Смешные детские слова и причины их появления

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В период овладения системой родного языка детям свойственно активное словотворчество. Словотворчество составляет одну из важнейших особенностей развития речи ребенка. Это явление изучали как у нас в стране (Н.А. Рыбников, А.Н. Гвоздев, К.И. Чуковский, Т.Н. Ушакова и др.), так и за границей (К. и В. Штерны, Ч. Болдуин и др.). Факты, собранные многими исследователями Ї лингвистами и психологами Ї показывают, что первые годы жизни ребенка являются периодом усиленного словотворчества. К.И. Чуковский подчеркивал творческую силу ребенка, его поразительную чуткость к языку, которые выявляются особенно ярко именно в процессе словотворчества и в то же время помогают установить некоторые принципы грамматической сочетаемости, что и обуславливает актуальность нашего исследования.

Научная новизна заключается в анализе новых слов в речи ребенка, учитывающем фонетический, словообразовательный, лексический уровни языка.

Объектом работы является детская речь.

Предмет -- «смешные» слова в речи ребенка.

Цель работы заключается в психолингвистическом анализе «смешных» детских слов и выявлении причин их возникновения.

Достижение цели предполагает решение ряда исследовательских задач:

Пронаблюдать речь ребенка с точки зрения словотворчества.

Определить роль психологических факторов в возникновении языковых новообразований детей.

Выявить особенности развития и строения лексико-семантической системы речи ребенка.

Выявить и описать модели «новых» слов в речи ребенка.

Методологической основой написания работы послужили научные труды В.П. Глухова, И.Н. Горелова, С.Н. Цейтлин, Р.М. Фрумкиной, разрабатывающих психолингвистическую концепцию развития речи у детей.

Основными методами научного исследования являются описательный, исследовательский и психолингвистический анализ.

Структура работы подчинена логике научного исследования и состоит из введения, двух параграфов, заключения, списка использованной литературы.

словотворчество смешной речь ребенок

1. Детское словотворчество

Детская речь рассматривается как репрезентация особой детской языковой системы, являющейся в известной степени автономной, отражающей достигнутый к данному моменту уровень когнитивного развития ребенка и способной удовлетворять его коммуникативные потребности. В этом случае становится абсурдной сама постановка вопроса о правильности или неправильности речи ребенка, ибо исчезает необходимость сопоставления со взрослым эталоном.

Детское словотворчество рассматривается в психолингвистических исследованиях как один из этапов, который проходит каждый ребенок в освоении родного языка. В результате восприятия и использования в своей речи большого числа слов, имеющих общие корневые и аффиксальные элементы, ребенок «проводит» аналитические операции членения употребляемых слов на единицы, соответствующие тем, которые в лингвистике называется морфемами, а в психологии речи -- слоговыми элементами.

Исследования Н.О. Рыбникова, А.Н. Гвоздева, Т.Н. Ушаковой, С.Н. Цейтлина и других исследователей детской речи показали, что период дошкольного возраста является для ребенка периодом усиленного словотворчества. При этом обращает на себя внимание тот факт, что некоторые «новые» слова наблюдаются в речи почти всех детей («всехний», «всамделишный»), а другие встречаются в «речевой продукции» только отдельных детей («топтун», «диктун» и др.).

В качестве своего рода пускового устройства для начала освоения той или иной языковой категории выступает момент осознания содержания той или иной семантической категории, обусловленного достигнутым ребенком уровнем когнитивного развития. Так, из этого следует, что дети, как правило, осваивают почти одновременно разноуровневые средства выражения однотипного содержания: лексические, грамматические и фонетические.

На основе лингвистического анализа было выделено несколько «словообразовательных моделей», по которым дети с трех до шести лет образуют новые слова:

1. Часть какого-нибудь слова используется как целое слово. Возникают «слова-осколки» («пах» -- «запах», «прыг» -- «прыжок», «лепь» -- то, что было слеплено из пластилина).

2. Присоединение к корню слова «чужого» аффикса или флексии («пахнота», «умность», «иметель», «пургинки» (снежинки) и т. п.).

3. Одно слово составляется из двух («синтетические слова»). При образовании таких «синтетических» слов происходит сцепление тех частей слова, которые звучат сходно («вкуски» = «вкусные» + «куски»; «колоток» = «колотить» + «молоток»; «улиционер» -- «улица» + «милиционер» и т. д.).

При исследовании «слов-осколков» было обнаружено, что ребенок сначала как бы вырывает из слова ударный слог. Вместо слова «молоко» ребенок произносит только «ко», позднее -- «моко» и, наконец, «молоко». Таким же образом соединяются разные слова и словосочетания («бабезьяна» -- «бабушка обезьяны», «мапина дочка» -- т. е. «мамина и папина» дочь и т. п.).

