Понятие коллективного бессознательного

ПОНЯТИЕ КОЛЛЕКТИВНОГО БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

1 Определение

Коллективное бессознательное - это часть психики, которая должна быть существенно отделена от личностного бессознательного тем, что она, в отличие от последнего, не обязана фактом своего существования личному опыту и, значит, не приобретается в нем. Тогда как личностное бессознательное, по сути, образовано из того, что уже некоторое время присутствовала в сознании, потом исчезала, потому что или забыто, или искусственно вытеснено; элементы коллективного бессознательного никогда не были в сознании, никогда не появятся из опыта, но обязаны своим существованием исключительно наследственности. Получается, что личностное бессознательное состоит преимущественно из комплексов, содержание же коллективного бессознательного образовано архетипами.

Понятие архетипа, которое должно обязательно увязываться с идеей о коллективном бессознательном, приводит к факту существования определяющих форм в психике. Такие формы, по-видимому, присутствуют всегда и везде. Мифология называет такие структуры “мотивами”, в психологии первобытности они напоминают о леви-брюлевской концепции “коллективных представлений”, а в области сравнительной религии похожее определялось Юбиром и Моссом как “категории воображения”. Адольф Бастиан назвал эти структуры “элементарными” или “предварительными” мыслями. Из всего сказанного по крайней мере понятно, что моя идея архетипа - буквально: предшествующей формы - не одинока, ее можно найти и узнать в других областях знания.

Моя гипотеза такова: в дополнение к сиюминутному сознаваемому, которое вполне соответствует личностной природе, имеющей, по нашему мнению, эмпирическое происхождение (даже если прибавить как аппендикс личностное бессознательное), я постулирую существование второй психической системы - коллективной, универсальной и надперсональной природы. Эта система одинакова для всех людей. Это - коллективное бессознательное, которое не меняется с жизнью человека; оно - врожденно. Коллективное бессознательное состоит из предсуществующих, предполагающих форм, - архетипов, которые лишь вторично могут осознаваться и которые придают определенную форму психическим элементам.

2 Психологическое значение коллективного бессознательного

медицинская психология в ныне существующем виде выросла из представления о личностной природе психики. Также я знаю теории Фрейда и Адлера. Это, безусловно психология личности, изучающая почти все поведенческие факторы, как личностные по природе. Тем не менее даже эта психология опирается на некоторые общебиологические факторы: сексуальные инстинкты или стремление самоутверждения, не относящиеся к числу личностным свойствам. Так как эти учения создают объяснительную науку, они вынуждены вспоминать и эти факторы. Ни одна из этих теорий не может отрицать существования априорных инстинктов, общих для человека и животных; или сказать, что априорные инстинкты существенно не влияют на личностную психологию. Тем не менее инстинкты надличностны, ими наделен каждый, они - наследственные факторы подвижного или мотивационного фактора, которые, кстати, иногда не достигают того уровня сознания, на котором современная психотерапия встречает пациента, обещая помочь ему осознать их. Более того, инстинкты не таинственны и не определены природой, а являются специфично сформированными мотивирующими силами, существующими задолго до сознания и, несмотря на любую степень сознания, они реализуют свои наследственные цели. В результате инстинкты формируют очень точные аналогии архетипов, настолько точные, что есть смысл предположить, что архетипы - это бессознательные образы самих инстинктов или другими словами, что они - образцы инстинктивного поведения.

Поэтому гипотеза коллективного бессознательного не более смелая, чем допущения существования инстинктов. Она охотно допускает, что человеческая деятельность в очень большой степени вызвана инстинктами и вполне независима от рациональной мотивации сознательной психики. Так, если утверждается, что воображение, восприятие и мышление вызваны действием подобных врожденных им всеобщих, формальных элементов, то здравый ум не найдет здесь ни больше, ни меньше, чем в теории инстинкта. Хотя такой упрек в мистицизме частенько сопровождает мою концепцию, я еще раз повторяю, что понятие коллективного бессознательного имеет не спекулятивное, не философское, но эмпирическое, практическое основание. Просто вопрос надо поставить так: существуют или нет бессознательные, универсальные формы такого рода? Если они существуют, тогда существует та часть психики, которую можно назвать коллективным бессознательным. Да, определение коллективного бессознательного не всегда легкая задача. Недостаточно сказать, что все это - архетипический продукт, на бессознательное часто проецируется действие языка и образования. Надо исключить также криптомнезию, которая в некоторых случаях играет определенную роль. Несмотря на эти трудности посторонних влияний, все равно остается достаточно много индивидуальных примеров, демонстрирующих автономное воссоздание мифологических мотивов, и это исключает всякие сомнения. Если же такое бессознательное можно найти везде, то психологическое объяснение должно строиться на этом, и следует подвернуть резкой критике существующие личностные этиологии.

