Биопсихические основания человеческой деструктивности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Биопсихические основания человеческой деструктивности

С.С. Богдан

История ХХ начала XXI в. не только время выдающихся научных открытий, перевернувших жизнь человечества, время экономического роста и повышения уровня жизни населения, это еще и время, в которое деструктивная деятельность человека приобретает невиданные ранее масштабы. Чтобы выжить, человечеству необходимо минимизировать риски, являющиеся следствием стремления человека к деструкции, а это возможно только при условии глубокого понимания глубинных причин и механизмов деструктивной деятельности человека.

При анализе человеческой деструктивности, согласно Э. Фромму, следует разделять агрессию «доброкачественную» филогенетически заложенного импульса к атаке (или бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни, и агрессию «злокачественную» (деструктивность и жестокость). «Доброкачественно-оборонительная» агрессия необходима для выживания индивида и рода, имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность. «Злокачественно-деструктивная» агрессия свойственна только человеку и практически не наблюдается у других млекопитающих. По Э. Фромму, этот вид агрессии не имеет филогенетической программы и не служит биологическому приспособлению. Главные ее проявления убийство и жестокие истязания не имеют никакой иной цели, кроме получения удовольствия. Причем эти действия наносят вред не только жертве, но и самому агрессору. В основе злокачественной агрессивности не инстинкт, а некий человеческий потенциал, уходящий корнями в условия самого существования человека. Разрушительность это иррациональный (неконструктивный) вариант ответа на экзистенциальные потребности человека.

Для того чтобы опровергнуть представление о присущих человеку от рождения деструктивных наклонностях, мы использовали данные биологии, этологии и нейрофизиологии. И это не случайно, ведь большинство теорий, основывающихся на концепции того, что корни деструктивного поведения заключаются в биологической природе людей, как раз и опираются на результаты исследований этих областей наук.

Анализ работ, посвященных исследованию поведения животных¹, показывает, что некоторые аналоги деструктивной деятельности человека имеются в животном мире, но в целом деструктивность не характерна для других живых существ. У подавляющего большинства представителей животного мира популяционный инстинкт препятствует уничтожению особей своего вида. Межвидовую борьбу животных нельзя считать деструкцией, так как она служит сохранению вида. Внутривидовая агрессия (борьба между представителями одного вида) также выполняет видосохраняющие функции. Она способствует расселению животных на широком географическом пространстве, что обеспечивает максимальную утилизацию имеющихся пищевых ресурсов. Кроме того, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные индивидуумы. Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства².

В отличие от внутривидовой агрессии деструктивная деятельность не выполняет функций сохранения вида. У животных явления, напоминающие деструктивную деятельность, крайне редки и наблюдаются в основном у насекомых. Так, пчелы, муравьи, термиты знают членов своей колонии по запаху и убивают любого вторгшегося к ним «инородца». У высокоорганизованных животных отношение к чужакам становится терпимее. У них иерархические и территориальные проблемы обычно решаются с помощью ритуальных боев и демонстрационного поведения. Так, у морских слонов поединки происходят тогда, когда чужак нападает на доминирующего самца. В этом случае противники мощными передними клыками наносят друг другу удары в шею, и у старых животных шея часто покрыта огромными шрамами. Но по-настоящему серьезные ранения весьма редки, так как драки очень быстро заканчиваются, а побежденного преследуют только до границы территории. У моржей и морских львов, сражающихся за территорию, бои бывают яростными, но также непродолжительными. Причем, как указывает К. Лоренц, чем больше возможностей имеется у животных для нанесения серьезных повреждений особям своего вида, тем сильнее развита у них способность сдерживать свои деструктивные стремления³.

Аналог деструктивной деятельности мы можем наблюдать лишь у крыс и некоторых видов приматов. Только у них наблюдается организованная коллективная борьба одного сообщества против другого. Крысы живут гигантскими семьями, которым свойствен общий запах. По отношению к членам своего сообщества крысы очень миролюбивы, однако к чужакам они проявляют крайнюю враждебность. Борьба между кланами крыс не выполняет видосохраняющих функций внутривидовой агрессии. Эта борьба не служит ни пространственному распределению, ни отбору сильнейших защитников семьи, она представляет собой качественно иное, отличное от внутривидовой агрессии явление, наиболее приближенное к деструктивной деятельности. Нечто подобное наблюдается и у некоторых видов приматов. Так, М. Л. Бутовская отмечает, что у шимпанзе самцы предрасположены к тому, чтобы объединяться в группировки и совершать набеги на соседние территории, убивая соперников (самцов)⁴. Причем шимпанзе убивают лишь представителей иного сообщества, не причиняя вреда членам своего общности. Возможно, такое поведение представляет собой прообраз войн, которые ведут между собой люди.

Итак, у большинства животных, за исключением общественных насекомых, крыс и шимпанзе, популяционный инстинкт запрещает уничтожение себе подобных. Причем у животных, которые в состоянии легко убить существо примерно таких же размеров, как они сами (например, ворон, волк, тигр), существуют сильные тормозящие механизмы, предотвращающие деструкцию, направленную на представителей своего вида. Однако при перенаселении популяционный инстинкт ослабевает и усиливается внутривидовая конкуренция, регулирующая численность популяции. Если размеры популяции превышают ресурсы среды, крупные млекопитающие ведут настоящие драки с серьезными ранениями, приводящими к гибели потерпевшего поражение.

