Проблема бессознательного в философии и медицине

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство Здравоохранения и социального развития РФ

Волгоградский Государственный Медицинский Университет

Кафедра философии и биоэтики

с курсом психологии и социологии медицины

Исследовательская работа

На тему:

Проблема бессознательного в философии и медицине

Работу выполнила:

Студентка II курса 2 группы

Педиатрического факультета

Карташова Татьяна Равильевна.

Научный руководитель:

Доц. Корниец Н.И.

Волгоград, 2010г.

Оглавление

Введение

1. Философские и естественнонаучные предпосылки психоанализа

2. «Психоанализ» Фрейда

А) структура психики в зеркале психоанализа

Б) Динамика психической деятельности и «логика» бессознательного конфликта

3. «Аналитическая психология» К. Юнга

А) «Архетипы» бессознательного, «комплексы», структурные уровни психики

Б) Психология установки

В) Символы бессознательного и индивидуация

4. «Забытый язык». Э. Фромм

А) Природа языка символов

Б) Природа сновидений

5. Психоаналитическая терапия - исследование бессознательного в медицине

А) Методы оценки

Б) Свободные ассоциации

В) Интерпретация сопротивления

Г) Анализ сновидений

Д) Анализ трансфера

Е) Эмоциональное переучивание

Заключение

Список литературы

Введение

Бессознательное есть проявление внутреннего состояния человеческой психики. Это своеобразный мир, охватывающий различные сферы духовной жизни и деятельности личности. Это уникальное психическое ее состояние, когда сами собой проявляются «темные или смутные ощущения, либо частью сознаваемые, либо вовсе несознаваемые», так как находятся за «порогом» сознания. Повседневный опыт свидетельствует о том, что у человека действительно вспыхивают некие чувства и возникают смутные мысли, непонятно откуда берущиеся. Все это и есть не что иное, как бессознательное, причем это не мистика, а факт нормальной психической жизни человека. Порой оно проявляется в виде творческого вдохновения или озарения, внезапно возникающих в «тайниках» человеческой психики и не поддающихся осмыслению, а порой - как подражание прежнему жизненному опыту. Позитивное мышление на подсознательном уровне стали называть интуицией. Она возникает из запаса впечатлений, которые не оформлены сознанием в ясную, понятную концепцию. Интуиция возникает, когда писатель, ученый, врач настолько врастает в проблему, что она преследует его во сне (например, Менделеева). Представители иррационализма рассматривали бессознательное проявление чувств, воли, скрытых самой природой в виде стихийных жизненных сил (внутренняя энергия) как имманентный источник жизни, которому противостоит беспомощное сознание. Жизнь человека, по их мнению, есть не разумный, логический фактор, а некий таинственный целенаправленный процесс, в котором сознание человека выступает как орудие слепой мировой воли или движущей силы развития, «жизненной силы». Становление сознания у человека началось с символизации поведения или выработки специальных знаковых средств, выступающих своеобразными специфическими сигналами, запускающие те или иные формы поведения. Сознание стало результатом исторически длительного биологического и социально-культурного развития человечества. Сознание человека - явление хотя и сугубо психологического свойства, но по характеру социально-культурное, поскольку возникает и развивается только вследствие взаимодействия с возникшей и развившейся культурой (второй природой) и человеческим обществом. У современного человека необходимым фактором сознания или понимания бытия становится критическое мышление или, иначе говоря, творчески мыслящая психика, опирающаяся на законы логики. В силу этого человек создает различного рода моральные нормы, правовые законы, принципы и правила поведения, которые подавляют бессознательные мотивы, являясь для человека нравственной цензурой - совестью.

Цель работы:

Определить специфику категорий бессознательного в философии и медицине.

Задачи работы:

1. Дать характеристику изучения бессознательного с точки зрения «психоанализа» З. Фрейда и «аналитической психологии» К. Юнга.

2. Дать сравнительный анализ концепций «психоанализа» З. Фрейда и «аналитической психологии» К. Юнга.

3. Раскрыть природу языка символов и сновидений как ключевые понятия для изучения бессознательного в соответствии с взглядами Э. Фромма.

4. Рассмотреть применение психоанализа и аналитической психологии в медицине при лечении неврозов различного генеза.

