Перспективы исследования проактивности в клинической психологии и психологии здоровья

Размещено на http://www.allbest.ru/

Перспективы исследования проактивности в клинической психологии и психологии здоровья

Ерзин А.И. (Оренбург)

Введение

Клиническая психология и психология здоровья как дополняющие и обогащающие друг друга отрасли психологического знания, с нашей точки зрения, на современном этапе своего развития в рамках отечественной науки находятся в кризисном состоянии, обусловленном рядом противоречий. Во-первых, существует явное противоречие между многочисленными исследованиями прикладного характера и отсутствием новых теоретических моделей, которые могли бы систематизировать значительный массив эмпирических данных, определяя направление будущих исследований [1; 25; 31]. Во-вторых, большинство публикаций, вышедших за последние годы, в частности по клинической психологии, очевидно, демонстрируют резкий перекос в сторону психодиагностики, в то время как отмечается острый дефицит свежих идей относительно моделей клинико-психологического вмешательства [9]. В свою очередь, разрабатываемые отдельные методы, методики и техники психотерапии зачастую оказываются мало связанными друг с другом единой теорией личности [1]. При этом в зарубежной психологии наблюдается интенсивный подъем таких направлений, как позитивная психология [30; 35; 37; 42] и когнитивно-бихевиоральная психотерапия. Позитивная психология, вообще говоря, сейчас является своего рода флагманом психологической науки и переживает свой расцвет, органично вписываясь и в клинико-психологические исследования [42], и тем более определяя вектор развития исследований в области психологии здоровья [37].

Спектр проблем, которые затрагивает позитивная психология, весьма широк: изучаются связь оптимального функционирования личности с позитивными эмоциями и сильными качествами и добродетелями [30], феномен потока [35], проблема счастья [30; 38], благополучного старения [3; 22; 40], самодетерминации [45], жизнестойкости [27; 32; 38; 41], оптимизма [34; 43], самоэффективности [28; 29] и мн. др. Еще одной проблемой, которую в последнее время ставят перед собой зарубежные исследователи, является проблема проактивности и ее роль в формировании здоровой личности [20; 22; 40; 46].

Как мы отмечали ранее [14; 20; 21; 23], проактивность следует рассматривать в качестве одного из ключевых показателей здоровья и гармоничного психологического развития. Проактивность представляет собой устойчивую характеристику личностной зрелости, проявляющуюся в следующих аспектах [21]:

1. в самодетерминированном поведении, т.е. поведении, обусловленном внутренними побуждениями, а не внешними стимулами;

2. в способности эффективно противостоять стрессовым ситуациям, в готовности активно воздействовать на условия среды в противоположность пассивной адаптации;

3. в умении предвосхищать события и выстраивать поведенческие стратегии, ориентированные на будущее, в способности ставить долгосрочные цели и стремиться к их достижению.

Обобщая перечисленные проявления проактивности в жизнедеятельности человека, можно утверждать, что проактивность как психологический конструкт может рассматриваться, с одной стороны, как собственно паттерны поведения, инициируемого и регулируемого целями, смыслами, ценностями и установками; с другой стороны, как атрибутивный стильмышления, в основе которого лежит интернальный локус контроля [33] и когнитивная установка на активное воздействие на условия, с которыми сталкивается человек [44]; наконец, проактивность следует квалифицировать как устойчивое качество зрелой личности, способствующее эффективному социальному функционированию и формирующему т.н. личностный иммунитет [4; 20].

Таким образом, концептуализация понятия «проактивность» является, несомненно, важной задачей методологии современной клинической психологии и психологии здоровья. На уровне прикладных исследований изучение данного феномена обязательно должно предусматривать выявление взаимосвязей между низкими значениями проактивности и наличием психического или психосоматического заболевания. Кроме того, не ограничиваясь констатацией фактов, выявленных с помощью психодиагностических процедур, рассмотрение феномена проактивности непременно должно идти по пути разработки и внедрения в практику психотерапевтического подхода, основанного на данном конструкте.

