Анализ феномена подавленного индивида в индустриальном обществе в исследованиях ведущих представителей Франкфуртской школы: Г. Маркузе и Э. Фромма

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Актуальность темы исследования. Сейчас наиболее развитые индустриальные страны вступают в стадию перехода к постиндустриальной или же к информационной эпохе, что сопровождается новым этапом социального и культурного освобождения человека. Это выражается в совершенствовании системы политических свобод, гендерной и сексуальной либерализации, расширении свободы культурных самопроявлений индивида (художественный авангардизм, контркультуры, и пр.). Такие культурные изменения в отдельных проявлениях начались еще с конца XIX века. Сейчас тенденция расширения социальных культурных свобод человека продолжает активно развиваться.

Таким образом, есть все основания полагать, что в ходе исторического развития общества ослабевает социальный контроль над личностью, расширяются границы ее социальной и культурной свободы. Индивид из члена общины, носителя ее общего коллективного лица, превращается сначала в поданного государства, в статусе которого обязанности доминируют над правами, а затем в гражданина, обладающего неукоснительными правами, которому общество доверяет и контролирует его лишь в самых необходимых вопросах.

Степень разработанности темы. Рассматривая проблему подавленного индивида, необходимо обратится к исследованиям Франкфуртской школы. Говоря о советском периоде, следует выделить основательные работы, вышедшие в конце семидесятых годов ХХ в. Например, это сборник «Социальная философия Франкфуртской школы», а также работа Ю.Н. Давыдова «Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы». Указанные исследования представляют собой глубокий (по большей части историко-философский) анализ франкфуртского наследия, однако сильные идеологические акценты, неизбежно сопутствующие работам того периода, приводят к искажению в оценках и интерпретации положений франкфуртской социальной теории.

Обращаясь к русскоязычным исследованиям стоит обратиться к исследованиям таких авторов как Х. Аренд, С. Инголфссон. Существенную роль для анализа весьма неоднозначных работ В. Беньямина играют исследования X. Аренд, С. Инголфссона, Г. Шолема. Тонкая критика интерпретации психоанализа представителями Франкфуртской школы представлена в работах А. Грюнбаума.

Среди работ украинских авторов необходимо отметить ряд исследований: в первую очередь исследования человеческого одиночества Флёрко М.А., а также интересна, диссертация, посвященная массовой культуре Мищенко Н.Д. В целом осмысление значение отдельного человека в культуре и государстве исследуются в работах Щербиной А.М., Левченко Л.Ю. Вегоша И.М., Давыдовой М.В.

Цель исследования. Анализ феномена подавленного индивида в индустриальном обществе в исследованиях ведущих представителей Франкфуртской школы: Г. Маркузе и Э. Фромма.

Задачи. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- проанализировать категории «индивида» и «личности».

- проанализировать концепции подавленного индивида по Э. Фромму и Г. Маркузе.

Объект исследования. Индивид и личность в творчестве указанных исследователей.

Предмет исследования. Концепция «подавленного индивида» в исследованиях Франкфуртской школы.

1. Категории «индивид» и «личность» в современных исследованиях

Человеческое общество не есть некий «сверхорганизм», подвижными «микроорганами», функциональными элементами которого являются отдельные люди. Человечество, на какой бы стадии истории мы его ни застали, - достаточно богато многообразием индивидуализированных представителей. Это многообразие имеет досоциальные предпосылки и превосходит любое другое внутривидовое многообразие. Такова специфика человеческого бытия, и удивление перед нею всегда было компонентом удивления, порождающего философию. Не только на Западе, но и на Востоке, не только в культуре Нового времени, но и в античности, и в пору средневековья мы встречаем мыслителей, которые упрекают существующее общество за то, что оно не ценит неповторимости и уникальности отдельных людей, нивелирует их или неправомерно разделяет на категории.

Отдельные люди - единственные активные агенты исторического процесса. Сколь ни властно заявляет о себе «общественное целое», его все-таки нельзя мыслить в качестве закулисного кукловода, который движет человеческими марионетками. Каким-то уголком философствующего ума, какой-то способностью духовного усмотрения это постигалось всегда.

И все-таки, как только дело доходило до социальных прогнозов, политических проектов, научных рекомендаций и оценок, особенно предоставляемых в распоряжение власти, эта извечная очевидность решительно отставлялась в сторону. На первый план выходило подчинение единичного всеобщему через жесткую фиксацию особенного. И не приходится удивляться тому, что, хотя догадка о глубокой и неустранимой персонализированности социума стара как мир, нормативное признание последней появляется лишь в Западной Европе Нового времени, да еще и по сей день скорее остается «идеальным регулятивом, чем работающим императивом социальной, экономической и политической практики».