1. Философские и естественнонаучные предпосылки психоанализа

Психоанализ в его классической форме был основан З. Фрейдом на рубеже XIX и XX столетий, когда намечалась ломка традиционных представлений о психической жизни человека, методах и границах познания психической реальности, ставшей объектом пристального внимания и споров философов, психологов, физиологов, неврологов. Из всего многообразия проблем, связанных с осмыслением психической реальности, можно выделить две главные, от правильного понимания которых во многом зависело решение всех остальных. Это, во-первых, проблема содержания психической реальности и, как более частный аспект ее. Вопрос о правомерности сведения психики к сознанию; во-вторых, проблема метода исследования собственно психических явлений. Возникновение психоанализа как раз и связано со своеобразным видением З. Фрейдом этих основных, краеугольных проблем, с его попытками их собственной интерпретации и разрешения. Рассуждения о взаимоотношениях между телом и душой, материей и сознанием составляют основу многих философских систем прошлого. История развития философской мысли наглядно свидетельствует, что интерес к познанию человеческой души проявляется уже на самых ранних стадиях становления философского знания - в древнегреческой, древнекитайской и древнеиндийской философии. Представление о разумности души, положенное в основу многих философских систем древности, в более поздние века переросло в учение о сознательности психической жизни человека. В XVII веке Декарт сформулировал тезис о тождестве психического и сознательного. В последующие столетия картезианскую линию сведения всего психического к сознательному предложили Брентано, Вунд, а также приверженцы рационалистического направления в философии, психологии, социологии. Дилемма «добр человек от природы или зол» ставила мыслителя перед проблемой отношения разума и страстей, рассудка и чувств, сознанных желаний и неясных влечений. Уже древнегреческие философы подмечали, что душу человека нельзя свести только к разумному началу. В истории философии трудно найти такого мыслителя, который бы отрицал возможность проявления в человеке безудержных страстей. Даже Декарт, провозгласивший тождество сознательного и психического, в последние годы своей жизни специально обратился к исследованию страстей души человека. В трактате «Страсти души» он не только пытался дать классификацию страстей, но и писал о борьбе между «низшей» частью души, названную им «чувствующей», и «высшей» ее частью - «разумной». По убеждению Декарта, приобретает абсолютную власть над страстями посредством своей воли. В философии Лейбница эта проблема ставилась в связи с рассмотрением «малых незаметных восприятий», которые человек не осознает. Немецкий мыслитель исходил из того, что без разумного постижения этих «незаметных восприятий» или «бессознательных страданий» представление о личности, о внутреннем мире «Я» оказывается далеко не полным. Так, отзвуки этого представления содержатся в работах Канта, Гегеля, Гемгольца, Гербарта, а также в философии Шопенгауэра, Ницше, Э. Гартмана. Что касается Канта, то он указывал на важность исследования тех темных пятен на карте человеческой души, которые не были в достаточной степени освещены мыслителями прошлого. Существенным же в размышлениях Канта было то, что, отстаивая веру в разум, он признавал опосредствованные пути осознания бессознательного и в этом плане как бы предвосхитил некоторые направления его исследования. Философские рассуждения о бессознательном имели место и у Гегеля. В гегелевской «Философии духа», например, рассмотрение бессознательных актов духа соотносилось с освещением темного «бессознательного тайника», в котором «сохраняется мир бесконечно многих образов и представлений без наличия их в сознании». При этом Гегель подробно прослеживает, как именно образы и представления, дремлющие в глубинах человеческого существа, поднимается на поверхность сознания, включаясь в житейский опыт человека. Нечто похожее имеет место и в психоанализе Фрейда. Некоторое сходство с гегелевским пониманием «бессознательного тайника» человеческой души обнаруживается и в философии последователя Фрейда - Юнга, который уделял особое внимание процессу восхождения образов, представлений, «древних осадков души» на поверхность сознательного «Я». В понимании Шопенгауэра, именно бессознательная воля создает реальные объекты, которые посредством представления становятся доступными человеческому сознанию. Это означает, что в шопенгауэровских рассуждениях бессознательное относилось не только к сфере человеческого духа, но и к онтологическому бытию как токовому: психическое бессознательное являлось только незначительной частью онтологического бессознательного, из недр которого в процессе эволюционного развития возникло собственно бессознательное человека его сознание. Отсюда вывод Шопенгауэра о примате бессознательного над сознанием: «Бессознательность - это изначальное и естественное состояние всех вещей; следовательно, она является той основой, из которой, в отдельных родах существ, как высший цвет ее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное даже и на этой высокой ступени все еще преобладает». К аналогичным выводам приходит и Ф. Ницше, для которого «бессознательность есть необходимое условие всякого совершенства». Правда, в отличие от Шопенгауэра бессознательное у Ницше не имеет глобальных характеристик, поскольку для него не существует понятия онтологического бессознательного. Ницше апеллирует непосредственно к человеку, постулируя тезис об изначально присущей человеку бессознательной «воли к власти», которая является движущей силой как любых человеческих деяний, так и исторического процесса в целом. Вопрос о соотношении сознательного и бессознательного решается у Ницше в шопенгауэровском духе: сознание человека индифферентно, оно осуждено, возможно, вообще исчезнуть, уступить место полнейшему автоматизму, ибо по отношению к бессознательному сознание играет вторичную роль. Эти воззрения Ницше были использованы фрейдистами при конструировании своих теорий. Отзвуки его идей находят отражение в психоанализе самого Фрейда, а такое основное понятие его философии, как «воля к власти», стало одним из центральных пунктов индивидуальной психологии А. Адлера. Решаемая на философском уровне, проблема содержания психической реальности совершенно четко выявила полярные позиции, занимаемые различными теоретиками: традиционную точку зрения, согласно которой в содержании психики нет ничего, чего не было бы в сознании, и точку зрения, признающую, что в психике человека, наряду с сознанием, имеется сфера бессознательного, которая по своим масштабам значительно превосходит область сознания. Тем самым, к началу XX столетия была подготовлена почва для возникновения такого учения, как психоанализ, который поставил проблему бессознательного в центр своих теоретических и практических изысканий. Но психоанализ - это не только учение о бессознательном, но и определенный подход к лечению неврозов, метод исследования психических процессов, внутренней жизни человека. Физиологическое исследование органов чувств, использование физико-математических методов при анализе ощущений, двигательных актов, экспериментальный подход к анализу нервной системы человека, изучение физико-химических реакций в человеческом организме и рефлексов головного мозга - все это веяло надежду, что и собственная жизнь человека может быть лучше понята и объяснена на основе соотнесения с экспериментальными данными физиологии. Естественнонаучные методы стали распространяться на исследование как сознательных, так и бессознательных явлений. Впервые в истории развития науки проблема бессознательного оказалась объектом не только абстрактного философского рассмотрения, но и экспериментального исследования.