проактивность поведение шизофрения зрелость

Проактивность и шизофрения

Ранее мы показывали [14], что при некоторых психических заболеваниях проактивность заметно снижена по сравнению с нормой. При этом более подробный анализ в будущем позволит уточнить, какие именно личностные нарушения взаимообуславливают снижение проактивности.

Наше исследование показало [16; 19], что у больных приступообразно-прогредиентной параноидной шизофренией (N=65) длительностью заболевания до 5 лет преобладают средние (70, 8%) и низкие (20%) значения проактивности. Качественный анализ личностных детерминант проактивного поведения обнаружил выраженное снижение показателей осознанности поведения, прогностической функции, интернальности, спонтанности и автономии в принятии решений (показатели оценивались по разработанной нами методике «Проактивное поведение»).

Также нам удалось установить, что при высоких значениях индекса проактивности (Ip=203, 17) в основном отмечается относительно компенсированный уровень социального функционирования (СФ). При средних значениях (Ip=178, 63) наблюдается умеренно декомпенсированный уровень СФ. При низких значениях указанного параметра (Ip=164, 64) выявлен выраженно-декомпенсированный уровень СФ [Там же].

Проактивное совладающее поведение как частный вариант проактивности представлен в группе обследованных, в основном, такими типами копинг-стратегий, как превентивное преодоление и поиск инструментальной поддержки. На себя обращает внимание дефицит в использовании механизма совладающего поведения «Поиск эмоциональной поддержки»

В целом, нам удалось показать, что при параноидной шизофрении на уровень проактивности оказывают негативное влияние такие предикторы, как дезадаптивные установки и предубеждения, встроенные в бредовую концепцию, дефицитарность рефлексивной и прогностической функций, редуцированная способность планировать отдаленное будущее, низкая спонтанность, отсутствие ощущения контроля над собственной жизнью, тенденция к избеганию межличностных контактов. Снижение проактивности, в свою очередь, влияет на уровень социального функционирования больных.

Проактивность и наркомания

Известно, что алкоголизм и наркозависимость формируются не столько в результате пагубного влияния неблагоприятного социального окружения, сколько в результате недостаточной развитости таких протективных факторов личности, как стрессоустойчивость, самостоятельность и самодостаточность, социально-детерминированные мотивы деятельности [7], а также ощущение наличия смысла в жизни и гуманистически-ориентированных ценностей [8; 33].

Как показало наше исследование [39], у больных алкоголизмом (N=30) по сравнению с больными шизофренией заметно более высокие показатели почти по всем шкалам методики «Проактивное поведение». В свою очередь, лица, страдающие параноидной шизофренией, превосходят больных алкоголизмом по параметрам «Метамотивация» и «Внутренняя детерминация поведения», которые отражают склонность человека формировать свои поведенческие модели на основе собственных потребностей, ценностных ориентаций, идеалов и убеждений. Для больных алкоголизмом при этом характерным является преобладание питейных ценностей и питейного образа жизни. Гуманистически-направленные мотивы и ценности являются дезактуализированными.

Интегральный показатель проактивности, оцененный по нашей методике, у алкоголезависимых лиц ниже, чем у здоровых, хотя и близок к норме (Ip=203, 6). Проактивные копинг-стратегии используются больными алкоголизмом значительно чаще, чем при параноидной шизофрении, однако в большинстве случаев в обследованной выборке данные показатели не соответствуют нормативным значениям.

Исследование, проведенное в 2014 г. совместно Л.С. Кобзевой, показало, что наркозависимые лица также обнаруживают низкие параметры проактивности. Структура проактивности у данного контингента больных демонстрирует нам существенно более низкие значения по всем шкалам методики «Проактивное поведение» (рис. 1). Особенно это касается шкал «Внутренний локус контроля» и «Внутренняя детерминация поведения». Интегральный показатель проактивности еще более низок, чем у больных алкоголизмом (Ip=158, 92).