Как было показано выше, стремление к уничтожению особей своего вида у животных сильно подавлено, чему способствует популяционный инстинкт. Как правило, высокоорганизованные животные решают возникающие у них иерархические и территориальные проблемы с помощью ритуальных боев или демонстрационного поведения. Территориальные животные ведут кровавые драки с представителями своего вида лишь в случаях, когда размеры популяции существенно превышают пищевые ресурсы окружающей среды. Аналог деструктивной деятельности мы можем наблюдать лишь у некоторых видов насекомых (муравьев, пчел), которые уничтожают представителей других колоний, вторгшихся к ним, а также у крыс и шимпанзе, ведущих организованную борьбу одного сообщества против другого.

Рассмотрев особенности поведения животных, обратимся к анализу нейрофизиологических оснований деструктивной деятельности человека. Анализ литературы показывает, что она обусловлена особенностями протекания нейродинамических процессов, свойствами эндокринной системы, а также рядом генетических факторов.

Существенное влияние на осуществление деструктивной деятельности оказывают два основных образования головного мозга: лимбическая система, состоящая из разнообразных структур, функция которых заключается в контролировании основных влечений и эмоций, и кора головного мозга, ответственная за целый комплекс когнитивных функций, которые имеют существенное значение в процессах научения, прогнозирования последствий и выбора реакции. Вполне возможно, что повреждения лобной доли коры головного мозга приводят к усилению реакции человека на мгновенные воздействия окружающей среды. В этом случае обыкновенные раздражители вызывают неадекватные реакции. Лица, имеющие повреждения лобной доли неокортеса, скорее всего, будут реагировать на провокацию импульсивно и агрессивно, а также проявлять раздражительность и дурное настроение. Американские ученые Брайэн, Скотт, Голден и Тори сообщают, что заключенные, у которых диагностировались повреждения мозга, были более склонны к совершению преступлений с применением насилия, нежели те, у кого таких повреждений не было. Обследование группы немотивированных убийц, проведенное в Англии Д. Уайльдом и Д. Пондом, показало, что большинство из них имели аномальную электроэнцефалограмму (ЭЭГ). Аномальные ЭЭГ обнаружились почти у двух третей убийц в возрасте до 30 лет. Давно известно, что немотивированные вспышки бешенства характерны для височной эпилепсии. Так, Г. Гасто указывает на то, что вспышки параксизмального бешенства, часто по самым ничтожным поводам, обнаруживаются почти у 50 % больных височной эпилепсией⁵. Таким образом, люди с синдромом дисконтроля, вызванным поражением головного мозга, склонны к деструктивным действиям и представляют опасность для общества.

В последние годы в печати появляются сведения о влиянии белкового фермента моноаминооксидаза (МАО) на формирование деструктивной деятельности⁶. Этот фермент ответственен за разрушение молекул нейромедиаторов, действующих на нервные клетки тормозящим или угнетающим образом. В норме нейромедиаторы (ацетилхолин, норадреналин, серотонин, гамма-аминомасляная кислота) оказывают влияние на нейрон непродолжительное время. Фермент моноаминооксидаза словно освобождает пространство для прохождения нового импульса. Снижение уровня МАО в мозгу приводит к накоплению нейромедиаторов и перевозбуждению мозга. Именно дефект в гене МАО может способствовать деструктивному поведению.

Это подтверждается и другими исследованиями. Так, И. М. Кветной указывает, что у больных депрессиями, покончивших жизнь самоубийством, содержание серотонина в мозге было значительно ниже, чем у людей, умерших при других обстоятельствах⁷. Зависимость между склонностью к деструкции и уровнем серотонина подтверждают и экспериментальные исследования животных. Так, Т. Бахур приводит данные, что у крыс с повышенной активностью, агрессивностью отмечается более низкий уровень общего содержания в мозгу серотонина. В других исследованиях у мышей, отличающихся особой агрессивностью, было обнаружено низкое содержание серотонина в переднем мозге и повышенное норадреналина в стволовых его отделах⁸. Таким образом, концентрация серотонина в ткани мозга человека оказывает определенное влияние на деструктивную деятельность.

Возможно, имеется определенная связь между особенностями гормональной системы человека и его склонностью к деструктивной деятельности. Высказываются предположения, что тестостерон должен иметь прямое отношение к деструктивности⁹. В какой-то мере это подтверждается наблюдениями этнологов. Так, мужчины индейского племени яномаме, живущие в сельве Бразилии и Венесуэлы, чрезвычайно воинственны, между их деревнями постоянно ведутся разрушительные войны. При этом характерно, что мужчины-убийцы яномаме имеют в среднем в два с половиной раза больше жен и в три раза детей, чем более спокойные мужчины. Даббс и Моррис, проанализировав личные дела 4 тысяч ветеранов войны, также пришли к выводу о наличии связи между уровнем тестостерона и склонностью к антиобщественному поведению, к насильственным действиям¹⁰. Однако связь между уровнем гормонов и деструктивностью не является прямой, то есть тестостерон может влиять на другие индивидуальные факторы, что, в свою очередь, способствует совершению деструктивных действий. Как справедливо отмечает Э. Берн, мы не вправе считать гормоны, вырабатываемые железами внутренней секреции, «...источником энергии и стремлений к созиданию или уничтожению; действительное их назначение в том, что они придают этим стремлениям добавочный пыл, а для осуществления их высвобождают дополнительную энергию»¹¹. Скорее всего, для того, чтобы способствовать повышению деструктивности, гормоны должны вступить во взаимодействие с социальными факторами.

