Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия

Конклин показывает, что latuy очевидным образом связан и с растениями, и с влагой. Хануноо имеют четыре основных имени цвета, которые можно примерно определить как «темный белый», «красный» и «зеленый aoicaerulus

в некоторые моменты на небе можно видеть солнце

когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о небе в такие моменты.

Однако, даже если такие слова, как blue, aoi или niebieski семантически связаны с концептом 'цвет', они не одинаковы по значению, потому что диапазон употребления - у каждого слова свой. Например, как говорилось ранее, niebieski относится только к светло- или средне-синим цветам, а не к очень темно-синим. Чтобы объяснить это, я припишу слову blue, но не слову niebieski, дополнительную референциальную отнесенность: это водные просторы, такие, как моря или озера. Это позволит противопоставить значение слов niebieski и blue следующим образом:

X - niebieski

в некоторые моменты на небе можно видеть солнце

когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о небе в такие моменты

X - blue в некоторые моменты на небе можно видеть солнце когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о небе в такие моменты в некоторых местах можно видеть массу воды не потому, что люди в этих местах что-то делали когда люди далеко от таких мест они могут видеть эту воду когда они видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать об этом.

Я отказалась от использования в толковании слова blue фразы «X как раз такой», потому что различаются цвет blue и специальный оттенок sky-blue 'небесно-голубой'. Тем не менее, я думаю, что неспецифицированная и более общая связь между blue и sky тоже имеется, и мой опрос некоторого числа информантов подтвердил это.

Я понимаю, что «лучший образец» blue, или фокусное blue, темнее, чем sky-blue «небесно-голубой» и более «яркое», чем blue озер и морей. Его точный оттенок, скорее, может зависеть от некоторых особенностей человеческого перцептивного аппарата, чем от тех оттенков, которые чаще встречаются вокруг нас, таких, как у неба или воды. Но диапазон употребления у blue лингвоспецифичен и не может рассматриваться в чисто биологических терминах. С другой стороны, мы можем это описать, если предположим, что концепт blue все же имеет не такую структуру, как у sky-blue «небесно-голубого', apricot 'абрикосового» или pea 'горохового', взятых в качестве имен цвета: структура blue не имеет конкретного образца, она только содержит элементы референциальной отнесенности.

В польском нет сочетания типа sky-blue, но в нем есть специальное прилагательное - blekitny, которое по преимуществу ассоциируется с небом. Соответственно, я не использую компонент «X как раз такой», а использую вместо этого более неопределенную формулировку: «можно подумать о».

Обратимся теперь к двум русским соответствиям английского blue - синему и голубому. Берлин и Кей высказали некоторые сомнения относительно «основного» характера голубого, приведя свидетельства того, что для русских детей голубой менее значим, чем синий. Однако есть свидетельства в пользу того, что у испанских детей слово для blue менее значимо, чем слово для yellow 'желтый', а последнее, в свою очередь, менее значимо, чем слово для green 'зеленый'; и все же эти слова считаются «основными». Более того, Фрумкина сообщает, что при изучении английского языка русские неизменно бывают удивлены, когда узнают, что в английском есть только одно слово blue, которое соответствует и голубому, и синему. Это позволяет, как мне кажется, заключить, что они воспринимают оба слова, синий и голубой, как «основные». Она также замечает: «Некоторые информанты - образованные носители русского языка - не считают серый и коричневый основными, «поскольку их нет среди цветов радуги». Все уверены, однако, что голубой и синий там есть».

Я думаю, что семантическая связь между голубой и синий может быть удовлетворительно описана, если мы покажем в толкованиях, что все три слова имеют референциальную соотнесенность с небом, но что только голубой прямо уподоблен небу, в то время как про синий нельзя сказать 'такой, как небо', хотя он может заставить думать о небе; между тем, английское blue не специфицировано в этом отношении и поэтому может обозначать и небесно-голубые и не-небесно-голубые оттенки небесно-морского диапазона. В добавление к этому в формулировках, приводимых ниже, голубой непосредственно связан с ясным дневным светом, а синий - с отсутствием света ясного дня.

X - голубой в некоторые моменты на небе можно видеть солнце над головой когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о небе в такие моменты X такой, как это небо в некоторые моменты можно видеть многое когда люди видят нечто, подобное Х-у, они могут подумать о таких моментах.

X - синий в некоторые моменты на небе можно видеть солнце когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о небе в такие моменты X не такой, как это небо в некоторые моменты нельзя увидеть очень много когда люди видят нечто, подобное Х-у, они могут подумать о таких моментах.

Следует отметить, что в толковании, которое приписано здесь синему, он не представлен как «темный цвет», хотя он и темнее, чем голубой. Чтобы это заметить, надо сравнить следующие два фрагмента толкования:

в некоторые моменты нельзя увидеть очень много

в некоторые моменты можно увидеть очень мало

Необходимо именно, а не, которое я приписала английскому слову black, а также другим цветам, осознаваемым как «темные». Но синий не осознается как «темный цвет»; и в этом смысле он отличается от польского слова granatowy, которое тоже значит 'dark-blue', но которое определенно ОСОЗНАЕТСЯ как темный цвет. То, что синему приписан компонент, а не, объясняет эти различия.

