Первооснова одаренности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Первооснова одаренности

1. Надо ли учить детей задавать вопросы?

Помните знаменитое и грустное: «Почему матери так хотят, чтобы их дети были талантливы? Лучше бы они хотели им счастья...»

И все же заветная мечта многих родителей - иметь одаренного, талантливого ребенка.

Одаренным ребенком гордятся: его с плохо скрытым торжеством и нескрываемой тревогой (что за этим даром стоит, что будет дальше) демонстрируют знакомым, показывают психологам. Ребенка начинают учить языкам и музыке, живописи и танцам на льду. Талант - словно пропуск в необыкновенную, замечательную жизнь...

Различия в способностях детей проявляются заметно даже для неподготовленного человека. Тем более отчетливо их наблюдают учителя. Одним детям все дается очень трудно, и только повышенное усердие может привести их к успеху. У других, наоборот, все получается легко, как бы играючи. А у третьих детей одаренность просто удивительна; их так и называют старинным словом «вундеркинд» («чудо-ребенок»). Еще до школы многие из них читают научную литературу, сочиняют стихи, овладевают языками. одаренный личность потребность лень

Что же есть особенное в этих детях, что делает их «чудо-детьми»?

Выше мы уже говорили, что основой одаренности является развитая, устойчивая, не поддающаяся никакому давлению познавательная потребность. Примеров много.

Костя, которому всего семь лет. Внешне это типичный «вундеркинд». Бледноватый, неловкий в движениях, порывистый, нервный. Замедлено развитие моторных навыков - все позже и труднее, чем у других детей. С большим трудом овладел ездой на велосипеде; упорство здесь проявляла главным образом мать - она понимает, как важен спорт для развития Кости.

Самое большое удовольствие для Кости - думать. В это «думать» входит все: читать, считать, сочинять стихи, сказки, песенки, разговаривать со взрослыми об их работе, задавать им вопросы, на которые те должны искать ответ в энциклопедиях. Читать мальчик готов днем и ночью, вместо сладкого и, уж конечно, вместо обеда, вместо прогулки - словом, это - потребность номер один. «Читать он научился как-то незаметно, кажется, даже раньше, чем хорошо говорить, года в два с половиной», - рассказывает мать. Читает он «запоем» и все подряд, но уже формируется и определенное пристрастие - к биологии. С матерью у него ежедневно идут разговоры примерно такого содержания: «А если я съем эту куриную ножку, ты разрешишь мне читать «Вилли» (довольно толстая книга по биологии, любимое пособие абитуриентов биологических факультетов)?» Не меньше, чем читать, Костя любит сочинять. Сочиняет стихи, музыку, рассказы.

Косте нравится разбирать ноты («какая музыка выйдет»), а играть он любит меньше. Даже в музыке его привлекает, так сказать, ее интеллектуальная сторона - разбирать ноты, сочинять («складывать», как говорит он).

И все это мальчик делает с очевидной радостью. Удовольствие у него написано на лице, оно во всей его фигуре. Глаза горят, он улыбается и удивляется одновременно, ерзает на стуле, говорит быстро, взволнованно...

К настоящему времени накопилось уже достаточное количество фактов, свидетельствующих о самой серьезной роли познавательной потребности в развитии умственной одаренности.

Описанным выше детям умственная деятельность нужна буквально физически. Если лишить их этого - они заболеют. (Известны случаи, когда, желая избавить такого ребенка от «излишней» нагрузки, его совсем лишали книг, умственных занятий. У этих «чудо-детей» в результате такого интеллектуального «голодания» нередко обнаруживался тяжелый нервный срыв.)

Однако главный предмет нашего разговора - самые обычные дети. Они из первого класса идут во второй, иностранный язык изучают только в школе и часто с неохотой, а стихи начинают сочинять не раньше переходного возраста.

Ученые пришли к выводу, что все дети любят умственный труд, у них у всех ярко выражена потребность в познавательной деятельности.

Совсем крохотный ребенок радуется новому звуку (не слишком резкому), новой цветной игрушке. С этого начинается умственная активность, из которой потом может родиться настоящая любовь к умственному труду.

Видели вы малыша, который не задает своих «почемучьих» вопросов? Эти «сто тысяч почему» вылетают из всех детей: «Почему солнышко светит?», «Почему дует ветер?», «Почему днем светло, а ночью темно?», «Почему автомобиль сам едет?» И даже: «Почему кот жмурится, когда я его глажу? В этих «почему» желание не только узнать, но часто именно поразмышлять, не просто получить информацию, а задать работу мозгам.

Даня. Обыкновенный трехлетний мальчик. Увидев меня: «Ты почему в очках?» - «Потому что глазки плохо видят». Молчит, сопит. «А почему глазки плохо видят?» Я решаю сделать ситуацию педагогически поучительной: «Читала, когда темно было, вот и испортила глаза». Даня наморщил лоб, думает. «А зачем же ты читала, когда было темно?» - задает он следующий, логически безупречный вопрос.

Трехлетняя Оля размышляет вслух: «Солнышко днем потому светит, чтобы люди могли гулять, а ночью они должны спать, потому оно и прячется».

А любовь детей к загадкам! Я помню случай, когда контакт с ребенком был завоеван именно благодаря загадке.

Родители ушли в театр, а четырехлетний мальчик, обнаружив, что их нет, принялся истошно орать. Я растерялась. Что делать? Решила «брать» на «познавательную потребность». «Слушай, отгадай загадку: когда человек в комнате бывает без головы?» (загадка так себе, но важен, как говорится, принцип). Мальчик сделал перерыв в реве и прислушался. Потом заревел снова. Однако дело было сделано. Поревев еще немного, он спросил: «Когда снимет шапку?» - «Нет, - возразила я с облегчением, - голова же при этом остается». У малыша засверкали глазенки: «Когда возьмется за голову?», «Когда нагнет голову?», «Когда засунет в наволочку?»... Мальчик был самый обыкновенный и очень любил, как он говорил, «отгадывать».