Иначе соединяются те слова, которые звучат различно, но постоянно применяются вместе, например, слова "чай" и "пить" (получается глагол "чайпить"), "вынь" и "возьми" ("выньми мне занозу"), "все люди", "всех людей" (всехлюдная), "в самом деле" (всамделишный). Эти слова строятся по тому же принципу, что и "синтетические слова" взрослых: «колхоз», «совхоз», «самолет», «всеобщее» и множество подобных им. В такой форме словотворчества тоже проявляется значение речевых шаблонов, которые ребенок постоянно слышит.

Словотворчество, как и усвоение обычных слов родного языка, имеет в своей основе подражание тем речевым образцам, которые дают детям окружающие взрослые. Усваивая стереотипные речевые конструкции -- «речевые шаблоны», дети пытаются понять правила использования приставок, суффиксов, окончаний. При этом они совершенно непреднамеренно создают новые слова -- такие, которых нет в языке, но которые в принципе (по правилам словообразования данного языка) являются возможными. Детские неологизмы почти всегда соответствуют правилам лексики языка и грамматически почти всегда «безошибочны», хотя звукосочетания всегда неожиданны и необычны для взрослых.

Существуют такие слова, которые являются как бы исконно детскими; в зарубежной психолингвистике они определяются понятием «baby talk». Это слова, обозначающие: состояния («бо-бо»), действия («ням-ням»), звуки («тук-тук», «тик-так») и предметы («ляля» -- «кукла», «бяка» -- «плохой»). Интересно, что подобные слова существуют во всех языках мира. Объяснений этому может быть несколько.

Во-первых, многие их этих слов звукоподражательные. Они близки реальным звукам природных и искусственных объектов: «гав-гав» очень похоже на реальный лай собаки, «би-би» -- на сигнал клаксона автомобиля, а «динь-динь» -- на звук колокольчика. Даже во «взрослом» языке есть такие рифмующиеся малоосмысленные элементы, имитирующие звучание (например, «трам-тарарам», «динь-динь», «шурум-бурум»).

Во-вторых, детские словечки построены по доступной для ребенка «структурной схеме»: как правило, согласный плюс гласный. Недаром первые слова ребенка строятся именно по этой модели: «мама», «папа», «дядя», «тетя»; примером может служить и «частично» детское словечко -- «баба» (о бабушке). Повтор одного и того же слога (с небольшой модификацией) облегчает запоминание и использование такого слова ребенком. Несколько позднее (к трем-четырем годам) в речи детей появляются более сложные в фонетическом плане слова («трик-трак», «пиф-паф»).

Переходя от формы единственного числа к форме множественного числа, дети изменяют флексию, а основу оставляют неизменной («заяц, заяцы», «котенок, котенки). Очень ясно и понятно в этом плане отличие речи ребенка от нашей речи. У нас «ухо, уши», ребенок скажет либо «ухо, ухи», либо кто-то из детей сказал в единственном числе «уш».

Дети борются с супплетивизмом во всех его проявлениях, поэтому они до определенного возраста говорят «человеки», а не «люди», или могут сказать «ребенки» вместо «дети». Надо сказать, что это можно иллюстрировать и примерами и из других областей, необязательно из области словоизменения существительных. Точно также дети ликвидируют супплетивизм, когда имеется сравнительная степень прилагательного. То есть «хороший» получится у ребенка «хорошее», а не «лучше».

Довольно часто мы используем существительные в форме единственного числа, обозначая некоторое вещество, которое состоит из частиц достаточно крупных, доступных для того, чтобы наблюдать их по отдельности и даже как-то ими манипулировать. Скажем, горох Ї совокупность неких горошин. Горох Ї одновременно это некоторое множество; существительное единственного числа. Горох рассыпался по полу. Ребенок констатирует: «Горохи по полу рассыпались» Ї ему кажется, по-видимому, нелогичным употреблять слово «горох» по отношению ко множеству этих отдельных элементов. Также дети говорят «картошки», «капусты», «моркови», когда имеется в виду не один предмет, а много.

До определенного момента дети могут использовать единые флексии в определенном падеже, независимо от так называемого типа склонения. Или же единый способ корреляции открытой-закрытой глагольной основы. Например, переходит от открытой основы, заканчивающейся на гласную, к закрытой основе на согласный всегда с помощью йота. Возникают формы типа «искаю» по типу «играю», «пылесосаю» и тому подобное.

Тонкое чувство языка отличает весь ход формирования детской речи, оно не проявляется только в словотворчестве. Более того, если рассматривать детское словотворчество не как отдельное явление, а в связи с общим развитием речи ребенка, то напрашивается вывод о том, что в основе его лежат не особые творческие силы ребенка, а напротив, ярко выраженная стереотипия работы его мозга. Главный механизм здесь Ї выработка речевых шаблонов (шаблоны наиболее затверженных глагольных форм, склонения имен существительных, изменения имен прилагательных по степеням сравнения и т. д.) и широкое использование этих шаблонов. Образец для "создания" нового слова может быть дан сейчас, а может быть усвоен ранее, но он всегда есть.

