Проблема исследования психических состояний

Размещено на http://www.allbest.ru/

саморегуляция депривация профессиональный психологический

Проблема исследования психических состояний

В современной психологической науке в многочисленных исследованиях накоплен большой пласт знаний о саморегуляции человека, его организма и личности, психических явлениях разной сложности. В широком смысле понятие "психологическая саморегуляция" определяет высший уровень регуляции поведенческой активности биологических систем, отражающих качественную специфику реализующих ее психических средств отражения и моделирования действительности и самого себя, своей активности и деятельности, поступков, их оснований (П.К. Анохин, Г. Ананьев, К.А. Абульханова-Славская, Ж. Пиаже, Д. Ковач, О.А. Конопкин, С.Л. Рубинштейн, И.М. Сеченов и др.).

Анализ сложного и противоречивого процесса развития проблемы саморегуляции в психологии в аспекте ее психологического содержания позволяет дифференцировать основные направления ее развития. Ведущим направлением в этих исследованиях является изучение проблем саморегуляции психической деятельности человека, которые представлены в работах К.А. Абульхановой-Славской, Н.А. Бернштейна, О.А. Конопкина, А.Н. Леонтьева, Б.Ф. Ломова, Г.С. Никифорова, С.Л Рубинштейна и др. Исходя из представлений об активностной природе саморегуляции, эти и другие авторы подчеркивают ее преимущество перед регуляцией. (Н. Винер, Е.С Геллер, Л.П. Гримак, В.А. Пономаренко, Н.М. Пейсахов и др.).

Наиболее полно проблема саморегуляции в деятельностном аспекте представлена в структурно-функциональном подходе к анализу психической саморегуляции произвольной активности, разработанном О.А. Конопкиным и его последователями. Саморегуляция произвольной активности человека понимается ими как "системно организованный психический процесс по инициации, построению и управлению всеми видами и формами внешней и внутренний активности, которые направлены на достижение принимаемых субъектом целей" (В.И. Моросанова, 2001).

Перспективными для решения проблем саморегуляции являются фундаментальные исследования, реализующие основные принципы системного и субъектно-деятельностного подходов. В концепции функциональной системы П.К. Анохина и в модели построения движений Н.А. Бернштейна показано, как соотносятся высшие регуляторные системы субъекта с более низкими, физиологическими. На разных уровнях регуляции рассматриваются когнитивные процессы переработки информации в работах Б.Ф. Ломова, Е.Н. Суркова, В.Ф. Рубахина, Н.Д. Заваловой, В.А. Пономаренко, Д.Н. Завалишиной, В.А. Барабанщикова, Д.А. Ошанина, R.S. Lazarus, W.R. Reitman и др. Субъектный подход дает возможность реализовать в экспериментальных исследованиях саморегуляции в деятельности человека принципы активности, развития и показать, что именно они и составляют ядро саморегуляции (К.А. Абульханова-Славская, А.А. Асмолов, Л.И. Анциферова, А.В. Брушлинский, О.А. Конопкин, В.И. Моросанова, Д.А. Ошанин, В.А. Петровский, Е.В. Шорохова и др.).

В настоящее время изучение психической саморегуляции и различных уровней психического отражения (ощущения и восприятия, представлений и речемыслительных процессов, психического состояния и эмоций) является одним из ведущих направлений в исследованиях надежности человека-оператора. Психологические вопросы регуляции и саморегуляции деятельности человека-оператора в плане повышения его эффективности и надежности последовательно изучаются в целом ряде работ (М.А. Котик, Н.Ф. Круглова, Б.Ф. Ломов, В.Л. Марищук, В.Д.Небылицын, Г.С. Никифоров, В.Ф. Рубахин и др.) В последние годы в связи с возрастающим значением проблемы повышения надежности человека в экстремальных и особых условиях деятельности существенно возрос интерес к проблеме саморегуляции ФС, так как именно в этих условиях роль ФС в обеспечении профессиональной деятельности становится ведущей (В,А. Бодров, В.А. Глазкова, Л.Б. Ительсон, Г.С. Никифоров, А.К. Полыпин, С.В. Сергеев, Л.И. Филимоненко, Л.С. Хачатурьянц, В.В. Чебышева и др.).