2. «Психоанализ» Фрейда

А) Структура психики в зеркале психоанализа

Неврологические учения 2 половины XIX столетия, сосредоточив внимание на патологических отклонениях от традиционно признанных норм разума, обнаружили необходимость исследования внутрипсихических характеристик личности и под углом зрения их болезненных нарушений. Это предполагало постижение скрытых мотивов поведения человека, а следовательно, и более глубинное изучение структуры личности, поскольку исследователь постоянно сталкивался с такими поведенческими характеристиками, которые не покрывались областью сознательного и рационального в человеке. Психоаналитическое допущение бессознательной духовной деятельности в известном смысле аналогично уточнению, внесенному Кантом в понимание внешних восприятий. Подобно тому как Кант подчеркивал субъективную условность человеческого восприятия, нетождественность восприятия с неподдающимся познанию воспринимаемым, так и Фрейд акцентирует внимание на неправомерности отождествления восприятия сознания с бессознательным психическим процессом, который является объектом этого сознания. Иными словами, восприятие душевных процессов сознанием как бы сравнивается с восприятиями органами чувств объектов внешнего мира. Отсюда утверждение психоанализа, что «все душевные процессы по существу бессознательны» и что «сознательные процессы являются только как отдельные проявления всей нашей душевной деятельности». В делении психики на сознательное и бессознательное Фрейд не был первооткрывателем. «Для Фрейда, - как отмечает один из исследователей, - бессознательное было вопросом факта, «сферой» человеческого духа и неотъемлемой частью человеческой деятельности». Его в первую очередь интересует конкретное содержание бессознательного. Пытаясь постичь существо бессознательных процессов, он подвергает бессознательное аналитическому расчленению. Фрейд выделяет, во-первых, скрытое, латентное бессознательное: сознательное представление о чем-либо, которое в последующее время может перестать быть таковым, но при определенных условиях способно снова стать сознательным; во-вторых, вытесненное бессознательное: представления, которые не могут стать сознательными потому, что им противодействует какая-то сила, и устранение этой противодействующей силы возможно лишь на основе специальной психоаналитической процедуры, с помощью которой соответствующие представления доводятся до сознания. Первый вид бессознательного Фрейд называет предсознанием, отличая его от вытесненного бессознательного или собственно бессознательного психического, с которым в основном и имеет дело психоанализ. «Сознательное», «бессознательное» и «предсознательное» в учении Фрейда образуют три системы, охватывающие все области психической жизни человека. Исследуя сферу бессознательного, Фрейд, подобно многим мыслителям прошлого, поднимает вопрос о том, каким образом человек может судить о своих бессознательных представлениях. Если последствие не является предметом сознания, не осознается человеком, то можно ли вообще говорить о наличии в психике бессознательных представлений? Полемизируя с философами, которые давали отрицательный ответ на этот вопрос и считали, что следовало говорить лишь о слабо осознаваемых, но не бессознательных представлениях, Фрейд решительно кладет в основу своих теоретических постулатов понятие о бессознательной душевной деятельности. Прежде всего, Фрейд попытался ответить на вопрос, как бессознательные представления проявляются в жизнедеятельности индивида и каким образом он может распознать бессознательное психическое. Рассуждения Фрейда о возможности осознания предсознательного напоминает мысли Платона о знании как процессе припоминания чего-то такого, что уже раньше имелось в душе человека. Аналогичное допущение кладет в основу психоаналитической теории и Фрейд. Разница стоит лишь в том, что Платон исходил из предпосылки существования объективной мировой души, вещный мир которой в идеальных образах отражен в человеческой душе, в то время как Фрейд говорит о предметных бессознательных представлениях, содержащиеся в психике человека. Создается парадоксальная ситуация, когда Фрейд имел в виду предсознательное, но на практике оперировал не с предсознательным, а с вытесненным бессознательным: терапевтическое лечение методами психоанализа основывалось на переводе именно вытесненного бессознательного в сферу сознания личности. Хотя представления Фрейда о структурных уровнях человеческой психики и менялись на протяжении его теоретической деятельности, принципиальное деление на сферы сознательного и бессознательного в том или ином виде сохранялось во всех созданных им моделях личности. Окончательная дифференциация соответствующих инстанций в психике человека была осуществлена в работах: «По ту сторону принципа удовольствия»(1920г.), «Массовая психология и анализ человеческого «Я»»(1921г.), «Я и Оно»(1923г.). Созданная им модель личности предстает как комбинация трех элементов, находящихся в определенном соподчинении друг с другом: «Оно» (Id) - глубинный слой бессознательных влечений, психическая «самость», основа деятельного индивида, такая психическая инстанция, которая руководствуется своими собственными законами, отличными от законов функционирования остальных составных частей личности; «Я» (Ego) - сфера сознательного, посредник между бессознательным, внутренним миром человека и внешней реальностью, в том числе природными и социальными институтами, соизмеряющий деятельность бессознательного с реальностью, целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью; «Сверх-Я» (Super-Ego) - внутриличностная совесть, инстанция, олицетворяющая собой установки общества, своего рода моральная цензура, которая возникает как посредник между бессознательным и сознанием в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности сознания обуздать бессознательные порывы, стремления, желания человека и подчинить их требованиям культурной и социальной реальности. Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что выделенный им глубинный, природный ее слой - «Оно» - функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но поскольку в удовлетворении своих страстей и вожделений индивид сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит «Оно», в нем выделяется «Я», стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения. На первый взгляд может показаться, что именно «Я», это сознательное начало, является той движущей силой, которая заставляет «Оно» изменять направление своей деятельности в соответствии с санкциообразующими нормативами социального бытия. Однако во фрейдовской структуре личности дело обстоит иначе: не «Я» управляет «Оно», а наоборот, «Оно» исподволь, но властно диктует свои условия «Я». Как покорный слуга бессознательных влечений, фрейдовское «Я» пытается сохранить свое доброе согласие с «Оно» и внешним миром. Поскольку ему это не всегда удается, в нем самом образуется новая инстанция - «Сверх-Я» или «Идеал-Я», которая царит над «Я» как совесть или бессознательное чувство вины. Во фрейдовской модели личности: «Сверх-Я» оказывается как бы высшим существом, отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. Если «Я» - это главным образом представитель внешнего мира, то «Сверх-Я» выступает по отношению к нему как защитник интересов «Оно».

