Стратегическая реакция на институциональные процессы

Стратегическая реакция

Предсказываемый фактор

Молчаливое согласие

Компромисс

Уклонение

Неповиновение

Манипулирование

Причина

Легитимность

Эффективность

Высокая

Высокая

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

Заинтересованные группы

Множественность

Зависимость

Низкая

Высокая

Высокая

Высокая

Высокая

Средняя

Высокая

Низкая

Высокая

Низкая

Содержание

Непротиворечивость

Ограничение

Высокая

Низкое

Средняя

Среднее

Средняя

Высокое

Низкая

Высокое

Низкая

Высокое

Контроль

Принуждение

Распространение

Высокое

Высокое

Среднее

Высокое

Среднее

Среднее

Низкое

Низкое

Низкое

Низкое

Контекст

Неопределенность

Взаимосвязанность

Высокая

Высокая

Высокая

Высокая

Высокая

Средняя

Низкая

Низкая

Низкая

Низкая

11. Причина

Гипотеза 1. Чем ниже степень социальной легитимности, которая кажется достижимой путём подчинения институциональному давлению, тем выше вероятность организационного сопротивления институциональным требованиям.

Гипотеза 2. Чем ниже степень экономической выгоды, которая кажется достижимой путем подчинения институциональному давлению, тем выше вероятность организационного сопротивления институциональным требованиям.

Причина институциональных требований относится к логическому обоснованию, набору ожиданий или намеченным целям, которые лежат в основе внешнего принуждения к подчинению. Закер [Zucker, 1987а, р. 451] заметила, что в институциональной теории недостаточно определены факторы, побуждающие внешних игроков, включая государство, оказывать давление. Вообще говоря, причины институционального давления подразделяются на две категории: социальное и экономическое соответствие (fitness). Некоторые формы давления, направленные на повышение степени социального соответствия или приемлемости организаций, включают в себя законы, которые требуют от организаций сокращения выбросов загрязняющих веществ, обеспечения безопасности товаров и услуг, улучшения здоровья или безопасности работников. К числу важных областей институциональных требований относятся экономическая ответственность и рационализация. Корпоративные и государственные спонсоры принуждают организации социального обеспечения к повышению «коммерциализированности» и экономической отчетности за использование предоставленных им в дар средств. Некоммерческая ассоциация (например, United Way) ожидает от своих членов внутренней эффективности и выполнения детализированных процедур бюджетирования [Litwak, Hylton, 1962; Pfeffer, Leung, 1977; Provan, 1983].

Когда, по прогнозам организации, подчинение должно привести к повышению степени социального или экономического соответствия, наиболее вероятным ответом на институциональные требования будет молчаливое согласие. Скептическое отношение организаций к социальной легитимности или стратегической полезности подчинения, а также восприятие институциональных целей как диаметрально противоположных организационным интересам могут иметь место в тех случаях, когда ожидаемые выгоды от подчинения существенно отличаются для тех, кто устанавливает институциональные требования, и для тех, для кого они устанавливаются.

Так, например, организация, являющаяся членом федерации агентств социальных услуг (social service federation), может поставить под сомнение выгоду от рационализации ее услуг, несмотря на то, что руководство федерации считает рационализацию выгодной. Компании могут ставить под сомнение легитимационные последствия от реализации политики компенсирующих действий, несмотря на заверения правительства о том, что это благоприятно скажется на социальном и экономическом соответствии компании. Больница может воспротивиться принуждению к повышению ее экономической эффективности, если сомневается в том, как скажется подобное принуждение на качестве ее услуг. В частности, в зависимости от типа организации (например, при сопоставлении коммерческой и некоммерческой организации), когда прогнозируется низкая легитимность или низкая экономическая выгода, организации склонны идти на компромисс с требованиями подчинения, избегать условий, которые делают подчинение необходимым, игнорировать институциональные требования, которые им рекомендуется выполнять, или манипулировать критериями или условиями подчинения.

Вполне понятно, что институциональные исследования ориентировались на исследование отношений между организацией и внешней средой, которые отражают сходство ожиданий. Школы характеризовались как стремящиеся оправдать ожидания государства и общества в отношении соответствующей структуры и как «имеющие одну и ту же образовательную культуру» [Meyer et al., 1983, p. 52]. Для сравнения, исследования в рамках теории ресурсной зависимости ориентировались на исследование ситуаций, выявляющих различия между ожиданиями организаций и заинтересованных групп, которые оказывают давление и предъявляют ожидания. В своем исследовании советов директоров больниц Пфеффер [Pfeffer, 1973] допустил наличие у больницы намерения кооптировать враждебные элементы в свои органы управления. В исследованиях проблем власти и контроля применительно к United Way [Provan, 1982] и United Funds [Pfeffer, Leung, 1977] анализировалось различие целей аффилированных агентств и менеджеров федерации. Межсубъектная и конвенциональная природа институциональных правил и норм, роль которых выделяет институциональная теория [Scott, 1987а; Zucker, 1987а], ограничивается возможностью расхождения между организационными и институциональными ожиданиями, что приводит к мобилизации и защите организационных интересов. Поэтому выбор между стратегией молчаливого согласия и стратегиями с более высоким уровнем сопротивления зависит от той степени, в какой организация соглашается или ценит намерения или цели, которые институциональные заинтересованные группы стремятся реализовать, принуждая организацию к большей социальной или экономической ответственности.

12. Заинтересованные группы

Гипотеза 3. Чем выше степень множественности заинтересованных групп, тем больше вероятность организационного сопротивления институциональным требованиям.

Гипотеза 4. Чем ниже степень внешней зависимости от оказывающих давление заинтересованных групп, тем больше вероятность организационного сопротивления институциональным требованиям.