Кроме того, имеются исследования, в которых психическую саморегуляцию состояния изучают как специфическую активность субъекта, направленную на преобразование своего состояния, то есть как действие и включают его в структуру деятельности (Е.П. Ильин, А.Б. Леонова, В.И. Медведев, Ю.Я. Стрелков и др.), как дополнительный вид деятельности, направленный на восстановление сил организма и активизацию работоспособности (С.И. Крапивинцева), как преобразовательскую деятельность, в которой объектом является организация функций самого субъекта (В.К. Калин).

Данные исследования, безусловно, внесли существенный вклад в разработку психологических проблем саморегуляции деятельности и функциональных состояний. Но в то же время нельзя не отметить их направленность на решение частных вопросов: разработку психофизиологических методов саморегуляции состояния человека, применение психотехнических методик для коррекции, компенсации или лечения последствий экстремальных воздействий, эмоциональной регуляции состояний в учебной, спортивной и отдельных простейших видов профессиональной деятельности (преимущественно в нормальных условиях). Данные исследования также ограничены доминированием анализа ПСР ФС без рассмотрения взаимосвязи психологической структуры саморегуляции ФС с деятельностью и личностью субъекта.

Таким образом, следует сделать вывод о необходимости разработки новых теоретических и методологических подходов к исследованию психической саморегуляции состояния субъекта в ее взаимосвязях с регуляторными механизмами профессиональной деятельности, индивидуально-личностными свойствами. Особо актуальным решение этих задач становится в настоящее время для обеспечения надежности, работоспособности операторов и повышения их устойчивости к воздействию экстремальных факторов в сложных видах профессиональной деятельности по управлению современными потенциально опасными технологиями.

Экспериментальные исследования проводились в лабораторных и полунатурных условиях; моделировались экстремальные факторы и разные виды деятельности (сенсорно-перцептивная и сенсомоторная, операторские функции разной сложности); функциональные состояния диагностировались современными и специально разработанными методами оценки психофизиологических и психических состояний и работоспособности оператора (ЭЭГ, КГР, ЧСС, частота дыхания, субъективные и личностные методы, тесты и опросники, наблюдение, опрос, репортаж и результативные характеристики деятельности).

Для моделирования экстремальных условий в лабораторных экспериментах использовался метод непрерывной операторской деятельности (РНД) с депривацией сна длительностью 48, 56 или 72 часов (в разных сериях). В качестве дополнительных условий моделировались рабочие места космонавтов, питание, водообеспечение, относительная гиподинамия и сенсорная депривация, элементы самоконтроля и оперативного медицинского контроля. Часть экспериментов проводились в сурдокамере и в условиях качки на специально оборудованном плавучем стенде.

В качестве испытуемых в экспериментах принимали участие профессионалы - космонавты, методисты по их профессиональной подготовке, инженеры-испытатели предприятий космической, авиакосмической и оборонной промышленности. Кроме того, принимали участие испытуемые, специально обученные методам аутотреннинга (АТ), позно-тонической и дыхательной йоги.

В экспериментах было показано, что зависимость непроизвольных и неосознаваемых способов саморегуляции (ориентировочная реакция и когнитивная активация) от общего уровня бодрствования и любых изменений в окружающей среде, в том числе появления посторонних сигналов, резко снижает их регулирующие функции даже при не очень значительных изменениях ФС - в состояниях напряженности и выраженного утомления. На устойчивость и структуру когнитивной активации влияют одновременно деятельностные и активационные детерминанты, что дает основание рассматривать изменения в паттернах когнитивной активации в качестве более надежных предиктов деятельности и ФС по сравнению с уровнем бодрствования. Проявление в паттернах когнитивной активации операциональных и содержательных процессов деятельности (таких, например, как восприятие информации, поступающей к исполнителю в начале и процессе деятельности, момент принятия решения и др.) позволяет предположить, что когнитивная активация отражает активность регуляторных специфических механизмов и одновременно входит в структуру деятельности и, соответственно, ее необходимо рассматривать в качестве неосознаваемого и неуправляемого субъектом активационного компонента деятельности.

