Однажды прекрасным теплым вечером в Хорватии сразу после ужина наша группа отправилась на прогулку вдоль морского берега. Небо над головой было полно звезд. Я беседовала с одним из участников форума, который уже присутствовал на наших предыдущих занятиях, и мне было приятно снова увидеть его. Я поинтересовалась его жизнью, и он немного рассказал мне о своей работе. Мы шли все быстрее и вскоре зашагали в молчании. Спустя несколько минут мы обменялись репликами по поводу того, как хорошо гулять, и он сказал: "После войны я все время ходил пешком. Это единственное, что спасало меня. Я прошагал многие мили. Когда наш город был атакован, я участвовал в сопротивлении и почти не спал. Ночами напролет я ходил и бегал по всему городу туда и обратно - встретить кого-то, передать сообщение, а вокруг рвались гранаты. Казалось, что они пролетают прямо у меня над ухом или сквозь меня, но не могут причинить мне вреда. Я не мог умереть.

Я точно знал, что не могу умереть. Как будто я уже умер. Я чувствовал воодушевление, связь с чем-то большим, чем жизнь и смерть, с Богом. После окончания войны я впал в депрессию, такую же глубокую, каким приподнятым до этого было мое настроение. Все, чего я хотел - умереть и лежать в земле. Большинство моих друзей лежало в земле. Все, чего я хотел - присоединиться к ним".

Затем он продолжил: "Именно тогда я начал ходить на прогулки. Это был мой единственный способ не терять связи с жизнью и Богом. Я гулял изо дня в день - недели, месяцы и годы, - я прошагал сотни миль". Пока он рассказывал эту историю, мы продолжали идти, и я смотрела себе под ноги, внимательно слушая его рассказ. Оглянувшись назад, я увидела, что наши друзья заметно отстали.

Война выхватывает людей из повседневной жизни с какой-то мистической силой. Она не только прерывает течение жизни, приводит к ужасным потерям в семье и обществе, к потере жизненных целей и всего того, что когда-то имело значение для человека, но, кроме того, время от времени люди вступают в контакт с чем-то таким, что находится за гранью индивидуальной жизни. Некоторые ощущают присутствие духовной субстанции и чувствуют связь с неким смыслом, который существенно превосходит по значимости жизнь или смерть, - это вызывает восторг и даже пьянит. Каждая секунда отпечатывается в сознании с предельной ясностью. В гуще трагических и травмирующих событий войны может казаться, что весь остальной мир где-то очень далеко.

Измененные состояния сознания на войне

Измененные состояния сознания (altered states) - это такие состояния, при которых восприятие, эмоции, настроение и ощущения лежат за гранью того, что мы привыкли называть "нормой". Это в равной степени относится и к общественным "нормам", и к нашим личным. Если мы всегда подавлены, то внезапный подъем настроения можно считать измененным состоянием. Если кто-то все время пьян, то необычна трезвость. Измененные состояния также могут приоткрыть дверь в глубинные измерения нашей коллективной психики, где мы сражаемся с демонами и бесами, где мы ощущаем связь с бесконечностью и самим Творцом.

На индивидуальном и коллективном уровнях многие из нас чувствуют значимость проникновения в эти глубинные измерения жизни, что отражено в ритуалах и духовных практиках всех мировых культур. Для кого-то подобные опыты красной нитью проходят через всю жизнь, являясь постоянным источником ее смысла. Другие же почти не ощущают связи с чем-то запредельным или необычным. Зачастую лишь непосредственно перед наступлением смерти или столкнувшись со смертельно опасной ситуацией, люди переживают такое смещение перспективы, как будто они наблюдают происходящее одновременно изнутри и извне и видят свою жизнь как часть бесконечной мировой истории.

Подобные явления могут пониматься как влияние архетипов на наше личное и коллективное развитие. Эти силы имеют множество проявлений, они фигурируют в мифах, сказках и религиозных притчах различных культур во всем мире. Нам нравится открывать чудеса жизни и принципы творения. Мы ощущаем вдохновение и создаем произведения искусства, сочиняем музыку. Нас охватывает жажда исследований. Наше стремление найти причину и смысл за пределами нашей повседневной идентичности, превзойти рамки Эго и ощутить связь с бесконечностью, наши преданность и способность быть частью общества - все эти великолепные проявления человечности в то же самое время могут использоваться для того, чтобы спровоцировать нас на участие в войнах и насилии.