Институциональные заинтересованные группы, включая государство, представителей различных профессий, группы лиц с общими интересами, а также широкую общественность, устанавливают для организации различные законы, нормы и ожидания. Коллективный нормативный порядок внешней среды [Pfeffer, Salancik, 1978; Zucker, 1987а] не всегда оказывается единым или последовательным, так как организации часто сталкиваются с множеством противоречивых требований [Pfeffer, Salancik, 1978; Scott, 1987а], которые ограничивают их способность к подчинению. По мнению Фридленда и Олфорда [Friedland, Alford, 1987, p. 32], различные институциональные сферы предъявляют организациям противоречащие друг другу определения и требования (например, регулирование жилья и здравоохранения путем рыночного либо государственного контроля). Скотт [Scott, 1983а, р. 105] отметил, что средства государственного контроля настолько сложны, специализированы и фрагментированы, что в итоге «на локальном уровне получается путаница противоречащих друг другу требований». По мнению Пфеффера и Саланчика [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 27], организации сталкиваются с несовместимыми и конкурирующими требованиями, которые затрудняют одностороннее подчинение требованиям внешней среды, так как выполнение требований одной заинтересованной группы часто требует от организации игнорирования требований другой. Существуют эмпирические данные о проблемах, с которыми сталкиваются фирмы частного сектора экономики [Friedlander, Pickle, 1968], государственные учреждения [Rogers, Molnar, 1976; Whetten, 1978] и образовательные организации [Gross, Mason, McEachern, 1958; Rowan, 1982] при управлении конфликтами между разными группами интересов.

Поскольку пассивное подчинение институциональным требованиям оказывается труднодостижимым, когда молчаливое согласие с одной заинтересованной группой исключает возможность подчинения альтернативным заинтересованным группам с их противоречивыми ожиданиями, согласие чаще всего имеет место в тех случаях, когда множественность, определяемая как степень множества и противоречивости ожиданий заинтересованных групп в отношении организации, оказывается низкой (например, в случае подотчетности местного агентства всего одному административному органу). При высокой степени множественности вероятными ответами на институциональные требования могут служить компромисс, уклонение, неповиновение и манипулирование. Уэттен [Whetten, 1978] показал, что агентства занятости (manpower agencies) вынуждены сбалансировать требования общественности в отношении высокой степени прозрачности их работы, требования персонала к высокому качеству обслуживания, требования администраторов к высокому объему предоставляемых услуг. Исследование Роуэна [Rowan, 1982] по проблемам государственных школ показало, что подчинению институциональной среде препятствует дисбаланс или отсутствие консенсуса или согласованности между институциональными действующими лицами в данной внешней среде.

Сталкиваясь с множеством противоречивых требований со стороны заинтересованных групп, организации также склонны к применению стратегий уклонения. Нефтяная компания может попытаться скрыть масштаб разлива нефти во избежание дорогостоящей очистки, которая не понравится ее акционерам, но которую потребует общественность. Организации могут не повиноваться (т.е. оставить без внимания или поставить под вопрос) требованиям одной заинтересованной группы ради выполнения требований другой. Государственные организации часто ставят под сомнение правомерность требований государственного служащего повысить зарплату на том основании, что при этом будет невозможно удовлетворение ожиданий граждан относительно более низких налогов [Pfeffer, Salancik, 1978]. Манипулирование (например, через кооптирование) одним набором требований также снижает вероятность того, что они окажутся совместимыми с альтернативными требованиями. Компания, которую акционеры побуждают к повышению прибыльности, может попытаться включить в свой состав или кооптировать влиятельного представителя группы общественных интересов, который оказывает давление на организацию в направлении повышения затрат на решение социальных проблем.

К числу механизмов, вызывающих реализацию стратегии компромисса, уклонения, неповиновения и манипулирования при высоком уровне множественности, относятся урегулирование конфликтов, снижение уровня неопределенности и рост осведомлённости организации об институциональных требованиях, которые порождаются противоречивыми требованиями заинтересованных групп. Институциональное предсказание подсознательного и конвенциального молчаливого согласия с требованиями институциональной среды ограничено наличием множественности требований по двум причинам. Противоречивые требования исключают возможность подчинения организации институциональной среде во всей полноте, при этом множественность стремится фрагментировать обобщенные системы убеждений и общее межсубъектное определение институциональной реальности, которую институциональные теоретики рассматривают в качестве серьезной причины подчинения. Кроме того, информированность организаций об институциональных ожиданиях повышается не только в случае их несовместимости с другими институциональными требованиями. С точки зрения теории ресурсной зависимости организация также руководствуется своими интересами в области снижения уровня неопределенности, конфликта и нестабильности, порождаемых множественностью требований.

Вероятность сопротивления институциональным требованиям также определяется степенью зависимости организации от заинтересованных групп, которые эти требования устанавливают. Димаджио и Пауэлл [DiMaggio, Powell, 1983, p. 154] выдвинули гипотезу, согласно которой подчинение или изоморфизм в отношении институциональной среды является функцией внешней зависимости. Эти авторы выдвигают доводы в пользу того, что «организации более устойчивы к давлению тех организаций, от которых они не зависят». Аналогичным образом сторонники теории ресурсной зависимости вели речь о меньшей вероятности сопротивления организации внешним требованиям в случае, если организация зависит от источников этих требований [Pfeffer, Salancik, 1978]. В своем исследовании поведения менеджеров предприятий в Израиле [Pfeffer, 1972а] Пфеффер установил, что зависимость от правительства позволяла прогнозировать вероятность того, что эти менеджеры оправдают его ожидания. Исследование Саланчика [Salancik, 1979] по программам компенсирующих действий показало, что согласие с федеральными органами в вопросах реализации этих программ объясняется степенью зависимости организации от правительства. Поэтому молчаливое согласие и является наиболее вероятной стратегической реакцией на институциональное давление, когда зависимость организации от источников этого давления является высокой.