Рис. 1. Профиль проактивности у наркозависимых лиц, находящихся на этапе медикаментозного лечения.

Кроме этого, у больных наркоманией отмечается дефицит в использовании механизмов проактивного совладающего поведения, особенно таких стратегий, как проактивное преодоление, рефлексивное преодоление и поиск эмоциональной поддержки.

В целом, полученные результаты доказывают, что у лиц, страдающих теми или иными видами химической зависимости, уровень проактивности выраженно снижен.

Проактивность и старение

Качество жизни в пожилом возрасте в последнее время привлекает все больше внимания современных исследователей. Как отмечает E. Kahana с соавт. [40], пожилые люди подвергаются комплексу стрессовых воздействий, включая утрату близких людей, социальную изоляцию, соматические заболевания и снижение физической активности, что негативно влияет на качество их жизни [3; 20; 22]. Чтобы успешно преодолевать ряд проблем, связанных со старением, личности необходимо обладать и эффективно пользоваться собственными ресурсами и ресурсами социального окружения. Одним из личностных ресурсов, позволяющих успешно функционировать в пожилом возрасте, по мнению E. Kahana [40], является проактивность. L.G. Aspinwall [36] уточняет, что проактивная адаптация к стрессовым событиям связана с когнитивным стилем, который автор обозначает как «мышление, ориентированное на будущее» (future-oriented thinking). Профилактические и проактивные копинг-стратегии направлены на предотвращение проблем в старости, в то время как традиционные процессы совладания активизируются уже после того, как наступило стрессовое событие. В лонгитюдном исследовании E. Kahana с соавт. (2011) была выявлена высокая эффективность проактивности в предотвращении инвалидности, связанной со старением. Кроме того, была установлена взаимосвязь между проактивным копингом и альтруизмом: проактивные пожилые люди чаще стремятся оказывать помощь другим для того, чтобы создавать и накапливать социальные ресурсы с целью их эффективного использования в будущем.

Разрабатывая модель проактивности при благополучном старении (successful aging), E. Kahana и B. Kahana пытались показать значение проактивной адаптации в решении проблем позднего возраста за счет накопленных ресурсов личности. Учитывая, что травмы и хронические болезни, инвалидность и социальные потери являются ведущими факторами, негативно отражающимися на качестве жизни в позднем возрасте, пожилые люди, задействующие механизмы проактивной адаптации, более эффективно справляются с надвигающимися стрессорами, предупреждая их воздействие благодаря активации внутренних и внешних ресурсов. К внутренним ресурсам личности авторы отнесли мышление, ориентированное на будущее, оптимизм, высокую самооценку, альтруизм и удовлетворенность жизнью. Внешние ресурсы включают в себя брак, финансовые накопления, социальную поддержку и обращение к медицинским технологиям.

E. Kahana с соавт. рассматривает такие личностные характеристики, как оптимизм, альтруизм и самоуважение в качестве важнейших внутренних ресурсов, способствующих проактивной адаптации и смягчающих тяжесть стрессовых последствий. Понятие надежды связывается с планированием будущего и укреплением здоровья. Ориентация на будущее, как правило, связана со смягчением последствий соматических заболеваний. Как показало лонгитюдное исследование E. Kahana с соавт., планирование будущей деятельности выполняет защитную функцию в борьбе с неблагоприятными последствиями плохого здоровья. Проще говоря, проактивные пожилые люди не ждут, когда «болезнь постучится в дверь»: они стараются поддерживать свое физическое здоровье на оптимальном уровне, сохраняя в себе силы и полноценно функционируя «до глубоких седин».

Альтруизм выражается в форме поведения, направленного на добровольную помощь другим людям. Помощь другим, по мнению E. Kahana, тесно связана с будущим, поскольку добровольная помощь нуждающимся ориентирована на возмещение усилий по оказанию этой помощи в виде каких-либо позитивных последствий для тех, кто проявляет альтруизм.

Самоуважение было включено в модель проактивного поведения E. Kahana, поскольку, как полагает автор, оно способствует адаптации к стрессу, связанному с восприятием приближающегося конца жизни.