Однажды я была свидетелем, как этот же мальчик научился считать. Считать до десяти он умел и раньше, а теперь он научился складывать. Сидя на диване, разбросав перед собой кубики, он вдохновенно считал: «Два и два - это... - пауза, - четыре, два и четыре - это ... - пауза длиннее, - шесть». - «Давай считать вместе», - предложила я. «Нет, я сам», - заявил он.

В этом «я сам», в желании самому считать, читать, конечно, много стремления к самоутверждению, к самостоятельности, но есть и удовольствие от умственного напряжения, от работы собственной мысли.

В московской экспериментальной школе №91 уже в начальных классах детей учат правильно работать с научными (а не житейскими) понятиями, и именно на основе этих понятий у ребенка создается обобщенное представление о числе, фонеме, графеме, представление о мере и отношении. Психологи и педагоги, работающие в этой школе, говорят, что дети учатся этому с гораздо большей охотой, чем при обычном обучении. Программа значительно труднее, а умственная активность выше. И это все - самые обычные дети, никак не отобранные.

Наблюдения за одаренными детьми и сравнение их с обычными показывают, что различие заключается главным образом не в том, что у последних «не хватает» познавательной потребности. Потребность в умственной деятельности, как уже говорилось, есть у всех детей. Дело, скорее, в том, что у большинства маленьких детей есть своего рода гармония потребностей: ребенку хочется и сказку послушать, и побегать, и посмотреть мультфильм. Обычные дети любят кататься на велосипеде, любят цирк и мороженое, любят стрелять из рогатки и играть в школу. И все любят задавать вопросы.

У одаренных же детей нередко наблюдается определенная диспропорция потребностей. Одна потребность - умственная - вырастает чрезмерно, подавляя все остальное. Многие одаренные дети отстают в физическом развитии. Они с трудом овладевают физическими навыками - в основном потому, что не чувствуют к этому большой склонности. Возможно, что некоторое отставание других потребностей - в общении, в движении и т. д. - служит благоприятным фактором для развития одной - умственной - потребности.

Некоторые такие дети с возрастом меняются, у них появляется интерес к общению, к спорту, а некоторые так и остаются «умными старичками», несчастными «чудо-детьми». И может быть, правы мамы многих этих детей, когда вместе с гордостью испытывают тревогу: каким будет их «необыкновенный» ребенок в жизни, не будет ли он «неумеха», ничего не видящий и не знающий, кроме книжек.

Да, у маленьких детей у всех (практически без исключения, если иметь в виду здоровых детей) есть потребность в умственной деятельности. И именно благодаря этой познавательной потребности ребенок чрезвычайно быстро овладевает человеческим опытом.

Один греческий философ считал, что основной обязанностью учителя является «научить ребенка задавать вопросы». Но философ все же был не совсем прав. Ребенка не нужно учить задавать вопросы - важно не подавить у него это желание, а укрепить, развить и превратить в Призвание.

Познавательная потребность есть у всех. Но сколько учеников в школе не хотят, не любят учиться! («Ничего не хотят знать», - жалуются учителя). Сколько взрослых - «ленивы и нелюбопытны»!

В чем же дело? Почему у одних людей - людей, как говорят, творческих - умственная активность проявляется ярко, свободно, празднично, а у других...

Молодой парень, родители махнули на него рукой, не хочет учиться, гуляет все вечера - и вдруг весь свой обеденный перерыв сидит за «спичечной» задачкой. Дал товарищ. Десять, двадцать, сорок минут - не получается. Подходит этот товарищ: «Давай расскажу», - и в ответ: «Не надо. Дай подумать». В этом «Дай подумать», конечно, сложный «расклад», но где-то в фундаменте есть и познавательная потребность.

Замотанный, задерганный начальник стройтреста по дороге домой решает кроссворд, на ходу, неровно процарапывая буквы, вписывает нужное слово. «Читать некогда, спать некогда, есть некогда», - патетически восклицал он в ответ на вопрос: «Как жизнь?» А вот поди ж ты, выдалось время на кроссворд.

Странная это вещь - любовь к кроссвордам. Обычно их любят люди, остро ощущающие интеллектуальную неудовлетворенность. Работа не всегда дает достаточное интеллектуальное напряжение, детективы, телевизор - тоже. А кроссворд... В самом деле: «Театральное объявление из шести букв, пятая - буква а». Сначала перебор вариантов совсем далеких: «Объявление», нет, не годится, много букв; «Вывеска» - это не про то; «анонс», ага, это ближе, но всего пять букв. А как называется объявление о том, что билетов нет, ага-ага - «аншлаг» - попал!»

Тут много разного - и облегчение от того, что, наконец, вспомнил, и маленькая гордость, совсем немножко самоутверждения (догадался!), но все же есть и радость умственной работы.

А любители разного рода викторин, головоломок! А почти всеобщая любовь к детективам (с немногим, почему-то женским, исключением)! Может быть, и здесь дело в том, что вместе с хитроумным комиссаром или полковником угрозыска мы тоже думаем, размышляем, ищем. Так сказать, приобщаемся к чужому поиску.

Наблюдения и эксперименты с детьми, не имеющими на первый взгляд познавательной потребности, показывают, что познавательная потребность у них есть, но она ушла в сторону, далеко от главной дороги.

Мальчишка-двоечник, которого дружно ругают все учителя («ничем не интересуется», «один футбол на уме»), упорно пытается разгадать механическую головоломку и просит: «Ты только не подсказывай». Медлительный, вялый, вечно сонный мальчик, который, как хором уверяют учителя, просыпается только со звонком на перемену, - этот мальчик, оказывается, оживает при слове «марки» и благодаря этой страсти накопил обширные познания по географии, этнографии, биологии.

Попробуйте провести с детьми «естественный» эксперимент. Загадайте им загадку, предложите хитрый вопрос (но такой, чтобы он по видимости не был связан со школьной программой) - и в классе все будут любознательными, никто не останется равнодушным.