На последующих этапах исследования была сделана попытка "опроизволить" (по выражению И.М. Сеченова) психофизиологические механизмы саморегуляции, то есть довести динамику показателей какой-либо функции организма до уровня сознания, используя методы обратной связи (ОС) по показателям деятельности и уровню тонической составляющей КГР.

Анализ общих тенденций влияния этих видов ОС на эффективность деятельности и функциональное состояние оператора в процессе длительной работы в этих условиях показал, что вероятность появления положительного эффекта при предъявлении обратной связи превышает в 0,5-4 раза вероятность отрицательного эффекта и зависит от специфики показателя деятельности, текущего состояния испытуемого, этапа и режима работы. В целом, число испытуемых, на деятельность которых ОС оказывает положительное влияние, больше 50% от общего числа испытуемых, а в состоянии напряженности - приближается к 90%.

В процессе РНД более успешными в саморегуляции ФС и поддержании работоспособности были субъекты, специально обученные (до начала эксперимента) известным произвольным системам саморегуляции состояния, таким, как АТ, позно-тоническая и дыхательная йога. Работоспособность этих операторов после сеансов АТ, даже на третьи сутки бодрствования в РНД, восстанавливалась до исходного уровня и удерживалась на таком уровне в течение 4-5 часов, что соответствует в целом ранее полученным нами данным о положительном влиянии этих методов управления собственным состоянием на многие показатели ФС - в первую очередь на параметры биоэлектрической активности и психическое состояние (Л.П. Гримак, Л.Г. Дикая, А.К. Епишкин, Ю.Ф. Исаулов, А.А. Репин, А.М. Свядощ, Л.С. Хачатурьянц и др.).

Результаты экспериментов по данным ЭЭГ выявили операциональную структуру АТ; анализ субъективных и объективных показателей деятельности и состояния позволил отнести АТ к специфическому виду психической деятельности, имеющей цель, мотив, образ состояния организма на текущий момент и образ потребного состояния. Цель и мотивы произвольной саморегуляции в деятельности профессионала при проведении АТ имеют свою специфику: они подчинены целям и задачам деятельности и направлены на оптимизацию ФС до уровня, необходимого для выполнения деятельности (в отличие от других испытуемых, у которых саморегуляция направлена на поддержание или восстановление своего состояния).

Хотя структурный состав психологической системы этой деятельности по саморегуляции ФС аналогичен системе операторской деятельности, ее компоненты имеют принципиальные особенности:

в ней совмещены субъект и объект деятельности; ее цель - оптимизация собственного состояния; ее основных действия направлены на изменение ФС, то есть на самовоздействие; средства саморегуляции включают переживание, образ, движение, мышечные и дыхательные упражнения и другие произвольные способы. В процессе адаптации в саморегуляцию ФС включаются все более произвольные способы ПСР, субъектом осознаются цели этой произвольной активности, усложняется ее структура, формируются компоненты и составляющие психологической системы саморегуляции как целостной и самостоятельной деятельности.

Возможность дифференциации испытуемых по специфике используемых ими приемов и способам саморегуляции состояния на группы с преобладанием волевой, эмоциональной и произвольной психофизиологической саморегуляцией поставила вопрос о том, в какой степени и какими индивидуально-психологическими характеристиками они детерминируются, и какие из них определяют индивидуальный стиль саморегуляции состояния.

Материалы, дающие ответы на поставленные вопросы, представлены в следующей третьей главе, в которой рассматриваются основные особенности психической саморегуляции ФС субъекта как самостоятельной деятельности, определяющие ее эффективность: индивидуальный стиль саморегуляции и образ ФС.

Выбор индивидуально-психологических и психофизиологических детерминант для анализа природных предпосылок индивидуального стиля (ИС) саморегуляции состояния был основан на выделении различий и сходства индивидуальных особенностей испытуемых, относящихся к группам с разной формой или с разной направленностью сформированных у них средств и способов ПСР состояния (на активационный, .эмоциональный или регулятивный компоненты ФС).

