Психология массовых социальных процессов и движений

Социальные конфликты, происходящие в обществе, объясняются противоречиями между возможными направлениями подражания. Поэтому природа этих конфликтов подобна природе конфликтов в индивидуальном сознании, когда человек просто испытывает колебания, выбирая новый образец поведения. Различается несколько видов подражания: логическое и внелогическое, внутреннее и внешнее, подражание-мода и подражание-обычай, подражание внутри одного социального класса и подражание одного класса другому. Анализ этих различных видов подражания позволил сформулировать законы подражания, среди которых, например, имеются следующие: подражание осуществляется от внутреннего к внешнему (т.е. внутренние образцы вызывают подражание раньше, чем внешние: духу религии подражают раньше, чем обрядам); низшие (имеются в виду низшие по социальной лестнице) подражают высшим (провинция - центру, дворянство - королевскому двору) и т.д.

Легко видеть, что подобная концепция дает классический пример абсолютизации роли подражания в обществе, когда все общественные проблемы рассматриваются с точки зрения действия некоторого психологического механизма. По справедливому замечанию Э. Дюркгейма, при таком подходе смешиваются в кучу самые разнообразные общественные явления. Между тем подражание ребенка взрослому, например, развивается по совсем иным законам, чем взаимоотношение классов в обществе.

Однако, если отвлечься от абсолютизации идеи подражания, можно в анализе, предложенном Тардом, выделить весьма полезные соображения: сегодня скорее не только они, а довольно солидная практика экспериментальных исследований позволяет установить действительные характеристики этого специфического средства психологического воздействия. Особое значение, конечно, подражание имеет в процессе развития ребенка.

Именно в детской психологии поэтому проводится основная масса экспериментальных исследований подражания (Обухова, 1995). Однако, коль скоро феномен включен в ткань общения, исследования эти имеют определенный социально-психологический интерес. Так, исследования механизма подражания стали предметом специальной теории подражания, разработанной в рамках необихевиористской ориентации Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой. Опираясь на понятие «подкрепление», А. Бандура описывает три способа следования подкрепленному поведению «модели», т.е. образца для подражания:

а) когда посредством наблюдения модели могут возникать новые реакции,

б) когда наблюдение за вознаграждением или наказанием модели может усиливать или ослаблять сдерживание поведения,

в) когда наблюдение модели может способствовать актуализации тех образцов поведения, которые и ранее были известны наблюдающему (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). Очевидно, что все эти три способа подражания могут проявляться и в ситуации массового поведения. В данном случае механизм подражания выступает в тесной связи с механизмами заражения и внушения.

В каждом случае осуществление воздействия при помощи указанных способов наталкивается на ту или иную степень критичности личностей, составляющих массу. Воздействие вообще не может быть рассмотрено как однонаправленный процесс: всегда существует и обратное движение - от личности к оказываемому на нее воздействию. Особое значение все это приобретает в стихийных группах. Стихийные группы и демонстрируемое в них массовое поведение и массовое сознание являются существенным компонентом различных социальных движений.

Социальные движения. Социальные движения - особый класс социальных явлений, который должен быть рассмотрен в связи с анализом психологической характеристики больших социальных групп и массового стихийного поведения. Социальное движение представляет собой достаточно организованное единство людей, ставящих перед собой определенную цель, как правило, связанную с каким-либо изменением социальной действительности. Социальные движения обладают различным уровнем: это могут быть широкие движения с глобальными целями (борьба за мир, за разоружение, против ядерных испытаний, за охрану окружающей среды и т.п.), локальные движения, которые ограничены либо территорией, либо определенной социальной группой (против использования полигона в Семипалатинске, за равноправие женщин, за права сексуальных меньшинств и т.д.) и движения с сугубо прагматическими целями в очень ограниченном регионе (за смещение кого-либо из членов администрации муниципалитета).

Каким бы уровнем социальное движение ни обладало, оно демонстрирует несколько общих черт. Прежде всего оно базируется всегда на определенном общественном мнении, которое как бы подготавливает социальное движение, хотя впоследствии само формируется и укрепляется по мере развития движения. Во-вторых, всякое социальное движение имеет в качестве цели изменение ситуации в зависимости от его уровня: то ли в обществе в целом, то ли в регионе, то ли в какой-либо группе. В-третьих, в ходе организации движения формулируется его программа, с той или другой степенью разработанности и четкости. В-четвертых, движение отдает себе отчет в тех средствах, которые могут быть использованы для достижения целей, в частности в том, допустимо ли насилие как одно из средств. Наконец, в-пятых, всякое социальное движение реализуется в той или иной степени в различных проявлениях массового поведения, включая демонстрации, манифестации, митинги, съезды и пр. (Штомпка, 1996).