Частичное подчинение (т.е. компромисс) также представляет достаточно распространенную реакцию организаций при наличии высокой степени зависимости, так как организации обычно обладают интересами, которые они хотят защищать или продвигать, и зависимость редко бывает однонаправленной. Даже в институциональной среде с высоким уровнем регулирования организации могут вести переговоры с комиссиями государственного регулирования об условиях выполнения их требований, они могут предоставлять своих работников органам государственного регулирования в качестве консультантов, а также использовать в своих интересах то обстоятельство, что сотрудничество организаций в какой-либо отрасли необходимо для того, чтобы комиссия выполнила свою работу [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 211].

При снижении уровня зависимости от источников институционального давления уклонение становится более жизнеспособной стратегической альтернативой. При среднем уровне зависимости эффективности и выживания организации от положительной оценки со стороны общественности (например, в случае фирм, занимающихся производством оружия) такие тактики уклонения, как ритуальное подчинение, символические жесты согласия и ограниченный доступ к информации о деятельности компании (т.е. сокрытие), могут служить показателем способности организации к реагированию на институциональные правила и ожидания. При низком уровне зависимости неповиновение и манипулирование представляют минимальные риски для организационных интересов, так как организация более не находится в плену одного или ограниченного числа источников социальной поддержки, ресурсов или легитимности. При снижении степени зависимости от институциональных заинтересованных групп возрастающая вероятность реакции с более высоким уровнем сопротивления является функцией неспособности заинтересованной группы контролировать распределение или доступность некоторого дефицитного организационного ресурса и готовности или способности организации находить альтернативные ресурсы или поставщиков ресурсов. Поэтому степень зависимости от институциональных заинтересованных групп является важным пограничным условием вероятности организационного подчинения их ожиданиям.

Гипотеза 5. Чем ниже степень соответствия институциональных норм или требований организационным целям, тем выше вероятность организационного сопротивления институциональному давлению.

Гипотеза 6. Чем ниже степень произвольных ограничений, устанавливаемых институциональными требованиями для организации, тем выше вероятность организационного сопротивления институциональному давлению.

Согласно гипотезе, два аспекта самого давления имеют особенно важное значение при прогнозировании применения альтернативных стратегий: соответствие требований организационным целям и утрата свободы выбора в принятии решения, которая связана с этим давлением на организацию. Организации в большей степени готовы уступить внешним требованиям, когда эти требования или ожидания совместимы с их внутренними целями. Можно выдвинуть предположение о том, что стратегии уклонения и компромисса будут чаще всего использоваться только при наличии среднего уровня соответствия между организационными целями и институциональными требованиями, а стратегии неповиновения и манипулирования будут чаще применяться при низком уровне соответствия.

Пауэлл [Powell, 1988, р. 129], например, отметил, что требования внешних заинтересованных групп могут вступать в противоречие с внутренней логикой производства как для издателей научной литературы, так и для некоммерческих телевизионных станций, в результате чего эти два типа организаций склонны отгораживаться от внешних влияний (т. е. уклоняться) и успокаивать важные институциональные заинтересованные группы (т. е. идти на компромисс). При крайне низком уровне соответствия (например, когда производитель предвидит, что полное соблюдение предложенных правительством изменений правил техники безопасности на производстве действительно может лишить его бизнеса) организация может в одностороннем порядке отклонить, оспорить или подвергнуть критике эти требования. В связи с этим Ковалески и Дирсмит [Covaleski, Dirsmith, 1988] описали технологию, с помощью которой университет поставил под вопрос и отверг традиционную институционализированную бюджетную схему выделения государственных средств, когда эта схема перестала соответствовать целям и интересам университета.

Для коммерческих фирм особенно распространенными источниками сопротивления государственному вмешательству являются ожидаемые потери эффективности. Поскольку рыночные определения эффективности отчасти заменяются критериями социальной приемлемости и способности реагировать на определённые обществом правила и процедуры, соблюдение правительственных постановлений часто рассматривается организацией как несовместимое с технико-экономическими нормативами, по которым в основном оценивается деятельность фирмы. В этих условиях организации могут прилагать усилия, направленные на манипулирование правилами, которые затрагивают их интересы (например, путем лоббирования). Аналогичным образом некоммерческие организации могут оказывать более сильное сопротивление требованиям экономической рациональности, так как соблюдение этих требований может восприниматься как несовместимое с предоставлением социальных услуг высокого качества [Whetten, 1978, р. 262]. Несовместимость отражает расхождение организационных интересов с институциональными целями и вызывает организационные сомнения в обоснованности или легитимности институциональных ожиданий.

Кроме того, при низком уровне совместимости у организаций может не хватать ресурсов для подчинения требованиям (например, при недостатке оборотного капитала для приведения существующих производственных процессов в соответствие с новыми государственными законами о загрязнении окружающей среды). Таким образом, готовность и способность организаций подчиняться институциональным правилам или ожиданиям может ограничиваться отсутствием совместимости. Поэтому вероятность подчинения организаций институциональному давлению не целиком зависит от легитимности или экономической рациональности (или их отсутствия), ожидаемых в случае подчинения (социального или экономического соответствия). Вместо этого при взаимодействии она зависит от степени несоответствия между организационными целями и институциональными требованиями (совместимость), вероятности создания институциональными заинтересованными группами конфликтной ситуации с организацией при реализации в одно и то же время несовместимых целей (множественность) и степени организационной зависимости от институциональных заинтересованных групп, требующих от организации легитимности или экономической жизнеспособности (зависимость).