Анализ закономерностей изменения активационно-энергетического компонента ФС, проведенный по комплексу вегетативных показателей и ряду субъективных показателей, выявил достоверные различия у испытуемых в этих группах по типу вегетативной саморегуляции. Эти группы различались по таким личностным и психодинамическим характеристикам, как уровень нейротизма, экстра/интроверсии и личностной тревожности.

Для испытуемых с преобладанием эмоциональной формы саморегуляции ФС характерны высокие уровни личностной и ситуативной тревожности, нейротизма; в этой группе отмечалась самая высокая среди всей выборки испытуемых напряженность в деятельности и общении. У них преобладал трофотропный вегетативный тонус, наблюдались выраженные и разнонаправленные вегетативные сдвиги во время РНД.

Испытуемых с выраженной волевой регуляцией отличали высокие значения показателей экстраверсия, нейротизма и личностной тревожности и меньшая зависимость психических переживаний и деятельности от состояния физиологических функций; в этой группе испытуемых преобладал эрготропный вегетативный тонус. У испытуемых с более развитой произвольной ПСР (специально обученных до начала эксперимента) уровень вегетативного обеспечения был достаточно сбалансированным и устойчивым на всем протяжении эксперимента; их отличали низкие значения уровня тревожности и напряженности и средние значения экстра- и интроверсии.

На основании этих данных по вкладу индивидуально-психологических и личностных свойств в процесс формирования ИС была сформирована двухуровневая модель индивидуального стиля саморегуляции состояния: на первом, физиологическом, уровне саморегуляции действует механизм энергетического обеспечения саморегуляции - эрго/трофотропный тип вегетативной регуляции; на втором психодинамическом уровне - механизм, обеспечивающий поведенческую и эмоциональную вариабельность личности (уровень экстра/интроверсии). В качестве показателей сбалансированности в работе этих механизмов регуляции были приняты уровень нейротизма, характеристики психического состояния и психосоматического здоровья, а также величина суммарного отклонения от аутогенной нормы, которая является своеобразной мерой гармоничности или внутренней оптимальности психофизиологического состояния человека (К. Шипош, А.И. Юрьев, M. Lusher, H. Wollnofer).

Для подтверждения разработанной модели ИС саморегуляции состояния и установленных взаимосвязей между психофизиологическими и индивидуально-психологическими уровнями саморегуляции состояния были проведены эмпирические исследования на большей выборке испытуемых (227 человек - студентов и ткачих), в процессе выполнения которых использовались те же методы оценки ФС и индивидуального стиля. Кроме того, оптимальность индивидуального стиля саморегуляции состояния определялась нами по влиянию ПСР на психическое состояние и здоровье, на поведение и работоспособность человека, на отношения с окружающими на работе и дома.

Результаты эксперимента показали, что самый предпочтительный стиль саморегуляции у лиц, относящихся к группам с выраженной экстравертируемой направленностью, сопровождающейся достаточным энергообеспечением (определенный как гармонический тип), и у лиц, входящих в группу с выраженной интровертиро-ванностью в сочетании с достаточно низким энергообеспечением (экономичный тип). На рис. 3 представлены данные симптоматики ФС испытуемых с разными индивидуальными стилями саморегуляции.

Самыми неблагополучными были экстра- и интроверты с выраженной трофотропностью (соответственно затратный и накопительный типы). В эти группы вошло наибольшее число испытуемых cо сниженным самочувствием (у 72% и 84% соответственно), активностью ( 71% и 60%) и настроением (50% и 60%); а уровень энергетического обеспечения у испытуемых ниже почти в два раза.