Все, что я говорю, можно пояснить на конкретном примере. Вы, возможно читали Фрейда и его обсуждение одной из картин Леонардо да Винчи: “Св. Анна с Марией и младенцем Христом”. Фрейд смотрел на эту картину в свете того, что у Леонардо было две матери. Такое причинное объяснение - личностно. Сейчас не стоит останавливаться ни на том факте, что это одна из самых уникальных картин, ни на том несоответствии, что Св. Анна приходится Христу бабушкой, а не как получается у Фрейда, матерью, но сейчас стоит заметить вплетенный в личностную психологию надличностный мотив, знакомый нам из других сфер. Это мотив двойной матери, архетип, обнаруживаемый в мифологии и сравнительной религии в разных вариантах. Такой архетип формирует основу бесчисленных “коллективных представлений”. Я могу вспомнить, например, мотив двойного происхождения, то есть происхождения от человеческого родителя и от божественного, как у Геракла, который получил бессмертие нечаянно усыновленный Герой. То, что было мифом в Греции, - было до этого живым ритуалом в Египте: фараон по природе - и человек, и божество. В родильных палатах египетских храмов второе божественное зачатие и рождение фараона изображены на стенах, он - дважды рожден. Эта идея лежит в основе всех мистерий возрождения, включая христианские. Сам Христос - “дважды рожден”: крещением в Иордане он воссоздался и возродился из воды и духа. Поэтому в католической литургии купель называется “uterus ecclasias”, и, как можете прочитать в католическом молитвеннике, так это называется и сегодня - “благословенная купель” святой Субботы перед Пасхой. Кроме того, в соответствии с ранней христианско-гностической идеей, дух, появляющийся в виде голубя, интерпретируется как София-Сапиенция, - то есть Мудрость, и как мать Христа. Благодаря этому мотиву двойного рождения у детей теперь благодетели “бог-отец” и “богоматерь”, а раньше к рождению детей, к счастью или несчастью, им определяли добрых и злых фей, и те “усыновляли” их.

Идея второго рождения обнаруживается везде и во все времена. В далекие от нас времена начал медицины второе рождение было магическим средством лечения, во многих религиях оно - основное мистическое переживание, это - ключевая идея средневековой оккультной философии, и еще, хоть это и немало, - это детская фантазия многих и многих детей, которые воображают, что их родители не настоящие, а приемные, а они были подкинуты. Такая же идея была у бенвенуто челлини, о чем он рассказывал в своей биографии.

Сейчас совершенно не важно, истинно ли то, чтобы у всех людей, думающих о своем двойном порождении, было две матери, или наоборот, что те немногие, кто разделил судьбу Леонардо, заразили человечество своим комплексом. Скорее надо предположить, что универсальный пример мотива двойного рождения с фантазией о двух матерях отражает вездесущую человеческую потребность, воплощенную в этом мотиве. Если Леонардо да Винчи в Св. Анне и Марии фактически изображает своих матерей (в чем я сомневаюсь), то он все же лишь выразил нечто, что знало до и после него бесчисленное число людей. Символ грифа (то же обсуждаемый в работе Фрейда) делает такую точку зрения еще более правдоподобной. В подтверждение Фрейд ссылается на источник символа - “Иероглифику” Гораполлона, широко известную во времена Леонарда книгу. Там вы прочтете, что грифы бывают только женского рода и символизируют матерь. Их зачатие происходит через ветер (пневма). Это слово получило значение “дух” под влиянием, главным образом, христианства. Даже в сумме чудес пятидесятницы пневма еще имеет двойное значение: “ветра” и “духа”. Этот факт, по-моему, сразу же заставляет вспомнить Марию - девственницу, “зачавшую” через пневму, как и гриф. Кроме того, по Гораполлону, гриф символизирует Афину, которая не родилась, а вышла прямо из головы Зевса девственницей и в последствии знала только духовное материнство. Все это действительно напоминает Марию и мотив второго рождения. Не существует ни малейшего доказательства, исходя из картины, что все это было знакомо Леонардо. Даже если верно то, что он отождествлял себя с младенцем Христом, то, наверное, он все же изображал мифологический мотив двойной матери, совсем не излагая свою собственную историю. А что говорить о других художниках, рисовавших на эту тему? Разве у всех было две матери?