Потеря организационной свободы, которая происходит при подчинении институциональным требованиям, также использовалась для предсказания вероятности организационного сопротивления или подчинения требованиям. Пфеффер и Саланчик [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 94] отметили, что «подчинение означает потерю свободы выбора, ограниченность действий, признание неполной автономии». Некоторые теоретики и исследователи подчеркивали важность свободы организаций в выборе и принятии решения во взаимоотношениях между организацией и внешней средой [Cook, 1977; Hambrick, Finkelstem, 1987; Pfeffer, Salancik, 1978; Provan, 1982, 1983; Schermerhom, 1981; Thompson, 1967; Whetten, Leung, 1979]. В работах этих исследователей предполагалось, что в зависимости от утраты автономии, связанной с требованиями подчинения, степень сопротивления может варьироваться. Заинтересованность организации в сохранении контроля над своими процессами и продуктами налагает ограничения на готовность организаций к подчинению.

От организаций можно ожидать более высокой готовности к молчаливому согласию с требованиями, если эти требования не ограничивают существенные решения организации в таких вопросах, как распределение ресурсов, выбор продукта или услуги, добывание ресурсов или организационное администрирование (например, при решении вопросов найма на работу, выплаты компенсации, продвижения по работе). Компании могут оказывать меньшее сопротивление требованиям включения в их годовые отчеты гендерно-нейтральной лексики, чем требованиям внедрения изменений в области реализуемой ими продукции или в используемых ими важнейших ресурсах. В связи с появлением угрозы для их независимости организации могут пойти на компромисс или обсуждение пределов разрешенной им свободы выбора. Подобным образом Американская рекламная ассоциация при возрастающей угрозе внедрения правительством кодекса профессионального поведения в области рекламы в начале 1970-х гг. успешно провела переговоры с Федеральной торговой комиссией по поводу наделения ассоциации правом устанавливать свои нормы рекламной практики.

Потенциальная возможность потери свободы выбора объясняет отчасти и то, почему организации применяют стратегии ритуального подчинении и соответствующего уклонения в ответ на институциональное давление. Например, подчинение требованиям сертификации и аккредитации в сфере образования и обособление образовательной работы от формальной структуры позволяют педагогам сохранить практически полный контроль или свободу выбора в реальных условиях аудиторного преподавания [Meyer et al., 1983]. Более того, если ожидаемые ограничения автономии организации возрастают до высоких уровней, эти институциональные ограничения могут подвергаться сомнению или критике. В некоторых регионах Канады, например, предстоящая отмена правительством прав практикующих врачей на взимание дополнительной платы за специальные медицинские услуги в середине 1980-х гг. вызвала яростные нападки врачей на это предложение и прямую критику политиков, предложивших (и фактически принявших) этот законодательный акт.

Угрозы независимости также могут привести к применению разнообразных манипулятивных стратегий, таких как активная работа по кооптации опасной заинтересованной группы. Подобный пример подробно описан Селзником [Selznick, 1949] в его рассказе о том, как Управление ресурсами бассейна Теннесси кооптировало противостоявшие заинтересованные группы. Кроме того, организации могут манипулировать или пытаться контролировать институциональные нормативы и требования, которые должны ограничить свободу выбора. Поэтому многие профессиональные организации и ассоциации стремятся участвовать на политическом уровне в установлении нормативов или формировании политики регулирования, которая грозит ограничением их свободы действий. Активное политическое участие Ассоциации производителей бытовых приборов (Association of Home Appliance Manufacturers) в установлении правил безопасности для их отрасли было вызвано, в частности, попыткой предотвратить введение ограничений государственного регулирования [Hunt, 1975]. Саморегулирование в бухгалтерской отрасли «было прямым результатом уверенности в том, что если отрасль не возглавит выработку корпоративных финансовых нормативов, то этим займется Федеральная комиссия по стандартам» [Gupta, Lad, 1983, p. 421].

В реальности все эти факторы -- причина, заинтересованные группы и контроль институциональных требований -- могут сочетаться с самостоятельным ограничением своей свободы организациями при определении стратегии организационного сопротивления. Можно ожидать, что организации будут жертвовать независимостью или свободой действий в обмен на большую степень легитимности или экономической жизнеспособности. В качестве одного из примеров тому можно привести больницы, которые вынуждены выполнять требования к найму сертифицированного персонала, так как в противном случае им пришлось бы пойти на серьезные жертвы в вопросах легитимности и жизнеспособности [Scott, 1987Ь]. Аналогичным образом Прован [Provan, 1982] в исследовании проблем утраты независимости в сети федерации United Way предположил, что агентства рассматривали ограничения на состав участников федерации как положительные, когда эти ограничения воспринимались как содействующие легитимности и успеху агентств. В контексте давления заинтересованных групп организация менее склонна оказывать противодействие институциональному давлению, которое ограничивает деятельность организации, когда она в значительной степени зависит от источника этого давления [Galaskiewicz, 1979; Knoke, 1983; Provan, Beyer, Kruytbosch, 1980].

Крупная компания может наложить ограничения на отдельного поставщика, установив свои собственные спецификации на выпуск его продукции. Если реализация продукции поставщика в значительной мере зависит от этой компании, он будет в меньшей степени склонен оказывать противодействие установлению этих ограничений. Наконец, в контексте контроля противодействие организации утрате свободы действий в большей степени является ограниченным, когда условия ограничения уже определены правительством или решением суда. Например, предприятие коммунального хозяйства благодаря уже существующим ограничениям на ценообразование, стимулирование, местоположение и технологию обладает меньшей свободой в реагировании на утрату свободы, чем какая-нибудь небольшая компания по производству микрокомпьютеров [Hambrick, Finkelstein, 1987, p. 372]. Как показано в следующем разделе, чем больше институциональных требований внедряется в юридический аппарат или аппарат государственного регулирования, тем меньше вероятность того, что организации будут сопротивляться этим требованиям.

