Проблема соотношения эгоцентрической речи с иными видами речевой деятельности

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ЭГОЦЕНТРИЧЕСКОЙ РЕЧИ С ИНЫМИ ВИДАМИ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

П.С. Третьякова

В настоящей статье представлены результаты исследования взаимоотношений эгоцентрической речи с другими типами речи (вопрос, ставший предметом разногласий между Л. С. Выготским и Ж. Пиаже). Задача настоящей статьи - уточнение вопроса о соотношениях между этими видами речевой деятельности и как следствие усовершенствование разработанной нами модели формирования навыков неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности. Ранее [3] нами была предложена модель отношений, в которой не учитывалась возможность ин- тенционально-жанровой неоднородности в составе разных видов речевой деятельности. Эта неполнота структуры прежней модели формирования навыков неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности побудила нас к усовершенствованию схемы отношений, которая в настоящий момент учитывает интенцио- нальный фактор в развитии речи (в опубликованных ранее работах обосновывался культурологический аспект данной модели.

Важно отметить, что схема разворачивания высказывания отражает как формирование отдельного высказывания, индивидуального речевого акта, так и развитие и формирование разных видов речевой деятельности в филогенезе и онтогенезе.

неспонтанный речь лингвокогнитивный мышление

В основе рисунка отношений, представленного в данной схеме, лежит метод дедуктивного моделирования с использованием практического материала по экспликации разных видов внутренней речи детей. Автор понимает возникающий интерес читателя к данному практическому материалу, однако включать этот материал в данную статью фрагментарно нецелесообразно, а полностью - невозможно из-за ограниченности объема (к печати готовится работа, в которой материалы эксперимента занимают ведущее положение).

Возвращаясь к представленной в схеме модели отношений, рассмотрим наиболее подробно ее интенциональный фрагмент во взаимодействии с другими ее элементами. Интенции непосредственно связаны с особенностями функционирования нервной системы человека. По гипотезе Т. Н. Ушаковой, они основаны на том, что «мозг человека, подобно остальным органам тела, наделен потребностью и способностью выведения вовне (экспрессии) образующихся в нем внутренних активных состояний. <...> Речевая экспрессия внутренних состояний с механиз- менной стороны может быть охарактеризована как некоторого рода выводящий импульс, в самом общем смысле - рефлекс. В субъективном плане активность, направленная на оречевление некоторого содержания, находящегося в сознании, представляет собой намерение высказаться, то есть интенцию».

На основании эмпирических исследований [8] Т. Н. Ушакова приходит к заключению, что в речевом механизме функционируют два типа интенциональных процессов, то есть она выделяет интенциональности двух уровней: «Интенции первого уровня первичны по происхождению в онтогенезе и непосредственно связаны с особенностями функционирования нервной системы человека. Интенции второго уровня скорее социальны по происхождению и включены в организацию общения между людьми».

Однако, с нашей точки зрения, необходимо разделить выделяемый Ушаковой первичный уровень интенций как минимум на два этапа - первый и второй - поскольку данные этапы существенно отличаются в плане выражения. Первичные интенции выделяемого нами первого этапа не нуждаются в вербальном выражении, они появляются на самых ранних этапах онтогенеза. «Задаток интенцио- нальной голосовой выразительности нормальный ребенок обнаруживает уже в момент рождения, что проявляется в первом крике новорожденного. В данном акте содержатся две стороны и два главных признака будущей речи: выражение психического состояния субъекта и использование для этого голосовой активности. По ходу онтогенеза происходит последовательное и закономерное развитие каждой из этих сторон» [6. С. 224-225]. «В возрасте двух-четырех месяцев у младенцев при нормальном развитии возникают спонтанные вокализации - гуление и лепет, происходящие в состоянии положительного эмоционального знака» [7. С. 13]. Подобная характеристика проявления самых ранних в онтогенезе интенций очень близка описанию аутистического мышления, данному Ж. Пиаже: «Аутистическая мысль подсознательна, а это означает, что цели, которые она преследует, или задачи, которые она себе ставит, не представляются сознанию <.> Она стремится ... к удовлетворению желания и остается чисто индивидуальной; как таковая она не может быть выражена непосредственной речью» [4. С. 46-47 ]. То есть аутистическая мысль - своеобразное «требование» удовлетворить собственные желания.