Б) Динамика психической деятельности и «логика» бессознательного конфликта

Давно было замечено, что человек нередко не осознает смысл и значение мотива своего поведения. А если при этом попросить объяснить свое поведение, то он часто называет такие причины, которые не отражают его подлинных намерений. Многие поступки человека, если он впоследствии задумывается над ними, оказываются загадочными не только для окружающих, но и для него самого. Не удивительно поэтому, что мотивационная деятельность индивида, движущие силы, стоящие за его поступками, причины, побуждающие его поступать так, а не иначе, всегда привлекали внимание пытливых умов человечества, стремящихся постичь сущность человеческой природы. Осознавая, что внутренние движущие силы, скрытые от взора познающего субъекта, невозможно обнаружить при помощи умозрительного расчленения психических процессов на составляющие их элементы, Фрейд попытался найти некоторые исходные теоретические посылки и сформулировать условные допущения, соответствующие, с его точки зрения, тому эмпирическому материалу, с которым приходится иметь дело при изучении мотивов поведения человека. Наиболее приемлемым в этом смысле Фрейду представилось понятие бессознательного влечения, которое он в качестве условного допущения и положил в основу мотивации поведения человека. Фрейд далеко не первый подошел к рассмотрению влечения в качестве основной движущей силы поведения человека. Начиная с древнегреческой философии и вплоть до XX столетия, предпринимались самые разнообразные попытки обоснования аналогичного взгляда на сущность человеческого поведения. Выдвинув гипотезу о бессознательных влечениях как основе мотивационного поведения человека, Фрейд задался целью выявить так называемые «первичные влечения», составляющие ядро бессознательного. Он долгие годы посвятил исследованию данной проблемы, постоянно внося коррективы в понимание природы «первичных влечений». Вся история психоанализа в этом плане служит наглядной иллюстрацией опровержения первоначальных теоретических допущений его основателя. Именно в этом пункте обнаружились серьезные расхождения между Фрейдом и такими приверженцами фрейдизма, как А. Адлер, К. Юнг, В. Рейх, К. Хорни, Э. Фромм. В качестве основы «первичных влечений», движущей силы бессознательного, Фрейд первоначально принял сексуальные влечения, которые, как он ошибочно полагал, являются не только причиной возникновения невротических заболеваний, но и мощным стимулом творческой деятельности психически нормального человека и культурных достижений общества. По замыслу Фрейда, раскрытие природы бессознательных влечений должно было способствовать пониманию динамики и способа функционирования всех психических процессов. Согласно его предположению, человеческая психика функционирует по своим собственным законам: ее деятельность автоматически регулируется «принципом удовольствия», направляющим бессознательные влечения в русло получения максимального удовольствия. То, что не доставляет удовольствия, отвергается психическим аппаратом, который как бы блокирует все другие выходы психическим актам, ориентируя их только в том направлении, где возможно достижение удовольствия. Сформулированный им «принцип удовольствия» совпадал с философскими идеями мыслителей гедонистической ориентации, которые стремление к наслаждению, удовольствию, рассматривали как основной принцип поведения человека. Можно предложить, что, выдвинув «принцип удовольствия», Фрейд полностью примкнул к той философской традиции, в русле которой сложилось гедонистическое понимание человека. Однако это не так. Гедонизм прошлого покоился на рационалистических установках, согласно которым стремление человека к удовольствиям и достижению их сопровождается не разгулом бессознательных страстей, а деятельностью человеческого разума. Действие же выдвинутого Фрейдом «принципа удовольствия» происходит на уровне бессознательных влечений человека. Это изначально задания, внутренне присущая каждому человеческому существу программа функционирования бессознательных психических процессов, которая не только не распространяется на сознательную деятельность человека, но и нередко противоречит ей, совершенно не вписываясь в установки сознания. С введением нового принципа психической деятельности Фрейд как бы признал психологическое значение внешнего мира, включив его в остов своих психоаналитических концепций. Тем самым открывался простор для исследования как внутрипсихических процессов, так и внешних культурных и социальных структур, которые откладывали отпечаток на функциональную деятельность человека. Исходя из описанного выше соотношения между «принципом реальности» и «принципом удовольствия», Фрейд соответствующим образом истолковывает и возникновение конфликтных ситуаций между сознанием и бессознательным: психический аппарат не всегда в состоянии согласовать деятельность «Оно», руководствующегося «принципом удовольствия», с деятельностью «Я», подчиняющегося «принципу реальности»; поскольку «принцип удовольствия» является господствующим в сфере бессознательных влечений, он часто берет верх над «принципом реальности», что, в свою очередь, неизбежно ведет к внутрипсихическим конфликтам. З. Фрейд постоянно напоминает, что человек вынашивает в себе такие глубокие переживания, драматическая развязка которых нередко приводит личность не только к новым страданиям, но и к полной духовной опустошенности. Таков объективный итог, к которому привели Фрейда его психоаналитические конструкции, итог, который во многом противоречит его оптимистическим первоначальным замыслам.