Социальные движения особо ярко демонстрируют сложный предмет социальной психологии как науки: единство базовых психологических процессов и социальных условий, в которых развертывается поведение индивидов и групп. Исходным пунктом всякого социального движения является проблемная ситуация, которая и дает импульс возникновению движения. Она одновременно преломляется и в индивидуальном сознании, и в сознании определенной группы: именно в группе достигается некоторое единство мнений, которое и будет «выплеснуто» в движении. Здесь важно подчеркнуть, что значимыми будут как относительно устойчивые социальные представления, сформировавшиеся на протяжении предшествующего развития группы, так и подвижные элементы массового сознания, сформировавшиеся на основе последней информации, часто неполной и односторонней. Отсюда всегда - относительная легкость изменения содержания лозунгов и целей движения. Чрезвычайно важными, с точки зрения социальной психологии, являются три следующих вопроса: механизмы присоединения к движению, соотношение мнений большинства и меньшинства, характеристика лидеров.

Механизмы присоединения к движению могут быть объяснены через анализ мотивов участников. Они подразделяются на фундаментальные, которые определяются условиями существования конкретной социальной группы, ее статусом, устойчивым интересом по отношению к какому-либо явлению, политическому решению, законодательству, и сиюминутные, которые порождены проблемной ситуацией, общественным инцидентом, новым политическим актом. Последние в большей степени обоснованы чисто эмоциональными реакциями на происходящее в обществе или группе. От соотношения фундаментальных и сиюминутных мотивов в значительной степени зависят основательность и «прочность» движения, прогноз на успешное выполнение целей.

Рекрутация сторонников движения осуществляется различными путями: в локальных движениях это может быть и рекрутация «на улице», когда организуется сбор подписей в пользу какой-либо акции. В движениях более высокого уровня рекрутация происходит в тех группах, в которых родилась инициатива. Так, в движении за гражданские права инициаторами могут быть люди, незаконно пострадавшие, подвергшиеся репрессиям; в движении «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» инициаторы - профессиональная группа и т.д. Каждый новый потенциальный участник движения индивидуально решает проблему присоединения или неприсоединения по призыву инициативной группы. В данном случае он принимает в расчет и степень близости интересов группы своим собственным, и меру риска, готовность заплатить определенную цену в случае, например, неудачи движения. В современной, преимущественно социологической, литературе предложены две теории, объясняющие причины присоединения индивида к социальному движению.

Теория относительной депривации утверждает, что человек испытывает потребность достижения какой-либо цели не в том случае, когда он абсолютно лишен какого-то блага, права, ценности, а в том случае, когда он лишен этого относительно. Иными словами, потребность эта формируется при сравнении своего положения (или положения своей группы) с положением других. Критика справедливо отмечает упрощение проблемы в этой теории или, как минимум, абсолютизацию фактора, который в действительности может иметь место. Другая теория - мобилизиция ресурсов - делает акцент на более «психологические» основания присоединения к движению. Здесь утверждается, что человек руководствуется потребностью в большей степени идентифицироваться с группой, ощутить себя частью ее, тем самым почувствовать свою силу, мобилизовать ресурсы. В данном случае также можно сделать упрек в односторонности и переоценке лишь одного из факторов. По-видимому, вопрос о рекрутации сторонников социальных движений еще ждет своих исследований.

Вторая проблема касается соотношения позиций большинства и меньшинства в любом массовом, в том числе социальном движении. Эта проблема является одной из центральных в концепции С. Московиси (Московиси, 1984). Учитывая неоднородность социальных движений, объединение в них представителей разных социальных групп, а также специфические формы действий (высокий эмоциональный накал, наличие разноречивой информации), можно предположить, что во всяком социальном движении актуальна проблема выделения «несогласных», более радикальных, решительных и т.д. Иными словами, в движении легко обозначается меньшинство. Неучет его позиции может ослабить движение. Следовательно, необходим диалог, обеспечивающий права меньшинства, перспективы для торжества и его точки зрения.

В концепции С. Московиси предлагаются характеристики условий, при которых меньшинство может рассчитывать на влияние в движении. Главное из них - последовательный стиль поведения. Под этим понимается обеспечение последовательности в двух «сечениях»: в синхронии (единодушие участников в каждый данный момент) и диахронии (стабильность позиции и поведения членов меньшинства во времени). Только при соблюдении таких условий переговоры меньшинства с большинством (а это неизбежно во всяком движении) могут быть успешными. Необходима проработка также и самого стиля переговоров: умение достигать компромисса, снимать излишнюю категоричность, готовность к продвижению по пути поиска продуктивного решения.