По культурологической модели формирования навыков неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности [3] в онтогенезе с этапом аутистического мышления соотносится явление «социальной» речи. Примеры «социальной» речи приводит Ж. Пиаже, ссылаясь на С. Шпильрейн, Э. Меймана и В. Штерна, правда, добавляя, что их теории несколько спорны [4]. Однако все эти теории однозначно позволяют нам сделать вывод, что первые, «социальные» слова, не являющиеся еще, как известно, словами с лингвистической точки зрения, выражают интенции первого уровня. Они соотносятся с аутистическим мышлением, так как тоже направлены на удовлетворение желаний, но не выражают его, поскольку оно не требует речевого выражения.

В этом, как нам кажется, кроется ответ на вопрос

Э. Блейлера, как же считать аутистическое мышление первой ступенью дальнейшего развития человеческого мышления, если «низшие животные обладают лишь реальной функцией. Нет такого существа, которое мыслило бы исключительно аутистически.» [1. С. 36]. Пиаже называет эту начальную реалистическую функцию «логикой действия», а не «логикой мысли» [1. С. 39], то есть эти первичные реалистические действия не имеют ничего общего с логическим мышлением. Они - результат интенций первого уровня. Это подтверждает и утверждение Дж. Р. Серля: «.мне представляется очевидным, что младенцы и многие животные, не имеющие языка и не способные осуществлять речевые акты, тем не менее обладают Интенциональными состояниями» [5. С. 100].

Однако, по мнению Т. Н. Ушаковой, первичный уровень интенций воплощается и в эгоцентрической речи. С нашей же точки зрения, эгоцентрическая речь, отражая эгоцентрическое мышление, является уже словесным воплощением первичных интенций выделяемого нами второго этапа. Здесь мы уже имеем право говорить о начале внешней речевой деятельности в полном смысле этого слова. Присоединяясь к точке зрения Ж. Пиаже, Т. Н. Ушакова замечает, что речь начинающего говорить ребенка эгоцентрична. Соответственно, по мере развития мышления от аутистического до логического через эгоцентрическое речь ребенка становится все менее эгоцентрической и более «социализированной» (по определению Ж. Пиаже). То есть с возрастом происходит не только накопление речевых жанров, развивающихся из интенций разного уровня, но и меняется частота их использования в деятельности человека [8. С. 64].

Реалистическое (на рисунке - логическое) же мышление, с точки зрения Пиаже [4], является поздним продуктом, результатом взаимодействия ребенка с окружающей средой. Социум влияет и на развитие интенциональных проявлений. На основе логического мышления возникают уже отмеченные выше «социальные» интенции, или в нашей терминологии интенции второго уровня, или «коммуникативные интенции» [7. С. 16]. Ребенок, начинающий свое речевое общение с интенций выделяемого нами первого уровня, постепенно осваивает ориентацию на внешнюю действительность. Т. Н. Ушакова в результате эмпирических исследований [8] доказала, что с возрастом дети приобретают более взвешенные и соответственно более адекватные формы взаимодействия со сверстниками.

Необходимо объяснить и некоторое смещение в нашей модели отношений этапов «Логическое мышление» и «Социальные интенции» по отношению к этапу «Внутренняя речь (уровень проговаривания)». Поскольку логика, или логическое мышление, может быть разной, то и «социализированная» речь, которая отражает через «социальные» интенции определенные формы логического мышления, минует на раннем этапе онтогенеза этап внутренней речи (уровень проговаривания). Но только высшие формы логического мышления способны эксплицироваться в письменной речи и других формах неспонтанной речи, проходя через этап внутренней речи (уровень проговаривания), сформированный в результате развития эгоцентрической и «социализированной» речи.