3. «Аналитическая психология» К. Юнга

А) «Архетипы» бессознательного, «комплексы», структурные уровни психики

Контроверзой психоанализа Фрейда выступила «аналитическая психология» швейцарского психиатра Карла Густова Юнга (1875 - 1961), который первоначально разделял основные идеи своего учителя, но вскоре разошелся с ним в понимании сущности и природы бессознательного. В конечном итоге он выдвинул свое видение принципов построения задач и целей психического учения, которое в отличие от классического психоанализа получило название «аналитическая психология». Как основатель психоанализа, Юнг в своих теоретических построениях опирался на клиническую практику, и на философию прошлого. При лечении шизофрении он столкнулся с такими случаями расщепления психики человека, которые не могли быть объяснены детскими сексуальными переживаниями индивида и, следовательно, не вписывались во фрейдовские представления о сексуальной детерминации человеческого поведения. Фрейдовское понятие «либидо» приобретает у Юнга расширительное толкование: под «либидо» он понимает психическую энергию, определяющую интенсивность психических процессов, протекающих в душе человека. Эта энергия соотносится Юнгом не с конкретно-определенной психической силой, обусловленной, например, сексуальными влечениями, как это имело место у Фрейда, а с внутренним психологическим настроем, характеризующим психическую деятельность человека. Подвергнув критике фрейдовское понимание бессознательного за его чрезмерную сексуализацию, Юнг, тем не менее, был близок к Фрейду в своей трактовке бессознательных психических процессов. В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как основной элемент психики отдельного человека, Юнг проводит дифференциацию между «индивидуальным» и «коллективным бессознательным». «Индивидуальное бессознательное» отражает личностный опыт отдельного человека и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления. Оно охватывает все приобретения индивидуально-личностного существования, включая все то, что находится под порогом сознания. Одно из центральных понятий «аналитической психологии» - «коллективное бессознательное» заключает скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовой и национальной истории, а также дочеловеческого, животного существования. Это общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Бессознательные содержания данных коллективных образований рассматриваются Юнгом как возникающие из наследственной структуры психики и мозга человека. Именно «коллективное бессознательное» является для швейцарского психиатра тем резервуаром, где сконцентрированы все «архетипы». Юнга, прежде всего, интересует наследственно данная психологическая структура, отражающаяся в «коллективном бессознательном»: он пытается раскрыть структурные особенности коллективных идей с точки зрения их символических элементов. В этом пункте швейцарский психиатр предвосхитил некоторые идеи современных структуралистов. Однако, если у последних исследование символической функции бессознательного соотносится с языковой деятельностью человека, то Юнг при раскрытии символических элементов «коллективного бессознательного» обращается к таким идеям, которые имеют религиозную окраску. Именно религиозные представления, по его мнению, выражают фактическую сторону унаследованных данных «коллективного бессознательного», являющегося сосредоточением мифологических образов, которые составляют скрытое содержание коллективных идей. Поэтому мифологические связи, религиозные отношения представляются ему важными элементами психической жизни человека. Он не только признает позитивную ценность религии, но и с этих позиций критикует Фрейда за «его неспособность понять религиозный опыт». Составной частью «аналитической психологии» Юнга является теория «комплексов», то есть бессознательных психических сил индивида, организованных в определенные системные образования, которые оказывают постоянное воздействие на жизнедеятельность человека. В глубинах бессознательного, по мнению Юнга, всегда находятся наготове «комплексы» воспоминаний индивидуального прошлого, и прежде всего родительские, детские или «семейные комплексы», «комплекс власти», «комплекс неполноценности» и т.д. «Комплексы» - это своего рода «психологические демоны», спонтанные всплески бессознательных актов, взрывающих спокойное, направленное течение психических процессов, это неуправляемые силы, которые как бы свидетельствуют о власти бессознательного над сознательным в психике человека. На основе концепции «комплексов» Юнг и его последователи попытались глубже проникнуть в механизмы функционирования бессознательного, выявить сложные взаимоотношения между бессознательными и сознательными психическими процессами, раскрыть роль бессознательных влечений в формировании поведения людей.