Третья проблема, возникающая в социальном движении, - это проблема лидера или лидеров. Понятно, что лидер такого специфического типа массового поведения должен обладать особыми чертами. Наряду с тем, что он должен наиболее полно выражать и отстаивать цели, принятые участниками, он должен и чисто внешне импонировать довольно большой массе людей. Имидж лидера социального движения должен быть предметом его повседневного внимания. Как правило, прочность позиции и авторитета лидера в значительной мере обеспечивает успех движения. Эти же качества лидера способствуют и удержанию движения в принятых рамках поведения, не допускающих легкости изменения избранной тактики и стратегии действий (Яницкий, 1991).

Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что социальные движения - сложнейшее явление общественной жизни со своими специфическими социально-психологическими характеристиками. Они не могут быть строго привязаны к изучению лишь больших организованных социальных групп или, напротив, сугубо стихийных образований. Тем не менее они включают в себя весь набор тех специфических способов общения людей, который свойствен этим типам групп.

Анализ психологических характеристик больших социальных групп приводит к постановке принципиально важного для социальной психологии вопроса, каким образом элементы общественной психологии «взаимодействуют» с психикой каждого отдельного человека, входящего в такую группу. Исследование того, как социальный опыт группы, отраженный в элементах ее психологии, «доводится» до индивида, не может быть выполнено без учета такого звена в этой цепи, как малая группа. В рамках социального класса, нации, профессиональной группы люди объединяются в самые различные малые группы, созданные по самым разнообразным поводам. Следующий логический шаг в проблеме взаимодействия личности и общества - это анализ малых групп.

III. Определение понятия «толпа»

толпа социальный психологический стихийный

К числу больших общностей людей относится и толпа. Этот феномен известен давно. Со времен появления первых совместных поселений люди начали жить скученно, на ограниченном пространстве, в результате чего в тех или иных обстоятельствах (при стихийных бедствиях, во время социальных волнений, нападений врагов) они часто превращались в толпу -- контактную, эмоциональную, возбужденную общность индивидов, обладающих огромной силой.

Для того чтобы дать характеристику описываемого социального феномена, надо сначала выяснить, что входит в само понятие «толпа». Ее исследователи неизбежно сталкиваются с проблемой определения. Несмотря на многочисленные труды, посвященные этой проблеме, «толпа» на сегодняшний день не имеет единого и однозначного смыслового значения, широко признанного всеми социальными науками. Существуют разные ее определения. Общим для всех них является противопоставление толпы всем устойчивым социальным общностям, лишение толпы четких признаков и особенностей, что вообще затрудняет понимание ее в качестве социального феномена.

Западные философы X. Ортега-и-Гассет, Э. Канетти, У. Франкл считали, что одной из главных причин катаклизмов в XX в. является широкий приток масс в политику и культуру. Господство же масс воспринималось как господство посредственности, нравственного кризиса. Разрушение старых ценностей и дискредитация новых неизбежно, по их мнению, ведет к вырождению общества. Толпа, как считает Э. Канетти, подавляет в себе все достоинства и истинную ценность людей, извлекая из них чисто утилитарную ценность.

В современной социологии и политологии широко распространен подход к толпе как случайному множеству. В этом смысле толпа определяется как аморфное образование, традиционно противопоставляемое стабильным социальным образованиям -- группам, классам, слоям. Такая «социальная масса» не имеет ни организации, ни обычаев, ни традиций, ни установленных правил поведения, ни собственного лица. Исследователи делают упор на случайность и разрозненность образования толпы, на ненормальность ее поведения.

Наиболее распространено у западных психологов значение термина «толпа» как психологической массы людей. Оно выступает основой для объяснения самых различных сфер социальных отношений и социального поведения человека, не являющегося непосредственно наблюдаемым. Описание функционирования общества по способу поведения толпы ведет к переносу понятия толпы на общество в целом. В основе таких интерпретаций положены закономерности «психологии масс» Г. Лебона и 3. Фрейда, у которых поведение людей в толпе рассматривается как форма массового психоза. В этом случае толпа не рассуждает, а повинуется страстям, на смену ее сознательной деятельности приходит бессознательное поведение людей.

В конце XIX в. русский военный психолог А.С. Резанов называл толпой собрание неопределенного количества лиц, находящихся под действием одних и тех же возбудителей, вследствие чего таковое собрание характеризуется упадком волевой деятельности индивидов и развитием бессознательного подражания, при повышенном состоянии внушаемости.

Б.Ф. Поршнев считал, что «толпа -- это иногда совершенно случайное множество людей. Между ними может не быть никаких внутренних связей, и они становятся общностью лишь в той мере, в какой охвачены одинаковой негативной, разрушительной эмоцией по отношению к людям, установлениям, событиям. Толпу подчас делает общностью только то, что она против чего-либо. Это начальная и низшая форма социально психологической общности» (Поршнев Б.Ф., 1967). Согласно его мнению, толпы без образа врага не бывает. Ей свойственны нигилистические настроения, недоверчивое отношение к окружающему.