Также рядом исследователей высказываются предположения, что склонность к деструктивной деятельности сильнее выражена у людей с кариотипом (совокупность морфологических признаков хромосом) XYY. Для таких лиц характерно проявление чрезмерной агрессии, внезапных вспышек насилия, а также задержки в умственном развитии. Имеются данные, что среди преступников, совершивших насильственные преступления, хромосомный тип XYY встречается значительно чаще, чем среди индивидов, представляющих другие группы населения. Так, В. П. Эфроимсон отмечает, что среди преступников эффект лишней Y-хромосомы встречался в 10 раз чаще, чем у людей в среднем¹².

Но на это можно посмотреть и с другой стороны. Большая, по сравнению с лицами XY, склонность лиц XYY к насилию, скорее всего, имеет социальную, а не физическую основу. Так, будучи физически более развитыми по сравнению со своими сверстниками, такие лица могут подружиться с людьми старшего возраста и, таким образом, на ранней стадии своего развития попасть под влияние преступных, склонных к насилию типов. Кроме того, имея высокий рост, они зачастую получают преимущество при своих агрессивных выпадах против окружающих и поэтому быстро усваивают агрессивную манеру поведения. Американский ученый Уиткин и его коллеги в результате проведенного исследования пришли к выводу, что лица с хромосомным набором XYY преобладают среди осужденных преступников потому, что интеллектуально они менее развиты, и поэтому их легче арестовать и отдать под суд¹³. Таким образом, данные о влиянии набора половых хромосом на деструктивное поведение человека достаточно противоречивы и нуждаются в дальнейшей проверке.

Итак, несмотря на то, что в некоторых случаях действительно можно говорить о наследуемой склонности к деструктивной деятельности, это отнюдь не означает, что деструктивность как таковая просто передается из поколения в поколение. Различные структуры нервной системы и протекающие в них процессы оказывают серьезное влияние на поведение человека, поэтому повреждения головного мозга достаточно часто являются причиной деструктивных действий. Также, на склонность к разрушению воздействует концентрация серотонина в ткани мозга. Известно, что половые гормоны, особенно тестостерон, некоторым образом связаны с деструктивной деятельностью. Однако специальные исследования показали, что степень их влияния довольно ограничена. Существует и определенная генетическая предрасположенность к деструктивной деятельности, в частности, дефект в гене МАО и наличие лишней Y-хромосомы. Однако данные о влиянии нейрофизиологических факторов на деструктивную деятельность человека достаточно спорны и нуждаются в дальнейшей экспериментальной проверке.

Таким образом, деструктивность и жестокость не являются сущностными чертами человеческой натуры, однако могут достигать значительной силы и распространенности. Их объяснение следует искать не в унаследованном от животных предков разрушительном инстинкте, а в тех факторах, которые относятся к специфически человеческим условиям существования. Так, даже в форме защитной реакции агрессивность у людей встречается значительно чаще, чем у животных. Анализируя деструктивную деятельность человека, всегда нужно иметь в виду, что нейрофизиологические процессы протекают в социокультурном контексте. Тем самым, деструкция скорее биологически потенциальна, а не биологически детерминирована.

психический деструктивный гормональный агрессивность

Примечания

1 Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / пер. с нем. Э. М. Телятниковой. М. : АСТ : МОСКВА : ХРАНИТЕЛЬ, 2007. С. 138164.

2 Лоренц, К. Агрессия (так называемое «зло») / пер. с нем. Г. Ф. Швейника. М. : Прогресс : Универс, 1994. С. 156-191.

3 Там же. С. 168.

4 Бутовская, М. Л. Агрессия и примирение как проявление социальности у приматов и человека // Обществ. науки и современность. 1998. № 6. С. 152.

5 Бэрон, Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон ; пер. с англ. С. Меленевской, С. Шпак. СПб. : Питер, 1999. С. 240-244.

6 Лалаянц, И. Убийство начинается в нейроне // Лит. газ. 1994. № 35. С. 12.

7 Кветной, И. М. Вездесущие гормоны. М. : Молодая гвардия, 1988. С. 76.

8 Бахур, В. Т. Это неповторимое «Я». М. : Знание, 1986. С. 39.

9 Там же. С. 464.

10 Берн, Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. СПб. : МФИН, 1992. С. 36.

11 Эфроимсон, В. П. Генетика этики и эстетики. СПб. : Талисман, 1995. С. 185. Бэрон, Р. Указ. соч. С. 236.

Размещено на Allbest.ru