Человек рассматривается как индивид в качестве единичного представителя человеческого рода. Определение этого понятия не нуждается в каких-либо специфических характеристиках. Индивид - это всегда один из многих, и он всегда безличен. В этом смысле понятия «индивид» и «личность» являются противоположными как по объему, так и по содержанию. В понятии «индивида» не фиксируется каких-либо особенных или единичных свойств человека, поэтому по содержанию оно является очень бедным, зато по объему оно в такой же степени богато, ибо каждый человек - индивид. В понятии «индивид» не фиксируются ни биологические, ни социальные качества человека, хотя они, конечно, подразумеваются. В словаре Шмидта так описывается индивид в статье «Индивидуальность»: «Ответственность индивида за своё самоосуществление как личности совпадает с ответственностью за всё, что находиться в сфере его свободы и власти».

Если мы говорим «человеческий индивид», то имеем в виду лишь родовую общность всех людей и единичного представителя человеческого рода. Но как только мы начинаем указывать какие-то другие качества, мы непременно ограничиваем объем понятия, выделяя особенные социальные группы. То есть здесь действует закон обратно пропорционального соотношения объема и содержания понятия. Так, сказав «бедные люди» или «богатые люди», мы уже выделили определенные группы людей, отделив их от других групп. И чем больше мы будем конкретизировать понятие, тем оно будет меньше по объему и богаче по содержанию. В конце концов, путем персонификации индивида, отдельного человека, мы придем к единственному, индивидуальному представителю человеческого рода. В этом плане предельно персонифицированный индивид и есть личность. Личность - это понятие весьма богатое по содержанию, включающее не только общие и особенные признаки, но и единичные, уникальные свойства человека.

Уже на закате античности так называют индивида, поскольку он не является лишь природным организмом, а проявляется в своем человеческом качестве. В конце концов, то что делает человека личностью, - это, конечно, его социальная индивидуальность, совокупность характерных для человека социальных качеств, его социальная самобытность. В понятие «личность» обычно не включают природно-индивидуальные характеристики индивида. И это, видимо, правильно, потому что сущность человека, как мы уже говорили, социальная. Но при этом следует иметь в виду, что природная индивидуальность оказывает свое влияние на развитие личности и ее восприятие в той мере, в какой биологическое вообще влияет на социальное в человеке.

Социальная индивидуальность человека не возникает, конечно, на пустом месте или только на основе биологических предпосылок. Человек формируется в конкретном историческом времени и социальном пространстве, в процессе практической деятельности и воспитания. Поэтому личность как социальная индивидуальность - это всегда конкретный итог, синтез и взаимодействие очень разнообразных факторов. И личность тем значительнее, чем в большей степени она аккумулирует социокультурный опыт человека и в свою очередь вносит индивидуальный вклад в его развитие.

Личность имеет сложную структуру и интерпретацию. Так, в общей психологии под личностью обычно подразумевается некоторое интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающее его поведению необходимую устойчивость. Исходный момент социологических исследований личности состоит в анализе не индивидуальных особенностей человека, а тех социальных функций (ролей), которые человек выполняет. Эти роли определяются социальной структурой общества, различными социальными группами, в которые включен индивид. На этой основе, по мнению Г. Олпорта строится ролевая концепция личности.

Проблема личности в философии - это вопрос о том, в чем сущность человека как личности, каково ее место в мире и в истории. Личность здесь рассматривается как индивидуальное выражение и субъект общественных идеалов, ценностей, общественных отношений, деятельности и общения людей. Их качество как в историческом плане, так и в плане «наличного бытия» оказывает огромное влияние на формирование исторического типа личности, ее конкретные состояния и свойства. Особенно следует сказать о влиянии деятельности на личность. Деятельность человека является той основой, на которой и благодаря которой происходит развитие личности и выполнение ею различных социальных ролей в обществе. Только в деятельности индивид выступает и самоутверждается как личность, иначе он остается «вещью в себе». Сам человек может думать о себе что угодно, строить любые иллюзии на свой счет, но то, чем он является в действительности, обнаруживается только в деле. Мерлин указывает что «не случайно, конечно, знаменитый Конфуций не только «слушал слова людей», но и «смотрел на их действия», а не менее известный Аристотель писал, что победные венки получают лишь те «кто участвует в состязаниях»».