Бывают, хотя и очень редко, дети, которых невозможно расшевелить, у которых очень трудно вызвать умственное удивление. Многие ученые считают, что в анамнезе этих детей обязательно имеется определенная психическая травма; она и вызвала такое резкое снижение познавательной потребности.

Из всего, что здесь говорилось, можно сделать по крайней мере два вывода:

1. Потребность в познавательной деятельности - это потребность в работе ума, радость от умственного труда.

2. Познавательная потребность присуща всем здоровым людям - взрослым и детям. Но тут мы подошли к главному.

Познавательная потребность есть у всех, тогда почему же все-таки многие дети не хотят, не любят учиться?

Почему есть взрослые, которые засыпают над книгой, а по телевизору смотрят только развлекательную программу?

Почему, наконец, у одних умственная активность выражается в научной страсти, а у других в любви к кроссвордам или детективам? Что стало причиной?

Познавательная потребность есть у всех и... не у всех. Но об этом - разговор дальше.

2. Что такое познавательная потребность?

«Три кита» познавательной потребности

Познавательная потребность далеко не сразу приобрела «права гражданства». Долгое время ученые считали, что эта потребность лишь «обслуживает» все другие. Нужно есть, а пищу надо найти, узнать, где она находится, как ее достать, - вот и возникает познавательная потребность. Кто друзья, кто враги, чья территория - опять познавательная потребность на помощь. Словом, голод, жажда, инстинкт продолжения рода, охрана потомства - познавательная потребность служит лишь средством их удовлетворения.

Именно поэтому о познавательной потребности мы знаем меньше, чем о других. Понадобилось много исследований, много споров среди ученых (иногда «кровопролитных» в научном, конечно, отношении), чтобы стал возможен серьезный разговор о познавательной потребности. Прежде всего была доказана ее самостоятельность. Опишем несколько экспериментов. Первый эксперимент довольно необычный. Человек погружается в воду; вода не особенно теплая и не холодная, около 34 градусов. Лицо покрывают парафиновой маской, так что человек не может ни видеть, ни слышать. Двигаться в воде он тоже не может. Имеется кнопка, на которую испытуемый может нажать, если ему станет совсем невмоготу. Все органические потребности по необходимости полностью удовлетворяются.

Оказалось, что большинство испытуемых не выдерживают долго в таком состоянии. Некоторые - два-три часа, некоторые - немного больше. Все без исключения характеризуют свое состояние в воде как крайне тяжелое. У некоторых испытуемых возникали психические расстройства, правда, довольно быстро исчезавшие.

Что же происходит? У человека весьма комфортная температура среды, ему ничто не угрожает, он не испытывает ни голода, ни жажды - и тем не менее у него возникают крайне отрицательные эмоции. Ему плохо!

Психологи пришли к выводу, что здесь действует особая потребность ~ потребность во впечатлениях, потребность в притоке новой информации. Потребность во впечатлениях есть одно из элементарных проявлений познавательной потребности.

Потом опыт решили несколько изменить. Теперь испытуемого уже не погружали в воду, а оставляли в обычной комнате. Правда, не совсем обычной. Комната была закрыта от внешних влияний, сюда не доходили какие бы то ни было звуки, в ней не было окон. Испытуемый таким образом был полностью изолирован от внешнего мира. Как и в предыдущем эксперименте, все естественные потребности человека полностью удовлетворялись, он твердо знал, что ему ничто не угрожает. Как только ему будет совсем невмоготу, он может подать условный знак, и эксперимент будет прекращен.

Оказалось, что длительное пребывание в этой «психологической камере» было чрезвычайно тягостным для испытуемых. И хотя их пребывание в этих условиях измерялось уже не часами, а днями, но состояние испытуемых «на выходе» было очень тяжелым. И именно потому, что не удовлетворялась познавательная потребность. Стоило дать человеку соответствующую интеллектуальную пищу (книги, бумагу и т. п.), как экспериментальная картина резко менялась.

Независимость познавательной потребности от органических потребностей демонстрируют уже маленькие дети. Они ярко проявляют эту потребность (тянутся к игрушке, разглядывают окружающее) именно тогда, когда не испытывают ни голода, ни жажды, когда их ничто не беспокоит.

Конечно, познавательная потребность человека - вполне и только человеческая характеристика. Однако и у животных имеются определенные предпосылки ее развития, на них можно проследить некоторые «корни» этой потребности.

Вот эксперимент, демонстрирующий самостоятельность познавательной потребности у животных.

В клетку, где сидит обезьяна, только что положили бананы. К ним протягивает лапу обезьяна из другой клетки. Решетка крупная, так что немного усилий - и соседка заберет все бананы. Но в это время в клетке появляется коробка, в которой что-то загадочно стучит (это всего-навсего метроном). У обезьяны сложный выбор, «борьба мотивов», как говорят психологи. Что же предпочесть? Обезьяна выбирает коробку (правда, делают это не все обезьяны, и, кроме того, обезьяна должна быть достаточно сытой).

Сейчас психологи убеждены, что познавательная потребность - не «служанка» других потребностей, а самостоятельная, независимая наука индивида.

Средством удовлетворения познавательной потребности всегда является новое знание, новая информация. Именно отсутствие новых впечатлений и вызывало у людей то тяжелое состояние, которое возникало в описанных выше экспериментах.

Новое знание, конечно, совсем не означает необходимости каждый раз переходить к новому объекту. Возьмем, например, чтение книг - самый, пожалуй, распространенный способ удовлетворения познавательной потребности. Очень часто, перечитывая уже знакомую книгу, вдруг открываешь в ней нечто совершенно новое. Есть даже данные, что людей, склонных к перечитыванию книг, отличает особая глубина ума. А один известный литературовед считает, что любую серьезную книгу нужно читать непременно дважды. С первого раза читатель усваивает лишь сюжет произведения или набор конкретных фактов; сам же замысел автора, его «сверхзадачу» можно усвоить, уже зная всю эту конкретику. Любопытная точка зрения!

Кстати сказать, одно из определений творчества имеет в виду получение новой информации от хорошо знакомых объектов. (Все знают, что это такое; находится кто-то, кто этого не знает, и в результате совершается открытие).

