Особенности визуального способа представления информации

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОСОБЕННОСТИ ВИЗУАЛЬНОГО СПОСОБА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ

Вашунина И.В.

Сделанные в статье выводы об особенностях визуального способа представления информации базируются на результатах экспериментального исследования восприятия креолизованных текстов (текстов с иллюстрациями) [1]. В ходе исследования было установлено, что существует возможность визуального представления вербально номинированных качеств и определения статической вероятности визуализации конкретного качества посредством использования определенных параметров изображения (цветовой гаммы, геометрических форм, расположения элементов изображения). Идея о возможности визуального представления понятий не является новой. Наличие возможности визуализации абстрактных понятий было предположено А. Пайвио. На материале русского языка эта идея получила свое развитие в работах В.Ф. Петренко. Признание существования семантики цвета и геометрической формы невозможно без признания визуализируемости самых разных понятий. Базируясь на результатах нашего исследования, мы хотим отметить некоторые особенности визуального способа представления информации и его отличия от вербального способа.

Анализ экспериментальных данных, позволил сделать наиболее общий вывод о невозможности передачи одного и того же содержания абсолютно идентично разными способами вербальным и визуальным. Информация, представленная вербально, в принципе не может быть идентичной информации, представленной визуально (исключение, вероятно, составит описание графиков и схем). И это объясняется не только ограничениями, накладываемыми возможностями формы. Гораздо более важными являются отличия в содержании. При восприятии, как пишет Е.С. Кубрякова, “первоначально складывается ментальная структура воспринятого (обычно, как кажется, она богаче концепта, так как связана с воспринятой извне богатой сеткой тактильных ощущений, с репрезентацией визуального облика объекта, его физических характеристик размера, расположения, формы, запаха и так далее)”. По ходу “ословливания” наблюдается “известная редукция сложившегося образа вещи, выбор той его черты или черт, которые могут представлять объект в целом” [4, с. 357]. То есть процесс символизации образа является процессом его редукции [4, с. 349]. Оставляя в стороне вопрос о том, как именно определяются характеристики, релевантные для данной категории объектов и входящие в состав образа, отметим лишь, что во многих случаях ни цвет, ни пространственное расположение (а иногда и геометрическая форма) в состав образа не входят. То есть эти признаки подвергаются редукции. Вместе с ними, естественно, исчезает и то содержание, которое они могут нести.

Обратимся к примерам. Как было установлено в процессе исследования, изображение округлой формы актуализирует не только понятие “округлый”, но и отчасти (с разной вероятностью) понятия “тяжелый”, “мягкий”, “вялый”. Возникающий при этом понятийный комплекс “округлый несколько тяжелый несколько мягкий несколько вялый” сложно вербализуем (о чем свидетельствует выражение “несколько ...”, очень условно и приблизительно передающее содержание изображения). И очевидно, что содержание этого изображения будет отличаться от содержания слова “округлый”. Рассмотрим образ, вызываемый в сознании оранжевым цветом. Этот цвет ассоциируется с огнем, зноем, закатом, югом, апельсинами и ощущается как теплый, веселый, сухой, живой, беспокойный, активный, радостный, излучающий, крикливый, свежий, красивый, чистый, юный. Вербальное выражение этого понятийного комплекса довольно условно. Ощущение от цвета является синтетическим, то есть сплавом перечисленных вербальных характеристик, что легко проверить с помощью простого эксперимента. Достаточно посмотреть на любое окрашенное пространство, и цвет вызовет целостное ощущение, которое затем может быть разложено на компоненты и вербализовано только сознательно. Такую вербальную характеристику мы и считаем содержанием цветового стимула, хотя на самом деле его содержанием является то самое первичное целостное ощущение. «“Ословливание” мира ведет к более строгой фиксации определенных идей в сознании человека» [4, с. 430], однако при вербализации первичный образ будет повергнут редукции.