Другими словами, социально-деятельностная сущность человека прежде всего лежит в основе социализации индивида, в процессе которой и происходит формирование личности. Социализация - это процесс усвоения индивидом определенной системы знаний, норм и ценностей, позволяющих ему осуществлять свою жизнедеятельность адекватным для данного общества способом. Она происходит по мере усвоения человеком социального опыта, но осуществляется прежде всего через его включенность в определенные общественные отношения, формы общения и виды деятельности. При этом социализация осуществляется и в филогенезе, и в онтогенезе. Как в плане исторического развития человека, так и в онтогенезе личность есть результат социализации индивида. Поскольку социализация носит динамический характер, то личность - это всегда процесс, это постоянное становление. Личность, застывшая в своем формировании, в своих устремлениях - это уже деградирующая личность. Деградация личности, по мнению Мерлина, происходит и тогда, когда индивид оказывается полностью подчинен чужой воле или его действия оказываются в деталях запрограммированы, так что не остается места свободе выбора и действия.

Лишение индивида общения и возможности выбора, известной свободы действий также отрицательно сказывается на развитии личности и ее самочувствии. Не случайно изоляция человека от общества и общения всегда считалась одним из самых суровых наказаний, и это вполне объяснимо, ибо постоянная изоляция и одиночество противоречат самой сущности личности. Но еще более отрицательное и страшное влияние на личность имеет навязывание ей чужой воли и мыслей. Человек, полностью подчиненный чужой воле и лишенный собственного мировоззрения, собственных мыслей и взглядов, - это уже не личность. Так же, как трудно назвать личностью индивида, лишенного разума и рассудка по каким-то другим причинам. Такие люди, у которых отсутствуют свобода действий, воля или разум, не могут быть ответственными (без свободы нет ответственности) и не должны отвечать за содеянное, ибо это не ими обусловленные и потому, по существу, не их поступки. Леонтьев А.Н. считает, что именно поэтому их нельзя судить или осуждать.

Мы подошли к очень важной характеристике личности - ее нравственно-духовной сущности и обусловленных ею поступков. В содержание личности и ее оценку в качестве важнейшего компонента включается направленность ее сознания, личностные ориентации, обусловленные уровнем ее сознания, мировоззрением, нравственностью и ответственностью. Безусловно, социальная среда оказывает существенное влияние на формирование и поведение личности. Но не в меньшей степени личностные ориентации и поведение обусловлены и внутренним, духовным миром человека. Чем ярче у человека выражены интеллектуально-нравственные и волевые качества, чем больше его жизненные ориентации совпадают с общечеловеческими ценностями, чем в большей степени он положительно влияет на развитие и утверждение этих ценностей, тем ярче и значительней сама личность. В этом плане она характеризуется со стороны силы ее духа, свободы, творчества и добра. С этой стороны личность возвышается над своей природной основой и в известном смысле даже преодолевает ее, оставляя свой след и плоды своей деятельности и после своей биологической смерти.

Сила воли и сила духа личности, ее нравственная доброта и чистота не могут подтвердиться и реализоваться никаким другим способом, как только в реальной практической деятельности и в определенных социальных условиях. Поступки человека, являющиеся важнейшим фактором, характеризующим личность, - это не слова, а поступки. И именно тогда, когда дело доходит до реальных поступков, обнаруживается, как это трудно и тяжко быть личностью, быть свободным, быть честным, принципиальным и т.д. Потому что, если индивид действительно считает себя личностью или стремится быть ею, он должен быть ответственным, и не только в своих мыслях, но прежде всего в своих поступках, а это всегда тяжелое бремя. Таким образом, характеристика личности со стороны свободы, о необходимости которой пишут многие авторы, безусловно, необходима, свобода - это атрибут личности. Но свобода без ответственности - это произвол. Поэтому ответственность является не в меньшей, а в большей степени атрибутом личности, ибо быть ответственным труднее, чем быть свободным.

Таким образом, быть личностью трудно. Но еще труднее быть счастливой личностью. Свобода и ответственность подлинной личности, требующие постоянного творчества и постоянных мук совести, страданий и переживаний, очень редко сочетаются со счастьем. И чем личность выше и значительнее, тем выше и планка ее ответственности перед самой собой и людьми. Это замечательно раскрыли в своих произведениях писатели экзистенциального плана, а особенно Достоевский. Хотя нельзя не упомянуть в связи с этим и «Исповедь» Толстого.

Однако при первых же попытках реализации призвания, отвечающего своеобразию индивидуальных задатков и запросов совести, человек обнаруживает, что имеет дело с известной общественной ролью и что роль эта не единична, а характерна для определенной группы людей, уже сложившейся или только складывающейся сейчас, в этот момент истории. Экзистенциальные поиски «себя самого» упираются в проблему осознанной групповой причастности (или, если использовать одну из ключевых категорий современной социологии, - в проблему идентификации).