Ребенок должен постепенно, методом проб и ошибок, уточнять значение слова. Оно складывается из обобщения всех ситуаций, в которых было употреблено. Чем большим количеством слов овладевает ребенок, тем легче ему уточнить область смысла, с которой слово вступает в отношения референции; кроме того, он приобретает технику оперирования новым словом и быстрее проходит все стадии. В этом развитии оказывается огромное количество «отбросов» Ї материала, не пошедшего на строительство языка.

К концу дошкольного возраста детское словотворчество начинает «угасать»: к 5-6 годам ребенок уже прочно усваивает «стандартные» обороты речи, используемые взрослыми. Теперь он тонко выделяет различные грамматические формы и свободно ориентируется в том, какую из них и когда нужно применить

Итак, словотворчество на определенном этапе развития детской речи представляет собой закономерное явление и выражает недостаточное овладение разнообразием грамматических форм родного языка; в основе его лежат те же принципы работы мозга, что и в основе прямого усвоения того словесного материала, который мы сознательно даем нашим детям.

2. «Смешные» слова в речи ребенка

В ходе психолингвистического исследования мы наблюдали и анализировали речь Насти Винокуровой, которой исполнилось 4 года и 5 месяцев.

Как и у любого ребенка, возраст от 2 до 5 лет характеризуется у Насти активным словотворчеством, образованием новых слов, трансформацией устойчивых выражений. При этом часто образовываются «смешные» слова, кажущиеся таковыми взрослым, но совершенно логичные с точки зрения ребенка.

В основе образования «смешных» слов лежит их преобразование на различных языковых уровнях: фонетическом, словообразовательном, лексическом, фразеологическом и других.

Так, с учетом фонетики можно проанализировать некоторые появляющиеся в Настиной речи необычные слова. Ребенку еще сложно воспроизводить на слух длинные слова, особенно, если они заимствованы из других языков. Поэтому в возрасте двух с половиной Ї трех лет Настя вместо сложного по своему звуковому составу глагола «сфотографировать» произносила «сатагасиловать». При этом пропал звук «ф», его заменил звук «с», ставший частью корня, а сонорный «р» совсем не поддался произношению.

Детские слова чаще всего построены по доступной для ребенка «структурной схеме»: согласный плюс гласный. Поэтому у маленькой Насти получалось произносить имя своей сестры только «Илька», тогда как нужно было сказать «Лерка». Сочетание двух близстоящих сонорных усложнило имя, которое трансформировалась в удобное для ребенка соединение согласного и гласного.

Неспособностью произнести в три года звук «р» объясняется и возникновение съедобного «мукалоны». Причем в сознании ребенка уже появилась связь между такими мучными продуктами, как макароны и мука, чем и оправдано появление «синтетического» слова, при котором происходит сцепление частей известных слов.

Название челябинской реки Миасс никак не поддавалось осознанию Насти, потому что не ассоциировалось ни с одним из знакомых уже слов. Именно поэтому река стала называться «Мясо», и Настя, когда проезжает через мост, неизменно говорит: «О, посмотрите, это река Мясо!» Иноязычное название напитка «какао» Настя заменила словом «какаву», что подтверждает то, что ребенку на раннем этапе развития легче произносить сочетания согласных и гласных.

На словообразовательном уровне детям свойственно прибавление к корню "чужих" аффиксов или окончания, уже известных ребенку и употребляемых по аналогии с другими словами с целью в какой-то степени унифицировать язык. Поэтому вместо слова «челюсть» Настя произнесла «челюстник»: «Как ты двигаешь своим челюстником!», наделив человеческий орган суффиксом, характеризующим предмет. По подобной модели произошло образование слова «птенчата» вместо «птенцы», что говорит о знании Настей суффиксов, употребляемых при назывании детенышей животных.

Маленькая Настя работников, приходивших делать ремонт у них дома, предпочла называть «ремонтики», возможно, частично из хорошего отношения к ним (уменьшительно-ласкательный суффикс «-ик»), частично из знания именно слова «винт-ик», а не «ремонт-ник».

Часто в речи Насти можно услышать замену мужского рода существительных на женский: «шлема» вместо «шлем», «историка» вместо «история». Несомненно, имеет значение то, насколько часто ребенок употребляет достаточно сложные существительные в своей речи с целью закрепления рода.