"Зов из потустороннего" затрагивает наши самые глубокие чувства. Мы готовы забросить свою повседневную жизнь, чтобы осуществить нечто жизненно важное, что может оказаться нашим психологическим и духовным призванием и связано с выходом за узкие рамки повседневной идентичности, а также с опытом прикосновения к целостности и даже бесконечности. Если мы не до конца осознаем эти тенденции, то нашу склонность к "измененным состояниям" очень легко эксплуатировать, ибо она открывает нам путь прочь от обыденного к чему-то удивительному и экстраординарному.

Во имя Бога

Эта тенденция эксплуатируется не только скрытым образом. Во все времена религия играла в войнах ключевую роль. Мы призываем к насилию во имя духовности, во имя Бога. Религиозные организации всегда практиковали насилие как в отношении своих адептов, так и против своих врагов - реальных или воображаемых. Люди обращаются к Богу для оправдания насилия, точно так же как они обращаются к Нему ради обоснования своего сопротивления или для того, чтобы примириться с разрушениями и потерями (Bartov, Mack 2001 В этом сборнике очерков описано активное участие религиозных организаций в тандеме с государством в массовом уничтожении армян, евреев, геноцидах в Руанде и Боснии. ).

От своих вождей мы ожидаем подтверждения нашей связи с некой высшей причинностью. Лидеры мобилизуют нас, а мы мобилизуем лидеров. Войну питают самые священные и чудесные аспекты нашей жизни. Мы горячо жаждем, чтобы великая мечта и любовь сообщества подняли и понесли нас вперед. Нами движут преданность и способность приносить в жертву свои любовь, преданность и радость единения. Нами движет поиск особой цели и чего-то более важного, чем сама жизнь.

Опьянение "могуществом"

Победа сладка, и она опьяняет нас. Я вспоминаю коллег из Хорватии: в 1995 году они праздновали взятие хорватской армией тех областей, которые в 1991 году были завоеваны сербами. Тогда, в 1991 году, при проведении "этнических чисток" произошли ужасные зверства. В 1995 году ситуация повторилась с точностью до наоборот. Сербов убивали и насильственно изгоняли из региона. Эмоциональное воодушевление, сопровождавшее победу хорватов в 1995 году, не позволяло людям трезво оценивать жестокости, совершаемые теперь их собственной стороной.

В войне 1967 года в Израиле израильтяне не только отстояли свою землю, но и заняли новые области, которые с тех пор носят название "оккупированных территорий". Люди ликовали. После длительного периода враждебности по отношению к евреям, которая вылилась в ужасы Холокоста, возникло чувство восстановленной справедливости, всеобщего подъема, возврата на "землю обетованную" - не просто борьбы за существование, но обретения давно утраченного "дома". "Измененное состояние" победы не позволило израильтянам разглядеть сложное положение палестинцев и те проблемы, к которым эта "победа" приведет.

Интифада черпала свой потенциал в тех измененных состояниях сознания, которые возникают из ощущения новых возможностей, свободы и силы. Дух сопротивления укрепляется благодаря чувству связи с высшим смыслом, который находится за гранью этой полной страданий жизни, за гранью жизни и смерти. Кто-то празднует осуществление жестокого террористического акта, несмотря на всю его бесчеловечность, несмотря на непременно следующие за этим санкции израильской армии и новый цикл насилия. Одна из причин этого - необычное состояние опьянения, связанное с ощущением могущества и того, что ты осуществил возмездие. Даже мимолетные чувства подобного рода нельзя недооценивать, так как они помогают людям мечтать о светлом будущем.

Волнующее чувство победы, свободы и могущества разжигает огонь, лишает нас способности думать о последствиях, не говоря уже о том, чтобы сочувствовать противоположной стороне. Пропаганда раздувает этот огонь, а также намеренно и явно эксплуатирует подобные измененные состояния сознания.