Рассматривая соотнесение себя с группой как одну из ступеней морально-практической ориентации, чрезвычайно важно принять во внимание следующее обстоятельство. Человек всегда уже застает себя внутри определенной группы (родственного и дружеского круга, класса, сословия, этноса, вероисповедания). Принадлежности к ней он не выбирает (в том смысле, в каком мы говорим, что не выбираем родителей). Исходная естественная включенность в группы (и даже в совокупность групп, тем или иным способом упорядоченную) не зависит от воли и сознания индивида и задает, обусловливает многие его установки и качества. Последнее, однако, вовсе не означает, будто человек - просто функция своего «социального происхождения». Как личность он не только может, но и должен встать в осознанное и этически обоснованное отношение к своей группе, - должен признать или отклонить их достоинства, согласиться или не согласиться с их особыми нормами. Решая эту задачу, личность непременно вовлекается в проблематику нравственного оцениваемой истории (локальной, национальной и общечеловеческой).

Можно утверждать, что этический выбор посилен для человека при любых социально-исторических условиях. Увы, этого не скажешь о задаче социальной идентификации - комплексной, зачастую мучительной, а при существенном изменении социальных условий переживаемой как «второе рождение». Насколько успешно она решается, зависит от общества, от объема информации, которой оно позволяет располагать, от степени терпимости и уровня развития коммуникативной культуры. Но более всего успех или провал социальной идентификации определяются тем, в какой мере общество (начиная с его воспитательных учреждений, кончая высшими инстанциями власти) вообще готово признать за своими членами достоинство личностной самостоятельности или хотя бы готовность к ней.

2. Концепция «подавленного индивида» в работах представителей Франкфуртской школы

2.1 «Подавленный индивид» в работах Г. Маркузе.

Впервые социальный психоанализ как целостная теория возник в текстах одного из основателей фрейдо-марсизма Г. Маркузе. Стержнем его концепции стали представления З. Фрейда о том, что современная цивилизация построена на подавлении инстинктов - сексуальных и деструктивных. Франкфуртский мыслитель развивает эту тему. В книге «Эрос и цивилизация» он пишет:

«Когда Фрейд ставит под сомнение культуру, им руководит отнюдь не романтическая или утопическая точка зрения - он исходит из тех страданий и бедствий, которые несет деятельность культуры. Несвобода и принуждение - вот цена культурной свободы и прогресса». И далее он развивает эту мысль: «...свобода в цивилизации по самой своей сущности антагонистична счастью, ибо влечет за собой его репрессивную модификацию (сублимацию)».

Маркузе использует термин «репрессивная модификация», подчеркивающий наличие в обществе легального направленного и контролируемого насилия. По его словам, «подавление - феномен исторический, поскольку эффективное подчинение инстинктов репрессивному контролю навязывается не природой, а человеком».

Однако социальный аналитик идет дальше своего Фрейда и выводит еще одну закономерность репрессивной культуры. Он вводит в оборот термин «прибавочное подавление», имеющий экономический контекст и подразумевающий то обстоятельство, что излишки подавляемой инстинктивной энергии используется отдельными слоями общества в своих корыстных интересах. Напомню, что «прибавочная стоимость» в марксистской политэкономии была признана главным инструментом эксплуатации. В нашем случае речь идет об «эксплуатации обществом сексуальных инстинктов индивида». Продолжая эту мысль, мы найдем множество примеров в современных реалиях - рекламе, политической пропаганде, различных формах социального контроля и т.д.

Кроме того, в качестве одного из элементов в эту схему по мнению Маркузе, введен механизм психологической защиты, превращающий энергетику сексуального влечения в другие независимые от сексуальности формы.

В своих работах Г. Маркузе поднимает проблему психологии современного человека, порабощенного при помощи эффективных средств пропаганды и «промывания мозгов». Философ считает, что таким воздействием обладает вся предметная и информационная среда, приводящая к возникновению феномена «одномерного мышления». Он пишет:

«Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того, как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они несут с собой, перестает быть просто рекламой; оно становится образом жизни. Это не плохой образ жизни - он гораздо лучше прежнего, - но именно поэтому он препятствует качественным переменам. Как следствие, возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию, утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой».

«Маркузе демонстрирует сексуальную утопию - общество, где разрешено осуществление всех видов подавленного влечения». В продолжение рассуждений Маркузе замечу, что здесь есть некоторая трудность, для решения которой требуется определенный уровень развития общества. Общество, согласно Маркузе, является стабильной системой «разумной глупости», в которой «одномерное» мышление при помощи тотального «манипулирования» разрушает счастье индивидов и лишает их свободы.