Резюмируя, можно сказать, что наиболее адаптивными и стрессоустойчивыми являются субъекты, у которых затраты энергии соответствуют их ресурсам или быстро пополняются как за счет врожденных свойств, при условии владения разнообразными способами и приемами саморегуляции состояния, помогающими им быстро и успешно восстанавливать свои ресурсы. Характеристики психической вариабельности личности определяются взаимодействием эмоционального и регулятивного компонентов, которые, как известно, наиболее связаны с активационным и регулятивным компонентами саморегуляции состояния, а именно с уровнем вегетативной регуляции и вертированности. Поэтому несовершенство активационных и регулятивных компонентов и нарушение баланса между ними формирует неоптимальный стиль саморегуляции и в определенной степени предопределяет структуру психической вариабельности личности, которая как бы надстраивается над физиологическим и психодинамическим уровнями, составляющими ядро ПСР, компенсируя или усиливая недостатки стиля.

Результаты экспериментов также выявили ведущую роль образа ФС в процессе самостоятельного освоения или направленного обучения средствам саморегуляции и в более эффективном и адекватном использовании способов и средств ПСР на разных стадиях адаптации.

Для исследования роли и места образа состояния в психической саморегуляции был сформирован комплекс методик, включающий субъективные и объективные методы оценки и самооценки. ФС на разных уровнях: физиологическом, психологическом и поведенческом. Результаты данных методик позволяли оценивать образ состояния по следующим характеристикам: по "мощности" (общее число употребленных в описании определений), "сложности" (число различных признаков в описании ФС), "целостности" (связность, логичность описания, отражение взаимосвязей между отдельными компонентами ФС) и "дифференцированное(tm)" (специфичность, самостоятельность каждого компонента в описании ФС). Эти показатели были объединены в общую характеристику - сформированность или развитость образа ФС.

Наиболее целостные, яркие и четкие образы текущего и потребного состояния были зарегистрированы в группе испытуемых с развитой произвольной ПСР, а нечеткие, менее дифференцированные образы - в группе испытуемых с эмоциональной ПСР. Низкий уровень субъективного отражения состояния у испытуемых второй группы приводил к тому, что они не всегда адекватно оценивали свое состояние. Поэтому, имея значительные функционально-энергетические резервы, они отличались нерациональностью в применении приемов ПСР и, как следствие, нестабильностью ФС, что и являлось одной из причин их неустойчивости в РНД.

Сравнивая полученные данные с известными теоретическими представлениями, можно сказать, что отличие образа ФС (как образа внутреннего мира) от образа профессиональной деятельности заключается в специфичности его предмета - собственного состояния, низкого уровня вербализации, высокой степени переживания. Образ ФС обычно включен в отражение предметного мира и маскируется в нем, что создает определенные сложности для его выделения и исследования. Поэтому для того, чтобы повысить регулирующую роль образа ФС состояния, его надо формировать еще на этапах профессионального обучения и подготовки одновременно с образами профессиональной деятельности.

Для изучения содержания и динамики мотивационно-целевых компонентов деятельности испытуемых в процессе адаптации к условиям РНД был применен контент-анализ данных, полученных методом мотивационной индукции Ж. Нюттена, который позволил оценить цели и мотивацию по трем категориям: релевантным деятельности, релевантным состоянию и иррелевантным (не относящимся к деятельности и состоянию).

Результаты экспериментов показали, что в процессе адаптации к условиям РНД у испытуемых с личностной ориентацией на состояние по мере ухудшения ФС происходит формирование новой цели, направленной на саморегуляцию состояния, которая сначала подчиняется основной цели (успешность профессиональной деятельности), потом они становятся равными по значению. Именно на этом этапе адаптации перед субъектом вставала задача совмещения двух видов деятельности - профессиональной и по саморегуляции состояния. При этом возможно было частичное или полное несовпадение мотивов и целей этих двух видов деятельности и, соответственно, их векторов "мотив-цель". У этих испытуемых (с преобладающей эмоциональной саморегуляцией) постоянно происходила борьба мотивов: то все усилия они направляли на выполнение операторской деятельности, то на поддержание ФС, когда чувствовали, что изменения, происходящие в состоянии, не позволяют хорошо и качественно ее выполнять.

Участвовавшие в эксперименте профессиональные операторы (с выраженной волевой саморегуляцией) до конца эксперимента стремились выполнять операторскую деятельность как можно лучше; в условиях ее интеграции с деятельностью по саморегуляции ФС во главе иерархии мотивов всегда стояли мотивы и цели ведущей для них профессиональной деятельности.