А теперь перенесем случай с Леонардо в область неврозов и представим, что у пациента - материнский комплекс и он страдает от иллюзии, что причина его невроза - в двух матерях. Личностная интерпретация должна была допустить, что он прав - и, тем не менее, это совсем не так. На самом деле причина его невроза - в реактивации архетипа двойной матери, и не важно, одна мать у него или две, потому что, как мы видим, этот архетип живет индивидуально или исторически безотносительно к очень редкому случаю двойного материнства.

В случае с нашим пациентом хочется предположить простую и личную причину, однако наше предположение будет не просто не точным, но и неправильным. Можно представить, как трудно врачам, обученным только медицине, понять, что мотив двойной матери может иметь такую огромную детерминирующую силу, что в состоянии достичь эффекта травмирующих условий. Но если мы посмотрим на чудовищные силы, тайна находящиеся в мифологической и религиозной сферах человека, этиологическая значимость архетипа покажется нам менее фантастической. Огромное число неврозов возникает из-за нехватки кооперации мотивирующих сил психической жизни пациента. Тем не менее, персоналистская психология редуцирует все явления к личностным причинам и пытается отрицать существования архетипических мотивов, даже пытается помешать их действию, разрушая личностным анализом. Я говорю об этой рискованной процедуре, медицински не обоснованной. Сегодня лучше, чем 20 лет назад, можно судить о природе довлеющих над ними сил. Вы видите, как целая нация оживляет архаический символ, даже больше, - архаические религиозные формы, и сейчас массовая эмоция революционизирует и изменяет жизнь отдельного человека самым катастрофическим образом. Жив ли в нас человек прошлого, тот, что и не снился до войны, тот человек, который, исходя из последних размышлений, - судьба великих наций, а не сумма отдельных психических изменений?

Пока невроз является нам как частное дело, архетипы играют малую роль. Но если взять вопрос о всеобщем неблагополучии, или, другими словами, о распространении вредных невротических состояний у относительно большого числа людей, то тогда надо предположить существование констеллирующих (созвездий) архетипов. Если неврозы перестали быть исключительно частным делом и стали социальным феноменом, то в этом замешаны архетипы. Соответствующий ситуации архетип активизируется, в результате взрывчатые и опасные тайные силы в архетипе приводятся в действие, часто с непредсказуемыми последствиями. Нет сумасшедших, не павших жертвой архетипа. Если кто-нибудь 30 лет назад осмелился предсказать, что психологическое развитие придет к средневековым гонениям евреев, и что Европа будет дрожать перед римскими фашистами и тяжелой поступью их легионов, и люди еще когда-нибудь будут взбрасывать руки в римском приветствии, как и 2000 лет тому назад, и архаическая свастика вместо христианского креста соблазнит и неотвратимо поведет вперед миллионы бойцов, готовых к смерти, когда бы он закричал как мистический дурак. А сегодня? Кажется странным, но и все эти абсурдности - это страшная реальность. Частная жизнь, частная этиология и частные неврозы почти стали функцией в сегодняшнем мире. человек из прошлого, живший в мире архаических представлений, снова появился в очень зримой и реальной, наполненной болью жизни, появился не в отдельных неустойчивых индивидах, а во многих миллионах.

В жизни столько архетипов, сколько типичных ситуаций. Бесконечные повторения впечатывают опыт переживаний в нашу психическую конституцию, но не в форме чувствительных образов со смыслом, а сначала в форме без содержания, являясь только возможностью определенных типов восприятия и действия. Когда появляется случай, соответствующий данному архетипу, тогда архетип активизируется и действует преднаправленностью инстинкта, прокладывая себе путь наперекор всем причинам и желаниям, или же порождает конфликт патологической величины, другими словами, невроз.

3 Метод проверки

Сейчас мы обратимся к возможности доказать существование архетипов. Когда мы предположили за архетипами порождение определенных психических форм, тогда стало ясно, что нужно обсудить, где и как материально можно продемонстрировать эти формы. Во-первых, это сновидения - непроизвольные спонтанные продукты бессознательной психики, продукты чистейшего естества, не испорченные никакими сознательными намерениями и этим ценные. Расспрашивая человека, можно не выяснять, какие из возникших во сне мотивов ему известны. Из неизвестных мы должны исключить все мотивы, которые могли бы быть ему известны, как в примере (возвращаясь к случаю с Леонардо) с грифом. Так мы точно не знаем, взял ли Леонардо этот символ из Гораполлона или нет, это вполне возможно для образованной личности того времени, как раз художники в то время отличались от остальных обширными познаниями, а для них такое заимствование тогда было очень характерным. Поэтому, несмотря на то, что птичий мотив - это архетип axcellence, его присутствие в фантазии Леонардо еще ничего не доказывает. Нам надо отыскивать такие мотивы, которые не могли бы быть известны человеку с определенным сном наверняка, и еще чтобы функциональное поведение этого архетипа совпадало с поведением архетипа, известного по другим историческим источникам.