13. Контроль

Гипотеза 7. Чем ниже степень правового принуждения, стоящего за институциональными нормами и требованиями, тем больше вероятность организационного сопротивления институциональному давлению.

Гипотеза 8. Чем ниже степень добровольного распространения институциональных норм, ценностей или методов деятельности, тем больше вероятность организационного сопротивления институциональному давлению.

Институциональный контроль описывает средства, с помощью которых осуществляется давление на организации. Двумя различными процессами, посредством которых это давление осуществляется, являются правовое принуждение и добровольное распространение. Судебные или правительственные распоряжения реализуются с помощью власти, а не через призывы к добровольному их соблюдению [DiMaggio, Powell, 1983; Pfeffer, Salancik, 1978; Scott, 1987а].

Когда сила закона или правительственного распоряжения подкрепляет культурные ожидания, организации в большей степени осознают общественные интересы и в меньшей степени склонны проявлять неповиновение, так как последствия их невыполнения оказываются более существенными и часто более суровыми.

Молчаливое согласие лучше всего служит интересам организации в случае высокого уровня правового принуждения, т. е. когда неподчинение влечет за собой строгие карательные санкции. При среднем уровне институционального принуждения, бдительности и санкций за неподчинение организации часто стремятся идти на компромисс в вопросах объема требований или выбора времени их выполнения.

Агентство социальных услуг, к примеру, может потребовать освобождения от выполнения институциональных требований или отсрочки в их выполнении. Кроме того, организации стараются обойти институциональные правила и требования за счет снижения строгости контроля за их деятельностью со стороны органов государственного регулирования (тактика создания буферов) или за счет выработки ритуальных процедур для создания видимости соблюдения определенных правил и требований (сокрытие). Активное неповиновение и манипулирование чаще всего используются при низкой степени правового принуждения. Когда санкции за несоблюдение законов или постановлений минимальны (например, номинальны штрафы за нарушения закона) или когда механизмы принуждения к их соблюдению являются слабыми или редко применяются (например, выборочные проверки на местах), ожидаемые последствия ненадлежащего поведения не могут служить достаточным средством сдерживания организационного сопротивления.

Институциональные требования и ожидания могут реализоваться не только с помощью правового принуждения, но и посредством добровольного распространения. Степень, в которой какое-либо институциональное ожидание или практика добровольно распространились в организационном поле, позволяет прогнозировать вероятность подчинения институциональным ожиданиям. Ноук [Knoke, 1982] установил, что наилучшей базой для прогнозирования принятия муниципальных реформ является число других муниципалитетов, которые уже приняли реформу. Точно так же Толберт и Закер [Tolbert, Zucker, 1983] показали, что последующее принятие стратегий и программ государственной службы зависит от того, насколько широкое распространение получили эти стратегии и программы в институциональной среде. Флигстин [Fligstein, 1985] показал, что фирмы принимают многофилиальную форму, когда к такой структуре переходят их конкуренты. Этот вывод, по его мнению, согласуется с подражательным подходом Димаджио и Пауэлла [DiMaggio, Powell, 1983] к проблеме организационного подчинения. Поэтому чем шире распространение институционального ожидания или практики, тем больше вероятность того, что организации оправдают эти ожидания. Подобным образом, чем меньше распространение набора ценностей, методов практической деятельности или ожиданий, тем больше вероятность сопротивления им со стороны организаций.

При широком распространении или поддержке институциональных правил и норм прогнозируется, что организации будут уступать этим требованиям, потому что их социальная «законность», в основном, не подвергается сомнению. Правила и нормы, получившие широкое распространение, устраняют организационное сопротивление, так как они «принимают статус правил (rulelike status) в области социального мышления и деятельности» [Covaleski, Dirsmith, 1988, p. 562]. В силу широкого распространения и само-собой-разумеющегося характера соглашений в отношении того, что составляет легитимное или рациональное поведение, организации подчиняются этим соглашениям потому, что они и не предполагают поступить иначе. Получившие распространение правила и нормы «инфицируют» и другие организации посредством имитации и своеобразной «заразительности легитимности» [Zucker, 1987а, р. 446]. В исследовании Галаскевича и Уоссермана [Galaskiewicz, Wasserman, 1989, p. 476] по проблемам подражательного изоморфизма приводится пример того, как посредством имитации лица, принимающие решения в организациях, «апробируют то, что другие уже сделали и нашли эффективным».

При низком уровне добровольного распространения норм и практик в институциональной среде организации менее склонны им подчиняться. Поэтому вышеупомянутые исследования Флигстина [Fligstein, 1985], Толберта и Закер [Tolbert, Zucker, 1983], а также Ноука [Knoke, 1982] показали, что организации менее склонны подчиняться каким-либо реформам, когда последние не получили широкого распространения. В условиях умеренного распространения организации часто идут на компромисс в вопросах степени подчинения (например, принимая общие ожидания, чтобы соответствовать местным нуждам и интересам) или опробуют такие стратегии уклонения, как внешнее принятие изменений через показное подчинение или согласие на словах. Когда институциональные требования нанимать большее число представителей меньшинств получали менее широкую поддержку, чем в настоящее время, в своих решениях по подбору и продвижению кадров многие организации демонстрировали «символизм» (tokenism). Чем ниже распространенность какого-либо набора норм, ценностей и методов практической деятельности, тем больше вероятность того, что они станут объектами неповиновения или манипулирования.