По мнению Маркузе, в будущем «возникнут «либидонозная» мораль, эрос, нерепрессивные формы сублимирования. Будет осуществлено «утопическое излишество» великой философии - идея высшего счастья, блаженства, свобода и равенство, вечный мир, ницшеанское «вечное повторение» и т.п. В этом удовлетворенном мире должна быть осуществлена и значительная часть содержания фантазии». Из этой небольшой цитаты видно, что Г. Маркузе фактически предсказал наступление времени, когда утопия станет постепенно воплощаться в форме массовой виртуальной галлюцинации.

Не менее интересно мнение Р. Штейгервальда, характеризующего утопические воззрения Маркузе:

«Преодолеваются также время, смерть, нигилистические силы, которые более всего связаны с репрессией и воздержанием Лихорадочный прогресс уступает место статике, «вечному повторению». Возникает новый принцип реальности, соответствующий новому коренному опыту людей. «Целиком изменится» человеческая экзистенция: наступят «прощение первородных грехов» (Бодлер), «свобода от вины и страха», «строй изобилия», «спокойствие, умиротворение, рецептивное бытие», «освобождение эроса», будет покончено с «тиранией становления над бытием», наступит «чувственность, игра и пение», «строй без угнетения». Такими метафорами характеризует Маркузе новый образ жизни, который воплотил в себе все грядущее, и является миром разума, но не того старого рацио, который был связан или остается связанным с принципом производительности».

2.2 «Подавленный индивид» в сочинениях Э. Фромма

Наиболее ярко тема подавления человека в условиях современного общества представлена в работах Эриха Фромма «Бегство от свободы» и «Человек для Себя».

У современного общества, по мнению Фромма, сложился взгляд на проблему свободы, заключающийся в том, что защита завоеванной свободы от сил, которые на нее покушаются - единственная необходимая вещь [22, с.96]; в то время как необходимо добиваться свободы, позволяющей реализовать личность, поверить в себя и в жизнь вообще. Индустриального общество не только освободило человека от традиционных уз, но и внес большой вклад в развитие позитивной свободы; с другой стороны, капитализм сделал человека еще более одиноким, изолированным, подверженным чувству ничтожности и бессилия. Учения Реформации предопределили процесс уничтожения связей между отдельными индивидами через принцип частной инициативы: в католицизме отношение к богу основано на принадлежности к церкви, протестантство оставило индивида один на один с богом, вера Лютера носила субъективный характер, Кальвин же пропагандировал убежденность в спасении, носившую столь же субъективный характер. «Индивидуалистическое отношение к богу было психологической подготовкой к индивидуализму человека в мирной жизни».

Вместе с самоутверждением индивида капитализм принес с собой самоотрицание и аскетизм: целью жизни стала экономическая деятельность, финансовый успех и материальная выгода. Принцип работы ради накопления капитала объективно сыграл большую положительную роль в развитии человечества - «именно рост производительных сил позволяет представить такое будущее, пишет Фромм в своей работе «Бегство от свободы», в котором прекратится борьба за удовлетворение самых насущных материальных нужд, - но субъективно он заставил человека работать на чужие цели и усилил в нем чувство личной ничтожности и бессилия».

Эти факторы, в конце концов, повлекли за собой возможность существования систем где нормой, является акт подчинения. И естественно чувство подавленности, которое так же связанно с механизмами социальных отношений, которые формируют жесткую социальную стратификацию, которая всегда указывает человеку на его положение.

Среди отношений подчинения и повелевания немалое значение имеет авторитет и его носитель. Авторитет - не только политический лидер. Это любой индивид, подавляющий проявления свободы другого индивида или их группы. Школьный учитель, глава семьи, признанный ученный, начальник, старший брат и т.д. В большинстве случаев у индивида в течении жизни множество возможностей исполнять роль авторитета. Но часто это не осознается до конца.

Когда появляется чувство уважения к некому авторитету, по мнению Фромма, одновременно появляется табу на критику этого авторитета и скептическое к нему отношение. Подавляющий общество и отдельного человека авторитет, конечно, может снизойти до растолкования своих действий, пожеланий, приказов, поощрений или наказаний, но может этого и не делать. И нет авторитета над ним. При этом индивид не имеет возможности и права (в рамках любой общественной или экономико-политической структуры), задавать авторитету уточняющие вопросы или ставить под сомнение его правоту.

Если подавленному и не свободному индивиду кажется, что есть некие недочеты в действиях и словах авторитета, то винить в этом необходимо лишь самого индивида, который находясь в рамках подчинения, осмеливается на критику. Критиковать с позиции подчиненного - уже доказательство собственной виновности. Социальный долг, который заставляет индивида признавать превосходство авторитета уже несет за собой ряд ограничений. И главнейший запрет для индивида - это чувство равенства или осознание того, что возможность стать равным авторитету когда-нибудь появится. Ведь такие чувства могли бы противоречит абсолютной данности того что авторитет обладает непоколебимой превосходностью и специфической уникальностью.