Очень важно еще и следующее: получение нового знания не гасит познавательную потребность, а, наоборот, усиливает ее. Познавательная потребность в развитой форме становится ненасыщенной - чем больше человек узнает, тем больше ему хочется знать.

В этом смысле (как и во многих других отношениях) познавательная потребность принципиально отличается от любых органических потребностей. В последних можно резко провести границу: потребность есть (человек голоден, испытывает жажду) или исчезла, удовлетворена (человек сыт, не испытывает жажды).

Настоящую познавательную потребность невозможно удовлетворить: она безгранична, как безгранично само познание.

Долго шел спор, как действует познавательная потребность - активно или пассивно.

Сторонники первой точки зрения считали так: как только человек начинает привыкать к окружающей среде, у него появляется специфическое состояние «скуки», и он сам ищет новые впечатления, новую информацию. Возникает потребность в познании. В чем бы ни выражалась эта потребность, она всегда активна. Человек читает книги, ставит эксперименты или на худой конец идет в кино, покупает иллюстрированный журнал.

Сторонники второй точки зрения считали, что познавательная потребность - нечто вроде зеркала, в котором все отражается. Появилось в поле зрения нечто - человек производит оценку (сознательно или бессознательно), новое это или уже знакомое, интересно или не очень, стоит рассмотреть или не стоит. Если это новое, интересное, тогда и начинает действовать познавательная потребность. Иными словами, познавательная потребность возникает, когда уже есть возможности для ее удовлетворения. Не «скука», т. е. внутренняя потребность заставляет человека искать новое, а внешние стимулы вызывают состояние познавательной потребности. Человек пассивно следует новому стимулу, новой проблеме, не в силах от них уйти.

Спор был решен несколькими весьма яркими экспериментами. Приведем только некоторые из них.

В том самом эксперименте в психологической камере, который был описан выше, оказалось несколько испытуемых, у которых тяжелое состояние не появлялось совсем (или было очень сглажено), несмотря на длительное пребывание в камере. Оказывается, эти испытуемые находили источник удовлетворения познавательной потребности в активной деятельности. Они сочиняли стихи, придумывали задачи. Один из испытуемых, математик по образованию, вспоминая и заново выводя выученную когда-то теорему, вывел заодно и несколько новых. Кстати, в эти дни его состояние резко улучшилось, и по сумме баллов он лучше всех перенес это весьма нелегкое испытание.

Особенно ярко активность познавательной потребности проявляется у детей.

Бельгийский ученый Нюттен провел такой эксперимент. В экспериментальной комнате было установлено два автомата - А и Б. Автомат А весь блестящий с разноцветными лампочками, яркими ручками. Автомат Б с виду значительно проще, в нем нет ничего ни разноцветного, ни яркого, но зато в этом автомате ручки можно двигать и в зависимости от этого самому включать и выключать лампочки.

Когда пятилетние дети, участвовавшие в эксперименте, входили в комнату, то, конечно, они прежде всего обращали внимание на нарядный автомат А. Поиграв с ним, они обнаруживали автомат Б, и он-то оказывался для них самым интересным. Дети двигали ручки, включали и выключали лампочки - словом, проявляли познавательную активность.

Опыт всячески видоизменялся, но вывод каждый раз оказывался неизменным: самому нарядному, яркому объекту малыши предпочитают такой, с которым можно активно действовать. (Вспомните, какие игрушки больше всего любят дети.)

Сейчас ученые уже не сомневаются: познавательная потребность характеризуется прежде всего активностью.

...Ученые продолжают биться над знаменитой теоремой Ферма, хотя ее вывод давно известен. Неизвестно, как она доказана. В целом ряде наук - астрономии, биологии, медицине - ведутся сложнейшие эксперименты, результаты которых будут известны только отдаленным потомкам (например, эксперименты по многолетнему анабиозу животных).

Конечно, в масштабах всей науки эта работа вполне понятна. Однако что движет каждым отдельным ученым, берущимся за работу, результат которой уже известен, или же, наоборот, заведомо не будет ему известен? Мотивация здесь совсем непростая, однако несомненно, что есть и потребность в самом процессе поиска истины.

Ученик хочет самостоятельно решить задачу (есть все же такие ученики), хотя решение можно получить у соседа.

Загадайте знакомому загадку и тут же предложите разгадку, и вы увидите, как вытянется лицо вашего испытуемого. Вы испортили ему маленький, но все же праздник ума - возможность самому доискаться до решения этой пустяковой задачи.

Даже в искаженной познавательной потребности - любви к детективам - присутствует радость интеллектуального поиска. (Рассказывают, что один английский любитель детективов подал на развод со своей женой только потому, что она писала на полях имя преступника. Суд счел его заявление вполне обоснованным.) Монтень приводит забавный факт. «Однажды, когда Демокрит ел во время обеда фиги, пахнувшие медом, он вдруг задумался над тем, откуда взялась у фиг эта необычная сладость, и, чтобы выяснить это, он встал из-за стола, желая осмотреть то место, где эти фиги были сорваны. Его служанка, узнав, почему он всполошился, смеясь сказала ему, чтобы он не утруждал себя: она просто положила фиги в сосуд из-под меда. Демокрит был раздосадован тем, что она лишила его повода произвести расследование и отняла у него предмет, возбудивший его любознательность. «Уходи, - сказал он ей, - ты причинила мне неприятность; я все же буду искать причину этого явления так, как если бы оно было природным». И он не преминул найти какое-то истинное основание для объяснения этого явления, хотя оно было ложным и мнимым».

Конечно, как и любая деятельность, познавательная деятельность, движимая познавательной потребностью, имеет свои конкретные цели, свой круг планируемых по результату действий. И познавательная потребность тоже имеет в виду ориентацию на определенный результат. Однако ориентация на результат задает лишь направление движения мысли. Познавательная же потребность прежде всего есть потребность в движении к результату, в самом процессе познания.