Возвращаясь к японскому слову aoi, мы заметим, что в его диапазон входят не только те оттенки, которые по-английски называются blue, но также и те, которые по-английски называются green. Поэтому с помощью aoi определяется не только небо, но также и влажная трава и зеленый свет светофора. На самом деле японское aoi для обозначения зеленой травы и зеленого света светофора - это устоявшиеся метафоры. Например, когда учителя в Японии учат детей правилам дорожного движения, они говорят:

Shingoo ga ао ni nattara,

migi o mite, hidari о mite, watarimashoo.

'Когда зажжется свет aoi,

посмотрите направо посмотрите налево, а потом переходите улицу'

Когда требуется различить цвет неба и цвет травы, для травы используется другое цветовое прилагательное - midori. Но когда нет необходимости в противопоставлении, aoi покрывает много «зеленых» оттенков. Интересно, однако, что «лучший образец» aoi расположен не в центре соответствующего места цветовой шкалы, а в ее «голубой» части: и на самом деле, он бесспорно связан с небом, sora.

Чтобы охватить эти факты, следует, как мне кажется, предложить для aoi скорее два элемента референциальной соотнесенности, чем один; а также предположить, что одна из этих моделей более важна, чем другая.

Следует также отметить, что когда aoi относится к предметам, которые по-английски называются скорее green, чем blue, оно называет по преимуществу временные признаки, а не постоянные свойства. Так, когда говорят о траве или о деревьях, называя их aoi, информанты находят нужным включить в референциальную отнесенность этого слова обозначаемое им временное состояние. Например, им очень нравится, когда говорят, что после дождя трава кажется очень aoi, но не что трава ЯВЛЯЕТСЯ aoi. Существуют также и ограничения на употребление aoi в качестве определения: можно сказать aoi sora «синее небо» или aoi umi «синее море', но не *aoi kusa 'aoi трава» или *aoi ki 'aoi дерево', хотя aoi можно прекрасно использовать в качестве сказуемого для описания временного свойства деревьев или травы, например:

Аmе nо ato, ki ga ao ao to shite iru

'После дождя деревья очень зеленые'

Редупликация ао ао подчеркивает яркий и свежий вид деревьев после дождя. Интересно, что midori так не используется:

Ame no ato, ki ga midori midori to shite iru.

С другой стороны midori можно использовать как определение слова ki «дерево» или kusa 'трава': ср. midori no ki и *aoi ki. Очевидно, что midori рассматривается как постоянное свойство деревьев, в то время как aoi относится к временному состоянию или к временному зрительному впечатлению.

Интересно также заметить, что aoi легко приложимо к «подвижным мишеням», таким, как «зеленые» огни светофора. С другой стороны зеленый джемпер или книжка в зеленой обложке будут описаны как midori, а не aoi. Все эти факты указывают на связь между aoi-ностью и непостоянством свойства, возможной переменой.

Важно также заметить, что море, umi, обычно описывается по-японски как aoi; и действительно, что по сравнению с небом может быть зрительно более непостоянным, чем океан? И на самом деле, как показывают мои информанты, океан скорее, чем трава или растения вообще, служит наилучшим образцом цвета aoi: после словосочетания aoi sora «синее небо» первым в связи со словом aoi на ум приходит сочетание aoi umi 'синеетусклый', то здесь у нас еще меньше материала для размышлений, потому что неизвестно, что считается его «лучшим образцом». Возможно, в его толкование следует включить, по крайней мере, следующие компоненты:

X - - gungundja

в некоторые моменты можно увидеть очень немногое

когда люди видят предметы, подобные Х-у, они могут подумать об этом

в некоторые моменты в некоторых местах предметы не находятся на солнце

когда люди видят предметы, подобные Х-у, они могут подумать о таких предметах.

Существование «макро-белых» и «макро-черных» цветов в начале эволюции системы цветообозначений не может, как мне кажется, быть объяснено ни в терминах физики, ни в терминах нейрофизиологии зрения. «Черный» и «белый» действительно противопоставлены друг другу в терминах физических свойств света и «психофизических свойств» зрения, но, как кажется, фундаментальное противопоставление «светлых или теплых» цветов «темным или холодным» не поддается аналогичному объяснению. Оно может быть, впрочем, объяснено, если мы примем на веру выводы Сводеша, который помещает огонь и свет в основание человеческой концептуализации цветообозначений. Предположение о важности огня в человеческой жизни и его перцептивной значимости, которая выводится не только из цвета огня, но также и из движения языков пламени и, кроме того, из блеска и свечения, представляется мне интуитивно вполне основательным.