Благость в таких условиях - это чувство собственной незначительности, бессилия, отягощенности порочности и греховности. Желательно чтобы самоуничижение сопутствовало этим чувствам. Ведь оно - доказательство вины, а наличие вины - признак добродетели. Ведь «виноватая совесть» - это следствие страха и трепета перед авторитетом. Фромм продолжает: «Авторитет как законодатель заставляет подчиненных ему людей чувствовать себя виновными за свои многочисленные и неизбежные проступки. Вина за неизбежные проступки перед авторитетом и потребность в их прощении, таким образом, порождает бесконечную цепь прегрешения, чувства вины, потребности в отпущении грехов, которая держит человека в кабале, а благодарность за прощение сильнее критичности по отношению к требованиям авторитета. Именно это взаимодействие между чувством вины и зависимостью укрепляет прочность и силу авторитарных отношений. Зависимость от иррационального авторитета ведет к слабости воли у зависимого человека, и в то же время то, что парализует волю, усиливает зависимость. Так образуется замкнутый круг».

Было бы ошибочно предполагать, что такие авторитарные механизмы совести могут действовать в рамках авторитарных, тоталитарных или военизированных режимов. Свободный рынок, свободное общество, и все благие устои современного индустриального общества, так же используют механизмы авторитарной совести. И иллюзия выбора усиливает их, потому что делает авторитета не таким очевидными для индивида. Подавленный индивид в современном обществе может и не осознавать, что на него оказывается постоянное давление. Равномерное потребление и гонка за благами лишает общество остроты чувств, которое бы позволило человеку по-другому чувствовать свою индивидуальность.

Господство рынка во всех общественных и личностных отношениях привело к тому, что все они проникнуты безразличием. Личности становятся объектами манипуляций, инструментами. Таким же стало и отношение к труду: производитель не заинтересован в своей продукции, он производит то, что обеспечивает максимальную прибыль от вложенного капитала. Однако наиболее сильно эффект «объектизации» проявился в отношении индивида к самому себе: личность стала товаром, который продается и покупается по законам рынка. Рынок решает, сколько в данный момент стоят те или иные качества, и если человек не имеет качеств, пользующихся спросом, то он ничего не стоит, как и товар, не пользующийся спросом. Таким образом, уверенность в себе превращается в отражение того, что думает о данном индивиде рынок. Спрос есть - индивид считает себя «кем-то», спроса нет - и он в собственных глазах никто. Из числа других факторов, на которые опиралось «я», Фромм называет престиж и власть, а уж для того, у кого не было ни того, ни другого, источником личного престижа становилась семья, где авторитарные корни развивались так же сильно, и индивид в рамках семьи мог стать из подавленного - авторитетом.

«Осознать чувство собственного бессилия сложно, поэтому человек прячет его под рутиной своих повседневных дел. Но одиночество, страх и потерянность остаются. Терпеть их вечно невозможно, поэтому если люди не в состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они стараются избавиться от нее вообще. Главные пути, по которым происходит бегство от свободы, - это подчинение вождю, как в фашистских странах, и вынужденная конформизация, преобладающая в нашей демократии».

Фроммовский психоанализ основан на наблюдении индивидов и последующем переносе полученных результатов на социальные группы. Более того, для этого необходимым является изучение явлений, наблюдаемых у невротиков, так как, по Фромму, эти явления не отличаются в принципе от явлений, наблюдаемых у нормальных людей, только протекают они более остро. Нормальный человек у Фромма - человек, способный играть социальную роль, отведенную ему в обществе и способный принимать участие в воспроизводстве общества, то есть способный создать семью.

В классической же психологии нормальным считается человек, хорошо приспособленный к жизни в обществе. Но поскольку хорошая приспособленность достигается зачастую путем отказа от собственной личности, и, наоборот, безуспешные попытки спасти индивидуальность приводят, как правило, к появлению невротических симптомов, получается, что человек, нормальный в смысле приспособленности, часто менее здоров в смысле человеческих ценностей. Общество не может быть невротическим в смысле невыполнения индивидами своих социальных функций, оно бы попросту не смогло существовать, другое дело - невротичность общества с точки зрения человеческих ценностей. Психологические механизмы, рассматриваемые Фроммом (защитные механизмы связанные с потребностью в самосохранении), есть механизмы бегства от свободы, возникающие из неуверенности изолированного индивида. Такая ситуация складывается, как правило, в обществах, «неблагоприятных для человеческого счастья и самореализации».

