Вопрос о взаимоотношениях между языком, сознанием и мышлением является весьма актуальным и затрагивающим интересы философии, лингвистики, психолингвистики, психологии и других отраслей знания. Подавляющее большинство исследователей данной проблемы признают несомненной связь между языком и мышлением, однако по-разному понимают природу этой связи. Существует несколько подходов к решению данного вопроса.

Сторонники первого подхода считают, что мышление непредставимо без языка. Подобную точку зрения можно проследить в концепциях И. Канта, В. фон Гумбольдта, М. Мюллера, Ф.Э. Шлейермахера, Ф. де. Соссюра, А.Ф. Лосева, А.А. Реформатского и других философов и лингвистов. Так, Гумбольдт пишет: "Язык есть орган, образующий мысль. Умственная деятельность - совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая бесследно - посредством звука речи материализуется и становится доступной для чувственного восприятия. Деятельность языка и мышления представляет поэтому неразрывное единство. В силу необходимости мышление всегда связано со звуком языка, иначе оно не достигает ясности и представление не может превратиться в понятие. Неразрывная связь мышления, органов речи и слуха с языком обусловливается первичным и необъяснимым в своей сущности устройством человеческой природы".

У сторонников данной точки зрения отсутствует необходимая ясность относительно того, как обеспечивается неразрывность разных по природе (идеальной и материальной) сущностей, а также нет достаточно убедительных доводов, направленных на устранение противоречий между положением о невозможности мышления без языка и реальным наличием разных типов мышления.

Сторонники второго, противоположного подхода к данной проблеме утверждают возможность существования определенной мыслительной деятельности без участия языка. Эту точку зрения разделяют многие психологи, лингвисты и философы, в их числе - Ж. Пиаже, Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Потебня, Ж. Вандриес, Б.А. Серебренников, Б. Рассел, Д.И. Дубровский и др. Так, А.А. Потебня пишет: "В средине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по-видимому, еще не доросла до него, а на высокой степени отвлеченности покидает его, как не удовлетворяющее ее требованиям и как бы потому, что не может вполне отрешиться от чувственности, ищет опоры в произвольном знаке". А.А. Потебня указывал, что свидетельством несовпадения языка и мысли является тот факт, что творческая мысль живописца, музыканта, шахматиста невыразима словом, а в математике самые сложные понятия выражаются не словами, а условными знаками. Д.И. Дубровский в "Проблеме идеального" отрицает абсолютную вербализуемость знания: "внесловесная мысль существует и составляет непременный компонент познавательных процессов". У.Ф. Гормана читаем: "Соответствующие психологические свидетельства наводят на мысль, что дети в возрасте, предшествующем приобретению ими языковых навыков, имеют чувственное знание об окружающем, которое не зависит от параметров лингвистики".

По мнению сторонников данной точки зрения, при решении проблемы соотношения языка и мышления необходимо учитывать наличие так называемых несловесных типов мышления, например, наглядно-действенного (предметного) и наглядно-образного. Однако наличие таких типов мышления не опровергает первый подход. Если согласиться с тем, что типы мышления вычленяются в зависимости от единиц, с помощью которых нерасчлененный мыслительный процесс разделяется на отрезки, способные к перестановкам и комбинированию, то становится ясным: такого рода единицами могут быть лишь сущности, изоморфные по своей природе мышлению. Поскольку мышление имеет информационную природу, постольку действия, образы, звуки, формы и т.п. только в том случае могут рассматриваться как единицы мышления, если они выступают в преобразованном виде, совместимом с природой мыслительной деятельности. А так как в любом случае основным источником, питающим мышление и сознание, является все же язык, то все остальные источники соединяются с мыслительной сферой только через его посредство, то есть с обязательным преобразованием сигналов в единицы, соответствующие традиционным языковым единицам.

Таким образом, первый подход нуждается в обобщении и уточнении, а второй - недостаточно обоснован. При этом оба подхода как бы игнорируют категорию сознания, которая теснейшим образом связана с мышлением и языком. Кроме того, на наш взгляд, в обоих подходах преобладает пришедшее из лингвистики понимание языка как системы знаков.