Конечный результат тут и невозможен. Любое знание, любой результат - только веха, этап на пути познания.

Активность познавательной потребности, стремление к самому процессу познания возможны лишь благодаря еще одной особенности этой потребности - удовольствию от умственного напряжения, связанному с ней положительному эмоциональному состоянию. Познавательная потребность потому и проявляется, развивается, укрепляется как потребность, что вместе с ней включается механизм положительных эмоций. Без эмоций нет никакой потребности, в том числе и познавательной.

Познавательная деятельность (но не потребность) может осуществляться (и иногда весьма успешно) и без такого удовольствия - из желания заработать пятерку, диплом, мировую славу.

Ученик старательно занимается, чтобы дома не ругали. Студент сидит над учебниками во время сессии, чтобы получить стипендию. К познавательной потребности это не относится. Но вот тот же ученик, придя из школы и едва пообедав, хватает книжку про животных и, забыв обо всем, читает, пока не закончит. «Проглотив» одну книжку, берется за следующую. С каждым разом потребность в познании растет. И чем больше подкрепляется эта потребность, тем сильнее она становится.

В высшем своем развитии познавательная потребность становится, как уже говорилось, ненасыщаемой. Невозможно «перепознать».

Радость в момент интеллектуальной деятельности (которую одни люди переживают более, другие менее интенсивно, но которая всем знакома) сейчас можно регистрировать. Целый ряд строго физиологических показателей (электроэнцефалографических, биохимических) свидетельствует о том, что в момент интеллектуального напряжения вместе с участком мозга, занятым умственной работой, возбуждается, как правило, и центр положительных эмоций. У некоторых людей эта связь настолько прочна и сильна, что лишение интеллектуальной деятельности приводит их к тяжелому состоянию.

Что же именно «включает» чувство удовольствия при полноценной интеллектуальной деятельности?

Некоторые ученые считают, что дело здесь в психическом тонусе, который становится оптимально высоким в момент напряженной умственной деятельности, т. е. приятна сама по себе высокая активность. Другие считают, что радость, удовольствие есть результат определенной связи между центром положительных эмоций и деятельностью мозговых отделов, «заведующих» умственной работой. Включаем одно, одновременно включается и другое. Эволюция, так сказать, позаботилась о том, чтобы Ното сделался sapiens, и избрала такой механизм. Третьи считают, что в момент успешной интеллектуальной деятельности происходит как бы разрядка поискового, «проблемного» напряжения; это и производит чувство удовлетворения.

Не будем вдаваться в ученые споры, в которых должна родиться научная истина. Факт остается фактом: полноценная умственная деятельность вызывает чувство радости, удовольствия, причем это чувство в процессе интеллектуальной деятельности усиливается, укрепляется.

Итак, познавательная потребность стоит на «трех китах»: активности, потребности в самом процессе умственной деятельности и удовольствии от умственного труда.

3. Потребности, «сопряженные» с познавательной

Чтобы знать предмет, надо не только знать, «что есть это», но и отделить его от того, что «это не есть». Проще говоря, с чем же нельзя путать познавательную потребность?

Оказывается, есть целый ряд потребностей, как бы «сопряженных» с познавательной. Они тоже вносят свой вклад в познание (и иногда большой), но это другие потребности.

Потребностей, «сопряженных» с познавательной, немало. Рассмотрим некоторые из них.

Прежде всего должна быть отмечена, конечно, «жажда славы», или, иначе говоря, потребность в признании, в социальном успехе («Желаю славы я, чтоб именем моим твой слух был поражен всечасно...»).

Вероятно, во многих творческих достижениях эта потребность играет свою роль. Однако опять же в большинстве случаев только «на вторых ролях», как некий усилитель. Вместе с тем история науки знает случаи, когда выдающееся открытие долго не было известно только потому, что автор, не гонясь за славой, не спешил его обнародовать. Так что определенная доля стремления к признанию должна, видимо, сопровождать познавательную потребность.

Несколько сложнее обстоит дело с потребностью в достижении. Эта потребность лишь по названию сходна с потребностью в успехе; по сути же дела это разные вещи.

Потребность в достижении - потребность в успехе дела, а не в личном признании. Такая деловая направленность потребности в достижении, естественно, включает и познавательные факторы. Однако это все же не познавательная потребность, а именно деловая, потребность не столько в самой познавательной деятельности, сколько в получении конкретного результата.

Потребность в достижении - это всегда прежде всего Дело.

От познавательной потребности следует отличать и потребность в умственных манипуляциях, умственной деятельности как таковой.

Нередко приходится видеть детей, самозабвенно «щелкающих» задачки одного и того же типа (конечно, когда это получается). Никакого нового знания в этой работе они не приобретают.

Есть игры, построенные на принципе классификации, когда из множества предметов нужно составить отдельные группы предметов, объединенных общим основанием. Например, из картины, стола, пианино, электробритвы, кресла и стиральной машины можно составить не менее четырех различных групп; если бы список был больше, количество вариантов увеличилось бы. Есть люди, с удовольствием выполняющие такую работу. Эта деятельность (классификация, комбинирование) может быть полезна для субъекта, однако нового знания в ней не возникает.

Представление о потребностях, «сопряженных» с познавательной, дает нам возможность ограничить формы и условия ее проявления. Учет этих - идущих по «касательной» к познанию - потребностей оказывается чрезвычайно важным при разговоре о воспитании познавательной Потребности.

4. Интенсивность познавательной потребности, ее уровни и формы

Несомненно, что люди резко различаются по силе, интенсивности познавательной потребности.

Один школьник много читает, причем не развлекательной литературы, а научно-популярной и даже научной. Часто задает учителям вопросы (конечно, если учитель располагает к этому). Может сидеть несколько часов подряд, выполняя интересную для него умственную работу (пишет сочинение, привлекая много материала; решает задачу трудную, не желая получить помощь со стороны). Школьнику нравится заниматься, это ему доставляет удовольствие (очень выразительна при этом мимика «сосредоточенной радости»). Можно считать, что это школьник с высокой познавательной потребностью.