Советский психолог С.К. Рощин дал, по его мнению, более правильное и психологически более верное определение толпы, которая представляет собой «изначально неорганизованное (или потерявшее организованность) скопление людей, не имеющее общей осознанной цели (или утратившее ее) и, как правило, находящееся в состоянии эмоционального возбуждения». Наличие толпы всегда ориентирует на присутствие: определенной общности; какой-то связи между людьми, которая может быть и второстепенной, и временной, и случайной. Существование такой связи хоть и равносильно отсутствию глубинной, закономерной и устоявшейся зависимости, но все же свидетельствует о какой-то организации членов толпы. Именно поэтому нельзя назвать истинной толпой скопление людей в общественном транспорте. Тут, кроме физической непосредственной близости, нет ничего, что могло бы именно объединить людей в общность.

После своего распада толпа может вновь восстановиться -- в этом проявляется динамизм ее активности. В.В. Привалова указывает на то, что в ходе исследований все более выясняется, что толпа может существовать достаточно долго как «потенциальная общность», когда она представляет собой как бы конгломерат индивидов с определенными интересами, но не осуществляющими взаимодействие друг с другом. Подобное состояние она называет «латентным уровнем толпы». «Потенциальная толпа» может существовать значительное время, в которое происходит процесс ее дальнейшего формирования, с выработкой ценностных установок участников толпы, определяющих возможные способы и методы разрешения проблемы.

Таким образом, толпа -- это относительно кратковременное, слабо организованное и бесструктурное скопление (сборище) множества людей, связанное между собой общим эмоциональным состоянием, объектом внимания, осознаваемой или неосознаваемой целью и обладающее огромной (несоизмеримой с индивидуальной) силой воздействия на общество и его жизнь, способной в один миг дезорганизовать их поведение и деятельность.

1. Виды и основные характеристики толпы

Толпа является весьма специфическим и чрезвычайно многоликим явлением. По типу доминирующей эмоции и особенностям поведения исследователи выделяют два вида толпы: пассивный (выжидательный) и активный (действующий). Наиболее простым и весьма распространенным подвидом пассивной толпы является случайная (окказиональная) толпа. Она возникает в связи с каким-либо неожиданным событием, например дорожно-транспортным происшествием, пожаром, дракой и т.д. Обычно случайную толпу образуют так называемые зеваки, т.е. лица, испытывающие определенную потребность в новых впечатлениях, острых ощущениях. Основной эмоцией в подобных случаях является любопытство людей. Случайная толпа может быстро собираться и так же быстро рассеиваться. Как правило, она немногочисленна и может объединять от нескольких десятков до сотен человек, хотя известны случаи, когда окказиональная толпа состояла из нескольких тысяч человек.

Другим часто встречающимся подвидом пассивной толпы является конвенциональная толпа, т.е. толпа, поведение которой основывается на явных или подразумеваемых нормах и правилах поведения -- конвенциях. Такая толпа собирается по поводу заранее объявленного мероприятия, например митинга, политической демонстрации, спортивного состязания, концерта и т.д. В подобных случаях людьми обычно движет вполне направленный интерес и они должны следовать нормам поведения, соответствующим характеру мероприятия. Естественно, что поведение зрителей на концерте симфонического оркестра не будет совпадать с поведением почитателей рок-звезды во время ее выступления и кардинальным образом отличаться от поведения болельщиков на футбольном или хоккейном матче.

Третий подвид пассивной толпы -- экспрессивная толпа, отличающаяся особой силой массового проявления эмоций и чувств (любви, радости, грусти, печали, горя, негодования, гнева, ненависти и т.д.). Экспрессивная толпа обычно является результатом трансформации случайной или конвенциональной толпы, когда людьми в связи с определенными событиями, свидетелями которых они стали, и под воздействием их развития овладевает общий эмоциональный настрой, выражаемый коллективно, часто -- ритмически. Наиболее характерными примерами экспрессивной толпы являются футбольные или хоккейные болельщики, скандирующие лозунги в поддержку своих команд, участники политических митингов и демонстраций, выражающие поддержку политике правящего режима или протест. Экспрессивный характер могут иметь народные праздничные демонстрации (например, карнавальные шествия в Рио-де-Жанейро) или похоронные процессии.