Для поиска оптимального решения рассматриваемой проблемы требуется, в первую очередь, определиться с понятиями "сознание", "мышление", "язык". Как отмечает Дж. Серл:". никакая теория языка не является полной без объяснения отношения между сознанием и языком, а также того, как значение, то есть производная интенциональность лингвистических элементов, основывается на более глубокой в биологическом отношении внутренней интенциональности "сознание - мозг"".

Понятие "сознание" является более широким по объему, чем понятие "мышление". "Сознание - это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека". В структуре сознания выделяются следующие секторы: телесно-перцептивный, логико-понятийный, эмоциональный и ценностно-мотивационный.

Понятие "мышление" является видовым по отношению к понятию сознания. "Мышление - процесс решения проблем, выражающийся в переходе от условий, задающих проблему, к получению результата. Мышление предполагает активную конструктивную деятельность по переструктурированию исходных данных, их расчленение, синтезирование и дополнение". В.А. Лекторский выделяет несколько видов мышления: мышление на базе восприятия, мышление с помощью наглядных представлений (сюда можно отнести мышление музыканта, писателя, шахматиста и др.), мышление на основе языка. Последний вид мышления может выражаться как в виде внешне выраженной речи, так и в виде речи внутренней. Мышление данного типа". может быть ненаглядным, использовать понятия, непосредственно не соотносимые с восприятием или представлением. Исторически именно этот частный вид мышления - ненаглядное мышление "в уме" - считался выражением сущности мышления".

Наиболее часто употребляемым определением понятия "язык" является следующее: "Язык, система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективируется самосознание личности. Язык является специфическим социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением". На наш взгляд целесообразным будет некоторое уточнение и дополнение данного определения.

Во-первых, язык есть не только у человека, но и у животных. Что же касается проблемы различия между языками человека и животных, то она "сводится не к вопросу о том, могут ли животные оперировать понятиями и суждениями (данные зоопсихологии свидетельствуют о том, что "высшие" животные могут это делать), но к вопросу о том, какова "картина мира", лежащая в основе их языка. В языке животных "картина мира" близка к миру их непосредственных восприятий, тогда как "картина мира" в языке человека простирается далеко за пределы чувственных образов".

Во-вторых, мы считаем весьма интересной мысль о том, что "Приоритет звукового языка относителен и с ним сосуществуют потенциально готовые занять его место визуально-графические, мимические и смешанные формы, а также разнообразные фигуры умолчания". Эта мысль представляется нам важной по той причине, что по традиции, возникшей в лингвистике, а затем перешедшей, в какой-то степени, и в философию, исследователи направляли свое внимание в основном на вербальный звуковой язык, игнорируя существование других форм языка. Эта традиция в большей степени характерна для лингвистики, в меньшей мере - для философии. Так, Л. Леви-Брюль, исследуя примитивные общества, отмечает следующее: "Большинство низших обществ употребляют два языка, один - членораздельно-звуковой, а другой - язык жестов". При этом". человек, который говорит на языке жестов, имеет в своем распоряжении в готовом виде зрительно-двигательные ассоциации в большом количестве: представление о существах и предметах, появляясь в его сознании, тотчас же приводит в действие эти ассоциации. Можно сказать, что он мыслит, описывая предмет".

Кроме того, важной представляется мысль Леви-Брюля о том, что специфика мышления находит прямое отражение в специфике языка: "Совокупность свойств, характеризующих языки, на которых говорят общества низшего типа, вполне соответствует свойствам того мышления, которое в этих языках находит свое выражение. В данных обществах доминирует пралогическое мышление, что проявляется в преобладании чувственно-наглядной компоненты сознания, поэтому". Языки низших обществ всегда выражают представления о предметах и действиях в том же виде, в каком предметы и действия мыслятся глазам и ушам. Общая тенденция этих языков заключается в том, чтобы описывать не впечатление, полученное воспринимающим субъектом, а форму, очертания, положение, движение, образ действия объектов в пространстве, одним словом, то, что может быть воспринято и нарисовано. Языки стремятся исчерпать пластические и графические детали того, что они хотят выразить".

Интересна точка зрения на соотношение мышления и языка высказана В.А. Лекторским в связи с исследованием процесса познания. Он исходит из того, что все имеющиеся знания можно разделить на коллективные и личные. Коллективные знания - это те, которыми располагаем не только мы, но и другие люди. Это "совместное" владение знаниями возможно благодаря тому, что средством их выражения является вербальный язык, общий для всех людей и выражающий только общее, коллективное. Личное же знание, базирующееся на индивидуальном восприятии и существующее часто в виде не вполне ясных и четких образов, сложно выразить в словесной форме. Тем не менее, "Современная научная психология показала, что знание этого рода тоже предполагает использование языка, хотя это использование отлично от коллективного".