При нарушении связей, обеспечивающих уверенность, у индивида имеется два пути. Первый - спонтанно связать себя с окружающим миром через любовь и труд, через проявление всех своих способностей, обретая таким образом единство с людьми, миром и самим собой, не отказываясь от независимости своего «я». В терминах Фромма это путь, ведущий к позитивной свободе. Второй - отказ от свободы в попытке преодоления возникшего одиночества. Этот путь, путь к негативной свободе, не в силах обеспечить индивиду былое единение и спокойствие, так как отделенность от прошлого неизбежна; путь это связан с отказом от своей индивидуальности, он смягчает тревогу и делает жизнь терпимой, но проблемы не решает. «При избрании последнего пути, жизнь превращается в автоматическую деятельность, не имеющую цели и неспособную дать результат».

Один из механизмов бегства от свободы - отказ от своей личности и связь ее с какой-либо внешней силой для получения силы, недостающей индивиду. Эти механизмы выражаются в мазохистских и садистских тенденциях, которые могут быть как у невротиков, так и у нормальных людей, но выражены в разной степени. Наиболее частое проявление мазохистских тенденций - чувства собственной неполноценности, беспомощности. У этих людей имеется видимое стремление избавиться от этих чувств, но неосознаваемая связь с желанием подчиниться у них очень сильна. Они постоянно проявляют зависимость от внешних сил, стремление подчиниться. Жизнь ими воспринимается как огромная неуправляемая машина, с которой они не в силах совладать. В более тяжелых случаях наблюдается увлечение самокритикой, самоистязание (физическое или моральное), желание болеть и другое стремление нанести себе вред. Встречаются и изощренные формы мазохизма, когда «какое-либо стремление усердно маскируется индивидом или, например, оправдывается его абсолютной неизбежностью в данных обстоятельствах».

Фромм считает, что отсутствие внешней власти привело к развитию индивидуализма. Далее Фромм делает трезвое замечание о том, что «право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли». Свобода от внешней власти становится достоянием только в том случае, когда внутренние психологические условия позволяют утвердить свою индивидуальность. Для ответа на вопрос о том, насколько близко общество подошло к этой черте, необходимо осознать, в какой степени культура питает тенденцию к конформизму.

Подавление спонтанных чувств начинается в раннем возрасте. «Происходит это в процессе воспитания, основная задача которого, по мнению Фльорко М.Я, ликвидировать антагонистическую реакцию детей в результате конфликтов с окружающим миром, ограничивающих их экспансивность, поскольку им, слабой стороне, приходится покоряться. Методы воспитания могут быть различными: от угроз до подкупа, что смущает детей и заставляет отказаться от враждебности. При этом сначала ребенок отказывается от выражения своих чувств, а в конце концов - и от самих чувств. Помимо этого он учится подавлять осознание враждебности или неискренности других людей. Кроме этого, ребенка учат проявлять чувства, которые не принадлежат ему: любить людей, быть некритично дружелюбным, улыбаться и т.д. То, что успевают «запрограммировать» родители в детском возрасте, довершает социальный процесс. Что самое страшное, в большинстве случаев человек «перестает осознавать, что подобное показное дружелюбие - всего лишь жест, вместе с этим, по мнению Фромма, происходит потеря способности отличать псевдочувство от спонтанного дружелюбия».

Не только враждебность подвергается подавлению, и не только дружелюбие убивается вынужденной подделкой. Подавляется широкий спектр спонтанных эмоций.

Идеал нашего времени - жить и мыслить без эмоций; эмоциональность стала символом неуравновешенности или душевного нездоровья. Осознание трагических сторон жизни является одним из основных свойств человека. В разных вероучениях и культурах смерти придавалось различное значение. В нашей эпохе смерть отрицается, вместо того, чтобы превратить осознание смерти в стимул жизни. В результате осознание смерти подавляется, и в нас живет страх смерти, который является одной из причин бедности переживаний и объясняет, по мнению Фромма, «невероятные суммы, которые люди платят за свои похороны».

Очевидный аспект свободы: бессилие и неуверенность изолированного индивида, который освободился от всех уз, некогда придававших жизни смысл и устойчивость. Беспомощность и сомнения парализуют жизнь, и чтобы жить, человек старается избавится от своей негативной свободы.

Бегство от свободы не восстанавливает его утраченной уверенности, а лишь помогает ему забыть, что он отдельное существо, избавляет от осознания собственного несчастья. Вне свободы, отсутствие свободы не так ярко.

Заключение

фроммовский психоанализ личностный маркузе

На основе анализа произведений Г. Маркузе и исследователей его творчества показало, что роль базового понятия его философии принадлежит понятию «репрессивное общество». Установлено, что такие понятия как «Разум», «освобождение», «бунт», «человек» не могут претендовать на роль базовых в философских построениях Маркузе, поскольку их содержание полностью вытекает из понятия «репрессивного общества» и негативной оценки, придаваемой ему Маркузе. В конце концов, в своих выводах Маркузе обращается к воображению, которое могло бы помочь человеку самоутвердиться в противоречивой жизни.