В некоторых ситуациях экспрессивная толпа может трансформироваться в свою крайнюю форму -- экстатическую толпу, т.е. тот подвид экспрессивной толпы, когда люди, ее образующие, доводят себя до исступления в совместных молитвенных, ритуальных или иных действиях. Чаще всего это случается с молодежью во время рок-концертов, с верующими, представителями некоторых религиозных направлений или религиозных сект. Так, мусульмане-шииты во время ежегодных траурных церемоний «шахсей-вахсей» в память своего имама аль-Хусейна и его брата аль-Хасана устраивают массовые процессии-представления, сопровождаемые коллективными ритмичными ударами цепями по спине или кулаками -- в грудь. До состояния массовой религиозной экзальтации во время совместных молитв доводят себя и «пятидесятники» -- представители одного из протестантских течений, которых не случайно в народе прозвали трясунами.

В отличие от пассивной, активную, или действующую, толпу, имеющую ярко выраженный эмоциональный заряд различной направленности (в зависимости от обстоятельств), большинство исследователей рассматривают как наиболее важный вид толпы, учитывая социальную опасность некоторых ее подвидов.

Наиболее опасной считается агрессивная толпа, представляющая собой скопление людей, стремящихся к уничтожению, разрушению и даже убийству. При этом те, кто составляет агрессивную толпу, не имеют рациональной основы для своих действий и, находясь в состоянии фрустрации, часто направляют свой слепой гнев или ненависть на совершенно случайные объекты, не имеющие никакого отношения ни к происходящему, ни к самим погромщикам.

Агрессивная толпа относительно редко возникает сама по себе. Чаще всего она является результатом трансформации случайной, конвенциональной или экспрессивной толпы. Так, футбольные болельщики, раздосадованные и обозленные проигрышем любимой команды, легко могут превратиться в агрессивную толпу, которая начинает крушить все вокруг, ломать скамейки на стадионе, бить стекла ближайших домов и витрины магазинов, избивать случайных прохожих и т.п. Не случайно во многих странах футбольные поля стадионов окружены специальными железными решетками, болельщиков противоборствующих команд рассаживают в изолированных секторах, а на матчах дежурят усиленные наряды полиции и даже подразделения войск безопасности.

Агрессивную толпу могут образовать многочисленные экспрессивные зрители, пришедшие на концерт любимой рок-звезды. Известно, например, что многие концерты популярных рок-артистов завершались массовыми актами совершенно бессмысленного вандализма со стороны его почитателей. Находясь в состоянии крайнего эмоционального возбуждения, они крушили сиденья и оборудование зрительных залов, затевали потасовки и драки с полицией.

Социальная действительность многих стран, в том числе и России, дает немало примеров, когда участники изначально мирных политических манифестаций в силу тех или иных обстоятельств превращались в агрессивную толпу. Ярким примером подобной трансформации в условиях социальной напряженности могут служить трагические события празднования Первого мая в Москве в 1993 г. Тогда демонстранты, двигавшиеся по Ленинскому проспекту, столкнувшись с милицией, закрывшей им проход в сторону площади Гагарина, предприняли штурм милицейской баррикады, составленной из грузовых автомобилей. При этом демонстранты использовали палки, колья, железные прутья, забрасывали милицию камнями и кирпичами, поджигали транспортные средства. В ходе развернувшегося побоища погиб омоновец, десятки демонстрантов и милиционеров получили серьезные ранения.

Другим подвидом действующей толпы является паническая толпа, т.е. скопление людей, охваченных чувством страха, стремлением избежать некой воображаемой или реальной опасности.

Паника -- это социально-психологический феномен проявления группового аффекта страха. Причем следует иметь в виду, что первичным является индивидуальный страх, который, однако, выступает предпосылкой, почвой для страха группового, для возникновения паники. Основная черта любого панического поведения людей -- стремление к самоспасению. При этом возникший страх блокирует способность людей рационально оценивать данную ситуацию и препятствует мобилизации волевых ресурсов для организации совместного противодействия возникшей опасности.

Паника может возникнуть при различных обстоятельствах: при авариях, пожарах, стихийных бедствиях, террористических актах, в боевой обстановке и т.д. Ее возникновению способствует целый ряд условий социального, социально-психологического, психологического и физиологического характера. В неорганизованных, слабо сплоченных группах паника может провоцироваться даже минимальной опасностью. Однако в определенных условиях в паническую толпу может превратиться и организованный коллектив, например воинское подразделение. История многочисленных войн свидетельствует, что паника, возникшая в рядах той или иной армии, является тем переломным психологическим моментом, с которого часто начинается поражение.

По своим масштабам паника не имеет границ. Она способна охватывать людей, собранных как на ограниченном пространстве, так и рассеянных на обширной территории. Трагический опыт свидетельствует, что при панике, возникшей в ограниченном пространстве, например в театре, ресторане, на стадионе, люди гибнут не столько от причин, породивших панические действия (например, пожар), сколько от возникающей в таких случаях давки. Так было несколько лет тому назад в Минске, когда спасавшиеся от внезапно хлынувшего ливня прохожие давили друг друга на лестнице при спуске в метро. Тогда погибло несколько десятков человек.