Например, противодействие военных привлечению женщин в вооруженные силы стало заметно снижаться, когда требования предоставления равных возможностей найма (equal employment opportunities) получили широкую поддержку со стороны общественности и государства. Аналогичным образом возможности вооруженных сил в вопросах кооптации источников давления или влияния на них стали более ограниченными, когда поддержка практики предоставления равных возможностей получила широкое распространение. Поэтому ограничения на распространение норм и ценностей также определяют и условия масштаба институционального подчинения. Поскольку организации менее склонны к осознанию ценностей и практик, которые только начинают распространяться или получили узкое распространение, они могут оказаться неспособными к подчинению. Кроме того, организации склонны к скептицизму и поэтому не готовы к подчинению, когда ценности и методы практической деятельности не получают широкого распространения или признания.

Гипотеза 9. Чем ниже уровень неопределенности во внешней среде организации, тем больше вероятность ее сопротивления институциональному давлению.

Гипотеза 10. Чем ниже степень взаимосвязанности в институциональной среде, тем больше вероятность сопротивления организации институциональному давлению.

Контекст внешней среды, в котором институциональные требования предъявляются организациям, представляет один из факторов, определяющих реакции организации на институциональное влияние. Можно ожидать, что неопределенность и взаимосвязанность внешней среды должны представлять значимые аспекты контекста, которые влияют на подчинение или сопротивление организаций институциональным требованиям и ожиданиям. Пфеффер и Саланчик [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 67] определили неопределенность внешней среды (environmental uncertainty) как «степень невозможности предвидеть или точно прогнозировать состояние мира в будущем». Взаимосвязанность (interconnectedness) относится к плотности распределения межорганизационных отношений между обитателями организационного поля [Aldrich, Whetten, 1981; DiMaggio, Powell, 1983; Pfeffer, Salancik, 1978].

Сторонники как институциональной теории, так и теории ресурсной зависимости считают, что неопределенность должна взаимодействовать с множественностью, так как множественные противоречивые требования заинтересованных групп усиливают неопределенность [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 68; Scott, 1987b, p. 141]. Кроме того, сторонники обеих теорий полагают, что лица, принимающие решения в организациях, отдают предпочтение определенности, стабильности и предсказуемости в жизни организации [DiMaggio, 1988; DiMaggio, Powell, 1983; Pfeffer, Salancik, 1978; Zucker, 1977]. При высоком уровне неопределенности и непредсказуемости институционального влияния в контексте внешней среды организация прилагает больше усилий для восстановления иллюзии или реальности контроля и стабильности будущих результатов организации. Можно прогнозировать высокую степень вероятности применения стратегий молчаливого согласия, компромисса и уклонения при высокой степени неопределенности внешней среды. Например, в периоды нестабильности в притоке финансовых ресурсов агентства в какой-либо федерации могут оказаться более готовыми к выполнению требований, предъявляемых к ним руководителями федерации. Мейер и Роуэн [Meyer, Rowan, 1977, p. 352] отметили, что институциональное подчинение может защищать организации от турбулентности внешней среды. Этого удалось достичь компаниям Lockheed и Penn Central, когда они стали элементами государства.

В ситуации неопределенности организации склонны имитировать действия других организаций. Димаджио и Пауэлл [DiMaggio, Powell, 1983] предложили гипотезу, согласно которой неопределённость внешней среды побуждает организации подражать друг другу. Эмпирические данные в поддержку этой точки зрения предложили Галаскевич и Уоссерман [Galaskiewicz, Wasserman, 1989]. В отношении стратегий компромисса Пфеффер и Саланчик [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 145] отметили, что прямой путь к снижению степени неопределенности внешней среды проходит через переговоры. Кроме того, высокая степень неопределенности рассматривалась в качестве одного из важнейших факторов, определяющих реакции уклонения [Thompson, 1967]. Некоторые организации стараются защититься от уязвимости при работе в непредсказуемой внешней среде путем накопления запасов или прогнозирования тенденций [Pfeffer, Salancik, 1978; Scott, 1987b; Thompson, 1967]. При рассмотрении стратегий уклонения Мейер со своими коллегами [Meyer et al., 1983, p. 58] выдвинули предположение, что неопределенность, окружающая школы, «стабилизируется путем их сокрытия (т. е. утаивания) -- их можно передать под надежное попечительство определенных преподавателей, которые действуют на заднем плане, за закрытыми дверями». При снижении степени неопределенности внешней среды снижается потребность в безопасности, стабильности и предсказуемости в отношении институционализированных норм и возрастает уверенность организаций в своих прогнозах относительно приобретения в будущем ресурсов и легитимности. В этих условиях манипулирование и неподчинение институциональным ценностям и заинтересованным группам, выражающим эти ценности, рассматриваются как менее рискованные стратегические альтернативы для достижения организационных целей.

При высокой степени взаимосвязанности внешней среды организации более склонны соглашаться с ценностями или требованиями институциональной среды. Сторонники институциональной теории и теории ресурсной зависимости считают, что взаимосвязанность способствует добровольному распространению норм, ценностей и общей информации [DiMaggio, Powell, 1983; Meyer, Rowan, 1977; Pfeffer, Salancik, 1978]. Поскольку внешняя среда с высокой степенью взаимосвязанности обеспечивает реляционные каналы с возможностью распространения через них институциональных норм, это позволяет достичь большей имплицитной координации и коллективизации в данной внешней среде, большего консенсуса распределенных норм и большей распространенности институциональных эффектов. Прогноз, согласно которому высокие степени взаимосвязанности способствуют подчинению организаций институциональным требованиям, согласуется с доводами Мейера и Роуэна [Meyer, Rowan, 1977] в пользу того, что реляционные сети предназначены для формирования коллективных мифов и ценностей и что это формирование приводит к подчинению данным институциональным элементам. Не противоречит этот прогноз и гипотезе Димаджио и Пауэлла [DiMaggio, Powell, 1983], согласно которой высокие степени структуризации и взаимосвязанности в институциональной среде способствуют формированию институционального изоморфизма и подчинению.