Составляющее внутреннее ядро психического мира человека бессознательное функционирует, по Юнгу, на всех структурных уровнях психики. Это положение вполне согласуется с фрейдовским подходом к анализу бессознательного психического. Наряду с такими понятиями, как «коллективное и индивидуальное бессознательное», он выделяет «Персону», «Тень», «Аниму», «Анимус», «Самость» и ряд других. При характеристике этих инстанций человеческой психики Юнг обращается к филосовскому наследию прошлого. Выступая в качестве своеобразной маски, которую надевает личность в ответ на требования социального окружения, «Персона» выполняет роль ширмы, за которой скрывается «истинное Я»: она характеризует то, чем человек является самому себе и другим людям, но не то, что есть на самом деле. «Персона» - это «компромисс между индивидом и обществом», «сложная система отношений между индивидуальным сознанием и обществом». Цель «Персоны» - произвести соответствующее впечатление на окружающих людей путем сокрытия своего подлинного лица. И если «Я» тождественно «Персоне», то личность предстает в виде отчужденного существа, играющую определенную социальную роль, навязанную обществом. Речь идет в этом случае об обезличивании человека, нивелировке его сущностных сил, составляющих его индивидуальное, «истинное Я». «Тень» олицетворяет собой все низменное, примитивное в человеке, все те антисоциальные элементы в психической структуре личности, которые готовы будто бы проявиться в любую минуту. «Тень» как бы символизирует собой агрессивные и разрушительные тенденции, таящиеся в глубинах человеческой души. Юнг считает, антисоциальные устремления «Тени» могут и не проявляться в открытой форме, поскольку они скрываются под маской «Персоны» или вытесняются в «индивидуальное бессознательное». Но в этом случае обнаруживается повышенная предрасположенность к расщеплению личности и возникновению неврозов, так как силы «Тени» оказывают разрушающее действие на внутренний мир человека. Не трудно заметить, что трактовка «Тени» совпадает с фрейдовским «Оно», направленность деятельности которого вовнутрь личности также приводит к неврастении. Не случайно процедура лечения неврозов у Фрейда и Юнга оказывается одноплановой: в классическом психоанализе предполагается устранение коллизий и установление терпимых отношений между «Я» и «Оно», а в «аналитической психологии» - поиск такого равновесия психики, при котором «истинное Я» и его «Тень» уживаются друг с другом. «Анима» и «Анимус» - это абстрактные образы, представляющие женский «архетип» в мужчине и мужской в женщине. Они являются внутрипсихическим продуктами совместной жизни людей, имеют архаическо-сексуальный источник происхождения и способствуют достижению взаимопонимания между обоими полами. Отсутствие такого взаимопонимания чревато серьезными внутриличностными конфликтами и неврозами. Подобная ситуация возникает в том случае, когда «архетипичный» образ проецируется на реальный объект без учета его конкретных особенностей. Так, если мужчина переносит идеализированный женский образ на конкретно-определенную женщину, то несовпадение желаемых и реальных ее качеств может вызвать у него разочарование и внутреннюю надломленность. «Самость» - центральный «архетип» личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека. Этот «архетип» выражается Юнгом через различные символы, главный из которых - магический круг, или, «мандала», - олицетворяет собой древнеиндийское представление о сосредоточии всего сущего. Если в юнговской структуре психики «Я» выступает субъектом сознания личности, то «Самость» - субъектом целостной психики человека. Сфера «Самости», таким образом, - нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр личности, не совпададающий ни с «Тенью», ни с «Персоной», ни с «Я»: это точка нового равновесия, которая благодаря своей фокусной позиции между сознательным и бессознательным предопределяет всю жизнедеятельность человека, направленную на достижение целостности и единства составляющих его частей. «Самость» часто проявляется в бессознательных фантазиях человека в виде идеальной личности, как Фауст у Гете или Заратустра у Ницше. Юнговская структура личности отличается от фрейдовской, прежде всего тем, что швейцарский психиатр идет по пути дальнейшей дифференциации фрейдовского «Оно». Он пытается нащупать интегрирующие моменты, связывающие воедино сознательные и бессознательные элементы духовной жизни, и с этой целью вводит понятие «Самости», что наряду с «коллективным бессознательным» подводило к рассмотрению процессов социализации личности. Во всяком случае, в отличие от Фрейда, у которого «Оно» являлось всецело биологическим и его соотнесенность с социальным миром достигалась при помощи «Сверх-Я», у Юнга бессознательное включает и социальные моменты, будь то персонифицированные образы настоящего или символические представления о прошлом опыте человечества. Концепция «индивидуального бессознательного» с его личностно-архаическими образами открывала широкий просмотр для религиозно-мистической интерпретации «архетипов», значимость которых ставилась в зависимость не столько от болезненно-бредовых фантазий и индивидуально- субъективных представлений отдельной личности. И хотя Юнг полагал, что в образах «индивидуального бессознательного» содержатся общетипичные представления «коллективного бессознательного» и в этом смысле все «архетипы» являются общезначимыми, тем не менее, данное предложение не устраняло произвольности толкования различных образов и самих «архетипов». В конечном счете, не свободная от элементов интуитивно-религиозного и субъективно-мистического понимания сущностных сил человека «аналитическая психология» во многом уступает классическому психоанализу