Значительную социальную опасность для общества представляют различные варианты экономической паники, возникающей в периоды экономических кризисов. Здесь можно выделить: биржевую (панические действия тысяч вкладчиков, сбрасывающих для продажи свои быстро обесценивающиеся акции), валютную (массовая продажа наличной валюты при резком падении ее курса), продовольственную (проявляется в виде массовой закупки «про запас» тех или иных продуктов питания).

Следует отметить, что из вышеперечисленных форм экономической паники наиболее распространенной, по-видимому, является продовольственная паника, характерная, однако, преимущественно для стран с низким или относительно низким уровнем материального положения населения. Обычно ее началу предшествуют слухи или официальные сообщения о предстоящем повышении цен на продукты питания. Поэтому население начинает скупать прежде всего продукты первой необходимости (соль, сахар, муку, мыло, спички).

Среди подвидов действующей толпы можно выделить стяжательную толпу, представляющую собой скопление людей, находящихся в непосредственном и неупорядоченном конфликте между собой из-за обладания теми или иными ценностями, которых недостаточно для удовлетворения потребностей или желаний всех участников этого конфликта. Стяжательная толпа многолика. Ее могут образовывать и покупатели в магазинах при продаже товаров повышенного спроса при явном их недостатке; и пассажиры, стремящиеся занять ограниченное количество мест в отходящем автобусе или электричке; и покупатели билетов у билетных касс перед началом какого-либо зрелищного мероприятия; и вкладчики обанкротившегося банка, требующие возврата вложенных денег; и лица, грабящие материальные ценности или товары из магазинов и складов при массовых беспорядках.

Некоторые исследователи феномена толпы выделяют повстанческую толпу как непременный атрибут всех революционных событий. Именно такая толпа уничтожала французских аристократов во время Французской буржуазной революции, сжигала помещичьи усадьбы во время крестьянских восстаний в России, освобождала из тюрем революционеров и т.п. Действия повстанческой толпы отличаются конкретностью и направленностью на немедленное изменение ситуации, которая каким-то образом не устраивает ее участников.

2. Особенности поведения толпы

Рассматривая характер поведения толпы, необходимо иметь в виду, что это явление весьма динамично, поскольку толпа достаточно легко трансформируется из одного вида или подвида в другой, соответственно меняя свое поведение. В качестве примера можно привести события, имевшие место в 1965 г. в Лос-Анджелесе. 11 августа в семь часов вечера в одном из кварталов города белые полицейские попытались арестовать афро-американца Маркита Фрая, управлявшего автомашиной в нетрезвом состоянии и не имевшего водительских прав. Сразу же собралась большая толпа зевак, с интересом наблюдавших за случившимся. Пришла также мать Фрая, жившая поблизости. Приободренная сочувственными возгласами быстро растущей толпы, она бросилась к полицейским, пытаясь предотвратить арест сына. Один из полицейских вытащил пистолет. Он заставил Фрая сесть в полицейскую машину, ударив его дубинкой. По словам очевидца из толпы, «когда это случилось, все люди, стоявшие вокруг, будто сошли с ума». Разъяренная арестом толпа была готова броситься на полицейских.

Полицейские уже собирались уезжать, когда одна женщина, своим внешним видом похожая на беременную, плюнула в полицейского, и тот направился в толпу, чтобы ее арестовать. В толпе сразу начали возмущенно кричать, что полицейские избивают людей и пытаются арестовать беременную.

Когда последняя полицейская машина покидала место происшествия, некоторые из толпы уже бросали камни. В квартале начались массовые беспорядки, распространившиеся и на соседние улицы: толпа разбивала окна и витрины, грабила магазины. На следующий день беспорядки продолжались. В белых автомобилистов бросали кирпичи и бутылки, многих вытаскивали из машин и жестоко избивали. В ход были пущены бутылки с зажигательной смесью, начались пожары, которые пожарникам не удалось потушить. Действия бесчинствующих толп охватили 150 кварталов. На третий день беспорядков стало ясно, что полиция не способна прекратить массовые бесчинства. Пришлось вызвать отряды национальной, гвардии, поскольку действия многочисленных погромщиков распространились на всю южную часть Лос-Анджелеса. 14 августа был введен комендантский час и прибыли подразделения национальной гвардии. Гвардейцы и полицейские начали стрелять в грабителей, многие из которых были вооружены. Бесчинства в Лос-Анджелесе продолжались шесть дней, за это время 34 человека погибли, 1032 были ранены. Было произведено 4 тыс. арестов; имущественный ущерб составил примерно 40 млн дол.