Установлено, что возможность и целесообразность совмещения двух видов деятельности зависит от ряда факторов: вида деятельности и возможности распределения внимания между ее выполнением и действиями по саморегуляции, уровня профессиональной подготовки, характера и степени несоответствия состояния и деятельности, выбираемых способов ПСР и сформированности ее навыков. Наибольшие возможности для совмещения этих видов деятельности отмечались при выполнении простейших видов операторской деятельности (сенсомоторная деятельность, деятельность по слежению за периодическими сигналами, деятельность по отмериванию временных интервалов и деятельность, моделирующая работу авиадиспетчеров). Возможности совмещения резко ограничены для сложных видов сенсорно-перцептивной и интеллектуальной деятельности.

Результаты анализа межсистемного взаимодействия психологических систем саморегуляции состояния и профессиональной деятельности позволили сформулировать новый подход к решению проблем регуляции функционального состояния, в соответствии с которым ФС рассматривается как результат динамического взаимодействия двух психологических, систем: профессиональной деятельности и деятельности по саморегуляции психофизиологического состояния субъекта деятельности. На продуктивность этого взаимодействия оказывают влияние внутренние изменения в организме субъекта, психические состояния и переживания субъекта, с одной стороны, а также требования профессиональной деятельности и условия ее выполнения, с другой стороны. Саморегуляция ФС выступает в форме разрешения противоречия между этим потоками изменений за счет "перевода" факторов внешнего воздействия во внутреннее изменение состояния субъекта. Неоднозначность и индивидуальные различия в изменениях ФС определяются также взаимодействием целей, мотивов и детерминант этих двух видов деятельности, интенсивностью и качественным своеобразием регулятивных систем, участвующих в саморегуляции состояний и деятельности.

На основе этого подхода предложена новая модель классификации средств саморегуляции ФС, основанная на следующих критериях: произвольность-непроизвольность; осознанность-неосознанность; преимущественная направленность на эмоциональный, когнитивный или регулятивный компонент ФС; включенность неспецифических или специфических механизмов, ответственных за генерализованную или локальную активацию; отношение к компонентам психологической системы деятельности.

Как показали результаты анализа динамики адаптации к условиям РНД, общую направленность активности субъекта задают особенности мотивации (мотив достижения или избегания - по теории X. Хекхаузена) независимо от того, какую деятельность испытуемые выполняют или намерены выполнять.

Мотивированные на успех испытуемые более устойчивы к условиям РНД, предпочитают операторские задачи повышенной сложности и успешно их выполняют задания, а испытуемые с преобладанием мотива избегания неудачи направляют свои усилия на экономию собственных сил и поэтому в процессе адаптации эффективно выполняют более легкие виды деятельности.

Для объяснения психологического механизма предпочтения той или иной деятельности выявлялась личностная диспозиция субъекта (ориентация на деятельность или состояние - по Ю. Кулю). Было обнаружено, что в процессе адаптации к РНД, когда значительно усиливается роль ФС (развиваются состояния стресса или декомпенсированного утомления), различия в способах контроля проявляются более отчетливо, и эта направленность личностной диспозиции становится решающей при выборе субъектом значимой для него деятельности и стратегии адаптации: деятельностно-ориентированной или эмоционально-ориентированной. В целом, индивидуальный анализ совместной динамики эффективности различения сигналов в психофизических задачах (индекса (Г), критерия принятия решения и уровня активации (по спектрам ЭЭГ) показал, что испытуемые, ориентированные на деятельность, использовали во вторые и третьи сутки РНД более эффективные когнитивные стратегии в деятельности и в распределении активационных ресурсов.

Таким образом, было установлено, что мотивационные процессы, связанные с выбором стратегии адаптации, максимально представлены на начальных этапах адаптации, а волевые (во взаимосвязи с активационными процессами) обеспечивают контроль за реализацией этой стратегии преимущественно на критическом и завершающем периодах адаптации. Следовательно, успешность и направленность адаптации к экстремальным условиям обусловлены взаимосвязью модуса контроля над деятельностью (как личностной диспозицией) с мотивацией достижения или избегания.