Нет нужды подробно описывать ученика с пониженной познавательной потребностью. Учиться он не хочет, читать не любит, вопросов не задает. Никакого удовольствия умственный труд ему не доставляет. Конечно, если покопаться, то, как мы уже говорили, почти всегда найдется область знаний или интеллектуальное занятие, которое в какой-то мере нравится этому ученику. Но этот интерес так «забит» ленью, лежит так далеко от основных для учащегося школьных интересов, что говорить о нормально развитой познавательной потребности не приходится.

В конце этой главы дается небольшая анкета для определения (только приближенного) силы (интенсивности) познавательной потребности школьников (анкета №1).

Наряду с различиями в силе познавательной потребности отчетливо выделяются и разные уровни ее развития. Мы полагаем, что можно выделить три уровня познавательной потребности.

Первый уровень можно назвать уровнем потребности во впечатлениях (о ней мы уже говорили).

Это начальный уровень, своего рода фундамент познавательной потребности. Биологической предпосылкой потребности во впечатлениях является ориентировочный рефлекс (рефлекс «что такое»). «Классические» примеры: младенец, поворачивающий голову в сторону погремушки; прохожие, глазеющие на свежерасклеенные рекламы.

Потребность во впечатлениях изучается экспериментально. Эксперименты показывают, что между людьми существуют большие различия в зависимости от пола (женщины, например, реагируют на изменение цвета больше, чем мужчины), от возраста (у маленьких детей ярче проявляется реакция на новый стимул, а с возрастом эта реакция снижается), от культурной среды (например, эскимосы больше видят деталей и соответственно сильнее реагируют на небольшие изменения в стимулах, чем европейцы).

Один из таких экспериментов - американского психолога Дж. Берлайна - весьма остроумен.

Перед испытуемым находится небольшой экран, на котором появляются одинаковые геометрические фигуры, например зеленые треугольники. Руки испытуемого лежат на панели с четырьмя кнопками. Каждая из кнопок «выключает» определенную фигуру.

Испытуемый получает инструкцию: «Работать как можно быстрее» (кнопку можно нажимать любую, но только одну).

На экране 10... 15... 20... 48 раз появляются одни и те же зеленые треугольники. Но вот в 49-й раз один из зеленых треугольников становится красным. Большинство испытуемых сейчас же переходят на кнопку, соединенную с тем местом, где появился красный треугольник. «Реакция на новизну» возникла.

Тот факт, что чувствительность к новизне есть первый этап в общей цепи познавательной потребности, подтверждается целым рядом косвенных экспериментов - прежде всего исследованиями по лишению человека всех новых стимулов, впечатлений, о чем мы писали выше. В этих экспериментах было показано, что отсутствие новых впечатлений может приводить к иллюзии их появления. В случае же удовлетворения познавательной потребности на более высоком уровне (например, испытуемый начинает писать стихи или рисовать автопортрет) никаких иллюзий не возникает.

Предварительные эксперименты, проведенные нашими исследователями, показывают, что потребность во впечатлениях тесно связана с любознательностью, которую можно рассматривать как второй уровень развития познавательной потребности. Специальных экспериментов по любознательности пока мало, но знаем мы о ней больше (из наблюдений, житейского опыта, исследований психологов, относящихся к изучению познавательных интересов школьников, их склонностей и т. д.).

На уровне любознательности проявляется интерес не к отдельному стимулу, а к объекту в целом. Любознательность выражается в интересе к тем или иным занятиям, в склонности к изучению того или иного предмета. Это уже более социализированная познавательная потребность, развитая воспитанием и связанная, конечно, с созреванием, развитием организма. Однако и на этом уровне познавательная деятельность носит, скорее, стихийный, чем целенаправленный характер, здесь эмоции «забивают» цель деятельности.

Своего апогея любознательность достигает у подростка. Тут уж любознательность - во все стороны («авто-мото-вело-фото-кино-радиокружок» ).

Познавательная потребность взрослого человека должна «дозреть» или, точнее, «довоспитаться» до третьего уровня, о котором - ниже. Однако многие люди в силу особенностей воспитания, сложившейся системы ценностей остаются на том же самом втором уровне, уровне любознательности, что и дети.

Кроссворды, викторины, разные конкурсы «знатоков». А хобби! Исследования психологов показывают, что хобби бывает двух родов: хобби человека, настолько щедро одаренного, что его познавательная потребность не насыщается одной только работой, даже самой любимой, самой творческой. Ему нужно еще одно, еще два - много любимых дел. А бывает хобби от горя, когда человек не удовлетворен своей работой (нетворческая, не по призванию) и проявляет стремление к умственной деятельности, к интеллектуальному наслаждению в побочных занятиях. Так появляются страстные филателисты, нумизматы и прочие коллекционеры (в коллекционировании действует много других потребностей, но и любознательность обязательна).

И, наконец, третий, высший уровень познавательной потребности - уровень целенаправленной познавательной деятельности. Потребность в познании на этом уровне опосредуется социально значимыми целями. Удовольствие, радость остаются (иначе это не познавательная потребность), но теперь они не стихийны, а связаны со стратегической целью: получить профессию, провести научное исследование и т. д. Познавательная деятельность в этом случае объективно имеет социально полезный результат, но субъективно эта деятельность по-прежнему должна быть радостью и необходимостью.

Познавательная потребность на третьем, высшем уровне приобретает другой характер.

Усложняется ее структура; она уже не стихийно-эмоциональная, а целенаправленная, значительно более зрелая по методам и организации.

Так как познавательная потребность на своем высшем уровне становится более социализированной, связанной с нуждами общества, то, естественно, увеличивается роль внешних факторов (ориентация на результат, на конкретное достижение в силу социального заказа, «жажда славы»).

На высшем уровне познавательной потребности находятся все, у кого увлечение делом стало Призванием, целью жизни.

Определенные различия в уровне познавательной потребности можно наблюдать уже среди старшеклассников.