Таким образом, проактивность в пожилом возрасте снижает риск возникновения тяжелых соматических заболеваний и развития инвалидности, способствует поддержанию высоких возможностей обучения и физической активности, используя ресурсы социальной поддержки (в том числе, в непрерывном взаимодействии с более молодыми людьми), что обуславливает высокую степень активности и социального функционирования в позднем возрасте.

Следует добавить, что данное поле научных изысканий в отечественной клинической психологии и психологии здоровья не разработано, что определяет еще одно перспективное направление исследований проактивности.

Возможные направления будущих исследований проактивности в психологии здоровья и клинической психологии

Перспектива исследования проактивности нам видится в следующих направлениях:

1. оценка значения снижения показателей проактивности в возникновении расстройств непсихотического регистра [5; 6] -- при неврозах, субдепрессивных состояниях, расстройствах поведения у подростков и психопатиях, расстройствах адаптации, кризисных состояниях и т.д.;

2. изучение личностных кодетерминант проактивности при психосоматозах -- при бронхиальной астме, язвенной болезни, нейродермите, гипертонической болезни, ожирении, сахарном диабете II типа и т.д.;

3. более детальное исследование ресурсов проактивного поведения в наркологической клинике, в том числе -- изучение влияния проактивности на эффективность реабилитационного процесса;

4. изучение мозговых механизмов самодетерминации с применением методов нейровизуализации и разработкой валидных и точных нейропсихологических методик;

5. изучение просоциальных и антисоциальных моделей проактивного поведения в норме и при психической патологии [2; 15; 17; 18];

6. исследование влияния проактивности на функционирование личности, качество и продолжительность жизни;

7. разработка модели психотерапии и психологической коррекции, ориентированной на развитие проактивности как личностного ресурса.

Реализация данных задач, на наш взгляд, не может в полной мере осуществиться, во-первых, без глубокого понимания роли проактивности в психогигиене здоровой личности [24; 26] и профилактике ее расстройств; во-вторых, без рассмотрения этого конструкта вне рамок позитивной психологии; в-третьих, при отсутствии надежных и валидных психодиагностических инструментов изучения данного феномена [10; 11; 12; 13].

В заключение необходимо добавить, что новый виток в развитии исследований проактивности, наблюдающийся в переломный период нашей истории, должен быть призван сформировать новую методологию изучения человека. При этом новый, более «позитивный» взгляд на природу человека вовсе не означает отсутствия фактически имеющихся на сегодня проблем. Наоборот, проблемы межличностного взаимодействия, отношения «человек -- мир» или «человек -- общество» сейчас еще более обостряются, что не может не вызывать опасения в связи с вероятностью глобальной катастрофы в ближайшем будущем. В этой связи воспитание здорового во всех смыслах индивида равноценно формированию здорового общества. Эта глобальная проблема, по нашему мнению, не может быть решена без должного внимания ученых, философов и педагогов к феномену проактивности.

Литература

1. Алёхин А.Н. Теоретический потенциал медицинской психологии в пространстве психологических знаний // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - 2012. - № 145. - С. 18-28.

2. Алистратова Е.Ю. Проактивная агрессия в интернете: причины, последствия и возможные пути профилактики // NB: Психология и психотехника. - 2014. - № 1. - С. 39-54.

3. Альмуканов К.Г. Благополучное старение: ретроспективный анализ и современное состояние // Фундаментальные исследования. - 2014. - № 8-1. - С. 212-216.

4. Дереча В.А. Счастье - когда себя понимаешь. О значении личностного иммунитета в профилактике алкоголизма и наркоманий. - Оренбург: ГУ «РЦРО», 2008. - 55 с.

5. Дереча В.А. Психология и психопатология личности. - Оренбург: ГРУ «РЦРО», 2009. - 307 с.

6. Дереча В.А. Общая психопатология. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2011. - 192 с.