В приведенном примере случайная толпа очень быстро (в течение получаса) превратилась в экспрессивную и несколько позже -- в агрессивную. Однако в последующем действия бесчинствующих элементов стали сочетать в себе особенности поведения агрессивной, стяжательной и в какой-то степени повстанческой толпы. На последнем этапе событий отмечались и панические действия людей.

Данные трансформации толпы, как представляется, происходили стихийно, без какого-либо организационного начала. В связи с этим необходимо рассмотреть вопрос об условиях, порождающих столь массовые и кровавые аномалии в поведении людей.

Специалисты выделяют два типа таких условий: долговременного и ситуативного характера. К первой группе можно отнести экономические, политические, социальные и другие факторы относительно длительного действия, которые создают высокий уровень социальной напряженности в обществе. Эта напряженность какое-то время может находиться в латентном состоянии, однако при появлении соответствующего повода она может неожиданно проявиться в виде социального взрыва, например в форме агрессивной толпы. Именно в таком контексте и следует рассматривать все случившееся в Лос-Анджелесе.

Трагические события здесь были не случайными, а явились закономерным следствием определенного сочетания вполне конкретных обстоятельств. Поэтому нечто подобное рано или поздно должно было произойти. Поводом же для этого могло бы стать и любое другое происшествие (а не только арест и избиение полицейским афро-американца, нарушившего правила движения).

Повод, собственно говоря, и выступает в качестве так называемого ситуативного условия, создающего феномен агрессивной толпы. Однако решающая роль всегда принадлежит условиям долговременного характера, и ситуативные поводы приобретают смысл лишь в контексте первых. Поэтому их содержание не имеет самостоятельного значения и может выразиться в чем угодно -- от какого-то политического события до простого бытового эпизода или даже слуха.

Дополнительным примером, подтверждающим этот вывод, могут служить и события в Баку и Сумгаите в январе 1990 г., когда непосредственным (т.е. ситуативным) поводом к началу массовых беспорядков, сопровождаемых многочисленными убийствами местных армян, стала гибель беженца-азербайджанца, пытавшегося силой захватить квартиру армянина, постоянно проживавшего в Баку. Что же касается объективных причин всего случившегося, то ими стали тяжелейшие условия, в которых оказались тысячи азербайджанцев, бежавших из Армении (крайняя ограниченность или полное отсутствие средств к существованию, безработица, отсутствие жилья в течение длительного времени и т.д.). При этом власти республики полностью уклонились от решения возникших проблем и практически не предпринимали каких-либо мер для улучшения положения азербайджанских беженцев. Таким образом, социальный взрыв в Баку в виде массовых беспорядков был предопределен.

Помимо условий долговременного и ситуативного характера, рассмотренных нами ранее, имеется еще один немаловажный фактор, от которого во многом зависит форма выражения социального протеста. Таким фактором является уровень развития политической культуры общества, включающий опыт решения социальных проблем демократическим путем, а также особенности национально-исторических традиций. Социальная действительность свидетельствует, что при низком уровне политической культуры людей вероятность возникновения массовых беспорядков достаточно высока. И если этот уровень развития политической культуры связать с высокой степенью обостренности социально-экономических проблем в стране или регионе, то степень вероятности возникновения подобного рода социальных протестов становится еще выше. В общем виде эту закономерность можно выразить в следующей формуле:

Однако все сказанное ранее не следует понимать таким образом, что массовые беспорядки в виде действий агрессивной толпы возникают исключительно стихийно, как результат отражения социально-экономических, социально-политических, социальных и других условий. История любого общества дает немало примеров того, что феномен толпы может сознательно использоваться различными политическими силами в своих интересах. При этом явно спровоцированные массовые эксцессы позже выдаются за «стихийное» проявление «народного гнева». Подавляющее же большинство рядовых участников такого рода эксцессов даже не подозревают, что стали статистами заранее спланированного спектакля.

По мнению исследователей массовых эксцессов, ролевую структуру агрессивной толпы в таких случаях образуют:

* организаторы, которые проводят подготовительную работу по созданию массовых эксцессов, включая планирование, выбор времени и места проведения, а также повод;

* зачинщики, развертывающие активную подстрекательскую деятельность, направляющие действия участников, распространяющие провокационные слухи и т.п.;

* активные участники, образующие ударное ядро толпы;

* добросовестно заблуждающиеся, ставшие участниками эксцессов из-за неадекватного восприятия причин сложившейся обстановки, из-за ложно понимаемого принципа справедливости, под воздействием слухов;

* конфликтные личности, которые примыкают к активным участникам эксцессов из-за появления возможности в анонимной обстановке свести счеты с лицами, состоящими с ними в конфликте, разрядить эмоциональное напряжение, дать выход своему необузданному нраву; среди них немало психопатических лиц, хулиганствующих элементов;

* эмоционально-неустойчивые личности, идентифицирующие свои поступки с общим направлением действий окружающих людей; легко внушаемые, быстро заражаемые общим настроением;

* любопытствующие личности, наблюдающие со стороны за ходом событий и не вмешивающиеся в них, но своим присутствием усиливающие эмоциональное возбуждение участников эксцесса.