Одни ученики достаточно серьезно относятся к своим увлечениям, стараясь связать их с выбором профессии. Они уже научились не подчиняться сиюминутной эмоции, а ради любимого дела могут выполнять и менее интересную работу. (Девочка, любящая биологию, занимается математикой, которую не любит, потому что это необходимо для овладения профессией биолога.) Старшеклассники с высоко развитой познавательной потребностью часто обращаются к научной литературе; она для них уже не лакомство, а необходимая умственная пища.

Конечно, среди старшеклассников есть немало учеников, находящихся на уровне любознательности и по уровню развития познавательной потребности ничем не отличающихся от подростков.

В конце этой главы дается анкета для определения уровня познавательной потребности старшеклассников (анкета №2). Здесь выявляется, на каком уровне - втором или третьем - находится ученик; предполагается, что уровень потребности во впечатлениях он уже миновал.

Житейский опыт, специальные наблюдения и психологические эксперименты показывают, что познавательная потребность может выражаться в различных формах. У одних людей это потребность в исследовании, в получении нового знания, у других - в усвоении готовых сведений. Если первое более тесно связано с творческой, поисковой деятельностью, то второе - с накоплением и систематизацией фактов.

Различия такого рода наблюдаются иногда очень рано. Два трехлетних мальчика воспитываются примерно в одинаковых семейных условиях. Оба любят машины. Но один, увидев машину, спрашивает: «А почему у нее две кабины?» (показывая на фургон); «А почему столько много колес?» (увидев БелАЗ). Однажды он задал и такой вопрос: «А почему машина ездит?» Другой в той же ситуации настойчиво допытывался: «А как называется эта красивая машина?»; «А что у нее впереди?». И даже: «А как на ней ездить?» Различия уже вполне очевидные.

Школьники с исследовательской потребностью любят решать задачи новых типов, стремятся всегда сами доходить до правильного ответа. «Накопители знаний» больше склонны к запоминанию фактического материала, нередко обнаруживают последовательность и систему в его хранении. Они, как правило, лучше учатся, чем «исследователи»; ведь школьное обучение больше рассчитано пока на запоминание.

Не менее отчетливо можно наблюдать такое разделение у профессионалов умственного труда. Имеется много классификаций типов ученых, но при всем их разнообразии в них обязательно включается тип ученого - творца и ученого - собирателя знаний. Так, канадский физиолог Ганс Селье выделяет три типа ученых: «исполнители», «мыслители» и «эмоционалисты»; «исполнители» в свою очередь делятся на «коллекционеров фактов» и «совершенствователей». Конечно, в качестве выдающихся деятелей науки мы чтим, как правило, ученых-творцов, но есть и выдающиеся «коллекционеры фактов» (например, Брем).

Существуют и другие различия в формах познавательной потребности. Если одному человеку быстро надоедает иметь дело с одним и тем же объектом и он стремится узнать как можно больше о разных предметах, то другой исследует один и тот же объект, устремляясь внутрь него и нуждаясь не столько в разнообразии впечатлений и знаний, сколько в их углублении. Условно это различие можно представить как различие по широте - глубине познавательной потребности.

У многих школьников, особенно в подростковом возрасте, масса увлечений, но увлечения одних детей лежат все-таки в одной области (например, технике), а другие интересуются одновременно и техникой, и музыкой, и литературой.

Среди ученых есть «узкие» и «широкие» специалисты, а есть и «смежники», владеющие несколькими (сравнительно близкими, а иногда и совсем неблизкими) специальностями.

И различия по тенденции к исследованию - усвоению и различия по широте - глубине являются качественными различиями, и к ним нельзя подходить с меркой «хуже-лучше». «Узкие» специалисты обладают столь ценной фундаментальностью, но зато у «широких» больше, как оказалось, шансов на открытие. Наряду с учеными-творцами нужны и ученые-энциклопедисты, без которых невозможна была бы систематизация, закрепление достигнутого уровня знаний.

Указанными характеристиками качественный подход не исчерпывается; такого рода различий много (например, различия по «специализации» познавательной потребности: «гуманитарии», «естественники»). Проблем, связанных с качественными характеристиками познавательной потребности, множество. Мы не останавливаемся на них подробно потому, что эта тема требует специального освещения. Сейчас для нас важно другое: причины, от которых зависит развитие познавательной потребности.

Анкета №1

Определение интенсивности познавательной потребности

1. Как часто ученик подолгу занимается какой-нибудь умственной работой (час-полтора - для младшего школьника; несколько часов подряд, не отрываясь - для подростков и т. д.)?

а. Часто.

б. Иногда.

в. Очень редко.

2. Что предпочитает ребенок, когда задан вопрос «на сообразительность»?

а. «Помучиться», но самому найти ответ.

б. Когда как.

в. Получить готовый ответ от других.

3. Много ли читает дополнительной литературы?

а. Постоянно много.

б. Неровно. Иногда много, иногда ничего не читает.

в. Мало или совсем ничего не читает.

4. Насколько эмоционально относится к интересному для него занятию, связанному с умственной работой?

а. Очень эмоционально.

б. Когда как.

в. Эмоции ярко не выражены (здесь надо учитывать общую эмоциональность ребенка).

5. Часто ли задает вопросы?

а. Часто.

б. Иногда.

в. Очень редко.

Примечание. Ответы «а» свидетельствуют о сильно выраженной познавательной потребности, «б» - об умеренной, «в» - о слабо выраженной.

Анкета №2

Определение уровня познавательной потребности

1. Связаны ли интересы ученика с выбором будущей профессии?

а. Связаны очень тесно.

б. Связаны, но мало сопровождаются соответствующей организацией деятельности.

в. Никак не связаны.

2. Обращается ли ученик к серьезным источникам: пользуется научной (а не только научно-популярной) литературой, работает со словарями и т.д.?

а. Постоянно.

б. Иногда.

в. Очень редко.

3. Ставит ли в своей работе задачи, выполнение которых невозможно в один присест, требует кропотливой работы в течение многих дней и даже месяцев?

а. Большинство занятий подчинено этому принципу.