бессознательное фрейд юнг фромм сновидение

Б) Психология установки

Контроверзы между Юнгом и Фрейдом обусловлены не только их различным пониманием природы бессознательного и структурных уровней психики, но и разным видением проблемы соотношения сознательного с бессознательным. Юнг попытался преодолеть методологическую ограниченность фрейдовского подхода, выйти за рамки чисто внутрипсихической проблематики и по-новому взглянуть на соотношение между сознанием и бессознательным, объективными и субъективными факторами человеческого поведения. С этой целью он использовал в «аналитической психологии» понятие установки. Что же изменилось в психоаналитическом понимании мотивационной деятельности человека с введением понятия установки? Прежде всего, с позиций психологии установки была подвергнута критике ориентация классического психоанализа на сексуальную обусловленность бессознательной деятельности индивида. Юнг считает, что дело не в сексуальности как таковой, а исключительно в установке, которой подчинена всякая деятельность. Кроме того, с помощью установки швейцарский психиатр попытался показать, что сознание и бессознательное не противостоят, а взаимно обусловливают друг друга. Обосновывая это положение, он различает сознательную и бессознательную установку, считая, что такая двойственность позволяет говорить о компенсации как функциональном уравновешивании психики: деятельность бессознательного рассматривается в плане уравновешивания сознательной установки, а деятельность сознания, наоборот, как уравновешивание бессознательной установки. Рассматривая проблему установки, Юнг стремился учесть как субъективные, так и объективные факторы, образующие предрасположенность, готовность человека к совершению конкретно-определенных действий. К таким факторам он относит врожденные свойства человека, качества, приобретенные в процессе воспитания, влияние социального окружения и внешней среды, индивидуально-личностные убеждения и коллективные представления. Вместе взятые, эти факторы, по Юнгу, определяют общую установку человека, которая, в свою очередь, приводит к тем или иным изменениям во взаимоотношениях между различными функциями психики. Наряду с общей установкой Юнг говорит об экстравертированной (внешней) и интравертированной (внутренней) установке. Это вплотную подводит его к классификации психологических типов личности, потребность в которой ощущалась задолго до Юнга. В теоретическом плане внешние условия и внутренние предрасположения способны оказать одинаковое воздействие на функционирование механизмов экстраверсии и интроверсии. На практике же внешняя и внутренняя ситуация часто благоприятствуют одному механизму и ограничивают другой, в результате чего происходит перевес какого-либо из них и возникает привычная, типичная установка, когда поведение человека обусловливается преимущественно внешними объектами его интересов либо зависит от его внутренней, субъективной предрасположенности. Эта типичная установка и лежит в основе классификации психологических типов. Итак, в рассмотрении Юнгом проблемы установки следует различать три важных аспекта, имеющих непосредственное отношение к пониманию и раскрытию общетеоретических взглядов швейцарского психиатра. Во-первых, понятие установки органически входит в состав теоретических концепций «аналитической психологии». Через призму этого понятия Юнг пытается объяснить природу бессознательного, мотивационную структуру поведения человека, психологические типы личности, уровни организации психики. Посредством установки объясняются и феномены культурной жизни человека: творческая деятельность соотносится с внутренней установкой, имеющей «творческий» характер, религия понимается как специфическая психологическая установка, особого рода приспособление к внутреннему и внешнему миру. Во-вторых, с введением понятия «установка» Юнг попытался расширить горизонт видения действительных причин детерминации человеческой психики. В классическом психоанализе причинное объяснение направленности протекания и функционирования внутрипсихических процессов осуществлялось при помощи бессознательного, то есть любой психический акт соотносился, прежде всего, и главным образом опять же с психическим актом, но только другого порядка. Не исключая внутреннюю предрасположенность к направленному действию человека, Юнг акцентирует внимание и на внешней ситуации предопределяющей готовность психики действовать или реагировать в известном направлении. В-третьих, понятие установки в трактовке Юнга действительно предполагало учет и рассмотрение как субъективных, так и объективных факторов детерминации человеческой психики. Рассматривая объективную ситуацию и субъективную предрасположенность человека к совершению определенных действий, Юнг считает, что преимущественное влияние на общую установку индивида оказывает субъективный фактор. В отличие от подверженного изменениям объективного фактора, всегда остающейся идентичным самому себе субъективный фактор представляется ему более обоснованной реальностью по сравнению с внешними объектами. Кроме того, для Юнга мир существует не сам по себе, не в качестве объективной реальности, а таким, каким он воспринимается человеком. Отсюда и его вывод, что определяющее значение в психологии установки имеет субъективная предрасположенность, которая обусловлена не столько внешней ситуацией, сколько наследственно данной психологической структурой. Таким образом, «аналитическая психология» Юнга, претендующее на объективное рассмотрение закономерностей функционирования человеческой психики и именно с этих позиций выступающая против субъективизма классического психоанализа на субъективные факторы и бессознательное ничуть не меньше, чем учение Фрейда.