Еще одну проверку по источникам надо бы поискать в “активном воображении”. Под “активным воображением” я понимаю череду фантазий, вызванную целенаправленным сосредоточением. Я обнаружил, что наличие нереализованных, бессознательных фантазий увеличивает частоту и интенсивность сновидений, но когда фантазии вошли в сознание, сновидения меняют характер, становясь слабее и реже. Из этого я сделал вывод, что сновидения часто содержат фантазии, которые “хотят” стать сознательными. Часто источником сновидений служат вытесненные инстинкты, имеющие естественную тенденцию влиять на сознательный ум. в такого рода историях пациенту ставят задачу размышлять, углубляясь в один из фрагментов фантазии, который показался ему важным, - случайная идея, может быть, или что-нибудь ему понятное из сна, - до тех пор, пока контекст фрагмента станет зримым, или, по-другому, понятным в осмыслении всего ассоциативного материала, в котором существует сон. Это не те “свободные ассоциации”, рекомендованные Фрейдом из задачи анализа сна, а попытка разработать фантазию, наблюдая за текущим фантазийным материалом, дополняющим фрагменты самым естественным образом.

Здесь не место начинать длинные технические разговоры о методе. Достаточно сказать, что в результате ряда последовательных фантазий активизируется бессознательное и появляется богатый материал в виде архитипических образов и ассоциаций. Очевидно, что этот метод может использоваться лишь в специально отобранных случаях. Этот метод может быть опасен тем, что может увести пациента слишком далеко от реальности. Поэтому здесь уместно предостеречь против его бездумного применения.

В конце концов еще очень интересные проявления архетипического материала отыскиваются в параноидальном бреду, а также в фантазиях, наблюдаемых в трансе, и еще в снах в раннем детстве, - от трех до пяти лет. Такой материал может быть и бесполезен, если не будут найдены дополняющие его мифологические параллели. Конечно, можно просто связать змею во сне с тем, что происходит со змеей в мифологиях, но нужно убедиться в том, что функциональное значение змеи совпадает с мифологическим контекстом. Чтобы правильно сравнивать, надо знать функциональное значение индивидуального символа, а затем выяснить, имеет ли сравниваемый параллельный мифологический символ сходный контекст, и значит, сходное значение. Установление фактом такого рода требует не только долгого и утомительного расследования, но и является неблагодарным объектом для демонстрации. Чтобы символы не вырывались из контекста надо уйти с головой в подробнейшие описания, личные символические, а это невозможно показать в рамках лекции. Я неоднократно пытался это сделать, рискуя усыпить половину моей аудитории.

4 Пример

Выберем в качестве примера случай, который, несмотря на то, что он уже опубликован, я все же использую: его краткость делает его особенно удачным для иллюстрации. Кроме того, я могу добавить некоторые замечания, упущенные в предыдущей публикации.

Приблизительно около 1906 г. я случайно натолкнулся на один очень любопытный бред у параноидального шизофреника, которого поместили в клинику много лет назад. Пациент был болен с юношеского возраста и не излечим. Он получил образование в государственной школе и служил клерком в офисе. Особых дарований у него не было, а я ничего особенного из области мифологии и археологии не знал, поэтому ситуация не стала для меня подозрительной. Однажды я увидел, что пациент стоит у окна, машет головой и щурится на солнце. Он попросил меня сделать то же самое, и тогда я увижу что-то интересное. Когда я спросил у него, что он видел, он изумился, что я ничего не вижу, и сказал: “Конечно же, вы видите солнечный пенис - когда я двигаю головой туда-суда, он двигается тоже, и в том месте из него выходит ветер”. Естественно, что я ни грамма из этой странной идеи не понял, но я ее запомнил. Потом, примерно через четыре года я изучал мифологию, я наткнулся на книгу позднего Альбрехта Дитриха, широко известного филолога, который пролил свет на эту фантазию. Работа, опубликованная в 1910 году, говорит о греческом папирусе, находящемся в Национальной библиотеке Парижа. Дитрих считал, что он нашел ритуал Митры в одной из частей текста. Текст, несомненно, является сводом религиозных предписаний для определенных заклинаний, в которых встречается имя Митры. Текст происходит из александрийской школы мистицизма и обнаруживает близость с отдельными пассажами Лейденского папируса. в дитриховском тексте мы читаем следующие наставления:

Вдохните от лучей, вдохните три раза так глубоко, насколько сможете, и вы почувствуете себя вдохновенным и идущим к вышнему, и станет заметно, что вы в середине эфирной сферы.