Необходимо также отметить тот факт, что отраженная в разработанной нами схеме модель демонстрирует имеющуюся возможность с более сложного уровня развития мышления, речи и графической экспликации речи по каким-либо причинам вернуться к пройденному этапу и воспринимать окружающий мир через призму ранней формы мышления или отражать его с помощью форм ранней графической экспликации внутренней речи (например, с помощью рисунка). То есть предлагаемая нами схема предполагает импликативные отношения между отдельными своими элементами (эти отношения графически изображены в виде стрелок). Эту же возможность «воспользоваться» интенциями разных уровней предусматривает и гипотеза Т. Н. Ушаковой. При развитии мышления усложняются и формы интенций, при этом каждый последующий этап развития интенций базируется на всех предыдущих и сохраняет все формы их экспликации (но не вытекает из них!). Например, человек с развитыми «социальными» интенциями не теряет и форм экспликации первичных интенций. Экспрессия как проявление первого этапа первичных интенций, осуществляемая в раннем онтогенезе не только через звукообразующие, но и через многие другие органы (мышцы рук, ног, лица), у взрослых людей передается с помощью выражения лица, мимических, пантонимических движений, общего двигательного поведения [6. С. 222]. Проявление второго этапа первичных интенций: «Существуют ... и такие ситуации, когда интенция прорывается сквозь культурно насажденные ограничения, запреты, условности. Тогда неудержимо проявляется неуправляемое говорение о себе, своих заботах, интересах. Это так называемое «эго-говорение», «эго-речь» [6. С. 225]. Именно возможностью импликации между этапами схемы объясняется происхождение подобной «эго-речи» из той самой эгоцентрической речи, описанной Ж. Пиаже: та же замкнутость на себе и нежелание интересоваться мнением окружающих. Мы полагаем, ошибочно было бы считать, что обращение к какому- либо пройденному этапу, отраженному в культурологической модели формирования навыков неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности, - явление отрицательное. О возможности существования и экспликации образного мышления наравне с логическим говорят произведения, например, великих мастеров кинематографа (фильмы Ф. Феллини, С. Эйзенштейна, А. Тарковского). А повышенная активность интенции, прорыв социальных ограничений и запретов лежит в основе литературного творчества. У многих поэтов встречаются суждения, согласно которым творческий процесс происходит спонтанно, как бы независимо от автора [6. С. 225].

В результате уточнения вопроса о соотношениях между видами речевой деятельности, что собственно и было задачей настоящей статьи, мы расширили границы представленной нами ранее культурологической модели формирования навыков неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности, основываясь на возможности соотношения разных этапов развития мышления, внутренней речи и форм их экспликации с развитием речевых интенций по доработанной нами классификации Т. Н. Ушаковой.

Следует заметить, что ранее другими авторами не рассматривались пути формирования неспонтанной речи и лингвокогнитивной деятельности. Поскольку созданный нами новый вариант схемы отношений позволяет не только связать разные виды внутренней речи с разными типами речи, но и рассмотреть их соотношение с категорией интенции, мы можем говорить о научно-практической значимости разработанной модели. В частности описанную нами модель отношений представляется возможным использовать в практических целях в процессе обучения детей.

Список литературы

1. Выготский, Л. С. Мышление и речь. Психологические исследования / Л. С. Выготский. - М. : Лабиринт, 1996. - 416 с.

2. Казанцева, П. С. Возможности и формы экспликации предметно-схемного кода внутренней речи / П. С. Казанцева // Третьи Лазаревские чтения : Традиционная культура сегодня : теория и практика. Ч. 2 / под ред. В. А. Михнюкевича. - Челябинск, 2006. - С. 288-292.

3. Месеняшина, Л. А. Внутренняя и графическая речь : проблемы соотношения / П. С. Казанцева, Л. А. Месеняшина // Естественная письменная русская речь : исследовательский и образовательный аспекты. Ч. 2 / под ред. Н. В. Голева. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С. 199-201.

4. Пиаже, Ж. Речь и мышление ребенка / Ж. Пиаже. - СПб. : СОЮЗ, 1997. - 256 с.

5. Серль, Дж. Р. Природа интенциональных состояний / Дж. Р. Серль ; под ред. Д. П. Горского и В. В. Петрова // Философия, логика, язык. - М. : Прогресс, 1987. - С. 96-126.

6. Ушакова, Т. Н. Речевые интенции в межличностном общении / Т. Н. Ушакова // Мир психологии. - 2005. - № 2. - С. 222-230.

7. Ушакова, Т. Н. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса под ред. Т. Н. Ушаковой, Н. Д. Павловой. - СПб. : Алетейя, 2000. - 316 с.

8. Ушакова, Т. Н. Психологическое содержание речи ребенка 3-5 лет / З. С. Бартенева, Т. Н. Ушакова // Вопр. психологии. - 2000. - № 2. - С. 56-65.

Размещено на Allbest.ru