Основными особенностями «подавленного человека», по мнению Г. Маркузе и Э. Фромма, являются: утрата индивидуальности (личностного начала), индифферентность по отношению к профессиональным, социальным, образовательным и другим различиям, стереотипность сознания, запрограммированность, общность чувств, настроений, мотивов, ценностей; жажда социального возвышения, стремление к расширенному потреблению, прежде всего, материальных благ, ограниченные культурные потенции и потребности. Следствием запрограммированности стереотипами является потеря чувства «внутренней свободы», отказ от личностного выбора, конформизм. Оба исследователя считают, что доминирование «подавленного индивида», убегающего от свободы, впитавшегося в массу, имеет исключительно негативный характер и может привести к застою и, даже, регрессу современного общества.

На наш взгляд, при безусловном существовании негативных тенденций и подобном доминировании, говорить о полной деградации «подавленного индивида» нельзя. Представление о рядовом обывателе с позиции снобизма не принесет пользы ни объекту, ни субъекту критики. В созидании своего, возможно и излишне упрощенного «мира» не может не присутствовать позитивный момент. Не все люди желают, да и имеют возможность постоянно находиться в ответственности за судьбы мира и человечества.

Задаваясь вопросом о полезности теоретических открытий социальной философии, Фромм признается в том, что дать на него однозначный и убедительный ответ сложно. Пессимизм автора в отношении теории психологии вызван его уверенностью в важности осознания индивидуальных и социальных реалий.

По Фромму, человеческий мозг живет в двадцатом веке, сердце же большинства людей - в каменном. Отсюда недостаточная зрелость людей быть независимыми, разумными и объективными; неспособность вынести то, что человек предоставлен собственным силам и сам должен придать смысл своей жизни, подавлением иррациональных страстей: влечения к разрушению, ненависти, зависти и мести. Вместо этого наблюдается преклонение перед властью, деньгами, суверенным государством, нацией; превращение учений духовных вождей человечества в клубок суеверий и идолопоклонства.

По мнению названных авторов, результатом такого конфликта между преждевременной интеллектуально-технической зрелостью и эмоциональной отсталостью может быть самоуничтожение человечества, единственный же ключ к недопущению этого кроется в понимании фактов нашего социального бытия.

По Фромму, рассчитывать на преодоление заблуждений сердца на протяжении жизни одного поколения - нельзя; на то, чтобы перерасти свою дочеловеческую историю, длившуюся сотни тысяч лет, человечество затратит неизмеримо больше (чем время жизни одного поколения).

Литература

1. Браун К. - Х. Критика фрейдо-марксизма. - М.: Прогресс, 1982. - С. 5 - 26.

2. Вегош И.М. Проблема объектности человека в современных концепциях массового общества: политологический аналіз. Дис. канд. полiт. наук. - Ужгород, 2012. - 221с.

3. Гаджиев К.С. Масса. Миф. Государство // Вопросы философии. 2006, №6. - С. 3 - 20.

4. Давидова М.В. Права людини та громадянина в сучасних демократіях. Автореф. дис. канд. політ. наук / М.В. Давидова; Миколаїв. держ. гуманіт. ун-т ім. П.Могили. -- Миколаїв, 2004. -- 16с.

5. Давыдов Ю.Н. Неомарксистский синтез социологизма и антропологизма // Очерки по истории теоретической социологии XX столетия (от М. Вебера к Ю. Хабермасу, от Г. Зиммеля к постмодернизму). - М.: Наука, 1994. - С. 107 - 116.

6. Давыдов Ю.Н. Основные концепции Франкфуртской школы и их историческая судьба. - М.: Наука, 1994. - С. 117--132.

7. Ильенков Э.В. Что же такое личность? // Психология личности: Тексты / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырея. - М., 1982. - С.66-71.

8. Индивидуальность//Философский словарь: Основан Генрихом Шмидтом. - М.: Республика, 2003. - 411-415с.

9. Кельнер М.С., Тарасов К.Е. «Фрейдо-марксизм» о человеке». - М.: Мысль, 1989. - 314с.

10. Левченко Л.Ю. Проблема самотності: ґендерний контекст.: Дис. канд. Наук - Львiв. 09.00.04 - 2007. - 209с.

11. Леонтьев А.Н. Формирование личности// Психология личности: Тексты / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырея. - М., 1982. - С.102-104.

Размещено на Allbest.ru