В процессе эксперимента были установлены возможности визуализации 50 качеств, и ни в одном случае не выявлено однозначного соответствия “качество визуальный параметр изображения”. Даже если вербально обозначаемое качество имеет единственный вариант визуального представления в 100% случаев, то содержание соответствующего параметра изображения оказывается более широким. Например, определение “бледный” стопроцентно визуализируется с помощью использования бледных тонов изображения. Однако визуальный параметр “бледный” имеет еще и содержательный компонент “легкий”, который отсутствует в слове “бледный”. То есть вербализация этого визуального признака как “бледный” будет кодировать только часть его значения. Поскольку нами исследовались возможности визуального представления совершенно разных с точки зрения содержания характеристик, вряд ли можно предположить, что другие понятия будут иметь принципиально отличные возможности визуализации.

Кроме того, единицы языка разделяются на определенные части речи (существительные, прилагательные, глаголы), “которые активизируют при их использовании разные структуры сознания и вызывают у нас разные ассоциации, впечатления, образы, картины, сцены и т.п.: разные представления и разные типы репрезентаций” [4, с. 59]. Деление вербализованных компонентов значения на части речи, то есть на предметы, действия и признаки обусловлено неизбежностью появления морфологических категорий в вербальной речи. Для характеристики, например, оранжевого цвета совсем неважно различение “огонь гореть горящий”. Как отмечает Е.С. Кубрякова, одни и те же сущности могут кодироваться разными частями речи. Однако за ними будут стоять несколько отличные представления: например, с употреблением глагольных предикатов связано представление о динамичности, а с употреблением неглагольных предикатов представление о статичности [4, с. 145]. Это содержание дополняет содержание цветового стимула, который сам может создавать ощущение динамичности или статичности в зависимости от своих характеристик (тона, насыщенности, светлоты). Таким образом, при вербализации происходит, с одной стороны, редукция визуальной информации (неизбежная в ходе процесса символизации), а с другой стороны, ее дополнение за счет специфических характеристик вербальных единиц (также неизбежное в силу деления слов на части речи).

Отсутствие однозначного соответствия между вербальной и визуальной единицами подтверждает предположение о различном членении действительности в процессе обработки вербальной и визуальной информации. Это значит, с одной стороны, что результатом обработки будут единицы и структуры, отличающиеся по содержанию, а с другой стороны, что невозможно существование вербальных и визуальных единиц идентичного содержания.

При обработке визуальной информации в качестве единицы выделяется объект или, в случае его отсутствия, отдельный параметр, например, цвет или форма. При выделении на изображении объектов в качестве содержания мы воспринимаем синтез содержания самого реального объекта действительности, изображенного на рисунке, ощущения от цвета и ощущения от формы. Именно синтез этих содержаний, для создания которого важно соотношение составляющих, а не отдельные значения объекта, цвета и формы. Рассматривая изображение, мы воспринимаем всю картину целиком, что приводит к созданию сложных синтетических единиц. Точное содержание этих единиц сложно вербализуемо. Всем знакома ситуация, когда при попытке описания изображений человек сталкивается с ощущением недостаточности и неточности вербального языка, что что-то упущено, сформулировано не так. Мы считаем, что причиной этого является различное членение действительности при действии механизмов обработки вербальной и визуальной информации, не позволяющее абсолютно идентично “перевести” визуальный “язык” на вербальный.

Все вышесказанное открывает новый подход к проблеме иллюстрирования вербальных текстов. В нем выделяются четыре аспекта.