Связь «макро-белого» со светом, солнцем и огнем привлекает наше внимание к тому факту, что, вопреки общепринятому мнению, «цвет» - это не универсальное человеческое понятие, и не только потому, что есть много языков, не имеющих слова для «цвета», но также и потому, что в языках типа гиджингали, где есть только два «основных цветообозначения», рассматриваемые «имена цвета» на самом деле служат не «именами цвета», но общим описанием внешнего вида воспринимаемой глазом действительности или возникающего зрительного впечатления.

Витковский и Браун высказывают мнение о том, что, если в первичных макро-классах красный попадает в один класс с желтым, зеленым и синим, это «дает основание полагать, что признак изменения длины волны… важен для человеческой цветовой категоризации. Только связанные друг с другом первичные цвета, или, другими словами, соседние в смысле упорядочения по длине волны, комбинируются в классы».

Но это не объясняет того, почему желто-зеленый - это очень редкая категория. Не объясняет это также и того, почему темные цвета всегда объединяются с зеленым и синим, а светлые - с желтым и красным. Эти факты Витковский и Браун тоже пытаются объяснить, и делают это в терминах «сцепления». «Сцепление также лежит в основании объединения в пары теплых тонов с белыми и холодных с черными соответственно в класс макро-белых и макро-черных. Обратные сочетания, теплые-темные и холодные-светлые, не зафиксированы». Но это вызывает новый вопрос, так же, как это происходит с «Механизмами усвоения языка» у Хомского, которые тоже возникли, как deus ex machina, когда нельзя было дать никаких независимых объяснений лингвистическим фактам.

Я думаю, что предположение о связи света, солнца и огня дает лучшее объяснение наблюдаемым закономерностям, чем простая ссылка на вышеупомянутое «сцепление».

Литература

1. Фрумкина, Ревекка М. 1984. Цвет, смысл, сходство. Москва: Наука.

2. Berlin, Brent; Kay, Paul. 1969. Basic colour terms: their universality and evolution. Berkeley: University of California Press.

3. Berlin, Brent; Kay, Paul; Merrifield, William R. 1991. The world colour survey. Dallas: Academic Publications of the Summer Institute of Linguistics.

4. Birren, Faber. 1978. Color and human response. New York: Van Nostrand Re-inhold Company.

5. Boas, Franz. 1966. Introduction to Handbook of American Indian Languages. In: Boas F., Powell J.W. Introduction to Handbook of American Indian Languages / Indian Linguistic Families of America North of Mexico. Ed. by P. Holder.

6. Bornstein, Marc H. 1975. The influence of visual perception on culture. American Anthropolist 77, 4: 798.

7. Bornstein, Marc H.; Kessen, William; Weiskopf, Sally. 1976. Categories of hue in infancy. Science 191: 201-202.

8. Boynton, R.M. 1975. Colour, hue and wave length. In: Handbook of perception. II. E.C. Carterette and M.P. Freidman, eds. New York: Academic Press.

9. Bruckner, Alexander. 1957. Slownik etymologiczny jezyka polskiego. 2 edn. Warsaw: Wiedza Powszechna.

10. Burling, Rabbins. 1969. Cognition and componential analysis: God's truth or hocus-pocus? In: Cognitive anthropology. Stephen A. Tyler, ed. P. 419-428. New York: Holt, Rinehart and Winston.

11. Chomsky, Noam. 1972. Studies on semantics in generative grammar. The Hague. Mouton.

12. Conklin, Harold G. 1964. Hanucoo colour categories. Language in culture and society. Dell H. Hymes, ed. P. 189-192. New York: Harper and Row.

13. Conklin, Harold G. 1973. Color categorization. Review of Berlin and Kay 1969. American anthropologist 75: 931-942.

14. Davis, S.L. 1982. Colour classification and the Aboriginal classroom. In: Application of Linguistics to Australian Aboriginal Contexts. G.B. McKay and B.A. Sommers, eds. Clayton, Victoria: ALAA. P. 68-77.

15. Diller, Anthony; Juntanamalaga P. Forthcoming. An introduction to the language Thai.

16. Goddard, Cliff. 1991. Testing the translatability of semantic primitives into an Australian Aboriginal language. Anthropological Linguistics 33, 1: 31-56.

17. Gregory, R.L. 1977. Eye and brain. London: Weidenfeld.

18. Haffiday, Michael A.K. 1987. Spoken and written modes of meaning. In: Michael A.K. Halliday. Comprehending oral and written language. P. 55-82. New York: Academic Press.

19. Hargrave, Susanne. 1982. A report on colour term research in five Aboriginal languages. Darwin: Summer Institute of Linguistics Australian Aborigines Branch. Work Papers of SIL-AAB Series B. Volume 8. Dec. 1982.

20. Harkness, Sara. 1973. Universal aspects of learning colour codes: A study in two cultures. Ethos 1: 175-200.

21. Hering, E. 1920. Outlines of a theory of the light sense. L.M. Hurvich and D Jameson, transl. Cambridge, MA: Harvard University Press .

22. Hewes, Gordon W. 1992. Comment on MacLaury's «From brightness to hue: An explanatory model of color-category evolution». Current Anthropology 33 2-163.

Размещено на Allbest.ru