7. Дереча В.А., Дереча Г.И. Проблема отклоняющегося поведения в аспекте социальных мотивов и потребностей личности // Психиатрия: дороги к мастерству: материалы Российской научной конференции с международным участием, Ростов-на-Дону, Россия, 5 июня 2013 г. - Ростов-на-Дону, 2013. - 202-211 с.

8. Дереча В.А., Карпец В.В. Зависимость от психоактивных веществ и ее профилактика. - Оренбург: ОрГМА, 2003. - 42 с.

9. Евдокимов В.И., Карвасарский Б.Д., Зотова А.В. Анализ направлений исследований, представленных в диссертациях по специальности 19.00.04 - «Медицинская психология» (1980-2011 гг.) // Вестник психотерапии. - 2012. - № 43. - С. 21-37.

10. Епанчинцева Г.А. Антропологический подход и психодиагностические позиции в психологии развития // Сибирский педагогический журнал. - 2009. - № 12. - С. 288-295.

11. Епанчинцева Г.А. Развивающая психологическая диагностика в образовании: дис. … док. психол. наук. - Томск, 2010. - 389 с.

12. Епанчинцева Г.А. Развивающая психологическая диагностика саморазвития и самоорганизации личности. - Saarbrьcken: LAP Lambert Academic Publishing, 2012. - 424 с.

13. Епанчинцева Г.А., Козловская Т.Н. Интеграционные тенденции в развитии методов психологического исследования // Сибирский психологический журнал. - 2011. - № 39. - С. 28-35.

14. Ерзин А.И. Проактивное поведение при некоторых психических заболеваниях: критерии, факторы формирования, типология // Психиатрия, психотерапия и клиническая психология. - 2012. - № 4. - С. 64-77.

15. Ерзин А.И. Агрессия как форма проактивного поведения // Вестник Оренбургского государственного университета. - № 2 (151), 2013. - С. 77-81.

16. Ерзин А.И. Динамика некоторых компонентов проактивности у больных шизофренией в процессе групповой психотерапии // Фундаментальные исследования. - 2013. - № 11-7. - С. 1505-1508.

17. Ерзин А.И. Некоторые особенности агрессивности у больных шизофренией в первом психотическом эпизоде // Независимый психиатрический журнал. - 2013. - № 1. - С. 25-28.

18. Ерзин А.И. Психологические особенности деструктивного поведения у больных шизофренией // Психология и психотехника. - 2013. - № 3 (54). - С. 288-294.

19. Ерзин А.И. Личностные предикторы проактивности у больных параноидной шизофренией // Психология и психотехника. - 2014. - № 6. - С. 642-652.

20. Ерзин А.И. Проблема проактивности в психологии здоровья // NB: Психология и психотехника. - 2014. - № 1. - С. 94-124.

21. Ерзин А.И. Теоретические предпосылки осмысления феномена проактивности в философии // Фундаментальные исследования. - 2014. - № 8-2. - С. 496-498.

22. Ерзин А.И., Альмуканов К.Г. Проактивность, здоровье и качество жизни в позднем возрасте // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2014» / отв. ред. А.И. Андреев, Е.А. Антипов, М.В. Чистякова. - М.: МАКС Пресс, 2014. - С. 1-2. [Электронный ресурс] 1 электрон. опт. диск (CD-ROM)

23. Ерзин А.И., Епанчинцева Г.А. Понятие проактивности в современной психологии // Теоретическая и экспериментальная психология. - 2013. - Т. 6, № 1. - С. 79-83.

24. Залевский Г.В. К проблеме предмета и рамочных моделей современной клинической психологии // Сибирский психологический журнал. - 2006. - № 23. - С. 6-13.

25. Зинченко Ю.П. Методологические проблемы фундаментальных и прикладных психологических исследований // Национальный психологический журнал. - 2011. - № 1. - С. 42-49.

26. Зинченко Ю.П., Володарская И.А. Новые специализации по психологии // Национальный психологический журнал. - 2011. - № 1. - С. 119-123.

27. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. - М.: Смысл, 2006. - 63 с.

28. Напрягло М.А. Что такое самоэффективность? // Сборники конференций НИЦ Социосфера. - 2012. - № 22. - С. 23-25.

29. Погорелов А.А. Самоэффективность как предиктор эффективного и безопасного поведения личности // Известия Южного федерального университета. Технические науки. - 2012. - Т. 129, № 4. - С. 140-145.

30. Селигман М. Новая позитивная психология: научный взгляд на счастье и смысл жизни. - М.: София, 2006.

31. Тхостов А.Ш. Настоящее и будущее российской психологии: мнения ведущих специалистов // Национальный психологический журнал. - 2012. - № 1. - С. 29.

32. Фоминова А.Н. Жизнестойкость личности: монография. - М.: МГПУ, 2012. - 152 с.

33. Франкл В. Страдания от бессмысленности жизни. Актуальная психотерапия. - Новосибирск: Сибирское университетское издательство, 2013. - 96 с.

34. Циринг Д.А., Эвнина К.Ю. Вопросы диагностики оптимизма и пессимизма в контексте теории диспозиционного оптимизма // Психологические исследования. - 2013. - № 6 (31). - С. 6 [Электронный ресурс]. - URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 13.09.2014).

35. Чиксентмихайи М. Поток. Психология оптимального переживания. - М.: Альпина нон-фикшн, 2013. - 464 с.

36. Aspinwall L.G. The Psychology of Future-Oriented Thinking: From Achievement to Proactive Coping, Adaptation, and Aging // Motivation and Emotion. - 2005. - Vol. 29, No. 4. - P. 203-231.

37. Aspinwall L.G., Tedeschi R.G. The value of positive psychology for health psychology: Progress and pitfalls in examining the relation of positive phenomena to health // Ann Behav Med. - 2010. - Vol. 39. - P. 35-42.

38. Hardiness, depression, and emotional well-being and their association with appetite in older adults / J.H. Engel, F. Siewerdt, R. Jackson [at al.] // JAm Geriatr Soc. - 2011. - Vol. 59. - P. 482-487.

39. Erzin A.I. Models of proactive behavior at patients with alcoholism // 1st International Scientific Conference European Applied Sciences: modern approaches in scientific researches. - Stuttgart: ORT Publishing, 2012. - P. 314-315.

40. Kahana E., Kelley-Moore J., Kahana B. Proactive aging: A longitudinal study of stress, resources, agency, and well-being in late life // Aging & Mental Health. - 2012. - Vol. 16, N. 4, May. - P. 438-451.

41. Khoshaba D., Maddi S. Early Antecedents of Hardiness // Consulting Psychology Journal. - Spring. - 1999. - Vol. 51, N 2. - P. 106-117.

42. Maddux J.E. Positive Psychology and the Illness Ideology: Toward a Positive Clinical Psychology // Applied Psychology: An International Review. - Vol. 57. - P. 54-70.

43. Optimism, distress, health-related quality of life, and change in cancer antigen 125 among patients with ovarian cancer undergoing chemotherapy / J.S. De Moor, C.A. De Moor, K. Basen-Engquist [at al.] // Psychosomatic Medicine. - 2006. - Vol. 68(4). - P. 555-562.

44. Schwarzer R. Proactive Attitude (PA): Description of a Psychological Construct [Электронный ресурс] // URL: http://web.fu-berlin.de/gesund/publicat/ehps_cd/health/ proactiv.htm (дата обращения: 13.09.2014).

45. Self-Determination Theory Applied to Health Contexts: A Meta-Analysis / E.L. Deci et al. // Perspectives on Psychological Science. - 07/2012. - Vol. 7(4). - P. 325-340.

46. Wagner S.L., Martin C.A. Can Firefighters' Mental Health Be Predicted by Emotional Intelligence and Proactive Coping? // Journal of Loss and Trauma. - 2012. - Vol. 17. - P. 56-72.

Размещено на Allbest.ru