Новые глаголы дети образуют обычно с помощью присоединения "чужих" приставок. При этом "взрослые", обычные слова приобретают экспрессивное, неожиданное значение. Так, Настя сказала: «Я утром рано встала, а ты всё засонькала», Ї заменив простой глагол «спала» более подходящим, по ее мнению, в данном случае.

Иногда в речи детей встречаются избыточные словосочетания, появление которых обуславливается тем, что ребенок еще не может точно воспроизвести сложное определение и пытается дополнить его более развернутым лексическим комплексом. Например, на прогулке Настя произносит: «Вон едет взбивательная мешалка», Ї имея в виду бетономешалку. При этом «взбивать» и «мешать» являются синонимами. Или в парке развлечений Настя говорит, что она не боится «чертова обозрения». В сознании ребенка смешиваются не закрепившиеся еще в лексиконе словосочетания «чертово колесо» и «колесо обозрения», и «синтетическое» словосочетание совсем не включает опорного слова «колесо».

Детям свойственно смешивать паронимы, что объясняется незнанием контекста их употребления. Так, Настя произнесла: «Вы все смеетесь, смеетесь. Какие-то смешные вы у меня родители», Ї заменив прилагательное «смешливые» словом «смешные». В то же время использование именно такого слова обусловлено ситуацией, в которой оказался ребенок.

Незнание определенных слов, в том числе иноязычных, заставляет ребенка заменять их известными ему русскими эквивалентами. Настя при упоминании Исаакиевского собора произносит: «А что такое Исаакиевский забор?» А ноутбук называет «новый бук». Услышав, как бабушка обращается к внуку: «Ты у меня за столом сидишь совсем как аристократ» Ї Настя радостно добавляет: «Да-да, как листопад!»

В возрасте четырех-пяти лет ребенок только осваивает язык взрослых, значение устойчивых сочетаний, фразеологических единиц. Часто дети буквально понимают фразеологизмы, крылатые слова, придавая лексическое значение каждому слову, а не всему единству. Во время осенней прогулки маленькая Настя слушала про то, как белочки меняют рыжую шубку, постепенно становятся серыми, чтобы зимой они были не так заметны. После объяснения Настя подумала и попросила: «А когда белочка будет менять шубку, ты позовешь меня, чтобы я посмотрела?» Так образное выражение превратилось в сознании ребенка в действительное кратковременное действие.

Дети всегда готовы и сами создавать новые обороты: чтобы папа не сердился на нее, Настя, улыбаясь, пригрозила ему: «А ты не хмурь на меня глазки». Таким образом, она, разрушив устойчивый оборот «хмурить брови», создала свой с использованием слова «глазки», что больше, по ее мнению, было уместно в конкретной ситуации.

Словотворчество, как и усвоение обычных слов родного языка, имеет в своей основе подражание тем речевым образцам, которые дают детям окружающие взрослые. Усваивая стереотипные речевые конструкции -- «речевые шаблоны», дети пытаются понять правила использования лексических и грамматических возможностей языка.

Заключение

Детская речь рассматривается как репрезентация особой детской языковой системы, являющейся в известной степени автономной, отражающей достигнутый к данному моменту уровень когнитивного развития ребенка и способной удовлетворять его коммуникативные потребности.

Детское словотворчество рассматривается в психолингвистических исследованиях как один из этапов, который проходит каждый ребенок в освоении родного языка. В результате восприятия и использования в своей речи большого числа слов, имеющих общие корневые и аффиксальные элементы, ребенок «проводит» аналитические операции членения употребляемых слов на единицы, соответствующие тем, которые в лингвистике называется морфемами, а в психологии речи -- слоговыми элементами.

Некоторые «новые» слова наблюдаются в речи почти всех детей («всехний», «всамделишный»), а другие встречаются в «речевой продукции» только отдельных детей («топтун», «диктун» и др.).

В качестве своего рода пускового устройства для начала освоения той или иной языковой категории выступает момент осознания содержания той или иной семантической категории, обусловленного достигнутым ребенком уровнем когнитивного развития. Так, из этого следует, что дети, как правило, осваивают почти одновременно разноуровневые средства выражения однотипного содержания: лексические, грамматические и фонетические.

Список литературы

1. Глухов В.П. Основы психолингвистики: учеб. пособие для студентов педвузов / В.П. Глухов. - М.: АСТ: Астрель. - 351 с.

2. Горелов И.Н. Основы психолингвистики: учебное пособие / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. - М.: Лабиринт, 2008. - 320 с.

3. Леонтьев А.А. Исследования детской речи. - В кн.: Основы теории речевой деятельности. - М., 1974. - с. 312 - 317.

4. Фрумкина Р.М. Психолингвистика: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - 2-е изд., испр. - М.: Издательский центр «Академия», 2006. - 320 с.

5. Цейтлин С.Н. Язык и ребенок: Лингвистика детской речи: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. - 240 с.

Размещено на Allbest.ru