Фрагментированная или чисто конкурентная внешняя среда препятствует распространению институционального консенсуса и подчинения. Поэтому, чем ниже степень организационной взаимосвязанности в институциональной среде, тем больше вероятность организационного неповиновения и манипулирования. Применение стратегий компромисса и уклонения (например, переговоры, создание буферов) во внешней среде с высокой степенью взаимосвязанности прогнозируется потому, что взаимозависимость организаций требует проведения межорганизационной координации и переговоров по вопросам объема и условий обмена; при этом установление межорганизационных связей приводит к потере контроля и свободы действий, на минимизацию которой направлены усилия организаций, особенно путем отделения внутренних организационных процессов от влияния связей с внешней средой [Oliver, 1990].

14. Будущие исследования

Будущие исследования могут быть посвящены эмпирическому анализу десяти сформулированных выше гипотез в целях предсказания вероятности подчинения или сопротивления институционализации или же в целях предсказания конкретных организационных стратегий. Стратегии исследования процесса выбора между подчинением и сопротивлением должны включать наблюдаемые критерии нескольких предложенных переменных. В качестве одного из подходов можно использовать полевые интервью или анкетирование генеральных директоров и менеджеров с целью выяснить причины их подчинения или сопротивления, а также то, ожидают ли они от подчинения повышения статуса или престижа организации (гипотеза 1), может ли подчинение или сопротивление повлиять на их эффективность или прибыльность (гипотеза 2), совместимы ли требования внешней среды с целями их организации (гипотеза 5), могут ли, по их мнению, регулирование или требования общественности ограничить их деятельность путем торможения завершения выполнения задач или посредством ограничения использования ими определенных ресурсов или процессов (гипотеза 6). Предсказание сопротивления по причине множественности (гипотеза 3) может включать измерение таких характеристик, как число голосов «против», зарегистрированных в протоколах заседаний совета директоров, или централизация или фрагментация финансирования или полномочий в различных сферах государственного сектора (см., в частности, работы Мейера [Meyer, 1983], Мейера с соавторами [Meyer et al., 1987], Скотта и Мейера [Scott, Meyer, 1983]). В качестве альтернативы можно оценивать множественность путем формирования перечня заинтересованных групп в составе организации (см., например, работу Фридлендера и Пикля [Friedlander, Pickle, 1968] об итогах опросов различных представителей заинтересованных групп по их критериям оценки организационной эффективности с последующим анализом этих критериев с точки зрения различий или несоответствий).

Многие существующие исследования включают такие показатели зависимости (гипотеза 4), как число альтернативных источников получения капитала или ресурсов или доля общего бюджета агентства, финансируемая одной заинтересованной группой [Pfeffer, Leung, 1977; Provan, Beyer, Kruytbosch, 1980; Salancik, 1979] . Правовое принуждение как фактор, предсказывающий подчинение, может измеряться количеством правовых и регулятивных норм, регламентирующих деятельность организации на местном уровне, уровне штата, федеральном уровне, и объемом санкций за их невыполнение (например, суммой штрафов, угрозами уголовного преследования и т.д.). Добровольное распространение (гипотеза 8) можно измерить на основе количества организаций в изучаемой области, которые уже приняли определенную программу или стратегию [Knoke, 1982; Tolbert, Zucker, 1983], или на основе опросов с целью выяснения мнений о степени осведомленности организации в отношении определенных ценностей или практик и ее согласия с ними.

С учетом того, что в литературе нет единого мнения об относительных достоинствах субъективных критериев в сравнении с объективными критериями неопределенности внешней среды [Scott, 1987b, p. 134], специалисты, которые изучают влияние неопределенности на выбор между подчинением и сопротивлением (гипотеза 9), могут включить в свои исследования оба критерия. Представителям советов директоров и менеджерам можно задать вопросы о степени их доверия к прогнозированию будущего определённого количества ключевых параметров их внешней среды (например, приобретение ресурсов или капитала, будущая конкуренция, законодательная деятельность государства). В зависимости от исследуемой популяции организаций неопределенность также можно оценивать по колебаниям прибыли, рыночной конъюнктуры или ставки процента, незапланированной изменчивости в распределении финансирования или концентрации в отрасли [Pfeffer, 1972; Pfeffer, Leblebici, 1973; Pfeffer, Salancik, 1978]. Взаимосвязанность (гипотеза 10) можно измерять на основе плотности распределения межорганизационных отношений среди членов популяции [Knoke, Kuklinski, 1982; Oliver, 1988].

В настоящей статье выдвинуто предположение, что характер институциональных требований (причина, заинтересованные группы, содержание, контроль и контекст) будет одним из важнейших факторов в определении альтернативных стратегий. Будущие исследования могут содержать анализ того, способны ли административные, организационные и квазиинституциональные факторы повысить вероятность сопротивления. Лидеры или менеджеры организаций с внутренним центром контроля [Spector, 1982] и высокой потребностью в независимости [Birch, Veroff, 1966] могут с большей вероятностью применять стратегии сопротивления. Организации с высоким уровнем сплоченности и внутренней культуры могут оказаться более склонными к противодействию внешним ожиданиям и убеждениям. Общее образовательное и этническое происхождение статусных групп в межорганизационном поле может содействовать выбору подчинения [Galaskiewicz, Shatin, 1981]. Исследование этих факторов может пролить дополнительный свет на силы противодействия в сравнении с подчинением в институциональных средах.



