующих реальные и идеальные компоненты семейной ментальности: в более старшей возрастной группе происходит редукция реальных представлений о значимости главенства отца (U = 348,5; р<0,01) («Семейная социограмма») и нарастание негативных показателей, характеризующих отношение к матери (U = 306,5; р<0,01) и женщине (U = 323; р<0,01) («Незаконченные предложения»), что, возможно, отражает нарастание дезадаптивности в возрастном длиннике. У девушек из полных эгоцентрических семей отмечается расхождение реальных и идеальных показателей по шкале гибкости (FACES-3), более выраженное в младшей возрастной группе (U = 350,5; р<0,01). У юношей 19-25 лет из полных эгоцентрических семей выявлены более высокие показатели (по сравнению с группой 14-18 лет), характеризующие экзистенциальные тенденции личности и позицию взрослого. Отмечается снижение показателей моральной неустойчивости в старшей возрастной группе, что свидетельствует о формировании нравственной зрелости. У девушек и юношей из неполных социоцентрических и эгоцентрических семей отмечаются сходные тенденции (выраженные в большей степени в эгоцентрической группе), которые проявляются сглаженностью возрастной и половой специфики, как компонентов семейной ментальности, так и особенностей личности. Значимые различия у девушек из неполных социоцентрических семей выявлены только по двум показателям, характеризующим идеальные представления относительно эмоциональной близости в семье, свидетельствующие о тяготении к более тесным, сплоченным эмоциональным связям в более старшей группе (U = 115,5; р<0,05) («Семейная социограмма») и контроль, уровень которого также выше у девушек 19-25 лет (U = 120; р<0,05) (Гиссенский опросник). В эгоцентрической группе у юношей выявлены различия по показателям, характеризующим идеальные представления о гибкости, проявляющиеся тяготением к более гибким отношениям в старшей группе (U = 24,0; р<0,05) (FACES-3) и отношение к матери (U = 22,0; р<0,05) («Незаконченные предложения») (отмечается нарастание негативного отношения с возрастом). У девушек выявлены различия по показателям, характеризующим конфликтность компонентов семейной ментальности в младшей возрастной группе по гибкости (U = 340,2; р<0,01) (FACES-3) и по шкале «социального одобрения» (U = 7,5; р<0,05) (Гиссенский опросник) (отмечается снижение показателей социальной зрелости в возрастном аспекте).

В качестве возможной причины слабо выраженной половой и возрастной специфики в неполных социоцентрических и эгоцентрических семьях может выступать обедненная семейная микросреда, которая проявляется ограниченными ролевыми возможностями одного родителя и эмоциональным выхолащиванием внутрисемейной атмосферы. Результаты исследования подтверждают, что наличие в семье сложного обогащающего образца, включающего в себя структурный и ролевой полиморфизм, значительно облегчает нормальное развитие личности.

В параграфе 3.8. «Региональные аспекты исследования семейной ментальности» дается их соответствующая характеристика. Выявлены региональные различия компонентов семейной ментальности у молодежи из г.г. Самары, Оренбурга, Йошкар-Олы, Нижневартовска, изученные с помощью метода Краскала-Уоллиса. Сводная таблица полученных результатов представлена в таблице 4.

Таблица 4. Региональные аспекты семейной ментальности

Наиболее традиционные представления о семье выявлены у молодежи г. Йошкар-Олы: идеальные (коллективные) представления о значимости близких эмоциональных связей (Хи-квадрат = 19,2; р<0,01) («Семейная социограмма»), преобладание представлений о позитивном общем отношении к противоположному полу (Хи-квадрат = 26,7; р<0,01), традиционности стереотипов (Хи-квадрат = 15,1; р<0,01) и положительном аттитюде (Хи-квадрат = 26,5; р<0,01) («Рисунок мужчины и женщины»), что, возможно, обусловлено спецификой этноса и наличием длительной истории города, формирующей стойкие социокультурные стереотипы. Наиболее размытые, противоречивые представления о семье выявлены у молодежи г. Нижневартовска: доминирование представлений о разделенных способах семейного взаимодействия (Хи-квадрат = 8,4; р<0,01) (FACES-3); конфликтность реальных и идеальных представлений о семье по характеру эмоциональной близости (Хи-квадрат = 19,3; р<0,01) («Семейная социограмма»), что, возможно, обусловлено относительной «молодостью» города, его территориальной оторванностью от центра России и неустойчивостью коренного населения связанную с выраженными миграционными процессами. Показатели семейной ментальности г. Оренбурга и г. Самары занимают промежуточное место между результатами г. Йошкар-Олы и г. Нижневартовска, что, возможно, обусловлено их сходными территориальными, историческими и миграционными особенностями.

В параграфе 3.9. «Особенности семейной ментальности молодежи из технических и гуманитарных вузов» констатируются различия в показателях у студентов технических и гуманитарных вузов, изученные с помощью метода Манна-Уитни. Сводные данные представлены в таблице 5.

Таблица 5. Сравнительный анализ компонентов семейной ментальности студентов технических и гуманитарных вузов

Выявлено, как у «техников», так и у «гуманитариев» существует несогласованность представлений о семье (гибкости и главенству), более выраженная в последней группе, что может свидетельствовать о большей подверженности студентов-гуманитариев влиянию полиморфной образовательной среды, включающей наличие подчас противоречивых взглядов на приоритетность способов семейного взаимодействия в современном мире. У студентов технического вуза отмечается наличие более традиционных стереотипов в отношении семьи в виде позитивных представлений об отношениях к отцу (U = 1247; р<0,05), матери (U = 585; р<0,01), мужчине (U = 840,5; р<0,01) («Незаконченные предложения»). Полученные в результате проведенного эмпирического исследования данные позволили подтвердить четвертую, выдвинутую в работе гипотезу и решить соответствующие задачи.

4. Практические аспекты становления позитивной семейной ментальности как основы профилактики дезадаптивности в молодежной среде

Рассматриваются основные пути профилактики дезадаптивности в молодежной среде. Делается акцент на первичной превенции дезадаптивности посредством формирования позитивной семейной ментальности в рамках организации профилактического пространства по территориальному принципу с использованием менталеобразующих функций образовательной среды.

В параграфе 4.1. «Характеристика подходов, направленных на профилактику дезадаптивности в молодежной среде» представлен анализ основных превентивных подходов. Подчеркивается, что эффективное развитие превентивных концепций возможно в случае объединения усилий специалистов смежных областей (В.А. Ананьев). Наиболее успешной считается профилактическая работа, организованная внутри территориального сообщества (Т.Н. Беркалиев, В.В. Жутова, Г.В. Латышев, Я.В. Малыхина). Оптимальная модель территориальной системы профилактики девиантного поведения включает в себя профилактическое пространство, профилактическую среду, личный (индивидуальный) превентивный ресурс. В систему профилактики дезадаптаций молодежи входят: макроуровень (система институциональной государственной поддержки молодежи); мезоуровень (семья, ее стиль, атмосфера; учебное заведение и его среда; места проведения досуга и их социально-психологическое содержание), микроуровень (личный превентивный ресурс; в контексте нашего исследования идеальной нормой выступает категория зрелой личности). Институт семьи является связующим звеном макро- и микроуровня, посредником между личностью и социумом.