…Пусть зримых богов возникает из диска солнца, которое есть Бог, мой отец. Это будет подобно так называемой трубе, источнику, посылающему ветер. Так ты увидишь то, что исходит из диска солнца, то что выглядит как труба. И в направлении областей западных, как будто бы там был бесконечный восточный ветер. Но если другой ветер возобладает над восточными областями, ты тоже увидишь видение, идущее в другом направлении.

Стало привычным авторским стремлением предоставлять возможность читателю пережить собственное видение, ну, по крайней мере, то, в которое автор верит. Читателя посвящают в глубокое религиозное переживание автора, либо (что кажется более вероятным) в религиозное переживание тех мистических общин, о которых мы знаем в передаче их современника, Филона Иудея. Заклинаемые там огненный и солнечный боги - это фигуры, имеющие близкие исторические параллели с фигурой Христа из Апокалипсиса, например. Поэтому это “коллективное представление”, здесь присутствуют характерные ритуальные действия (имитация звуков животных и др.). Видения, вплетенные в ткань религиозного контекста, - отчетливо экстатической природы и представляет собой разновидность инициации в мистическом переживании божества.

Но пациент был приблизительно на 10 лет старше меня. В своей мании величия он думал, что он Бог и Христос в одном лице. Его отношение ко мне было покровительственным: я ему нравился, возможно потому, что для его глубоких идей я был всего лишь симпатичным человеком. Его бред в основном был религиозен, и когда он приглашал меня так же, как и он пожмуриться на солнце и махать головой, он просто хотел разделить со мной свое ведение. Он играл роль мистического мудреца, а я был неофитом. Он чувствовал себя солнце-богом, и сотворял ветер качанием головы туда-сюда. Такое ритуальное превращение в божество удостоверяется свидетельством Апулея о мистериях Исиды, и более того, в форме апофеоза Гелиоса. Смысл “посылающего ветер”, возможно, сходен с порождающей пневмой, истекающей из солнца-бога на землю и оплодотворяющей ее. Солнце и ветер часто связываются в древнейшей символике.

Сейчас нам надо убедиться, что все это не случайное совпадение двух изолированных случаев. Мы должны, следовательно, показать, что идея ветра-трубы, связанной с Богом и солнцем, существует независимо от двух приведенных свидетельств, появляясь повсеместно и в разные времена. Сейчас, как факт, существуют средневековые росписи, изображающие оплодотворение Марии посредством трубы или рукава, свисающего с трона Бога и проходящего в ее тело; можно увидеть голубя или младенца Христа, спускающегося вниз трубы. Голубь символизирует оплодотворяющий агент, ветер Святого Духа.

Но мы совершенно ушли от вопроса, что пациент мог к тому времени знать из греческого папируса, напечатанного через четыре года после нашего знакомства, но в высшей степени маловероятно, что его видение вызвано исключительно редким средневековым представлением о Замысле, даже если и допустить невероятный, неправдоподобный случай встрече с копией такой росписи. Пациент освидетельствовался, когда ему не было и 20 лет. Он никогда не путешествовал. И в Цюрихе, его городе, в публичной художественной галерее, такого изображения нет.

Мне кажется, что этот случай не для того, чтобы доказать, что видения - это архетип, он лишь показывает вам мой метод процедуры в наиболее простом виде. Если бы у нас были только такие случаи, задача исследования была бы относительно легкой, но в действительности доказательство намного более запутанное. Во-первых, определенные символы выступают как изолированные и достаточно трудно распознать в них типичный феномен, а не игру случая. Это производится проверкой серии сновидений, скажем, в нескольких сот, на типические фигуры и наблюдением над их развитием в сериях. Похожий метод может применяться к продуктам активного воображения. Таким образом, возможно доказать сведение разновидностей или последовательности переживаний к одним и тем же фигурам. Вы можете отобрать любую фигуру, дающую выражения бытия архетипа, наблюдая за ее поведением в серии сновидений или видений. Если имеющийся материал наблюдается успешно и в большом количестве, то человек может обнаружить интересные факты о вариациях, лежащих в основе простого типа. Не только тип сам по себе, но также и его вариации могут быть расположены путем доказательства из сравнительной мифологии и этнологии. Метод исследования и необходимый материал для проверки я описал в другом месте.