Паря на крыльях высокого мифа

Попробуйте затронуть "высокий миф" Термины "высокий миф" и "низкий миф" (high dream, low dream) используются в процессуально ориентированной психологии Арнольда Минделла. человека, и вы поймете, что так можно пробудить или, наоборот, уничтожить его волю к жизни и веру в человечество. Кроме того, таким образом можно вызвать патриотические чувства, националистический гнев и желание убивать.

С "высоким мифом" мы чувствуем себя на вершине мира и ликуем. Он делает нас уверенными в себе, почти всемогущими, неуязвимыми, мы готовы всем сердцем отдаться правому делу, но при этом снижается наша способность видеть контекст происходящего. Если вы когда-нибудь влюблялись, то, возможно, помните себя в состоянии "высокого мифа", опьяненным тем, что ваша мечта сбылась. Наконец-то, идеальная пара! Выражение "любовь слепа" удачно описывает высокий миф. Мы видим совершенство и не способны разглядеть прыщики и прочие недостатки нашего партнера - пока что. Но так и должно быть. Мечта помогает нам установить связь с тем, что выходит за рамки нашего обыденного мира и наших привычек, и если нам повезет, мы найдем взаимную любовь на долгие годы.

Наш высокий миф ведет нас за собой и придает нашей жизни смысл, но в то же время, когда мы находимся в состоянии высокого мифа, мы редко ведем себя в соответствии со своими идеалами. Напротив, мы как будто впадаем в ступор, и нас легко одурачить как в личной, так и в общественной и политической жизни. Из-за доверия к высокому мифу многие люди начинают верить всему, что им говорят, без рассуждений или рефлексии.

Притяжение низкого мифа

Высокий миф может упасть и разбиться о то, что кажется нам ужасной реальностью. Мы впадаем в отчаяние, нам горько, и мы чувствуем безысходность. Мы убеждены, что к лучшему уже ничто не изменится.

Проснувшись однажды утром, мы обнаруживаем, что партнер больше не выглядит как отражение наших фантазий. Это может стать началом настоящих отношений вместо игры с высоким мифом, но подобное пробуждение и столкновение с реальностью иногда связано с большими сложностями.

Состояние "низкого мифа" бывает очень трудно выносить, но в то же время оно необъяснимым образом притягивает нас. Мы впадаем в экзистенциальную депрессию, нас охватывает чувство безысходности, страсть к покаянию, или же мы теряем силы, становимся "холодными" ко всему. Мы чувствуем беспокойство, нам может казаться, что нас поймали в ловушку. "Низкий миф" также часто используется в политике и на войне.

Когда мы чувствуем себя сопричастными к происходящему, наш высокий миф делает возможным все. Когда мы чувствуем себя отверженными, приходит "низкий миф". Молодые люди, которые чувствуют, что общество отвернулось от них, становятся жертвами низкого мифа, но жизнь молодежных банд пробуждает в них высокий миф и чувство принадлежности. Привилегии также могут способствовать возникновению чувства разобщения с людьми. Настроение безысходности, оцепенение или серьезная депрессия характерны для оторванных от общества подростков из привилегированных семей, которым незнакомо чувство ответственности.

В США были случаи, когда подростки впадали в ярость и расстреливали своих одноклассников и учителей. Они ассоциировали себя с безысходностью и манией, готовые умереть и убивать других The Columbine shootings, April 1999, in Colorado, USA. .

В течение всей истории человечества по всему миру низкие и высокие мифы молодежи и даже детей использовались для того, чтобы отправлять их на войну.

Патриотизм и поддержка террористов

Чувство безысходности может обернуться приверженностью некоему большому делу, хорошему или плохому, готовностью отдать за него свою жизнь. Террористические акты, особенно взрывы самоубийц, произрастают из причудливого сочетания низкого и высокого мифов человека и его политической страсти.

В США ужасные события 11 сентября привели не просто к волне страха, возмущения и печали, но и к сплочению общества, стремлению объединиться и высоко поднять свое знамя. Хотя большая часть мира была шокирована и выражала свои соболезнования, были и такие, кто впал в состояние высокого мифа, связанного с новой возможностью поразить политическую и экономическую систему США в самое сердце, хотя бы символически.

измененное состояние сознание война

Национализм