Заключение

Основные критические замечания в адрес институциональной теории направлены против ее предположений об организационной пассивности, ее отказа от рассмотрения стратегического поведения и оказания влияния в концепциях институционализации [Covaleski, Dirsmith, 1988; DiMaggio, 1988; Perrow, 1985; Powell, 1985]. В настоящей статье предпринята попытка показать, что институциональная концептуальная схема может в реальности охватывать широкий спектр стратегических реакций на институциональную среду, когда степень выбора и активности в ответах организаций на институциональные ограничения и ожидания не является неизменной для любых институциональных условий. Если учесть склонность теории ресурсной зависимости к концентрации на методах и выгодах неподчинения в ответ на внешние требования, то она особенно хорошо подходит для выявления разграничительных предположений институциональной теории, определения полного набора альтернативных стратегий, доступных организациям, которые сталкиваются с институциональными требованиями и ожиданиями, а также определения факторов, предсказывающий когда организации окажут противодействие, а когда -- подчинятся институциональным требованиям.

В соответствии с рекомендацией Димаджио [DiMaggio, 1988], согласно которой институциональные и политические модели должны рассматриваться как дополнительные средства для понимания институциональных явлений, в настоящей статье предпринята попытка показать, что институциональная теория и теория ресурсной зависимости в совокупности определяют набор стратегических и тактических реакций на институциональную среду и факторы, которые позволяют предсказать применение этих альтернативных стратегий. В отсутствие предположения о неизменной пассивности или активности, подчинении или сопротивлении организаций реакции на институциональную среду формулируются как прогнозируемое поведение, а не как заранее теоретически определенные результаты институциональных процессов. Карикатурные представления организаций как пассивных адресатов институциональных требований или политических манипуляторов этими требованиями, которые выявляются институциональной теорией и теорией ресурсной зависимости в их крайних формах, можно дополнить целым набором реакций, которые можно предсказать с учетом характера самих институциональных требований.

Сосредоточившись на определении набора стратегических реакций на институциональные требования и их предпосылки, настоящая; статья оставила без внимания последствия стратегий сопротивления для экономической эффективности или продуктивности деятельности организаций. По утверждению некоторых сторонников институциональной теории, подчинение снижает эффективность организаций путем снижения способности организации к мобилизации культурной поддержки и ресурсов [DiMaggio, Powell, 1983, p. 153; Galaskewicz, Wasserman, 1989, p. 455; Meyer, Rowan, 1977, p. 352; Zucker, 1987a, p. 445]. В силу того же рассуждения настоящая статья не предполагает, что стратегии сопротивления должны способствовать эффективности и продуктивности деятельности. Напротив, эффективность должна зависеть от целей предъявляемых требований и ожиданий. Сопротивление требованиям социального соответствия может повышать внутреннюю эффективность, а сопротивление требованиям экономического соответствия -- способно снижать ее. Кроме того, в статье предполагается, что организации могут использовать стратегии манипулирования для формирования социального или политического определения продуктивности деятельности организаций. Таким образом, реакция организации на институциональную среду будет не только влиять на деятельность организации, она также может влиять на критерии, показатели или нормы, используемые институциональными заинтересованными группами для оценки деятельности.

В статье не утверждается, что сопротивление обязательно сопряжено с риском. На самом деле предложенные здесь гипотезы говорят о том, что организация не склонна противодействовать институциональным требованиям и ожиданиям, когда она в значительной степени зависит от заинтересованной группы, оказывающей давление, когда существует сильный правовой или регулятивный аппарат для принуждения к подчинению или когда институциональные ожидания уже получили широкое распространение или поддержку. Поэтому не следует считать справедливым утверждение, что отклонения от институциональных предписаний в отношении рационального или надлежащего поведения должны вызывать фиаско, а подчинение внешним правилам и представлениям должно обеспечить успех. Вместо этого стратегии сопротивления должны выступать потенциально эффективными альтернативами, например при высоком уровне множественности и низком уровне зависимости, принуждения, распространения, неопределенности и взаимосвязанности.

Организационное сопротивление приводит также и к организационному компромиссу. С учетом предсказывающих факторов, определенных в настоящей статье, сопротивление может привести к некоторому снижению популярности организаций, социальной поддержки, легитимности или стабильности. В то же время организации, оказывающие сопротивление, являются более гибкими, инновационными, каталитическими и адаптивными. Поскольку институционализация замедляет процесс адаптации [Meyer, Rowan, 1977, р. 351], сопротивление институциональным требованиям повышает способность реагировать на внешние непредвиденные обстоятельства [Kurke, 1988], позволяя организациям сохранить определенную независимость и свободу действий на будущее. В настоящей статье сделан вывод, что подчинение не является ни неизбежным, ни неизменно эффективным для обеспечения выживания организации. Если сопротивление институциональным нормам и требованиям может угрожать выживанию в длительном периоде возможными санкциями, потерей ресурсов или ликвидацией социальной поддержки, подчинение институциональной среде также может угрожать этому выживанию введением структурных и процедурных строгостей для организации, которые ограничивают ее возможности в адаптации и реагировании на непредвиденные обстоятельства при их возникновении во внешней среде в будущем. В контексте этого компромисса имеет смысл исследовать набор стратегий, доступных организациям, вместо того чтобы априорно утверждать, что пассивное подчинение или, альтернативно, стратегическое неподчинение представляет адекватный способ реагирования на внешнюю среду.