Установленные закономерности во взаимодействии мотивационно-волевых и личностных детерминант в процессе адаптации к экстремальным условиям подтвердили развиваемые в данном исследовании представления об адаптации как межсистемном взаимодействии регуляторных систем в триаде "деятельность - личность - состояние ".

В процессе этого взаимодействия в условиях РИД наблюдалось не только влияние личностных особенностей на ФС и деятельность, но и воздействие экстремальных условий на самого субъекта деятельности - на его отношение к сее, возможности саморегуляции (их раскрытие, развитие и совершенствование стиля) и на личность в целом.

В условиях РНД эффект воздействия экстремальных условий на человека (активно-развивающий или деструктуирующий) проявлялся только в незначительной степени в связи с непродолжительностью экспериментов. Для более глубокого изучения характера и особенностей воздействия экстремальных условий на личность были проведены эмпирические исследования адаптивности и эмоциональной устойчивости/неустойчивости на большой выборке испытуемых (более 600 студентов), в процессе выполнения которых использовались методы оценки и самооценки, уровня алекситимии, личностных особенностей, экспертные оценки успешности обучения и межличностного общения.

На основе корреляционного и кластерного анализов характера взаимосвязей и их силы в исследуемых характеристиках было установлено, что ЭУ/ЭНУ формируются в результате взаимодействия динамических черт личности, ответственных за активность поведения, эмоциональную направленность переживания и когнитивную оценку ситуации и с определенными психическими состояниями. Факторный анализ подтвердил, что ядро структур эмоциональной устойчивости и неустойчивости состарили уровни нейротизма и невротизации как показатели психических состояний и тревожность как черта личности. Для эмоциональной устойчивости характерны низкие уровни нейротизма, невротизации и личностной тревожности, а усиливают ее повышенная экстравертированность и адекватная самооценка активности. Эмоциональную неустойчивость составляют повышенные уровни невротизации и нейротизма, выраженная личностная тревожность во взаимосвязи с состояниями повышенной депрессии, психопатизации и низкой самооценки.

Эти качества возникают, развиваются и наиболее ярко проявляется в состояниях стресса, но детерминируются разными личностными особенностями, что позволяет рассматривать их как личностные новообразования субъекта. Но возникнув как новое системное качество личности, как обобщенная интеграция психофизиологических свойств и ПС, эти качества сами начинают выступать в роли регулятора поведения человека в новой ситуации и в процессе освоения новых видов деятельности. Развитие этих новообразований, интегрирующих изменения на различных уровнях индивидуальности человека, подтверждают еще раз положение о том, что активный и преобразующий характер произвольной ПСР способствует формированию более оптимального функционального состояния и снижению доли неблагоприятных и неустойчивых, неравновесных состояний (А.О. Прохоров) Это позволило нам рассмотреть взаимовлияние качеств личности и неравновесных состояний в представлениях для многих еще дискуссионной парадигмы "черта личности - состояние", сложившейся в последнее время в психологии (Л.И. Анциферова, G. Allport, H. Odbert, B. Allen, C. Potkay, K. Pawlik, D. Magnusson, D. Williams и др.).

Таким образом, следует сделать вывод, что в процессе адаптации развиваются новые системные качества личности как обобщенная интеграция психофизиологических свойств и ПСР; данные качества сами начинают выступать в роли регулятора поведения человека в новой ситуации и в процессе освоения новых видов деятельности.

Разработанная системно-деятельностная концепция саморегуляции ФС человека в экстремальных условиях сложной профессиональной деятельности позволяет с единых теоретических позиций решать практические задачи по обеспечению надежности, работоспособности и эффективности деятельности профессионалов, оптимизации их функциональных состояний в экстремальных условиях, для поддержания их психологической готовности, для подбора режимов труда и отдыха, прогнозирования эмоциональной устойчивости к стрессогенным воздействиям, для профессионального отбора и профессиональной подготовки к сложной деятельности в экстремальных условиях, для коррекции и управления процессом адаптации, для снятия напряженности и последствий стресса.

Размещено на Allbest.ru