Для организации или умышленного развертывания массовых эксцессов широко используются слухи, угрозы, шантаж, обман, а также провоцирующие действия в виде блокирования движения общественного транспорта, нападения на работников правоохранительных органов и т.д.

Нет никакого сомнения в том, что активность разного рода «организаторов», «зачинщиков» и «участников», провоцирующих толпу на агрессивное поведение, не была бы столь эффективной, если бы не действие в толпе определенных психологических механизмов, которые формируют толпу, легко трансформируют ее из одного вида или подвида в другой и обусловливают характер поведения людей в толпе. Эти психологические механизмы определяют специфические социально-психологические особенности феномена толпы.

Важнейшим из таких механизмов является «циркулярная реакция» (эмоциональное кружение), т.е. нарастающее обоюдонаправленное эмоциональное заражение. Например, при возникновении паники страх одних участников панических действий передается другим, что в свою очередь усиливает страх первых. Действие этого механизма можно сравнить с процессом формирования снежного кома, полагая, что в толпе психологическое состояние, настроения и формы поведения людей резонируют, усиливаются путем многократного отражения по образцу цепной реакции, разгоняются, как частицы в ускорителе, и возбуждают толпу.

Циркулярная реакция способна захватывать в свою орбиту большое количество людей, эмоционально стимулируя на психофизиологическом уровне распространение не только страха (в панической толпе), но и других эмоций: радости, грусти, злобы и т.д.

Считается, что циркулярная реакция ведет к ситуативному стиранию индивидуальных различий между людьми, охваченных ею, т.е. поведение и эмоциональное состояние человека определяется не столько его сознательной интерпретацией обстановки, сколько чувственным восприятием состояния окружающих людей. В крайних случаях действие этой реакции может привести к превращению группы в однородную массу, бессознательно одинаковым образом реагирующую на стимулы.

Исследователи феномена толпы также отмечают, что по мере нарастания действия циркулярной реакции в толпе происходит снижение критичности людей, т.е. их способности самостоятельно и рационально оценивать происходящее вокруг. Одновременно увеличивается внушаемость людей, составляющих толпу, по отношению к воздействиям, исходящим изнутри этой толпы. И все это сочетается с потерей способности воспринимать сообщения, источник которых находится вне толпы.

Вместе с тем циркулярную реакцию не следует рассматривать в качестве исключительно вредного феномена, который обусловливает только иррациональное и общественно опасное поведение людей. Выраженная в достаточно умеренной форме, она повышает, например, эффективность коллективного восприятия искусства или политической агитации, направленной на мобилизацию людей для решения общественно значимых задач. Социально опасным явлением циркулярная реакция становится лишь тогда, когда она способствует распространению отрицательных эмоций: страха, ненависти, злобы, гнева.

Известно, что вероятность возникновения циркулярной реакции резко повышается в периоды социального напряжения в обществе, связанного с различного рода кризисами, поскольку при этом значительное число людей может испытывать сходные эмоции и их внимание будет сосредоточено на общих проблемах.

Помимо циркулярной реакции, в толпе действуют и другие социально-психологические механизмы -- например, подражание и внушение.

Литература

1. Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная социальная психология на Западе. М., 1978.

2. Бехтерев В.М. Роль внушения в общественной жизни. СПб., 1903.

3. Грушин Б.А. Мнения о мире и мир мнений. М., 1967.

4. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

5. Московиси С. Общество и теории социальной психологии. Пер. с фр. // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984.

6. Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. М., 1995.

7. Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. М., 1971.

8. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1968.

9. Социальная психология. М.,1975.

10. Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892.

11. Шерковин Ю.А. Стихийные влияния и внеколлективное поведение // Социальная психология М., 1975.

12. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

13. Яницкий О.Н. Социальные движения: 100 интервью с лидерами. М., 1991.

14. Вичев В. Мораль и социальная психика. - М, 1978.

15. Георгиев Я. Пульс жизни народа // Проблемы мира и социализма. -1979.

16. Кульчар К, Необходимы глубокие теоретические исследования // Проблемы мира и социализма. - 1979.

17. Смелзер Н. Социология. - М., 1994.

18. Социальная психология - Под ред. Г. П. Предвечного, Ю.А. Шерковича. - М, 1975.

19. Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. - СПб., 1992.

Размещено на Allbest.ru