Изучив различные подходы к проблеме соотношения языка, мышления и сознания, мы считаем ее возможным решением концепцию, основывающуюся на восходящей к неоплатоникам (Плотин, Порфирий и др.) и развитой Никейскими отцами (Афанасий Александрийский) и особенно отцами - Каппадокийцами (Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский) ипостасной концепции соотнесения общего и единичного.

В соответствии с данной концепцией мышление, сознание (в данном случае понятие "сознание" употреблено в широком смысле: собственно сознание + бессознательное) и язык рассматриваются как ипостаси единого ментально-лингвального комплекса (МЛК). Названные объекты, будучи ипостасями единого, характеризуются как единосущные, неслиянные и в то же время нераздельные. Неслиянность свидетельствует о наличии у каждого объекта своих специфических свойств, а нераздельность - о невозможности рассматривать язык, сознание и мышление изолированно.

Ментально-лингвальный комплекс - это самоорганизующаяся информационная система, функционирующая на основе человеческого мозга. Она обеспечивает восприятие, понимание, оценку, хранение, порождение и передачу информации. В рамках МЛК мышление - динамическая ипостась, сознание - накопительно-оценочная, язык - инструментальная и коммуникативная.

Мышлению присуща динамическая природа, так как оно представляет собой постоянно протекающий в мозгу процесс мыслепорождения, основанный на обработке поступающей по разным каналам информации.

Язык - инструмент мышления, предназначенный обеспечивать целесообразное расчленение импульсов, идущих в мозг от органов чувств. Главная функция языка по отношению к мышлению - дискретизация информационного континуума на информационные сгущения (отрезки) разного объема и содержания.

Сознание ответственно за интериоризацию в форме тех же информационных сгущений окружающего мира, в том числе самого человека как элемента этого мира, с установлением необходимых оценочных и ценностных ориентиров.

Информационные сгущения могут быть названы информемами. Информема - основная односторонняя единица МЛК, представляющая собой некоторую информационную целостность. Будучи выделенной из потока мышления, информема стремится к самообнаружению, с этой целью она должна пройти процесс семиозиса (означивания) и стать двусторонней единицей. Если информема проходит семиозис впервые - это первичное означивание (поиск подходящего означающего и установление между ним и информемой ассоциативной связи по смежности). Если же информема уже проходила семиозис, то имеет место непервичное означивание (поиск информемой присвоенного ей означающего). Информема, прошедшая первичный семиозис, ставится именованной и выступает в качестве концепта; она становится достоянием всех говорящих на данном языке. По сути дела, совокупность всех информем, которыми располагает сознание человека, и есть его знание.

МЛК в целом и каждый компонент в отдельности состоит из "светлой" и "темной" зон. В "светлой" зоне МЛК выступает как осознаваемая и обозреваемая сущность. В "темной" - как функционирующая, но неосознаваемая и необозреваемая сущность.

При порождении мысли МЛК функционирует как мышление, деятельность которого может быть двух типов.

Спонтанное, свободное (мышление ни о чем) - информемы находятся в свободном движении. Они объединяются, взаимодействуют, образую цепочки информем, и также легко разъединяются. Деятельность сознания при этом заключается в оценке новых цепочек: ценные и представляющие интерес информемы обращаются сознанием в свое достояние.

Телеологическое (мышление о чем-то конкретном) - это поиск информем с заранее заданными свойствами. Такое мышление может, в свою очередь, быть дискурсивным и эвристическим. Дискурсивное осуществляется в "светлой" зоне сознания и требует наличия в этой зоне большого количества именованных информем, которые соединяются друг с другом по законам, напоминающим синтаксис внешнего языка. Эвристическое мышление осуществляется в "темной" зоне и оперирует всем репертуаром информем, которые соединяются аграмматично, по закону кратчайших семантических расстояний. Отсюда следует высокая скорость и значительная продуктивность. Данный тип мышления дает возможность получать результат в условиях дефицита информации в "светлой" зоне и позволяет приближаться к прояснению феномена интуитивного постижения истины.

Заключение