В) Символы бессознательного и индивидуация

Для того чтобы раскрыть смысл и содержание бессознательных процессов, Юнг, подобно Фрейду, обращается к рассмотрению символики бессознательного. Однако в «аналитической психологии» проблема символов предстает в несколько ином ракурсе. Если для основателя психоанализа символика - это, прежде всего специфический язык бессознательного, требующий соответствующей расшифровки, то в понимании Юнга символическая функция бессознательного является важным приобретением всей человеческой психики, которая сама имеет символическую природу. Отсюда несколько иной подход Юнга к проблеме метода постижения и истолкования бессознательного. В противовес психоаналитическому методу обработки продуктов бессознательного, который может быть назван редуктивным, в соответствии с задачами «аналитической психологии» Юнг выдвинул конструктивный, или синтетический, метод. При психоаналитическом подходе анализ материала бессознательного осуществляется путем редукции - сведения его к элементам и процессам воспоминаний детства, оказавших существенное влияние на человеческую психику, к желаниям, имеющим, в конечном счете, инфантильную сексуальную природу. Продукты бессознательного рассматриваются при этом как знак или симптом чего-то такого, что лежит в основе изучаемого процесса. Суть же конструктивного метода исследования и обработки продуктов бессознательного, выявляемых при анализе сновидений и фантазий, заключается в том, что материал бессознательного рассматривается в качестве символического выражения, которое как бы в порядке предвосхищения указывает на возможность дальнейшего психического развития. В этом смысле юнговский «конструктивный» метод толкования продуктов бессознательного ориентирован не столько на выявление источников происхождения данного материала человеческой психики, сколько на раскрытие его символического выражения и общей направленности протекания бессознательных процессов под углом зрения будущего действия. Швейцарский психиатр считает, что символ не может быть выведен из личных источников, а возникает из архаических осадков, отпечатков, сохранивших в себе историю развития человеческого рода. А так как отпечатки древности являются для Юнга унаследованным продуктом человеческой психики, биологически унаследованным материалом «коллективного бессознательного», то архаические формы тех образов и идей, которые как бы априорно содержатся в душе человека, как раз и выступают у него в качестве символов. Раскрывая природу символов и содержание «архетипов», Юнг оперирует такими понятиями, как «образ», «исконный образ», «первообраз», «идея». Эти понятия несут у него различную функциональную нагрузку: иногда он использует их как идентичные, иногда наделяет каждое из них специфическим смыслом. Юнговское понимание «образа» примыкает к гегелевскому - у Юнга образы бессознательного также оформляются в символы, представая перед сознанием в символическом виде. Под образом он понимает «не психическое отображение внешнего объекта, а скорее всего воззрение, которое происходит из поэтического словесного обихода, а именно образ фантазии, лишь косвенно относящийся к восприятию внешнего объекта». Это значит, что юнговский «образ» субъективен как по способу существования, так по источнику происхождения, что вполне соответствует положениям «аналитической психологии», согласно которым субъективность накладывает решающий отпечаток на функционирование человеческой психики. От «первоначального образа» Юнг отличает «идею». Последняя возникает на основе данного образа, претерпевшего мысленную обработку. Понятие «идея» используется Юнгом для описания коллективных образов, лишенных созерцаемых черт и не имеющих мифологической окраски, - точнее, для выражения смысла, заключенного в «первоначальном образе» и абстрагированного от конкретных мифологических напластований. Выдвинутая Юнгом концепция индивидуации связана с рассмотрением места и роли человека в современной культуре, его предназначения в мире, индивидуально-личностной и общезначимой ценности человеческого существа, возможностей развития его целостной психической структуры. Эта концепция, по призванию самого Юнга, составляет центральное ядро всех теоретических положений «аналитической психологии», поскольку, в понимании швейцарского психиатра, процесс индивидуации - развития индивидуальности личности - является началом и концом развития человеческой психики. С помощью понятия «индивидуация» Юнг пытался провести четкое различие между коллективным и индивидуальным существованием человека, показать необходимость развития индивидуально-личностных особенностей человека, но не искусственно создаваемых современной культурой, а априорно заложенных в природе человеческого существа. Всякая задержка индивидуации коллективными нормами общества рассматривается как нанесение ущерба индивидуальной жизнедеятельности. Поэтому он выдвигает тезис о необходимости создания таких условий социального бытия человека, при которых процесс психологической интеграции личности осуществлялся бы естественно и свободно. Проведенный выше анализ «аналитической психологии» показывает, что, несмотря на замыслы Юнга, результаты его теоретической работы оказались не столь продуктивными. Юнг дал иное толкование поднятых Фрейдом проблем: внес уточнения в понимание субъективных и объективных факторов мотивационного поведения индивида, структурных уровней психики, символической деятельности бессознательного, что являлось дальнейшей разработкой психоаналитических концепций. Вместе с тем в «аналитической психологии» были сделаны такие «поправки» к классическому психоанализу, которые свидетельствовали об отказе Юнга от разумных приобретений психоаналитического учения. Концепция индивидуации и «архетип» «Самости» оказались, в конечном счете, предпосылкой ухода в религиозную проблематику. Кроме того «аналитическая психология» не отличалась строгостью изложения. Многие идеи Юнга носили двусмысленный характер и допускали различную интерпретацию: один и тот же «архетип» мог относиться к нескольким символам бессознательного, индивидуация рассматривалась и как процесс развития индивидуальности человека, и как конечная цель его устремлений и т.д.

4. «Забытый язык». Э. Фромм

А) Природа языка символов

Что такое символ? Символ часто определяют как «нечто, являющееся обозначением чего-то другого». Это определение кажется довольно неудачным, но, тем не менее, оно приемлемо, если речь идет о символах, связанных с ощущениями: зрительными и слуховыми, обонятельными, осязательными, обозначающими «нечто», выражающее наше внутреннее состояние, чувство или мысль. Такой символ - это нечто, находящееся вне нас и символизирующее нечто внутри нас. Язык символов - это язык, посредством которого мы выражаем наше внутреннее состояние так, как если бы оно было чувственным восприятием, как если бы оно было чем-то таким, что мы делаем, или чем-то, что делает с нами в окружающем материальном мире. Язык символов - это язык, в котором внешний мир есть символ внутреннего мира, символ души и разума. Если считать, что символ есть «нечто, обозначающее нечто другое», возникает принципиальный вопрос: «В чем заключается специфическая взаимосвязь между символом и тем, что он символизирует?» Отвечая на этот вопрос, можно выделить три типа символов: условные, случайные и универсальные. Из них только последние два типа выражают внутренние состояния так, как если бы они представляли собой нечто, воспринимаемое органами чувств, и только они содержат в себе элементы язык символов.

Условные символы - наиболее известный тип символов, поскольку мы используем их в повседневном языке. Если мы видим слово «стол» или слышим «стол», буквы с-т-о-л обозначают нечто другое. Они обозначают предмет - стол, - который можно увидеть, потрогать и использовать. Какая связь между ловом «стол» и предметом «стол»? Есть ли между ними какая-либо внутренняя связь? Очевидно, нет. Сам предмет не имеет ничего общего со звуковым комплексом «стол», и единственной причиной того, что это слово символизирует этот предмет, является условное соглашение называть этот предмет этим именем. Мы узнаем об этой связи в детстве, когда постоянно слышим это слово в связи с этим предметом, и, в конце концов, у нас формируется устойчивая ассоциация, и мы не задумываясь отыскиваем для этого предмета нужное название. Слова - не единственный пример условных символов, хотя самый известный и распространенный. Условными символами могут быть и образы. Например, флаг может быть знаком какой-то страны, которую он представляет. Условно принято, что цвета служат обозначением определенной страны, и мы переводим зрительный образ флага в понятие этой страны опять же на основе условно оформленной ассоциации.