Во-первых, иллюстрирование вербального текста может рассматриваться как попытка восстановления компонентов образа ситуации, подвергшегося неизбежной редукции в процессе вербализации, и удаления из этого образа содержания, привнесенного при употреблении языковых единиц. Мы употребляем слово “попытка”, поскольку автор иллюстрации не может точно представить, какой образ ситуации существовал в сознании автора вербального текста (предполагается, что это разные люди). Образ ситуации обогащается за счет восстановления формальных характеристик (цвета, формы, пространственного расположения элементов) со всем сопутствующим им воздействием на реципиентов. Очевидно, что, прочитав о человеке в красной рубашке, невозможно с уверенностью сказать, входила ли в авторский образ семантика цвета (торжественного красного, веселого красного, кровавого красного, пылающего красного), которая затем пропала при вербализации, или же автор оперировал с самого начала вербальными единицами. Иллюстратор решает этот вопрос сам с опорой на содержательно-концептуальную информацию вербального текста. Е.С. Кубрякова замечает: “Различие языковых форм в передаче близкого содержания свидетельствует о том, что само это содержание репрезентируется с разными нюансами, а в конечном итоге возбуждает разные образы обозначаемого при назывании. Каждый языковой знак и/или выражение накладывают свой отпечаток на возбуждаемые ими представления” [4, с. 149]. Поэтому “язык не только отражает или отображает действительность, как мы это привыкли считать: в значительной мере он сам ее структурирует, ибо проводит дискретизацию всего сущего, он ее сам творит” [4, с. 522]. Изображение “стирает” с образа ситуации отпечаток употребления языковых средств, несколько “размывает” созданную языком структуру, “оживляя” лежащее в основе словоупотребления образное начало, удовлетворяя таким образом стремление индивидов возвратить в своем сознании значения “к чувственной предметности мира”[5, с.148]. При этом в сознании реципиентов могут появляться и новые образы, поскольку “в сознании человека многие фрагменты действительности представлены образами, и многое может попасть в поле зрения и быть увиденным (и понятым) без наличия для него специального обозначения” [4, с.305]. Концепты и идеи независимы от языка [3], некоторые образы не имеют вербальных обозначений (или же эти обозначения неточны [4], чувство характеризуется смутностью и неясностью [2] (что может соответствовать скорее, например, семантике цвета, а не слова) эти особенности функционирования сознания приводят к тому, что часть образов наиболее полно может быть представлена визуально, а не вербально. Если же иллюстратор искажает замысел автора (намеренно или нет), то иллюстрация “уводит” реципиентов от понимания смысла вербального текста, заложенного в него автором, и способствует созданию нового смысла, в определенной степени отличного от исходного. В подавляющем большинстве случаев именно так и происходит, поскольку иллюстратор практически не может избавиться от субъективности своего восприятия.

Во-вторых, иллюстрация унифицирует визуальные образы, возникающие в сознании реципиентов при восприятии вербального текста. Е.С Кубрякова отмечает: “Образные репрезентации субъективны, не носят конвенционального характера, и даже когда для них существует реальный референт, в сознании разных людей они могут иметь разные репрезентации” [4, с.347]. Справедливость этого заявления подтверждается реакцией зрителей на иллюстрации к известным литературным произведениям и на экранизации: часто появляется эффект обманутого ожидания, когда визуальное воплощение не соответствует представлениям реципиентов. Иллюстрирование незнакомого реципиентам текста должно привести к формированию зрительных образов, предлагаемых художником.

В-третьих (и это особенно важно), иллюстрирование является по сути попыткой переструктурирования образа содержания вербального текста. Использование параметров изображения, обладающих объемным содержанием (например, мажорной или минорной цветовой гаммы) и, следовательно, большим воздейственным потенциалом, существенно усиливает эффект от восприятия вербального текста. Поэтому вопрос иллюстрирования вербальных текстов должен рассматриваться с точки зрения целесообразности изменения их содержания.

В-четвертых, нужно учитывать тот факт, что создание текстов для массовой коммуникации имеет прагматические цели. В социальной психологии различают два пути изменения установок людей: центральный и периферийный. Центральный путь это убеждение, а периферийный ассоциирование вопроса или объекта установки с позитивными или негативными признаками. И если целью создания вербального текста является изменениеустановок реципиентов по центральному пути, то иллюстрирование это один из вариантов периферийного пути, осуществляющийся в условиях некритичности со стороны реципиентов [6, с. 5 12]. В случае, когда информация, получаемая из иллюстрации (и оказывающая воздействие, не осознаваемое реципиентами), значительно расходится (или противоречит) с содержанием вербального текста есть все основания предполагать попытку манипулирования восприятием информации со стороны создателей КТ.

Литературе

креолизованный текст информация визуализация

1. Вашунина И.В. Взаимодействие визуальных и вербальных составляющих при восприятии креолизованного текста. Нижний Новгород, 2007.

2. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1987.

3. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

4. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., 2004.

5. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

6. Тарасов Е.Ф. Роль эмоционально-эстетической организации речевого сообщения в массовой коммуникации // Эмоциональное воздействие массовой коммуникации. М., 1978..

Размещено на Allbest.ru