б. Ставит такие задачи, но редко выполняет.

в. Не ставит долговременных задач.

4. В какой мере, занимаясь любимым делом, может делать «черную», неинтересную для него интеллектуальную работу (например, выполнять длительные вычисления при решении интересной задачи)?

а. Делает всегда столько, сколько нужно.

б. Делает периодически.

в. Не любит выполнять неинтересную для него работу.

5. Способен ли при необходимости заниматься продолжительное время интеллектуальной деятельностью, жертвуя развлечениями, а иногда и отдыхом.

а. Всегда, когда это нужно.

б. Только изредка.

в. Не способен.

Примечание. Рассчитана только на старшеклассников. Шкалирование такое же, как и в анкете №1.

5. Рассуждения о лени

Нет и не может быть детей, которые бы не хотели учиться с самого начала учения.

В. А. Сухомлинский

Как узнать лентяя?

Несомненно, что наряду с потребностью в познании есть потребность в умственной лени, в умственном покое.

Один популярный психиатр представил в своих книгах эмоциональную жизнь человека как движение маятника от «ада» к «раю». С некоторой долей упрощения и познавательную деятельность можно представить как движение от потребности в деятельности к потребности в покое. Своего рода единый континуум с двумя полюсами: на одном - энтузиасты науки, жрецы бескорыстного познания, служители Его Величества Знания, а на другом - закоренелые умственные лентяи, полные интеллектуальные бездельники, законченные ревнители своего мозгового покоя.

Вообще говоря, та или иная потребность в лени есть у всех и тоже вполне нормальна. После работы нужен отдых. После удовольствия деятельности нужно удовольствие покоя.

Однако есть люди, у которых удовольствие умственного покоя наступает без всякой усталости от деятельности. Это как обжорство: ведь обжорам, чтобы есть, совсем не надо быть голодными. Вот такие энтузиасты умственного ничегонеделания и есть лентяи.

Как считает известный ученый Н. А. Амосов, некоторые люди специально тренируют «удовольствие от расслабления. (Ведь, как известно, и животные, и особенно человек, могут тренировать себя в любом направлении, даже зная, что до добра это не доведет.) Такое тренированное удовольствие от расслабления есть не что иное, как воспитание лени»*.

Людей, не любящих умственный труд, не так уж мало. И надо сказать, что диагностика умственной лени, как и любого другого качества личности, - дело весьма сложное и не имеющее арифметически простых действий.

Сама по себе хорошая успеваемость школьника не может служить свидетельством интенсивной познавательной потребности. Есть немало хорошо успевающих учеников, у которых одно желание - лишь бы не получить плохой отметки. А специфическая умственная лень отличников! По наблюдениям многих учителей, некоторым отличникам свойственна своего рода «машинообразность» деятельности, когда все едино, ни к чему нет интереса, а есть тренированное умение «делать» хорошие отметки.

В качестве показателя познавательной потребности не может использоваться и трудолюбие ребенка, его старательность. Есть целая и весьма обширная категория «старательных лентяев». Более того, по наблюдениям некоторых психологов (Л. С. Славина), многие интеллектуально пассивные дети отличаются как раз трудолюбием - ведь только трудолюбие дает возможность умственно пассивному ребенку как-то переходить из класса в класс. Судя по всему, у детей с низкой познавательной потребностью даже чаще встречается специфически школьное трудолюбие, чем у детей умственно активных.

Даже общая живость человека, его мимика иногда, серьезно подводят. Бывают медлительные, внешне даже заторможенные дети с яркой, безудержной познавательной потребностью.

Чтобы узнать, страдает ли ученик умственной ленью, нужно знать этого ученика, прежде всего его отношение к умственной деятельности, его интересы, склонности.

Как правило, учителя хорошо знают, кто из учеников пассивен, а кто активен. Группа учителей оценивала познавательную потребность учеников с помощью сконструированной нами специальной анкеты. Оказалось, что оценки, данные разными учителями одному и тому же ученику, достаточно хорошо соответствовали друг другу (несмотря на то, что учителя вели разные предметы).

Сложнее вопрос о причинах, вызывающих умственную пассивность. Почему потребность в лени становится сильнее потребности в деятельности? Почему ребенок «заболевает» умственной ленью? Вопрос стоит именно так. Не создавать, конструировать познавательную потребность ребенка (она есть у каждого), а не допускать искажения этой потребности.

Ниже рассматриваются причины опасной и широко распространенной болезни - умственной лени.

Лень - болезнь эмоций

Мы уже говорили о том, что познавательная потребность тесно связана с радостью, удовольствием. Но связь между интеллектуальной деятельностью и эмоцией радости иногда разрушается, причем очень рано.

Ребенок идет в первый класс. Он хочет в школу, радуется своему новенькому портфелю, форме, замечательному пеналу. Школа для него праздник (правда, есть малыши с более скептическим взглядом на жизнь, но их, слава Богу, немного).

Начинается учение. Учиться нелегко: то грязно напишешь, то забудешь, что и как сказали. Первое время отметок не ставят, но рано или поздно их начинают ставить. И бывает, что не пятерки, и даже не четверки. Ребенок ведь не сразу умеет учиться (но об этом позже).

Приходит первоклассник домой с этой непохвальной отметкой и слышит: «Ты что же это, а? Не стараешься, не хочешь учиться?» Ребенок слушает и заявляет: «Не пойду в школу». (Действительно, зачем идти в школу, от которой одни только неприятности.) А родители ему в ответ: «Мало ли что ты не хочешь! Мы, может, тоже не всегда хотим идти на работу, но это ведь наш долг, наша обязанность. А твой долг, твоя обязанность - учиться».

И в школе часто бывает то же самое. «Учиться - ваш долг, ваша обязанность», - говорят учителя.

Маленькому ребенку, который еще только начал учиться, который еще считает (и правильно считает), что учиться - это радость, сразу начинают внушать, что учиться он обязан. Учение - вид принуждения. Так считают многие, иногда сознательно, иногда бессознательно. И это представление хотят закрепить в голове ребенка.